Текст книги "АБеВеГа русских суеверий, идолопоклоннических жертвоприношений, свадебных обрядов"

СМЕТА

во что обходится свадьба простолюдину

С невестиной стороны

На подарки

Р. К.

Свекру, или отцу жениха 20

Сверкови или матери жениха

красные козловые сапоги, цена 50

Золовке, сестре жениха, сапоги 50

Деверю, брату его же 1

Другим свойственникам и свойственницам

смотря по числу их серпанков и калачей,

примерно около 2

Боярам платков по 10 коп за платок, всего на 60

Подружкам-девицам орехов и кренделей на 30

Свахе, светилке и старостам разного звания

дары, всего на 80

Сена лошадям гостей на 30

Столовых припасов

Разного хлеба на 3 руб.

Вина простого 2 кадки, или 9 ведер, цена 6 руб.

Мяса разного и сала свиного на 2.20

Соли цетверть пуда 10

Рыбы свежей и вяленой, также и масла конопляного на 90

Перцу на 10

Итого 17 руб. 41 коп.

Со стороны жениха

За венчание попу, дьячкам и пономарю 1.50

Тестю или отцу невесты 20

Теще, или матери невесты серпанок

(т. е. фату) цена 50

Шурину и свояченнице, то есть брату

и сестре невесты, по паре калачей 4

Свойственникам и свойственницам смотря по

числу их серпанков и калачей, примерно около 2

Подружкам, девицам, бывшим на свадьбе,

орехов и калачей 20

Боярам на цветки светилкой покупаются

красные ленты 5

Столовых припасов

Разного хлеба на 3 руб.

Вина простого 2 кадки или 9 ведер, цена 6 руб.

Мяса разного и сала свиного на 2.20

Соли цетверть пуда 10

Рыбы свежей и вяленой, также и масла конопляного на 90

Перцу на 10

Итого 16 руб. 79 коп.

А всего с обеих сторон 33 руб. 20 коп.

Брови свербят

– у кого засвербят брови, тот будет «смотреть на потных лошадей», то есть приехавшего к нему издалека гостя и будет ему кланяться или же кланяться будет за сделанное какое-либо благодеяние.

Буг, река

– славянами эта река было обоготворяема, черпали из нее воду с благоговением, со страхом и трепетом.

Бударин

– форпост близ Яицкого городка. Уральские казаки верят, что при жизни их родителей была зарыта в овраге засыпанная деньгами лодка (называемая по их будар), которой и по это время найти не могут, хотя многие к тому и великое старание прилагают. А потому прозван овраг, форпост и рукав речки Бударин Ерик.

Булавка

– булавки давать никому не должно, чтобы не раздружиться или не поссориться, а когда необходимо передать булавку, то надо ею принимающего кольнуть, тогда уж обойдется без ссоры.

Булумер

– болгарский город, развалины которого находятся в пригороде Билярске[9]9
  Биляр – средневековый (10–13 вв.) город, в 12-нач. 13 вв. столица Булгарии Волжско-Камской. Остатки около с. Билярск в Татарстане. «Построен на развалинах древнего болгарского города Булумера, который был окружен тремя концентрическими валами: первый, около р. Билярки, имеет до 12 вер. в окружности; около второго видны развалины древних зданий; посреди третьего находилась высокая кирпичная башня. В буграх и ямах находят монеты с надписью „Буляр“. В одной грамоте, данной Билярску, упоминается о том, что на месте его исстари находился бусурманский город Булумерской за Камой рекой и что Булумером владел царь Балынь-Гозя, над могилой которого по смерти была построена „Каменная палата“. Действительно, в 3 вер. к С. от Билярска, на возвышенности, называемой Балангуз, находятся развалины каменного здания, на плитах которого написаны арабские и татарские слова. Татары и башкиры считают это место святым и приходят сюда ежегодно на поклонение». (из «Энц. Словаря Брокгауза и Ефрона»). (Прим. ред.).


