Текст книги "Герои СВО. Символы российского мужества"

Переписка зашифровалась.

Мать:

– Я: «Понятно». – «Рядом с границей». – «Береги себя!!!» – «Да хватит тебе писать каждый день». – «Хорошо. А что тебе писать?» Он смайлик прислал, мол, что, не знаешь, что писать? Я ему тоже смайлики: лю-б-лю, це-лу-ю. Ответил: «На стрельбах». Он мне прислал фото, где они на стрельбах.

Елена Филипос показала мне фотокарточку, с которой на меня смотрел парень с гранатометом в руках. Он держал его как игрушку, а сам курил. Забросил ногу на ногу, присел на ящик с боеприпасами. А сзади виднелись мишени, бруствер и взлетала на взгорок лесополоса. Он словно говорил маме, друзьям, возлюбленной: не волнуйтесь, я малость отъеду. Свою работу выполню и вернусь…

Елена Филипос:

– 13-е число. «Доброе утречко!!! Удачной недели!!!» – «Доброе». Ждала весь день и вечером: «Споки ночи!!!»

Я слушал, сосредотачиваясь на датах.

Елена:

– 14 июня… «Доброе утро!!!» Он прикололся: «Доброе». – «Завтра с утра, я карту дома оставила». Это он деньги просил. – «Я утром уезжаю».

Выходило, Константин Вояжис заходил на Украину.

Елена Филипос:

– Я: «Спрошу, может, у кого есть». Потом: «Постараюсь сейчас, если мне скинут, я тебе перешлю 500 р.». Я скинула ему деньги: «Проверь баланс». Он ответил: «Спасибо». И послала смайлики с поцелуями. Вечером: «Ты поужинал?» Потом еще: «Чего не звонишь?»

Время сжималось, как пружина.

– Утром 15 июня. – Елена Филипос быстро пролистывала переписку в телефоне. – «Доброе утро». Потом: «Как дела? Почему не позвонил? Чего нового?» Он мне скинул ролик, на этом телефоне он не сохранился. Сейчас я его на старом телефоне поищу.

Нашла.

Я увидел броневик, а Вояжис залез на него и говорил: «Вот моя БМП. Вот пушка. А вот тут я сидеть буду», – показывал в открытый люк на сиденье в глубине.

Наверно, мать даже успокоилась: сын со всех сторон защищен броней.

Мать:

– Он пишет: «Так вот на чем ездить буду». – «Зашибись! Так ты еще здесь?» – «Да».

Странички пролетали в телефоне:

– «Понятно. Вечером позвони, пожалуйста. Спокойной ночи!» – «Споки». – «Почему не звонишь?» – «Завтра наберу». И прислал смайлик. Я ему: «Надеюсь, я работаю не в первую смену». Прислал смеющийся смайлик. Я: «Смейся, смейся, но на сигареты я не смогу больше выслать». Но это так, я все равно выслала.

В моей голове мешались даты.

Елена Филипос:

– 16 июня. «Приветик». – «Ага». Я у него: «Если не секрет, извини за вопрос, что-нибудь перечислили вам?» – «Нет. Честно». – «Понятно. Как будете уезжать, хоть сообщи». – «Ок». Я ему вечером: «Ты обещал позвонить». – «Ща некогда, мы машину боевую собираем, точнее подготавливаем». – «Успехов вам всем!!!» – «Спасибо».

Вот перемахнула страничку:

– 17 июня. «Доброе утро!!! Удачи всем!!!» – послала ему в 6:30. Он: «Доброе спасибо». – «Вы еще здесь?» Это было в 6:36. Он: «В 7 уедем», – прислал в 6:37. «С Богом!!! Мы вас всех ждем!!!» – в 6:38. И в 6:39 он: «Ага»… Все… И больше ничего…

– Уехал…

– В 8:45 он еще со своей подругой общался… Со мной связи больше и не было.

В тиши комнаты – ни колыхания, ни ветерка.

4. Под Харьковом. Память (продолжение рассказа матери)

Филипос:

– Подружка Костика все звонила и спрашивала: «Как там Костик?» А 26 июня она позвонила и рассказала, что звонил ей Костик часов, может, в шесть вечера. Буквально минуту поговорили. Сказал, что все хорошо. И все.

– Ни места, ни что там, не сказала…

– Да. Ей просто по телефону говорил: «Мы под Харьковом стоим». До того, как пересечь границу. Ну, и все. Неделя проходит… – Елена Филипос остановилась, минуту помолчала: – А случилось все 27 июня. 27 июня он погиб, а мне сообщили только 6 июля.

