Текст книги "Герои СВО. Символы российского мужества"

На обратном пути я зашел в Знаменский храм, где шла служба, и я слышал, как батюшка пел:

 
«…за погибших на Украине…»
 

Поставил свечку на канун и помолился о сложившем голову воине Георгии. При выходе обратил внимание на объявление о том, чтобы об упокоении молились все братья и сестры.

9 сентября 2022 года

Генерал-майор Боташев

Знать прошлое, опираться на настоящее, смотреть в будущее и не останавливаться в развитии – без движения самолет падает с неба.

Генерал-майор Боташев[55]55
  Интервью с Боташевым. http://www.religion.elbrusoid.org/articles/military/485427/


[Закрыть]

1. Он погиб в Попасной

Прозвучало, как гром среди ясного неба: погиб генерал-майор, летчик, доброволец, отправившийся на Донбасс спасать людей.

Имя ему Канамат Хусеевич Боташев…

Указом Президента ему присвоено звание Героя России[56]56
  За мужество и героизм, проявленные в ходе выполнения боевых задач, Указом Президента Российской Федерации Владимира Путина от 1 июня 2022 года № 334 генерал-майору Боташеву Канамату Хусеевичу присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно).


[Закрыть].

Подумал:

Генерал…

Летчик…

Сам полетел…

И погиб…

И почему-то вспомнились летчики-добровольцы, бившиеся в небе Испании с фашистами Франко.

Когда я в Борисоглебске в разговоре с другом зенитчика Алексея Ненахова Алексеем Швыревым упомянул Боташева, он сказал:

– Я знаю, хороший мужик. Командир дивизии на Балтиморе[57]57
  Военный аэродром в Воронеже.


[Закрыть]… Он спас пацанов… Ребята рассказывают, пехота запросила помощи. Попала в окружение. И он на «граче» пошел вниз на снижение, зная, что это смертельно опасный ход. Он разгромил хохлов, погиб сам, а пацаны – пехота – из окружения вышли.

Сам пошел.

Генерал.

Ввязался в бой.

Он – с Балтимора…

Того Балтимора, который от моего дома в двух километрах и который я сотни раз пересекал, идя на дачу.

Теперь, где только мог, искал сведения о Боташеве.

И что-то дополнялось… Уточнялось…

«22 мая после выполнения боевой задачи, когда он получил сообщение, что нашим наземным войскам требуется немедленная поддержка, он развернул свой боевой самолет и выполнил атаку, чтобы помочь вырваться из окружения нашим десантно-штурмовым группам, и в этот момент ракета поразила самолет, и Канамат ушел в небо», – рассказывал его однокурсник по Ейскому училищу[58]58
  Видео: Боташев Канамат / летчик – Герой России / генерал-майор Игорь Сулим.


[Закрыть].

И узнавал…

Родился он в Нижней Теберде, которая спряталась в узком ущелье Карачаево-Черкесии, на высоте за тысячу метров.

Выходило, явившийся здесь на свет мальчуган смотрел вверх, в небо, и его с малолетства тянуло в высоту…

Где простор…

Где парят орлы…

Мальчишка, зараженный страстью покорить просторы, искал себя. Сначала хотел объять море и поступал в Нахимовское училище в Севастополе. Не поступил, оказался в Астрахани в мореходке. Учился, но вскоре мечты о морских далях сменились мечтами о небесных, и он заканчивает Ейское авиационное училище летчиков.

К.Х. Боташев

Это училище носило имя летчика-космонавта Владимира Комарова.

С Боташевым на службе до командировки на Донбасс случилось, как случилось с Владимиром Комаровым.

Вспомнилось, как погиб космонавт, дважды Герой Советского Союза Владимир Комаров, впервые участвовавший в групповом полете в космос: стропы парашюта скрутились, и капсула с космонавтом на скорости врезалась в землю. Можно говорить, техника подвела.

Возможно, такое же произошло и с Канаматом Боташевым, который совершал полет и, когда самолет стал в «колокол», не удержал его, и тот завалился… Боташев со вторым пилотом катапультировались, а самолет разбился[59]59
  28 июня 2012 года в Прионежском районе Карелии генерал-майор Боташев выполнял полет на разведку погоды на самолете Су-27УБ на аэродроме Бесовец в составе экипажа с командиром полка полковником Евгением Олейником. При выполнении не запланированной полетным заданием фигуры пилотажа «колокол» самолет перешел в «перевернутый штопор», из которого экипаж вывести его не смог. Экипаж катапультировался на высоте около 500 м и остался жив, самолет упал в районе аэродрома.


