Текст книги "Окончательный монтаж"

8

Вне зависимости от настроения, погоды или других причин Самуил Яковлевич начинал свое утро с любимой игрушки. Он вставал в шесть утра, не будил жену, сам варил себе кофе и поднимался наверх, в свою бесценную комнату, где играл в железную дорогу. Мы не будем возвращаться к подробным описаниям, они уже сделаны.[1]1
  Читайте роман М. Марта «Сквозь тусклое стекло».


[Закрыть] Его игра продолжалась до восьми часов утра, после чего он садился в машину и ехал с дачи в банк.

Сегодня у Фельдмана было хорошее настроение. Все проблемы решены, банкротство уже не грозит. Мало того, они со Шпаликовым получают больше трехсот процентов прибыли от продажи акций. Этого и в мечтах не было.

В то время когда Фельдман сел за пульт и десятки поездов на огромном пространстве комнаты тронулись в путь, Герман перелез через забор дачи и подобрался к дому. У ворот дремал только один охранник. На веранде никого не было. Ночные сторожа разошлись по домам. Как всегда, Герман пользовался бахилами и перчатками. Он тихо прошел в дом, потом в спальню. Подкрался к спящей женщине и закрыл ей рот платком, пропитанным хлороформом.

Она не успела проснуться. Теперь с ней можно было делать что угодно. Герман поднял ее на руки, вынес из дома и положил в багажник машины мужа. Достав пистолет с глушителем, выстрелил. Все это делал неторопливо, осторожно, не оставляя следов. Он ушел с территории дачи тем же путем, что и пришел. У леса его поджидал «Форд». В Москве, в одном из переулков, стояла «Мазда», за рулем которой сидел Левша. Герман припарковался за его машиной и посигналил. Левша пересел в его «Форд». Герман начал разговор без вступления:

– Без оружия идти опасно. Сунь пистолет за пояс брюк спереди и прикрой пиджаком. Обыскивать тебя никто не станет. Стрелять не придется, у охранников пистолеты без патронов. При необходимости можешь пугнуть их, если что-то пойдет не так, но не думаю. Ключ от ячейки номер 431 ты уже получил. Предъявишь его на входе, но откроешь сейф под номером 472, тот, что напротив. Ключ универсальный, код – десять нулей. В ячейке лежит футляр от скрипки, в нем акции. Об остальном ты все знаешь. В банк приедешь ровно в одиннадцать, ни минутой раньше и ни минутой позже. Тебя будут страховать. А пока можешь позавтракать в приличном ресторане, тут денег хватит.

Герман протянул бумажник и пистолет.

– Это же «вальтер» генерала, – узнал оружие Левша. – Не знал, что он мне пригодится. Зачем глушитель, если не надо стрелять? – Левша убрал пистолет за пояс и заглянул в бумажник. – Неплохо для начала.

– Да, дружок, ты заслужил, действуй. Мне предстоит еще немало работы, со мной рассчитаются позже.

Герман и не думал, что безобидная фраза станет пророчеством.

9

Оперативка у начальника управления проходила каждый понедельник. Неожиданно генерал сказал:

– Сверим часы, товарищи офицеры. На моих девять сорок семь.

Все тут же глянули на свои часы, кто-то начал подводить стрелки. Генерал тем временем обошел стол, за которым сидели командиры подразделений и начальники отделов.

– Спасибо. А теперь все свободны, за исключением генерала Горбатова, полковника Хлудова, Матвеева, Кулешова и Понамарева.

Офицеры собрали папки и блокноты и разошлись. Остались только те, чьи фамилии были названы.

– Итак. Все вы, кроме Кулешова, должны мне предоставить к концу рабочего дня налоговые декларации. Я знаю, какую зарплату вы получаете. Других доходов у офицера милиции быть не должно. Из вас только у полковника Матвеева самые дешевые часы фирмы «Ролекс». Они потянут тысяч на пятнадцать долларов, у остальных значительно дороже. Я уж не говорю о машинах, на которых вы ездите, и особняках, в которых живете. Если кто-то захочет сослаться на подарки от родственников, обязан предоставить мне их декларации о доходах вместе со своими. Вольготная жизнь кончилась. Тот, кто не выполнит мой приказ, будет давать показания в прокуратуре. А теперь свободны все, кроме полковника Кулешова. Пока свободны.

