Текст книги "Прибалтийский фашизм: трагедия народов Прибалтики"

Глава 7
Из Советского Союза в Европейский союз

Перестройка и провозглашение независимости прибалтийских республик

К 1987 году, когда Горбачев приказал КГБ освободить всех политзаключенных, их было в Советском Союзе лишь немногим более 300 человек. Все они обвинялись либо по 70-й статье УК СССР (антисоветская агитация и пропаганда), либо по 190-й (клеветнические измышления, направленные на ослабление советской власти). Содержались они в мордовском (женском) и в скальнинском лагерях, а также в Чистопольской тюрьме под Казанью. Наряду с политзаключенными там отбывали срок «валютчики», агенты зарубежных разведок и даже иностранные шпионы.

«Почти половину из них составляли украинские, армянские, грузинские и прибалтийские националисты, – вспоминает полковник Владимир Луценко, бывший в то время начальником спецподразделения 5-го управления КГБ СССР. – Эти действительно представляли угрозу. Не все, конечно, но многие. Потом они возглавили экстремистские националистические организации у себя на родине, взяли в руки оружие и натворили столько бед… А так называемых диссидентов были единицы»¹³⁷³.

Например, одной из 16 заключенных мордовского лагеря была эстонская националистка, госпожа Лагле Парек. После освобождения она стала министром внутренних дел независимой Эстонии, а после скандальной отставки в 1993 году подалась в настоятельницы монастыря.

Перестройка в Прибалтике породила противоречивые настроения. С одной стороны, местная интеллигенция была воодушевлена происходившими во всем Союзе переменами и более чем когда-либо была готова поддерживать партию и правительство. С другой стороны, вместе с критикой «тоталитаризма» и подъемом национального самосознания наметилась опасность национализма и сепаратизма. И освобожденные из заключения прибалтийские националисты, несмотря на свою немногочисленность, помогли радикализировать изначально благие устремления, направив их в русло сепаратизма и разжигания межнациональной розни.

В Литве националистические настроения стали особенно заметны к 1987 году, в самый разгар так называемой перестройки. 16 февраля 1988 года в Вильнюсе впервые с 1940 года прошла демонстрация, посвященная Дню независимости Литвы. Напомним, что в этот день в 1918 году «Литовская тариба» – с ведома германских оккупационных властей – приняла акт «О независимости Литвы», за которым последовало провозглашение монархии во главе с принцем Вильгельмом фон Урахом графом Вюртембергским. Но в «перестроечном» угаре никто, видимо, и не вспомнил об истории этой даты.

Несколькими месяцами позже, 3 июня 1988 года, на собрании в здании литовской Академии наук (кстати, созданной при советской власти) представители литовской интеллигенции – как коммунисты, так и беспартийные – образовали «инициативную группу» в поддержку горбачевской программы «гласности». Вскоре эта группа стала известна как «Литовское движение возрождения» или «Саюдис» (лит. «Движение»).

«Саюдис» провозгласил своими главными задачами обнародование правды о сталинском режиме, публикацию секретных протоколов к «пактам Молотова – Риббентропа», а также защиту окружающей среды (в частности, прекращение строительства третьего атомного реактора на Игналинской АЭС) ¹³⁷⁴.

Буквально за несколько дней «Саюдис» превратился в главную оппозиционную силу в республике. Даже представители Литовской компартии скоро стали считать своей обязанностью присутствовать на собраниях и митингах «Саюдиса». Пример подал 24 июня 1988 года Альгирдас Бразаускас, являвшийся в то время секретарем ЦК компартии Литвы по вопросам промышленности.

В октябре 1988 года Бразаускас был назначен 1-м секретарем ЦК компартии Литовской ССР. Пользуясь его благосклонностью, «Саюдис» в том же месяце (22–23 октября) провел учредительный съезд в Вильнюсе, окончательно оформившись как политическая партия¹³⁷⁵. Приветственную телеграмму съезду прислал член Президиума ЦК КПСС А. Яковлев, упорно поддерживавший все националистические движения в республиках Прибалтики¹³⁷⁶.