[Закрыть]. Тем древним городом Булумер или Буляр владел некий храбрый государь, который обогатясь многой корыстью от побежденных народов, потомков своих почитал недостойными владеть своими сокровищами. Он построил в городе высокий столб, а под ним – подземную палату и скрыл там все свое богатство с волшебными заклинаниями; оно еще и теперь там находится. Некоторые люди пытались подрыться к заклятой храмине, но, приблизясь, увидели при самом входе ужасную черную собаку, прикованную цепями и стерегущую лежащие внутри сокровища. Она бросилась на похитителей с великой яростью, и ужасный голос ее принудил их возвратиться в свои дома, где все они лишились чувств и разума.

Бурхан

– калмыки и другие народы верят, что бурханы, их боги, были достойные люди, которые за свою жизнь сделали много замечательного в сравнении с прочими: все страсти попрали, все главные добродетели совершили, шесть родов душевных научили и по проповеди Сангарди шестьдесят одному народу один закон проповедали.

Белбог

– божество варяжских славян, имел кровавый образ, покрытый множеством мух; они его почитали добрым богом. Мухи обозначали его питателем всех тварей земных, жертвовали ему с весельем, сопровождаемым играми и радостным пированием.

Беглючи

– так называют калмыки своих святых или угодников, что опочивают в обиталище далай-ламы, который по их мнению имеет такую силу, что предстательством своим может из беззаконника произвести в святые.

Бесовское городище

– городок, стоявший на берегу реки Камы, бывший болгарского еще владения, недалеко от построенного позже города Казани. В том городе был храм некоторого идола, который как уверяли, производил многие чудеса и давал ответы, а также исцелял от болезней; если кто проходил мимо его капища, не принеся ему ничего в жертву, то он их умерщвлял и лодьи, плывущие по рекам опрокидывал и потоплял; этот идол или бес перед взятием Казани исчез из своего капища при виде дыма, но прежде предрек о пленении казанцев.

Бесы

– камчадалы чертей почитают больше, чем своих богов, потому что больше их боятся. См. Вера.

В

Ведат

– черемисы называют этим именем лешего, присваивая ему повелительную силу над лешими, зверями и птицами; он якобы может сделать звериные промыслу удачными или несчастливыми.

Вдова

– у камчадалов никто не возьмет за себя вдовы, если с нее не будет снято греха, а это состоит в совокуплении с посторонним человеком. Но всякий камчадал для себя считал бесчестием – снимать таким образом грех с вдовы, но приехавшие на Камчатку казаки многих вдов от этого греха разрешили.

Вилка и Крючок любовные

– См. Любовь.

Вогулы

(иначе вогуличи) – исчезающая народность финского племени в России; живет главным образом на восточном склоне Северного Урала, а также отчасти и на западном. Всего больше В. в юго-западной части Березовского и северо-западной Тобольского уезда Тобольской губернии; кроме того, они живут еще в северной части Верхотурского уезда Пермской губернии.

Вода

– в январе месяце пить из реки припадкою воду почитается у камчадалов за великий грех; но надлежит в то время иметь при себе ковш или бараний рог, употребляемый вместо ковша.

Водяной дедушка

– эти особые черти живут в воде, а особенно в мутной и возле мельниц: они купающихся без креста уносят в воду, а особенно маленьких детей, и там, как уверяют глупые, имеют великолепные и богато убранные палаты.

Волк

– камчадалы во время праздника очищения грехов делают волка из сладкой травы и медвежьего жира, и после совершения некоторых торжественных обрядов съедают. См. Грехов очищение.

А прочие простаки и обманщики сушат волчье сердце и, истолча его, бросают на дорогу в то время, когда невеста или жених едут в церковь; будто от этого лошади шарахнутся, встанут на дыбы и далее не пойдут.

Волос или Велес

– славянский бог скота, его считали на второй степени после Перуна; он имел храм в Киеве и во многих других городах.

Волосы

– остригая волосы, суеверы берегут их так же, как и ногти в особом месте и кладут с собою в гроб, веря, что на том свете в каждом их волоске потребуют отчета.

А если кто, завязывая волосы, оставит ненарочно локон или прядь волос незавязанными, то верят, что это предвещает им дорогу.