Лица начальников вытянулись, у кого-то стали красными, кто-то побледнел. Спорить и оправдываться не имело смысла, крутой нрав генерала был всем известен. Растерянные подчиненные разошлись. Кулешов закрыл за ними дверь.

– Садись, Леонид Палыч. Докладывай. Я уже слышал о твоих успехах.

Кулешов выложил все, что знал, и высказал свои соображения. Генерал слушал внимательно, все время поглядывая на портфель, оставленный полковником на столе возле того места, где он сидел в начале оперативки. Доклад длился больше часа.

– Ты советовался с Мамедовым? – спросил генерал после некоторых раздумий.

– Да. Он готов выплатить компенсацию Ирине Гурьевой, только бы она не поднимала волну. Сумму мы не оговаривали, я не хочу вмешиваться в финансовые вопросы.

– Правильно, Леня. Что принес?

– Двести пятьдесят тысяч. Гонорар от Мамедова за честную работу.

Генерал мягко улыбнулся:

– Добавишь еще сто. Сам виноват. В министерстве узнали о нашем подпольном следствии. Я не хотел привлекать их специалистов к делу, ты настоял, вот и результат.

– Будет исполнено.

– Гаси пожар, Леня. К завтрашнему дню вся эта история должна быть забыта раз и навсегда. Ты уверен, что акции в руках Фельдмана?

– Через час я встречаюсь с Алиной. Она расскажет подробности.

– Фельдману будет очень трудно объяснить, каким образом акции оказались у него в руках. Он тут же попадает в категорию подозреваемых в убийстве Гурьева. Не мог же он найти их на улице. И на Алину ссылаться не станет. Мы знаем, где найдены бриллианты. Она могла отдать акции только в обмен, значит, они были у нее. Фельдман должен очень ювелирно сработать, чтобы остаться чистеньким.

– Я сумею прижать его к стенке.

– Не очень сильно, Леня. Ты должен помнить: раздевая догола, не оставляешь человеку выбора. Ему нечего уже терять, и он пойдет ва-банк. А нам скандалы противопоказаны.

– Сделаю все чисто, можешь на меня рассчитывать. Деньги для министерских крыс принесу завтра. Еще один вопрос. В деле мне оказал большую помощь полковник Федоров из управления Ленинского района Подмосковья. Я тебе говорил о нем.

– Помню. Таких людей мы должны ценить. Переведем в Москву. Для начала можешь взять его к себе заместителем.

– Согласен. Он мужик головастый, службу понимает.

– Главное, чтобы устав наш понимал. Жду тебя завтра, Леня, с результатами. И с…

Генерал кивнул на портфель.

Оставив портфель, Кулешов вышел.

Возле кабинета его поджидал Степанов и незнакомый ему подполковник. Тот встал и козырнул.

– Подполковник Жданов. Замначальника криминальной милиции Центрального округа.

– Что-то срочное?

– Так точно, – ответил Степанов. – Подполковник Жданов был свидетелем убийства Дины и Семена Желткова в поезде Москва—Сочи. Я уже отправил лейтенанта Жирова на Курский вокзал.

– Ладно, зайдите.

Кулешов торопился, истории с ликвидацией свидетелей его мало интересовала. А живые ему и вовсе были не нужны.

Жданов разложил на столе фотографии. На них были изображены Дина и официант, лежащие в купе на полу с окровавленными головами.

