Текст книги "Позолоченный ключик"

Раздалось негромкое гудение, и под потолком вспыхнули лампы дневного света, которые позволили компаньонам разглядеть помещение, куда они попали.

Это была квадратная комната очень большой площади, заставленная многочисленными шкафами и стеллажами. Стеллажи стояли вдоль стен и посреди комнаты, разгораживая ее на ровные отсеки. Каждый стеллаж и каждая полка на нем были обозначены буквами. И на каждой полке плотными рядами стояли старомодные картонные папки – сотни, тысячи папок.

– Лёнечка, что это? – проговорила Лола, разочарованно оглядывая подвал.

– Похоже на какой-то архив… – протянул Лёня.

– Архи-ив? – протянула Лола. – А я-то думала…

– Ты думала, что попадешь в пещеру Али-Бабы, полную несметных сокровищ?

– Ну, зачем же так примитивно… Ну, вообще-то да, что-то в этом роде… А что это за архив?

Лёня снял с полки первую попавшуюся папку, развязал тесемки, открыл.

Внутри папки были сложены какие-то чертежи, электрические схемы и пояснения к ним.

– Ну, и что это такое? – спросила Лола, заглядывая через его плечо.

– Схемы какого-то устройства. Причем, насколько я могу судить, все это ужасно устаревшее, эти схемы сейчас никому не нужны. Все эти синьки, кальки… позапрошлый век…

– Но тогда почему все так стремились попасть в этот подвал?! – возопила Лола.

И тут же осеклась, услышав из угла явственный писк. На полу валялись какие-то клочки, из чего Лола сделала очень неприятные выводы – несомненно, тут есть крысы.

– Ума не приложу, с чего они все сюда лезли, – протянул Лёня, доставая с полки другую папку. – Наверняка не из-за этих схем и чертежей. Может быть, здесь, среди этих папок, спрятано что-то очень ценное, но нам понадобятся многие годы, чтобы проверить весь этот архив, папку за папкой. Особенно если учесть, что мы не знаем, что искать… Нет, это бесполезно. – Он поставил обе папки на место. – Нам нужна еще какая-то подсказка, но где она?

– Наверное, в той черной записной книжке! – осенило Лолу. – Помнишь, там одна картина над камином помечена крестиком? Может быть, в ней спрятана подсказка?

– Может быть! Значит, нам нужно попасть в дом Николая Львовича! Кстати, как там у тебя с Веником, не наладилось?

– Представь, он окончательно меня продинамил! – ответила Лола, резко поскучнев.

– Он? Тебя? – недоверчиво переспросил Лёня. – Я не ослышался?

– Можешь себе представить! Не звонит и на мои сообщения не отвечает… Не иначе, у него кто-то появился!

– Ну надо же! Я просто поражен! Ты, похоже, теряешь квалификацию…

– Ничего я не теряю! – огрызнулась Лола. – Просто этот козел… козел… – Она не смогла продолжить, задохнувшись от праведного возмущения.

– Ну ладно, не важно, – перебил ее Маркиз. – Мы попробуем проникнуть в дом другим способом. А сейчас пойдем отсюда, все равно мы ничего не можем сделать.

Он погасил свет в подземном хранилище, и компаньоны отправились в обратный путь. Но перед этим Лёня прошелся по среднему коридору до пересечения его с еще одним, более узким. Там стоял старый конторский стол и два ломаных стула. Судя по всему, когда-то за этим столом сидел дежурный.

Над столом была прикреплена проржавевшая лампа, которая, как ни странно, горела. Столешница была исцарапана и покрыта пятнами, какие получаются, когда ставят прямо на стол кружки с горячим чаем. В ящике обнаружилась та самая кружка – с отбитой ручкой, а также гнутая алюминиевая ложка и пачка старых газет. Кроссворды в этих газетах были разгаданы. Еще в ящике лежал пожелтевший лист бумаги, на котором было написано: «План эвакуации в случае пожара». Лёня посмотрел на него внимательно и забрал с собой.

Из подземелья они выбрались без приключений. Лёня уже направился было к машине, но вдруг остановился и посмотрел вдоль улицы.

– Что ты, Лёнечка? – окликнула его Лола. – Поехали уже домой! Мне хочется скорее принять душ, а то эти крысы… кажется, я вся ими пропахла! Так и слышу их писк! Бр-р!

– Подожди минутку. – Маркиз прищурил один глаз. – Подземный коридор направлен вон туда, налево. Мы по нему шли минуты три или четыре…

– А мне показалось, гораздо больше! Наверное, полчаса!

– Примерно четыре минуты, – повторил Лёня. – Значит, мы находились вон под тем зданием…

Он немного прошел вдоль улицы и остановился перед современным зданием, на котором сияла неоновая вывеска: «Оздоровительный центр “Диана”».

В сквере возле оздоровительного центра бодрая старушка выгуливала таксу.

– Ну, скорее же, Марфуша! – взывала хозяйка к совести своей любимицы. – Ночь же на дворе! Ну, приспичило тебе, так делай свои дела, и пойдем домой, а то, видишь ли, внеплановую прогулку себе устроила! Совесть надо иметь!

Такса делала вид, что слова хозяйки относятся вовсе не к ней.

– Извините, дама! – окликнул Лёня старушку. – Вы ведь, я думаю, старожил этих мест?

– Ну да, – охотно отозвалась та, крайне обрадованная, что интересный молодой мужчина назвал ее дамой, а не бабушкой. – Я, молодой человек, как родилась в Семенцах, так всю жизнь тут и прожила!

– Вот как раз вы мне и нужны, – обрадовался Лёня. – Видите ли, я пишу книгу о Петербурге и как раз дошел до главы об этом районе. По ходу своих поисков я выяснил историю почти каждого дома. Но вот этот дом, где центр «Диана», он ведь совсем новый…

– Новый, совсем новый! – охотно подтвердила старушка Лёнины слова. – Его только три года как построили, у меня уже Марфуша была. Правда, еще совсем маленькая.

– А что раньше было на его месте?

– Раньше-то? Раньше на этом месте бюро было конструкторское, совершенно секретное. Вахта, вертушка, все как положено. Всякие средства связи тут разрабатывали – для самолетов, для кораблей военных… То есть знать об этом никому было не положено, но мы-то, местные, все про всех знали.

– А потом?

– А потом это бюро закрылось, несколько лет дом так стоял, заброшенный. В нем уже бомжи поселились. А уж потом какой-то богатый человек его купил, снес до основания, а уж на этом основании, то есть на фундаменте, построил эту самую «Диану»… Ну все, Марфуша, как хочешь, а нам пора возвращаться!

Лёня поблагодарил общительную старушку и вернулся к своей машине.

– Ну, и что ты выяснил у этой престарелой кокетки? – недовольно осведомилась Лола.

– Я выяснил, что на месте этого оздоровительного центра был старый дом, в котором помещалось секретное конструкторское бюро. Бюро закрылось, дом снесли, но подвал остался. И в подвале за ненадобностью остался архив конструкторского бюро. Над этим подвалом выстроили новое здание, так что попасть туда сверху нельзя. Однако сохранился второй вход, сбоку, через ту дверь, которую открывает наш золотой ключик. Кто-то знал про этот потайной подвал, и этот кто-то использовал его как тайник…

– Неплохо бы еще узнать, что этот твой «кто-то» там спрятал! – вздохнула Лола.

– Постараемся узнать! А сейчас поехали домой, и правда хочется принять горячий душ и выпить чаю… Интересно, осталось немножко твоего песочного пирога или наши троглодиты все сожрали?

– Да ты сам еще вчера его съел! – возмутилась Лола. – Тебя вообще легче убить, чем прокормить! Да еще на зверей наговариваешь! Ну ладно, у меня сухари есть, с маком…

Дома, напившись чаю, Лёня сказал:

– Как хочешь, Лолка, нужно идти в дом покойного Николая Львовича и смотреть там на картину. Звони своему Венику.

– Я не могу, – надулась Лола, – он мои звонки сбрасывает. Должна же у девушки быть гордость?

– Несомненно, – подтвердил Маркиз, набирая номер заказчика. – Девушка должна знать себе цену, и эта цена должна быть высокой… – Господин Старицкий? Я вас не разбудил?

– Какое там, – сердито ответил Старицкий. – В аэропорту загораю, рейс задерживают. Что у вас?

– У меня просьба насчет дома вашего покойного друга… Как бы туда попасть?

– Вот как раз звонил мне наследничек, племянник этот… – Лёня почти воочию увидел, как Старицкий брезгливо поморщился. – Сказал, что дом срочно выставляет на продажу, просил порекомендовать кого-нибудь.

– Это замечательно! – обрадовался Лёня. – Так я сошлюсь на вас? И еще одно. Вы говорили, что вам в наследство осталась пара картин. Из тех, что висели в холле?

– Ну да, передвижники. Небольшой пейзаж Васильева «Стога на осеннем поле» и поздний Саврасов.

– «Грачи», небось? – оживился Лёня. – Поздний сильно пьющий Саврасов все «Грачей» своих переписывал, в последнее время не очень хорошо получалось…

Лола, слушавшая разговор, вытаращила глаза – откуда у Леньки такие познания? И тут же вспомнила, что была у него интеллигентная мымра из Эрмитажа.

Как уже говорилось, Лёню любили девушки. Но любили его также и женщины постарше – от тридцати пяти до сорока. Причем если молоденькие девушки попадались Лёне все больше простоватые, без избытков образования, то у дам постарше приветствовались не только диплом, но и диссертация.

Лёня уважал образованных ученых женщин, была у него даже одна знакомая женщина доктор наук. А с этой, из Эрмитажа, Ленька уже давно порвал, точнее она с ним, Лола точно знает. Но все равно вспоминать противно.

Маркиз на все терзания своей подруги внимания не обратил, он продолжал выспрашивать заказчика. И выяснил, что все картины висели в холле над камином и интересующая его картина, та, что в книжке была помечена крестиком, так и осталась там висеть. Не было в ней ничего особо ценного, безымянный художник середины девятнадцатого века, изображен какой-то деревенский пейзаж, картина так и называлась – «Пейзаж с радугой».

– Завтра с утра едем в «Ромашки», – строго сказал Маркиз. – Оденешься, как в прошлый раз, чтобы Веник тебя сразу узнал.

– Уж как-нибудь сама знаю, – сказала Лола, зевая. – Ладно, пойду посплю…

Черная «ауди» въехала в ворота загородного дома, остановилась перед крыльцом. Из машины вышел мрачный чернобородый человек. Он протопал по крыльцу, толкнул дверь, вошел в холл. Там он нос к носу столкнулся с широкоплечим мужчиной средних лет, выполнявшим в доме разнообразные функции – от дворецкого до садовника.

– Где Светлана? – раздраженным тоном осведомился чернобородый.

– Светланы Рудольфовны нет дома, – бесцветным голосом ответил дворецкий, – дома Рудольф Андреевич. Он просил вас зайти, как только приедете.

– Что ему нужно?

– Не знаю. Но он очень настоятельно просил вас зайти.

Чернобородый вполголоса выругался, однако направился в кабинет тестя.

Рудольф Андреевич сидел за столом, просматривая какие-то бумаги. Услышав скрип двери, он поднял глаза и мрачно уставился на зятя. Тот прошел по ковру, сел в кресло перед столом и спросил:

– Где Светлана? Я ее уже несколько дней не видел и ее телефон не отвечает…

– Разве я разрешил тебе сесть? – ледяным голосом проговорил Рудольф Андреевич.

– Что?! – Зять уставился на него удивленно, затем встряхнул головой, как будто сбрасывая наваждение, и повторил:

– Где моя жена?

– Ты еще смеешь задавать мне какие-то вопросы? – Голос Рудольфа Андреевича угрожающе загремел. – У тебя нет никакой жены! Ты женился на моей дочери по поддельным документам, значит, этот брак недействителен!

– Что? – переспросил чернобородый. – О чем это вы?

– Ты прекрасно знаешь, о чем! Я узнал, кто ты такой на самом деле! Мне открыли на тебя глаза! Ты обманом пролез в мой дом, женился на моей дочери под чужим именем – и еще имеешь наглость что-то у меня спрашивать? Имеешь наглость требовать у меня отчета? Выметайся отсюда и имей в виду – только ради Светланы я отпускаю тебя живым!

Чернобородый, кажется, ничуть не смутился. Он сверкнул глазами и процедил:

– А может, мы пригласим Светлану и спросим, чего хочет она: чтобы я ушел или остался?

– Мы ни о чем ее не будем спрашивать! Я посадил Светлану на самолет и отправил ее туда, где ты ее не достанешь! А ты сейчас выйдешь из моего дома и исчезнешь с глаз моих долой! И не дай бог тебе еще раз со мной встретиться!

– Где Светлана? – не сдавался чернобородый. – Она – моя жена, и я ее никуда не отпущу…

– Что?! – рявкнул на него Рудольф Андреевич. – Ты еще смеешь качать права? Ты что – по-русски не понимаешь? Ах, ну да, откуда же! Это же не родной твой язык! А ну, пошел вон! Пошел прочь из моего дома! И ключи от машины оставь! Больше она тебе не понадобится! – С этими словами он выдвинул ящик письменного стола, достал из него пистолет и щелкнул предохранителем.

Однако воспользоваться пистолетом он не успел. Чернобородый привстал, схватил со стола тяжелую лампу с малахитовой подставкой и запустил ее в голову бывшего тестя.

Рудольф Андреевич охнул и обмяк в кресле. Чернобородый взглянул на него с ненавистью, подобрал упавший на пол пистолет и быстро вышел из кабинета.

Столкнувшись в холле с дворецким, он бросил ему:

– Рудольф Андреевич просил его не беспокоить!

С этими словами вышел из дома, сбежал с крыльца, сел в черную машину и уехал.

Дворецкий проводил его взглядом и быстро направился в кабинет хозяина.

Рудольф Андреевич полулежал в кресле, по его лицу стекала кровь. Дворецкий подбежал к нему, вытер кровь носовым платком, плеснул в лицо водой. Хозяин хрипло застонал, приоткрыл глаза. Увидев дворецкого, спросил чужим, плохо различимым голосом:

– Где… он?

– Уехал. Я вызову «скорую»?

– Ничего не надо… Дай телефон!

Сжав трубку в руке, Рудольф Андреевич набрал номер и проговорил хриплым срывающимся голосом:

– Я знаю, что вы ищете Ахмата Рамзанова. Он скрывается под именем Вагифа Шамшиева и сейчас находится за рулем черной «ауди» номер…

Слушать ответ он не стал – повесил трубку.

С утра Лола как обычно не хотела вставать, требовала кофе и булочек. Когда же Лёня все это ей предоставил, она сказала, что встать не может, потому что ей нужно помедитировать, чтобы войти в образ. На самом деле она просто собиралась подремать в тишине.

Однако Маркиз за два с половиной года их плотного общения напарницу свою отлично изучил. Поэтому он не повелся на ее слова, а пригрозил, что принесет кастрюлю с холодной водой и выльет ее в кровать, если Лолка немедленно не встанет.

Это возымело действие, Лола поднялась, потащилась в ванную, охая и стеная, и захлопнула дверь у Лёни перед носом. И снова он ей не поверил, поскольку не стал расслабляться, а, нарочно громко топая, ушел на кухню и тут же прокрался назад и приложил ухо к двери.

Как он и предполагал, в ванной не шумела льющаяся вода, не звякали флаконы с тониками и шампунями, не скрипела дверца шкафчика и Лола не пела. Судя по тому, что встала сегодня Лола явно не с той ноги, репертуар должен был быть украинским. Но нет, никакой «ночи яко мисячной» или «дивлюсь я на небо» Лёня не слышал.

– Так-так, – проговорил он одними губами, – так-так…

У него наготове уже были плоскогубцы, которыми он аккуратно поддел задвижку. И распахнул дверь. Как он и предполагал, не было визгов и возмущенных воплей. Лола спокойно спала на теплом полу ванной, подложив розовое махровое полотенце. Маркиз примерился и легонько пнул ее ногой.

– Что ты тут делаешь? – Она мгновенно проснулась. – Подсматриваешь за мной в ванной? Извращенец!

Лёня посмотрел на нее очень внимательно и ничего не сказал. Это возымело гораздо больший эффект, чем если бы он кричал, топал ногами и задавал сам себе риторический вопрос, за каким чертом он вообще с Лолой связался.

Лола устыдилась и вышла из ванной через десять минут. Еще двадцать минут понадобилось ей, чтобы превратить себя в ту самую роскошную девицу, которую коварный Вениамин встретил на дороге. Одежда, конечно, была другая, но драгоценности те же – бриллиантовые булыжники в ушах и кольца на всех пальцах.

«Ведь может же, когда хочет!» – привычно вздохнул Лёня.

– Едем скорее, я уже звонил, договорился. Не забудь, я – твой агент, – наставлял Лёня. – Заговори этому Венику зубы, чтобы я мог спокойно осмотреться.

– Сама знаю, – огрызнулась Лола, ей ужасно не хотелось тащиться в эти Ромашки. Еще больше не хотелось ей встречаться с Веником. Кому охота навязываться, когда тебя не хотят?

Ворота открыл водитель. Он переглянулся с Лёней, затем, пропустив Лолу вперед, сказал тихонько, что его уволили и что он понятия не имеет, куда теперь податься.

– Подожди денька два… – вполголоса ответил Маркиз, – потом я помогу.

– Ну, ты готова? – спросил Лёня, нажимая кнопку звонка.

– Сейчас… Ну, давай! – ответила Лола голосом дочери банкира Виктории.

Но вхождение в образ было напрасным, потому что дверь открыла женщина с круглыми глазами, скромно одетая и плоская как доска. И по тому, как по-хозяйски пригласила она пройти в дом, даже Лёня понял, что женщина эта отнюдь не новая экономка.

Женщина прошла вперед, показывая дорогу, а Лола дернула Маркиза за руку.

«Не может быть, чтобы он предпочел мне эту… эту…» – возмущенно просигнализировала Лола глазами.

«Получается, что может… Обошла она тебя на крутом повороте…» – усмехнулся Лёня также одними глазами.

И видя, что у Лолы глаза засверкали в праведном гневе, всерьез обеспокоился.

«Эй, ты не слишком сильно вошла в образ? На фига тебе этот козел? Лолка, мы сюда по делу пришли!»

Вениамин в холле смотрел телевизор и ел с большого блюда домашнее печенье, называемое фунтики, – хитро закрученные кулечки с брусничным вареньем внутри.

– Вениамин Александрович! – сказала женщина негромко. – Приехали люди смотреть дом.

Лола фыркнула тихонько: кого эта мымра хочет обмануть, называя Веника по отчеству?

Вениамин повернул голову к дверям и вскочил, опрокинув столик. Блюдо упало на пол, фунтики раскатились по всему холлу. Лёня отвернулся, едва скрыв улыбку, – уж больно смешон и несуразен был хозяин дома, весь в крошках печенья и сахарной пудре, глаза нелепо вытаращены, одно слово – Веник.

– Вы? – спросил он, уставившись на Лолу. – Как вы?!

– Ах, Вениамин… – прощебетала Лола. – Какая неожиданная встреча! Оказывается, это вы живете в этом доме. А меня папа попросил съездить и осмотреть, он как раз хотел купить что-то в этом поселке. Ну надо же, до чего тесен мир! Ну, показывайте, хотя пока я не слишком впечатлилась. Ну, если полностью все переделать…

Лола схватила Веника под руку и бодрым галопом проскакала по холлу. Как она правильно рассчитала, этот размазня понятия не имел, какова точная площадь комнат и высота потолков, где расположены кладовые и подсобные помещения, сколько в доме ванных и какое дерево пошло на панели для стен. Все пояснения давала эта самая плоская девица, тетей ее даже Лола назвать не смогла бы.

Как отметил Маркиз, объясняла она все довольно толково, и самое главное – никак не реагировала на Лолины мелкие уколы и подначки. Ни один мускул в лице не дрогнул, вот это выдержка.

Уверившись, что Лола взяла этих двоих на себя, Лёня незаметно отстал и вернулся в холл. Вот он камин, а над ним, если верить рисунку в книжке, висели четыре картины. Осталось всего две, потому что две получил в наследство душеприказчик. Так-так, вот они. На одной два человека на охоте. Один прицелился в летящих уток, другой смотрит на собаку, что несет в зубах убитую утку. Собачка симпатичная, ушастенькая. Но птичку, конечно, жалко.

Эта картина явно не та. А вот и пейзаж с радугой…

На первом плане сарай с покосившейся крышей, возле него копенка жухлой травы, а сзади сжатое поле. Да, пейзажик-то гнусноватый, все какое-то старое, серое, унылое… Откровенно говоря, если бы не радуга, широко раскинувшаяся над всем этим тусклым безобразием, то и смотреть было бы не на что.

Лёня пригляделся к картине.

– Несомненно, масло, девятнадцатый век, – сказал он солидным голосом знатока на тот случай, если глазастая сожительница Веника наблюдает за ним сверху.

Но голоса едва слышались, стало быть, Лолка увела их подальше.

Лёня аккуратно снял картину со стены. Ничего не случилось, не та вещь, чтобы ее на сигнализацию ставить. Картина как картина, рама слегка запыленная, внизу подпись художника – непонятная закорючка.

Лёня посмотрел на картину сзади. Обычный холст, ничего на нем не написано. И под рамой ничего нету…

Он еле успел повесить картину на место, отскочил в сторону и вляпался в фунтик. Варенье брызнуло во все стороны, запачкало брюки. Так его и застали вернувшиеся хозяева и Лола.

– Леонид! – холодно сказала она. – Что за вид! Приведите себя в порядок.

– Я провожу вас в ванную! – тут же отреагировала Лариса.

Пока Лёня отмывал брюки, Лола вовсю кокетничала с Веником. Он совершенно растерялся и только беспомощно оглядывался в поисках своей плоскогрудой девицы, видно, привык уже, что она ведет его по жизни твердой рукой.

Вернувшись, Лариса предложила всем кофе, и утомленный эмоциями Веник потащился за ней на кухню.

– Ну что? – шепотом спросила Лола.

– Ничего, – расстроенно ответил Маркиз, – картина как картина. Если только из рамы ее вырезать.

– Что-то не так… – пробормотала Лола, разглядывая картину.

– О чем это ты?

– Даже не знаю, но определенно что-то не так…

– Не знаю, что ты имеешь в виду, – кисло протянул Лёня. – По-моему, ты выдаешь желаемое за действительное…

Лола насупилась, изображая работу мысли, и вдруг произнесла, скосив глаза и не разжимая губ:

– Желаемое… вот в чем дело! Каждый охотник желает…

– Какой охотник? Охотники не на этой картине…

– Да при чем тут охотники! Радуга не такая!

– Как так?

– Цвета не те. Как у радуги цвета расположены? Каждый охотник желает знать, где сидит фазан, так? К, О, Ж, З, Г, С, Ф… Красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый, так? А тут…

Лёня и сам уже видел, что вместо красного идет голубой, потом желтый, потом оранжевый, после него – зеленый, а уж потом только красный.

– Слушай, в этом определенно что-то есть! Во всяком случае, именно эта картина была отмечена крестиком, и ничего, кроме этой неправильной радуги, в ней нет!

Лёня быстро сфотографировал картину на телефон, и тут Лариса вкатила сервировочный столик с кофе. Кофе был заварен отлично, и тонкие кусочки хлеба с маслом, и сыр, и домашнее печенье… Лёня уверился, что Венику подвалило счастье, которого он не заслуживал.

Напоследок Лола поувивалась еще перед Веником, но делала это без должного драйва, ей было ясно, что банкирской дочке тут ничего не обломится.

– Ну это же надо! – сказала она в машине с обидой. – На кого променял?!

– Он просто понял, что ты для него слишком шикарна, – сказал Маркиз. – Точнее, не сам понял, а эта Лариса ему внушила.

– Совет да любовь! – вздохнула Лола. – А теперь – снова в подвал!

Лёня поставил машину на знакомом месте. На улице было тихо и безлюдно.

– Какое-то у меня нехорошее предчувствие… – вполголоса проговорила Лола.

– Если мы будем прислушиваться к твоим предчувствиям, – отозвался Маркиз, – нам придется полностью отойти от дел.

– И я смогу вернуться в театр! – мечтательно вздохнула Лола.

– Ага, и забыть о дорогих тряпках, приличных ресторанах и зарубежных поездках! – напомнил ей Маркиз.

– Уж и помечтать нельзя!

– Помечтала и хватит – пора работать!

Компаньоны закрыли машину, прошли в подъезд. Уже привычным движением Лёня отогнул бумажку с печатью, открыл дверь подвала, включил налобный фонарик и пошел вниз по лестнице. Лола следовала за ним, что-то вполголоса бормоча.

В подвале за время их отсутствия ничего не изменилось, разве что крысы почувствовали себя свободнее и шуршали сильнее, чем накануне, так что Лола тряслась от страха и держалась как можно ближе к своему спутнику.

Лёня подошел к железной двери, вставил заветный ключик в замочную скважину, открыл дверь. Лола схватила его за локоть и прошептала:

– Ты ничего не слышал?

– Ничего, – ответил Маркиз с легким раздражением. – А в чем дело?

– Мне показалось, что скрипнула дверь наверху…

– Да нет, я ничего такого не слышал. Наверное, это крысы.

– Крысы? Ты когда-нибудь слышал, чтобы крысы открывали дверь?

– Лолка, у тебя глюки! Перестань, наконец, трястись, возьми себя в руки! Сделаем дело и уйдем отсюда…

– Скорее бы уж!

Лёня бодро зашагал по знакомому коридору. Свет фонаря разгонял перед ним темноту, распугивал крыс. Вот и вторая дверь. Лёня открыл замок, и компаньоны вошли в помещение архива.

– Ну вот, мы и пришли! – проговорил Лёня, и включил свет. – Ну, где там наша бумажка с кодом?

– Я его и так отлично помню, – гордо сообщила Лола. – Г, Ж, О, З, К…

– Ты уверена? – недоверчиво спросил Лёня.

– Да уверена, уверена! – Лола явно обиделась и достала клочок бумаги. – Вот, посмотри, если ты мне не веришь!

– Ну вот, отлично… – Лёня осмотрел архив.

Стеллажи с полками стояли перед ним ровными рядами, между которыми в глубину комнаты уходили широкие проходы. На угловых шкафах были прикреплены таблички с первыми шестью буквами русского алфавита, от «А» до «Е».

– Ага, значит, идем по этому проходу, – Лёня показал на проход, обозначенный буквой «Г».

Они пошли вперед между стеллажами. От главного прохода то и дело отходили боковые дорожки, каждая из которых тоже была помечена одной из букв, на этот раз от «А» до «Р». Найдя дорожку, обозначенную буквой «Ж», Лёня свернул направо.

Теперь уже каждый стеллаж был обозначен буквой. Лёня нашел букву «О» и остановился возле стеллажа.

– Ну вот, мы почти у цели! – сказал он Лоле. – Какая у нас следующая буква?

– «З», – ответила Лола, не задумываясь.

– Эта буква обозначает полку!

Действительно, все полки сверху донизу тоже были обозначены буквами от «А» до «И».

– Нам нужна восьмая сверху полка! – Лёня показал на соответствующую наклейку. – И наконец последняя буква!

– Последняя буква «К», – сообщила Лола. – Но тут больше нет никаких букв, только цифры.

Действительно, на корешках папок были проставлены порядковые номера.

– Ну, значит, нужно найти папку с номером, который соответствует порядковому номеру буквы «К» в русском алфавите.

– Она десятая, – сообщила Лола после недолгого размышления и добавила: – Лёня, но сейчас я точно что-то слышала…

– У страха глаза велики… – машинально ответил Лёня и потянулся за нужной папкой. – Вот она!

– Подожди, я только взгляну… – Лола скользнула в соседний проход, откуда был виден вход в архив.

– Ну что там? – окликнул ее Лёня через минуту.

Лола ничего не ответила, и Маркиз насторожился.

– Лола, что ты молчишь? – повторил Лёня, прислушиваясь. – У тебя все в порядке?

В ответ ему совсем рядом раздался приглушенный всхлип. Лёня шагнул туда, где только что скрылась его боевая подруга, – и застыл на месте: в проходе между стеллажами стоял уже знакомый ему чернобородый тип, одной рукой он зажимал рот Лолы, в другой держал пистолет, направленный на ее голову.

– Ну, вот и встретились! – проговорил чернобородый, криво усмехаясь. – Не зря про тебя говорят, что ты хорошо работаешь! Ты отлично на меня поработал, а теперь отдай мне то, что нашел!

Лёня замешкался. Лола замычала, страшно вращая глазами.

– Что, тебе не дорога́ жизнь твоей подруги? – процедил чернобородый. – Ну, как знаешь…

Он щелкнул предохранителем.

– Дорога, дорога! – воскликнул Лёня. – Да забирай ты свою папку! Мне она вообще без надобности!

Он кинул папку на пол. Чернобородый сверкнул глазами и рявкнул:

– А ну, подними и подай мне!

Лёня послушно выполнил его приказ. Чернобородый сунул папку под мышку, но не опустил пистолет.

– Ты же обещал ее отпустить! – напомнил ему Маркиз.

– Разве? – усмехнулся бородач. – Что-то я такого не помню! Пошел к выходу, там разберемся!

Он повел стволом пистолета в сторону выхода из архива. Лёне ничего не оставалось, как подчиниться ему.

Чернобородый шел следом за ним, подталкивая Лолу. При этом он выполнял сложную задачу, одновременно удерживая Лолу, папку и пистолет. Такая задача не всякому по плечу, и чернобородый с ней не справился – сворачивая в очередной проход, он споткнулся и выронил пистолет.

Лёня воспользовался этой заминкой, схватил Лолу за руку и вместе с ней юркнул за один из стеллажей. Бородач чертыхнулся, поднял пистолет и выстрелил наугад, но компаньоны уже перебежали на другое место и затаились.

– Все равно вы от меня никуда не уйдете! – прошипел чернобородый. – В этой комнате только один выход…

Лёня крался между стеллажами, Лола, беззвучно всхлипывая, шла за ним. Наконец они подобрались к краю хранилища и выглянули из-за последнего стеллажа.

Чернобородый стоял на открытом месте возле двери, настороженно оглядываясь по сторонам. Под мышкой он сжимал папку.

– Ну, выходите! – крикнул он, поводя стволом пистолета. – Мне спешить некуда!

И вдруг в архиве прогремел выстрел.

Он показался оглушительным в замкнутом пространстве, но выстрелом дело не ограничилось, – чернобородый вскрикнул от боли, выронил свой пистолет и папку, а в полуоткрытую дверь архива ворвались один за другим три человека. Это были люди средних лет, явно кавказского происхождения. Все они держали в руках пистолеты, и у одного пистолет дымился.

– Ну, здравствуй, Ахмат! – проговорил один из этой троицы, подходя к чернобородому. – Долго же мы тебя искали!

Чернобородый, который тряс раненой рукой, метнулся за своим пистолетом, но один из незнакомцев опередил его, поднял пистолет и коротко, без замаха ударил Ахмата в живот. Тот согнулся, тяжело дыша.

– Неужели ты думал… – снова заговорил первый из троицы. – Неужели ты думал, что сможешь украсть наши деньги и остаться в живых? Да, конечно, ты долго прятался, но видишь, чем все кончилось?

– Как… как вы меня нашли? – прохрипел Ахмат, с трудом отдышавшись.

– Нашелся добрый человек, подсказал!

– Это он… это мой тесть… сволочь старая…

– Кончай болтать! – перебил его второй кавказец. – Лучше скажи, где наши деньги!

Ахмат молчал, и трое мрачно переглянулись.

– Ничего, он заговорит! – продолжил кавказец. – Мы его заставим! И не таких разговаривали!

– А я думаю, все гораздо проще, – возразил первый, самый разговорчивый из троих. – Зачем он пришел в этот подвал? Наверняка деньги здесь! Посмотри-ка, что это за папка валяется на полу? Он ее держал в руках, когда я выстрелил!

Кавказец поднял папку, развязал ее, открыл. Лицо его удивленно вытянулось.

– Какие-то чертежи… – протянул он недоуменно. – Что это такое?

Все трое склонились над папкой.

Воспользовавшись этим, чернобородый бросился к двери, но его свалили с ног и принялись избивать.

– Постойте, нельзя убить его раньше времени. Нужно узнать, где он спрятал наши деньги. – Первый склонился над чернобородым: – Лучше говори, Ахмат, а то сам знаешь – тебе будет больно, очень больно!

Ахмат молчал, и тогда кавказец наступил на его раненую руку. Раздался страшный, мучительный крик.

Лола и Маркиз прятались за стеллажами, наблюдая за этой страшной сценой.

– Что делать? – прошептала Лола, вцепившись в руку своего спутника. – Как нам отсюда выбраться? Они нас рано или поздно найдут, и тогда… страшно даже подумать!

– А ты не думай, – шепотом ответил ей Маркиз. – Лучше доверься мне! И еще – у тебя есть какая-нибудь заколка?

– Если нужно… – Лола вытащила из волос шпильку, протянула ее Лёне.

Все трое незнакомцев сгрудились вокруг Ахмата. Воспользовавшись этим, Лёня прокрался за стеллажами к стене, где был электрический тумблер, и воткнул в него Лолину заколку. Из тумблера посыпались искры, и свет в подвале погас.