Председателем «Саюдиса» был избран мало кому известный музыковед, доцент Вильнюсской государственной консерватории Витаутас Ландсбергис, преподававший там марксистско-ленинскую эстетику.

Его отцом был тот самый граф В. Ландсбергис-Жямкальнис, профессор архитектуры, который летом 1941 года в течение сорока дней занимал пост министра коммунального хозяйства во временном правительстве «Фронта литовских активистов». И хотя немцы разогнали «правительство» ФЛА уже в начале августа 1941 года, граф Ландсбергис-старший за это время успел накопить небольшой капитал за счет ценностей и имущества казненных евреев. Этого хватило на то, чтобы эмигрировать в Австралию, открыть там свое дело и значительно умножить свое состояние. После провозглашения независимости в 1991 году, в самый разгар так называемой реприватизации, Ландсбергис-старший вернулся в Литву и получил назад свой бывший дом в Кочергине под Каунасом, национализированный советской властью после войны. Новое правительство неизвестно за что присвоило ему звание «заслуженного архитектора Литвы», хотя едва ли он построил хоть что-то на своей родине¹³⁷⁷.

В октябре 1988 года на пост председателя «Саюдиса» были и другие кандидатуры – например, писатель В. Петкявичюс, философ Ю. Юзопайтис и др. Но сами же власти Литовской ССР упорно проталкивали на председательское кресло Ландсбергиса-младшего. В. Петкявичюс впоследствии рассказал, что Ландсбергиса активно поддерживали секретарь ЦК компартии Литвы Л. Шлепетис, председатель КГБ Литовской ССР генерал Э. Эйсмунтас, министр внутренних дел Литвы С. Лисаускас и др. Они беседовали с каждым из претендентов на пост председателя, убеждая их отказаться в пользу Ландсбергиса. Недовольные этой закулисной игрой, многие члены Совета «Саюдиса» не явились на собрание, посвященное выборам председателя. Из 35 членов пришло только 16. Из этих 16 за кандидатуру Ландсбергиса проголосовали только 9 человек. (Любопытно, что сам Ландсбергис тоже отсутствовал, что не помешало его избранию!) Заместителем председателя был избран литератор-переводчик В. Чапайтис. В знак протеста Петкявичюс и некоторые другие покинули собрание, а вскоре были отстранены и от руководства¹³⁷⁸.

Восшествие «Саюдиса» к власти было настолько стремительным, что создавалось впечатление, что его специально проталкивают туда некие силы – начиная с А. Бразаускаса и заканчивая В. Бакатиным и А. Яковлевым. Начали поговаривать, что в Литве наступило двоевластие. На вопрос газеты «Аргументы и факты», почему в Литве перестройкой руководит «Саюдис», а не компартия, глава республики Бразаускас ответил: «Саюдис выражает интересы народа, в том числе и коммунистов»¹³⁷⁹. Складывалось впечатление, что Бразаускас сам жаждет передать власть Ландсбергису, который все больше стремился стать во главе Литвы¹³⁸⁰.

В марте – мае 1989 года, в ходе выборов в Совет народных депутатов СССР, от компартии Литвы прошли только Альгирдас Бразаускас и Владимирас Березовас (да и то только потому, что «Саюдис» не протестовал против их кандидатур, так как они всячески поддерживали его). Все остальные литовские депутаты были избраны от «Саюдиса». С этого времени Бразаускас выполнял все требования «Саюдиса» и не противился, когда в мае того же года парламент Литвы принял декларацию о суверенитете (что, впрочем, еще не означало независимости) и объявил незаконной «советскую оккупацию Литвы».