– При них найдены паспорта, что позволило установить личности. Я ехал в соседнем купе. На станции Курск ко мне вошел проводник и позвал. Я ехал в форме. Мы с братом тоже торопились в Сочи, путевки на руках. Брат поехал дальше, а я сошел в Курске, где вынесли трупы. Оба застрелены. На полу найдены гильзы иностранного производства. Похожи на немецкие от «вальтера». Стреляли в упор в лоб. Предположительно на оружие был навинчен глушитель. В соседнем купе выстрелов было не слышно. Убиты на подъезде к Курску, километров за тридцать. Я видел подозрительного типа, разносившего продукты по купе. Мерзкая рожа. Мы купили у него бутылку водки. Увидев мой мундир, висящий на вешалке, этот тип побелел. Надо было бы его проверить, но мы с братом здорового проголодались. Упустил, одним словом. У погибших денег и кошельков не нашли, в карманах только мобильный телефон и паспорта. Но в Сочи без денег не ездят. В отделении на вокзале мне дали списки и фотографии объявленных в розыск. Убитый парень числился в списке. Я решил, что это важно, и вернулся в Москву. Когда еще они там, в Курске, сведут концы с концами!

– Правильно поступили, товарищ Жданов. Предполагаемого убийцу можете узнать?

– Конечно. Такую рожу не забудешь. Мне еще тогда показалось, что я этого типа где-то видел.

– Если где-то видел, тогда я тебе покажу одну газетку. Там много всякой шушеры. Может, кого признаешь.

Кулешов достал из стола украинскую газету. На первой полосе красовались все участники банды Левши. Подполковник тут же ткнул пальцем в фотографию Левши.

– Да вот же он. Только в поезде он был с усами.

– Ясно. Капитан Степанов, нам надо выезжать на задание, отведите подполковника к майору Юсупову, пусть он напишет заявление. А потом, товарищ Жданов, можете ехать в Сочи на заслуженный отдых. Я договорюсь с вашим начальством, вам продлят отпуск на трое суток.

Подполковник козырнул:

– Вещдоки я привез с собой. Документы, гильзы, телефон.

– Отлично.

10

Секретарша принесла Фельдману утреннюю почту. Один конверт, без марок, с надписью «срочно», лежал сверху. Он уже догадался, что в нем, но на всякий случай спросил:

– От кого письмо?

– Курьер принес, Саул Яковлевич. Думаю, это частная переписка. Нет штампов, значит, не организация.

– Спасибо, идите.

Девушка вышла из кабинета, а банкир вскрыл конверт. Текст без подписи, инструкция, которая уже обсуждалась, но теперь содержала конкретную последовательность действий:

«Как к вам попали акции Гурьева? Вы их украли? Фактов, подтверждающих передачу их вам конкретным лицом, у вас нет и не будет. Не рассчитывайте на это. Вы можете обнаружить их по чистой случайности, и только после этого они останутся у вас на законных основаниях.

Ровно в одиннадцать в банк придет вор. У него ваш универсальный ключ с номером ячейки 431, но его интересует сейф 472. У него есть оружие. Пропустите. В этом весь смысл. В ячейке, записанной на Дину, подружку Скуратова, лежит футляр от скрипки. Положите в него акции и перенесите в сейф 472. Сработает тревога. Действия охранника должны быть адекватными. Преступник опасен. Ограбление надо предотвратить. Действуйте!»

Внизу стояла приписка: «После прочтения сжечь!»

Фельдман тут же направился в кабинет Шпаликова. Они вместе прочитали письмо.

– План нас устраивает, – кивнул Шпаликов.

– Убийство в банке? Скандал?

– Не скандал, Саул, а реклама. Банк проявил бдительность, это лишний раз всем докажет, что мы не зря получаем большие деньги за аренду ячеек. Они недоступны для воров, даже вооруженных.

– Надо поставить на пост надежного человека. Не каждый решится стрелять.

– Игорь Седов. Этот парень давно на нас работает и мечтает о повышении. Другой работы он не найдет. Инвалид. Получил ранение в перестрелке, так что с пушкой обращаться умеет.

– Бывший мент?

