Текст книги "Пробуждение к новой жизни. Беседы на Евангелие от Марка"

Вот так с нами поступает искуситель. Он стучится в нашу дверь; но, раньше чем открыть, посмотри в скважину. Если увидишь, что это «шкурки продаются», скажи: нет, я не открываю! – и отойди от двери сразу, чтобы даже не слышать голоса, который за дверью будет звучать и тебя манить. Стоит только открыть дверь и завязать разговор – ты уже на пути к падению.

Вот первый урок: когда к нам подходит искушение, надо отрубать его одним махом, как топором; хлопнуть дверью, сказать: нет! – и довольно. Речь, конечно, идет не о заячьих шкурках, a о возможности чем-нибудь соблазниться, чего-нибудь пожелать, что нам не нужно или вредно, что может повредить другому человеку, что нас как человека унизит, сделает недостойным своего человеческого звания. Это может быть плотская страсть, которая поведет нас к прелюбодеянию, к осквернению другого человека и себя. Это может быть пьянство; это может быть трусость, которая нам помешает сказать правду или внушит сказать неправду, солгать. Каждый из нас может посмотреть себе в совесть и увидеть, сколько раз дьявол нам предлагал что-либо недостойное нас и Бога и сколько раз мы поскальзывались на опасной поверхности.

Каждый раз, когда к нам подступает искушение, мы должны это принять не как зло, не как несчастье, a как случай, предоставленный нам Богом доказать Ему нашу верность и победить; победить так, как Христос победил в пустыне, сказав «Нет!» этому искушению. Нам так часто хотелось бы не быть искушаемыми: как было бы хорошо, если бы не было никакой проблемы! Это неправда. Если бы не было никакой проблемы, в нас дремали бы силы, которые мы можем пустить на дело, и постепенно эти силы зачахли бы, мы стали бы бессильными. Человек ленивый, который никогда не употребляет своих душевных или физических сил, делается тряпкой. Вспомните Обломова – вот такими мы можем стать духовно.

Я помню интересный разговор, который при мне происходил между старым русским священником, моим предшественником в лондонском приходе, и пожилым прихожанином. Тот говорил с радостью, что с годами постепенно отпадают от него разные искушения. Отец Владимир на него посмотрел, говорит: «Как вы можете радоваться? Вы разве не понимаете, что по мере того, как эти искушения от вас уходят, вы больше не можете служить Богу, побеждая зло в мире? Вы разве не понимаете, что когда искушение на вас находит и вы его побеждаете, вы не только себя делаете более достойным своего человеческого звания, более достойным Бога, но вы этим служите Богу и людям? Ведь зло, побежденное вами в собственных глубинах, в собственной душе, побеждено во вселенной. Спешите бороться с теми искушениями, которые еще остались в вас, и не просите о том, чтобы они были сняты!»

Есть рассказ из жизни одного из древних подвижников о том, как монаху-священнику было поручено крестить девушек и женщин. У него поднималась в душе целая буря искушения. Его имя было Иоанн. Он стал молиться святому Иоанну Крестителю об избавлении от этих искушений. И святой Иоанн Креститель ему явился и говорит: «Я могу умолить Бога это искушение с тебя снять, но тогда ты потеряешь венец мученический. Борись, борись все время, побеждай каждый раз, a если не победишь, если искушение тебя охватит, как огонь, тогда кайся, плачь, кайся, и постепенно ты обретешь венец мученический». Вот как мы должны относиться к искушению и по совету отцов пустыни, и по совету отца Владимира, и по примеру святого Иоанна Крестителя.

Иногда бывает, что мы боремся, боремся, силы уходят, не остается больше в нас ничего, кроме изможденности. Что тогда? Где же Бог? Неужели Он нам не помогает? Неужели Ему безразлично, что с нами происходит?

