Текст книги "Арсен Люпен"

– Что вы говорите?

– Ваши интересы совпадают. Вне всякого сомнения, его действия направлены против оставшегося в живых брата Варена. Он ищет оружие, но не для борьбы с месье Андерматтом, а для того, чтобы уничтожить им Альфреда Варена. Помогите же ему.

– Как?

– У вашего мужа есть документ, который дополняет чертежи Луи Лакомба?

– Да.

– Сообщите об этом Сальватору. Если надо, постарайтесь раздобыть для него документ. Вступите с ним в переписку. Чем вы рискуете?

Совет был дерзкий и на первый взгляд даже опасный, но у мадам Андерматт не было иного выхода. К тому же, как говорил Даспри, чем она рисковала? Если кукловод был враждебно настроен к ней, то такой шаг не усугублял ситуации. Если он преследовавший какую-то свою цель, то не будет придавать этим письмам большого значения.

Как бы то ни было, появилась хоть какая-то надежда, и мадам Андерматт с большой радостью ухватилась за нее. Она горячо поблагодарила нас, пообещав держать в курсе событий. И в самом деле, через день она прислала записку, которую получила в ответ на послание Сальватору:

Писем там не было. Но я их достану, будьте уверены. Я за всем слежу.

С.

Я рассмотрел бумагу, это был тот же почерк, что и в записке, подложенной мне в книгу вечером 22 июня. Значит, Даспри был прав, именно Сальватор оказался главным кукловодом в этом деле.

Наконец-то сквозь беспросветную тьму тайны стали пробиваться слабые лучи света, и отдельные детали событий предстали в неожиданном ракурсе. Но сколько еще оставалось темных пятен, таких, например, как находка двух семерок червей! Что до меня, то эти две карты не выходили у меня из головы. Какую роль играли они в этой драме? Какое значение следует им придавать? Ведь подводная лодка, построенная по чертежам Луи Лакомба, была названа «Семеркой червей».

Даспри же мало занимали эти две карты, он целиком погрузился в изучение другой загадки, решение которой ему казалось более важным делом: мой приятель без устали разыскивал пресловутый тайник.

– И кто знает, – говорил он, – не найду ли я в нем письма, которые не обнаружил там Сальватор скорее всего по невнимательности. Не верится, что братья Варен убрали из тайника столь бесценное оружие, значение которого понимали.

И он искал. Вскоре в большом зале не осталось неизведанных для него мест, и поиски переместились в другие комнаты особняка: он обследовал их снаружи и изнутри, осмотрел каменную и кирпичную кладку стен, приподнял шифер на крыше.

Однажды Даспри явился с киркой и лопатой; вручив мне лопату, оставил себе кирку и сказал, указав на пустырь:

– Туда.

Я пошел за ним без особого восторга. Он разделил площадку на несколько секторов и один за другим осмотрел их. В одном месте, в углу, образованном стенами соседних домов, его внимание привлекла горка бутовых камней, заросшая кустарником и травой. Даспри стал разгребать ее, мне пришлось помогать. Битый час под палящим солнцем мы раскидывали камни, но, когда добрались до земли, то начали копать ее, и кирка Даспри наткнулась на кости, останки человека, на которых еще болтались лохмотья одежды. Я побледнел от страха, заметив вдавленную в землю маленькую железную пластину, вырезанную в форме прямоугольника и, как мне показалось, на ней были пятна крови. Я был прав: пластина была по размеру с игральную карту, а на ней было семь пятен цвета сурика[8]8
  Сурик свинцовый – пигмент оранжевого или оранжево-красного цвета.


[Закрыть], расположенных, как сердца на семерке червей, и продырявленных так же на кончиках.

– Послушайте, Даспри, мне надоели все эти истории. Если вам так интересно, оставайтесь. А я ухожу.

Может быть, от волнения или оттого, что устал, поработав под палящем солнце, но меня зашатало, и я слег в постель с горячкой, в которой провалялся двое суток, отбиваясь от скелетов, танцевавших вокруг меня и бросавших друг в друга свои окровавленные сердца.

Даспри вел себя как верный друг, каждый день он навещал меня по три-четыре часа, но проводил их в большом зале, обшаривая углы и простукивая стены.

– Письма здесь, в этой комнате, – сообщал он мне время от времени, – они здесь. Руку даю на отсечение.

– Оставьте меня в покое, – отвечал я, доведенный до белого каления.

Утром на третий день я встал, и, несмотря на слабость, чувствовал себя хорошо, плотный завтрак прибавил мне сил. Но небольшое послание, полученное мною около пяти часов, окончательно подняло меня на ноги, поскольку мое любопытство снова разыгралось. Телеграмма была следующего содержания:

Месье!

Драма, первый акт которой разыгрался в ночь с 22 на 23 июня, близится к развязке. Обстоятельства сложились так, что мне необходимо устроить встречу двух главных ее героев, и это свидание должно произойти в вашем доме, поэтому я был бы очень признателен, если бы на сегодняшний вечер вы предоставили мне ваше жилище. Было бы неплохо, если бы ваш слуга отсутствовал с девяти до одиннадцати, окажите мне еще одну огромную любезность и согласитесь предоставить противникам свободу действий. В ночь с 22 на 23 июня вы смогли убедиться, что я с чрезвычайной щепетильностью оберегал все, что вам принадлежит. Со своей стороны я считаю, что нанес бы вам оскорбление, если бы усомнился в том, что вы будете соблюдать молчание в отношении нижеподписавшегося и преданного вам Сальватора.

Послание было написано в таком учтиво-ироничном тоне, а изложенная просьба показалась мне настолько забавной и фантастичной, что я пришел в восторг. Какая прелестная бесцеремонность! Кажется, отправитель даже не сомневается в моем согласии! Но ни за что на свете я не хотел бы разочаровать его или ответить неблагодарностью на доверие. В восемь часов, едва ушел мой слуга, которому я подарил билет в театр, появился Даспри. Я показал ему телеграмму.

– И что? – спросил он.

– Как что? Я оставлю ворота в сад открытыми, чтобы можно было войти.

– А сами уйдете?

– Ни за что на свете.

– Но ведь вас просят…

– Меня просят хранить тайну. Я ее сохраню. Но мне безумно хочется увидеть, что произойдет.

Даспри рассмеялся:

– Честно говоря, вы правы, я тоже остаюсь. Мне кажется, скучать не придется.

Его прервал звонок.

– Они уже здесь? – пробормотал он. – На двадцать минут раньше! Не может быть.

Из передней я потянул за шнурок, открывавший калитку. Фигура мадам Андерматт пересекла сад.

Она, видимо, была чем-то потрясена и, задыхаясь, пролепетала:

– Мой муж… он идет… у него встреча… ему должны отдать письма…

– Как вы об этом узнали? – спросил я.

– Случайно. Из послания, которое мой муж получил во время ужина.

– Телеграмма?

– Телефонограмма. Слуга передал ее мне по ошибке. Муж тут же отобрал ее у меня, но было уже поздно, я прочитала.

– Что вы прочитали?

– Следующее: «Сегодня вечером, в девять часов будьте на бульваре Майо с документами, касающимися дела. В обмен – письма». После ужина я сделала вид, что поднялась к себе, а на самом деле вышла из дома.

– Ничего не сказав месье Андерматту?

– Да.

Даспри взглянул на меня.

– Что вы об этом думаете?

– Думаю то же, что и вы. Месье Андерматт – один из вызванных противников.

– Кем вызванных? И с какой целью?

– А вот это мы скоро узнаем.

Я проводил всех в большой зал. Мы втроем с трудом спрятались за бархатной драпировкой, которая закрывала камин. Мадам Андерматт находилась между нами. Сквозь просветы в драпировке видна была комната. Пробило девять часов. Через несколько минут скрипнули петли садовой калитки.

Меня переполняли тревога и лихорадочное возбуждение, вдруг охватившие меня. Еще немного – и мне откроется тайна! Загадочная авантюра с удивительными поворотами, которую я наблюдал уже несколько недель, предстанет наконец в истинном свете, а решающая битва произойдет сейчас на моих глазах.

Даспри взял мадам Андерматт за руку и прошептал:

– Главное, ни одного движения! Что бы вы ни услышали, ни увидели, держитесь невозмутимо.

Кто-то вошел. И по необыкновенному сходству с Этьеном Вареном я сразу понял, что это его брат Альфред. Та же тяжелая походка, тот же землистый цвет лица, заросшего бородой.

Он вошел, с тревогой, будто привык опасаться повсюду расставленных на его пути ловушек, которые он нюхом чует и избегает. Затем Варен взглядом окинул комнату, и мне показалось, что камин, загороженный бархатной портьерой, явно ему не понравился. Он сделал три шага в нашу сторону, но какая-то более важная мысль отвлекла его, он повернул к стене, остановился перед мозаичным портретом старого седобородого короля со сверкающим мечом и, встав на стул, долго рассматривал его, проводя пальцем по контуру плеч, лица.

Вдруг он спрыгнул со стула, потому что послышались шаги, и на пороге появился господин Андерматт.

Банкир вскрикнул от удивления:

– Вы! Вы! Это вы меня вызвали?

– Я? Вовсе нет, – запротестовал Варен скрипучим голосом, напомнившим мне голос его брата, – я пришел, потому что получил ваше письмо.

– Мое письмо?

– Подписанное вами письмо, в котором вы предлагаете мне…

– Я не писал вам.

– Не писали?!

Варен инстинктивно насторожился, опасаясь, по-видимому, не банкира, а неизвестного противника, заманившего его в эту ловушку. Второй раз взгляд Варена обратился в нашу сторону, и он метнулся к двери. Господин Андерматт преградил ему дорогу.

– Куда это вы направились, Варен?

– Мне не нравятся темные делишки, которые здесь творятся. Я ухожу, прощайте.

– Подождите минуту!

– Послушайте, месье Андерматт, не настаивайте, нам нечего сказать друг другу!

– Напротив, многое, и случай очень подходящий…

– Позвольте пройти.

– Нет, вы просто так не уйдете.

Вид у банкира был настолько решительный, что Варен, спасовав, отступил и промямлил:

– Хорошо, давайте поговорим, но быстро, и покончим с этим!

Меня разочаровало только одно обстоятельство, и наверняка сидящие рядом со мной испытывали то же чувство, почему Сальватор не появился? Значит, сам он и не думал вмешиваться? Хотел столкнуть банкира с Вареном, только и всего? Мне почему-то стало очень досадно. Эта подстроенная дуэль обретала трагическую окраску, свойственную событиям, вызванным и подчиненным суровому закону рока, и сила, столкнувшая этих двух людей, казалась особенно впечатляющей оттого, что действовала против их воли.

Минуту спустя господин Андерматт подошел к Варену вплотную, глядя ему прямо в глаза.

– Теперь, когда прошли годы и вам уже нечего бояться, ответьте мне честно, Варен: что вы сделали с Луи Лакомбом?

– Ну и вопрос! Откуда мне знать, что с ним стало!

– Вам это известно! Известно! Вы с братом ходили за ним по пятам, чуть ли не жили в его доме, том самом доме, где мы сейчас находимся. Вы были в курсе всех его работ, всех проектов. И в последний вечер, Варен, когда я провожал Луи Лакомба до двери, я заметил две фигуры, прятавшиеся в тени. Готов в этом поклясться.

– И что потом? Кому нужна ваша клятва?

– Это были вы с братом, Варен.

– Докажите.

– Но ведь лучшее доказательство – через два дня вы сами показывали мне бумаги и чертежи, которые извлекли из портфеля Лакомба, и предлагали мне купить их. Как эти бумаги попали в ваши руки?

– Я вам уже говорил, месье Андерматт, мы нашли их на столе Луи Лакомба на следующее утро после его исчезновения.

– Неправда.

– Докажите это.

– Правосудие могло бы доказать.

– Почему же вы не обратились к правосудию?

– Почему?!

У банкира потемнело лицо, и он замолчал. А Варен продолжил:

– Видите ли, месье Андерматт, если бы вы хоть на грош были уверены в том, что говорите, вам бы не помешала ничтожная угроза с нашей стороны…

– Какая угроза? Письма? Уж не воображаете ли вы, что я хоть на секунду мог поверить…

– Если вы не поверили в эти письма, зачем предлагали мне деньги за то, чтобы я их отдал вам? И почему с тех пор на нас с братом, как на зверей, натравливали ищеек?

– Хотел вернуть чертежи, которые были мне нужны.

– Да ну! Нет, вы это делали из-за писем. Попади они к вам, вы бы выдали нас. В ту же секунду, как получили их.

И Варен расхохотался, но вдруг резко замолчал.

– Ну, хватит. Сколько бы мы ни говорили, к согласию не придем. Следовательно, остановимся на этом.

– Нет, не остановимся, – сказал банкир, – и поскольку заговорили о письмах, вы не выйдете отсюда, пока не отдадите их мне.

– Выйду.

– Нет.

– Послушайте, месье Андерматт, советую вам…

– Вы не выйдете.

– А вот это посмотрим, – произнес Варен с такой яростью, что мадам Андерматт поневоле тихонько вскрикнула.

Варен, видно, услышал ее и попытался силой проложить себе дорогу. Господин Андерматт резко оттолкнул его, но тот засунул руку в карман пиджака.

– В последний раз повторяю!

– Сначала письма.

Варен вскинул револьвер и, целясь в месье Андерматта, сказал:

– Да или нет?

Банкир резко нагнулся. Раздался выстрел, и револьвер упал. Я был шокирован, ведь пуля просвистела мимо меня! Это Даспри, выстрелив из пистолета, выбил оружие из руки Альфреда Варена!

Даспри встал между противниками, лицом к Варену:

– Вам повезло, мой друг, невероятно повезло. Я целился в руку, а попал в револьвер.

Банкир и Варен растерянно смотрели на Даспри.

– Прошу прощения, друзья, за то, что вмешиваюсь в дела, меня не касающиеся. Но по правде говоря, вы слишком неумело играете свои партии. Позвольте мне сдать карты.

И повернувшись к Варену, сказал:

– Мы играем с вами, приятель. И прошу – в открытую. Козыри – черви, я ставлю на семерку.

Никогда еще мне не приходилось видеть такого потрясения. Побледневший, с вытаращенными глаза и перекошенным от страха лицом Варен завороженно смотрел на человека перед собой.

– Кто вы? – пробормотал он.

– Я уже сказал: человек, вмешивающийся в дела, которые его не касаются…

– Что вам надо?

– То, что ты принес.

– Я ничего не приносил.

– Нет. Сегодня утром ты получил письмо с приглашением прийти сюда к девяти часам, и тебе было велено захватить с собой все имеющиеся у тебя бумаги. Итак, ты здесь. Где же бумаги?

В голосе Даспри, его поведении появилась властность, повергшая меня в недоумение, этот обычно беспечный и мягкий человек держался теперь совсем иначе.

Абсолютно укрощенный Варен показал на один из своих карманов.

– Бумаги здесь.

– Все?

– Да.

– Все бумаги, что ты нашел в портфеле Луи Лакомба и продал майору фон Лебену.

– Да.

– Копии или оригиналы?

– Оригиналы.

– Сколько хочешь за них?

– Сто тысяч.

Даспри расхохотался:

– С ума сошел. Майор дал тебе за них всего двадцать. И выбросил их на ветер, потому что испытания не удались.

– Чертежами не сумели воспользоваться.

– Это не все чертежи.

– Тогда зачем вы требуете их у меня?

– Мне они нужны. Предлагаю тебе пять тысяч франков. Ни на су больше.

– Десять тысяч. Ни на су меньше.

– Договорились.

Даспри подошел к господину Андерматту.

– Соблаговолите выписать чек, месье.

– Но… у меня нет…

– Вашей чековой книжки? Вот она.

Ошарашенный господин Андерматт ощупал книжку, которую протянул ему Даспри.

– Действительно, моя… Как это возможно?

– Не тратьте время на пустые разговоры, прошу вас, дорогой мой месье Андерматт, поставьте подпись, и все.

Банкир достал авторучку и подписал. Варен протянул руку.

– Руки прочь, – заявил Даспри, – не все еще кончено.

И обратился к банкиру:

– Речь шла также о письмах?

– Да, о нескольких письмах.

– Где они, Варен?

– У меня их нет.

– Где они?

– Не знаю. Ими занимался мой брат.

– Они спрятаны здесь, в этой комнате.

– В таком случае вы сами знаете, где они находятся.

– Откуда мне знать?

– Черт возьми, разве не вы добрались до тайника? Вы, кажется, осведомлены не хуже, чем… Сальватор.

– В тайнике писем нет.

– Они там.

– Открой его.

Варен посмотрел на Даспри с вызовом. Даспри и Сальватор – одно лицо?

– Открой его, – повторил Даспри.

– У меня нет семерки червей.

– Вот она, – сказал Даспри, протягивая железную пластину.

Варен в ужасе отшатнулся.

– Нет… нет… я не хочу…

– Была не была!

Даспри направился к изображению старого седобородого монарха, встал на стул и приложил семерку червей к основанию меча у рукоятки, так, что края пластины совместились с ее краями. Затем шилом, которое поочередно вставил в каждую из семи дырочек, проделанных в углах пластины, Даспри нажал на семь маленьких камешков мозаики. На седьмом что-то щелкнуло, фигура короля повернулась, открывая большой сейф с железной обшивкой и двумя блестящими стальными полками.

– Сам видишь, Варен, сейф пуст.

– Действительно… Наверное, мой брат вынул письма.

Даспри опять приблизился к Варену и сказал:

– Не хитри со мной. Есть и другой тайник. Где он?

– Другого нет.

– Быть может, ты хочешь денег? Сколько?

– Десять тысяч.

– Месье Андерматт, десять тысяч за эти письма – нормальная для вас цена?

– Да, – громким голосом ответил банкир.

Варен закрыл сейф, с откровенной брезгливостью взял семерку червей и приложил ее к мечу у рукоятки, точно в том же месте. Затем последовательно вонзил шило в кончик каждого из семи сердечек. Опять раздался щелчок, но на этот раз повернулась только часть сейфа, и в толщине дверцы, закрывавшей большой сейф, открылся другой, маленький, ящичек.

Пачка писем, перевязанная бечевкой, лежала там. Варен передал ее Даспри. Тот спросил:

– Чек готов, месье Андерматт?

– Да.

– И у вас есть также последний документ, доставшийся вам от Луи Лакомба и дополняющий чертежи подводной лодки?

– Да.

Обмен состоялся. Даспри положил документ в карман и отдал связку писем господину Андерматту.

– Вот то, чего вы хотели, месье.

Банкир с секунду колебался, словно боялся дотронуться до этих проклятых листков, которых он так упорно добивался. Затем нервным движением схватил их.

Рядом со мной послышался стон. Я взял мадам Андерматт за руку, которая была ледяной.

Даспри сказал банкиру:

– Я думаю, месье, наш разговор окончен. О! Не надо благодарности, умоляю вас. Только случай помог мне оказать вам услугу.

Господин Андерматт удалился. Он уносил с собой письма жены Луи Лакомбу.

– Замечательно, – с восторгом воскликнул Даспри, – все устраивается великолепно. Остается лишь завершить дело, Варен. Бумаги с собой?

– Вот они все.

Даспри проверил их, внимательно осмотрел и положил в карман.

– Прекрасно, ты сдержал слово.

– Но…

– Что «но»?

– А два чека?.. Деньги?..

– Ну и наглец же ты, дружище. Подумать только, он еще чего-то требует!

– Я требую то, что мне положено.

– Неужели тебе что-то должны за бумаги, которые ты украл?

Но Варен, видно, уже не отвечал за себя. Он дрожал от злости, глаза его налились кровью.

– Деньги… двадцать тысяч… – пробормотал он.

– Ни за что… я знаю, куда их можно потратить.

– Деньги!

– Ну хватит, будь благоразумным и оставь-ка свой нож в покое!

Даспри схватил его за руку с такой силой, что Варен взвыл от боли.

– Иди прочь, приятель, – продолжил Даспри, – свежий воздух сейчас полезен тебе. А может, тебя проводить? Мы пойдем через пустырь, и я покажу тебе гору камней, под которой…

– Это ложь! Ложь!

– Нет, это правда. Ведь маленькая железная пластина с семью красными дырочками именно оттуда. Луи Лакомб с ней никогда не расставался, как ты помнишь. Вы с братом закопали ее вместе с трупом… и другими предметами, которые наверняка чрезвычайно заинтересуют полицию.

Варен в ярости закрыл лицо руками, затем сказал:

– Что ж, меня здорово облапошили… Оставим это. Только скажите… я хочу знать… Была ли в тайнике… в том, что побольше, шкатулка?

– Была.

– Когда вы пришли сюда ночью с 22 на 23 июня, она еще находилась там?

– Да.

– И что в ней лежало?

– Все, что спрятали туда братья Варен, – прелестная коллекция драгоценностей, бриллианты и жемчуга, которые упомянутые братья ухитрились украсть.

– И вы их забрали!

– Конечно! Поставь себя на мое место.

– Значит… мой брат покончил с собой, обнаружив, что шкатулка пропала?

– Возможно. Исчезновения вашей переписки с майором Лебеном было бы недостаточно. Но пропажа шкатулки… Больше ничего не хочешь у меня узнать?

– Ваше имя.

– Ты произнес это так, будто намерен взять реванш.

– Еще бы! Удача изменчива, сегодня вы победили. Завтра…

– Ты?

– Я очень рассчитываю на это. Ваше имя!

– Арсен Люпен.

– Арсен Люпен?!

Варена будто обухом огрели, и он пошатнулся, судя по всему, эти два слова лишали его всякой надежды.

Даспри расхохотался:

– Неужели ты допускаешь, что так красиво это дельце мог обставить какой-нибудь Дюран или Дюпон? Брось, с этим мог справиться только Арсен Люпен. А теперь, когда ты все знаешь, дружок, иди готовься к реваншу. Арсен Люпен ждет тебя.

И он без дальнейших разговоров вытолкал его на улицу.

– Даспри, Даспри! – позвал я, невольно произнеся то имя, к которому привык, и отодвинул бархатную портьеру.

Он бросился ко мне.

– Что случилось?

– Мадам Андерматт плохо.

Мужчина засуетился, хлопоча вокруг нее, дал понюхать соль и продолжал расспрашивать меня:

– Что произошло?

– Это все из-за писем, – ответил я, – письма Луи Лакомба, переданные ее мужу!

Он стукнул себя по лбу.

– Она подумала, что я это сделал… Ну конечно, она и в самом деле могла так подумать. Какой же я дурак!

Мадам Андерматт, уже пришедшая в себя, жадно слушала его слова. Он достал из бумажника маленькую связку, абсолютно не отличавшуюся от той, что унес господин Андерматт.

– Вот ваши письма, мадам, настоящие.

– А те… другие?

– Очень похожи на эти, но сегодня ночью я их переписал и тщательно отредактировал. Ваш муж будет необыкновенно счастлив, прочитав их, он не догадается о подмене, ведь все, как ему будет казаться, происходило у него на глазах…

– Почерк…

– Не существует почерков, которые невозможно скопировать.

Мадам Андерматт рассыпалась в благодарностях, она, по всей видимости, не слышала последних слов, которыми обменялись Варен и Арсен Люпен.

Я испытывал чувство неловкости, потому что не знал, что сказать старому приятелю, представшему передо мной в столь неожиданном свете. Люпен! Это был Люпен! Мой друг, человек из нашего круга оказался не кем иным, как Арсеном Люпеном! Я не мог прийти в себя. А он, ничуть не смущаясь, заговорил так:

– Вы можете попрощаться с Жаном Даспри.

– О!

– Да, Жан Даспри отправляется в путешествие. Я посылаю его в Марокко. Вполне возможно, что он найдет там достойный его конец. Не скрою даже, что таково его намерение.

– Но Арсен Люпен остается с нами?

– О! Непременно. Карьера Арсена Люпена только начинается, и он рассчитывает…

Любопытство мое разыгралось не на шутку, я отвел Люпена на некоторое расстояние от мадам Андерматт.

– Значит, вы все-таки нашли второй тайник, в котором лежали письма?

– Пришлось немало потрудиться! Это произошло только вчера, после обеда, пока вы спали. Хотя, Бог свидетель, все было так просто! Но о самых простых вещах всегда думают в последнюю очередь.

И он показал мне семерку червей:

– Я догадался, что открыть сейф можно с помощью этой пластины…

– Как вы догадались?

– Легко. С помощью моих информационных каналов. Когда я пришел сюда ночью 22 июня, я уже знал…

– После того как попрощались со мной…

– Я намеренно выбрал такую тему разговора, чтобы довести вас до определенного состояния. Такой нервный и впечатлительный человек, как вы, позволил мне действовать по своему усмотрению и не покидал кровати.

– Расчет был верным.

– Итак, явившись сюда, я знал, что в сейфе с секретным замком спрятана шкатулка и что ключ – это семерка червей. Надо было только найти то место, куда приложить эту семерку. Мне хватило часа, чтобы совершить осмотр.

– Часа?!

– Посмотрите на мозаику.

– На старого императора?

– Этот монарх – точная копия червового короля – Карл Великий.

– Похож… Но почему семерка червей открывает то большой сейф, то маленький? И почему сначала вы открыли только большой сейф?

– Почему? Да потому, что я упорно клал семерку в одном и том же положении. И только вчера заметил: если перевернуть карту, то седьмое сердечко окажется наверху, а не внизу, и расположение семи знаков изменится.

– Ну и ну!

– То-то и оно, но надо было догадаться.

– Еще один вопрос: вы ничего не знали о письмах до того, как мадам Андерматт…

– Рассказала о них при мне? Не знал. Помимо шкатулки, я нашел в сейфе лишь переписку братьев, из которой узнал об их предательстве.

– То, что вы заинтересовались историей братьев, а затем разыскали чертежи и документы подводной лодки, – это чистая случайность?

– Да.

– Но с какой целью вы занялись этими поисками?..

Арсен Люпен со смехом перебил меня:

– Боже мой! Как же заинтересовало вас это дело!

– Оно полностью поглотило меня.

– Хорошо, прямо сегодня, после того как провожу мадам Андерматт и пошлю в «Эко де Франс» заметку, которую собираюсь написать, я вернусь, и мы все обсудим в деталях.

Мужчина написал одну из тех коротких заметок, в которой в полной мере отразилась богатая фантазия ее автора. Кто не помнит шумихи, прокатившейся по всему миру после ее появления?

Арсен Люпен решил загадку, которую недавно загадал ему Сальватор. Располагая оригинальными чертежами инженера Луи Лакомба, он передал их в руки министра военно-морских сил. В связи с этим Арсен Люпен объявляет сбор средств, чтобы передать государству первую подводную лодку, построенную по этим чертежам. Сам он первым выписывает чек на сумму в двадцать тысяч франков.

– Двадцать тысяч франков, полученных по чекам месье Андерматта? – спросил я, когда он дал мне прочесть газету.

– Точно так. Будет справедливо, если Варен хоть частично компенсирует свое предательство.

Вот так я и познакомился с Арсеном Люпеном. Так узнал, что Жан Даспри, мой приятель по клубу, светский знакомый, был не кто иной, как Арсен Люпен, джентльмен-грабитель. Так завязалась очень приятная дружба с нашим выдающимся героем, и так постепенно благодаря доверию, которого он меня удостаивает, я стал его скромным, верным и очень признательным биографом.