– Нет. Начальник военного склада. Охранял арсенал с оружием. Думаю, они сами торговали оружием и перед крупной ревизией решили инсценировать ограбление. Тогда недосчитались более сотни автоматов. Грабители ушли, но показательный фейерверк устроили. Скорее всего, под пулю он попал случайно. Что называется, Бог наказал. Из армии его уволили. У нас работает пять лет. Ему можно доверять. В последние два года занимается видеонаблюдением за ячейками, так что нашу кухню знает.

– Пора действовать, уже половина одиннадцатого.

Шпаликов достал зажигалку и поджег письмо.

* * *

Ровно в одиннадцать Левша был в банке. Он знал, куда идти и что делать, но не торопился, а внимательно осмотрелся. Все стены были увешаны видеокамерами, но на ком-то конкретном они не фокусировались, снимали общую панораму. В операционном зале собралось немало посетителей. Главное – не выделяться и вести себя спокойно. Камеры размещались на высоте двух метров, поэтому Левша предусмотрительно надел бейсболку с большим козырьком. Обстановка показалась ему спокойной, и он прошел к лестнице, ведущей в зал индивидуальных ячеек. Внизу наткнулся на решетчатую дверь, сквозь толстые прутья которой был виден стол с компьютером, в кресле сидел мужчина в униформе и читал газету. Кобура с пистолетом Левшу немного смутила, но он помнил, что ему сказали: «Патронов в оружии нет». Грабитель достал ключ и постучал по толстой стальной стойке. Охранник оглянулся.

– Извините, увлекся.

Он набрал код на клавиатуре, и решетка поднялась вверх.

– Проходите.

Левша прошел.

– Покажите ваш ключик.

Он посмотрел на номер и набрал его на клавиатуре. На матовом стеклянном полу тут же высветились разного цвета дорожки, ведущие вглубь зала, лабиринт из стальных ячеек до самого потолка.

– Ваша зеленая, – сказал охранник, – она выведет вас к сейфу. Не перепутайте номер.

– Я в курсе, – кивнул Левша и вошел в лабиринт. Он заметил на столе металлодетектор, и ему показалось странным, что охранник не стал его проверять и не попросил оставить электронную подпись. Забыл? Вряд ли. Левша был опытным вором и не верил в случайности. Похоже, его здесь ждут: либо охрана подкуплена, что вполне возможно, либо решили подставить. Но если надо было пришить, то это уже сделали бы, к чему разыгрывать комедию. Конечно, живым оставлять его глупо, он слишком много знает. Однако в России обвинить его не в чем, если депортируют в Украину, будет досиживать срок плюс пять лет за побег. Скорее всего, нервозность появилась от того, что он давно не проворачивал никаких операций. Левша взял себя в руки. Неожиданно светящаяся тропинка оборвалась. Ячейка 472 находилась справа. В проходе никого не было.

На лице грабителя выступили капельки пота. Левша никогда не причислял себя к трусам, работал быстро и дерзко, но свои операции обычно готовил сам, сейчас же он работал по наводке, знал лишь схему действий и не имел права на инициативу. Он вставил ключ в скважину и повернул его. На ящике загорелись цифры. Десять раз нажав на ноль, Левша услышал щелчок, выдвинул ящик и открыл его. Футляр от скрипки был на месте. А если он пустой? Надо проверить. В футляре лежали скрученные в трубочку бумаги, перетянутые резинками. Нет, его не обманули. Вор достал футляр и повернулся. В двух метрах от него стоял тот самый охранник с пистолетом в руке.

– Вы открыли чужую ячейку. Это ограбление, – сказал он, чеканя слова.

Рука с оружием подрагивала – парень явно психовал.

Он стрелять не станет, решил Левша, ведь его пистолет не заряжен. И неторопливо расстегнул пуговицу пиджака. Из-за пояса брюк стала видна рукоятка пистолета.

– Ты бы ушел с дороги, приятель, – сказал грабитель. – Моя пушка заряжена, и на ней глушитель. Я так просто не сдаюсь.

– Положи руки на затылок и иди к выходу, – приказал охранник. Его голос срывался, и Левша окончательно успокоился.