В марте 1990 года в Литве прошли выборы в Верховный Совет республики. Но даже отделение компартии Литвы от КПСС (в декабре 1989 г.) не помогло ей одержать победу. Она получила только 23 депутатских места из 141, остальные достались депутатам от «Саюдиса» и независимым кандидатам. 11 марта 1990 года новый парламент избрал своим председателем президиума Ландсбергиса. Бразаускас был вынужден сложить полномочия. В тот же день парламент Литвы принял Декларацию о независимости.

В ответ правительство СССР начало экономическую блокаду Литвы (дескать, провозгласили суверенитет – вот и получайте!). Президент М. Горбачев и премьер-министр Н. Рыжков выступили с заявлением, в котором говорилось:

«Искусственно и противоправно созданная руководством Литовской ССР проблема положения республики в союзном государстве все более затягивается в тугой узел, приобретает характер политического тупика…

Несмотря на то, что со стороны высших органов государственной власти СССР были предприняты конструктивные и взвешенные меры, способные вывести проблему укрепления суверенитета Литовской ССР в конституционное русло, руководство республики принимает все новые законодательные акты и решения, которые противопоставляют Литовскую ССР другим республикам и Советскому Союзу в целом. Так, 5 апреля принят закон «Об удостоверении гражданина Литовской республики», дискриминирующий советских граждан, желающих жить и работать в соответствии с конституционным порядком и законами СССР. Грубейшим нарушением Закона СССР «О всеобщей воинской обязанности» является решение Верховного Совета Литовской ССР о прекращении в республике деятельности по осуществлению весеннего призыва граждан на действительную военную службу. Вопреки постановлению Совета министров СССР «О мерах по защите собственности КПСС на территории Литовской ССР» республиканские власти предпринимают противозаконные попытки захвата этой собственности.

Подобные действия, перечень которых можно было бы продолжить, не могут быть далее терпимы…

Со стороны других союзных республик правомерно ставится вопрос – почему они должны по-прежнему в ущерб своим нуждам поставлять в Литву продукцию, в то время как ее руководящие органы продолжают антиконституционные действия, пренебрегают законными интересами единого народнохозяйственного комплекса и граждан страны [Курсив наш. – М.К.].

В создавшейся обстановке мы вынуждены сделать следующее предупреждение:

Если в течение двух дней Верховный Совет и Совет министров Литовской ССР не отменят свои вышеназванные решения, то будут даны указания о прекращении поставок в Литовскую ССР из других союзных республик тех видов продукции, которые реализуются на внешнем рынке на свободно конвертируемую валюту…»¹³⁸¹

Несмотря на этот ультиматум Москвы, в мае того же года парламент Литвы принял Декларацию о независимости. В результате блокада на поставки в Литву некоторых видов продукции продлилась 3 месяца, пока в июне 1990 года Верховный Совет Литвы не согласился ввести 6-месячный мораторий на декларацию о независимости. Но всем было ясно, что это лишь временный компромисс¹³⁸².

По инициативе В. Бакатина, возглавлявшего в то время МВД СССР, «добровольцы «Саюдиса» получили стрелковое оружие, автотранспорт, помещения из ведомства КГБ, а для их подготовки открыл в Литве военную академию. Из них были сформированы отряды боевиков так называемого Госдепартамента охраны края – что-то вроде аналога МВД или КГБ при правительстве Ландсбергиса. Создав вооруженные отряды «добровольцев», Ландсбергис заявил, что «между Литвой и Советским Союзом – состояние войны»¹³⁸³.

В Литве к тому времени «двоевластие» было налицо – с одной стороны националистическое правительство Ландсбергиса, стремившееся к независимости, с другой – ЦК компартии Литвы, все еще сохранявший в своих руках значительный резерв власти. 22 ноября 1990 года двое секретарей ЦК КПЛ обнародовали по центральному телевидению «приказ 009А Департамента охраны края», который якобы предполагал арест ряда членов компартии Литвы, создание тайных тюрем, создание спецбригад для обезвреживания инакомыслящих, подкуп Госавтоинспекции, дискриминацию военных и КГБ и другие меры¹³⁸⁴.

