Текст книги "Пробуждение к новой жизни. Беседы на Евангелие от Марка"

Глава 2

Перейдем теперь ко второй главе Евангелия от Марка. Я прочту сейчас довольно длинный отрывок, в котором рассказывается снова об исцелении одного человека.

Через несколько дней опять пришел Он [Христос] в Капернаум; и слышно стало, что Он в доме. Тотчас собрались многие, так что уже и у дверей не было места, и Он говорил им слово. И пришли к Нему с расслабленным, которого несли четверо; и, не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопав ее, спустили постель, на которой лежал расслабленный. Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! прощаются тебе грехи твои. Тут сидели некоторые из книжников и помышляли в сердцах своих: что Он так богохульствует? кто может прощать грехи, кроме одного Бога? Иисус, тот час узнав Духом Своим, что они так помышляют в себе, сказал им: для чего так помышляете в сердцах ваших? Что легче? сказать ли расслабленному: прощаются тебе грехи? или сказать: встань, возьми свою постель и ходи? Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, – говорит расслабленному: тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой. Он тотчас встал и, взяв постель, вышел пред всеми, так что все изумлялись и прославляли Бога, говоря: никогда ничего такого мы не видали (Мк. 2: 1–12).

Я хочу обратить ваше внимание на несколько особенностей этого рассказа. Во-первых, следует заметить, что Христос часто приходил в Капернаум и проповедовал там. Он даже поселился там одно время. И тем не менее жители этого города, хотя и приходили толпами слушать Христа, и удивлялись Его речам и чудесам, все-таки оставались бесчувственными. Вина не в проповеди, a в них самих, в их сердцах, которые были холодны и невосприимчивы. Когда мы слышим благовестие Божие, на нас падает ответственность за наше отношение к нему. Это мы должны запомнить, потому что часто мы ожидаем, что услышим евангельское слово или проповедь или с кем-нибудь побеседуем, кто духоносен, – и живое слово должно нас из мертвых превратить в живых. Это не так.

Слово Божие (вы, наверное, отметили в только что прочитанном отрывке выражение: и Он говорил им слово) – не магическое действие, слово Божие – это раскрытие перед человеком предельной красоты и истины, но на красоту, на истину надо уметь отозваться. И не только отозваться сердцем, восхититься, потому что восхищаемся мы многим и ненадолго, – надо, чтобы слово дошло до нашего сердца, воспламенило его, дошло до нашего ума и сделало его светлым, как свет, подвигло нашу волю жить и действовать соответственно тому, что мы пережили и познали. Тут громадная трудность для нас, потому что красота, истина, добро требуют от нас подвига – a нам так час то не хочется подвига, нам жалко оставить нашу прошлую жизнь, нам хочется продолжать жить так, как прежде, но чтобы вместе с тем «все было хорошо».

Я помню человека, который ко мне приходил довольно долго и все говорил: «Я хочу познать Бога, откройте мне Бога!» Я ему раз ответил: «Предположим, я мог бы это сделать; готовы ли вы отказаться от той жизни, которой живете, и начать новую жизнь, или вы мечтаете о Боге только как о добавочном наслаждении в жизни, о том, чтобы стало еще лучше?» Он, человек честный, посмотрел на меня и сказал: «Да, я хотел бы, чтобы Бог вошел в мою жизнь, не нарушая того порядка, который я установил, чтобы Он прибавил новое измерение, от которого мне стало бы счастливее и лучше жить». Это очень важно, потому что слово Божие – как меч обоюдоострый, который разделяет между тьмой и светом, как говорит об этом апостол[34]34
  Ср.: Евр. 4: 12.


[Закрыть]. Если мы принимаем слово, то оно разделит свет от тьмы в нас, и мы должны сделать выбор. А кто из нас достаточно смел и достаточно устойчив для того, чтобы это совершить?

И тут вспоминается слово преподобного Серафима Саровского, который говорил, что между погибающим грешником и спасающимся праведником только одна разница: решимость. Грешник часто с эмоцией воспринимает и красоту, и добро, и истину, но он воспламенится на одно мгновение – и потухает, ибо то, что до него дошло, коснулось только его эмоций. Он понял, о чем речь идет, но это не подвигло его волю на то, чтобы стать против себя самого, решиться бороться и побеждать ради истины, ради правды, ради красоты, ради собственного достоинства и в конечном итоге ради Бога, – побеждать все то, что в нем недостойно ни Бога, ни его самого, ни человечества, ни отношения тех, кто его окружает любовью.

Далее говорит Евангелие: пришли к Нему с расслабленным. Что такое расслабление, откуда оно берется? Конечно, мы все знаем, что человек бывает расслабленный по болезни, от голода, от нервного расстройства. Но бывает форма расслабления, которая происходит от душевного состояния. Я говорю не об эмоциях, a о психологическом или даже часто о психиатрическом расстройстве. И вот на что я хочу обратить ваше внимание. Состояние этого человека, вероятно, было связано не с болезнью, a с тем, что в нем что-то было неладно. Потому что тут происходит не так, как в других случаях, когда Христос говорит больному: «Я могу тебя исцелить, веруешь ли ты этому?» – и в ответ на его: «Да, Господи, верую!» – исцеляет. Здесь Иисус говорит расслабленному: Чадо! прощаются тебе грехи твои… Казалось бы, это не имеет никакого отношения к болезни. Но это имеет отношение, потому что Христос, глядя на этого человека, увидел его глубины, увидел, что причина его расслабления – духовная.

На это, конечно, окружающие обратили внимание. Одни прислушивались в изумлении: каким это образом Иисус Христос, Который для них был человек, проповедник, наставник, но Которого они еще не познали как Бога, ставшего человеком, может прощать грехи? Некоторые возмутились. Тут сидели некоторые из книжников и помышляли в сердцах своих: что Он так богохульствует? кто может прощать грехи, кроме одного Бога? Иисус, Который только что прозрел глубины больного человека, духом Своим, как Бог всевидящий, всеведущий, познал и их помышления и, обращаясь к ним, хотя они не высказали вслух то, что думали, сказал им: Для чего так помышляете в сердцах ваших? (Почему у вас такие мысли рождаются из ваших глубин?) Что легче? сказать ли расслабленному: прощаются тебе грехи? или сказать: встань, возьми свою постель и ходи? Он их поставил перед прямым вопросом: кто же Этот Человек, Который может – или претендует на то, что может, – одним словом сделать больного цельным? Если они правы были, когда сказали, что только Бог может даровать прощение грехов, то не будет ли чудо – если оно случится – доказательством или началом доказательств того, что Он действительно есть Сын Божий, пришедший спасти мир? И Евангелие продолжает: Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, – говорит [Христос] расслабленному: тебе говорю: встань, возьми постель свою, иди в дом твой. И этим Христос поставил слушателей перед неразрешимым для них вопросом: если Он может совершить такое неслыханное чудо, не является ли Он Тем, Который имеет власть, по Его собственному слову, и на земле прощать грехи? Потому что в данном случае человек, получив разрешение грехов, оказался свободен от болезни – не наоборот: он не потому стал добродетельным, что был исцелен, – он был исцелен, потому что Господь, прозревший всю его жизнь, все его существо и видя, что он созрел к покаянию, отпускает ему грехи, и бывший больной начинает новую жизнь и в теле своем, и в душе своей.

Над этим надо нам задуматься, потому что мы все находимся в состоянии болезни. Кто из нас может сказать, что у него тело, ум, все силы душевные в таком строе, что он в полной гармонии с собой, с Богом, с ближним, с природой? А если не так, то и к нам относится этот рассказ. Нам надо заглянуть глубоко в себя, поставить вопрос: что в моем духе, в моей душе расстроено? почему и моя телесность от этого страдает? отчего все вокруг меня страдает вследствие того, что в глубинах моих есть яд, есть расстройство?

Далее мы читаем в Евангелии:

Вышел Иисус опять к морю; и весь народ пошел к Нему, и Он учил их. Проходя, увидел Он Левия Алфеева, сидящего у сбора пошлин, и говорит ему: следуй за Мною. И он, встав, последовал за Ним. И когда Иисус возлежал в доме его, возлежали с Ним и ученики Его и многие мытари и грешники: ибо много их было, и они следовали за Ним. Книжники и фарисеи, увидев, что Он ест с мытарями и грешниками, говорили ученикам Его: как это Он ест и пьет с мытарями и грешниками? Услышав сие, Иисус говорит им: не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мк. 2: 13–17).

Очень интересен этот отрывок тем, что Левий Алфеев и апостол Матфей, написавший первое Евангелие, – одно и то же лицо. Мытари были сборщиками римских податей или пошлин, которые брали на откуп, и они были всеми ненавидимы и презираемы за нечестность, вымогательство, служение иностранным завоевателям. Христос же никогда не гнушается прошлой жизнью человека. Мытарь делается апостолом и евангелистом. Но каким образом это могло случиться? Неужели просто потому, что Христос прошел мимо и обратился к нему со словами: Следуй за Мной, Левий мог встать и последовать за Ним? Конечно, нет.

Здесь так же, как и во всех случаях чудес Христовых, речь идет о том, что человек не раз слышал слово Христово, не раз видел Его в действии, не раз созерцал Его лик, и постепенно от этих встреч – редких, случайных, мимолетных – в нем нарастало чувство изумления, почитания по отношению ко Христу, и, как следствие, это чувство заставляло его пересмотреть и себя самого, свою жизнь, свои поступки, свое положение в обществе. Что он мог заметить? Он мог заметить, как я только что говорил, что окружен презрением, ненавистью, что стал чужим для своих, потому что пристал к врагам. А вместе с тем Господь Иисус Христос на него не взирает с презрением, относится к нему не так, как относятся другие или как он сам относится к другим. Это его заставило задуматься, вероятно, и постепенно он созрел к тому, чтобы стать учеником Христа, – тьма рассеялась в нем. И когда Христос, окруженный людьми, которые себя считали праведниками, добродетельными, чистыми, верными, проходя мимо Левия, остановился и сказал: следуй за Мной, т. е. включил его в круг Своих учеников, самых приближенных Своих друзей, вопреки тому, как на него, мытаря, смотрели окружающие, Левий не мог иначе поступить, как встать и последовать за Христом, потому что он был как бы исцелен, он был признан, он узнал в себе человека и из благодарности, из изумления мог последовать за Христом.

Он пригласил Христа к себе, и Христос (опять-таки, нарушая – как бы сказать? – все «правила приличия») пошел к нему в дом, – в дом, куда ни один порядочный человек не пошел бы. И окружили Его многие мытари, т. е. такие же, как Матфей, предатели своего народа, как бы римлянами купленные, грешники всех родов и типов; их было много, и Христос их не чуждался. Евангелие говорит: они следовали за Ним – за единственным, Кто их не отгонял от Себя, не говорил: отойдите от Меня, вы нечистые, порочные… Книжники и фарисеи, которые себя считали праведниками, этим возмутились: как Он может есть с мытарями и грешниками!.. В то время не ели с отверженными людьми, не делили с ними пищу, не садились с ними за стол (как и сейчас в некоторых языческих странах). И Христос услышал их молву и обратился к тем, которые себя считали здоровыми, чистыми, праведниками, и сказал им: Не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию…

Когда Он говорит «не праведников», конечно, Он говорит о само-праведниках, т. е. о таких, которые себя сами считают праведниками, a не о тех, которые перед лицом Божиим действительно праведны и не нуждаются в покаянии, потому что они уже покаялись, потому что они уже стали новыми людьми.

Вот почему за Христом следовали и грешники всех родов, и мытари, и даже те фарисеи, которые умели испытать свое сердце. В Евангелии от Иоанна есть рассказ о том, как ко Христу приходил фарисей Никодим, не удовлетворенный своей ветхозаветной праведностью.[35]35
  См.: Ин. 3.


[Закрыть] Он в словах Христа слышал что-то новое, ему открывалось Царство Божие, Царство всепобеждающей любви; не той безответственной любви, которая принимает в свое общество всех без разбора, a той любви, которая может зажечь в человеке благодарность, ответную любовь с такой силой, что человек делается новой тварью и начинает жить достойно своего человечества и достойно своего Бога.

Продолжая беседу об обращении Левия, будущего евангелиста Матфея, я хочу еще раз обратить ваше внимание на его покаяние. Мы видели, что он отказался от насиженного места, от уверенности в будущем, для того только, чтобы последовать за Христом. И мы должны себе отдать отчет в том, какой риск он брал на себя. Какой-нибудь рыбак, потеряв место, мог всегда вернуться к своему занятию. Но место мытаря немедленно замещалось другим кандидатом, и больше того: он делался для оккупационных властей, какими были римляне в то время, врагом, изменником. Левий не поколебался последовать за Христом, хотя это означало для него лишиться доходного казенного места. Как бы мы поступили на его месте? На какую жизнь променял Левий свое теплое грешное местечко? Пожалел ли он когда-нибудь о своем решении? Над этим мы должны задуматься, потому что перед каждым из нас рано или поздно, в той или другой мере, с большей или меньшей резкостью встает этот вопрос. Вопрос вот в чем: я привык к тому, что я христианин, я привык к тому, что я приличный человек, что все у меня гладко и обеспеченно вокруг, и вдруг мне кажется или, вернее, не кажется – мне становится совершенно ясным, что жить «слегка» нельзя, что можно жить только сплеча. Могу ли я решиться на это? Да же если я одинокий человек, могу ли я решиться на то, чтобы оставить всю обеспеченность свою, для того чтобы поступить совершенно безумно, но принципиально? Вот что сделал Левий.

Мы часто думаем: если бы передо мной стоял Христос, конечно, я сделал бы то же самое. Неправда! Из Евангелия мы знаем, что это не так. Вспомните рассказ о богатом юноше. Подошел ко Христу молодой человек с вопросом: «Что мне сделать, чтобы быть совершенным?» Христос ему говорит: «Исполни все заповеди». Юноша отвечает: «Заповеди Ветхого Завета я всю жизнь исполнял». У него душа просила чего-то большего, не только формы, a такого содержания, которое было бы одновременно и вдохновением. И Христос ему говорит: «Хорошо, продай свое имущество, раздай нищим и последуй за Мной». И юноша этого не смог сделать: он был богат[36]36
  См.: Мф. 19: 16–26.


[Закрыть]. Мы скажем: да я-то не богат, мне-то легче… Неправда! Иногда бедному человеку труднее отрешиться от того немногого, что у него есть, чем богатому – отдать то, что у него есть. Потому что богатый еще не знает, что такое нищета, a бедняк – ой как это хорошо знает. Он знает, что значит голод, холод, сиротство, одиночество, брошенность. И вот тут мы должны задуматься и над этим.

Есть другое место в Священном Писании, которое нам говорит нечто на эту же тему. В Евангелии от Луки мы читаем следующее: Случилось, что, когда они [Христос и ученики Его] были на пути, некто сказал Ему: Господи! я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел. Иисус сказал ему: лисицы имеют норы, и птицы небесные – гнезда; a Сын Человеческий не имеет, где приклонить главу. А другому [Он] сказал: следуй за Мною. Тот сказал: Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: предоставь мертвым погребать своих мертвецов, a ты иди, благовествуй Царство Божие [т. е. Царство жизни]. Еще другой сказал: я пойду за Тобою, Господи! Но прежде позволь мне проститься с домашними моими. Но Иисус сказал ему: никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия (Лк. 9: 57–62). Эти требования очень категоричны. Эти требования нелегко исполнить. Но вопрос этот стоит всегда перед каждым из нас в той или другой мере: готовы ли мы на это пойти? Способны ли мы отказаться от того, что у нас есть, порой от самого дорогого или даже от не очень дорогого, но привычного, для того чтобы последовать за Христом?

И другой вопрос встает по поводу рассказа об обращении Левия. Христос к нему обратился, как друг может обратиться к другу, об этом я уже говорил. И перед нами ставится вопрос: не гнушаемся ли мы подонков людских? Сознаем ли мы, что их души такие же дорогие Богу, как и наши, и что каждый из них может возродиться и преобразиться от Духа Божия, если придет ко Христу? Стараемся ли мы доставить Ему жемчуги, хотя бы черные, со дна людского моря? И этот вопрос очень важный. В данное время преступность и в России, и вне России растет колоссально, и самое простое, кончено, для человека, называющего себя праведным, добродетельным, честным, отвернуться от этих преступников и сказать: их надо наказывать самым суровым образом, потому что они превосходят всякую меру недостоинства. А Бог на них смотрит как на овец, которые потеряли свою дорогу, за которыми никто не смотрел и не смотрит. И отвечать за это будет не только преступник, a те, кто его сделал таким – тем строем государственным или той жизнью, которую они ему дали, или те, кто допустил это, хотя знал путь. Мы, христиане, этот путь знаем. И порой место, где надо искать людей, способных на покаяние, способных на перемену, это тюрьма, среди подонков, среди тех, кого общество извергло. Порой, даже став преступником, человек может вдруг себя понять, понять новый путь. Здесь, в Англии, я являюсь тюремным священником. Помню, я разговаривал с одним преступником, и он мне говорил: «Я так счастлив, что меня арестовали!» Я удивился: кто этому может радоваться? – и спросил: «Каким же это образом?» Он мне ответил: «Я давно уже понял, что моя преступная жизнь должна измениться. Но каждый раз, когда я старался ее изменить, люди приглядывались и говорили: ой, он меняется, значит, что-то совсем неладное в нем!.. Теперь меня арестовали. Теперь моя преступность перед всеми открыта. Когда я кончу свой срок, я могу вернуться в общество и сказать: я был преступником, теперь открылась для меня новая жизнь!» И эту жизнь ему предлагает и дает Христос. «Я все творю новым», – говорит Господь в Книге Откровения[37]37
  См.: Отк. 21: 5.


[Закрыть].

Вот следующий отрывок Евангелия от Марка:

Приходят к Нему и говорят: почему ученики Иоанновы и фарисейские постятся, a Твои ученики не постятся? И сказал им Иисус: могут ли поститься сыны чертога брачного, когда с ними жених? Доколе с ними жених, не могут поститься. Но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься в те дни. Никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани: иначе вновь пришитое отдерет от старого и дыра будет еще хуже. Никто не вливает вина молодого в мехи ветхие, иначе молодое вино прорвет мехи, и вино вытечет, и мехи пропадут, но вино молодое надобно вливать в мехи новые. И случилось Ему [Христу] в субботу проходить засеянными полями, и ученики Его дорогою начали срывать колосья. И фарисеи сказали Ему: смотри, что они делают в субботу, чего не должно делать? Он сказал им: неужели вы не читали никогда, что сделал Давид, когда имел нужду и взалкал сам и бывшие с ним? Как вошел он в дом Божий, при первосвященнике Авиафаре, и ел хлебы предложения, которых не должно было есть никому, кроме священников, и дал и бывшим с ним? И сказал им: суббота для человека, a не человек для субботы; посему Сын Человеческий есть господин и субботы (Мк. 2: 18–28).

Я хочу поднять вопрос о посте. В Ветхом Завете предполагалось, что поститься надо раз в неделю. Фарисеи же и книжники, от избытка благочестия, постились целый ряд дней, и этим (считали они) заслуживали благоволение Божие. Не так ли, мы видим, многие и сейчас постятся? Люди, которые живут, может быть, не так уж замечательно нравственно, у которых сердца не такие уж чистые, нравственность которых сомнительна, как будто исполняют все, что повелевает им Церковь. И постятся они, забывая, что телесный пост не прибавляет ничего к человеческой духовности, если намерение не исходит именно из духовности. Апостол Павел говорит: пища не приближает нас к Богу (1 Кор. 8: 8). И еще: Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест… (Рим. 14: 3). Кто ест, для Господа ест, ибо благодарит Бога; и кто не ест, для Господа не ест и благодарит Бога… Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он, или падает. И… силен Бог восставить его (Рим. 14: 4).

Речь не идет о том, чтобы поститься физически только (я настаиваю на слове «только», потому что не хочу сказать, что церковно установленные посты не имеют смысла), но к посту должно прибавиться иное измерение: духовное. Мы должны поститься не для того, чтобы мучить наше тело, a чтобы оживлять нашу душу. Уже в древности, в пророчестве Исайи, описывается, какой пост угоден Богу. Я приведу это место, хотя оно продолжительное:

Вот, в день поста вашего вы исполняете волю вашу и требуете тяжких трудов от других. Вот, вы поститесь для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкою рукою бить других; вы не поститесь в это время так, чтобы голос ваш был услышан на высоте [т. е. Мною]. Таков ли тот пост, который Я изобрел, день, в который томит человек душу свою, когда гнет голову свою, как тростник, и подстилает под себя рубище и пепел? Это ли назовешь постом и днем, угодным Господу? Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторгни всякое ярмо; раздели с голодным хлеб твой, и от единокровного твоего не укрывайся.

Тогда откроется, как заря, свет твой, и исцеление твое скоро возрастет, и правда твоя пойдет пред тобою, и слава Господня будет сопровождать тебя. Тогда ты воззовешь, и Господь услышит; возопиешь, и Он скажет: «вот Я!» Когда ты удалишь из среды твоей ярмо, перестанешь поднимать перст и говорить оскорбительное, и отдашь голодному душу твою, и напитаешь душу страдальца: тогда свет твой взойдет во тьме, и мрак твой будет как полдень; и будет Господь вождем твоим всегда: и во время засухи будет насыщать душу твою и утучнять кости твои, и ты будешь как напоенный водою сад и как источник, которого воды никогда не иссякают. И застроятся потомками твоими пустыни вековые: ты восстановишь основания многих поколений, и будут называть тебя восстановителем развалин, возобновителем путей для населения (Ис. 58: 3–12).

Вот о каком посте говорит Господь через Своего пророка, вот о чем говорит Церковь, когда призывает нас поститься, a не о том формальном посте, который держали фарисеи и который мы так часто сами держим фарисейски.

Вот продолжение второй главы Евангелия от Марка:

Никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани: иначе вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже. Никто не вливает вина молодого в мехи ветхие: иначе молодое вино прорвет мехи, и вино вытечет, и мехи пропадут. Но вино молодое надобно вливать в мехи новые (Мк. 2: 21–22).

О чем здесь идет речь? Речь идет о том, что Христос принес еврейскому народу (и через еврейский народ того времени – всему миру) нечто совершен но новое: не теоретическое учение, не какие-нибудь философские взгляды, a новую жизнь, жизнь, которая не может уложиться в какие бы то ни было формальные категории.

Разницу между этим учением и учением Ветхого Завета можно определить так. В Ветхом Завете все покоится на законе. В Новом Завете дышит свободно Дух Божий, Который является Духом благодати, тем даром Божиим, который делает нас свободными, т. е. самими собой, и вместе с этим детьми Божиими. Если сравнить действие ветхозаветного закона с действием заповедей Христовых, которые часто рассматривают как приказы от Бога, как тот же самый закон, только перенесенный в Новый Завет, исходящий из уст Христа вместо исшедшего из уст Моисея, то мы видим, какая тут глубинная разница. Исполняющий законы Ветхого Завета мог себя считать праведным перед Богом. Он ничем не нарушил Его волю, ему не в чем в этом отношении каяться, он чист перед Богом, он может стоять с открытым лицом перед Ним, и Господь его может только принять как Своего верного друга и слугу.

В Новом Завете, в Евангелии есть место, где Христос говорит, что мы должны выполнить все Им заповеданное, и прибавляет: но, когда вы все это выполните, считайте себя недостойными слугами[38]38
  См.: Лк. 17: 10.


[Закрыть].

Что же это значит? Неужели что бы мы ни делали, мы все равно ни на что не годимся? Конечно, нет. Но это значит, что когда мы исполним все заповеди Христовы, мы не можем сказать: «А теперь мы (простите за выражение!) с Богом „квиты“, с нас ничего не спросится». Разница между ветхозаветной заповедью и заповедью Христовой именно в том состоит, что заповедь Ветхого Завета, как я уже сказал, может человека сделать праведным перед Богом, т. е. идеально законопослушным; заповеди же Христовы не являются законом внешнего поведения. В форме указаний, как человек должен жить, они нам описывают человека, каким он должен быть. Иначе говоря: пока заповедь не станет для нас второй природой, вернее, пока наша грешная природа не будет вытеснена нашей истинной природой, пока мы не станем как бы иконой Божией, образом Божиим на земле, формальное выполнение этих заповедей нас все равно праведными не сделает.

Эти заповеди нам говорят о том, какими мы должны быть внутри и как, будучи такими в глубинах наших, мы должны поступать. Это различие очень важное. И поэтому место, которое я только что прочитал, нам говорит о том, что мы не можем взять новозаветные заповеди, мы не можем принять жизнь, какую нам предлагает Христос, и просто выполнять то, что Он нам сказал, – рабски или с расчетом на награду. Нам надо совершенно перестроиться; нам надо не искать внешней праведности перед Богом, т. е. не искать безопасности перед Его судом, a надо постепенно врасти в тот Дух, как бы приобрести, выражаясь словами апостола Павла, ум Христов (1 Кор. 2: 16) – можно было бы прибавить: сердце Христово, дух Христов, – с тем, чтобы жизнь по заповедям Христа была естественным нашим состоянием.

И вот Христос нам говорит: не переносите категории Ветхого Завета в Новый, не думайте, что можно исполнять заповеди Нового Завета, жить Новым Заветом, жить той новой полнотой жизни, которую Я предлагаю, так же просто, как вы жили ветхозаветной праведностью.

