Текст книги "Девушка с Рублёвки. История о любви в забавных обстоятельствах"

Глава 15

– Штаны эти жуткие долой, чёрную юбку – на помойку, пиджак туда же!

Ольга Крестовская расправлялась с моим барахлом так самозабвенно, будто мстила ему за что-то. Впрочем, ни чёрной прямой юбки, и ни серого жакета-букле, в которых я обычно ходила на работу, мне было не жаль. А вот штанишки жалковато – льняные, дышат! Правда, слишком много защипов на поясе, поэтому я в них слегка похожа на Карлсона… Зато удобные! И не жарко!

– Вот эта юбка – ещё куда ни шло, – продолжала оценивать мой гардероб ведущая «Образа бабочки», одобрив мою любимую летнюю юбку с подолом «клочьями». – И свитерок неплохой, хотя и Турция.

– Это не Турция, это мама моя связала, – заступилась я за мамино изделие. Нитки на него очень удачные попались – жёлто-коричнево-зелёных оттенков, прокрашенные так, что вязка получалась цветными разводами.

– О, ручная работа! Тем более оставляем, практически дизайнерская вещь, – кивнула Ольга в камеру. – А остальное я вам рекомендую выбросить. Или на дачу отвезти. Эти вещи делают из вас тётку, а не женщину. А взамен мы с вами сейчас отправимся выбирать новую одежду, которую вам предоставляет спонсор нашей программы, сеть магазинов «Женский мир»!

Ольга изо всех сил делала вид, что сегодня первый день съёмки, и нам только предстоит идти выбирать обновы. А я на минуту испытала странное чувство, будто вчерашним событиям только предстоит случиться, и я как бы предвижу будущее.

– Стоп, снято, – выглянул из-за камеры оператор Вадик. – Сейчас куда, к визажисту?

– Да, к Юре в «Стайлинг лайф», он уже ждёт.

Стилист Юра, странный парень с выбеленными прядями и манерными ужимками любимца публики, был похож на героя анекдота про мастера педикюра. Рассказываю: мужик приходит в салон красоты, ему навстречу выходит жеманный парень и начинает рекламировать услуги салона. Мужик спрашивает: «Ты кто»? Парень отвечает: «Я – мастер педикюра». «И в чём ты, педик Юра, мастер?»

– Здравствуй, Оленька, – чмокнул стилист в щёчку Крестовскую. – Что ты мне привела на этот раз?

– Знакомься, это Лариса. Лариса, это Юрий Солоницын, один из ведущих московских стилистов.

– Очень приятно, – кивнула я.

А Юра жеманно крутанул ладонью в сторону парикмахерского кресла:

– Садитесь, дама! Волосы освободите.

Я села и сняла заколку с волос, тряхнув головой, чтобы ровнее рассыпались. Стилист и ведущая передачи встали у меня за спиной. Первый задумчиво покусывал маникюр, разглядывая моё отражение, вторая с ожиданием смотрела на мастера. Пауза затянулась.

Первой не выдержала Ольга:

– Ну, Юрочка, что скажешь?

– Ничего хорошего не скажу, волосы запущены. Но хотя бы есть с чем работать. Не то, что в прошлый раз! Твоя прошлая белобрысая дылда с тремя волосинками на темени мне в кошмарах неделю являлась.

– Но-но, Юрочка, я же просила – клиенток не обсуждаем! Тем более что из твоих рук Анжела выпорхнула настоящей принцессой!

– Но чего мне это стоило! – страдальчески завел очи стилист.

– Юрочка, на то ты и один из лучших в Москве, – положила руку ему на плечо Ольга. – Ну, ты готов? Камеру включаем?

– Включай уже, – вздохнул Юрочка.

К нам приблизился Вадик с камерой, и стилиста словно бы подменили. Вместо жеманного педика теперь возле меня стоял художник.

– Юрий, что вы можете сказать о внешности Ларисы, нашей сегодняшней героини? – спросила Ольга.

– У Ларисы очень хорошие природные данные, – сказал Юра. – Хорошо выдержаны пропорции лица, может быть, овал излишне округлый. Губы хорошей формы, нос немного коротковат, но это даже придаёт её лицу определённый шарм. У Ларисы очень хорошие волосы, может быть, тон несколько темнее, чем требуется.

– Что будете делать с её внешностью?

– Ничего экстраординарного. Небольшая корректировка лица с помощью косметики, плюс небольшая работа с волосами. Лариса, вы готовы? Мы начинаем.

Для начала Юра помыл мне голову, потом усадил обратно в кресло и замотал накидкой, спадающей до самого пола. Затем развернул спиной к зеркалу, и я перестала видеть процесс. На минутку мне стало страшно – стрижёт, а я не вижу! Кто его знает, что он там мне выстрижет! Но тут Вадик направил объектив камеры прямо мне в лицо, и я расслабилась. А какая теперь разница, я всё равно уже в это впуталась. Идём до конца. Встрепенулась я только однажды, когда, примерно с полчаса пощёлкав ножницами, Юра развёл краску в прозрачном блюдце – получилась фиолетовая смесь – и собрался мазать мне этим голову.

– Ольга, вы же обещали без экстрима! – запротестовала я.

– Спокойно, дама, цвет природный, – шикнул на меня стилист и продолжил свою работу. Ладно, дома перекрашусь, если что не так.

Намазав меня краской, Юра закрыл мои волосы клеёнчатой шапочкой и, попросив откинуться на подголовник, занялся моими бровями. Он почему-то щипал волоски сверху, возле лба.

– Больно, – зашипела я. У меня аж слёзы выступили.

– Дама, а что вы хотели? Так себя запустить, и чтобы всё легко было? Брови домиком, как у Бабы Яги, это же неприлично!

Ага, опять заманерничал. Оператор камеру выключил, что ли?

– Я забыла предупредить, у меня аллергия на дешёвую косметику, – вспомнила я, шмыгнув носом.

– Дама, вы вообще понимаете, куда вас привели? – обиделся Юра. – У нас только запатентованные средства. Так. Сидите, не двигайтесь. Закройте глаза, масочку сделаем.

Я закрыла глаза, и ощутила на лице прохладную студенистую массу, которую Юра быстрыми движениями размазал по лбу, щекам и подбородку.

– Пять минут не гримасничать и не разговаривать, пока не схватится! Люба, можешь начинать с маникюром!

Желе на лице высыхало, пощипывая и холодя кожу. Не открывая глаз, я почувствовала, как мою правую руку погрузили в тёплую ванночку. Интересно, а педикюр они будут делать? Я фыркнула, опять вспомнив анекдот про мастера педикюра.

– Лариса, я же просил не гримасничать, – ласково попенял мне мастер, и я поняла, что опять работает камера. А не то сказал бы мне «дама». – Впрочем, наша маска уже подействовала, можно её удалять.

И он быстрыми движениями начал обдирать с моего лица плёнку, в которую превратилось высохшее желе.

– Юра, расскажите нам, в чём смысл процедуры? – попросила Ольга.

– Это увлажняющая и регенерирующая маска, содержит водоросли и соли Мёртвого моря. Приготовлена по оригинальному авторскому рецепту в нашем салоне. Маска обладает эффектом лифтинга, поэтому не только питает, увлажняет и освежает кожу, но и работает с контуром лица. Женщинам старше тридцати я всегда рекомендую прежде чем начинать макияж освежить лицо подобным образом.

Юра сдёрнул плёнку с моего лба, и я поморщилась – больно, волоски присохли.

– Краска за это время уже подействовала, смываем. Люба, прервись на время с маникюром.

Люба послушно перестала возиться с моими пальцами, и Юра опять отвёл меня к раковине, попросил запрокинуть голову и смыл краску. Потом вернул обратно в кресло, и Люба тут же засунула в тёплую ванночку мою левую руку.

Теперь Юра сушил мои волосы феном, а я по-прежнему не видела, на кого я стала похожа. Затем, Люба к тому времени уже закончила обрабатывать мои ногти и покрыла их бледным лаком, он минут пятнадцать повозился с моим лицом, пользуясь палитрой из тонального крема, румян, коричневой подводки для глаз и помадой из баночки.

– Юра, вы волшебник! – ахнула Ольга, когда Юра, закончив, отошёл в сторону. Вадик направил камеру мне в лицо. Интересно, а мне дадут на себя посмотреть, или только по телевизору увижу, что из меня тут сделали?

– Лариса, мы вас сейчас повернём к зеркалу. Вам не страшно? – интриговала Крестовская.

– Мне любопытно! Поворачивайте скорее!

Мама дорогая! И это – я?!

Шок был посильнее вчерашнего, когда я обнаружила, что балахонистое платье создано специально для меня. Красотка в зеркале напоминала Ларису Калитину не более чем Солнце – лампочку у меня на кухне. Ту, что отражалась в зеркале, можно было фотографировать на обложку журнала. У той женщины были роскошные волосы с медным отливом, огромные, в пол лица, глаза и ровная, сияющая кожа на скулах.

В зеркале рядом с красавицей отразилась ведущая «Образа бабочки».

– Ну, Лариса, как вам ваше превращение?

– Это не я. Мне как будто сделали косметическую операцию…

– Вы, вы, не сомневайтесь! – засмеялась Ольга. – Юра, расскажите, как вы добились такого эффекта!

– Лариса – не очень выраженный тип «женщина-осень», – начал объяснять Юра, явно довольный произведённым эффектом. – И я, чуть добавив медного оттенка её волосам, подчеркнул её тип красоты. Такой цвет волос отлично сочетается с цветом кожи Ларисы. Мне даже почти не понадобилось её тонировать, так, слегка оттенил румянами контур лица. Затем мы откорректировали форму бровей, акцентировав глаза. Неяркая, естественного тона, помада подчёркивает хорошую форму рта Ларисы. Так что, никаких операций, просто правильно расставленные акценты на внешности нашей героини.

– Лариса, что скажете?

– Юра, вы волшебник, – только и смогла я выдохнуть. У меня не было слов. Я разом простила Юре и ужимки, и пренебрежительное «дама». Вот тебе и мастер педикюра! Волшебник! Пигмалион!

Я всё ещё не могла прийти в себя, а Ольга уже тащила меня в соседнюю студию. Там было сооружено что-то вроде подиума, на стенах красовались зеркала и эмблемы передачи. Понятно, место для финального дефиле.

– Лариса, с причёской и лицом всё получилось просто здорово, я сама не ожидала такого эффекта, – говорила мне Ольга, видимо, от избытка впечатлений перейдя на «ты». – Сейчас снимем твои выходы в обновах, и у нас получится потрясный выпуск! Значит, так. Всё, что мы вчера выбрали, – вон за той ширмой. Там одеваешься, выходишь на подиум, проходишь вот до этой отметки, возвращаешься. Катя тебе поможет. Катя!

На призыв Крестовской из-за ширмы вышла девушка в джинсах и джемпере.

– Катя, забери Ларису. Покажи ей проходочку и помоги одеться.

Катя кивнула:

– Забирайтесь, вот здесь!

Я забралась. И Катя начала урок:

– Смотрите, выходите отсюда, идёте… Покажите, как будете идти.

Я показала.

– Отлично. Вот здесь повернётесь, посмотрите в камеру, улыбнётесь.

Я прошла, повернулась, улыбнулась.

– Ну, вполне, – кивнула Катя. – Главное, чувствуйте себя раскованной, и тогда всё будет хорошо. Пойдёмте переодеваться.

Мои вчерашние обновы были развешаны за ширмой на плечиках так, чтобы уже получались комплекты: брюки с «винной» блузкой и жакетом с запахом, «двойка» из платья с пиджачком и трикотажное платье-балахон. Я решила начать с него.

– Нет, Лариса, – остановила меня Катя, – Ольга просила, чтобы вы начали с брючного комплекта. Вот, туфли к нему, ваш размер. И колготки, это для выхода в «двоечке».

Просила, значит, начнём. Я быстренько переоделась, стараясь не смазать макияж. И посмотрелась в зеркало. Причёска от манипуляций с одеждой слегка растрепалась, но от этого стало только лучше. Я уже начала привыкать, что красотка в зеркале – я. Интересно, как же Юра умудрился так меня подстричь, что волос на голове будто вдвое прибавилось?

Нарядившись, я довольно успешно прогулялась по подиуму – подумаешь, сложности, пройти, повернуться, улыбнуться в камеру! Потом сменила наряд – кажется, сочетание бежевого с коричневым к моей новой рыжине подходит гораздо больше, чем «винная» блузка со свекольным жакетом. Прошлась ещё раз. И, наконец, добралась до трикотажного платья. С моей новой внешностью оно совпало идеально. Да, эта красавица с рыжеватой копной и бежевой кожей в этом потрясающем уютном трикотаже – я, Лариса Калитина. Прошу любить и жаловать.

Ольга возле камеры просто сияла от восторга. Похоже, ей не меньше, чем мне понравилась штучка, которую они тут из меня вылепили.

– Лариса, поделитесь ощущениями от участия в нашей передаче! – сунула она мне микрофон.

– Ощущения новые и непривычные, – улыбнулась я. – Мне кажется, я только сейчас поняла, какая я на самом деле. Чего я стою и чего достойна. У меня как будто крылья за спиной выросли!

– Конечно, выросли! У вас даже походка изменилась! Мы ведь не зря назвали свою программу «Образ бабочки»! – ликовала в камеру Ольга. – Имейте в виду, после нашей передачи у участниц начинаются перемены в жизни! Вы готовы к переменам в своей жизни?

– Они у меня уже начались, – улыбнулась я. Знала бы ты, Оленька, как меня колбасит в последнее время!

– Стоп, снято! – сказал Вадик. – Ну, Лариса, вы даёте. Восемнадцатый выпуск снимаю, и впервые вижу, чтобы такое превращение случилось. Вас, кстати, камера любит, из вас могла бы получиться телезвезда не хуже некоторых.

– Вадик, не увлекайся, – оборвала парня Крестовская. – Ты пока ещё не продюсер нашего канала. Лариса, спасибо вам за участие в программе, забирайте ваши вещи, об эфире я вам сообщу.

– Что это с ней было? – спросила я у Кати, которая всё видела и теперь помогала мне за ширмой упаковывать обувь и одежду в два больших клеёнчатых пакета. Остальные из студии ушли.

– Да звезданулась, у неё это случается. Не любит, когда рядом с ней других женщин хвалят.

– А зачем же тогда передачу взялась делать по превращению тёток в бабочек?

– А такая бабочка, как ты, у неё впервые вылупилась. – хмыкнула Катя. – Вот Олька и заревновала. Слушай, а ты раньше что, уже снималась?

– Нет, впервые пробую.

– Слушай, тогда ты молодец. Совершенно камеры не боишься.

– А чего тут бояться? – я пожала плечами. – Когда в Челябинске презентацию продукта проводила, я перед целыми залами выступала. Отучилась бояться.

– Презентацию продукта? – заинтересовалась Катя. – А ты что, бренд-менеджером работаешь?

– Нет, я личный помощник главного редактора журнала «Новый фактор».

– Что-то не слышала про такой. Ну, неважно. Могу представить, как охренеет твой шеф, когда ты в понедельник в таком виде на работу явишься! Слушай, а хочешь чаю?

– Хочу. Я вообще съела бы что-нибудь, с одиннадцати утра бегаю.

– Тогда пошли ко мне в редакторскую, у нас там пирожки есть с капустой.

Я согласно кивнула, – Катя мне понравилась. И пирожков хотелось. Однако нас прервал мой мобильник. Звонила Алёнка.

– Лариска, привет! Как всё прошло, нормально?

– Более чем. Из меня такая красотка вылупилась, что твоя Крестовская заревновала.

– Иди ты! Краше Ольки, что ли, получилась?

– Не знаю. Но вообще-то эффект потрясающий, минут десять к своему новому лицу привыкала.

– Лариска, ты меня заинтриговала. Ты сейчас где?

– В студии, на Зубовском.

– А, я знаю. Сиди там, никуда не уходи. Я за тобой заеду. Красоту нужно являть миру, и мы сегодня идём на презентацию.

– Какую презентацию? – не поняла я. – Алёна, алло!

Но та уже отключилась.

– Что, опять презентация продукта? – попробовала догадаться Катя.

– Не знаю, приятельница звонила, что-то задумала. Слушай, а не очень вызывающе, если я в люди в этом платье пойду? – показала я на свой балахон.

– Нет, конечно! Ты в нём шикарно выглядишь. Я бы на твоём месте его вообще бы не снимала!

Алёнка заехала за мной минут через сорок. Я успела и пару пирожков с чаем слопать, и по студии пройтись – экскурсию мне устроил осветитель Сергей. Экскурсия получилась забавной. И не только потому, что я впервые бродила по «телезакулисью»: на меня забавно реагировали мужчины. Увидев, замолкали, подбирались, а потом начинали суетиться. Даже охранник, когда я, уходя, прошла через охрану, втянул пузо, засиял улыбкой и предложил заходить к ним почаще. Ха, скоро начну принимать это, как должное.

– Ну нифига себе! – присвистнула Алёнка, когда я постучалась к ней в машину. – Я ведь видела, как ты из дверей вышла, но узнала только сейчас! Слушай, Лариска, ты должна Ольке поставить пузырь коньяка. В честь дня рождения.

– Ой, а у неё сегодня день рождения? – огорчилась я, забираясь внутрь салона и с непривычки цепляясь каблуками за порожек. – Надо же, не знала, не поздравила!

– У тебя сегодня день рождения. Нет, я видела, что если с тобой поработать, может что-то стоящее получиться, но чтобы такое перевоплощение! Могу представить, как удивиться Пенкин.

– Могу представить, как удивиться его мама, – вспомнила я. – Она хотела, чтобы я пришла к ней сегодня окна мыть.

– Слушай, ещё не поздно, – хитро покосилась на меня Алёнка. – Хочешь, отвезу? Вот у неё челюсть отвиснет!

– Нет уж, у меня сегодня день рождения, сама сказала. Вези меня на свою презентацию. Что презентуют, кстати?

– Увидишь. Это сюрприз.

О том, куда она меня везёт, Алёнка молчала всю дорогу, загадочно улыбаясь и потряхивая причёской. Она, кажется, принарядилась. Понять было трудно, она и так всегда одевается очень ярко. Но сегодня у неё на голове были наведены затейливо подколотые локоны, и помада на губах мерцала особым перламутровым блеском.

– Слушай, а знаешь, что я вчера сделала, – вспомнила я. – Я вместо Пенкина статью написала. И своими тунисскими снимками проиллюстрировала.

– Как это? – повернулась ко мне Алёнка.

– Витька в больнице какую-то фигню про Тунис написал, скука смертная. Хотя, что можно требовать от больного человека? Я набирала эту чушь, набирала, а потом не выдержала и всё переписала по-своему.

– А он что?

– А он сказал, хорошо отредактировала. И что в таком виде ему статья нравится, пусть будет.

– Слушай, я что-то в толк не возьму. «Приезжайте, люди, в Африку гулять», – ты написала?

– Ну да. А ты откуда знаешь, журнал же ещё не вышел?

– Мне Виктор сегодня макет показывал, когда я к нему в больницу заходила. Попросила дописать в конце, что материал подготовлен при содействии нашей компании. Слушай, Лариска, я ему за эту статью столько комплиментов наговорила… Но ведь там его подпись стоит!

– Ага, я его подпись оставила. Старался же человек, писал, зачем больного расстраивать. Тем более, что он настоящий журналист. А на меня минутное вдохновение нашло. Хватит и того, что моя фамилия под фотками стоит.

– И тебе не жалко вот так свою работу отдавать другому?

– Не-а. Пусть.

– Слушай, Ларис, ты что, в него влюбилась? – спросила Алёнка почему-то охрипшим голосом.

– Я? Нет. Но раз я за него замуж выхожу, наверное, должна ему помогать, поддерживать.

– Не любишь, и всё-таки выходишь? Ты твёрдо решила?

– Алён, ты знаешь, да. Кажется, это самый для меня подходящий вариант.

– Ну и дура. Выходи, приехали.

Мы вылезли из машины и пошли через дорогу. На той стороне из-за чугунной узорчатой ограды какого-то парка гремела музыка.

– Алён, что это?

– Сад Эрмитаж. Здесь сегодня «Премиум-банк» устраивает приём для держателей карт «Премиум-голд». То есть, для миллионеров.

– А у тебя есть карта «Премиум-голд»? – изумилась я.

– Нет, конечно. Мы с тобой как пресса пройдём. Я нас с тобой аккредитовала от журнала «Новый фактор».

Возле входа в сад образовалась небольшая давка. Двое парней – эдакие шкафы, затянутые в чёрные костюмы и белеющие манжетами и воротничками – проверяли пригласительные и осаживали стайку желающих пройти «на халяву».

– Послушайте, почему вы нас не пускаете? – возмущалась тощая девица с причёской из взъерошенных разноцветных прядей. – Я представитель прессы, газета «Вечерняя Москва», моя фамилия Сидорова, посмотрите в ваших списках.

– Девушка, сейчас выйдет представитель пресс-службы, и разберётся. Я с прессой не работаю, отойдите в сторонку, – охранник стоял скалой.

– Нет, чёрт знает, что такое. Прессу – и не пропускают, – скривилась девица. – Вы что, хотите, чтобы я в газете написала, что ваш банк облажался?

– Девушка, я хочу, чтобы вы не мешали проходить гостям, – невозмутимо сказал охранник.

– Слушай, не пускает, – шепнула я Алёнке.

– Нас пустит. Плащик расстегни, воротник поправь. И волосы взбей на затылке. Ага, так хорошо.