Кризис разразился в январе 1991 года. 8 января в Вильнюс прибыли подразделения воздушно-десантных войск (находившиеся в непосредственном подчинении командующего ВДВ СССР), чтобы обеспечить проведение весеннего призыва в ряды Советской армии. В тот же день перед зданием парламента Литвы прошла манифестация рабочих, протестовавших против повышения цен и требовавших отставки правительства¹³⁸⁵. И хотя саюдисты пытались объяснять недовольство рабочих «происками КГБ»¹³⁸⁶, премьер-министр Литвы, Казимира Прунскене была вынуждена объявить об отставке кабинета министров¹³⁸⁷.

Депутаты литовского парламента от «Саюдиса» во главе с Витаутасом Ландсбергисом тут же поняли, что речь идет не только о проведении весеннего призыва, но и об их власти в республике. Они забаррикадировались в здании парламента. И действительно, вслед за вводом танков в Вильнюс последовал ультиматум Горбачева: правительство Литвы должно отказаться от провозглашенной год назад независимости.

Ландсбергис в панике призвал по телевидению людей защитить его (и парламент тоже)¹³⁸⁸. 11 января созданный в эти дни «Конгресс демократических сил» Литвы направил в Верховный Совет республики «Ультиматум трудовых коллективов и демократических сил», в котором высказывалось требование принять требование Москвы и восстановить действие Конституции Литовской ССР и СССР на территории республики¹³⁸⁹. Вечером следующего дня у здания парламента по призыву Ландсбергиса собралось около 30 тысяч человек, которые вытеснили с площади пикетчиков, требовавших отставки саюдистского Верховного Совета¹³⁹⁰. Среди этих пикетчиков были и представители рабочих коллективов Вильнюса (от 80 до 100 человек), которые пытались обратиться к Верховному Совету республики с петицией, требовавшей его отставки, но были избиты саюдистами¹³⁹¹.

После этого на политической сцене появился «Комитет национального спасения Литвы», который, в свою очередь, обратился к работникам литовского радио и телевидения с предложением о прекращении накаливания обстановки в эфире. Но и это обращение также было отвергнуто. В этой ситуации «Комитет национального спасения» (за которым, как и за «Конгрессом демократических сил», стоял ЦК компартии Литвы) решил прибегнуть к силовым мерам и занять здание Гостелерадио Литовской ССР, телебашню и телеграф. Для этого КНС обратился «к рабочим дружинам г. Вильнюса», а для защиты последних – к начальнику Вильнюсского гарнизона генерал-майору Усхопчику. Впрочем, как выяснилось позднее, ядро рабочих дружин тоже составили военные – преподаватели местного военного училища и офицеры запаса. Поддержку им оказывало 7-е управление КГБ по борьбе с терроризмом, а автобусы предоставила хозяйственная служба ЦК КПЛ и Института политологии (бывшей Высшей партшколы). В дело были вовлечены и подразделения ВДВ – незадолго до событий 13 января в Вильнюсе побывал бывший командующий ВДВ, заместитель министра обороны СССР Ачалов¹³⁹².

Националисты готовились к штурму парламента, но неожиданно для них войска начали со штурма телецентра, радио и телеграфа¹³⁹³. В 1 час 30 минут пополуночи 13 января подразделения Вильнюсского гарнизона, ВДВ и КГБ при поддержке 10 танков окружили здание вильнюсского телецентра и телебашню. Начался штурм здания, которое обороняли боевики «Департамента охраны края». В 2 часа ночи танки начали обстрел здания холостыми снарядами, а еще десять минут спустя десантники захватили телецентр¹³⁹⁴. Как раз незадолго до того журналистка зачитала обращение Ельцина, в котором тот заявлял, что «ситуация в Прибалтике инспирирована не только внутренними проблемами, но и действиями союзного руководства»¹³⁹⁵. Последней фразой диктора было «Они уже стучат в дверь»¹³⁹⁶, после чего можно было видеть, как десантники ворвались в телестудию. После этого вещание прервалось, а через несколько минут вместо него началась трансляция советского центрального телевидения.

