Текст книги "Пролетая над бездной"

Немного переведя дух, в очередной раз сверился с картой. Результат не слишком обрадовал, за истекшие шесть часов удалось преодолеть не более восьми километров. Виной тому был не только глубокий снег, постоянные спуски и подъемы не позволяли развить привычную скорость. Меньше года назад, в Зоне, он вместе с Лизой легко проходил и двадцать и тридцать километров в день, но здесь опасность подстерегала абсолютно всюду, и двигаться необходимо было предельно осторожно. Казимир вяло пережевывал плитку шоколада и не чувствовал вкуса. Промокшие брюки холодили ноги. От ботинок поднимался ясно видимый парок. Больше всего на свете хотелось лечь и больше никуда не идти. Но там, далеко в городе, где уже зацветала сирень, его ждала женщина, подвести которую Казимир не мог. Просто не имел на это ни малейшего права. Проглотив последний вязкий кусок шоколада, преодолел нечеловеческую усталость, поднялся на ноги, закинул на натруженные плечи рюкзак и, опираясь на загодя вырубленную прочную палку, двинулся с горушки вниз.

Как ни пытался он обходить снежные завалы, стараясь придерживаться выбранного направления, время от времени приходилось пробиваться по глубоким, раскисшим сугробам. Казимир как раз спустился в очередную лощину и с трудом пробивался к противоположному берегу, когда едва ли не над головой раздался зловещий стрекот вертолетных лопастей. В последнюю секунду Казимир успел буквально нырнуть под нависший камень и затаиться там. Все тот же оранжевый вертолет на бреющем кружил над тайгой, выискивая добычу.

То, что его просто так не оставят в покое, Казимир знал, но не рассчитывал, что хозяева городка станут так упорно барражировать над тайгой. Выждав, когда вертолет отлетит на значительное расстояние, взобрался на очередную гряду. По всему выходило, что кто-то сообразительный начал операцию по перехвату его у железной дороги. Сейчас, когда до цели оставалась половина пути, особенно не хотелось попадаться им в руки. Впрочем, он прекрасно сознавал, что ловить его никто не станет, просто снизятся и вгонят пулю в затылок, чтобы не добрался до людей, не рассказал никому о том, с чем столкнулся. Если ему поверили, считают, что искать бродягу никто не станет. А тайга, она ведь все спишет. Не пройдет и месяца, как обглоданный скелет ни один криминалист не сумеет опознать.

Обходя следующую лощину, слишком глубокую, чтобы пересекать ее напрямик, Казимир опять услышал приближающийся вертолет. Как назло, здесь, среди соснового редколесья, укрыться было негде. Он бросился бежать по гребню, рассчитывая, что где-нибудь найдет хотя бы узенькую щель, большой валун, выворотень, что угодно, что сможет прикрыть его от всевидящей вертушки. О том, как он хорошо заметен на снегу среди редких деревьев, Казимиру не нужно было рассказывать. Он сам не раз участвовал в поиске, еще в Афганистане. Там среди серо-рыжих скал духи обнаруживались очень легко, даже их грязные, запыленные халаты, сливающиеся с серой каменистой землей, не служили достаточным камуфляжем. А здесь его синий пуховик вообще должен быть заметен за километр. Впрочем, и рюкзак нелепой пятнистой раскраски не слишком подходил для заснеженной тайги.

Пот заливал глаза. Казимир на бегу сорвал вязаную шапочку, вытер лицо. Спасительный завал был уже совсем близко. Несколько переплетенных ветвями деревьев, поваленных ветром, образовали именно то укрытие, в котором сейчас так нуждался Казимир.

Рев вертолетных турбин оглушал, прижимал к земле. Отколовшаяся от ближайшей сосны щепка больно ударила по лицу. Слишком близко, чтобы вызывать сомнение, вязко чмокнула земля. В Казимира стреляли, причем достаточно точно. Пули ложились не дальше метра, а это с неустойчивой, зависшей над деревьями вертушки.

Кувырком Казимир закатился под нависшие стволы. Лежа, проявил чудеса гибкости, освободился от рюкзака. Выхватил из кармана пистолет. Оттянув затвор, дослал патрон и застыл в напряженном ожидании. Вертолет сделал круг над завалом и ушел в сторону.