[Закрыть].

Может, и здесь техника подкачала, как и у Комарова.

Но известно: генерала за гибель самолета уволили и отдали под суд.

Нашел в Интернете видео с заседания Петрозаводского гарнизонного суда, в котором меня поразили слова генерала:

– Мне защитник не нужен. Я буду защищаться сам…

Гордый ответ.

Другой военачальник нанял бы десяток адвокатов, чтобы выгородить себя.

Не прятался за чужие спины.

Его последнее слово:

– После аварии самолета, еще до привлечения меня в качестве обвиняемого по уголовному делу, я сам подал рапорт о досрочном увольнении меня с военной службы по несоблюдению контракта с моей стороны, хотя всю свою сознательную жизнь я отдал военной авиации, летной работе и другого себе не представлял… Вся вина за происшедшую аварию лежит на мне. Я это осознавал и не желал, чтобы кто-то еще был привлечен к уголовной ответственности…[60]60
  https://kinobaza24.ru/biography/botashev-kanamat-huseevich-biografiya.html


[Закрыть]

Другие лица, причастные к его неудачному полету, скамью подсудимых миновали. Генерал никого не подставил.

Его в 2013 году осудили.

На такие поступки не способны летные генералы, которые командовали летчиками и не покидали свои кабинеты, а в случае военных действий они ничего бы, кроме неприятностей, армии не принесли.

2. Курсант

Я выяснял все, что касалось этого незаурядного генерала. Уже одно то, что я тысячи раз по пути на дачу проходил, проезжал на велосипеде начало взлетной полосы аэродрома Балтимор, где командовал генерал Боташев, летчики которого взлетали надо мной и садились, а я задирал голову и махал им рукой до той поры, пока самолет не скрывался, не давало мне покоя. Не давали покоя вертолетчики, которые парой барражировали над моей дачей, вовсе не отрывая от садовых дел, а, наоборот, радуя, что у нас есть и здравствует своя авиация.

Эта авиация летала надо мной в 1980‑е, когда воевала в Афганистане. В 1990–2000‑е – в Чечне, в 2010‑е – в Сирии и теперь, в 2020‑е – на Украине.

В Интернете нашел интервью с Боташевым в 2017 году[61]61
  http://www.religion.elbrusoid.org/articles/military/485427/


[Закрыть]. В нем генерал рассказывал, что не сразу судьба привела его в военное училище. Думается, романтика моря, которой тоже жил мальчуган из горного ущелья, только подчеркивает его незаурядность. Он, как и все в молодости, хотел объять весь мир с его океанами и материками, и, пойди он по флотской линии, мы бы узнали в будущем и о ярком капитане – покорителе морей.

Учеба в Ейском авиационном училище летчиков давалась нелегко. Детские воспоминания о парящих в небе орлах воплощались в жизнь упорным трудом, и, думается, он не раз представлял, как пролетит над родным аулом и помашет крыльями самолета. А пока летал на учебных Л-39. Осваивал разве что настойчивым ребятам посильные аэродинамику и теорию реактивных двигателей, тренажеры и самолетовождение. Его все чаще видели с моделью самолета в руке, когда он, выполняя «пеший по-лётному», до автоматизма отрабатывал навыки пилотирования. И все ближе приближался к мечте, когда выпустится из училища и сядет за штурвал самого современного самолета.

3. 7000‑я база

Меня волновало: как Боташев служил?

И об этом услышал от замполита генерала Боташева полковника Евгения Борисовича Уткина.

– Вы сами из каких краев?

– Я из Екатеринбурга, – заговорил Уткин с хрипотцой.

– Как привело в армию?..

– Все же просто. Окончил школу. Сразу поступил в Харьковское высшее авиационное училище. Закончил. Потом в Борисоглебске – центр переучивания. Это были 1992–1994 годы. И аэродром Багай-Барановка в Саратовской области. Рядом станция Сенная. Потом уехал на восток. Возжаевка до 2006 года. Оттуда в академию. И через Шаталово в Воронеж.

– И как вас судьба свела с Боташевым?

– В Шаталове я после академии был назначен замполитом полка. Год прослужили, и было принято решение о реорганизации Вооруженных сил.

Сердюковские реформы.

Уткин:

– И о создании 7000‑й базы. Мне предложили в 7000‑ю базу замполитом перейти. С повышением. И командиром был назначен Канамат Хусеевич. Так вот мы свелись. Судьба свела. И начали вместе работать-служить.

– Вот вы приехали. Он уже был назначен? Он вас принимал или вы его?

– Он уже на месте был. Там же была ситуация какая? Нужно было закончить ликвидационные мероприятия в Шаталове в полку. Был у нас зам по летной. А сюда шел на начальника отдела боевой подготовки. Вот мы какое-то время еще были с ним в Шаталове, занимались этими мероприятиями. По сути дела, с ноября 2009 года мы уже были здесь.

– Вы – Уткин, славянин, – подчеркнул я фамилию. – А тут Боташев – Кавказ.

Евгений Борисович рассмеялся:

– Ничего страшного. Он же военный человек. Он все прекрасно знает. Национальность не особо играет роли. Он же хорошо ориентирован. Тем более – генерал, и как командир – очень добротный командир. Он решал задачи, которые надо. И личный состав готовил к войне.

«А не ногу выше головы на параде задирать», – вспомнил я одного генерала.

Уткин:

– Он не был, как сказать, буквоедом. Он даже был, что я заметил, очень гостеприимный. Общительный человек. Это их, кавказское, наверно. Тоже корни оттуда. Был в этом плане внимательный. Он отслеживал дни рождения у всех, в том числе и за периметром. Не только в воинской части. Даже если где-то я ему забывал напомнить, он сам об этом вспоминал. То есть в этом плане, как он встретил нас, нормально. По-рабочему.

– Он уже генералом был?

– Да, генерал-майором. Это уровень как бы дивизионный. Он был комдивом, причем комдивом дивизии, которая в конце концов разрослась до двадцати пяти частей. Ну, это и центры управления, и авиационная комендатура, и авиационные группы, они так назывались, хотя по сути это авиационные полки, то есть двадцать пять частей.

– Справься со всем этим!

– Они потихонечку нарастали. Работы было очень много. В том плане хорошо, когда структура создана. Человек туда приходит, отлажена система управления. А тут в самом начале проходили ликвидационные мероприятия частей, которые вошли в состав 7000‑й базы. Потом, только все устаканилось, начинается присоединение одной части, присоединение другой, присоединение третьей части. А если она присоединяется, то определенная работа должна проводиться и по приему имущества, и по организации управления, и новые люди – командиры этих частей. И это на протяжении нашей службы

– Непочатый край дел.

Генерал Боташев на аэродроме

Уткин:

– Конечно. Самое что интересное, особенность этой 7000‑й базы в чем? В Воронеже, по сути дела, – полк, он даже не выделялся как там авиационная группа, и мы здесь были в двух лицах. Он выполнял функции и командира полка – фактически авиационной группы как бы, организовывал полеты и все. Ну, штат был чуточку расширен относительно полкового здесь, в Воронеже. И все. И приходилось выполнять обязанности и как командира полка, и как командира дивизии. Ну, естественно, всем остальным должностным лицам также. У меня здесь, в Воронеже, замполита полка как бы и не было. Я в двух лицах был. У зама по тылу – такая же история. По всем направлениям, по сути дела, штатом полка руководили вот таким большим механизмом.

– Двойная нагрузка.

– Если не тройная…

– Тогда Балтимор строился? Я ведь через него ходил на дачу. Она у меня с другой стороны аэродрома…

– Нет, аэродром поставили на реконструкцию в 2013 году. Это после того, как Канамата Хусеевича уволили.

Почему, я описал выше.

Мы говорили.

– Вот вы приехали. Что, у вас квартира?.. Это тоже важный вопрос…

– Конечно. Здесь, по сути дела, ничего не было, и все жили на съемных квартирах, кто сюда приехал. И понятно, установленным порядком была компенсация поднайма. Сколько это возможно.

– А сам генерал где жил?

– У него была служебная квартира на «Процессоре» (район на левом берегу в Воронеже). И я там снимал с замом по летной. Мы с ним вместе приехали. Канамат Хусеевич тоже там жил, в соседнем доме.

Я прикинул: аэродром на правом берегу Воронежа. Получалось, жилье и служба – в противоположных концах города.

– Далеко же вы ездили…

– Да, но мы ездили еще на Студенческую.

Центр Воронежа, как я понял, в штаб.

– Там решали вопросы с утра. А потом, естественно, на аэродром. Там полеты с переходом на ночь. И потом ночью домой…

– А утром снова… Одним словом, нагрузка…

– Да, без передыху…

4. Он занимался всем, что связано с небом. Радел о личном составе

– Говорят, Боташев подчиненным покоя не давал. Заставлял прыгать и прыгать с парашютом.

– В этом плане как? – отвечал Евгений Уткин. – Личный состав не проявляет особого желания прыгать с парашютом.

– Еще бы!

– Суть этой истории простая. Вид деятельности это такой, травмоопасный. И никто не хочет получить какую-то травму. В этом причина заключается. А он сам прыгал. Он занимался всем, что связано с небом. Он был летчиком по всем направлениям. По всем видам деятельности. Я, кстати, до увольнения все время прыгал. И зам по тылу. И начальник службы поисково-спасательной, парашютно-десантной, всегда говорил: «О, Евгений Борисович, хорошо, что вы есть. На прыжки приходите – и молодые лейтенанты за вами в самолет…»

– За вами тянутся…

– Меньше пытаются, так сказать, отскочить.

Личный состав держали в форме.

Я:

– Боташев – личным примером…

– Да не то что личным примером. Он просто любил, и все. Но и хотел, чтобы и все так же готовились. Я же говорю, он был таким человеком. Опять же и по полетам: ухудшение погоды, там еще чего-то. Он всегда старался, чтобы полеты продолжились. Сажал опытных инструкторов. Где-то менял плановых. От него даже фразы: «А чего, мне тоже будете говорить, что туман? Задачу надо выполнять, и давайте готовиться». В этом плане он был настоящим командиром, который болеет за дело. И он очень хорошо подготовил летный состав полка.

– Держал в нужной форме… Я знал многих, кто в 1990‑е на аэродромах только, извините, «квасил». Ведь топлива не было и не летали… Получается, Боташев поднял полк.

– Да, он очень много сделал для подготовки. Он очень грамотно, вдумчиво подходил. У него в этом плане большой опыт был. Он же… Он всю жизнь радел, болел за это дело.

– А где он служил до Балтимора?

– Он после Ейского училища и на Востоке служил. Он везде служил, много мест поменял. И командиром полка он был, опыт у него огромный. А при таком отношении к делу, когда он хочет, чтобы его личный состав был лучше всего подготовлен. Ну, это не то, что лучше всего. Когда человек занимается своим любимым делом, он делает всегда качественно.

– А о строгости?.. Распускать-то…

– Он не распускал. В плане подготовки он прекрасно знал: если он идет на выполнение каких-то сложных задач, то, естественно, и все сопутствующее в плане документов должно быть отработано. Он все понимал. Он же окончил и Академию Генерального штаба. Его хватало на все.

– Вот личный состав. Один командир за сержанта борется, офицера. Другой: «Отстань…» Как он с личным составом?

– Он всех прекрасно знал. Он по мере возможности со всеми общался. Личный состав хорошо знал. Он личные дела изучал. Я своими глазами видел: приходит новый офицер – он с личным делом знакомился. По именам-отчествам всех знал. Я же говорил: дни рождения… Внимательный…

– Заботился…

– Во всяком случае, много о человеке знал. Не каждый командир знает…

– Можно о нем сказать: отец родной…

– Конечно. А к нему все относились с уважением. Во-первых, он справедливый. Когда человек справедливо наказывает, когда у него справедливые требования, на него никогда никто не обижается. Все видели его отношение к делу и к чему он стремился. А стремление с точки зрения летного состава у него было правильное: поднять уровень подготовки.

– С парашютом он прыгал. А летал?

– Много летал. И за инструктора летал. Он выдерживал большие нагрузки.

– Я помню праздник на Балтиморе. И там генерал Харчевский летал… Он потом в Липецке командовал… Генерал приземлился, спустился с самолета. У всех восторг… Харчевский и Боташев – это одна поросль?

– Одного поля ягодки… – хриплый голос Уткина помягчел. – Они и знакомы были очень хорошо…

– А ведь части в Шаталове, в Петрозаводске… Их до отвала. Одно дело – все в кулаке. А если разбросаны… Попробуй покомандуй…

Уткин:

– Командовал…

– А как он этого добивался?.. Я так понимаю, летал туда…

– Лично летал везде. И туда в командировки ездил, и там сам летал…

В частях.

Уткин:

– Мы часто ездили по командировкам в другие воинские части. Смотрели, как там дела. С частями всегда на связи были.

5. Он задачу ставил и был уверен, что она будет выполнена

Мы говорили:

Уткин:

– Замы – это краеугольный камень. Если замы работают, то и у командира работа получается, клеится. Он руководил с помощью и заместителей, начальника штаба. У него грамотно. И у него такая была особенность: он задачу ставил и… Ну, вот по себе. Не было у него жесткого контроля. У него смысл такой, что он задачу ставил и был уверен: она будет выполнена. И этот стиль руководства подстегивал. Мы понимали, что не должны его подвести. И задача должна быть выполнена. Он интересовался ходом выполнения задачи и выражал уверенность, что она все равно будет выполнена. Выполнена в срок. У него было так.

– Доверяй, но проверяй.

Евгений Уткин:

– Было интересно в этом плане. И не то что нельзя лицом в грязь падать или мусор из избы выносить. А в том плане, что именно выполнено должно быть.

– Принципы работы…

Уткин задумался.

– Ну, как сказать. У него было разве что отношение к тем, кто долго не служил, какое-то время. Ведь были сокращения.

– Про хирургию в армии знаем.

Уткин:

– Он относился к ним настороженно, потому что опыт ему подсказывал, что человек, который долго не работал, может потом и не заработать…

Навыки летные утратил.

А когда восстановит?

Уткин:

– Но только в этом плане. А оценивал, я уже говорил, по справедливости. И прекрасно видел, что происходит.

– Как я понял, к нему личный состав тянулся. Нарушителям он спуску не давал, держал в узде, так сказать. Это же летчики, не строительные части. Хотя и там надо ухо востро держать…

– А его кругозор?

– Он ориентировался буквально вот всем. И это ему позволяло успешно решать задачи в таком сложном механизме. Он очень хорошо владел обстановкой. Задачи, какие он ставил: «Выяснить… Разобраться…» У него опора на замов была, замы у него тоже сильные. Я считаю, все складывалось нормально. Абсолютно по всем направлениям. По выполнению планов. У нас же по чему больше всего судят? По выполнению планов и поддержанию правопорядка, воинской дисциплине. Чтобы всяких этих… не было. Мы никогда не выскакивали за средний уровень по происшествиям. И прочей ерунды. Хотя нагрузка бешеная была, причем не только по Воронежу, а по всему механизму. Он переживал за это направление. Потому что на военные советы приезжаем – много всяких ЧП, а из расчета на тысячу человек их получается мало.

– Даже невзирая на то что части разбросаны…

– Да. То есть он оценку тоже проводил и самооценку. Он справедливый и прекрасно понимал, что там где-то отчитали на военном совете, а на самом деле не все так и плохо.

6. Часа по четыре спали, и это было довольно часто. Перелет двенадцати самолетов с тремя дозаправками

Уткин:

– Все замы трудились. Мы сплотились вокруг Боташева. И, конечно, очень много времени проводили на службе. Бывало, часа по четыре спали, и это было довольно часто. За счет этого можно было решать задачи, когда постоянно на работе. И он постоянно. У нас – кабинет в кабинет. И видишь…

– У меня над дачей за Балтимором то вертолеты парой кружат, то самолеты взлетают, садятся… Жизнь кипела на аэродроме…

– Бурлила…

– А какие-нибудь экстремальные случаи?

– Экстрима и не было. Была продуманная, нормальная подготовка. Вот были учения «Восток»… И была поставлена задача по дозаправке двенадцати самолетам. Им лететь на полигон, выполнить задачу и вернуться. А это возможно было только с дозаправкой в воздухе. А таких летчиков, у которых были допуски на дозаправку, мало. Они поуходили, и нужно было восстанавливать. Нужно было подготовить более-менее опытных молодых летчиков. И эту задачу он успешно выполнил. Тогда у нас эскадрилья двенадцать самолетов и запасные экипажи подготовлены, и двенадцать самолетов с тремя дозаправками туда ушли и точно таким же образом вернулись. Это огромная задача: подготовить в кратчайшее время. Он и липецких летчиков привлек в качестве инструкторов. Тогда были полеты, но основные усилия были направлены именно на это. И по обеспечению. Во время полетов, если выходит из строя авиационная техника, что там починишь. Перебрасывали исправные борта. Нормально, без какого-то ажиотажа были подготовлены к полетам. Одна из сложнейших летных задач даже в этих условиях – три дозаправки. Эта сама организация и в воздухе. В трех местах надо повесить «танкер», а особенность такая: вдруг дозаправка будет сорвана из-за неисправности штанги. И тогда самолет не дозаправится. И в трех местах двенадцать самолетов друг за другом дозаправились!

– Во!

– И задача была выполнена… Многие не верили в выполнение этой задачи. У Боташева был спор с одним должностным лицом на ящик коньяка, что он эту задачу выполнит. И он выполнил.

– А ящик коньяка отдал?

– Отдал…

Мы смеялись.

На душе становилось тепло.

– Вот Боташев служит. Считаю, что он достойно вел себя в Петрозаводском гарнизонном суде. Личный состав переживал за него?

Евгений Борисович:

– Еще как!..

– И после этого работал в ДОСААФ… Не мог без авиации.

– Именно не мог…

– И погиб, когда летел на самолете…

– Когда это все случилось на Донбассе, мы тяжело перенесли эту потерю. Когда его после ЧП в Петрозаводске уволили, он ведь стремился в авиацию… И, как я понимаю, старался реабилитироваться. Почему и на Донбасс поехал. Он всю жизнь готовился к этому.

– И полетел на «граче»…

– Су-25. Он на них раньше летал на Дальнем Востоке…

– Он поступил, как Ряфат Хабибуллин. Помощь запросили сирийцы, и Хабибуллин на вертолете кинулся помогать… Сделал раз заход… Долбил… Два… И после третьего его сбили…

– Он так же кинулся… И еще до этого он связывался по телефону с зампотехом и у него интересовался вопросами инженерно-авиационного обеспечения… Я так понимаю, не только летал…

– Конечно, он не мог в это дело не лезть, имея большой опыт… И совета спрашивал…

– Мы же, я вам говорил, тянули одну лямку, и он тянул ее до конца…

– Как семья танкистов в танке… Экипаж космонавтов в ракете…

– Семья…

7. Балтимор – преемник 47‑го разведполка. Сто лет ВВС

– Нашел в Интернете видео: 70‑летие Балтимора…

– Отмечали… Смотрите, исторически. Была директива о создании 7000‑й базы. Все части, которые входили в состав 7000‑й базы, должны исторические формуляры сдать, знамена сдать, а исторический формуляр, боевое знамя передавалось в 7000‑ю базу от 47‑го отдельного гвардейского разведывательного полка, Шаталовского[62]62
  2-й авиационный полк дальней разведки Главного командования Красной Армии был развернут в начале августа 1941 года Директивой начальника Генерального штаба КА от 21.07.1941 на базе второй эскадрильи учебного авиационного полка Военно-воздушной академии командно-штурманского состава. Преобразован приказом Народного комиссара обороны СССР № 64 от 08.02.1943 в 47-й гвардейский авиационный полк дальней разведки Главного командования Красной Армии. В июле 1944 года за отличия в Минской операции полку присвоено почетное наименование Борисовский. Разведполк награжден орденами Красного Знамени и Суворова. В июле 1944 года переименован в 47-й отдельный гвардейский Краснознаменный разведывательный Борисовский ордена Суворова авиационный полк.


[Закрыть]. Это регалии Шаталовского полка. 70‑летие, так как 7000‑я база стала правопреемница. То есть это был юбилей 7000‑й базы по 47‑му полку. В соответствии с историческим формуляром. Там же было написано: создать 7000‑ю базу с присвоением ей почетных наименований, орденов, ранее принадлежащих 47‑му отдельному гвардейскому разведывательному авиационному полку. Соответственно исторический формуляр и боевое знамя передать 7000‑й базе. В 2009 году осенью была создана база, а 9 мая в 2010 году на параде в Воронеже 7000‑я база шла со знаменем 47‑го полка. Мы участвовали в наземной части, а летный состав как раз в 2010 году – уже в Москве в параде. И наши самолеты по возвращении с парада пролетали над Воронежем. И на параде 2010 года мы шли со знаменем 47‑го разведполка. Еще было старое знамя, советское. Там были боевое и гвардейское знамена полка. А потом мы уже получили знамя нового образца. И вот этот юбилей был как раз по 47‑му полку.

– На видео генерал Боташев проходит перед коробками полка…

– Потом, в августе 2012 года, исполнилось сто лет ВВС. Дорога на Балтимор даже перекрыта была. Пробки… Скопление людей. Мощная воздушная часть…

– Я там был и видел, что выделывали в небе огромные птахи. И летающему генералу Харчевскому руку жал…

– А накануне Боташева уволили (после крушения 28 июня 2012 года самолета). Так там еще случилась такая история. Я сделал приглашения и передал на подписание командующему Бондареву. И как раз свежи были события, случившиеся в Петрозаводске. Ну и связь с Канаматом Хусеевичем не прекращалась, мы общались. Отношения дружеские сохранились у всех, кто с ним служил и знал его лично. И его до сих пор вспоминаем…

– То есть на том импульсе, который придал базе генерал Боташев, она еще долго держалась?..

– Конечно… Опыта своего он передал много. Именно летчикам, в летной сфере, закалку хорошую дал. И знания, и умения. Хороший как инструктор был. Я об этом не понаслышке знаю. Сам со мной летал в качестве инструктора. Он и меня готовил, поэтому я знаю, какой он в кабине самолета. Он и с лейтенантами летал. Лейтенанты уже выросли, академии пооканчивали.

– И какой он в кабине самолета?

– Очень правильный. И понятно учит. Доходчиво объясняет ошибки. Видит, быстро их замечает. Суть-то простая… Давайте я закончу про приглашения.

– Да, вы послали наверх, на подпись.

– Послал, чтобы приглашения были за подписью командующего. Эти приглашения вернулись, и приглашение на Канамата Хусеевича не было подписано. Я позвонил наверх замполиту, говорю: «Одно приглашение не подписано, на Канамата Хусеевича. Наверно, командующий пропустил». Подписи ставил, а одно к другому прилипло. Он говорит: «Нет, не поставил на этом приглашении подпись». Я тогда сам расписался в этом приглашении…

– Превысили полномочия, – я засмеялся.

Полковник Уткин:

– И Канамат Хусеевич присутствовал на празднике… Многие же отвернулись от него. Я-то понимаю, что Канамат Хусеевич допустил определенные нарушения (повлекшие падение самолета), и его…

– Я поспорю с вами. Вот Ряфат Хабибуллин кинулся на помощь сирийцам. Раз зашел на вертолете, шарахнул по ним, второй раз… Но ведь по инструкциям нельзя по тому кругу идти второй раз. Тебя же могут ждать. А он – еще и на третий заход… По букве инструкции что надо делать? А он – Герой России. Его подвиг превысил все. А Роман Филиппов летел ниже пяти тысяч метров – нельзя, и его – ракетой. А он на земле какой подвиг совершил? Вся страна всколыхнулась от его слов: «Это вам за пацанов!» Тоже Герой… Видимо, недовзвесили заслуги Боташева на тот момент… А что полетел. Ему летать надо… Он же должен, как летчик…

– Я вас понимаю. Мне, как и ему (Боташеву), очень часто говорили: «Наводи порядок на земле, чего ты в самолет лезешь?» А для него и для меня это убийство, когда так говорили.

– Из вас хотели штабных чинуш сделать… А вы должны быть воинами…

– Я прекрасно помню времена 7000‑й базы, когда я уходил летать, и если позвонит командование, то просил говорить, что я поехал в город, в администрацию… А не в самолет залазил, чтобы лишний раз выслушать: «Почему тебя нет на связи?..» И я не объяснял, что выполнял полет…

– Вот такие и приносили урон армии, которой надо, чтобы и самолеты летали, и пушки стреляли, и в кабинетах не прозябали – звонка сверху ждали…

– У Боташева тоже была такая история. Ему изо дня в день тыкали тем, что он постоянно участвует в полетах. От него же хотели, чтобы решал все эти бумажные задачи. Он их и так решал. Но зачем привязывать одно к другому? Но он тоже должен знать личный состав, тоже должен знать летчиков. Мало ли, какую задачу им придется выполнять. И опять же он должен знать, кому из летчиков можно доверить выполнение той или иной задачи, а кому – нет. Самолет на завод отогнать. Осень. Такой период. Кого назначить? Он должен с летчиком в самолете посидеть. Мало ли, какая заварушка начнется. Он тоже должен знать личный состав. Он должен знать летные качества. Их не узнаешь, пока не посидишь с человеком в кабине. Я вот, допустим, как замполит, хотя мне это тоже говорят: «Ты чего в самолет лезешь? Сиди там и наводи порядок на земле».

– Бумаги-бумаги…

– Да, но я тоже должен знать лейтенантов. Все начинают кричать: морально-психологическое состояние знать и так далее… Подождите, лейтенант пришел, мне же надо знать, как он себя в кабине чувствует. Там же все по-другому. Теряется он в самолете, не теряется. Это тоже один из моментов…

– Над чем работать…

– Да. Боится человек летать, не боится. Сложно у него это идет, несложно. Полет – это определенная стрессовая ситуация. И мне как замполиту важно знать, как ведут себя молодые лейтенанты.

– Это обязанность…

– И я хочу закончить о столетии… Отчасти Боташев и в самолет залез, потому что был период, когда сильно настаивали, чтобы он не летал… И на этом фоне такая штука…

– Он полетел, и ЧП…

– И тут я прекрасно понимал, что, если его не пригласят на столетие, это будет для него сильная обида… Когда человек всей душой болел за это… И я тогда, никому не говоря, поставил подпись и отвез ему и лично передал…

Наверно, Боташев удивился, беря приглашение от Бондарева. Но об этом я Уткина спрашивать не стал.

Евгений Борисович:

– Приглашение – это формальность. Я прекрасно понимал, что он туда прибудет. Он бы пришел, но у него бы осталась обида…

Молодцы подчиненные, берегли Боташева.

– Мне не хотелось портить столетие генералу…

– Вот что значит жить не по бумагам…

8. Два земляка. Семья

– Скажите, Боташев с Кавказа. А он говорил о корнях?.. О дедах…

– Да нет, – отвечал Уткин. – Он особо не углублялся. Техник самолета у нас был, я заметил их хорошие отношения. Он всегда с ним за руку здоровался. Тоже из Карачаево-Черкесии… Он к нему – по-отцовски. Если что, то он его… Но не в том плане, что землячество, кореш и так далее. Наверно, у него даже мысль была, что их национальности мало, и он воспитывал, чтобы он лицом в грязь не ударил…

– Свой народ не подставил…

– Да. Может, даже больше с этой точки зрения, потому что он с ним разговаривал по делу. Здоровался, узнавал, что и как, но относился к нему по-отцовски. Чтобы тот не подводил. И тот, видя к себе такое отношение, естественно, не мог себе позволить где-то нарушить… И мне кажется, у Канамата Хусеевича мысль была: в полку два человека одной национальности всего лишь. И сам Канамат Хусеевич такой был, чтобы и полк, и дивизия – марку держать надо. Он очень переживал, когда были неприятные случаи. Он это лично переживал. Начиная от каких-нибудь ДТП до прочей ерунды. Все неприятности он воспринимал так, и, естественно, он понимал, что инженерно-технический состав тоже… За ними глаз да глаз нужен… А если и выявят непрофессионализм у техника его национальности или нарушение воинской дисциплины, его надо будет… а их всего двое, то насколько он тогда сам испачкается… Может, вот даже с этой точки зрения…

– Честь полка, честь дивизии…

– Он считал, что то, чем он руководит, должно быть лучшим.

– А семья?

– Жена, дети… Она периодически здесь бывала. Но он большую часть времени холостяковал…

– Служил…

Мне говорили добрые слова о генерале Боташеве.

9. Человек-лидер

По совету и благодаря помощи замполита Евгения Борисовича Уткина мне удалось поговорить с другим заместителем Боташева – полковником Юрием Николаевичем Космыниным.

Он рассказал:

– Вы спрашиваете, как я познакомился с Канаматом Хусеевичем. Я после сокращения был переведен на гвардейскую базу в Воронеже. Замом по технике, если простым языком. Я прибыл, представился ему в его кабинете. Потом он построил воинскую часть и перед строем представил, что вот, прибыл для выполнения обязанностей…

– И вот вы начали работать, – я продолжил разговор.

– Да, начали вместе работать.

– И что же это за работа под руководством генерала Боташева?

– Ну, Канамат Хусеевич – это лидер. И это сразу почувствовалось при знакомстве с ним, потому что он меня сориентировал, чего он хочет. Он хочет того, чтобы вся техника была подготовлена на том уровне, который мы хотим для готовности летного состава в особо сложных условиях. Он был всегда лидером во всех сложных мероприятиях. Если происходили полеты, он сам вылетал и знакомился с обстановкой. С той же метеообстановкой, если она ухудшалась. Если дальний перелет, он сам возглавлял, просчитывал. Но иногда это было очень жестко по организации. Он не шел ни на какие компромиссы. Для него главное – полеты. Вот это всегда отличало его от остальных командиров.