Волхв или Волховец

– сын князя Славена, создавшего город Славенск. Древние наши писатели придавали ему знание чародейства и силу волхвования. Новгородский летописец объявляет о нем, что он на берегу реки, именем Мутной, прозванной в честь него Волховом, построил городок и разбойничал по этой реке, превращаясь в крокодила и производя многие чудесные действия силой своего волхвования. Поэтому некоторые тогдашние язычники сочли его богом, но наконец, повествует летописец, черти его задавили. Почитатели погребли его на берегу Волхова, отправили по нему великолепную тризну, а над могилой его по тогдашнему обычаю насыпали бугор, который потом провалился, и ямины той и по сей день, сказывают, видны еще остатки.

Волшебники

– для волшебства употребляют они большей частью волшебный барабан, который у российских лопарей не что иное, как продолговатый, с одной стороны кожей обтянутый ящик, около которого бывает великое множество веревочек и всяких мелочей. На барабанной коже представлены изображения небесных светил, а также зверей, птиц, заручительных знаков и тому подобного. Волшебник, положа на него кольцо и ударив колотушкой, которую представляет мохнатый олений рог, может узнавать по тому изображению, на которое ляжет подпрыгнувшее кольцо, какой давать ему ответ на все вопросы, касающиеся прошлого или будущего. Барабаном своим он также призывает демонов, причем тело их в то время обмирает, а душа уходит на сборное место и там с ними советуется, что ответствовать; а иные предсказывают по трясению луковой тетивы, качанию ноги и по небесным знакам. Предсказывают и всякие безделицы, благополучные и несчастные дни, знают наперед, когда будет дождь, но и сами могут располагать погодой и ветром, в состоянии удерживать и насылать гадину, делают жен и стада плодородными; предсказывают также по трещинам, которые образуются на брошенных в огонь овечьих лопатках или хвостовых суставах; они узнают воров, отгадывают вероломство в любви, успех в путешествиях и прочая. См. Шаманы и ворожеи.

Воробей водяной

– эта птичка водится в Сибири и других близких к ней местах; она ныряет в нарочито глубокие реки для собирания на дне мелких водяных червяков и выходит оттуда сухая. Многие уверяют, что если с жиром этой птички, которого можно набрать весьма немного, или кровью ее намазать хотя бы раз человеческие члены, то они навечно будут предохранены от мороза. Суеверы воробьев вообще почитают проклятой птицей, веря сами и других уверяя, что они в то время, как Христа распинали, приносили к кресту те гвозди, которые ласточки крали у римлян и уносили, и за то в наказание воробьи имеют на ногах оковы, которые люди видеть не могут, вследствие чего они никогда ногами не переступают, а все время прыгают, ибо в рассуждении тех оков переступить не могут.

Воровство

– у всех диких народов, кроме камчадалов, воровство похвально, и хоть поступают с ворами жестоко, но не за кражу, а за неумение. Чукотская девка не сможет себе заполучить мужа, если не покажет искусства в воровстве. Якут, хотя и ведает, что лишится всего своего имения, если украдет скотину, однако, не взирая на то, не удержится от жирной кобылы, и в случае несчастья утешается тем, что едал жирную кобылятину.

Ворожба

– цыгане в этом искусстве имеют великое преимущество, и наш простой народ верит, что цыгане в предсказании будущего великие знатоки, несмотря на то, что они их обманывают и обкрадывают, и что слова их никогда не сбываются. Есть еже по городам того же ремесла кофейницы, которые, глядя в чайную чашку, вылив из нее густой кофе, предсказывают то, чего сами не знают, а прибыль делят со слугами, которых их перед тем уведомляют о домашних обстоятельствах. О домашней пропаже ворожат решетом и псалтырью, вешая их на веревочку и когда при упоминании чьего-либо имени псалтырь или решето повернется, то признают того за действительного вора и учиняют ему истязания.