Гарик, спотыкаясь в темноте, спустился к дороге. До его норы было больше пяти километров, почти час пути. Добираться придется пешком. На заброшенной проселочной дороге и днем машину не поймать, а глухой ночью тем более. Ни сомнений, ни угрызений совести он не испытывал. Теперь, когда мосты сожжены, ему оставалось только одно – идти вперед до конца. Все деньги были вложены в предприятие и сулили колоссальные дивиденды. Собственно, из-за денег Гарик и влез в этот рискованный бизнес. Если есть нужные связи, такую же прибыль приносит торговля оружием, но он ясно понимал, что влезть туда ему не по зубам. Когда он только начинал приторговывать гашишем, даже не мог представить, что в скором времени на него выйдут такие серьезные люди. Дело-то оказалось проще простого – наладить канал. Прикинув, Гарик быстро вышел из мелочовки и с энтузиазмом принялся организовывать новое дело. Не прошло и месяца, как он уже переправил на неизвестную фирму первую партию товара, а дальше пошло. Деньги капали, причем немалые. Но ему этого было мало. Взыграли амбиции. Окончивший университет, сам никогда не прикасавшийся к наркотикам молодой человек быстро научился травить других. Симпатичный, обаятельный, он не гнушался ничем ради святой цели: срубить побольше денег. Он не задумывался о последствиях, не жалел тех, кто покупал у него зелье. Ему было абсолютно все равно, чем они закончат, главным для Гарика было его собственное благополучие.

В том, что все получится так, как он задумал, Гарик не сомневался, именно его идея с использованием подставных фирм и случайных перевозчиков принесла успех. Сегодня он просто избавился от лишнего звена. Пройдет совсем немного времени, он сам начнет поставлять на Запад готовый Fly и задавит конкурентов. Пусть там, в России, его бывшие хозяева задавятся от жадности. У него есть все преимущества, а главное, каналы, которые он так тщательно готовил.

Рассуждая о том времени, когда его бизнес станет непотопляемым, Гарик незаметно подошел к старому кладбищу. Далеко за Днепром загоралась заря. Подернутые короткими весенними предрассветными сумерками кусты сирени были уже совсем близко, когда он увидел замерший в отдалении силуэт машины. Настороженно остановившись, Гарик только какое-то мгновение постоял и бесшумно нырнул за огромный камень. Этого не могло быть! В полусотне метров от него стоял милицейский газик!

Стараясь не шуметь, Гарик осторожно, по сантиметру, начал приближаться к застывшей возле зарослей машине. Вот уже смутно просматривался силуэт сидящего в ней водителя. Стекло опустилось, и на дорогу красной звездочкой вылетел окурок, ударившись об асфальт, рассыпался искрами. Гарик застыл на месте. Слышно было, как в салоне зашуршала рация. Водитель что-то невнятно ответил, и вновь опустилась тишина. Невероятно, но сомнений не оставалось: его, Гарика, ждали. Не время было думать, кто мог вывести ментов на его след. Нужно было бежать – и немедленно.

Неслышно отступая назад, он добрался до камня, присел на землю, стараясь успокоиться и ожидая, когда пройдет слабость в ставших вдруг ватными ногах. Его выследили! За ним, таким умным и осторожным, пришли! Дело, которому он посвятил всю жизнь, рухнуло, так и не начавшись! Это было так несправедливо, так обидно, что на глаза начали наворачиваться слезы. Неужели Тим, когда ехал сюда, привел хвост? Нет, тогда бы ему не дали спокойно увезти тело, взяли бы с поличным, как они говорят.

Гарик удалялся все дальше и дальше от ставшего вдруг смертельно опасным убежища. Всего несколько минут назад он чувствовал себя без пяти минут Крезом, Ротшильдом, Биллом Гейтсом, и в одно мгновение все рухнуло. Он оказался еще более нищим, чем был накануне. У него отняли даже не деньги, мечту. Светлую, яркую мечту о полной свободе, без выдуманных запретов и законов. Злость душила Гарика. Он готов был разорвать любого, кто встанет на пути, а в особенности тех, кто грубыми руками уничтожил его планы, лишил всего, продал ментам. Домой, вернее, в съемную квартиру соваться было нельзя, это Гарик понимал ясно. Оставался один вариант. Об этом его убежище не знала ни одна живая душа. Даже покойный Тимоха не догадывался, что у Гарика есть такая нора. Только там он сможет отсидеться какое-то время. Уж где-где, а там его искать точно никто не станет. Плохо только, что идти пока придется пешком, сначала – добраться до города, укрыться в метро, затем, ближе к обеду, позвонить и, наконец, обрадовать своим возвращением. Его примут, обогреют, накормят. В этом доме раньше он всегда был желанным гостем, оставалось надеяться, что за прошедшие годы ничего не изменилось. А то, что он стал старше, пожалуй, даже к лучшему. Знает больше, научился многому. Есть чем порадовать. Только бы найти того, кто его сдал! Гарик готов был мстить.

– Грустно! Знаешь, Татьяна, а я ведь всегда считала тебя весьма благополучной женщиной. Даже представить не могла, что ты окажешься в таком сложном положении, – сказала Вера и поставила бокал.