– Как сообщили? – я спросил еле слышно.

– Приехали ко мне домой военком, Ремезова – глава нашей сельской администрации. Из военкомата женщина. И сообщили. Вручили извещение, – утерла слезы, нашла в бумагах листок: – Вот.

Прочитал: «Вояжис Елене Филипос… Извещаю с прискорбием о том, что Ваш сын рядовой Вояжис Константин Сергеевич погиб при выполнении боевых специальных задач 27.06.2022 г. в Харьковской области, Изюмском р-не, с. Долгенькое.

Смерть наступила в период выполнения специальной военной операции на территории Республик ЛНР, ДНР, Украины…»

Село Долгенькое находится в 10 километрах от реки Северский Донец и в 4 километрах от автомобильной трассы. Село окружили лесные массивы. В селе братская могила советских воинов, погибших в Великую Отечественную войну.

«Может, придет время, и здесь установят памятник ребятам, погибшим на Украине».

Елена Филипос:

– А потом справку дали, что размозжение головы.

Видимо, попал под удар.

Елена Филипос:

– В общем, приехали, вручили извещение. Сказали, что он еще находится в Ростове. 7 июля его привезли в Борисоглебск. Его оставили в морге. Я писала разные бумаги. Сказала: в любом случае он перед похоронами будет ночевать дома, чтобы с машины и на кладбище – нет. 8 июля привезли. Он переночевал дома. В субботу, 9 июля, ребята на руках донесли до церкви. Из церкви – на машину и на кладбище. Жарко было, гроб тяжелый, и в кузов, и потихоньку-потихоньку на ней…

Константин Вояжис

В церкви отпевал солдата не рядовой священник, а владыка Борисоглебский и Бутурлиновский Сергий.

Елена Филипос:

– И похоронили… Народа много… Его же все знали… Из военкомата. Из администрации. Из части… Даже боксерский клуб ВДВ был… Прощались с почестями. Играл оркестр.

Я спросил:

– А что рассказали ребята, с кем он служил?

– Да ничего не рассказали. Из военкомата в первый день сказали, якобы на мине подорвались. Потом, когда ребята его привезли, муж моей племянницы встречал. Он говорит: «А можно его переложить из цинка в обычный гроб?» Ему сказали: «Можно, но не нужно. Там смотреть не на что…» Был артобстрел, ему осколок в голову попал… Перед выносом я подошла, представитель из части был, военком, я говорю: я хотела знать, как все произошло…

– Еще бы, сын…

Елена Филипос:

– А военком в курсе, что я была в Афганистане: «Это знают только ребята, которые были там. Но они сейчас там». А представитель части стоял, смотрел на меня и молчал. Потому что у меня не было ни слез, ни голоса, курила-курила.

– Внутри у вас буря…

– А что внутри, – проговорила Филипос, – никто не залезет и не узнает…

Все слезы были уже выплаканы.

И только тут я заметил на груди матери воинский жетон.

– Чей? – спросил я.

Она нежно погладила его:

– Костика…

Теперь его носила мать, словно продолжая ратное дело сына памятью о нем.

А как воевал Костя! Ведь не сидел же сложа руки… Он к этому шел, чтобы защищать, – вот что меня волновало. И я сам рисовал себе картины боев, надеясь, что придет время, и мы узнаем, как вел себя мальчишка из Средней Азии, выросший на Хопре, известном многими своими боевыми традициями.

Мы еще говорили…

Где-то загудел самолет…

Полетели выручать Украину…

Осторожно спросил:

– А наградили?

– Сказали, что посмертно представлен к ордену Мужества… Но пока не вручили… В школе хотят открыть мемориальную доску Косте. Позвонили и сказали: «Вы не против?» Я сказала: «Не против». Только повесят через год…

Мне не хотелось уезжать из Борисоглебска. Хотелось побыть еще в доме, где рос Костя, походить по участку, где тот срывал рябину, посидеть на крыльце, на котором ждала возвращения сына мать.

Собираясь домой, проехал с матерью на кладбище. Остановились около старого частокола и обветшалых деревянных ворот с распахнутой калиткой.

– Не Новодевичье… – сказал я. – Вот на таких и упокоились наши воины…

– Весь в венках, – мать подошла к могиле сына.