Ворожеи, колдуны, чернокнижники, чародеи, волхвы и кудесники

– ворожеями называют тех, которые посредством некоторых трав, кореньев и наговоров на вино, масло и воду вылечивают разные болезни или их же насылают. Заподлинно утверждают, что они знаются с дьяволом. С ними заключают контракт и во всем от них помощи, что касается добра или худа получают; когда же умирают, то волшебную свою книжку отказывают кому-нибудь из родни или друзей своих; а если не откажут, то по смерти своей ходят в полночь в саване по дому и требуют той книжки. От таких посещений, наводящих ужас на всех домашних, невозможно избавиться иначе, чем выкопать того мертвеца, положить его в гроб ничком, подрезать ему пятки и вколотить между плечами осиновый кол, прочитать заклинательные молитвы и снова зарыть в землю. Также эти колдуны обучают своих учеников такому чародейству: берут с собою образ, кладут его на землю ликом ниц, велят встать на него ученику и от него отрекаться. Кто найдет такую черную книгу и станет читать, то немедленно перед ним предстанут множество дьяволов и станут просить работы. Если же работы он для них не приищет, то его убивают. Обыкновенно такие ворожеи портят на свадьбе либо гостей, либо жениха, либо невесту. Делают между мужем и женой несогласие, жениха в то время не действующим, а у невесты скрывают тайное естество, которое иногда находят под горшком, лукошком, решетом и проч. Присаживают килы, бросают порошок на дорогу и будто бы лошади жениховы и невестины становятся на дыбы и не трогаются с места. Испорченные ими женщины кличут разными голосами животных, а особенно собакой и кошкой и выкликивают имена их испортивших, причем плачут, бьют себя и терзают. Для отвращения таких опасностей, которые по большей части случаются в деревнях, призывают других ворожей и платят за это деньги; такие отговорщики порчи слывут у них доками.

У киргизов чародеев насчитывается шесть чинов, первые называются фалча, они предсказывают из книг и по звездам, и это искусство почитается за науку. Потом следуют предсказатели, называемые яурунчи, которые предсказывают о будущих делах по бараньей лопатке и умеют дать ответ на любой вопрос. Сказывают, что такую лопатку надо оскоблить ножом, а не прикасаться к ней зубами, ибо в таком случае она оказывается непригодной к чародейству. Если прорицателю предложат вопрос или он сам что задумает, то кладет эту лопатку на огонь и ждет, пока на плоской стороне не появятся седины и трещины, по которым он и предвещает. Эти люди по их заявлению так искусны, что могут угадывать, как далеко находится отправившийся в путь человек.

Третий род чародеев называется бакша, и киргизы этим верят больше всех других. Если просят у них совета, то они велят привести сперва хорошую лошадь, барана или козла для употребления в жертву; потом бакша начинает петь чародейные стихи, бить в обвешанный кольцами чародейный барабан, называемый кобиц, и напоследок начинает скакать и ломаться. Все это сделав в полчаса, он убивает приведенный скот на жертву, кровь спускает в особый сосуд, кожу берет себе, а мясо едят находящиеся при том. Собрав кости, бакша пестрит их красной и синей краской и бросает их от себя к западу, куда выливает и кровь, выпущенную из скота. Напоследок он еще некоторое время чародействует заклинаниями и отвечает на вопрос.

Есть еще чародеи, называемые рамча, которые льют коровье масло или сало в огонь и по цвету пламени предсказывают, причем также приносят жертву и употребляют заклинания, но этих чародеев мало почитают. Сверх того есть еще колдуны, а по большей части колдуньи, называемые Джа-Адугар, которые околдовывают невольников и других пленников, так что они при своем побеге заблуждаются и опять попадают в руки своему господину, так что хотя они и уйдут, однако опять очень скоро попадут к киргизам в неволю. На такой конец вырывают они у пленника несколько волос из головы, спрашивают его имя и ставят посреди кибитки на расчищенном и солью посыпанном месте, на котором они обыкновенно раскладывают огонь; потом колдунья чинит заговоры, и в то же время приказывает пленнику трижды отступить назад, на свои следы плевать и каждый раз выскакивать из кибитки. Напоследок она сыплет на язык пленнику немного золы, на которой он стоял, и тем колдовство кончается. Яицкие казаки верят, что если пленник объявит настоящее свое имя, то это колдовство бывает действенно.

Ворон

– когда прилетит ворон и сядет на кровле покоев и будет кричать, это знаменует, что в том доме непременно кому-нибудь умереть должно.