Есть рассказ из жизни святого Антония Великого о том, как он боролся, боролся с искушением и, наконец, победив, лежал в изнеможении на голой земле. Вдруг перед ним явился Христос. И Антоний, не в силах даже подняться, говорит Христу: «Господи, где же Ты был, когда на меня нападали все эти страсти?» И Христос ему ответил: «Я невидимо стоял рядом с тобой, готовый вступить в бой, если бы только ты сдался». Вот как мы должны мужественно, твердо и с верой относится к вопросу об искушении.

Но тогда встает вопрос: где же брать силы? Силы мы можем взять, во-первых, из нашей веры, из нашей верности, если мы только вспомним, Кому мы служим, если мы только вспомним, как нас, должно быть, любит Господь, раз Он Свою жизнь и смерть дал нашего ради спасения. Неужели мы в ответ не можем Ему дать все, что у нас есть?

Серафим Саровский нам говорит: между человеком погибающим и спасающимся одна только разница – решимость. Решимость, основанная именно на нашей вере, на нашей верности.

Апостол Павел пишет: Братия мои, укрепляйтесь Господом и могуществом силы Его. Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной. Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и, все преодолев, устоять (Еф. 6: 10–14). Вот о чем говорит апостол, который тоже был испытан самыми страшными испытаниями: и через людей, и внутренним борением. Апостол Павел, при его громадной силе, в какой-то момент обратился к Богу с криком: Господи, дай мне силу! – и Спаситель ему ответил: Довольно для тебя благодати Моей; ибо сила Моя совершается в немощи (2 Кор. 12: 9). В какой немощи? Неужели в нашей лени, в нашей косности, в нашей трусости, в нашем унынии? Конечно, нет! В немощи ребенка, который с полным доверием себя отдает в руки матери, в кажущейся немощи человека, готового исполнить любой совет того, кому он верит до конца. В немощи, как бы хрупкости, слабости, какую мы видим, например, в перчатке хирурга. Она такая хрупкая, такая тонкая, но потому, что она такова, хирург может рукой своей в перчатке чудеса творить. Или другой пример: парус – самая хрупкая, самая уязвимая часть корабля, a вместе с этим поверни этот парус так, чтобы ветер его наполнил, и этот хрупкий парус понесет весь корабль через море-океан.

Вот о какой немощи говорится или, если хотите, о какой прозрачности. Вот чего мы должны искать. И апостол Павел, поняв это, говорит: И потому я… буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова (2 Кор. 12: 9). И в другом месте, уже на основании опыта целой жизни, он говорит: Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе (Флп. 4: 13).

В прошлой беседе мы остановились на проповеди Христа: Покайтесь и веруйте в Евангелие. И вот Спаситель идет по Галилее, близ моря Галилейского, и встречает людей, которые станут Его учениками:

Проходя же близ моря Галилейского, увидел Симона и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы. И сказал им Иисус: идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков. И они тотчас, оставив свои сети, последовали за Ним. И, пройдя оттуда немного, Он увидел Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, также в лодке починивающих сети; и тотчас призвал их. И они, оставив отца своего Зеведея в лодке с работниками, последовали за Ним (Мк. 1: 16–20).

Спаситель встречает четырех будущих Своих апостолов: Симона, который потом будет назван Петром (что значит – утес, камень, на котором можно строить), и Андрея, и дальше Иакова и Иоанна. Он их призывает следовать за Собой, и они все оставляют. Одни оставляют своего отца, другие – ремесло, по призыву Христову: Идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков, – не рыбу ловить и не «улавливать» никого, a звать в то Царство Божие, которое Я принес… И тут встает вопрос: каким образом просто потому, что Христос подошел и позвал их, они могли все оставить и пойти за Ним? Неужели у Него была такая чудотворная сила?

