Текст книги "Позолоченный ключик"

– Что за черт? Кто это устроил? – раздались возле двери злобные голоса.

Лёня вернулся на прежнее место, нашел Лолу и сжал ее руку:

– Тихо, я здесь! Главное – ни звука!

– Все равно мы не сможем мимо них пройти! – прошептала Лола, крепко держась за руку своего спутника.

– А нам и не нужно! – заверил ее Лёня. – Пойдем, только не потеряй меня!

Он уверенно повел ее между стеллажами в дальний конец комнаты. Лола послушно шла, безоговорочно доверившись ему. Так они несколько минут передвигались в полной темноте, наконец Лёня остановился.

– И что теперь? – прошептала Лола со слабой надеждой.

– Верь мне! – отозвался Лёня из темноты.

Он чем-то зашуршал, заскрипел, и Лола почувствовала на лице дуновение сквозняка.

Лёня потянул ее вперед, затем велел оставаться на месте, а сам вернулся, и снова в темноте раздался какой-то скрип. А в следующую секунду Лёня включил налобный фонарь.

В первый миг Лола чуть не ослепла, таким ярким показался ей свет фонаря после глубокой темноты архива. Но потом она привыкла к этому свету и увидела, что они стоят на какой-то площадке, и перед ними уходят вверх ступени.

– Где это мы? – прошептала она, повернувшись к Маркизу.

– Думаю, это подвал оздоровительного центра «Диана», – ответил тот. – И, кстати, можешь больше не шептать – здесь нас никто не услышит!

Лола все еще не верила в свое чудесное спасение.

Маркиз пошел вверх по лестнице, и она последовала за ним. Через минуту они оказались в пустом и темном тренажерном зале.

Здесь Лола пришла в себя.

– Лёнечка, как здорово! – радостно защебетала она. – Мы выбрались! Я всегда в тебя верила! Но все же, как тебе это удалось?

– Помнишь, прошлый раз я прихватил в архиве план эвакуации в случае пожара? Так вот, на этом плане был обозначен второй, запасной выход. К счастью, он сохранился, его просто заставили стеллажами.

– Слава богу! – вздохнула Лола. – Как хорошо оказаться на свободе! А что мы потеряли эту злополучную папку – так черт с ней! Пускай эти кавказцы сами с ней разбираются!

– Почему ты думаешь, что мы ее потеряли? – переспросил ее Лёня.

– Как – почему? Ведь этот Карабас Барабас отобрал ее у тебя, а потом у него ее отняли те трое бандитов…

– Вообще-то, Лолочка, это была не та папка!

– Как – не та? – удивленно переспросила Лола. – Я ее своими глазами видела…

– Ага, только ты немножко обсчиталась.

– Как это – обсчиталась? – В Лолином голосе зазвучала обида. – Что я, по-твоему, до десяти сосчитать не могу?

– Можешь, только буква «К» не десятая, а одиннадцатая! Ты пропустила «И» краткое!

– И где же эта папка?

– Вот она! – И Лёня жестом фокусника вытащил папку из-под куртки.

– С ума сойти! – Лола уставилась на папку круглыми от восторга глазами. – Так мы ее нашли! Лёнечка, и что же в этой папке?

– Не знаю, – ответил Лёня тихим от волнения голосом. – До сих пор, как ты понимаешь, мне было не до того, я думал, как нам спастись от бандитов и выбраться из подземелья, а теперь… теперь я, честно говоря, не могу решиться… Я волнуюсь, Лолка!

– Это что-то новенькое! – Лола удивленно взглянула на своего компаньона и соратника. – Обычно ты спокоен, как мамонт, налакавшийся валерьянки или пустырника… Ну все, я больше не могу ждать! Покажи мне ее сейчас же!

– Может быть, подождем до дома? Посмотрим в более безопасных и комфортных условиях?

– Нет! Сейчас же! – Лола затопала ногами от нетерпения. – Покажи мне, что в этой папке, или я просто умру от любопытства! Что ты будешь делать с моим трупом?

– Ну ладно, раз ты так настаиваешь…

– Ага, а тебе, можно подумать, не интересно, что в ней!