Тянул нежный ветерок, колыхались ленточки на венках. Чья-то невидимая рука ласкала этого улыбчивого, беспокойного человечка, который рванул на Украину спасать людей и там погиб…

С погоста, повернув в сторону от Хопра, где в зелени прятались постройки дворянской усадьбы, поспешил на Воронеж. Ехал между посадок и физически чувствовал, как два месяца назад здесь ехал рядовой Константин Сергеевич Вояжис.

Щемило сердце.

5. Бескорыстный ученик

Прощаясь с мамой Кости, спросил:

– А был любимый учитель у сына?

Она:

– Игорь Геннадьевич Чебанов…

Вернувшись в Воронеж, связался с Игорем Геннадьевичем.

– Скажите, Игорь Геннадьевич, вы с Вояжисом…

– Я учил Костика…

– А вы сами из каких мест?

– Из Петровского. Здесь родился, вырос. Отучился в пединституте и вернулся. У меня это потомственное: мать – учитель русского и литературы. А я выучился на математика-физика. А теперь вот учитель физкультуры…

– Завидная привязанность к малой родине…

– Двадцать лет учителем…

– А после института – сразу в Петровское?

– Нет, три года проработал в Миролюбии. 1996–1999 годы. Потом – в Мировом Октябре в 1999–2001 годах. И с тех пор – в Петровском…

От названий сел обдало теплом.

– И в Петровском – физкультуру…

– Сначала труды. Физика. А потом у нас физрук ушел, и меня…

– Как это, вроде: физика – законы, высший пилотаж, и физкультура…

Игорь Геннадьевич рассмеялся:

– Сейчас на физкультуре сложнее, чем на физике. На физике пришел и рассказываешь, а тут-то руку вывихнул, не дай бог, сломал…

– И вы все время физруком…

– С 2011 года…

– По-вашему, сельские школьники отличаются от городских? – я подходил к цели разговора.

– Они особо от городских не отличаются. Все то же самое. Такие же «пахари», такие же и «разгильдяи»… – снова рассмеялся. – Когда я учился, у нас хозяйство было, и тогда отличались от городских.

– Еще бы, были втянуты в колхозную жизнь. На ферму, в поле…

– Да, школьник жил жизнью села. А сейчас. Он в школу пришел, в телефон залез и погнал…

Игорь Геннадьевич переживал за учеников, которых обделили новации.

– Но вот эти два – Костик и его брат Филя (Филип) – отличались. Они были очень дружны: Филя – старший, а Костик – младший. Они ведь приезжие. Костик вообще мелкий был. Он еще в школу не ходил. Костик и Филя хоть и разные, но не было у них такого, как вам сказать… Бесхитростные ребята. Вот случай. У меня сын застрял на машине на трассе. Звонит однокласснику: «Приезжай, помоги». Тот приехал на тракторе, все, выдернул машину – ему пятисоточку, тот взял и поехал. А ведь Филе или Костику не подумали бы предлагать… Они такие… Я редко сейчас встречаю такое в людях… Чтобы бескорыстно помогали…

– Это многого стоит…

– Помню, Костик мячи школе дарил. Они ведь не закупаются, расходный материал. А так, обычные ребята. «Разгильдяи» в меру, – сказал шутя.

– Вот на таких обычных все и держится.

– Помню прикол… Я замещал у Костика учителя математики. И нужно было подписать тетрадку. Я: «Костик, подписывай…» Он пишет фамилию: «Ари-ори, тли, ент…» А его фамилия Ориентлихер. По второму мужу его матери…

Я смеялся:

– Хвили-пок[48]48
  Герой рассказа Льва Толстого «Филипок».


[Закрыть]…

Игорь Геннадьевич:

– Костик улыбчивый… У него гагаринская улыбка…

Состояние души у мальчика! Становилось понятным, почему еще в феврале (2022 года) Константин Вояжис подумывал ехать добровольцем на Донбасс.

– Замечательный мальчишка…

– К спорту тянулся…

– Мы ходили на байдарках. В классе седьмом он еще учился, мы плавали. Сейчас вот я собираюсь с детишками, но, видимо, втихаря поплыву. В известность ставить не буду, потому что очень тяжело. Сейчас надо столько собрать бумажек, чтобы разрешение получить…

– Замучают, что и не захочешь связываться…

– Жуть…

– И по какой реке плавали?