Вор

– когда что-нибудь в доме украдено будет, а вор неизвестен, то для отыскания вора употребляют следующие средства: берут псалтырь учебную, ущемляют между листами ее ключ и держат, подняв обоими указательными пальцами, а другой читает из этой псалтырь псалом: «Бог богов, Господь глагола, и призва землю от восток солнца на запад…» И уверяют, что если на вора загадано будет, то висящая псалтырь будто бы сама собой начнет вертеться. К тому же употребляют и решето, вещая его так же. Еще берут ружье и, зарядив его пулей или дробью и взведя курок, кладут на стол и велят всем своим людям целовать его в дуло, веря точно, что когда станет целовать вор, то курок сам спустится и ружье, выстрелив, убьет его, как виновного.

Воск

– из дому своего воска выносить не должно; уверяют, что пчеловодство от того бывает не прибыльно. А также утверждают, что многие разбойники заговаривают свои ружья так, что пуля его никогда разбойнику повредить не сможет. Но когда эти пули будешь облепливать воском и ими стрелять, то никакой разбойник или чародей заговорить такой пули не сможет и будет, конечно, убит.

Воспа или Оспа

– сибиряки почитают ее за некоторый злой дух, который у них по улусам для мучения или умерщвления людей ходит. Это разумеют они в такой силе, будто этот злой дух мертвыми телами питается и из того заключают, что его можно умилостивить принесением в жертву какой-нибудь скотины, дабы он у больного живот оставил. Остяки, тунгусы и якуты уповают обмануть демона оспы зажиганием наложенного на щеки и на нос трута, чтобы сделались от него на лице ямы, как рябины, а дух оспы подумал бы, что на том человеке уже до того была оспа, ибо они уже знают, что если кто однажды уже был в этой болезни, на того она в другой раз редко приходит. Они удаляются в самые густые леса, чтобы их не мог найти демон оспы, и в то время, когда оспа ходит по округе, обыкновенно их дома бывают пусты. Никто из них тогда на большую дорогу не выезжает. Сверх того укрепляют они также свои убежища в летнее время засеками, а зимою, для лучшего отвращения от себя оспы – снежными валами. Воспу или демона оспы надеются напряженными самострельными луками устрашить и вред ему учинить, равномерно, как они натянутые луки на лосей и на других больших зверей выставляют, с которых, когда зверь привязанную к ним нить тронет, стрелы спрыгивают и зверя в бок уязвляют. Такие же самострельные луки ставят они и при входах у своих укреплений на оспу.

Враги

– камчадальские враги живут в воздухе и бывают возрастом с трехлетнего младенца. Камчадалы верят, что они к бабам их в рот входят и вселяются в них числом до пятидесяти и больше. Они же напускают на камчадалов болезни за то, что те рубят кусты березника и ракитника, в которых их враги иногда обитают.

Встреча

– когда покойник, поп или монах, монахиня, женщина, девица, свинья или лысая лошадь навстречу попадутся первыми, то в тот день успеха в делах ожидать не следует, а когда кто встретится с полным, то есть с полными ведрами воды или чего-то другого, это предсказывает успех в намерении.

Ведьмы

– простаки и обманщики уверяют, что есть такие люди, а особенно старухи, которые посредством некоторых мазей и кувыркания через двенадцать ножей оборачиваются во всяких зверей и птиц, а особенно в волков, свиней, сорок и копны сена; также и других людей оборачивают, и делают худое и доброе по своему произволу своим ближним, и эти обороченные люди называются оборотнями. Бывают же наиболее, как врут суеверы, упомянутые оборотни в Малороссии и в Киеве. В Москве сорок по той причине нет, что святой Алексий, митрополит Московский, приметив одну ведьму под личиной сороки, заклял их, чтобы никогда они в Москву не влетали. Также, когда некоторых убитых медведиц обдирали, то вместо медвежьего мяса под кожей находили иногда бабу в сарафане.