Лёня положил папку на массажный стол, развязал тесемки, открыл папку. Лола, дрожа от нетерпения, заглянула через его плечо.

Компаньоны увидели стопку плотных желтоватых листков, испещренных какими-то рисунками и надписями. Рисунки изображали разных птиц и отдельно – тщательно выписанные птичьи крылья и перья. Надписи же под ними были непонятные – на каком-то совершенно нечитаемом тарабарском языке.

– И что это за чушь? – разочарованно проговорила Лола. – Из-за этих выгоревших бумажек мы потратили столько сил и времени, из-за них мы чуть не лишились Пу И…

– Лолка, – отозвался Маркиз каким-то странным голосом, – у тебя зеркало есть?

– Зеркало? – Лола заволновалась. – Конечно, есть! Разве я могу выйти из дома без зеркала? А что – у меня что-то не так с волосами? Или помада смазалась? Не пугай меня!

Она вытащила из кармана небольшое зеркальце и быстро осмотрела свое лицо.

– Ой, и правда волосы растрепались…

– Да мне оно совсем не для этого нужно! – Лёня отобрал у нее зеркало и поднес его к верхнему листку. – Смотри-ка, эти надписи сделаны справа налево, в зеркальном отражении… В зеркале можно прочитать отдельные слова, правда, я не понимаю, на каком это языке… uccello… аla… agitare…

– Это по-итальянски, – проговорила Лола. – Птица, крыло, махать…

– Лолка! – Маркиз удивленно взглянул на свою боевую подругу. – Ты открываешься передо мной с новых сторон! Ты никогда не говорила, что понимаешь по-итальянски!

– Ну, не то чтобы понимаю, но несколько слов запомнила, – смущенно ответила Лола. – Понимаешь, когда в нашем театре ставили пьесу Эдуардо де Филиппо «Филумена Мартурано», мне пришлось по ходу дела петь что-то итальянское. Знаешь, «У любви, как у птицы крылья»…

– Но это же совсем из другой оперы!

– Конечно, но ничего другого я не нашла! Ну, вот и запомнила пару слов…

– Очень удачно, как раз нужные слова – птица, крылья… – проговорил Маркиз и взглянул на Лолу сверкающими глазами. – Лолка, ты не представляешь, что мы с тобой нашли!

– Ну, и что же это такое?

– А ты сама подумай – рисунки и записи, сделанные по-итальянски в зеркальном отражении… Это тебе ни о чем не говорит?

– Да ладно уж, выкладывай – я ведь чувствую, что тебе не терпится!

– Лолка, – торжественно произнес Маркиз, – в этой папке рукописи Леонардо да Винчи!

– Ты что, серьезно, что ли? – Лола недоверчиво взглянула на компаньона.

– Ну, я, конечно, не специалист, но сама посуди: бумага явно старинная, рисунки мастерские, надписи сделаны по-итальянски справа налево, а Леонардо писал именно так – то ли для того, чтобы посторонние люди не поняли, то ли ему просто было так удобнее, он ведь был левша. Кроме того, и рисунки, и надписи касаются птиц, а у него есть работа «О полете птиц». В этой работе Леонардо исследует птичий полет с точки зрения физики и математики. Так что это наверняка листы из этой работы. Кроме того, это объясняет, почему за этой папкой так охотились самые разные люди… Ты представляешь, Лолка, сколько могут стоить такие листки?

– Нет, – честно призналась Лола.

– Вот и я не представляю, но, несомненно, многие миллионы!

– С ума сойти! – странным тоном проговорила Лола.

– А почему ты так странно на меня смотришь? – спохватился Маркиз.

– Значит, ты с ней по-прежнему встречаешься?

– С кем? – Лёня оторопел от такого неожиданного поворота.

– С той престарелой мымрой из Эрмитажа! Ты ведь говорил, что с ней все кончено? А судя по той лекции, которую ты мне сейчас выдал, вы продолжаете встречаться за моей спиной и ведете умные разговоры!.. Вот только интересно – до секса или после?

– Ну, Лола, я тебя просто не понимаю! – заюлил Маркиз. – У нас такое важное событие, мы нашли сокровище мирового масштаба, а тебя беспокоит какая-то ерунда…

– Это еще как посмотреть – ерунда или не ерунда, – проворчала Лола. – А это что такое?