– По Хопру. От Петровского до Борисоглебска. Две ночёвки. Не торопясь, потихонечку. Вокруг берега… Мне байдарки давали, и мы плыли…

– Дети тянулись…

– Раньше спорт – в футбол, в волейбол поиграть – милое дело было. Пообщаться, даже поговорить. Здесь я сравниваю Филю и Костю. Старший занимался резьбой по дереву. Мы с ним сидели, занимались. Костя – уже чуть-чуть не то. Он колготнее. А сейчас какое общение? Они сидят на соседних стульях и между собой переписываются. Они в ином мире. Дети изменились. На тех же байдарках. Раньше родители просили: ради Бога, возьмите, пожалуйста. Я: «Ребятишки, байдарки надо привезти. Заплатить». Родители: «Да не вопрос». Скинутся. Потом следующее поколение. Плавали, но не то. А дальше: «Че, нам платить еще надо?» А кто же байдарки привезет?.. Я вот сейчас (август еще в разгаре) написал: «Уважаемые родители… Жду предложений». И тишина.

– Страшная ситуация… Родители не откликаются…

Игорь Чебанов:

– А вот Филя и Костик использовали любую возможность… До чего доходит… Вот на уроке труда: принеси рубанок. А он мне напильник несет…

– Раньше мы (я вспомнил себя, своих детей) каждое лето в школе отрабатывали практику.

– А сейчас могут в суд за это подать…

– А школа ваша?

– Обычная сельская школа. Без особых… Смена поколений происходит… Я уже ветеран скоро…

– У вас фронт: наши дети…

– Конечно. На классном часе про Покрышкина расскажем…

– Теперь – про Костю…

– Костя из армии пришел. Я ему: «Давай на сверхсрочную оставайся. Зарплата стабильная, жильем обеспечен». Он: «Да-да». Устроился по контракту, но что-то там не получилось. Уволился, работал под Москвой… Я же с Филей и Костей – как друзья, как только они школу закончили… И отношение к матери… Я помню, «Оку» купил, а Филя ко мне приходит: «Продай мне». – «Да она вся убитая, подожди, подремонтирую». – «Нет-нет». И так забрал для матери…. Костик летит на машине: «Здравствуйте, Игорь Геннадьевич!» Он же потом в Москву уехал. Я спрашиваю: «Кому, матери?» – «Да, матери купил». О матери они заботились…

– А на Украину…

– С матерью его переписывался… А потом узнал. У меня жена – заведующая филиалом, ей сообщили. Ну и, естественно, через 15–20 минут все село гудело. Я целый день в себя прийти не мог… Тем более мне жена написала: «Костика убили». Не погиб… В шоке все село… Занесли в церковь. Обязательная часть: епископ отпевает. Отпели. Вынесли… Сказал представитель военкомата…

– А вы?

– Я думаю, если бы слово предоставили, я бы не смог сказать…

Так переполняло.

– А по обстоятельствам что известно?

– Кто говорит, что на мине подорвался… А документ: размозжение головы… Может, прилет артиллерийский был…

Мы говорили, я потом:

– Память…

– Сейчас хотим сделать. Заявку подали на установление мемориальной таблички, чтобы в школе висела. Но официально, говорят, через год. А сейчас в частном порядке пока повесили. Детишки приходят, видят. Потому что есть такое мнение: ну, дурак. Из-за денег… Но из-за денег или не из-за денег, но за нас погиб. Своей гибелью нас спас…

– Наш сын…

– Наш…

– Наша боль…

– Конечно… Погиб ребенок… Потому что для родителей дети всегда остаются детьми и для учителей ученики – учениками-детьми… Я в церковь хожу, поминаю Костю…

Еще сколько сотен раз просмотрит переписку с сыном мать!..

И сколько помянем его мы…

3 августа 2022 года

Старший лейтенант Ненахов

1. Сын врачей – офицер (рассказ матери)

Узнав, что в Чигораке под Борисоглебском живет мать погибшего на Украине старшего лейтенанта Алексея Ненахова, 1 августа 2022 года под вечер я приехал в это село. Поплутав по улицам, добрался до дома, у которого меня встретила мать погибшего.

– Вера Анатольевна? – спросил русоволосую, стройную женщину, вышедшую ко мне.

– Да, я вас жду. Мне из военкомата звонили…

Мне повезло: борисоглебские сотрудники военного комиссариата прониклись к моему желанию написать о павших. Они тоже считали, что память о сложивших голову на Украине российских воинах должна быть сохранена.

