Текст книги "Секрет золотой луковицы"

Леня сделал так, как сказала его подруга, и мелкие камушки на циферблате действительно сложились в слово – Tiefe.

– Это по-немецки? – спросила Лола.

– Скорее всего, ведь изготовивший их мастер был немец… – Леня достал ноутбук, включил его, набрал нужное слово и прочитал перевод с немецкого – «Глубина».

– Глубина! – воскликнул он радостно. – Ведь там сказано, что отдельный подвод стрелок устанавливается именно глубиной!

– И как же ты это себе представляешь?

– Пока не знаю… – Леня достал пинцет, открыл стекло, прикрывающее циферблат, и начал осторожно нажимать на камушки.

Сначала ничего не происходило, но когда он нажал на тот камушек, который представлял точку над буквой i, в часах что-то щелкнуло и головка завода немного выдвинулась.

– Ура! – воскликнул Леня и плавно повернул головку. Теперь подводилась только часовая стрелка, и Леня установил ее напротив римской цифры X.

Затем он снова принялся нажимать на камушки.

Когда он дошел до перекрестья в букве f, снова раздался щелчок и головка завода выдвинулась еще дальше.

На этот раз она управляла подводом минутной стрелки, и Маркиз установил ее на число XXV.

Едва стрелка замерла напротив этой цифры, циферблат часов медленно повернулся и застыл в новом положении. Непонятные значки, нанесенные по его краю, совпали с такими же значками на корпусе часов и превратились в латинские буквы.

– Смотри-ка, получилась какая-то надпись! – восхищенно проговорила Лола, заглядывая через плечо своего компаньона. – Ленечка, это тоже по-немецки?

– Нет, насколько я знаю, это латынь.

– И где же мы найдем специалиста по латыни?

– Думаю, мы без него обойдемся. Шрифт самый обычный, так что мы введем эту фразу в ноутбук и переведем при помощи компьютерного словаря…

Так и получилось, и через десять минут на листке появился перевод латинской фразы: «Там, где тень на книги не падает и крепость рогами увенчана, слушай четвертый удар».

– Что за бред! – вырвалось у Лолы. – И ради этой ерунды мы переселились из своей уютной квартиры в передвижной зоопарк? Из-за этой ерунды я не могу принять ванну?

– Не в зоопарк, а в цирк! – машинально поправил ее Маркиз. – И за этой, как ты выразилась, ерундой охотятся серьезные и опасные люди, из-за этой ерунды убиты по крайней мере два человека, а ты про ванну…

– Ванна, точнее, ее отсутствие, – это серьезно! – воскликнула Лола, расчесывая шерстку Пу И. – Правда, Пуишечка?

Пу И всегда и во всем поддерживал хозяйку, но на этот раз он промолчал. Лола восприняла это как предательство и ссадила его на пол. Она обиделась на Пу И, а заодно на Леню, на унылую питерскую погоду и на весь мир.

– Ну вот, – проговорила она, повернувшись к своему боевому соратнику, – мы раскрыли секрет часов, прочитали, что на них написано, – и тебе что, стало легче? Ты что-то понял в мироустройстве? Нашел смысл жизни?

Леня не отвечал, пристально вглядываясь в странную фразу. Он знал, что Лола просто скучает в четырех стенах, отсюда и ее плохое настроение.

– Может, все дело в переводе? – предположил он после продолжительного раздумья. – Может, у этих слов есть какой-то другой смысл?

Он воспользовался другой программой перевода – но смысл загадочной фразы ничуть не прояснился.

– Нужно поискать человека, который хорошо владеет латынью… – предложила Лола от безысходности.

– А что – пожалуй, ты права! – Маркиз вскочил, схватил ключи от машины. – Я ненадолго отлучусь, не больше чем на час, а вы тут не скучайте…

– Куда это ты? – подозрительно осведомилась Лола. – К одной из своих ученых старых дев?

Она прекрасно знала, что Ленино мужское обаяние безотказно действует не только на официанток, секретарш и медсестер, но и на ученых дам бальзаковского возраста. Среди его ученых приятельниц были искусствоведши и филологини, дамы, отягощенные знанием пяти-шести языков (обычно мертвых или умирающих), и специалистки по средневековой китайской философии. Была среди них даже одна женщина – доктор биологических наук. Впрочем, не нужно думать, что она уже приближалась к пенсионному возрасту.

Говоря о «бальзаковском возрасте», не нужно забывать, что роман Бальзака, после которого это выражение вошло в активный обиход, называется «Тридцатилетняя женщина» и первоначально «бальзаковским» назывался возраст от двадцати пяти до тридцати пяти лет. В наше время представления о женском возрасте заметно сдвинулись, и теперь «женщинами бальзаковского возраста» называют, как правило, дам за сорок. А упомянутой выше даме – доктору биологических наук недавно исполнилось тридцать шесть, и она была длинноногой брюнеткой с большими выразительными глазами.

Поскольку Лола и Маркиз в самом начале своей совместной работы договорились, что между ними будут исключительно деловые отношения, у Лолы не было формальных причин ревновать своего компаньона. Но она никак не могла себя преодолеть и ужасно злилась на Маркиза из-за его амурных похождений. И никогда не упускала случая подпустить шпильку по поводу его слабости, с одной стороны, к официанткам и секретаршам, с другой же – к ученым дамам.

– Не такая уж она старая, – проговорил Маркиз, подходя к двери, – и уж точно не дева…

Последняя реплика переполнила чашу Лолиного терпения, и она запустила в своего компаньона хромированной мисочкой Пу И с собачьим кормом. Маркиз, который предвидел подобный поворот событий, успел закрыть за собой дверь, и аппетитные кусочки корма разлетелись по всей комнате.

А вредный Маркиз снова приоткрыл дверь, заглянул внутрь и выдал финальную реплику:

– Она не Дева, она Стрелец! – после чего уже окончательно испарился.

– Стрелец! – мрачно передразнила его Лола, собирая рассыпанный корм. – Никакой она не Стрелец! Скорпион она настоящий! Или Рыба… к тому же мороженая.

Покинув свою веселую семейку, Маркиз отправился в самый центр города – на стрелку Васильевского острова, где рядом с Биржей, Кунсткамерой и Ростральными колоннами расположены Зоологический институт Академии наук и примыкающий к нему замечательный Зоологический музей.

Все, кто родился и вырос в нашем городе, знают и любят этот музей. Зоопарк в нашем городе маленький, тесный и плохой, звери живут в отвратительных условиях, как жильцы коммунальной квартиры, зато Зоологический музей просто великолепный. Трудно найти в Петербурге такого человека, кого в детстве родители хоть раз не приводили бы сюда – посмотреть на колоссальный скелет синего кита, на собаку Петра Великого, на чучела огромных белых медведей и крошечных мышей-полевок, тигров и обезьян, бобров и аистов. А на втором этаже музея разместилась единственная в своем роде коллекция экзотических бабочек, жуков и прочих насекомых.

Войдя в здание музея, Маркиз прошел мимо памятника академику Бэру, выдающемуся зоологу, некогда бывшему директором этого музея. Он не поднялся по лестнице к началу экспозиции, а свернул налево, в коридор, соединяющий музей с научными лабораториями.

– Вы куда, молодой человек? – остановила его строгая вахтерша, неодобрительно оглядев посетителя с ног до головы и поставив ему невысокую оценку.

– К Нелли Востриковой! – сообщил Леня.

– К Нелли Романовне? – уважительно переспросила дежурная. – А она вас ждет?

– Ждет, ждет! – уверенно ответил Маркиз. – Она меня всегда ждет!

Впрочем, когда он вошел в лабораторию, где работала его знакомая, уверенности у него поубавилось.

Нелли Вострикова, женщина лет тридцати пяти, с темно-рыжими волосами и удивительно белой кожей, всю свою сознательную жизнь занималась изучением чешуйчатых пресмыкающихся подотряда змей, а еще точнее – всевозможных разновидностей гадюк. Изучая этих малоприятных животных, Вострикова написала множество научных статей и монографий, успешно защитила кандидатскую диссертацию и возглавила научную лабораторию.

От своих питомцев Нелли Романовна переняла сложный характер, немигающий взгляд и манеру бесшумно перемещаться плавными, скользящими, неуловимыми движениями. И еще – чрезвычайно ядовитую манеру общения.

– Привет! – жизнерадостно воскликнул Маркиз, появившись на пороге лаборатории.

В лаборатории было темновато – электричество почему-то не горело, а дневной свет с трудом пробивался сквозь узкие стрельчатые окна старинного дома.

Нелли сидела за столом, разглядывая какую-то крошечную змейку в желтых и коралловых разводах. Услышав голос Маркиза, она вскинула на него зеленые глаза и прошипела:

– Приш-шел? Притащ-щился?

– В чем дело, лапочка? – недоуменно проговорил Маркиз. – Ты на меня обиделась?

– С-с чего бы это? – процедила Вострикова. – Ты уш-шел от меня восемь мес-сяцев назад и даже не позвонил! Даже не вс-спомнил обо мне за это время!

– Но, лапочка, я был очень занят… – залебезил Леня. – Я тебя все время вспоминал, просто у меня была срочная работа…

– Нас-столько с-срочная, что ты не мог набрать номер?

Нелли повернулась к просторному террариуму, внутри которого под разными углами располагались сухие ветки, и вполголоса произнесла, неизвестно к кому обращаясь:

– Лиззи, как ты считаешь – может быть, его стоит укусить? По-моему, он зас-служил…

Одна из веток зашевелилась, сместилась к краю террариума и оказалась длинной зеленовато-серой змеей. Змея уставилась на Маркиза немигающим взглядом. Леня невольно отступил к порогу.

– Ш-шучу! – прошипела Нелли. – И вообщ-ще, друж-жок, я выхож-жу замуж-ж…

– Поздравляю! – выпалил Леня с явным облегчением. – А за кого, если не секрет?

– Вовсе не с-секрет! За Володю Сумочкина, он давно за мной ухаж-живает…

– А, это тот, с бородкой, из отдела козлов… который всегда появлялся с изжеванным букетом…

– Не козлов, а козьих! – поправила его Нелли. – Козьи – это многочисленное подсемейство в семействе полорогих подотряда жвачных! И вообще, Владимир – очень перспективный ученый, скоро он защитит докторскую…

– Поздравляю, – повторил Леня. – Когда свадьба?

– Через неделю. Так что твое появление не очень уместно. Володя может быть недоволен…

– Да я вообще-то… – начал Маркиз.

Внезапно Нелли выскользнула из-за стола, молниеносно прозмеилась к двери, закрыла ее на щеколду, бросилась к Лене и прильнула к его губам долгим влажным поцелуем.

– Лапочка, – проговорил тот, осторожно высвобождаясь, – у тебя же свадьба через неделю… как-то нехорошо, неудобно перед отрядом полорогих…

– Полорогие – это не отряд, а с-семейство! – поправила его Нелли. – И вообщ-ще, мы же должны с тобой проститься? Иначе зачем ты с-сюда приш-шел?

– Вообще-то я хотел с тобой проконсультироваться… – признался Маркиз.

– Ш-што? – прошипела Нелли и отстранилась. – С-скотина!

– Ну, прости… это нужно мне для работы…

– Ш-што? – снова прошипела женщина. – С каких пор твоя работа с-связана со змеями?

– Нет, змеи тут ни при чем… мне просто нужно уточнить перевод одной латинской фразы. Ты ведь умеешь читать по-латыни?

– С-само собой! Какой же биолог, в частности с-серпентолог, не читает по-латыни?

– Ну вот, может, ты поможешь мне с этим разобраться? – И Леня протянул ей листок с латинской фразой, переписанной с часов.

– Ничего не выйдет, – мстительно проговорила Нелли, – здесь слишком темно!

– Действительно темно. А что, свет нельзя включить?

– С-свет! – передразнила его Нелли. – Света у нас сегодня нет и неизвестно, когда будет. Отключили за неуплату… ты же знаеш-шь, как у нас-с относятся к науке…

– Ну и ну! – поразился Маркиз. – Как же вы работаете в таких условиях?

– Вот так и работаем – почти в темноте! – От возмущения Нелли даже перестала шипеть. – Хорошо сотрудникам лаборатории сов, они даже ночью видят, как днем. А у нас и днем ничего не разглядишь, только глаза портим. Вот когда я работала в библиотеке Алвара Аалто в Выборге, даже когда выключили свет, там было отлично видно, тень на книги не падала. А здесь хоть свечи зажигай…

– Что ты сказала? – взволнованно переспросил Леня.

– Хоть свечи приноси из дома и зажигай! Но свечи пожарник не разрешит…

– Нет, я не про это… что ты сказала перед свечами? Что тень не падала на книги?

– Ну да, я готовила одну статью в центральной библиотеке Выборга, у них есть уникальная литература про змей Северной Европы. Это знаменитая библиотека Алвара Аалто, памятник финской архитектуры и уникальное здание, там окна устроены в потолке и так расположены, что в помещениях всегда светло, на книги не падает тень, как в операционной…

– Здорово! – обрадовался Маркиз. – Как раз та латинская фраза, которую я хотел перевести, звучала так: «Там, где тень на книги не падает и крепость рогами увенчана…» Значит, в первой части имеется в виду эта самая знаменитая библиотека в Выборге. Осталось выяснить, что это за рогатая крепость…

– А что тут выяснять? – Нелли пожала плечами. – Старая крепость в Выборге, от которой остались одни развалины, так и называлась – Рогатая крепость…

– Правда? – Леня в восторге уставился на Нелли. – И в бардачке у него была карта Выборга, так что все совпадает!

– В каком бардачке? Что совпадает?

– Не важно, ты мне просто очень помогла! – Маркиз поцеловал Нелли и закружил ее по комнате.

– Прекрати сейчас же! – возмутилась ученая дама. – Разве ты не понял – я через неделю выхожу замуж!

– Так, значит, у нас есть целая неделя!

Взгляд Востриковой затуманился, но в этот момент в дверь лаборатории постучали.

– Нелли Романовна! – раздался из коридора строгий голос. – Вы не забыли, что сегодня у нас семинар по гадюкам? Коллеги уже собрались, только вас ждут!

– Нет-нет, я иду! – откликнулась Нелли и вытолкала Маркиза в другую дверь.

Через час Леня вернулся к своему многочисленному семейству.

Аскольд, как обычно, встретил его в дверях, потерся о ноги хозяина, но вдруг чихнул и отошел в сторону. Пу И тоже подбежал было с веселым лаем, но вдруг остановился, испуганно задрожал и попятился.

– Чем это от тебя пахнет? – неприязненно осведомилась Лола. – Вот и звери недовольны, а Пу И вообще перепугался… – Она подошла к Маркизу и принюхалась. – Какие отвратительные духи! Нет, как ты хочешь, но твое пристрастие к ученым старым девам граничит с некрофилией!

– Это не духи, это формалин, – необдуманно признался Леня.

– Что – ты был в морге? Или того хуже – в чучельной мастерской?!

– Кошмар-р! Мер-ртвецкая! – заорал со шкафа попугай.

– Вовсе не в мертвецкой, я был в Зоологическом музее, и, между прочим, с большой пользой.

– Ага, набрался там каких-то жутких запахов, так что Пу И сегодня не сможет заснуть!

– Ты еще скажи, что он потеряет аппетит! – усмехнулся Маркиз. – Что-что, а сон и аппетит у него всегда превосходные! А я, между прочим, выяснил, что значит фраза на часах. Место, где на книги не падает тень, и рогатая крепость находятся в одном и том же городе – в Выборге. Так что завтра с утра я туда отправляюсь.

– Что значит – я? – возмутилась Лола. – А меня, значит, ты не берешь? Мы с Пу И, значит, должны тосковать в этой тюрьме на колесах как люди второго сорта?

– Ну почему же второго? – примирительно проговорил Маркиз.

– А какого же – третьего? Четвертого? – накручивала себя Лола, – Пу И, ты слышал – этот ужасный человек считает нас никчемными третьесортными созданиями!..

– Лолка, зачем передергивать да еще настраивать против меня собаку? Прекрати этот театр одного зрителя!

– Ни за что! Ты должен взять нас с Пу И в Выборг! Я там не была уже много лет, а сегодня вообще весь день провела взаперти, как княжна Тараканова! Ты что, хочешь, чтобы меня, как ее, живьем съели крысы?

– Ну до такого дело не дойдет. Во-первых, крыс здесь нет, а во-вторых, Аскольд и Пу И не дадут тебя в обиду!

«А в-третьих, – добавил он про себя, – Лолка бывает иногда такая противная, что я бы на месте крыс ее есть побрезговал…»

– Ты что-то сказал? – Лола угрожающе придвинулась к своему компаньону.

– Нет-нет, ничего… Тебе показалось…

На следующее утро Маркиз потратил минут сорок, чтобы вытащить Лолу из постели. Она ворчала, ругалась, отбивалась руками и ногами и требовала, чтобы ее оставили в покое.

– Ты с ума сошел! – бормотала она, пытаясь втянуть голову под подушку. – Еще ночь…

– Какая ночь? – возмутился Маркиз. – Уже половина восьмого!

– Что?! – донесся из-под подушки возмущенный Лолин голос. – Ты разбудил меня в половине восьмого утра? Я расцениваю это как личное оскорбление! В жизни не вставала раньше девяти! Зачем выезжать в такую рань? Мы же не на раннюю рыбалку собираемся! Выборг – город старинный, он больше семисот лет простоял на одном месте, постоит еще несколько часов, никуда не денется!

– Да он-то постоит, – отозвался Леня, – только и мы постоим часа два в пробках на выезде из города! После десяти в Сертолове такое творится – ты себе просто не представляешь!

– И не хочу представлять! – ответила Лола и натянула одеяло на голову. – Оставьте меня в покое…

– Ну ладно, – сказал наконец Леня, – не хочешь, как хочешь. Я поеду один. Только чтобы потом ко мне никаких претензий… заодно повидаюсь там с одной знакомой…

Эти слова подействовали на Лолу совершенно удивительным образом: она моментально проснулась, вскочила и принялась собираться. При этом умудрилась поставить личный рекорд: душ приняла всего за шесть с половиной минут, а на все сборы у нее ушло полчаса. Еще и чашку кофе успела выпить.

Правда, потом пришлось потратить еще пятнадцать минут на уговоры Пу И. Он занял под шумок Лолино место в кровати и нежился в тепле, никуда не собираясь. Но тут уже Лола взяла на себя переговорный процесс: она ни в коем случае не хотела оставлять Пу И одного, точнее, не хотела уезжать без него на целый день.

В итоге к половине девятого все были готовы. То есть все, кроме Аскольда и Перришона.

– Аскольд остается за старшего! – распорядился Маркиз, прежде чем вышел из трейлера.

– Дискр-риминация! – хрипло крикнул попугай.

– Ничего подобного! – отрезал Маркиз. – Аскольд – кот разумный и авторитетный, в конце концов, он просто старше!

На этот раз Перришон ничего не возразил, он удалился в клетку и отвернулся к стене, изображая обиду.

Хотя Леня и постарался выехать как можно раньше, все равно на Выборгском шоссе они попали в огромную пробку. Особенно тяжело было в Сертолове.

Люди, которым часто приходится выезжать из Петербурга по Выборгскому шоссе, знают, что поселок Сертолово – это какое-то заколдованное место, машины стоят там в пробках в любой день недели, в любое время дня и ночи.

Уже на ближних подступах к Сертолову машины ползли со скоростью беременной черепахи. Пу И заскучал, и тут очень удачно он заметил в ползущем рядом автомобиле здоровенного черного ньюфаундленда. Песик высунул голову в окно и облаял соседа. Ньюфаундленд долго терпел, наверняка он считал ниже своего достоинства обращать внимание на такую малявку, но Пу И не унимался, и явно он пролаял что-то очень оскорбительное, так что огромный пес не выдержал и пару раз гавкнул в ответ.

Пу И пришел в восторг и гордо оглянулся на хозяйку: мол, видела, как я его? Я ли не молодец? Я ли не удалец? Да если бы я не сидел взаперти в этой машине, я бы этого ньюфаундленда так отделал!

Леня покосился на соседнюю машину и заметил, что позади нее в потоке ползет темно-зеленый джип. Этот джип ему уже попадался на самом выезде из города…

Впрочем, что тут удивительного? В такой пробке все успевают не только примелькаться друг другу, но и перезнакомиться. Вон Пу И уже устроил локальный конфликт…

Тут машины двинулись вперед, и Маркиз на какое-то время забыл про зеленый джип.

Вспомнил он о нем через полчаса, когда они съехали с Выборгского шоссе на трассу «Скандинавия». Силуэт зеленого внедорожника опять мелькнул в пятидесяти метрах сзади. Впрочем, в этом тоже не было ничего особенно тревожного.

По «Скандинавии» они поехали гораздо быстрее – широкое шоссе только недавно отремонтировали, покрытие было прекрасное, и машины одна за другой мчались на север, к границе с Финляндией.

По сторонам стояли чудесные сосновые леса, время от времени перемежающиеся березовыми рощами в ярком осеннем наряде. Лола смотрела по сторонам, Пу И дремал у нее на руках. Маркиз следил за дорогой, но время от времени снова замечал в зеркале заднего вида тот же самый зеленый джип. Лоле он ничего не говорил, чтобы лишний раз ее не волновать.

Вскоре окружающий пейзаж изменился, стал более суровым: вместо лесов по краям шоссе появились огромные валуны и серые, покрытые мхом скалы.

Наконец впереди показался указатель на Выборг. Леня свернул с трассы, а большинство машин ехало вперед – к финской границе.

Впрочем, взглянув через несколько минут в зеркало, Леня снова заметил зеленый джип.

«Ну и что, – подумал Маркиз, – может быть, у них тоже дела в Выборге».

Скоро они уже ехали по вымощенным булыжником улочкам старинного города, чуть ли не в три раза более старого, чем Санкт-Петербург. Леня затормозил возле просторной Рыночной площади, с большим круглым зданием в центре, и достал карту Выборга, которую он предусмотрительно приобрел накануне.

– Между прочим, – сообщил он Лоле с видом знатока, – эта круглая башня построена в середине шестнадцатого века как оборонительное сооружение. Сейчас в нем…

– Сейчас в нем ресторан, который так и называется – «Круглая башня», – перебила его Лола.

– Точно! – Маркиз оторвал взгляд от карты. – А откуда ты знаешь?

– А я вообще очень умная. Но в данном случае я просто прочитала название на вывеске. Вон она, прямо над входом. Кстати, раз уж мы здесь оказались, зайдем в этот ресторан, выпьем кофе. Утром ты меня так торопил, что я практически не позавтракала. И Пу И тоже голоден…

Песик громко тявкнул, горячо поддерживая Лолино предложение. Он вообще любил посещать кафе, рестораны и прочие общественные места, особенно те, где можно перехватить чего-нибудь вкусного.

– Кофе – это можно! – согласился Маркиз, и они отправились в ресторан.

Выйдя из машины, Леня невольно поежился и поднял воротник: здесь было гораздо холоднее, чем в Петербурге, старинный город насквозь продувался ветрами с залива. Пу И жалобно тявкнул, Лола спрятала его за пазуху и поскорее зашагала к дверям ресторана.

Зал был просторным, полупустым по раннему времени и полутемным из-за крошечных окошек, прорубленных в толстых крепостных стенах. По каменным стенам кое-где были развешаны бутафорские рыцарские мечи и шлемы, чем и исчерпывался исторический дизайн ресторана, заявленный в путеводителе.

Леня заказал себе яичницу с ветчиной и двойной эспрессо, Лола – капуччино и чизкейк для себя и ореховую трубочку для Пу И.

Ожидая заказ, Леня выглянул в маленькое окно.

Окно выходило на площадь, и Маркиз заметил знакомый зеленый джип. Внедорожник медленно проехал мимо Лениной машины, немного притормозил около нее и свернул в ближайший переулок.

Все это Лене не нравилось, но он не стал портить аппетит своим спутникам.

После завтрака настроение у Лолы и Пу И заметно улучшилось. Впрочем, у Пу И оно и всегда было прекрасным, особенно когда хозяева брали его с собой в интересную поездку, как сегодня, да еще угощали вкусным ореховым пирожным.

– Ну, что у нас в программе? – осведомилась Лола, допив кофе и с интересом оглядывая зал.

Леня вытащил из кармана листок, на который выписал перевод латинской фразы, и с выражением прочел:

– «Там, где тень на книги не падает и крепость рогами увенчана, слушай четвертый удар».

– И что нам теперь нужно искать – тень рогатой башни?

– Не придуривайся. – Маркиз отставил свою чашку. – Теперь нам нужно найти часовую башню, послушать бой часов…

– А потом?

– А потом будем думать. Может, на месте нам что-нибудь придет в голову.

– Ну, часовую башню долго искать не придется, вон она! – И Лола показала в окно на четко выделявшуюся на фоне серого неба внушительную башню с огромным часовым циферблатом.

– Ну да, в путеводителе так и сказано, что она видна практически из любой точки города…

Расплатившись, спутники вышли из ресторана, сели в машину и всего через несколько минут подъехали к красивой средневековой башне с часами.

– Между прочим, эта башня построена еще в конце пятнадцатого века, в тысяча четыреста девяносто втором году! – сообщил Маркиз с важным видом.

– Да что ты! – Лола изобразила удивление. – Признайся, ты это только что прочел в путеводителе?

– Пусть даже так, ты только представь – эту башню построили в том же году, когда Колумб открыл Америку!

– Представляешь, Пу И? – восхитилась Лола. – В том году, когда Колумб открыл твой родной континент! Ты ведь древняя мексиканская священная собака, значит, в каком-то смысле коренной обитатель Америки! Чувствуешь волнение при этой мысли?

Пу И собрался было тявкнуть, но в это время часы на башне пробили один раз. Звук был такой громкий, что бедный песик свалился с сиденья, а Лола от неожиданности уронила помаду, которой хотела подправить форму губ.

– Один удар, – проговорил Маркиз, когда гул от удара затих и к нему возвратился слух. – Так эти часы отбивают четверть часа. А нам нужно дождаться, когда они пробьют четыре раза…

– Так это не скоро! – расстроилась Лола. – Сейчас еще нет двенадцати, а нам придется торчать здесь до четырех часов? Да мы тут умрем от голода! Правда, Пу И?

– От голода вы не умрете. Во-первых, вы только что перекусили, во-вторых, здесь наверняка есть где поесть, Выборг – вполне цивилизованный город…

– Ну, не от голода, так от скуки! Просидеть здесь полдня – это выше моих сил!

– Ну, ты сама со мной попросилась! – строго проговорил Маркиз, впрочем, тут же смягчился и добавил: – Может быть, нам не придется ждать до четырех. В надписи на золотых часах сказано, что нам нужно ждать четвертого удара, но вовсе не говорится, что он должен быть последним. Когда башенные часы будут бить двенадцать раз, четвертый удар тоже будет – может быть, он нам что-то подскажет. По крайней мере мне хотелось бы на это надеяться.

– Все равно, нам с Пу И надоело сидеть в машине! Давай хоть прогуляемся!

За этими препирательствами незаметно прошло еще пятнадцать минут, и часы пробили половину двенадцатого. На этот раз они били дважды, но теперь спутники были подготовлены и легче перенесли оглушительный грохот.

– Давай все же уйдем отсюда! – взмолилась Лола. – Хоть ненадолго! А то я просто оглохну! И Пу И…

– Я не хочу уходить далеко от этой башни… впрочем, ты видишь, на противоположной стороне улицы кафе? Можем подождать до двенадцати там…

– Ну ладно, пойдем в это кафе, не сидеть же в машине! Хотя кофе я только что пила…

– Ты не много ешь сладкого? – опрометчиво спросил Маркиз.

Он тут же понял свою ошибку, но было уже поздно.

– Что ты хочешь этим сказать? – обманчиво спокойным голосом спросила Лола. – Что я толстая?

– Да что ты, дорогая, вовсе нет! – заюлил Маркиз, умело отводя глаза. – Ну, даже если и есть немножко лишнего, это тебя нисколько не портит…

– Ты врешь! – возмутилась Лола. – Ты нагло врешь!

– Ну вот… – помрачнел Леня, – не хотел тебе говорить, но вырвалось…

– Леня! – Лола смотрела на него очень серьезно, и глаза ее из-за расширившихся зрачков выглядели огромными. – Леня, скажи мне правду! Ты не шутишь, я толстею?

– Ну, Лолочка, зачем принимать все так близко к сердцу… – забормотал Маркиз, наклонившись, чтобы Лола не заметила чертиков, прыгающих в его глазах, – какие вы, женщины, нервные…

– Это конец! – В Лолином голосе прозвучало самое настоящее страдание.

– Не надо так драматизировать…

– Не утешай меня! – отмахнулась Лола. – Я сама виновата, распустилась, с завтрашнего дня сажусь на диету! Нет, прямо сегодня!

– Но в кафе-то зайдем… – Маркиз и сам уже был не рад, что затеял это представление.

Просто Лолка с ее капризами успела ему порядочно надоесть. И дело такое мутное, непонятное. Опасное даже, ведь два убийства уже было. И «ниндзя» в соседнем трейлере. Что он там потерял? Хорошо, что питон вмешался. По всему получается, что шел-то злоумышленник к ним…

А все Лолка, ослица упрямая. Сказал же – не суйся в квартиру. Так она поперлась. Цацки свои забрать, шпильки-брошки. Ее и выследили.

И подозрительный зеленый джип теперь здесь болтается. Маркиз окончательно помрачнел.

В кафе Маркиз назло Лолке заказал десерт тирамису, хотя сладкого ему не хотелось. Пу И тоже немножко перепало, а Лола пила несладкий черный кофе и так тяжко вздыхала, что Леня даже слегка усовестился, что наврал про ее лишний вес.

Обслуживала их готическая официантка – то есть девушка с иссиня-черными волосами, с мертвенно-бледным лицом свежей покойницы и глазами, густо обведенными черной тушью. В довершение комплекта она была одета в черное платье и черные кружевные перчатки. Единственным светлым пятном в ее наряде был белый крахмальный передник – уступка правилам общественного питания.

Леня подумал, что такой готический образ как нельзя больше подходит к окружающему их средневековому городу.

Лола разглядывала узоры на кофейной гуще, оставшейся на дне чашки, Пу И играл бахромой скатерти, а Маркиз что-то рисовал на путеводителе, когда башенные часы пробили еще один раз – они отбили без четверти двенадцать.

Лола уронила ложечку, Пу И чуть не описался, а местные жители за соседними столиками не обратили на бой часов никакого внимания.

– Вот что значит привычка! – уважительно проговорил Маркиз. – Они слышат эти часы с детства и уже перестали их замечать… если бы ты жила в соседнем доме, ты бы тоже скоро к этому привыкла и по ночам спокойно спала бы под бой часов!

– Ну, не знаю… – пробормотала Лола, наклоняясь за ложкой. – По-моему, я бы раньше сошла с ума или оглохла. Единственное, что меня утешает, – это что нам осталось ждать всего пятнадцать минут…

Следующие четверть часа пролетели незаметно. Леня Маркиз с интересом посматривал на двух девушек, сидевших в дальнем углу кафе. Лола погрузилась в свои тяжелые мысли и ничего не замечала. Пу И спокойно спал у нее на коленях.

Без одной минуты двенадцать Леня отставил чашку и приготовился, как бегун на старте.

Лола тоже прониклась серьезностью момента, даже Пу И проснулся и опасливо подобрал лапы.

– А чего мы должны ждать? – шепотом спросила Лола своего старшего компаньона.

– Понятия не имею, – честно признался тот. – Может быть, поймем по ходу дела…

И тут часы снова начали бить.

Отзвучал первый удар, второй, третий…

Леня застыл в ожидании, но четвертого удара не последовало.

Часы затихли.

На всякий случай переждав еще минуту, Леня окликнул официантку.

– Еще что-нибудь? – Готическая девушка остановилась перед ним в ожидании.

– Вы меня простите, – Маркиз изобразил голосом несвойственное ему смущение, – у меня часы, что ли, отстали? На них двенадцать часов, а башенные часы пробили три!

– Все правильно, они всегда так бьют, – равнодушно ответила официантка.

– Что значит – всегда?

– Ну, каждые пятнадцать минут они бьют один раз, каждые полчаса – два раза, а каждый час – три раза, как сейчас.

– И что – они никогда не бьют больше трех раз? – недоверчиво переспросил Маркиз. – И в четыре, и в пять часов – все равно три раза? Хоть днем, хоть ночью?