Игорь Седов действительно боялся. Он слишком хорошо помнил свое ранение в живот и знал, какую боль причиняют пули. Хорошо, если убьют сразу, а если опять попадут в живот? У него уже вырезали половину кишок, второй пули он не выдержит. Он видел насмешку на лице грабителя и понимал, что имеет дело не со шпаной, а с настоящим волком. Такой долго думать не будет.

Левша потянулся к пистолету, и через секунду раздались выстрелы.

* * *

В одиннадцать двадцать машина полковника Кулешова подъехала к банку. На дверях висела табличка «Закрыто по техническим причинам». Капитан Степанов позвонил в дверь. Охрана пропустила офицеров внутрь.

– Что случилось? – спросил Кулешов.

– Попытка ограбления. Пройдите в зал индивидуальных сейфов.

– Опоздали, Стас, – буркнул полковник. – А могли бы предвидеть. Идем, живо.

В одном из отсеков лежал труп Левши с тремя пулями в груди. В руке пистолет с глушителем, рядом футляр от скрипки, по полу разбросаны свернутые в трубочки бумаги. Возле трупа стоял охранник и начальство в лице Фельдмана и Шпаликова.

– Что здесь произошло?

– Ограбление… – начал было Фельдман.

– Помолчите, – остановил его Кулешов. – Кто стрелял?

– Я, – обливаясь потом, произнес охранник.

– Фамилия?

– Седов Игорь Николаевич.

Кулешов помнил эту фамилию. На машине Седова совершено покушение на Гурьева за три дня до убийства, протокол подписан свидетелями. По предположению нанятого Гурьевым сыщика Германа Лациса охранник Седов сидел за рулем, а Левша стрелял из автомата по машине банкира. Теперь Левшу убрали.

– Почему вы применили оружие?

– На пульте сработала сигнализация – вор открыл чужую ячейку. Я прибыл на место, а он наставил на меня пистолет. Я вынужден был защищаться. Действовал по инструкции, находясь при исполнении служебных обязанностей.

Кулешов не отводил от охранника пронзительного взгляда.

– Где вы находились в среду от шестнадцати до восемнадцати часов?

Охранник растерялся, он не мог сосредоточиться и даже не понял вопроса.

– Отвечайте, Седов.

– Кажется, ездил на рыбалку с приятелем.

– На его машине или на своей?

– Как вам сказать… Наверное, на моей.

– Сколько свидетелей?

– Трое. С нами еще были две женщины, но они… Я не знаю их имен, мы подобрали их на дороге… Ну, чтобы веселее было. Вы понимаете, я женат и приятель тоже… Кому нужны неприятности?..

– Значит, свидетелей нет?

– А при чем здесь среда?

– Об этом мы поговорим в другом месте, а пока вы задержаны за умышленное убийство.

Степанов вырвал пистолет из рук охранника, тут подоспели и оперативники из местного отделения.

– Наденьте на него наручники и уведите. Определите, на чем приехал преступник, и обыщите его машину. Впрочем, надо осмотреть все машины, припаркованные у банка. Он мог быть не один.

– Я защищался! – выкрикнул задержанный.

– Не валяй дурака. Ты убил рецидивиста Тараса Тишко, а потом подложил пистолет ему в руку. Ошибся, Седов. Тишко был левшой, а пистолет ты ему подложил в правую руку. Надо знать, кого убиваешь.

– Я его не знаю. Мне Фельдман велел пристрелить грабителя…

– Уведите, – махнул рукой Кулешов.

Парня потащили к выходу, он сопротивлялся, что-то кричал, но его уже не слушали.

– Чей сейф вскрыл грабитель? – перейдя на ровный тон, спросил полковник Фельдмана.

– Он числится за некой Оксаной Мартынчук.

– Логично, если учесть близкую связь убитой Мартынчук со свежим трупом Левши. А что он пытался достать из сейфа?

Шпаликов нагнулся и поднял один из свитков с пола. Сняв резинку, он развернул листы.

– Это акции алмазного концерна.