Мы с Верой Анатольевной поднялись в дом, из прихожей прошли мимо комнатки, где на постели сидел черноволосый мальчик, и уединились на кухне.

Сели за стол, на котором лежали бумаги, и сбоку у иконок горела свеча.

Заговорили об Алексее Ненахове.

– Леша… В 1979 году родился, – заглянул я в записи. – Где он родился?

– Мы с мужем учились в Воронеже, он в Воронеже и родился, – говорила Вера Ненахова. – Я оканчивала медицинский институт и отец. И потом нас направили в Грибановку. Мы пробыли там семь лет. Я – врач-педиатр. Муж – врач-терапевт. И потом переехали в Борисоглебск. Сорок один год я врачом…

Родители тоже, как и сын, посвятили себя спасению людей.

– А в Чигораке как оказались?

– Построили дом. У нас Лешин сын – инвалид, – посмотрела в сторону комнаты за дверью, где сидел на кровати мальчик.

Я понял: сын Алексея Ненахова.

Мать продолжала:

– Он у нас неходячий с малолетства. У него ДЦП. А сюда переехали, чтобы не спускаться с этажа, ведь тяжело. – Вера Анатольевна вздыхала. – Ближе к земле.

– И не в городе…

– На свежем воздухе…

– И ему же условия здесь лучше… Людей не так много…

– Да-да. Мы создали все условия. Пандус, чтобы спускался.

Мать погибшего офицера стало вдвойне жаль: она еще тянула по жизни неходячего внука.

– Он у нас родился недоношенным. Жена сына знала, что такой будет. Когда родился, с сыном развелась и отдала в детский дом. А Леша его забрал. – На глаза Веры Анатольевны навернулись слезы. – Молчком. Даже Леше не сказала. Отдала – и все… Леша забрал. А перед этим пять лет, как прослужил после училища. А учитывая такую обстановку, он уволился и помогал нам.

Выходило, что Алексей Ненахов не смог бросить сына, как мать, а даже ушел со службы, чтобы им заниматься.

Такой поступок многого стоил!

– Вы сказали, жили в Борисоглебске. А какую школу он заканчивал?

– 5‑ю.

– Ту, которая на въезде в город?

– Да, теперь, а раньше – в центре. Она же старинная…

– В ней Николай Рыбников[49]49
  Николай Николаевич Рыбников (13 декабря 1930, Борисоглебск – 22 октября 1990, Москва) – советский актёр; народный артист РСФСР.


[Закрыть] учился, – вспомнил народного артиста.

– Да…

Роль влюбившегося в учительницу паренька в фильме «Весна на Заречной улице» задевала своей искренностью. Как и судьба самого Николая Николаевича, тоже из семьи актера, чей отец ушел на фронт и погиб, а сынишка, оказавшийся в Сталинграде, чудом спасся, когда переплывал Волгу. Николай Рыбников как бы присутствовал при нашем разговоре.

– А учился Алеша как?

– В младших классах вообще был отличником, а потом были четверки. Школу окончил: несколько четверок, остальные пятерки.

– Вас в школу вызывали?

– Вы знаете, он никогда ни с кем не скандалил, никогда ни с кем не дрался. Он был спокойный. В доме тоже. Вот мы жили. Никого не обижал. Нет, не вызывали…

– А чем увлекался?

– Любил много читать… И так всю жизнь: много читал…

«Был похож на Рыбникова», – подумал я.

– Ходил в музыкальную школу. На баяне играл. Немножечко ходил… Не понравилось, оставил. А так – просто учеба…

Почему-то подумалось: Леша рос в кабинете матери – его оставить было не на кого, и она таскала сына с собой по больным, и он проникался заботой о людях.

Спросил:

– Вот учеба Алеши подходит к концу, и куда он дальше?

– Он учился в физико-математическом классе. Так как экзамены прошли, а там были преподаватели из пединститута, то его сразу зачислили в пединститут. Но он не пошел в институт, а стал сдавать экзамены в военное училище. У нас в Борисоглебске был филиал Воронежского училища. Но не летное. Первый курс отучился здесь, а потом перевели в Воронеж, и окончил там, в Воронеже.

– А почему по врачебной линии не пошел?

– Он сказал: нам хватит двух врачей в семье…

– Ни дня покоя…

– Видел, как мы работали…

– И на кого учился в училище?

– Он инженер-автомобилист… Учился нормально…

– Женился?

