Текст книги "Пролетая над бездной"

– Поехали, я готова, – согласилась Эльза.

Найти склад, откуда ушел груз в Австрию, не составило большого труда, вот только, как Казимир и ожидал, об отправителе абсолютно ничего не было известно. Обычная ситуация с фирмой-однодневкой. Зарегистрирована на местного жителя, который совершенно ничего не знал о том, чем, собственно, занимается компания, юридическим владельцем которой он являлся. Единственная удача: изучив документы, Казимир установил, что груз находился на складе всего сутки, а затем благополучно ушел на Запад. Откуда он поступил, было совершенно не ясно, по бумагам выходило, что транзит следовал через столицу. Но это обстоятельство вызывало большие сомнения.

Ничего толком не выяснив, Лиза вместе с Казимиром поехали обратно.

После так и не случившегося романа со Светланой Николай с удивлением заметил, что к Виолетте он стал относиться теплее, чем раньше. Даже начал разговаривать с ней за ужином, чего не делал уже много лет. Жена, казалось, не замечала изменений, происходящих с мужем, оставалась по-прежнему немного чопорной и сдержанной. Наблюдая за ней как бы со стороны, Николай пытался понять, как же у них получалось жить раньше, ведь первое время, до свадьбы и сразу после нее, Виолетта была достаточно требовательной и немного неистовой в постели, но как-то очень быстро их супружеские отношения перешли в иную фазу. Все чаще она отказывалась от близости, ссылалась на различные причины. Николай и сам со временем начал немного остывать, в особенности после того, как жена заявила, что не хочет торопиться с рождением ребенка.

Посвятил себя полностью работе и вскоре забыл, что так влекло его к Виолетте. А уж когда начал собственное дело, времени на постельные утехи и вовсе не стало. Но в общем, конфликтов между Виолеттой и Николаем никогда не возникало. Разумеется, некоторые смутные сомнения изредка посещали Николая, но он привычно отодвигал их на задний план, как неразумные фантазии. В книгах, в фильмах герои страдали, переживали, но он расценивал это как художественный ход, призванный пробудить читательский или зрительский интерес. Хотя… Виолетта с огромным удовольствием читала различные любовные романы и проводила время перед телевизором во время показов бесконечных сериалов. Он не препятствовал увлечениям жены. Его интересовали другие книги и другие фильмы. Очень сильно выручало увлечение спортом. Три раза в неделю Николай посещал спортзал, два раза бассейн. Серьезные физические нагрузки позволяли снять напряжение и развеяться после трудового дня. А работать приходилось много. В те времена, когда происходило становление фирмы, он сам едва ли не сутками сидел за компьютером. Да и сейчас старался вникнуть в каждый проект. В особенности Николая волновало качество обучающих программ, именно этот отдел с недавнего времени стала возглавлять Вера Сотникова. Талантливая, напористая, она вполне справлялась с задачами и сумела наладить работу способных, но до крайности ленивых сотрудников. Отдача возросла вдвое. Приключившаяся с ней беда заставила Николая оказать ей посильную помощь в первую очередь для того, чтобы не потерять высококлассного специалиста. На женщину он, пожалуй, не обратил бы внимания.

Помощь Вере не стоила ему практически никакого труда, всего-то – поднять трубку и переговорить со старым приятелем. Вот только глаза Веры теперь не давали ему покоя. Зачем нужно было везти ее в корчму? Вполне можно было бы пообедать и в городе. Захотелось произвести впечатление? Зачем? Он владелец фирмы, она всего-навсего сотрудник, пусть не рядовой, но все-таки обычный наемный работник. В том, что ничего между ними быть не может, Николай старательно пытался себя убедить. Вот только когда прикоснулся к ее руке, словно током ударило, захотелось обнять Веру, прижать к груди, попробовать, какая она на вкус. А губы у нее такие манящие, естественно пухлые, немного капризные, яркие, соблазнительные. И сама она аппетитная, налитая, крепенькая.

Когда она выходила из машины, ее тугая, крупная грудь скользнула по его руке, и это волшебное ощущение не давало теперь покоя. Сколько времени он по-настоящему не целовал женщину? Если не считать Светланы, почти двадцать лет. Первые полгода жизни с Виолеттой запомнились как один сплошной поцелуй и неистовая страсть. Но очень скоро исчезла страстность и поцелуи стали сухими, прохладными.

А нынче с самого утра все пошло наперекосяк. Виолетта, никогда не придававшая значения тому, куда и насколько Николай уезжает, начала донимать расспросами:

– Сегодня воскресенье, куда ты собрался?

– За город с друзьями. На шашлыки. Ты что-то хотела?

– С какими друзьями? Я их знаю? – не унималась Виолетта.

– Нет, это по работе. Ты никого не знаешь, – спокойно ответил Николай, продолжая упаковывать рюкзак.

– Я должна знать, куда и с кем ты отправляешься! – продолжала наседать жена.

– Дорогая, у нас у каждого есть право на личную жизнь. Я вовремя прихожу домой, зарабатываю достаточно денег, с тобой не ссорюсь. Что еще?

– Ты даже не согласовал со мной поездку! У меня были планы на этот день! Ты все срываешь! – возмутилась Виолетта.

– В таком случае ты тоже не удосужилась предупредить меня заранее. Пока, дорогая, я убегаю.

– Ты разве не на машине? – удивилась жена.

– Нет, я хочу немного расслабиться.

– Но ты мог бы взять водителя!

– Не стоит беспокоиться, Ви, я вполне нормально доберусь на метро.

– Но ты же никогда не ездишь на общественном транспорте!

– Ошибаешься. Я пересел в машину всего пять лет назад, а до этого вполне обходился автобусом и трамваем. Это беспредметный разговор, Ви.

– Я еду с тобой! – неожиданно заявила Виолетта.

– Ты никого там не знаешь, кроме того, тебе просто будет скучно. Мои друзья – не слишком утонченное общество.

– Я тоже умею быть демократичной! – категорично сказала жена.

– Нет! Я еду один, без тебя! – неожиданно вспылил Николай. – Мне нужно отдохнуть! У меня вполне могут быть свои интересы!

Забросив рюкзак на плечо, он, зло топая ногами, сбежал по лестнице вниз, привычно нащупал в кармане брелок сигнализации, но, вспомнив, что сегодня намеренно остается безлошадным, усмехнулся и решительно зашагал к воротам.

Казимир с Лизой уже подъезжали к дому, когда на панели завибрировал телефон. Чтобы не отвлекать мужа, Лиза сняла трубку:

– Да, Егор! Ты, наконец, о нас вспомнил или решил поторопить?

– И то и другое. Но самое важное, по вашей теме ко мне поступила новая информация.

– Даже так? Ты что же, ведешь параллельное расследование? Нам с Локисом уже не доверяешь? Все с тобой ясно! – делано обиделась Лиза.

– Ты лучше, чем строить из себя оскорбленную невинность, разыскала бы Казимира, и приехали бы вдвоем ко мне.

– С какой стати я его буду разыскивать! – удивилась Лиза. – Он, как и положено мужу, следует за мной, старательно не наступая на мою тень!

– Лиза, ты точно ничего не путаешь? Разве так написано в Книге? – рассмеялся Егор.

– Может, так, может, наоборот, какая разница! Главное, что он рядом со мной.

– А раз так, приезжайте немедленно.

– Ясно, если босс приглашает в такой категоричной форме, сейчас приедем. Только ты распорядись насчет кофейка и бутербродов, а то у меня мужчина некормленый.

– Не волнуйся ты так за него, не обижу.

Лиза отключилась, положила трубку и, повернувшись к Казимиру, сказала:

– Полетели в студию. Егор вызывает. У него какая-то новая информация появилась.

Казимир развернулся, чертыхаясь, и погнал машину в другой конец города. «Что могло произойти экстраординарного, если Егор захотел увидеть нас лично, да еще так срочно?» – недоумевал он, старательно объезжая центральные, запруженные автомобилями улицы.

– Так вот, дорогие мои, – начал Егор, едва Лиза с Казимиром вошли в кабинет. – Не далее как вчера я сходил в баню.

– С девочками али как? – уточнил Казимир, садясь в кресло.

– С мальчиками! Девочки мне вполне хватает своей! – невозмутимо продолжил Егор.

– Смотри, Локис, это что-то новое, наш преданный семьянин решил, наконец, сменить ориентацию! – улыбнулась Лиза.

– Вам, госпожа Краузе, не пристало обвинять мужчину в поисках нового! – отшутился Егор. – Разъясняю: в бане, кроме людей вас не интересующих, был и Сташенко.

– Лиза, ты представляешь, насколько сильно он нас интересует, этот Сташенко, мы до сих пор даже не догадываемся, кто он такой! – беря за руку жену, хмыкнул Казимир.

– А между прочим, могли бы и поинтересоваться! – безапелляционно заявил Егор. – Сташенко – хозяин клиники, в которой лечат наркоманов. Кстати, весьма успешно лечат, да будет вам известно.

– Л окис, ты представляешь, нашего правильного Егора уже пора лечить! Для него работа – как наркотик! – прикрыв ладонью рот, сказала Лиза. – Ужас, наш шеф – трудоголик!

– Вам обоим головы нужно лечить! – рявкнул Егор. – Вы дадите мне договорить?!

– Егор, кончай тянуть кота за… лапку! Ходишь вокруг да около! К делу переходи! – уже вполне серьезно предложил Казимир.

– Неделю назад к нему в клинику привезли молодую девушку. Попытка выброситься из окна, мать вовремя заметила. Так вот, сейчас девушка уже вполне адекватна и с ней можно побеседовать. Самое главное, девчонка действительно все осознала. Насколько мне известно, это единственный случай, когда суицид удалось предотвратить. Да и результаты тестов очень интересные. Думаю, вам, а вернее всего Лизе, стоит побеседовать с пациенткой.

– Интересно, а как в ту клинику попасть? Насколько я знаю, все подобные учреждения закрытые, – насторожилась Лиза.

– Сташенко не только не против, он сам предложил мне заняться этим делом. Его как родителя тоже напугали случаи с подростками. В общем, езжайте прямо сейчас. Вас ждут в клинике.

– А обещанный кофе? – возмутилась Лиза. – Я вполне серьезно говорю, Казимира покормить нужно, он с самого утра голодный!

– Сейчас принесут и кофе и бутерброды, – успокоил ее Егор. – Лучше расскажите, что вы нарыли.

– Новостей у нас много, материал практически собран, осталось смонтировать. Но самое интересное, через нас идет канал в Европу. Лиза получила письмо от старого друга, на его фирму ошибочно завезли грибочки. Внешне обычные маринованные лисички, вот только маринад оказался очень непростым. По сути – это высококонцентрированная вытяжка, сильнейший галлюциноген. Не ясно пока, кому предназначался груз. Произошла ошибка. Но ясно одно: где-то, как мы думаем, в России, кто-то серьезно занялся производством наркоты. Причем совершенно новой. То, что происходит у нас, всего лишь тоненький ручеек, отведенный от основного потока. Но и это еще не все. Мы обнаружили человека, который лично распространяет зелье. Более того, сегодня мы предположительно нашли и плантацию. Вот посмотри, что я снял. – Казимир протянул фотокамеру Егору.

– Ты думаешь, это те самые грибы? – спросил тот, внимательно рассматривая снимки.

– Нужно уточнить, но это уж точно не боровики и не опята.

– Сам вижу, а образцы достать слабо?

– Если напрячься, можно сделать. Ты эксперта найдешь? – спросил Казимир.

– Будет тебе спец, самый крутой, насколько возможно, – заверил друга Егор. – А теперь отправляйтесь в клинику, вот адрес, это за городом, места там, говорят, чудесные, лес просто волшебный.

Не прошло и получаса, как Казимир усаживал в машину Лизу. Ей предстояла самая ответственная роль – разговорить попавшую в беду девушку. Лиза толком не представляла, как строить разговор, слишком мало было информации. Знали одно: зовут ее Лика, и врачам удалось привести ее в чувство относительно быстро.

Николай вышел на перрон и сразу же увидел Веру в окружении довольно большой компании. Очевидно, она была заводилой в дружном коллективе. Издали, заметив его, замахала руками, призывая подойти ближе. Николай поправил на плече рюкзак, лавируя в толпе, двинулся к ней навстречу.

– Привет, а я волновалась, вдруг вы не придете! – жарко зашептала Вера, хватая его за руку.

– Привет! Я же обещал, что буду вовремя! – воскликнул Николай, даже не делая попыток освободиться.

– Идемте скорее. Уже все собрались. Я вас представлю.

Вернувшись к своим, Вера, не обозначая никак их отношений, представила Николая и начала знакомить его с присутствующими:

– Виктор, мой старый друг, его жена Мария, сын Пашка, балованный, как сто чертей. Серега, мой однокашник, в одной группе в институте учились, до сих пор не женился, все достойную женщину никак не найдет, а может, просто не ищет. Ленка, со школы дружим, с мужем и дочерью, мужа, кстати, тоже Николаем кличут. Дочку в мою честь Верой назвали, только бы ей не выпала моя судьба. Вадим, просто хороший парень, сегодня, как обычно, без пары. Талка, виновница сегодняшней вылазки, Леночкина двоюродная сестра, с выводком, дочери Оксанка и Катюха, не смотри, что одинаковые, Оксанка на два года старше. Это Славик. И наконец, моя подруга Марьяна и ее ненаглядный сынуля Степан. Вообще-то Степка, но он считает себя взрослым и требует, чтобы величали его соответственно. Ну все, хватайте мешки, вокзал отходит. Хотя стоп, Серега, ты мясо замариновал?

– Вер, я не успел! Только сегодня купил, времени не было! – начал оправдываться однокашник.

– Так, суду все ясно, опять придется грызть жесткое мясо, – тяжело вздохнула Вера.

– Вера, это не беда, у меня есть вино, сейчас зальем им мясо, пока доедем, пока то да се, оно и замаринуется, – успокоил ее Николай.

– А что, и правда! Доставай посудину, пока посадку не объявили, – обрадованно воскликнула Вера.

Серега послушно распахнул огромный баул. В большом ведре лежала отменная вырезка. Николай, не говоря ни слова, достал из рюкзака несколько бутылок красного сухого вина и, не жалея, вылил содержимое в ведро с мясом.

– А перец или другие пряности есть? – поднял он голову.

Вера, присев рядом на корточки, уже протягивала ему пакетики с приправами. Николай, не скрывая радости, улыбнулся ей.

– Упаковывайте, сейчас объявят посадку, – как-то непередаваемо интимно сказала она, с улыбкой глядя ему в глаза.

До места ехали весело, травили анекдоты, рассказывали забавные истории. Только Талка не принимала участия в общем веселье. Сидела чуть в сторонке, словно ее все это не касалось. Она была похожа на сестру и в то же время очень сильно отличалась. Лет тридцати с небольшим, темно-русая, почти на полголовы выше Веры, с правильными чертами лица и невыносимо печальными глазами. Ее дочери сидели рядом с теткой, а место возле Талки надежно оккупировал Славик. Он то ли не принадлежал к компании, то ли от природы был замкнут, но даже не улыбался, когда вся гоп-компания от души хохотала над удачными шутками. Выглядел он значительно моложе своей спутницы. Излишне красивое для мужчины лицо Славика время от времени искажала брезгливая гримаса.

Неподалеку от крошечной железнодорожной станции, в лесу, на берегу небольшой речушки, нашлась с любовью оборудованная площадка. Имелся даже сложенный из речного камня импровизированный очаг.

– Как вам нравится наше место? – спросила Вера, когда вслед за остальными Николай опустил рюкзак на землю.

– Вы сюда часто наведываетесь? – уточнил он.

– Не особенно, один-два раза в месяц, – откликнулась она. – Вы поможете мне?

– Всегда готов! – вскинул руку Николай в полузабытом пионерском приветствии.

– Тогда я сейчас отправлю мужиков за дровами, а мы займемся мясом. Оно же даже не нарезано.

Когда мужчины, привычно подчиняясь указаниям Веры, ушли за хворостом, а женщины принялись наводить красоту на стоянке, Николай достал ведро с мясом и приготовился к работе. Все занимались какими-то делами, дети устроили веселую возню, гоняли по поляне мяч, только Талка, присев на поваленное дерево, тихо грустила. Славик, заложив руки за спину, бессмысленно ходил кругами рядом с ней.

– Вера, а по какому случаю торжество? Я не совсем понял, – тихо спросил Николай.

– У Талки день рождения, – одними губами прошептала Вера.

– Что же вы мне раньше не сказали! А подарок? – воскликнул негромко Николай.

– Не беспокойтесь, подарок мы уже ей преподнесли сегодня утром, – тихонько ответила Вера.

– Послушайте, что с ней? Праздник, а она как в воду опущенная?

– Не обращайте внимания. Она уже полгода такая. С тех пор как ее муж или любимый погиб.

– А этот?

– Славик?! Не смешите меня, это просто бабья блажь. Пытается клин клином вышибить. Да, видать, клин ни на что не годный.

– А что с мужем случилось?

– Ну, там трудно сказать, муж он ей был или нет. Талка его считала своим мужем. Они познакомились года три или четыре назад, вскоре после того, как она от своего бывшего сбежала. Нашли друг друга по переписке. Любовь была – не передать словами. Он ее буквально на руках носил. Жили счастливо, да только недолго. Валерка разорился. По-взрослому, вдрызг. Вроде и умный мужик, в возрасте, лет на пятнадцать старше ее, а тут как не заладились дела, все разом прахом пошло. Чего только он не пытался сделать. Все впустую. Друзья, которые были, от него быстро отвернулись. Захирел прямо на глазах. Деньги быстро кончились. Оказался у Талки на шее, вдобавок к дочкам. Одно могу сказать: не пил, из дома ничего не таскал, пробовал кредиты взять, вроде нашел, под бешеные проценты, но нашел, попробовал восстановить дело. Ничего не вышло из его затеи. А счетчик щелкал. Пораскинул он мозгами – и учудил как раз перед Новым годом. На последние свои деньги накупил продуктов, приготовил роскошный ужин, накрыл стол, договорился с нашей мамой, чтобы та девчонок к себе забрала на ночь. Вино любимое Талкино открыл, бокал налил. Свечи поставил. Подготовил все для романтического ужина. А готовил он, я хочу тебе сказать, просто фантастически.

Талка как раз с работы должна была вернуться. Вернее, она уже к дому подходила, когда он ей позвонил.

Так, мол, и так, любимая, ты меня прости, но у меня нарисовалось маленькое дельце, незначительное, но требующее моего обязательного присутствия. Я все подготовил для романтического ужина, так что ты начни без меня. Свечи зажги, вина выпей. Чтобы тебе не было скучно, я на столе свою фотографию оставил. Она, между прочим, только одна у него и была. Талка как-то сфотографировала.

Талка его любила как безумная. И в этот раз послушалась. И свечи зажгла, и вино выпила, и поужинала с удовольствием, а его все нет. Она беспокоиться начала, давай звонить, а телефон недоступен.

Случилось это в ночь с пятницы на субботу. Всю ночь пыталась до него дозвониться. Решила вдруг, что он ее бросил. Оскорбилась. А спустя два дня ей позвонили. Из милиции. А в понедельник я обнаружила на работе, в своем электронном ящике, его письмо. Я его дословно помню:

«Вера, ты одна из немногих осталась близким для Талки человеком, умоляю тебя, поддержи ее. Я вынужден ее оставить. Навсегда. Мало того что я стал для нее обузой, так плюс к этому начало серьезно подводить сердце. Прекрасно понимаю, что мне не выкарабкаться. Я ей написал письмо, но боюсь, она не скоро включит компьютер. У меня ничего не осталось, мне нечем ей помочь. Понимаю, что подвожу ее, но другого выхода не вижу. К сожалению, я переоценил свои силы. Оказался слабее, чем думал. Не ищите меня, это не имеет смысла. Знаю, простить меня ни ты, ни она уже не сможете. Только поймите, мне не место рядом с ней. Я все решил и продумал. На Талку мои кредиторы никогда не выйдут, об этом я позаботился. Так что она и девочки в полной безопасности. Прощайте, вы стали моей настоящей семьей. Так сложились обстоятельства, что я предаю вас. Но позже вы сами поймете, что иду на этот шаг, желая вам добра…»

Когда Талка подходила к дому, он уже был на железнодорожном переезде. Ожидал товарняк. Их дом на окраине, до железной дороги двадцать минут хода. Через пять минут после их последнего разговора его не стало. Просто шагнул под колеса. Вагонами его в клочья разорвало. На переезде осталась сумка с запаянным в полиэтилен письмом. Просил ничего не сообщать матери, если смогут опознать. Опознавать было, собственно говоря, нечего. Какой-то дотошный следователь все же нашел его телефон, в милиции смогли восстановить его из обломков. Так, по наиболее частым звонкам, вышли на Талку. Она тогда чуть с ума не сошла. А три месяца назад завела вот это чудо по имени Славик. Только ничего у нее не получится. После настоящего мужика этот ни на что не годен.

Гарик уже месяц почти все время проводил на своей плантации. Не в том дело, что мицелий требовал какого-то особого ухода, просто здесь, в подземелье, он мог ежечасно наблюдать за развитием того, что со временем позволит ему стать баснословно богатым. Гарик не только наблюдал, как появляются первые грибы на его секретной плантации, он отрабатывал технологию получения порошка. Совершенствовал установку, пробовал новые методы очистки. Все деньги были вложены в предприятие, а те крохи, которые остались на жизнь, приходилось экономить. Наверное, со времени учебы в университете Гарику не приходилось так трудно. Тимоха изредка наведывался в каменоломни, привозил еду, сигареты. У самого Гарика на поездки за провиантом просто не было времени. Сейчас, когда до завершения плана оставалось немного времени, он упорно работал. Скоро, очень скоро можно будет изготовить первую промышленную партию Fly, тогда, по уже существующим, созданными самим Гариком каналам, отрава потечет на Запад. А это – именно те деньги, о которых он всю жизнь мечтал. Богатство, которое дарует абсолютную свободу!

Гарик стремился к свободе, страстно желал ее и готов был на пути к своей цели снести любые преграды. Он много раздумал, через что способен перешагнуть ради поставленной цели. И постоянно приходил к выводу, что на свете для него не существует ничего более ценного, чем его мечта. Наверное, даже убийство не было для него барьером. В особенности теперь, когда до осуществления планов оставалось совсем немного.

Гарик имел все основания гордиться собой. Из ничего, на пустом месте, он создал успешно действующую сеть, отработал и наладил бесперебойно действующий канал. Хозяева вполне могли быть им довольны. То, что он отщипывал себе немного порошка из каждой партии, конечно же со временем станет известно, но к тому моменту он рассчитывал окрепнуть до такой степени, что нынешние хозяева будут не страшны. Как только его плантация выйдет на серьезные обороты, он перехватит несколько партий товара и станет диктовать собственную волю бывшим партнерам. Это ведь так просто! В его руках уже сейчас находится главный, центральный узел по переправке товара. Других каналов у хозяев просто нет. Захватив канал в свои руки, он перекроет кислород бывшим работодателям и без малейшего трепета объявит им войну. Отсюда, с плантации, из своего недоступного бункера, станет руководить боевыми действиями. У Тимохи, единственного человека, знающего о существовании подземного убежища, уже собраны группы неплохо вооруженных и обученных боевиков. Они смогут на первых порах, пусть ценой собственных жизней, попридержать нынешних хозяев.

А затем все будет просто. Канал окажется в руках Гарика. Противник никуда не денется. Других путей сбыта у них нет, они сами придут на поклон. Тогда Гарик станет диктовать свою волю. Захочет – обеспечит тоненький ручеек для чужого товара, захочет – перекроет. Будет сидеть, словно на газовой трубе, и качать, качать бешеные, несусветные деньги. Разумеется, предстоит большая работа по недопущению для противника возможности создания нового канала. Нужно будет обратить особое внимание на север, но там существующий режим и так вовсю борется с наркотрафиком, так что усилий, наверное, это потребует не слишком много.

Гарик еще раз посмотрел на монитор, устало потер слезящиеся глаза. В полумраке выработки за его спиной высились аккуратные ряды стеллажей. На одинаковых поддонах из черной земли группами торчали чуть сморщенные, воронковидные шляпки грибов. Тяжелый, настоянный на запахах земли, грибницы и влаги воздух был густ и прян. От дурманящего запаха кружилась голова. Ровный гул вентиляторов отопительной системы навевал сон.

Хворост в очаге уже почти прогорел, пришло время заняться шашлыками. Нанизывая куски мяса на шампуры, Николай посматривал время от времени на сестру Лены. Она, как и прежде, сидела на поваленном дереве и о чем-то думала. Славику, очевидно, надоело топтаться вокруг нее, он спустился к речке и не появлялся уже минут двадцать. Детвора притихла и собралась вокруг очага. Как, впрочем, и взрослые. Только Вера да еще присоединившаяся к ним Мария колдовали над салатами, пока Николай занимался мясом.

Солнце стояло в зените, когда все приготовления были закончены. Накрыли большой, сколоченный из тонких жердочек стол, водрузили на него огромный пластиковый красный поднос с шашлыками, невесть откуда появились бутылки с вином. Зазвучали первые тосты в честь именинницы. Публика развеселилась, слышались разговоры, шутки, пока неожиданно не поднялся до последнего времени молчавший Славик.

– Я предлагаю выпить за женщину, собравшую нас на это весьма приятное мероприятие, и за ее любовника. За тебя, Вера!

Напряженная тишина повисла над столом. До этой минуты никто не позволял себе высказываться в адрес Веры и Николая. Мужчины переглянулись, понимая бестактность тоста. Женщины зашептались, а Вера вдруг поднялась, потянулась за стаканчиком с вином и, покрутив его в пальцах, сказала:

– Коля, раз уж нас с вами кое-кто определил в любовники, давайте выпьем на брудершафт. Хоть поцелуемся впервые.

Николай почувствовал, как испытующе все смотрят на него, медленно поднялся, взял стакан с вином, повернулся к Вере, которая в ожидании замерла рядом. Стараясь не показать растерянности, спокойно посмотрел ей в глаза. Конечно, он видел, как это делается, но самому ему еще ни разу не приходилось выполнять эту нехитрую процедуру, тем более под внимательными, немного насмешливыми взглядами зрителей.

Волнуясь, Николай неловко переплел руку с Вериной, одним глотком, не чувствуя вкуса, выпил. «Смелее!» – прочел по ее чуть шевельнувшимся губам. «Смелее!» – увидел он в призывном взгляде. Понимая, что отступать поздно, Николай отставил стакан, потянулся влажными от вина губами к ее полураскрытым взволнованно-алым губам. Вера неожиданно прильнула к нему всем телом. Он почувствовал напряженную грудь, упругость бедер, горячий живот. Ее язык гибкой змейкой скользнул между его стиснутых губ, решительно раздвинул сжатые зубы. Свет на мгновение померк, руки сами собой напряглись, отрывая от земли подрагивающее, неожиданно послушное женское тело. На миг все поплыло перед глазами. В воспаленном мозгу пульсировала одна-единственная горячечная мысль: «Только бы это не заканчивалось!»

Он не знал, сколько времени прошло, когда откуда-то издалека, словно морской прибой, начали наплывать непонятные шумы, из которых вычленялись людские голоса. Руки дрожали от напряжения. Николай все еще держал Веру на весу, прижимая к себе. Его жаркие, ставшие болезненно чувствительными губы продолжали целовать ее запрокинутое лицо. Он увидел ее полуприкрытые от наслаждения глаза, выступившую от волнения испарину на лбу. Ощутил крепкие руки у себя на шее.

Очень осторожно, словно бесценную хрупкую вазу, опустил Веру на землю. Растерянно огляделся вокруг, встретил восхищенно-удивленные взгляды, постоял еще немного на трясущихся от волнения ногах и, не выпуская руки Веры, сел.

– Вина! Да налейте же настоящему мужчине вина, наконец! – взревел Виктор.

Кто-то уже протягивал полный стакан Николаю, кто-то хлопал по плечу, а он все еще чувствовал в руках упругое тело Веры, голова сладко кружилась от ощущения ее податливых губ.

Так получилось, что об имениннице практически забыли, теперь все внимание было приковано только к Вере с Николаем. Даже когда застолье окончилось и ему безумно хотелось просто привычно прогуляться с ней, этого не удалось сделать по простой причине: их отсутствие, по его мнению, могло быть расценено вполне однозначно.

По дороге домой первый вынужденный поцелуй вспоминался, кружил голову. Никогда в жизни он не переживал таких сильных эмоций, даже в постели с женой все было намного проще и сдержаннее. Он представить себе не мог той бури эмоций, которая обрушилась на него в результате невинного действия. И старался не задумываться над тем, что ждет его впереди.

Лиза достаточно легко разговорила девушку. Впрочем, та и не думала скрывать, что с ней произошло. Единственное, что она попыталась утаить, – так это тот факт, что ее снимки опубликованы в Интернете. Но Лиза умела правильно построить разговор, и вскоре Лика рассказала, как познакомилась на дне рождения у подруги с Гариком:

– Он мне сразу понравился. Высокий, красивый, и волосы хвостиком. Только он очень взрослый, ему, наверное, лет двадцать пять или тридцать. Ухаживает красиво, цветы мне дарил. Однажды мы сидели с девчонками у него, с уроков сбежали. А чего в школе зря париться! У нас училка заболела! А последним уроком физра была, ну мы и слиняли. Так вот, сидим у Гарика, значит, а он возьми да и скажи: «Вы, девчонки, хотите кайф поймать?» Нам же интересно! Ну, пиво мы, конечно, пили, так, чтобы мамки не унюхали, но что-то серьезнее пробовать не приходилось. Вот тогда я в первый раз Fly и попробовала. Ощущение незабываемое, как будто летаешь, и вокруг все такое красивое, сказочное. А после началось… Я стала заглядывать к Гарику, он мне все чаще Fly давал, а затем как-то раз все и случилось. Стыдно мне было, не рассказать. Странно, говорят, когда это… ну вы понимаете, больно. А мне вообще больно в первый раз не было. Только крови немного было. А дальше вспоминать не хочется. Когда Fly есть, хорошо, а без него жизнь серая стала, вообще никакая. Только Гарик уже не угощал просто так. Платы требовал, натурой, как он говорил. Фотографировал. Вот тогда я и подсела конкретно, чтобы порошок дали, нужно под кого-то ложиться. Замкнутый круг. Когда Гарик пропал, я до него два дня не могла дозвониться, думала, все, кранты. Вдруг мама узнает, что я в Интернете! Позорище. А порошок уже кончился. Вот я и решила полететь, в последний раз. Правда, пробовала еще вены вскрыть, да только не получилось.

– Ясно, а что за порошок? Подробнее можешь рассказать? – попросила Лиза.

– Да, порошок как порошок, светло-коричневый, грибами пахнет, горький.

– И что, ты говоришь, с ним делают? – напряглась Лиза.

– Нюхают, то есть втягивают носом. Но можно и проглотить, только тогда он не сразу действовать начинает и эффект слабее.

– Много нужно вдохнуть, чтобы улететь?

– Нет, совсем немного, наверное, четверть чайной ложки или даже меньше. Гарик давал уже в пакетиках, на один раз.

– А если передоз? – спросила Лиза.

– Не знаю, не пробовала больше, – призналась Лика.