Мы должны себе представить вещи более реально, какие они на самом деле были в то время. Христос жил в Назарете, городке в нескольких десятках километров от того места, где жили Петр и Андрей и их отец, и Иоанн и Иаков, и другие ученики, которые были призваны позже. Они знали друг друга с детства, они и Христа могли знать с детства. Нам трудно это себе представить, но ведь они жили на сравнительно небольшом клочке земли, и поэтому постепенно все ближе с Ним знакомились. Сначала они Его просто встречали: мальчик – мальчика, юноша – юношу, молодой человек – молодого человека. Но теперь это не была только материальная, как бы физическая встреча в пространстве; они начинали в Нем видеть Того, Кем Он на самом деле был, видеть Его таким, каким никто другой не был. В Нем была какая-то светлость, какая-то цельность, какая-то прозрачность, какая-то несокрушимость духа, какая-то чистота, которой они нигде в такой мере, в такой полноте не встречали. Сначала они его встречали как сверстника, потом как своего вождя, наставника; и в свое время они узнали в Нем Того, Кем Он на самом деле был: Мессию, т. е. Того, Кто должен был прийти спасти мир.

И это так явно, так ярко выступает в другом рассказе о призвании другого апостола. Я хочу вам прочесть это место, потому что оно очень значительно восполняет то, о чем я сейчас говорю. В Евангелии от Иоанна рассказывается, как Христос впервые встретил одного из Своих других учеников, Нафанаила.

Он [Андрей] первый находит брата своего Симона и говорит ему: мы нашли Мессию, что значит: Христос; и привел его к Иисусу. Иисус же, взглянув на него, сказал: ты – Симон, сын Ионин; ты наречешься Кифа, что значит камень (Петр). На другой день Иисус восхотел идти в Галилею, и находит Филиппа и говорит ему: иди за Мною. Филипп же был из Вифсаиды, из одного города с Андреем и Петром. Филипп находит Нафанаила и говорит ему: мы нашли Того, о Котором писали Моисей в законе и пророки, Иисуса, сына Иосифова, из Назарета. Но Нафанаил сказал ему: из Назарета может ли быть что доброе? Филипп говорит ему: пойди и посмотри. Иисус, увидев идущего к Нему Нафанаила, говорит о нем: вот подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства. Нафанаил говорит Ему: почему Ты знаешь меня? Иисус сказал ему в ответ: прежде нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницею, Я видел тебя. Нафанаил отвечал Ему: Равви! Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев (Ин. 1: 41–49).

В чем интерес этого рассказа? В том, что говорит Нафанаил: «Может ли из Назарета что доброе быть?» Почему такое пренебрежительное отношение к Назарету?

Вы поймите, что Назарет находился в нескольких десятках километрах от того места, где жили Петр, Иоанн, Иаков, Андрей, Филипп. Как бы вы отреагировали, если бы кто-нибудь к вам подошел и сказал: «В лице юноши, которого ты знаешь с детства, мы обрели Спасителя мира»? Конечно, мы отреагировали бы так же, как Нафанаил: «Каким образом Спаситель мира может родиться в соседней деревне? Может ли из Назарета что-либо доброе прийти?» А Филипп ему говорит замечательные слова, которые потом несколько раз повторяются в Евангелии: Пойди и посмотри… То есть: переживи то, что мы пережили, когда мы встретили Его. Ты посмотри на Него открытым взором, попробуй понять… Иисус, видя, как подходит Нафанаил, говорит: Вот подлинный израильтянин, в котором нет лукавства. И Нафанаил, естественно, удивляется: Почему Ты знаешь меня? Иисус ему отвечает: Прежде нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницею, Я видел тебя. И на это, как будто совершенно нелогично, Нафанаил отвечает: Равви, Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев! Какая логика в этом?

Логика вот какая. Речь, ясно, идет не о том, что Нафанаил удивляется, не ожидал, что Иисус видел его сидящим под смоковницей. Если его видел Филипп, мог его видеть и Иисус. Видеть – да, но как? По преданию, в это время Нафанаил сидел под смоковницей и молился Богу о том, чтобы Господь пришел на помощь Своему порабощенному народу. Он молился. И когда Христос ему сказал: «Прежде нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницей, Я видел тебя», – Нафанаил вдруг пережил, понял, что говорит с Тем, к Которому обращена была его молитва, что перед ним Живой Бог, ставший живым человеком. И в ответ на этот непостижимый внутренний опыт он восклицает: «Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев! Я молился о том, чтобы пришел Спаситель, и теперь я Тебя вижу. Ты – Тот, Которого мы ожидаем!»