Вера

– Камчадалы почитают богом некоего Кутху, от которого произошел их народ. Кто сотворил небо и землю они не ведают, только сказывают, что они прежде земли были, о сотворении которой они заявляют двояко: иные говорят, что Кутху сотворил землю из своего сына, называемого Сымскалин, которого родила жена его Илькхум, гуляя с ним по морю, а другие – что Кутху с сестрой Кутлыжич землю снесли в неба и утвердили на море, а море сотворил Утлеигын, который и поныне в нем пребывает. Однако все вообще согласны в том, что Кутху до сотворения земли жил на небе. Которые почитают морского бога, мнение тех несколько сходно с якутским суеверием, которые владение неба и земли особенным богам приписывают, а сверх того признают и адского бога и почитают их за родных братьев, так же как древние греки и римляне.

Кутху по сотворении земли оставил небо и поселился на Камчатке, где родил другого сына по имени Тыжил-Кутху, да дочь Сидуку, которые, придя в возраст совершеннолетия, сочетались браком. Между тем, как сам Кутху, так и его жена его и дети носили платье из листвы шиток и питались березовой и таловой коркой, ибо звери по их объявлению сотворены тогда еще не были, а рыбы ловить не умели их боги.

Оставив сына своего и дочь, Кутху отбыл с Камчатки, а куда девался – не ведают; объявляют только то, что он пошел с Камчатки на лыжах и что горы и долы сделались от его путешествия пологими, ибо земля под ним гнулась, как тонкий лед, и таким образом оказалась лишена своей равности и плоскости.

У Тыжила-Кутху после отца родился сын Амлея да дочь Сидукашич, которые в возрасте вступили в супружество, а более родословия они не знают. То утверждают за истину, что народ их размножился от объявленных праотцев.

Тыжил-Кутху при умножении своего рода начал размышлять о лучшем содержании, придумал о как вязать из крапивы сети и ловить рыбу, а как лодки делать, это ему еще от его отца было показано. Сотворил он и зверей земных и, определив пастухом над ними некоего Пилячуча, под ведением которого состоят они и ныне; начал шить из кожи их кухлянки и парки.

О Пилячуче рассказывают, что он ростом весьма мал, носит платье россомашье, которое у камчадалов весьма высоко почитается, ездит на птицах, особенно на куропатках и будто некоторым и поныне случается видеть следы его.

Впрочем, они никого глупее не представляют, чем своего Кутху, чего ради и не воздают ему никакого почтения, ни о чем его не просят и ничем так, как именем его не забавляются, рассказывая о нем такие непристойности, какие и писать гнусно. Между прочим и то ему в вину ставят, что он столько гор и стремнин сделал и столько мелких и быстрых рек, что столько дождей и бурь производит и беспокоит их. И для того входя зимой на высокие горы или спускаясь, ругают его всякой бранью, то же делают и при других трудных обстоятельствах.

Бога вообще называют они Дустехтич, какое имя они некоторым образом и почитают, так же как афиняне почитали «неведомого бога», ставят столб на пространных ровных и тундристых полях, обвязывают его тоншичем и не проходят мимо, не бросив куска рыбы или чего другого. Не собирают ягод, которые растут поблизости, не бьют около того места ни зверя, ни птицы, и думают они что этой жертвой жизнь их продолжается, которая без того умалилась бы. Однако не бросают они в жертву годного, но или шаглу, или хвост рыбий, в чем согласны с ними и все азиатские народы, которые также приносят в жертву негодное, а что есть можно, тем пользуются сами.

Сверх того все места, по их мнению, опасные, как например огнедышащие и другие высокие и крутые горы, кипячие воды, леса и прочее населены от них некоторыми бесами, которых они более, чем богов своих опасаются и почитают.

Горных богов называют они камули или малые души, ибо душа по-камчатски камулеч. Эти боги или по-тамошнему враги, живут на высоких, особенно дымящихся или огнедышащих горах, чего ради камчадалы не только не восходят на них, но и близко подступить не смеют. Питаются они, по мнению их, рыбной ловлей, сходя по воздуху на море в ночное время, приносят на каждом пальце по рыбе, варят и пекут их по обычаю камчадалов, вместо дров употребляя китовое сало и кости. Проходя такие места, камчадалы бросают туда чего-нибудь съестное врагам этим в подарок.