Вино новое, еще бушующее, еще кипящее жизнью, надо вливать в крепкие новые мехи, потому что если влить это вино в старые мехи, то молодое вино их прорвет. И так оно и случается. Каждый раз, когда люди обращаются ко Христу и думают, что выполнением Его заповедей, будто простых приказов, они делаются праведными перед Ним, они перестают быть христианами. Они остаются людьми Ветхого Завета, которые еще не поняли того, что закон Христов – закон свободы: не произвола, a той свободы, царственной, дивной свободы, которая нам дается через сыновство, когда мы делаемся подобными Христу и когда все, к чему Он нас призывает, делается для нас естественным порывом души, когда все, что мы творим, является именно плодом той новой жизни, которая в нас родилась.

Вот последние шесть стихов второй главы Евангелия от Марка:

И случилось Ему [Христу] в субботу проходить засеянными полями; и ученики Его дорогою начали срывать колосья. И фарисеи сказали Ему: смотри, что они делают в субботу, чего не должно делать? Он сказал им: неужели вы не читали никогда, что сделал Давид, когда имел нужду и взалкал сам и бывшие с ним? Как вошел он в дом Божий при первосвященнике Авиафаре и ел хлебы предложения, которых не должно было есть никому, кроме священников, и дал и бывшим с ним? И сказал им: суббота для человека, a не человек для субботы. Посему Сын Человеческий есть господин и субботы (Мк. 2: 23–28).

О чем здесь идет речь? Срывать колосья рукой было дозволено по закону Моисея, но фарисеи видели в этом нарушение субботы, уподобляя своими толкованиями срывание и растирание руками жатве и молотьбе. Здесь они еще раз (и на протяжении всего Евангелия мы это видим) стараются или применить закон абсолютно формально, так, чтобы он стал тюрьмой для людей, a не путем или свободой, или стараются так извратить этот закон Моисеев, – который был дан для того, чтобы человек вырос из своего естественного состояния в состояние богопочитателя, Божьего слуги, – чтобы можно было его употребить в осуждение, в данном случае, Христа, но часто, как мы знаем из истории, и других людей. И вот что отвечает Христос: Неужели вы не читали никогда, что сделал Давид, когда имел нужду и взалкал сам и бывшие с ним?.. Сколько тут ласки, сострадания, и вместе с этим тонкой иронии в Его словах: неужели вы не читали?.. Фарисеи считали, что они укоренены в Ветхом Завете, что нет такой черты закона Моисеева, который они бы не знали, a Христос им говорит: «Неужели вы не читали, вы, которые так гордитесь своим чтением, ученостью?»

Не напоминает ли это зачастую наше отношение к Священному Писанию, к церковным установлениям? Как мы вчитываемся во все правила, как мы (не всегда, но – бывает) притязаем на то, что все исполняем, – и как мы эти правила оборачиваем в орудия для осуждения нашего ближнего. Мы проходим мимо милости, ради того чтобы применить – формально – закон, который к себе не применяем. То же самое здесь происходит. Фарисеи применяют закон, который сами истолковывают: ведь Моисей ничего не говорил из того, на что они ссылаются, но они его применяют так, чтобы найти способ осудить Христа и Его учеников. А ветхозаветный закон в этом отношении имеет всю глубину, весь простор человечности. Одна из самых замечательных черт Ветхого Завета та, что эта книга написана с совершенной искренностью людьми о людях; в этой книге нет попытки приукрасить или объяснить то, что случается у недостойного человека или народа; эта книга написана как бы с точки зрения Бога Самого или, если предпочитаете, с точки зрения человека, который смотрит глазами Божиими, с пониманием Божиим. А понимание значит и сострадание, и вместе с тем – справедливый суд: зло, любое «не то», конечно, осуждается, но человек при этом не обязательно осуждается. Жалко человека, и вместе с тем непримиримо осуждается его поступок.

В данном случае фарисеи поступают как раз наоборот, и этот подход был виден неоднократно, раз за разом, в течение нашего разбора Евангелия. И Христос им говорит: «Разве вы не помните, что Давид сделал?» – Давид, который считается величайшим святым Ветхого Завета, – и прибавляет: Суббота для человека, a не человек для субботы… То есть все правила, которые даны в Ветхом или в Новом Завете, даны для человека, для его пользы, для его спасения, a не для того, чтобы его сломать, разбить, поработить.