– Как удачно они попали к вам в руки. А главное, вовремя, после смерти Гурьева.

Кулешов повернулся к Степанову:

– Вызови экспертов, обыщи труп, а я продолжу беседу с господами банкирами в одном из их кабинетов.

Начальники сопроводили полковника в кабинет Фельдмана.

– Интриги такой сложности, господа банкиры, вам не по зубам, – начал Кулешов. – История кончится долгосрочным отлучением вас от свободы. Дело в том, что Алина получила свои бриллианты и решила отдать акции Ирине Гурьевой, которая при жизни отца выдавала себя за жену банкира, а на деле была его дочерью. Алина пришла вчера в банк и хотела забрать акции, чтобы вернуть их законной владелице, но ящик оказался пустым. Куда же они делись? Я приехал сюда, чтобы задать вам этот вопрос, а акции валяются на полу возле другого ящика, и их кто-то хотел выкрасть.

– Ирине Гурьевой ничего не принадлежит. Акции переходят банку в соответствии с договором. В любом случае они перешли бы в наши руки. Что касается Ирины, то против нее будет возбуждено уголовное дело. Это она убила Анну Гурьеву, у нас есть показания сыщиков, которые проводили расследование в Хабаровске, – вызывающе проговорил Шпаликов.

Полковника охватила ярость, что с ним случалось крайне редко.

– И на этой туфте вы строили свою защиту? Запихните показания сыщиков себе в задницу! У меня есть неопровержимые доказательства того, что свою жену убил сам Гурьев, а к ним и его чистосердечное признание, написанное им собственноручно. За день до смерти Гурьев переписал все акции на имя дочери, но вы об этом не знали.

Наступила долгая пауза. Кулешов не мешал банкирам думать. Он понимал, сколь неожиданный оборот приняло для них это дело.

– А почему вы не можете предположить, что спектакль с акциями и убийством могла подстроить Алина? – вдруг оживился Фельдман.

Полковник покачал головой.

– Она свое получила. Вам она ничем не обязана, вы ей тоже ничего не должны. Ввязываться в скандал с акциями – значит марать свое имя, которое уже получило мировую известность благодаря ее таланту. Не вижу резона. Что касается убитого грабителя, то Алину невозможно с ним связать. Зато ваша жена, Саул Яковлевич, с ним имела связь. – Кулешов положил на стол фотографии. – Вряд ли вы согласитесь мне рассказать, где ваша жена провела ночь и утро в день убийства Гурьева. А я это знаю точно. Анна Фельдман проходит в качестве подозреваемой по делу об убийстве Гурьева, и будьте уверены, свой срок она получит на полную катушку. Вы еще можете вывернуться, но акции в любом случае придется отдать Ирине. Делать выпады в сторону Алины Малаховой по меньшей мере глупо. Вор вскрыл ячейку 472, а на брелоке стоит номер 431. Он воспользовался универсальным ключом. Ну где, скажите мне, Алина могла взять универсальный ключ? Хотите услышать ее показания? Нет проблем. Она в моей машине, можем пригласить ее сюда. Час назад Алина передала мне заявление о краже акций из ее ячейки. У вас хватит аргументов для обвинения этой женщины в подлоге? Вряд ли! Она вас растопчет. Вы пойдете под суд. Убийство Гурьева доказано. Ваш охранник уличен в покушении на Гурьева, а теперь обвиняется в умышленном убийстве. И уверен, все стрелки он переведет на вас.

Банкиры окончательно сникли.

– В банке уже нет средств, – тихо заговорил Шпаликов, – но у нас есть свои личные деньги. Немного, но есть. Мы как меценаты хотим пожертвовать миллион долларов на нужды милиции, рассчитывая на взаимопонимание и снисходительность.

– Разумное предложение, – ухмыльнулся Кулешов. – Завтра привезете деньги в управление вместе с благодарственным письмом и официальной дарственной. Взятки мы не берем, нас на этом не поймать. Из вас не получится комбинаторов, господа счетоводы. Как это отразится на вашей судьбе, я не знаю, ничего обещать не могу. Но возможно, после вашего завтрашнего визита в мой кабинет вы сможете пройти таможенный и погранконтроль в международном аэропорту. Лучшего варианта для вас я не вижу.