Лесных богов называют они Ушахчу и сказывают, якобы они походят на человека. Жены их носят младенцев к спине приросших, которые непрестанно плачут. Они по камчатскому суеверию людей с пути сводят и делают глупыми.

Морского бога называют они Митг (см. Утлийгын) и приписывают ему рыбий вид; он по их мнению владеет морем и рыбами, которых посылает в реки, однако не для того, чтобы люди имели от него пропитание, но будто за лесом на баты себе, ибо они отнюдь не верят, чтобы им от бога могло быть какое благодеяние.

О Пилячуче или Билюкае, о котором выше объявлено, баснословят они, будто живет он на облаках со многими камулами, и будто гром, молнию и дождь ниспускает, а радугу почитают за подзор на его платье. Этот Билюкай, по их суеверию, опускается иногда с облаками на горы, ездит в санях на куропатках и бывает причиной великого счастья тому, кто след его увидит, но мнимый этот след Билюкаев есть ничто иное, как струйки на поверхности снега, которые делаются от вихрей. Напротив того имеют они от него и опасение, ибо сказывают, будто в вихри детей их через слуг своих уносит и употребляет вместо подставок, в которых ставятся плошки с жиром вместо свеч. Жена у него Тиранус.

Они признают и беса, которого представляют весьма хитрым и обманчивым и для того его называют Канною. Около нижнего Камчатского острога показывают весьма старую и высокую ольху, которая за жилище его почитается и камчадалы ежегодно в нее стреляют, от чего вся она стрелами истыкана.

Гаеч по их есть начальник подземного света, куда люди по смерти переселяются, который прежде жил на здешнем свете.

Некоторому из первых детей Кутховых приписывают власть над ветрами, а жене его – Сагин – творение вечерней зари и утренней.

Туиле трясению земли причиной ставят, будто оно происходит, когда Туилова собака Козей, на которой он ездит под землей, отрясает с себя снег.

О Боге рассуждают они, что он ни счастью, ни несчастью их не бывает причиной, но все зависит от человека; свет они почитают вечным, души – бессмертными, которые, с телом соединившись, восстанут и вечно жить будут в таких же трудах, как и на здешнем свете, только с той выгодой, что будет на во всем вящее изобилие и никогда они не будут терпеть голод.

Все твари, до малейшей мухи, после смерти восстанут и под землей жить будут. Свет представляют они плосковидным, под землею полагают подобное нашему небу, а под небом – другую землю. Нашу землю почитают за изнанку подземного неба; когда у нас бывает лето, тогда у них зима, а когда у них лето, то у нас зимнее время.

О воздаянии будущем только то говорят, что бедные здешнего света будут там богатыми, а богатые – убогими, а чтобы Бог за грехи наказывал, того, по их мнению, не надобно, ибо, говорят они, кто худо делает, тот терпит и отмщение.

В подземном свете, куда люди по смерти переселяются, есть великий и сильный камчадал по имени Гаечь, который родился от Кутхи и прежде всех на Камчатке умер; жил он в подземном свете один до тех пор, пока две дочери его не умерли и к нему не переселились, и будто он, желая научить свое потомство, приходил на наш свет и, войдя к ним в юрту, обо всем том, чему нынче камчадалы верят, рассказывал. Поскольку многие от того страха, что мертвый к ним приходит, скоро умерли, то камчадалы начали потом свои юрты, в которых человек умрет, оставлять и новые строить, чтобы мертвый, придя к ним наподобие Гаеча, не нашел нового их жилища.

Этот Гаечь, по их объявлению, есть главный в подземном свете. Принимает камчадалов умерших, и кто прибудет в новой и богатой собачьей кухлянке и на хороших собаках, тому дает худое платье и худых собак, а кто в худом платье и на худых собаках, тому дарует хорошее платье, хороших собак и хорошее отводит место к поселению. Тогда умершие начинают строить себе юрты и балаганы, упражняются в звериной, птичьей и рыбной ловле, пить есть и веселиться по здешнему, только с тем различием, что они на том свете такого как здесь беспокойства не чувствуют, поскольку там меньше бурь, дождей и снега и во всем такое изобилие, какое было на Камчатке во времена Кутхи, ибо они думают, что свет от времени до времени становится все хуже и хуже и все против прежнего умаляется, потому что животные вместе с промышленниками своими поспешают переселиться на тот свет.