– В 2000‑м женился здесь на местной девушке, а в 2001‑м окончил училище.

– Куда распределился?

– Он поехал служить в Энгельс. В Энгельсе на аэродроме, где дальняя авиация, и служил.

– А как служба шла?

– Нормально. Во-первых, он у нас непьющий…

Такой грешок, к сожалению, тянулся за многими военными.

Мать:

– И служба шла нормально… Это когда, если какие-то эти…

Я понял: сын уравновешенный, спокойный, в семье вырос, где прививались труд, забота и дисциплина, и это облегчало втягивание в службу.

– Долго был в Энгельсе?

– Почти пять лет. И его перевели на аэродром в Мичуринск. Это уже с женой, с дитем.

– Этим мальчиком, – упомянул подростка в соседней комнате.

– Да, Гошка (сын сына) родился в 2003‑м.

– Трудности-то небось на службе были… Ведь лейтенант, новая жизнь…

– Вы знаете, он плохих новостей никогда не рассказывал. Видимо, у него не было их, и рассказывать нечего. Служил и служил.

– Вот в Мичуринске служит…

– Он там мало послужил. Где-то год. Контракт закончился, продление… А в Энгельсе еще когда служил, родился проблемный ребенок, – вернулась к внуку. – Жена с рождения начала отказываться от него. Бросала его в больнице. В Воронеже. Его (Алексея) вызывали. Он ездил туда решать вопрос. Она же отказывалась от ребенка, а мы не отказывались. Должен решать отец. И он сказал: «Мы будем сами все с сыном решать». Стали ездить ребенка лечить. В итоге она (жена) едет к нему в Мичуринск, потом приезжает, разводится с ним и сдает сына в детский дом. И вот тут Алексей забирает сына… Контракт заканчивался, он не стал его продлевать. Уволился.

– Уже будучи в Мичуринске?

– Да, в Мичуринске…

Поступил прямо как по клятве Гиппократа, чем-то схожей с военной присягой.

Мать Алексея:

– Десять лет он не служил. Ребенком был занят. Мы помогали, видим какой-то результат. И Алексей решил восстанавливаться и восстановился на службе…

– Это в каком году?

– Шесть лет назад. В 2016‑м. В эту же часть, в которой служил, только в Бобров. Какое-то подразделение от Наро-Фоминска. Он пробыл там совсем мало, полгода, и его взяли в Наро-Фоминск. Там пехотная часть. В прошлом году продлил контракт до пятидесяти лет…

Алексею Ненахову в прошлом году исполнилось сорок два года.

– В каком звании?

– Старший лейтенант…

Впоследствии мне Вера Анатольевна показала письмо врио командира воинской части № 19612[50]50
  4-я гвардейская танковая Кантемировская ордена Ленина, Краснознаменная дивизия имени Ю.В. Андропова – тактическое соединение Сухопутных войск Российской Федерации. Войсковая часть № 19612. Расквартирована в Наро-Фоминске. Сформирована в июне 1942 года в Сталинграде как 17-й танковый корпус.


[Закрыть] о сыне. Выходило, он служил в Кантемировской танковой дивизии.

Мать:

– Он говорил: «Мне никаких высот не надо. Меня это устраивает». И вот решил до пятидесяти… Жил в Наро-Фоминске.

– В какой должности служил?

– Командир зенитно-ракетного взвода… Там же сборное все…

В танковой дивизии много разных частей.

Мать:

– А в 36 лет куда возьмут восстановиться?.. Но взяли…

2. На Украину. Представлен к награде (продолжение рассказа матери)

– Вот он служит…

Вера Ненахова:

– Да. Так как у Алексея льготы, то мы два года ездили и оперировали Гошу в Питере. И вот он с нами возил сына. В санаторий с нами тоже ездил. Во всем помогал. И когда у нас операции проходили, так ноги мальчику исправили, а ходить еще не смогли…

У отца – забота о сыне, у дедушки с бабушкой – о внуке.

«Безотказный», – подумал я об Алексее Ненахове.

Мать:

– Ждали, думали, пытались его перевести в Воронеж-45. Воинская часть в Борисоглебске. Два года пытались. И отношение давали, последний раз ему отказали в январе или феврале этого года. Еще войны не было. Ему опять отказали, даже не написали почему. И у Алексея была льгота, можно было перевести по месту жительства сына-инвалида.

– Так и ближе к престарелым родителям переводят.