В кабинет вошел капитан Степанов.

– В пистолете Левши не хватает трех патронов. Это «вальтер». Две гильзы найдены в поезде Москва—Сочи. В бумажнике билеты Курск—Москва. Похоже, подполковник Жданов не ошибся. Левша убил ребят в поезде на подъезде к Курску. В его машине найден загранпаспорт и билеты до Кипра на двухчасовой рейс, а также ключи и оплаченная квитанция за коммунальные услуги квартиры, расположенной на Фрунзенской набережной. Туда уже выехал майор Панкратов с ребятами. Но это еще не все. Мы осмотрели все машины. В том числе и руководителей банка. В багажнике Фельдмана лежит труп его жены. Убита выстрелом в затылок. Рядом валяется гильза от «вальтера». Повторяю, в обойме не хватает трех патронов. Все совпадает. Если Левша выполнял задание банкиров, то понятно, почему его убрали.

Побледневший Фельдман выдвинул ящик стола, вынул пистолет и выстрелил себе в рот.

Никто не шелохнулся и не помешал ему покончить с собой.

* * *

– Как ни крути, Стас, но эту партию мы проиграли, – тихо сказал полковник.

– Леонид Палыч, неужели возможно разобраться в этой паутине? Я половины не понял из того, в чем мы разобрались, а уж в остальном и вовсе утонешь.

– Элитные пауки пожрали друг друга, и черт с ними. Нас поставили в железные рамки. «Следствие ведите исподтишка, без скандалов, тихо и быстро». Мы свою задачу выполнили. Бриллианты возвращены, картины на месте, и все без скандалов.

– А сколько трупов собрали с поля битвы? На бандитских разборках столько не насчитаешь.

– Здесь те же разборки, Стас. Только бандиты не носят смокинги и бриллианты. Ни одного положительного героя, посочувствовать некому. Сдохнут – туда им и дорога. Мы играли роль наблюдателей. Нас тоже использовали. Мы же, по сути, ничего не нашли. Нам отдали, а мы в роли посредников передали ворованное из рук в руки. Все выглядит официально. Вечером Ирине отдадим ее акции. И тоже официально. Я бы их всех пересажал, да кто мне позволит?! Времена бандитских разборок ушли в прошлое, теперь в моде элитные разборки, а мы оказались к ним не готовы. Нас гоняли по полю, как футбольный мяч, и нами же забивали голы. Игроков мы видели, а судей никто не видел. А ведь они были и подсуживали одной из команд, красные карточки показывали. Тошнит меня от этой истории.

– Да уж, на кино не похоже. Это там добро борется со злом. В жизни зло воюет со злом, добро давно спит крепким сном, о нем уже забыли. На арене монстры в одеяниях ангелов.

– Ты видел, чтобы на добре можно было заработать деньги? В нашем расследовании нищие не участвовали. Я о таких суммах раньше не слышал. Миллионы по тротуарам разбрасывают, народ на карачках ползает. Сумасшедший дом!

В квартире на Фрунзенской набережной нашли коробку от пистолета «вальтер», которым пользовался Левша, кругом его следы и отпечатки, а в компьютере черновики писем, отправленные Мамедову и Алине от имени Вора.

– Даже компьютерные игры на безграмотного Левшу свалили. Они над нами издеваются, сволочи!

Кулешов выругался, но что он мог сделать? Только кулаком по столу стукнуть. Да и то не сильно. Мебель дорогая, из карельской березы.

Тут же обнаружились и другие находки. Фотографии и видеокассета. На одних фотографиях был изображен Мамедов и Бартошевич в ресторане «Маяк», где их обслуживал Семен Желтков. На другом снимке тот же столик в том же ресторане, на этот раз на фотографии красовался Мамедов и Левша. В конверте лежала бумага. Кулешов развернул ее и прочел:

«Я, Рашид Мамедов, извещен о намеченном на ближайшие дни ограблении хранилища художественной галереи имени Ильи Баскакова, но не намерен раскрывать секрет операции. Любые мои действия, препятствующее намеченному плану, можно считать как корыстные цели в свою пользу».