Все то почитают за дело дозволенное, чем они могут удовлетворить желанию и страстям своим, а в грех ставят только то, от чего опасаются или истинной или мнимой погибели, по своему суеверию. Таким образом не ставят они в грех ни убийства, ни самоубийства, ни блуда, ни прелюбодеяния, ни содомства, ни обид, одним словом, ничего того, что по закону Божию запрещается. Напротив того, за смертный грех почитают утопающего избавить от погибели из за того, что по их суеверию, те, которые избавят, сами будут тонуть. Засыпанных снегом с гор, которым случается выбиться наружу, принимать в жилье – страшное беззаконие до тех пор, пока они не съедят все припасы дорожные, а потом надлежит им раздеться донага и, бросив свое платье, как скверное, войти в юрту. Пить горячие воды, мыться в них и восходить на огнедышащие горы он почитают за несомненную погибель и, следовательно, за грех, вопиющий на небо и прочие такие бесчисленные забабоны, о которых и писать гнусно. Грех у них и над кислой рыбой драться или ссориться; грех – с женою совокупляться, когда с собак сдирают кожи; грех – соскабливать ножом снег с обуви; грех – мясо различных зверей и рыб варить в одной посуде; грех – ножи или топоры точить в дороге; и другие подобные этому мелочи, от которых опасаются какого-нибудь противного приключения, как от драки и ссоры над кислой рыбой – совершенной погибели; от совокупления с женой во время снимания собачьих кож – коросты; от соскабливания снега с обуви – бури; от варения различных мяс вместе – несчастья в ловле и чирьев; от точения ножей и топоров в дороге – непогоды и бури, что однако же не столь удивительно, ибо во всех народах у простых людей довольно суеверий, но более удивительно то, что они такое множество заповедей могут содержать всегда в памяти.

Кроме упомянутых богов своих почитают они и разных животных и другую тварь, от которой бывает опасность. Огню приносят они в жертву норки собольи и лисьи. Китов и касаток уговаривают они словами, когда увидят на промысле, ибо они опрокидывают лодки их; также медведя и волка и никакого из этих зверей не называют они по имени, только говорят «Сипанг», беда.

У калмыков духовенство разделяется на разные статьи. Главу у них представляет лама или первосвященник, под ним – черные священники, называемые гемонами, за гемонами следует гегиль или дьякон, за гегилем манжи или дьячок, а последнее место занимает гебку или пономарь.

Лама или глава их духовенства представляет знатнейшую особу во всей их Калмыцкой орде. Сан его происходит от так называемого Далай-ламы, главного первосвященника во всем Зюнгорском владении, который жительствует в Тибете. Власть его почти не ограниченна, ибо по крайней мере без его совета и согласия и сам хан ничего предпринять не может. Он имеет великие доходы со всех улусов, не исключая и самих владельцев. Другие священники ставятся ламой, которые также в народе сильны и почтительны, и можно сказать, не худо простаков обирают. Лама имеет особенные священнические одежды и высокую, каменьями убранную шапку, называемую гунзыть, которую присылает ему Далай-лама. Священническое или гемоново одеяние состоит в одном обширном одеяле, которое укладено другого цвета материей наподобие складок, так что, так что каждая складка имеет внутренний кошелек наподобие часового кармана, на голове у них бывает шляпа белая с большой посередине цветной кистью. Другие чины священства никакого особенного одеяния не имеют, но разнятся от других калмыков в том, что головы имеют бритые наголо; напротив того другие калмыки оставляют на темени волосы, которые заплетают в косу. У калмыков можно узнать и малых ребят, которые назначены в священнический сан, ибо они так же обриты, как и настоящие священники. Священники у низ бывают безженны и более должны поститься перед прочими калмыками. Все их воздержание состоит только не едении известных животных, как то: верблюдов и лошадей, но только довольствуются баранами и говядиной. Всякое хмельное питье по их законам священникам запрещается, хотя нередко и у них можно приметить пьяных попов.