Вера Ненахова:

– Да. И я на инвалидности, и ребенок. И то, что он его воспитывает… Отказали. Я написала Шойгу…

– Вы же мама…

– А тут война пошла…

Старший лейтенант Алексей Ненахов

В танковой дивизии держались за кадры, а с началом спецоперации стало не до переводов.

Вера Анатольевна:

– Они получили 9 июня мое письмо – никакого ответа, а потом – известие о гибели…

Мы молчали.

Перебарывая что-то внутри, я спросил:

– А когда вы узнали, что он поехал на Украину?..

– А он заехал к нам, пригнал машину, оставил вещи. Это было 28 мая. И его отвезли в Белгородскую область. Довезли, и больше мы его не видели…

Мы снова молчали.

Я спросил:

– А по телефону созванивались?

– Нет. Вообще ничего. Я через знакомых, через месяц, – заплакала Вера Ненахова. – Там по каким-то каналам узнали, что он жив.

Волнение родителей воюющих всем понятно, по сводкам на Украине шли ожесточенные бои.

Вера Анатольевна:

– Ну а потом, недели через две, я начала опять его искать.

– Ведь мать…

– Мать найдет всегда… Когда уже нашли, было уже поздно… Я узнала. Вторая жена, у которой с Алексеем дочь, его тоже искала через военных. И вот она и нашла. 8 или 9 июля ей сказали, что 6‑го он погиб.

– А при каких обстоятельствах?

– Его привозил из части Ваня. Заключение дали медицинское. Там написано просто: «Пневмоторакс легких. Остановка сердца». И больше ничего… – вытирала слезы Вера Анатольевна.

– А что такое пневмоторакс?

– Это сдавление легких. Волной ударило. И все… Остальное все на месте…

На теле нет травм.

– А тот, кто рядом с ним, весь… – махнула рукой.

Понял: сгорел…

Вера Ненахова:

– Лешу волной ударило, наверно, и сдавило грудную клетку. Там было написано: «травма грудной клетки неясным оружием». Они же не знают, что там было… Когда его привезли, мы не стали открывать гроб. И я не захотела. Пусть он останется таким, какой был… Мы имели право попросить посмотреть. Но они: «Уже потемнел, оттого что разлагался…» Я сказала: «Я не буду… Потому что я хочу, чтобы остался, каким был…» Потому что и сейчас я его… – всхлипывала…

Я смотрел на горящую свечу перед иконами на краю стола, и внутри у меня все переворачивалось.

После минуты тишины снова:

– А в каком месте все случилось?

– Под Изюмом… Вот похоронка… – протянула листок.

Я прочитал:

«Извещение…

…что ее сын, старший лейтенант Ненахов Алексей Константинович, командир зенитного ракетного взвода зенитной ракетной батареи войсковой части 91701 4 гвардейской танковой дивизии… погиб 6.07.2022 года при выполнении задач в ходе специальной военной операции на территории Украины г. Изюм. Верный присяге, мужеству, отваге. Смерть связана с исполнением обязанностей военной службы…

Врио командира войсковой части 19612 полковник…»

– Как простились?..

Ненахова:

– Привезли 18 июля… Могли и дольше держать. Но его однокурсники-ребята помогли, и в Ростове там есть, поэтому долго не держали. Двенадцать дней его не было, и вот привезли. Сначала – самолетом в Тамбов. Ну а тут наша администрация его доставила…

– Где прошло прощание?

– Ночевал в морге, к дому подвезли, в церкви отпевали.

С колокольни церкви в Чигораке открывался захватывающий вид на поля, рощи, овраги и реку, на землю Алеши Ненахова.

Мать:

– И в Чигораке он похоронен…

– А кто был на прощании?..

– Людей очень много. Ну, чего, он жил тут. И тем более я здесь проработала детским врачом и меня все знают… Народу очень много. И люди по сей день не могут понять, что он умер. Что его нет… Ни у кого в голове не укладывается… Если бы он какой-то там был, а то всегда с людьми: здравствуйте… И помочь… И учителя о нем… И когда учился в военном училище, ребятам помогал… С теми же предметами: сопроматом… Парень хороший… И как офицер, уравновешенный… Тоже всем помогал… И мы Гоше (внуку) пока и ничего не говорили… Я не знаю, как сказать. Поймет ли он. Он и по сей день ждет: «Когда папа приедет? Мы поедем в санаторий…» (по инвалидности). А тут как раз приедут… Мы официально не знали, а знали из этих источников. Официально нам сказали дня за два-три перед тем, как привезти. Приехали из военкомата и сказали. А Гоша за неделю до этого: «Скоро приедет папа? Скоро приедет папа?» Раньше как-то нечасто вспоминал. А тут…