Под запиской стояла подпись владельца отеля.

Решили просмотреть видеокассету и увидели фильм об ограблении. В комнате хватало света, и кадры получились четкими.

– Это номер Кэтрин Камерон, если судить по картинам на стене, – комментировал Кулешов. – А это Константинес. Греческий магнат.

– Это Бартошевич, одетый под Константинеса, – поправил Степанов. – Мы не ошиблись, это он украл картины. Вопрос в другом. Кто его снимал?

– Не понимаешь? Конечно же Мамедов. Теперь понятно, с какой целью он отключил сигнализацию. Кроме него никто не мог этого сделать.

– И чего он этим добился? – пожал плечами Степанов.

– Все очень просто. Картины выкрали. Отдать он их не может, залог остается у Баскакова, но не надолго. По плану Мамедова деньги крадут из хранилища, а потом мы находим картины и возвращаем ему. Теперь Баскаков не может их выкупить, и картины переходят в собственность Мамедова. Происходит то, чего он добивался.

– Значит, он и убил Бартошевича?

– А кто же еще? Фокусник решил поиграть по своим правилам. Помнишь фигу, найденную в сейфе вместо картин? Нашел с кем шутки шутить. Я думаю, что Левша и фокусник не знали о второй группе, нанятой Мамедовым.

– О банде Игумена?

– Именно. Мамедов убил Бартошевича с помощью Игумена. Найденный у бандита пистолет подтверждает это.

– Скорее всего, фокусника убил официант, – вмешался вошедший в комнату майор Панкратов. В руках у него были чьи-то ботинки. – Вот, стояли в коридоре. На них следы жира, ресторанного борща. Такие же мы нашли в машине, где убит Бартошевич, такие же следы есть в его квартире и в ресторане возле шкафчика Семена Желткова. Я думаю, официант был связным и знал Игумена. Кто же еще мог передать ему пистолет? И еще. В Скуратова тоже стрелял Семен Желтков. Машина Желткова найдена на платной стоянке Курского вокзала. Я ее осмотрел. Следы от ее колес обнаружены на опушке у дачи Скуратова. И следы от этих ботиночек тоже хорошо пропечатались. Пистолет Игумену сбросили. А это значит, что они знали, что мы его найдем. Как? Очень просто. После взрыва. Вывод напрашивается сам собой. Банду Игумена уничтожал Желтков по команде Мамедова.

– Логично, – согласился Кулешов. – Мамедов не решился уничтожить все сто миллионов, большую часть денег он перехватил в трубе вентиляции и вытащил через залы музея.

– Картинка понятна, товарищ полковник, – усмехнулся Панкратов. – На Мамедова можно надевать наручники.

– Ишь ты какой прыткий. По какому делу он у нас проходит?

– Ну как? А…

– Бэ! Дел никаких нет! Он нас нанял, и мы вернули ему картины. Это все, майор, что от нас требовалось. Собрать материалы и уничтожить. Жесткий диск компьютера отформатировать и изъять.

Кулешов был строг и категоричен.

– Ладно, Леонид Палыч, мы можем списать все трупы как неопознанные, а что делать с трупом Анны Фельдман? Придется открывать дело.

– Фельдман нанял бандита Левшу убить жену, а охраннику велел казнить убийцу жены. Когда его разоблачили, застрелился сам. Против кого будем возбуждать дело? Трупы не судят. Составим протоколы по форме и сдадим в архив. Точка! Я уже устал от этой возни. Закругляйтесь, ребята. Все, что от нас зависело, мы сделали.

Торжества победы добра над злом не получилось. С кислыми физиономиями бригада полковника Кулешова принялась за уничтожение улик. В первый раз за свою практику они делали все наоборот.