Вот каким образом ученики Христовы собирались вокруг Него. Сначала они Его знали просто как ребенка, мальчика, подростка, юношу; и вместе с тем постепенно прозревали в Нем нечто, чего никогда ни в ком не видели. Нафанаил точно выражает то, что они в Нем увидели. Они увидели в Нем (может быть, не осознавая этого столь ясно, как осознал Нафанаил) Бога, ставшего человеком. Они увидели, что в Нем обитает вся полнота Божества телесно (Кол. 2: 9), что настало Царство Божие, потому что Бог и Его люди уже не разобщены, – они соединены в лице Христа воедино. Вот в чем тайна призвания учеников, вот что глубинно побудило их мгновенно отозваться на призыв Христа и последовать за Ним, куда бы Он их ни повел, – не забывая своих близких, но оставляя их позади, за собой.

Вот следующий отрывок из первой главы Евангелия от Марка, с виду простой, a вместе с тем такой богатой, порой очень сложной для понимания.

Приходят в Капернаум; и вскоре в субботу вошел Он в синагогу и учил. И дивились Его учению; ибо Он учил их как власть имеющий, a не как книжники. В синагоге их был человек, одержимый духом нечистым, и вскричал: оставь! что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас. Знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий. Но Иисус запретил ему, говоря: замолчи и выйди из него. Тогда дух нечистый, сотрясши его и вскричав громким голосом, вышел из него. И все ужаснулись, так что друг друга спрашивали: что это? что это за новое учение, что Он и духам нечистым повелевает со властью, и они повинуются Ему? И скоро разошлась о Нем молва по всей окрестности в Галилее. Выйдя вскоре из синагоги, пришли в дом Симона и Андрея, с Иаковом и Иоанном. Теща же Симонова лежала в горячке; и тотчас говорят Ему о ней. Подойдя, Он поднял ее, взяв ее за руку; и горячка тотчас оставила ее, и она стала служить им. При наступлении же вечера, когда заходило солнце, приносили к Нему всех болящих и бесноватых. И весь город собрался к дверям. И Он исцелил многих, страдавших различными болезнями, изгнал многих бесов и не позволял Он бесам говорить, что они знают, что Он Христос (Мк. 1: 21–34).

Я хочу остановить ваше внимание на теме о чуде. Что такое чудо? Какое различие между чудом и колдовством, магией? Можно это определить очень коротко так.

Магия, поскольку мы верим, что она существует, является насилием человеческой воли, человеческого произвола над природой и над другим человеком. Это порабощение. Чудо – это действие Божие, совершающееся посредством верующего человека, чистого душой, отдавшего себя Богу, и это – дело освобождения. Освобождения от уз греха, от уз того ужаса, которые мы, люди, создали на земле. Самая сущность чуда именно в том, что человеку и природе вокруг него возвращается свобода быть собой, не быть во власти злого человека или зла, господствующего на земле. Мы все знаем, насколько наша земля порабощена человеком и насколько это порабощение разрушает землю. Тема экологии поднимается сейчас повсеместно. Но кроме вопроса экологии есть все формы человеческого насилия – над зверьми, над другим человеком; в предельном смысле война выражает эту злобу, насилие. А чудо заключается в том, что Бог посредством веры человека восстанавливает гармонию, которая раньше существовала и была нарушена человеческой злобой, безумием, грехом. И в этом чтении мы видим тому целый ряд примеров.

Мы можем себе поставить вопрос: почему Бог действует так? Во-первых, мы знаем из Священного Писания, но также из каждодневного опыта, что в этот мир, который мог бы быть так им гармоничным, таким прекрасным, светлым, богатым, который мог бы напитать всех своих жителей и принести им радость красоты и жизни, человек вносит зло и разрушение. И на это Бог отзывается – Он отзывается болью и состраданием ко всякой твари, которая измучена, страдает. Если только есть человек, способный быть проводником мира и любви, Бог через него действует. В основе чуда – Божие сострадание, Божия жалость, Божия любовь.

Возьмите пример, о котором мы читали, – он такой прозрачный. Спаситель Христос пришел в дом апостола Петра. Его теща лежала больная. Она не просила об исцелении, никто об этом не говорил. Но Спаситель ее просто пожалел, сердце Его дрогнуло жалостью, лаской. Он подошел и, будучи совершенным человеком, коснулся ее и передал ей через Свое прикосновение ту целость, цельность, которая Ему принадлежала. В этом смысл слова «исцеление»: из разбитого, сломанного, надломленного человек делается снова цельным. Кто-то из отцов говорил, что человек, который себя очистил, который освободил себя от плена греха – и телесного греха во всех его видах, и душевного, – который сам стал цельным, может своим прикосновением исцелять, т. е. передавать свою цельность другому человеку. Вот что мы видим сейчас в этом случае. Христос, совершенный Человек, Который не причастен злу, Который до конца чист и цел, восстанавливает в этой женщине цельность, поскольку она могла ее вместить. Не святость, a просто какой-то момент цельности, которую она может оценить и ради которой она может начать меняться, новую жизнь вести. Она в ответ делает все, что может: в ответ на эту любовь и жалость Господню она начинает служить пришедшим. Она – хозяйка, и начинает готовить обед, она заботится о гостях. От полноты сердца, от полноты радости она старается по-своему поблагодарить их. Вот это удивительно трогательное, простое взаимоотношение между Богом, совершающим чудо по жалости, по милосердию, по любви, и человеком, который способен отозваться благодарностью, радостью и ради этой благодарности и радости начинает служить Богу; и вместе с этим служить людям, потому что Богу мы можем служить большей частью – почти всегда – только через наше отношение к людям и наше обращение с ними.

Но это не все. Я сейчас скажу о чуде немножко подробнее, потому что надо понять вопрос в его глубине, чтобы впоследствии, когда речь будет заходить о чудесах, не возвращаться к этой теме. Христос не раз в течение Своей евангельской жизни обращается к человеку, который болен, нуждается в исцелении, и его спрашивает: «Хочешь ли быть цел?» И совершенно естественно перед нами встает вопрос: кто же не хочет быть здоровым?

Что за вопрос, зачем его ставить? Разве каждый из нас не ответит: «Хочу исцелиться от всех моих болезней, хочу стать здоровым, сильным, крепким, умным. Хочу обладать всеми душевными и телесными силами, которые во мне заложены и сейчас как бы задушены болезнью или грехом»? Кто же не хочет этого? Всякий хотел бы чувствовать, что его тело не является обузой, хотел бы даже победить старость…

Вопрос не так прост, потому что исцеление не является просто физической переменой нашего состояния. Вопрос ставится так: если тебе дать жить дальше, каким ты есть, куда идет твоя жизнь? К постепенному разрушению. Конец начавшегося в тебе процесса болезни и внутреннего разлада приведет тебя к смерти. Хочешь ли ты чего-то иного? Или тебе хотелось бы продолжать свою жизнь, какая она есть: веселиться в свою меру, грешить в свою меру, каяться – как бы отряхиваясь (как собака, которая попала в лужу, стряхивает с себя воду и бежит дальше)? Тогда запомни, что в естественном порядке ты можешь только разрушиться и умереть. Если ты теперь получишь исцеление – непосредственным чудом Божиим, или по молитвам святого, или через соборование, через причащение Святых Даров, исцеление в результате истинного, глубинного, потрясающего покаяния, жизнь, которая последует, здоровье, цельность, новизна, которая тебе будет дана, – это уже не твоя природная жизнь. Она тебе дана как новый дар, словно ты уже умер и воскрес. Теперь тебе надо жить не по меркам твоей прежней жизни, которая привела тебя к состоянию, в котором ты сейчас находишься. Теперь тебе надо жить, помня, что вся жизнь, которая в тебе сейчас есть, твое физическое здоровье, твое умственное здравие, твоя цельность – это новая жизнь, которая принадлежит Богу. Бог тебя одарил ею для того, чтобы ты жил творчески и достойно своего человечества и Божией любви. Как апостол Павел говорит: Уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2: 20).

Если так понять эту проблему, тогда становится ясно, что вопрос Христов означает: «Хочешь ли ты быть цел? Или ты просто хочешь, чтобы с тебя было снято бремя болезни, для того чтобы сподручнее было жить так, как ты раньше жил: пить, есть, беспутничать, следовать всем своим пожеланиям, не считаясь ни с другим человеком, ни с жизнью, ни даже с самим собой?» Если ты говоришь: «Да, Господи, я хочу быть исцеленным!» – это значит: «Я хочу, чтобы сегодня кончилась моя естественная, природная судьба и началась новая судьба, которая осуществляется в моем общении с Тобой и Твоей жизнью, в Твоей деятельности, Твоем творчестве – в этом мире через меня».

И если этот вопрос встает перед кем-нибудь из нас, мы должны знать, что исцеление значит конец прошлого и начало вечности. Потому что вечность не заключается в том, что когда-то после смерти мы будем жить без конца. Вечность – это наша приобщенность к Богу; Он является самой Вечностью, самой жизнью, самой реальностью. Готовы мы на это? Можем ли мы найти в себе мужество, храбрость, решимость, устойчивость для того, чтобы от Бога принять новую жизнь, распрощавшись со всем тем, чему мы служили или чем были порабощены в прежней нашей жизни? Это второй момент, который я хотел подчеркнуть в вопросе о чуде.

Скажу еще об одном. Мне несколько раз ставили вопрос: если у Христа есть сила исцеления, если Христос воскрес и жив в Церкви, если Церкви передана благодать и она стала местом селения Святого Духа, зачем люди обращаются к врачам? Не достаточно ли обратиться к Богу, с тем чтобы Он исцелил? Почему нужно какое-то человеческое посредство?

Мне кажется, что человек, который сказал бы: «Я настолько близок к Богу, что мне незачем обращаться к врачу; мне стоит только обратиться к Богу, и Он меня исцелит», – поступает по гордыне своей и по безумию своему. Бывает, что человек стоит на грани смерти; и порой ему нужно телесное оздоровление, вне зависимости от того, близок ли он к Богу или далек от Него. И очень интересно отметить, что святой Серафим Саровский, хотя сам, когда заболел тяжело и был при смерти, не захотел быть вылеченным врачом, потом говорил людям: «Не пренебрегайте врачом. Бог сотворил и лекарство, и врача, обращайтесь к нему». Не всякий человек и не во всякий момент может как бы нутром своим знать, что он принял до конца и жизнь и смерть как приобщенность к Богу. Тут мне хочется в подтверждение своих слов прочесть отрывок из Священного Писания:

Почитай врача честью по надобности в нем, ибо Господь создал его, и от Вышнего – врачевание… Господь создал из земли врачевства, и благоразумный человек не будет пренебрегать ими. Для того Он и дал людям знание, чтобы прославляли Его в чудных делах Его: ими он врачует человека и уничтожает болезнь его. Приготовляющий лекарства делает из них смесь, и занятия его не оканчиваются, и чрез него бывает благо на лице земли. Сын мой! в болезни твоей не будь небрежен, но молись Господу, и Он исцелит тебя. Оставь греховную жизнь и исправь руки твои, и от всякого греха очисти сердце. Вознеси благоухание и из семидала памятную жертву и сделай приношение тучное, как бы уже умирающий; и дай место врачу, ибо и его создал Господь, и да не удаляется он от тебя, ибо он нужен. В иное время и в их руках бывает успех; ибо и они молятся Господу, чтобы Он помог им подать больному облегчение и исцеление к продолжению жизни (Сир. 38: 1–2, 4, 6–14).

Мне кажется, что этот отрывок очень важен. Он показывает, что надо обращаться к врачу за помощью, которую он способен дать, но вместе с тем не оставлять молитвы, потому что мы ищем чего-то большего: не только уврачевания тела, но оздоровления всего нашего существа и исцеления, т. е. того, чтобы стать цельными людьми в нашем единстве с Богом.

И замечательно еще одно: у многих святых, в которых мы видим такую цельность души, такую близость к Богу, такое единство с Ним, тело все-таки остается болезненным. Значит, исцеление не всегда совпадает с выздоровлением.

Вспомните, например, Амвросия Оптинского. Он заболел как будто неисцельно, был на грани смерти, когда вдруг в нем совершился какой-то духовный перелом и он стал тем старцем Амвросием, которого мы знаем из его жития. Значит, надо отметить, что телесное здравие и духовное величие, рост души не всегда совпадают. Цельность человека заключается не в том, чтобы он телесно или даже психически был здрав, a в том, чтобы вся его природа обновилась.

Далее я хочу вам напомнить отрывок из Евангелия от Иоанна[20]20
  См.: Ин. 5: 1–15.


[Закрыть], где рассказывается, как при Овчей купели в Иерусалиме собиралась масса больных; они лежали в ожидании исцеления, потому что раз в год в купели бурлила вода, и первый человек, который в нее окунался, получал исцеление от любой болезни, какой бы ни был одержим. У этой купели тридцать восемь лет пролежал человек, по-видимому парализованный, который ни разу не успел окунуться в эту воду первым. Пришел к этому месту Спаситель Христос, увидел его, лежащего там, спросил, что с ним, почему столько лет он лежит и не может получить исцеления. И этот человек дал Ему самый, может быть, страшный ответ, какой можно дать: «Нет человека, который бы мне помог погрузиться в эту воду». Знаете, есть русское присловье: «Людей много, a человека нет». Народа там было сколько угодно, но каждый был занят только мыслью о собственном исцелении или о том, чтобы помочь близкому человеку, родному, знакомому погрузиться в эту целительную воду. У этого человека никого на свете не было, кто бы ему помог. В течение тридцати восьми лет он пролежал больным, в надежде и в отчаянии. Разве это не страшно?

Это первый вопрос, который перед нами стоит. Мы окружены людьми, которым нужно исцеление. Я сейчас не говорю только о физическом исцелении, a о душевной помощи, о том, что человек, который разбит жизнью, мог бы ожить, стать живым человеком, творческим, ликующим. И сколько таких людей, которые целую жизнь надеются, что кто-то им скажет живое слово, коснется их плеча сочувственной рукой, взглянет на них пони мающими глазами – и тем даст им новую жизнь или толчок к этой жизни, надежду на эту жизнь. Сколько миллионов людей сейчас именно так погибает и физически, и душевно, во всех отношениях. Людей много – a человека нет… Тридцать восемь лет этот человек пролежал; a некоторые всю жизнь так проведут, хотя и не лежа, a разбито переходя от возраста к возрасту, от места к месту, от отчаяния к отчаянию, ожидая, что кто-то их увидит не как физический предмет около себя, a как живого человека, которому нужна помощь.

Второе, что меня поражает в этом отрывке: да, человека нет; но каждый год в течение тридцати восьми лет кто-то умудрялся опуститься в эти бурлящие воды и исцелиться. За тридцать восемь лет не нашлось ни одного человека, который подумал бы: я не так уж болен, я не так давно болею, давай-ка я помогу этому человеку. Я пережду, в будущем году со мной это может случиться, a сейчас я ему помогу… Это вопрос, который ставится перед каждым из нас. Сколько людей нуждаются, так же как и мы, в том или другом; и как часто мы хватаемся за помощь, отталкивая другого, кому эта помощь нужна гораздо больше нас. Человек исстрадался больше, чем мы, как это часто бывает; и как это ужасно думать, что в толпе ни один человек не захотел пожертвовать на один год своим исцелением, чтобы спасти от физической и душевной муки этого человека, страдавшего тридцать восемь лет. Христос пришел. Христос – настоящий Человек, не в том отношении только, что Он действительно человек в полном смысле этого слова, как и мы. Он настоящий Человек в том смысле, что в Нем нет теневых сторон. В Нем нет зла, в Нем нет обращенности на Себя Самого. Он весь – любовь, сострадание, понимание. Его глаза видят, Его уши слышат, Его ум отзывается, Его сердце отвечает на человеческую нужду. Он вошел в эту толпу и увидел этого человека, и исцелил его. Воды в тот момент не бурлили, не кипели, никто не кидался в них. Бог в лице Иисуса Христа, Сына Божия, ставшего человеком, подошел к нему и сказал: «Встань, возьми свой одр, свою постель, и иди домой. Бог тебя увидел, тогда как люди тебя не замечали». А может быть, потому-то именно его увидел Христос среди всех, его выбрал из толпы, что он так долго и так отчаянно страдал.

Но потом Христос встречает этого человека в храме и говорит ему: «Берегись, не греши больше, чтобы с тобой не случилось что-нибудь еще худшее». Что значит: «не греши»? Христос не мог ожидать, чтобы этот человек стал святым, безгрешным, без пятна и порока. Нет; но грех заключается не только в наших поступках, мыслях, волеизъявлениях. Грех заключается в том, как мы относимся к Богу, к самому себе и к ближнему.

Мы можем несовершенно поступать, мы можем несовершенно понимать, наше сердце может несовершенно сиять любовью, но наша настроенность должна быть такова, что мы были на стороне Бога.

Ведь Бог к нему пришел, когда люди не обращали на него внимания. Неужели теперь он отвернется от Бога и скажет: «Ну, Ты Свое дело сделал, a я возвращаюсь к своему прошлому»? Если он это сделает, он потеряет связь с самим источником жизни, новизны, целости.

И это тоже обращено к нам. Мы часто получаем от Бога – через людей или непосредственно от Него, в молитве (или даже без молитвы, просто потому, что Бог Сам нас взыщет) – новую жизнь, новую цельность; что-то входит в нашу жизнь, чего не было. И вот это нам надо осторожно беречь, не использовать как бы «для себя». Я не говорю «в свою пользу», потому что это нам во вред, a – ради себя, эгоистично. Помните то, что было сказано мной довольно давно об искушении Христа: «Хочешь ли превратить эти камни в хлебы? Ты же голодный, a Ты Бог, почему бы Тебе этого не сделать?» – «Нет, Я этого не сделаю, Я Свою Божественную силу не употреблю для того только, чтобы Себе доставить или удовольствие, или удовлетворить Свою нужду».

И каждый из нас, в ком родилась новая сила, новая жизнь, новая радость, должен помнить: она нам дана для того, чтобы мы ее подарили другому, чтобы через нас свет, целость, радость, жизнь множились и побеждали тьму и зло.

Разумеется, очень многое надо будет сказать об отдельных чудесах, о которых мы будем читать в Евангелии, но я хочу сразу отметить еще одну очень важную черту, связанную с чудом. Для того чтобы совершилось чудо, требуется нужда, человек должен быть в настоящей нужде. Нужно сострадание Божие, которое всегда в нашем распоряжении; порой нужно, что бы мы были сами готовы получить исцеление, – потому что иногда бывает, что мы хотели бы выздороветь для того только, чтобы вернуться к той жизни, которая нас разрушила. Надо быть готовыми, будучи исцеленными, уже не возвращаться к прошлому или, во всяком случае, сделать все возможное, чтобы устоять против этого прошлого. Но некоторую роль играют и окружающие нас люди. Иногда у нас не хватает веры, иногда у нас не хватает силы подняться, иногда нам нужна помощь.