– Сердце ребенка…

– Я: «Папа, ты же знаешь…» Он: «Я знаю. Папа военный, он служит…» У нас он все понимает, хоть и дэцэпэшный. Но не ходят ноги…

Теперь я спросил:

– А насчет памяти?.. Может, в воинской части что-то сделано…

Вера Анатольевна подняла с края стола листы:

– Вот прислали бумаги, что сожалеем о гибели, что представлен к награде…

Включила свет и подала листок.

В письме прочитал:

«Уважаемая Вера Анатольевна!

…Ваш сын… старший лейтенант Ненахов Алексей Константинович доблестно защищал Российскую Федерацию от военной угрозы, создаваемой странами Запада, а также в целях поддержания мира и прекращения геноцида в отношении проживающих на Донбассе русских и украинских граждан, которые надеются только на Россию…»

Надеются…

«…его подвиг заслуживает глубокого уважения. Мы говорим, что герои не умирают, герои живут вечно среди нас…

Сегодня для нас тяжелый и скорбный день, для всех сослуживцев Алексея, мы знали его как профессионала своего дела, верного друга и просто хорошего человека, на него всегда можно было положиться, он никогда не проходил мимо чужой беды, за время службы он стал асом своего дела, учителем и наставником для своих подчиненных, примером для сослуживцев…

Жизнь Алексея трагически оборвалась, но его дело, которому он посвятил всю свою жизнь, продолжим мы, его боевые товарищи…»

Также значилось:

«…представлен к награждению…»

И в конце:

«Врио командира войсковой части 19612

Полковник…»

О роковом для Алексея Ненахова дне 6 июля 2022 года в своем новостном канале рассказывал журналист Юрий Подоляка:

«…На Харьковском направлении… российские войска предприняли попытку штурма западнее Казачьей Лопани, что раньше не замечалось… желание отодвинуть позиции украинских войск от Государственной границы Российской Федерации… был серьезный прилет в один из харьковских военкоматов, и также поражены другие военные объекты, где украинские вооруженные силы создали свои центры… Также на Славянском направлении продолжаются бои в районе Краснополья, здесь постоянно не прекращаются штурмовые действия. Украинские вооруженные силы подбрасывают сюда резервы, пытаются, как могут, удержать последние позиции перед Славянском… С этих высот хорошо видны жилые кварталы города… Сегодня около Краматорска уничтожены две американские системы залпового огня “Хаймарс”… Также появились скандальные данные о том, что украинские военнослужащие продали французские самоходные артиллерийские установки “Цезарь”… На Северском направлении пришла новость о том, что Луганская народная милиция взяла населенный пункт Спорное… Продолжаются бои в районе Бахмута…. На остальных направлениях очередной варварский обстрел Донецка… Гибнут дети, гибнут жители…»

Мы говорили.

Вдруг с уст Веры Анатольевны слетело:

– За два дня до смерти он сбил украинский самолет… Ребята сказали…

– Вот-вот. Очевидцев надо расспросить…

Ненахова:

– С ним раньше служил Алексей Швырев… Вот вы знаете, ребята молодцы. Вот мы стали его искать, Швырев позвонил мне, я ему говорю: «Леша, пока не знаю. Потому что слухи». Он прозвонил по своим каналам, а сын нигде не значится. Мы знали, что он погиб, а тут… А потом на следующий день мне звонит: «Да, все… Сейчас его привезли в Ростов. Сейчас мы в Ростове быстро все организуем». Ребятам благодарна, что они быстро его сюда переправили. И помогли. И на похоронах были. Многие их однокурсники, видимо, их обзванивали, тоже помогли. Кто служит, кто уволился… Иван (из воинской части) его привозил. Если его туда еще не отправили, с Ваней бы поговорить… Они с Ваней два с половиной года были в хороших отношениях и даже дружили… И Ваня его привозил из Ростова, и, пока мы его не похоронили, Ваня не уехал…

У меня в голове как зациклилось: «За два дня до смерти сбил украинский самолет».

Я собирался посетить могилу Алексея.

Ненахова:

– Могилка… Кладбище здесь недалеко… Заходите в ворота, направо и первая линия…

Но, посмотрев в окно, сказал: