Текст книги "Окончательный монтаж"

2

Когда майор Панкратов подвез Кулешова к дому галерейщиков, они увидели стоящую возле подъезда «скорую помощь», потом появились врачи и уехали.

Дверь открыла хозяйка с заплаканными глазами.

– Что-то случилось? – спросил Кулешов.

– Случилось. Илья Данилыч умер этой ночью. Какая же я дура, что бросила его одного и помчалась на пожар, будто от меня что-то зависело. Этот идиот Потапов, начальник охраны, позвонил и разбудил мужа. Начал кричать в трубку: «Пожар, горим! Галерея пылает!» Я сорвалась и помчалась, а у Илюши сердце не выдержало. Когда мы с вами рассуждали о последствиях, Илья был мертв. Вот так, Леонид Палыч.

– Да, да. У него было больное сердце, – закивал головой полковник.

– Извините, что же это мы на пороге стоим, заходите, – сказала Юлия.

Кулешов вошел в квартиру, там уже были какие-то люди.

– Я прошу прощения, Юлия Михална, но мне надо попасть в хранилище, – перешел к делу полковник. – Из залов ничего не пропало, значит, воры проникли в хранилище. Там же лежат большие деньги. Скорее всего, лежали. Мы обнаружили ночью очень много денег, рассыпанных на улице. Взорвалась бандитская машина и…

– Да, я помню, как вам об этом сообщили. И помню, что вы мне сказали.

– Извините, погорячился.

– У меня нет допуска в хранилище. Там кодовые замки. Муж никогда меня не брал с собой. Ума не приложу, как можно туда проникнуть.

Из одной из комнат вышел солидный мужчина в черном костюме. Юлию словно осенило. Она поманила его рукой:

– Вот, познакомьтесь. Наш адвокат Роман Лукич Лурье. Думаю, что только с его помощью вы сможете открыть хранилище. Вы меня извините, но я с вами не поеду, мне теперь не до галереи.

Адвокат пожал плечами.

– У меня хранится конверт, переданный Баскаковым. Он запечатан, я не знаю содержание. Велено вскрыть после его смерти.

– Где этот конверт?

– В моей конторе, мы можем проехать туда.

– Очень важно.

Лурье поцеловал руку вдове, и они с полковником ушли.

В кабинете Баскакова сидел сын Юлии Алексей. На столе лежали черные папки и огромная книга в кожаном переплете с серебряными застежками.

– Какой же Дербень мерзавец, – входя, зло сказала Юлия. – Значит, он уже давно подобрал код к малому сейфу, знал, что в нем лежит. Чтобы сделать точные копии книги и папок, потребовалось немало времени. Нам подбросили туфту с чистыми страницами.

– Почему он сразу не забрал оригиналы? – спросил сын.

– Не мог. Илья часто лазил в сейф и тут же обнаружил бы пропажу. Нет, он все правильно сделал. Когда стало ясно, что Баскаков уже никогда не сможет спуститься в хранилище, тогда и заменил подлинники на этот хлам.

– Я его понимаю, мама. Дербень подстраховался. Он человек опытный и знает, кому можно доверять, а кому нет. Я же помню наш последний разговор, когда мы везли деньги на дачу. Уже тогда я понял, что ты не собираешься делиться с Севой по-честному. Теперь тебе придется отдать ему его половину. Он стоит дороже, на его месте я бы забрал у тебя все.

– Он так и сделает.

– Нет. Дербень не хапуга, он всегда соблюдает договоренности. Вот только обманывать его нельзя, если не хочешь навредить самому себе. Смирись, мама. От тебя многого не требуется, надо лишь выполнить условия договора.

Юлия села за стол, обхватив руками голову. Алеша криво ухмыльнулся и ушел.

3

Спал Сева не раздеваясь, лишь смокинг повесил на стул. Проснувшись, отправился в генеральский кабинет и включил компьютер. На этот раз он писал письмо не Мамедову, а Алине Малаховой. Она ждала этого письма, и он начал сочинять его на ходу.

«Кому-то везет в жизни, кому-то нет! Так устроен мир. Я вор, но об этом никто не знает. „Око света“ похитил я. Меня интересовали бриллианты, а не произведение искусства. Оправа, к сожалению, не сохранилась, а камни я отдал на хранение Баскакову. Он не в курсе того, что я ему передал, его ни в чем не вините! Теперь мне стало известно, что даже Баскакова ухитрились обворовать. Снимаю шляпу перед коллегами. Камни попали в руки „уголовки“. Мне их не отдадут, а вам повезло, можете получить свои камешки у Кулешова.

С почтением и уважением, Вор».

Дербень еще раз перечитал письмо и отправил его по электронной почте адресату.

Еще одно дело сделано. Пустячок, а приятно.

Не успел Сева выключить компьютер, как открылась входная дверь. На пороге появился Левша.

– Ну, как дела? – спросил Дербенев.

– Герман тебе не доложил? Я звонил ему из Курска.

– Мы еще не виделись.

– Я все сделал. Плохо только, что в соседнем купе ехал мент. Китель подполковника висел на вешалке. В то купе я тоже заглядывал, он мог меня запомнить. Ребята отравились коньячком, на подъезде к Курску я проверил. Убрать бутылку со стола не сообразил сразу, а потом было поздно.

– Подполковник видел, что ты нес в корзине?

– Он купил водку, коньяк лежал у меня в кармане. Я его достал, перед тем как постучаться к ребятам.

– Тогда не о чем беспокоиться.

– На бутылке мои отпечатки.

– И что? Почему они будут искать тебя в Москве? Ты переквалифицировался в транспортного вора, шаришь по поездам. У ребят не было при себе ни гроша, а с пустыми карманами в Сочи не едут. Значит, их обокрали. С этой версией в Москве делать нечего. И потом, тебе недолго осталось здесь тусоваться.

Дербенев положил на стол целлофановый пакет.

– Посмотри, что здесь.

Левша высыпал содержимое на стол. Ключ с брелоком в виде золотой медальки с номером 431, ключ от машины, загранпаспорт, билеты на самолет.

– Пойдешь в банк завтра, в понедельник, – продолжил Сева. – К одиннадцати утра приедешь на место. Под окнами стоит машина, старенькая «Мазда», но с форсированным движком. Зайдешь в банк, спустишься в отсек частных сейфов, покажешь ключ, тебя пропустят. В графе электронной подписи поставь число сто восемьдесят. Дальше на полу высветится дорожка, она тебя выведет к сейфу с номером 431. Он тебя не интересует. Ключ универсальный. Ты им откроешь ящик напротив, с номером 472. Код – десять нулей. Там лежит футляр от скрипки, в нем акции. Обычные бумаги. Деньги через таможню ты не провезешь. Выйдешь из банка, сядешь в машину и поедешь в Шереметьево. Рейс 1214 до Кипра. В аэропорту тебя встретят и обменяют акции на деньги. Сто тысяч долларов. Это все, приятель, что мы можем для тебя сделать.

– Но акции стоят дороже!

– Естественно. Тебе полагается процент за доставку. Ты можешь отказаться, Левша. Возвращайся в свою Украину и грабь мелкие лавочки, если успеешь сойти с поезда.

– Меня все устраивает.

– Тогда вперед и с песнями. Про историю с поездом забудь. Пока там будут чухаться, ты уже будешь купаться в Средиземном море.

Сева надел смокинг, похлопал Левшу по плечу и ушел.

Левша сказал Дербеню неправду. Задание он не выполнил. Встреча с подполковником милиции в поезде так его напугала, что он не стал отдавать девчонке с парнем отравленный коньяк. Продал им пепси-колу и курицу-гриль. К тому же они уже пили коньяк, но свой. Вряд ли взяли бы еще одну бутылку, а вливать им отраву силой значило погореть на месте. В конце концов, Дербень не скоро узнает о результатах его поездки в Курск.

4

Новый помощник Германа оказался не менее сообразительным, чем Семен Желтков, отбывший с Диной в Сочи. Двадцатипятилетний Юра Севрюгин работал в ресторане «Маяк» больше года и тоже очень уважал Германа. Тот никогда не отказывал ему в деньгах, помог с квартирой и пропиской в Москве, устроив фиктивный брак со вдовушкой. За услуги приходилось расплачиваться. Ничего сверхъестественного Герман от него не требовал. Он нарисовал ему схему, показал множество фотографий, рассказал, кто есть кто и где он мог видеться с этими людьми. Когда в ресторане появились полковник Федоров и капитан Степанов, он знал, как отвечать на их вопросы. Герман, как всегда, оставался в стороне, наблюдая из-за занавески служебного помещения.

Милиционеры хотели видеть Желткова. Метрдотель пожал плечами:

– Ничем не могу помочь, он ушел в отпуск.

Капитан показал фотографию двух девушек:

– Может быть, их еще кто-нибудь видел?

– Посидите за столиком, я сейчас поспрашиваю официантов.

– А где живет Желтков?

– Кажется, в общежитии. У ребят спросите, сейчас кого-нибудь пришлю.

Сыщики присели за ближайший столик. Степанов осмотрел пока еще пустовавший зал.

Минут через десять к ним подошел рыжий парень лет двадцати пяти. Он вернул снимок и сказал:

– Это я их фотографировал. Они сидели за моим столиком. Та, что красивая, дала аппарат, обычную мыльницу, и попросила их щелкнуть. Ее зовут Дина.

– Когда это было? – спросил Федоров.

– В мае. Веселые девчонки.

– Вы их часто видели?

– Нет. Только один раз, но такую кралю забыть нельзя.

– Вы с Желтковым работаете в одну смену?

– Нет, в разные.

– Значит, в субботу пятнадцатого июня вы не работали, – продолжал допытываться полковник.

– Нет, я-то как раз работал, это Семка не работал.

Федоров нахмурил брови.

– Семка – это Желтков?

– Ну да.

– Он обслуживал девушку в субботу, она здесь встречалась с мужчиной в половине девятого, так он мне сказал.

– Вы что-то путаете. В субботу никого из этих девушек здесь не было. Ресторан пустовал. Футбол же был, наши играли. Мне не повезло, у меня смена, а Семка небось у ящика сидел. Он в субботу не работал.

– Вы знаете, где он живет?

– Прописан в общаге. Он же из Хохляндии, не москвич, а живет у вдовушки. Семен спец по бабам, кочует от одной к другой. В общаге не появляется, и вещей его там нет. Сейчас какая-нибудь одинокая старушка повезла его в Египет или Турцию косточки греть на солнышке. Раньше чем через месяц не объявится.

– У Семена есть машина? – спросил Степанов.

– Есть. Горбатенький «Фольксваген». Но не его, а тоже какой-то вдовушки, ей от мужа достался. Сама ездить не умеет, да и ему некомфортно. Ругался.

– Хорошая машина. Юркая, быстрая.

– Для вас. А Семен много лет дальнобойщиком работал, огромные фуры гонял, да еще с прицепами. Навыки другие.

– Номер машины знаете?

– Нет, конечно. Помню, что регион стоял пятидесятый. Значит, машина зарегистрирована в Подмосковье. Цвет желтый, бабий. Найти нетрудно, это же не «Форд», «жуков» у нас мало даже в Москве.

– Спасибо за совет, – хмыкнул Федоров. – Увидимся еще.

Следователи вышли на улицу.

– Значит, все он вам врал! – сделал заключение Степанов. – Пудрил мозги. Этот Семен был курьером фокусника, возил ему обеды и тубусы для чертежей. Он же его и застрелил. Разумеется, мог знать Оксану. Парень был в деле, несомненно. Нам бы понять, на кого он работал.

– Что тебе это даст?

Они стояли возле машины и курили, не зная, что делать.

– Дальнобойщик! – неожиданно воскликнул Федоров.

– Что? – не понял капитан.

– В день ограбления Желтков в ресторане не появлялся, он мог управлять бензовозом и устроить аварию на Варшавке. Водитель бензовоза был очень опытным шофером. Сумел так вывернуть машину, что прицеп с цистерной встал поперек дороги. Фургон Дегтяря врезался в нее, а кабина бензовоза не пострадала. Водитель бензовоза скрылся, а фургон вместе с цистерной взлетел на воздух. Я еще тогда подумал, дело тут нечисто, вполне могли разъехаться. Прямая трасса, хорошая видимость. На том участке никогда аварий не случалось.

– Но бензовоз связан с делом о бриллиантах, а фокусник, пользуясь сходством с Константинесом, работал с картинами.

– Эти ограбления – две ветви одного дела. Тут нет сомнений. У трупа Игумена найдена титановая коробочка, полная бриллиантов. Ясно, что он ее не из дома прихватил. Зачем галерейщику Баскакову нужны бриллианты?

– Дали на хранение. Его бункер надежней любого банка.

Степанова отвлек звонок мобильного телефона.

– А, это ты, неугомонный Симаков. Теперь ложки с вилками нашел? Все, ресторан нас больше не интересует.

– Придется приехать. Я сам не знаю, что нашел. Увидите и определите. Думаю, это важно.

Степанов убрал трубку в карман.

– Опять охранник с Кутузовского. Толковый малый, я бы такого в свою бригаду взял не задумываясь. Просит приехать.

– Езжай, Стас, а я к нашим гаишникам смотаюсь. Попробую найти «жука». Их и впрямь не так много, да еще желтых.

Они пожали друг другу руки и разошлись.

– Ну вот, ребятки, кажется, вас за ручку привели к нужным выводам, – прошептал Герман, наблюдая за милиционерами в окно ресторана. – Пора Ирочке Гурьевой выписываться из больницы. Кто же еще им откроет глаза на правду.

Герман вышел из ресторана и сел в свою машину. Сначала он позвонил Ирине.

– Надышалась свежим воздухом?

– Черт! Сколько мне еще здесь торчать?

– Не переживай, я еду за тобой и везу очень печальную новость. Твой отец застрелился. У тебя должны быть слезы на глазах.

– Я не верю в самоубийство.

– О своих подозрениях расскажешь полковнику Кулешову. Думаю, мы его сегодня увидим, если все сложится по нашей схеме. Целую.

5

Они хорошо выспались, позавтракали, вырядились в дорогие платья и осмотрели друг друга.

– Вечером закатим настоящий бал, – сказала Катя. – В подвале хранится отличное французское вино. Как говорится в рекламе: «Ведь мы этого достойны!» Иван не сумел оценить свою жену. Ты настоящая находка, Ляля.

Ольга улыбнулась:

– И как ты сумела все это придумать?

– Мы женщины, Ляля. Сильная половина человечества не понимает, что они и только они на самом деле являются слабым полом. Просто мы позволяем им считать себя сильными. Идем, нас ждут подарки на праздник. Сегодня Троица.

Женщины вышли в сад, обошли клумбу и открыли ворота гаража. Машина стояла в самом центре ангара. Катя открыла задние дверцы старенького фургона и начала выбрасывать мешки наружу. Их было восемь. Ляля расстегнула молнию, на кафельный пол посыпались пачки долларов.

– Я до сих пор не могу поверить, что здесь двадцать четыре миллиона, – покачала головой Ляля. – Сон какой-то, надо себя ущипнуть. Самое большое, что я держала в руках, было три тысячи, оставленные мне Ваней перед уходом. И то много. Я их до сих пор не потратила. Что нам делать с этим? Мне так мало надо.

– Аппетит приходит во время еды. К богатству быстро привыкаешь, с нищетой примириться трудно.

Они сидели на полу, забыв о своих чистых наглаженных нарядах, и подбрасывали пачки денег, которые рассыпались в воздухе, купюры, кружась, падали на пол.

– Не хотите поделиться? – раздался мужской голос от ворот гаража.

Женщины вздрогнули и испуганно оглянулись. В гараж вошли двое мужчин. Против света их трудно было узнать, но когда они подошли ближе, Ляля произнесла только одно слово: «Ваня!» – и упала в обморок.

– Я всегда знал, что моя жена гений! – сказал Дербенев. По щекам Кати покатились слезы.

– Не стоит унывать, голубушка, самое страшное позади.

Иван приводил в чувство свою жену. Она действительно верила в гибель Ивана, а Катя знала намного больше, но молчала. Может быть и правильно. Ляля могла не пойти на рискованное дело, зная, что ее муж жив.

Вдова Ивана вновь стала его женой и вся цвела, плакала и смеялась одновременно.

– Ну, девочки, пришли в себя? – спросил Иван. – А теперь мы разожжем на поляне костер и покидаем в него макулатуру, которую вы тут рассыпали.

– Это же деньги! – вылупила глазищи Ляля.

– Нет, – покачал головой Сева, – это хорошо сделанные фантики. Их даже можно обменять, если повезет, но это не деньги. На данный момент это улики, от которых надо избавляться. Настоящие деньги были вывезены из хранилища за сутки до ограбления.

Об этом даже Катя не знала.

– Какие же вы мерзавцы! – не выдержала она.

– Свою долю мы получим, это значительно больше того, что вы здесь раскидали. Без вашего участия наш план не сработал бы. Дело в том, что Игумен не мог вывезти сто миллионов из хранилища. Даже с учетом того, что на полках осталось еще девять миллионов. Мы должны были доказать, что кроме Игумена работали и другие охотники. Никто не сможет определить, сколько вы вынесли денег, а это уже похоже на правду.

Ляля встрепенулась:

– Минутку. Но вы же живы? И об этом скоро все узнают. Значит, вас в первую очередь и заподозрят.

– Подозревать можно что угодно, лапуля. – Иван прижал жену к груди. – Но доказать невозможно. В этом вся проблема.

– Минуточку, – не успокаивалась Ляля. – Но мы же опознали ваши трупы! А вещи? Часы, ключи, и…

– Нас обокрали на рыбалке. Бродяги. Пока мы спали в палатке, нас обчистили, о чем мы написали заявление в местное отделение милиции за три дня до открытия отеля. Так получилось, что погибли воры. Обычное совпадение.

– А откуда они взялись, эти ребята, что погибли в фургоне? – непонимающим взглядом смотрела на мужчин Ляля.

– Я нашла их год назад, – заговорила Катя. – От каждой больницы отобрали врачей для рейда по вокзалам и городским свалкам. Мы ездили в своеобразных лабораториях на колесах, милиция вылавливала бомжей, а мы их обследовали. Такие рейды проводились дважды в неделю. Основная задача – выловить наркоманов и ВИЧ-инфицированных. Слишком много заразы разносили по городу эти оборванцы. Я подобрала троих мужчин. Они не были наркоманами. Один страдал СПИДом, двое других – раковые больные без шанса на спасение. Все трое смертники. Мы сняли для них квартиру в Москве, и год я их поддерживала, как могла, иначе они умерли бы намного раньше. У одного из них был перелом ключицы. Этот рентгеновский снимок я сохранила, его и предъявила на опознании. Они знали, к чему их готовят, и ничего не боялись. Их уже не спасал морфий, боли стали невыносимыми. Так что конец они восприняли как избавление от мук. Вещи им передали в день автокатастрофы. Железные, которые не горят. Бензовоз угнал Иван от нефтеперерабатывающего завода. В ту ночь Сева и Иван были на открытии отеля, за рулем бензовоза сидела я.

Ляля приоткрыла рот, слушая Катю. У нее не было слов.

6

Кулешов был занят, и Алине пришлось ждать достаточно долго. Наконец дежурный офицер вышел к ней с пропуском и сказал, что полковник готов ее принять. Госпожа Малахова уже бывала на Петровке, когда приносила пленку, отснятую по заказу на вечере в отеле, и быстро нашла кабинет Кулешова. Полковник вежливо поздоровался и предложил присесть, но Алина осталась стоять, как бы подчеркивая, что пришла лишь задать несколько вопросов.

Она достала из сумочки конверт и положила его на стол.

– Не знаю, как расценивать это письмо, полученное мной сегодня утром по электронной почте. Скорее всего как хохму. Хотелось бы услышать ваши комментарии на сей счет.

Кулешов достал из конверта лист бумаги, несколько раз перечитал его и отложил в сторону. Оставалось лишь поражаться осведомленности вора. Он знал слишком много, будто сам работал на Петровке.

– Вы можете описать камни, вес и количество?

Алина достала из сумки второй конверт, более плотный.

– Тут все сказано, в деталях. Это копия таможенной декларации и договор с заказчиком.

Женщина продолжала стоять, холодно наблюдая за полковником. Она не верила письму и ждала, что Кулешов рассмеется над глупой запиской.

– До меня дошли слухи, что ваш заказчик уже в Москве. Если вы получите бриллианты, то что получит он? Вернете ему товар и извинитесь?

– У нас есть образец. Он сделан из белого золота. Тот, что выставлялся в витрине. Вынуть из него хрусталь и вставить на его место бриллианты вопрос двух-трех дней.

– Вас не обманули, Алина Борисовна. Бриллианты у нас.

Щеки Снежной королевы раскраснелись, у нее подкосились ноги, она села.

Полковник снял трубку внутреннего телефона и приказал:

– Принесите вещдок 1209 и документацию с оценкой экспертов.

Через несколько минут капитан принес титановую коробку и сопроводительные бумаги.

– Взгляните, – предложил Кулешов Алине, – это ваши камни?

Она достала из сумочки лупу и рассмотрела несколько алмазов.

– Уму непостижимо. Они найдены!

– Осталось найти вора и доказать, что он вор. Вам придется написать мне расписку. Я понимаю, что у вас мало времени, чтобы выполнить заказ. Мы не хотим портить отношения с Арабскими Эмиратами из-за бюрократических проволочек.

– Значит, я могу забрать бриллианты?

– Конечно. Я очень рад, что все закончилось так хорошо, а главное, вовремя.

Алина достала третий конверт, самый пухлый, и положила его на стол.

– Это вам лично от нас с мужем. Мы же обещали премию за возврат бриллиантов и держим свое слово.

Кулешов приоткрыл конверт. В нем лежала толстая пачка стодолларовых купюр. Он промолчал.

– Спасибо, Леонид Палыч. Вы спасли нашу репутацию. И вот что я еще хотела сказать. Как я догадываюсь, вы не открывали уголовное дело, помогали нам, как честный человек сделали все, чтобы справедливость восторжествовала. Я не думаю, что вам надо тратить силы на поиски вора. Мне плевать на него, тем более что он остался ни с чем. А в память о нашем сотрудничестве мой муж готовит для вашей супруги сувенир. Он делает его лично и поставит на изделии свое клеймо. Мы будем рады видеть вас с супругой у себя через несколько дней. Надеюсь, она не будет разочарована.

– Спасибо за внимание, – сказал Кулешов, не зная, что надо говорить в таких ситуациях.

Алина забрала коробку, оставила расписку и ушла. Кулешов смахнул конверт в стол, и тут же раздался телефонный звонок.

– Леонид Палыч, это Степанов звонит. Я в квартире погибшего фокусника на Кутузовском. Мы картины нашли.

– Как нашли? Там же делали обыск!

– Они висят под его плакатами на стене. Канцелярскими кнопками присобачены.

– Не трогайся с места, я выезжаю.

Кулешов тут же перезвонил Мамедову:

– Кулешов беспокоит. Возьмите с собой своих экспертов по живописи и приезжайте на Кутузовский, пятнадцать. Третий подъезд, сто двадцать седьмая квартира. Думаю, что смогу вас обрадовать.

– Нашли картины?

– А это пусть определяют эксперты. Жду!

Мамедов положил трубку. Сыщик Геннадий сдержал свое слово. Он обещал, что картины ему вернут менты, так оно и вышло.

Рашид потер руки и вызвал к себе Нечаева.