В 2 часа 17 минут прекратилась трансляция литовского радио, а в 2 часа 35 минут войска захватили вильнюсский телеграф. После этого дошла очередь и до парламента: здание Верховного Совета Литвы окружили семь танков, за которыми следовали машины с бойцами «Интерфронта» (рабочими дружинами)¹³⁹⁷.

В те минуты, когда уже шел штурм телецентра, Ландсбергису все же удалось обратиться к народу из аварийной телестудии, расположенной прямо в здании парламента¹³⁹⁸. «…Очевидно, скоро лишимся радио и телевидения. Это в нашей ситуации большая утеря, но это еще не все. Может быть, на этом они и остановятся, может быть, будут захватывать каждый день по какому-нибудь объекту… Будьте сдержанны, спокойны. Знайте, что они не правы. Могут действовать только насилием, а времена насилия не могут длиться вечно»¹³⁹⁹. В результате у здания парламента собралось около 20 тысяч человек. Еще 800 человек заняли оборону в самом здании парламента. На площади перед парламентом были сооружены импровизированные заграждения¹⁴⁰⁰. Видимо, именно поэтому войскам так и не удалось занять парламент в ближайшие часы – танки были скоро заблокированы толпой людей.

Всего в ходе событий 13 января 1991 года в Вильнюсе погибло 13 человек (в их числе был и офицер 7-го управления КГБ Виктор Шатских, убитый боевиками «Департамента охраны края» во время штурма телецентра). Ранено было 144 человека (по официальным данным) ¹⁴⁰¹, хотя некоторые считают, что раненых было значительно больше – до 600 человек, поскольку не все решались обращаться в больницы из страха перед «местью Москвы»¹⁴⁰².

Осада литовского парламента продолжалась до тех пор, пока не вмешались Соединенные Штаты и их союзники по НАТО (в те дни они были слишком заняты войной в Персидском заливе). Сенат Конгресса США принял резолюцию с призывом к президенту СССР «воздерживаться от дальнейшего применения силы против демократически избранных правительств Литвы, Латвии и Эстонии». «Такая тактика принуждения, – говорилось в резолюции, – неприемлема в сообществе демократических стран и особенно в то время, когда мир объединен в оппозиции насильственной аннексии другой небольшой страны, Кувейт, его жестоким соседом Ираком»¹⁴⁰³. Ну, разумеется, самих Соединенных Штатов этот призыв не касался – их «тактика принуждения» была направлена на благородные цели, пусть даже Ирак находился в другом полушарии земли!

К призыву США присоединились все прозападные силы в Москве – Ельцин, Яковлев, Бакатин, Новодворская, Попов, Станкевич, Гдлян и другие. Недавно избранный председателем Президиума Верховного Совета РСФСР Ельцин осудил действия советского правительства, подчеркнув «недопустимость применения армии против мирных граждан прибалтийских республик»¹⁴⁰⁴. «Берите пример с Америки, господа!» – заявляли «демократы». Рабочие Вильнюса еще 29 ноября 1990 года требовали отставки Бакатина как одного из главных лоббистов сепаратизма. «Может ли быть в составе Президентского совета человек, чья деятельность не препятствует деструктивным силам в Прибалтике, а значит, и во всей стране?» – писали рабочие Вильнюсского завода радиоизмерительных приборов. В. Бакатин был снят с поста министра внутренних дел указом президента Горбачева 1 декабря 1990 года. Вместо него главой МВД был назначен настоящий советский патриот латыш Борис Пуго¹⁴⁰⁵. Трагическая ирония судьбы: МВД Бакатина вооружило боевиков «Саюдиса» и помогло им захватить власть, а МВД во главе с Борисом Пуго попыталось исправить эту ошибку 13 января 1991 года.

Причины вильнюсских событий достаточно неоднозначны и тесно переплетены с событиями во всем Советском Союзе эпохи перестройки. Но даже «Комсомольская правда», к тому времени занимавшая уже откровенно антисоветские позиции, признает, что в числе этих причин были «беспомощная политика литовского парламента, ухитрившегося без всякой государственной мудрости возмутить разум военных, членов компартии, рабочих, русскоязычных граждан своими непростительно однобокими решениями, кадровыми метаниями, «уводом» с политической арены Прунскене и Бразаускаса»¹⁴⁰⁶.

В феврале – марте 1991 года во всех трех республиках Прибалтики прошли референдумы по вопросу о независимости, и большинство населения высказалось за отделение от Советского Союза. Вопрос о независимости Литвы решился сам собой после неудавшегося августовского путча 1991 года в Москве. Теперь ничто не мешало Декларации о независимости вступить в силу. 6 сентября 1991 года Советский Союз признал независимость Литвы¹⁴⁰⁷. Кстати говоря, через несколько лет после провозглашения независимости в Литве произошла череда скандалов по поводу того, что тот или другой из лидеров «Саюдиса» был агентом КГБ. Первым «попался» В. Чапайтис, правая рука Ландсбергиса и признанный лидер правых, затем настала очередь экс-премьера К. Прунскене, министра Л. Андрикене, академика Я. Минкявичюса и самого Ландсбергиса (в конце концов, тот сам признал это в своих мемуарах «Перелом над Балтией»)¹⁴⁰⁸.

* * *

Националистическое движение в Латвии возникло на основе нескольких групп, образовавшихся еще в 1976 году, вскоре после подписания в Хельсинки Заключительного акта по безопасности и сотрудничеству в Европе от 1 августа 1975 года. Главной движущей силой этих выступлений, как и в России, была интеллигенция.

Так, одна из националистических групп, появившихся в 1976 году, первоначально ставила своими целями возрождение национальной культуры и народных традиций Латвии. Впоследствии она стала называть себя «Хельсинки-86» и филиалом «Международной хельсинкской федерации по правам человека» (International Helsinki Federation for Human Rights), базирующейся в Великобритании.

Другая – «Клуб защиты природы» – сначала выступала за охрану природы, а также восстановление старинных церквей и памятников. Эта, казалось бы, совершенно неполитическая группа в годы перестройки превратилась в радикальное «Латвийское национальное движение за независимость».

Несколько молодых богословов латвийской Евангелической лютеранской церкви организовали группу «Возрождение и Обновление» (Atdzimsana un Atjaunosana), которая пыталась использовать свою паству и церковную иерархию в борьбе за независимость. Несмотря на свою немногочисленность, она показала себя одной из самых деятельных группировок. Впоследствии некоторые ее бывшие члены на съезде 8–9 октября 1988 года образовали «Латвийский народный фронт» (ЛНФ) (Latvijas Tautas Fronte, LTF).

14 июня 1987 года группа «Хельсинки-86» организовала в Риге первую демонстрацию с требованием независимости, и с этого времени «правозащитники», действовавшие под крылом «Международной хельсинкской федерации по правам человека», не переставали добиваться независимости и отделения Латвии от Советского Союза. В течение того же года по инициативе этой же группы был организован ряд других демонстраций – например, против строительства Даугавской ГЭС. (Один из главных инициаторов этой кампании, журналист Дайнис Иванс, был позднее избран председателем ЛНФ¹⁴⁰⁹.)

Эти центробежные тенденции вызывали опасения у многих здравомыслящих людей, в том числе и в самих прибалтийских республиках. Но тогдашний секретарь Политбюро ЦК КПСС, отвечавший за идеологию, А. Яковлев во время своего пребывания в Риге в 1988 году назвал такое отношение к первым росткам национализма «аморальным»¹⁴¹⁰. Некоторых это успокоило. Но национализму в Латвии был дан «зеленый свет»…

В результате к 1989 году «Латвийский народный фронт» стал ведущей оппозиционной силой в республике, насчитывая более 100 тысяч активных членов и имея отделения во всех латвийских городах. Фактически, как и «Саюдис» в Литве, он стал вторым правительством Латвии. 27 июля 1989 года, под давлением ЛНФ, Верховный Совет Латвии принял Декларацию об экономической независимости. Новый парламент Латвии, избранный в марте – апреле 1990 года, уже на две трети состоял из членов ЛНФ. Согласно Конституции Советского Союза этого числа голосов было достаточно для провозглашения независимости республики. И 4 мая того же года новый парламент принял Декларацию о «демократической и независимой Латвии». Декларация была принята 138 голосами из 201 (только партия «Равноправие», представлявшая русскоязычное население Латвии, бойкотировала это решение). Одновременно были восстановлены некоторые положения Конституции от 15 февраля 1922 года – в том числе о независимости и о создании Сейма вместо Верховного Совета и т. п.¹⁴¹¹ В духе новой идеологии в Латвии началось прославление бывших легионеров и полицаев, воевавших «за независимость» Латвии на стороне Гитлера, сооружение памятников в честь таких «героев».

30 июля 1990 года председатель Совета министров Латвийской ССР Иварс Годманис и министр иностранных дел Янис Юрканс прибыли с частным визитом в Вашингтон, чтобы заручиться поддержкой Дж. Буша (старшего) в своем стремлении к отделению от Советского Союза. Годманис прямо признал в беседе с журналистами, что его политика как главы Латвийской ССР преследует цель «мирного и постепенного перехода к независимой рыночной экономике и политическому суверенитету».

«Мы хотим полностью восстановить нашу независимость», – сказал Годманис, правда, уточнив при этом, что «обретение независимости будет постепенным процессом, так как потребует определенного времени».

В связи с этим Годманис и Юрканс выразили пожелание, чтобы США создали свой информационный центр в Риге (видимо, для идеологической обработки латышского народа в духе д-ра Мяэ), оказало экономическую поддержку частному сектору в Латвии (иначе, где же тот пресловутый «средний класс», который будет поддерживать прозападную политику?), содействовало американским капиталовложениям в экономику Латвии и помогло в подготовке специалистов по политологии, экономике и международному праву¹⁴¹².

Отношения Латвийской ССР с Москвой все более обострялись и достигли кризисной точки к концу 1990 года. 27 ноября 1990 года министр обороны СССР Д. Язов выступил по центральному телевидению с заявлением, в котором, в частности, сказал, что командующим военных округов отдан приказ «решительно противодействовать сооружению памятников и других форм прославления фашистов и их наймитов, ликвидировать уже имеющиеся символы такого рода»¹⁴¹³.

И военные исполнили приказ. 5 декабря 1990 года в четырех поселках Латвии прогремело четыре взрыва, уничтожившие памятники латышским легионерам СС. В ответ в течение 12 дней, с 12 по 24 декабря, националисты устроили ряд терактов – но не столько против памятников, сколько против зданий и людей, находившихся там. Было взорвано восемь бомб, в том числе рядом со зданиями Общественно-политического центра ЦК компартии Латвии, зданий нескольких райкомов, на территории высшего военного училища, военной комендатуры и республиканского КГБ, а также у памятника Ленину. Еще четыре взрыва прогремели в Риге в ночь с 26 на 27 декабря 1990 года.

Это вызвало ответные действия военных и КГБ. 2 января 1991 года автоматчики внутренних войск МВД СССР по просьбе ЦК компартии Латвии заняли Дом печати в Риге¹⁴¹⁴. 13 января 1991 года произошли уже описанные выше события в Вильнюсе. Это стало детонатором как для сторонников независимости, так и для ее противников.

На следующий день, 14 января, несколько сотен человек собрались в центре Риги, чтобы защитить правительство «Латвийского народного фронта» от возможных атак ОМОНа. Ромуальдас Разукас, тогдашний председатель фронта, призвал людей строить баррикады. Вскоре в Риге собралась 700-тысячная демонстрация под красно-белыми национальными флагами. Помня опыт Вильнюса, в первую очередь под защиту были взяты телецентр и радиостанция. Вход в здание радиостанции был загорожен колючей проволокой. Перед зданиями парламента и МВД были выставлены посты и возведены баррикады из поваленных деревьев, перевернутых грузовиков и тракторов. На подоконниках здания Верховного Совета Латвийской ССР были установлены громкоговорители, по которым транслировались заседания парламента. Депутаты парламента ночевали прямо в здании. Рижский кафедральный собор был на всякий случай приспособлен под лазарет. Националисты заранее готовились к вооруженной борьбе.

И, что удивительно, несколькими днями позже рижский ОМОН действительно предпринял попытку переворота. 20 января группа из 40 военнослужащих рижского ОМОНа в зеленой камуфлированной форме и черных беретах начали штурм здания МВД Латвии в Риге. В воздух взлетела сигнальная ракета, после чего начался обстрел здания. Охранявшие здание 8 милиционеров открыли ответный огонь. В ходе перестрелки погибло 5 человек, еще несколько было ранено (в том числе один из милиционеров, охранявших здание МВД).

Латышские милиционеры не смогли бы продержаться долго против превосходящих сил омоновцев, но на помощь националистам неожиданно пришли советские войска. «Почему, мы до сих пор не знаем точно, – рассказал впоследствии один из милиционеров, оборонявших здание МВД, Ренарс Залайс. – Очевидно, Горбачев знал, что иначе могла бы произойти огромная резня»¹⁴¹⁵.

Так Латвия сохранила свою независимость, которая была официально провозглашена летом 1991 года. События августа 1991 года положили конец всяким надеждам на то, что республики Прибалтики останутся в составе Советского Союза. 21 августа 1991 года Верховный Совет Латвии уже во второй раз принял Декларацию о независимости, и в сентябре того же года правительство разваливающегося Советского Союза признало ее перед лицом ООН¹⁴¹⁶.

* * *

Эстония была единственной из трех республик Прибалтики, где провозглашение независимости прошло более или менее мирно.

Как и в остальных республиках Советского Союза (не исключая и Россию), зачинателями центробежного процесса здесь стали «правозащитники» и «природозащитники». В 1987 году последние организовали ряд выступлений против проекта строительства промышленного комплекса по добыче и переработке фосфора, который, по их мнению, мог нанести вред окружающей среде. Поскольку само предложение о создании комплекса исходило из Москвы, это стало поводом для того, чтобы перейти к экономическим требованиям: в следующем году четверо эстонских либералов выдвинули план экономической автономии Эстонии. В апреле 1988 года был создан «Эстонский народный фронт», ставший главной политической силой сторонников независимости. Смена 1-го секретаря ЦК компартии Эстонии Карла Вайно в июне того же года дала оппозиции новые возможности. На смену ему пришел его сын Вельяс Вайно.

К концу 1989 года процесс развала Советского Союза стал необратимым. В ответ на попытку Горбачева усилить власть Москвы в союзных республиках, внеся изменения в Конституцию СССР, эстонский Верховный Совет 16 ноября 1989 года напомнил о праве республик на самоопределение. Но, в отличие от своих коллег из Литвы и Латвии, эстонские парламентарии пока еще хранили относительную лояльность: вместо провозглашения независимости они лишь предложили заключить новый союзный договор, который предусматривал бы более широкую автономию для союзных республик.