Лёня обрадовался, что Лола сменила тему, и посмотрел, на что она показывает.

Внизу, под стопкой желтоватых листов, был еще один – обычной белой бумаги, плотно исписанный по-русски.

– Это точно не Леонардо! – проговорила Лола.

– Да, конечно, думаю, это писал покойный Николай Львович, а адресовано письмо нашему заказчику Старицкому.

«Дорогой Сергей Сергеевич! Простите, что взвалил на Вас такое хлопотное и трудоемкое дело. С другой стороны, возможно, Вам будет приятно собственными глазами увидеть подлинные рукописи и рисунки великого Леонардо да Винчи и оказаться причастным к их дальнейшей судьбе…»

– Видишь, мы не ошиблись! – гордо проговорил Лёня. – Это действительно рукописи Леонардо!

Он снова склонился над письмом и продолжил читать:

«…Кроме того, мне просто не к кому обратиться, кроме Вас, – больше никому я не доверяю так безоговорочно, больше никому я не могу поручить судьбу такого бесценного сокровища.

Думаю, что Вы вправе узнать, как эти рукописи попали ко мне.

Дело это произошло примерно пятнадцать лет назад. Я ехал поздним вечером по Выборгскому шоссе и вдруг увидел две столкнувшиеся машины. Почти все участники столкновения были мертвы, только один подавал признаки жизни, более того – оставался еще в сознании, но состояние его было очень тяжелым. Я хотел вызвать “Скорую помощь” и милицию, но он попросил меня не делать этого. Собравшись с силами, он рассказал мне свою историю.

Звали его Салман Месхиев, и незадолго до того он с двумя сообщниками провернул большую и опасную операцию: похитил у серьезной криминальной группы деньги, полученные по так называемым дагестанским авизо. Для него самого важны были не сами эти деньги: ему важно было отомстить тем людям, потому что год назад они убили его родного брата.

Салман достал из кармана окровавленную фотографию и показал ее мне. На ней были трое молодых мужчин – сам Салман и два его друга, с которыми он похитил деньги.

– Мы были как братья, – проговорил он слабым голосом. – Я, Ахмат и Темир…

Однако, после того как они похитили деньги, дружба дала трещину. Один из сообщников Салмана, Ахмат Рамзанов, убил третьего подельника. Салман понял, что Ахмат хочет завладеть всеми деньгами и что ему самому тоже угрожает смерть. Тогда он перепрятал деньги в надежное место и попытался скрыться. Но вот сегодня его настигли люди, нанятые дагестанской группировкой. Они преследовали машину Салмана, пытались заставить его остановиться. Машины столкнулись, и из всех участников аварии только Салман чудом выжил.

Я сразу поверил в этот рассказ: про громкую историю с дагестанскими авизо слышала вся страна, и рассказ умирающего вполне с ней стыковался.

Напоследок Салман сказал мне, куда спрятал деньги, и просил сделать так, чтобы они пошли на благое дело, но ни в коем случае не достались ни людям из криминальной группировки, ни Ахмату Рамзанову.

Он потребовал от меня клятву – и я поклялся.

Вскоре после этого Салман умер.

Я вызвал милицию и сказал, что никого не застал в живых.

После этого я нашел деньги, спрятанные Салманом.

Честно говоря, до самого последнего момента я сомневался: думал, что умирающий если и не выдумал всю историю, то, по крайней мере, что-нибудь перепутал и никаких денег я не найду.

Но деньги оказались именно в том месте, о котором он сказал.

Теперь я был связан клятвой, которую дал умирающему.

Я забрал деньги и долго думал, как с ними поступить.

И в это самое время неизвестный коллекционер выставил на подпольный аукцион подлинные рукописи Леонардо да Винчи. Подлинность рукописей подтвердили лучшие специалисты. И тогда я решил купить эти рукописи. Кроме того, что таким образом я вкладывал доверенные мне деньги в небольшой по размерам предмет, который легче будет хранить, я подумал, что позже смогу передать рукописи Эрмитажу, тем самым сделав их культурным достоянием страны.

Рукописи я приобрел, но с передачей музею не спешил: это казалось мне небезопасным, ведь дагестанская группировка все еще пыталась найти похищенные деньги.

Прошло больше десяти лет, и тут дочь моего соседа вышла замуж за некоего Вагифа Шамшиева. Случайно я увидел соседского зятя и узнал в нем человека с фотографии, которую показал мне перед смертью Салман, – Ахмата Рамзанова. Вскоре он пришел ко мне в дом чинить сейф, я посмотрел на него вблизи и окончательно уверился, что это Ахмат Рамзанов, только постаревший и обросший бородой…»

– Ну, дальнейшее мы уже знаем. – Лёня поднял глаза от письма. – Знаешь что, поехали уж домой, сил больше нет!

На следующее утро Лола и Маркиз сидели за поздним завтраком. Лёня с аппетитом уплетал яйца-пашот, на Лолином лице было написано интеллектуальное напряжение – она считала, сколько калорий в ржаном тосте с брусничным джемом. Пу И у нее на коленях хрустел ореховым печеньем.

Закончив свои подсчеты, Лола отправила тост в рот и повернулась к Лёне:

– Какие у тебя планы на сегодня?

– Сегодня я встречаюсь с заказчиком. Я с ним созвонился, рассказал о наших успехах, так что он отменил все свои дела и срочно вылетел в Петербург.

– О, мы пойдем в какой-нибудь приличный ресторан?!

– Никаких ресторанов! Встретимся с ним, прямо в машине передам ему рукописи Леонардо и книжку – и все на этом! Не могу спокойно спать, пока у нас в доме хранится такая баснословная ценность! За ночь три раза вскакивал, казалось, что кто-то лезет к нам в окно…

– Надо же! А я думала, ты передашь рукописи в Эрмитаж через ту свою мымру…

– Лола, ну когда это тебе надоест? Я не собираюсь в Эрмитаж, отдам рукописи заказчику, и пускай делает с ними, что хочет! А я со спокойной совестью поеду в Трубинск…

– Куда? – Лола изумленно вытаращилась на своего компаньона. – Это еще что за место?

– Город. Маленький, старинный…

– И что ты там забыл?

– Оттуда родом Валентин… то есть Михаил, бывший водитель покойного Николая Львовича.

– Ничего не понимаю… У тебя что – новый заказ? И ты со мной, как обычно, не посоветовался?

– С Михаилом там очень подло обошлись, и я пообещал ему восстановить справедливость. Вспомнил, знаешь ли, о том, что я – современный Робин Гуд, работаю не только за деньги, но и ради торжества справедливости…

– Ой, Лёнечка, – Лола потрогала Лёнин лоб, – что с тобой происходит? У тебя, случайно, нет температуры?

– Да ладно тебе! Дело закончено, и я могу немного проветриться… А ты пока доделаешь свою подушку…

– Ох, ты мне напомнил… – Лола пригорюнилась. – С подушкой вышел полный облом…

– Что, нитки не подошли по цвету?

– Если бы! Сонькин муж на старости лет свихнулся, бросил ее и ушел к молодой модельке. Так что все отменяется. А Сонька уже и ресторан заказала на сто пятьдесят человек, и платье сшила – можешь представить, в Милане у какого-то знаменитого дизайнера, – вот что теперь с ним делать?

– Ну, платье-то всегда пригодится… – необдуманно ляпнул Маркиз.

– Что?! – Лола вытаращила глаза. – Какой же ты ограниченный! Какой же ты толстокожий! Ты совершенно не понимаешь женскую душу! Как можно оставить это платье? Ведь оно всю жизнь будет напоминать Соньке о самом большом разочаровании в ее жизни! Так что она сейчас страдает, думает, что делать с этим платьем… выбросить или отдать какой-нибудь бедной женщине…

– Ага, и эта бедная женщина будет варить суп и укачивать детей в платье от миланского дизайнера…

– А почему бы и нет? – фыркнула Лола. – А вот что мне делать с этой подушкой? Аскольд, Аскольдик! Ты не хочешь поиграть с такой милой подушечкой? Думаю, поточить об нее когти будет очень приятно…

Аскольд взглянул на предложенную ему подушку, потянулся и чихнул. На его выразительной морде отчетливо читалось: «Больно надо!»