Она тоже расстегнула свой блестящий плащ – показалось чёрное платье с серебряной искрой – и похлопала губами, поправляя помаду.

– Пошли. Улыбайся.

– Ваши пригласительные, дамы? – в глазах охранника мелькнул интерес.

– Мы аккредитованные представители прессы, журнал «Новый фактор». Это Лариса Калитина, редактор. – Я держала улыбку. – А я Алёна Лопахина, ведущая рубрики «Светская жизнь». Мы можем пройти?

– Да, конечно, – отступил в сторону охранник, и мы прошли за ворота, оказавшись на красной ковровой дорожке.

– Ух ты, обалдеть! – удивилась я. – Никого не пускал, а нас впустил. Как это у тебя получилось?

– У меня было секретное оружие – ты.

– Да ну тебя, я серьёзно!

За оградой было шикарно. Красная дорожка, петляя между деревьями, вела к двери театра. По краям дорожки горели факелы, закреплённые в специальных подставках. Оркестр, чью музыку мы слышали издалека, играл у входа. Мы вошли и тут же получили по роскошному цветку. Всем входящим дамам их раздавали улыбчивые девушки с корзинками цветов.

– Что это? – я залюбовалась розовыми, в бело-малиновых крапинках, лепестками.

– Орхидеи! Пошли, что-нибудь съедим, я голодная!

Внутри театра тоже играла музыка, но другая – скрипки. Собравшаяся публика лениво фланировала по фойе, искоса поглядывая друг на друга.

– Ой, смотри, Елена Ханыгина! – увидала я известную телеведущую.

– Да тут много всяких «випов» набежит, ещё кого-нибудь увидишь, – отмахнулась Алёнка и ухватила крохотный бутербродик размером с половинку спичечного коробка. Бутербродики – кусочки белого хлеба с огурцом и ломтиками какого-то светлого мяса – держал на подносе пранишка-официант, неподвижный, словно статуя.

– Алён, может быть, сначала плащи сдадим в гардероб? С чем бутерброды-то?

– С осетриной. Ещё возьму. Теперь пошли в гардероб.

Я тоже прихватила бутербродик – на один зуб, честное слово, даже вкуса не успела разобрать, – и поспешила за ней. Отстать и остаться одной в этой тусовке мне не хотелось.

– Алён. А что тут будет-то? – спросила я, отдавая плащ в гардероб и пряча номерок в сумочку.

– Много чего, – Алёнка отошла к огромному, в высоту стены, зеркалу и поправляла причёску. – Во-первых, шоу фонтанов, потом будет петь Дайана Райс, её специально из Америки пригласили. Потом фуршет. А главное – тусовка тут будет потрясающая, сплошь денежные мешки! Карты «Премиум-голд», знаешь, кому дают? У кого на текущем счету не меньше пятидесяти тысяч баксов, вот кому. Сечёшь, какие мужики тут сегодня тусуются?

– А, понятно. Жениха себе ищешь, да?

– Ага. Или тебе, чтобы Пенкин светом в окошке не казался. Причесаться не хочешь?

– Ну, знаешь, я не умею очаровывать денежных мешков! – сказала я, отыскивая в сумке массажку. Так, кажется, мою новую прическу нужно расчёсывать снизу вверх, чтобы пышно было.

Алёнка вдруг схватила меня за руку:

– Стой, не оборачивайся!

– Ты чего? – застыла я, вглядываясь в зеркало.

– Вон, видишь, мужик в сером костюме?

Я вгляделась в зеркало. Позади нас отражался мужчина в сером костюме, он помогал снять плащ с норковой опушкой высокой молоденькой брюнетке с капризным лицом. Лица мужчины я не видела, разобрала только, что он был ростом со свою спутницу.

– Вижу, и что?

– Это Петька. Вот гад, какую-то модельку приволок.

– Ну почему – гад? Он же свободный мужчина, и вас с ним уже ничего не связывает.

– Потому что он с бабой пришёл, а я без мужика.

– Да ладно тебе. По-моему, ты придаёшь этому слишком большое значение, – сказала я, поворачиваясь и пряча расчёску в сумочку. Подняла голову и на какие-то мгновения встретилась взглядом с этим мужчиной. Да, я его узнала. Именно этот ироничный взгляд я видела на фотографии в Алёнкиной квартире. А он симпатичный, этот её бывший Петька. Правда, на принца не очень похож: коренастый, с залысинами. И увлекается глупыми красотками. А жаль.