– Я, если честно, уже привыкла. Даже Костик совершенно спокойно относится к тому, что Марк остается у меня ночевать.

– Марк?! – поперхнулась Вера.

Она могла ожидать от подруги чего угодно, но о том, что ее любовником на долгие годы станет их педагог, профессор математики, у которого они вместе учились, Вера даже не догадывалась. Конечно, она знала и жену Марка Зиновьевича, милую, какую-то не от мира сего женщину. Любовь Дмитриевна преподавала философию в том же вузе. К ней и студенты, и педагоги относились как к особе немного странной, но доброй и справедливой.

– Ну, хватит, все обо мне да обо мне! Ты как? Сияешь вся, как начищенный самовар. Что сие значит? – спросила Таня, наполняя в очередной раз бокалы.

– А я и не знаю, что сказать. Наверное, влюбилась! Вот! – решительно заявила Вера и залпом выпила вино.

– Оба-на! И в кого, если не секрет? – воскликнула Татьяна. – Верунчик, ты же у нас прославилась тем, что черт знает сколько лет прожила недотрогой! Рассказывай теперь, кто он, что он, как у тебя с ним.

– Ничего у меня с ним нет. Просто так получилось, что он оказался совершенно необыкновенным, не таким, как все. Понимаешь, Таня, он мой шеф, я на него работаю. Ну вот, как мужчина он мне всегда был симпатичен. Умный, красивый, обходительный, вежливый, но как человека я его совершенно не знала. А тут! В общем, мне понадобилась помощь. Он сам вызвался. Я даже не просила! А дальше… Вчера мы возвращались в город, заехали ко мне. Я его покормила – и все…

– Что все? Давай, подруга, колись, каков он в постели? – наседала Татьяна.

– Брось ты, какая постель, мы с ним даже не целовались! Он мне только руку поцеловал, а я обмерла вся. Ты не представляешь, как меня к нему влечет!

– Вер! С чего ты взяла, что в него влюбилась? Я понимаю, если бы у вас было что, а так… Он женат?

– Да, женат, жена у него красавица, но мне кажется, он такой одинокий, ты даже не представляешь. У него глаза такие невероятные, я готова в них смотреться всю жизнь!

– Верочка, ты о чем говоришь? Ну, допустим, он тебе так понравился, что ты готова любоваться им как иконой, для этого достаточно фотографию на стенку повесить! Смотри сколько влезет, при чем тут настоящая любовь? Он дал тебе какой-нибудь повод? Что-то говорил на эту тему?

– Нет, Танюшка, ничего он мне не сказал, только посмотрел так, что у меня сердце остановилось. Видишь ли, я почувствовала, что он тоже жаждет любви! Совсем как я. Он одинок, хотя и женат. Нет, он ничего не говорил и тем более – ничего такого не предлагал. Просто я все это почувствовала.

– Вера, у тебя бред, просто тебе пора завести нормального мужика, молодого, сильного, чтобы в постели у него все получалось наилучшим образом. Кстати, сколько лет твоему шефу?

– Он молодой еще, немного за сорок, а что?

– Да так, подумала, что, может быть, ему уже всякий раз «Виагру» принимать нужно перед тем, как в постель ложиться. А что же он с женой – уже не удовлетворяется, если на тебя так смотрит?

– Не знаю я, Таня, ничего не знаю, но больше всего на свете хочу, чтобы он стал моим.

– Так в чем загвоздка? Нравится – бери. Или не умеешь? Говоришь так, будто у тебя и впрямь мужика никогда не было!

– Можешь не поверить, но это правда. Не было у меня мужиков. Один только раз, случайно, когда Лике семь лет исполнилось, и все, с тех самых пор никого!

– Ты это серьезно? Да как же ты жила все эти годы?

– Вот так и жила. Понимаешь, как я теперь всего боюсь?!

– Ясно. Что делать думаешь? На мой взгляд, если он тот человек, за него следует бороться. Ты как считаешь?

– Один, два, три… Еще столбиком, – мрачно ответила Вера.

– Раз ты шутишь, значит, еще не все потеряно. Теперь мне понятно! Ты решила у меня совета попросить? Как мужика этого окрутить и в постель уложить? Не советчица я тебе, Вера. У меня все иначе складывалось. В этом деле тебе никто не поможет, поверь. Самой придется расхлебывать. Но одно гарантирую: если у тебя это серьезно – намучаешься вдоволь. Адавай еще по чуть-чуть?

– Давай, Танюша. У меня сегодня желание забыть обо всем!

Чтобы добраться домой, Вере пришлось вызывать такси. В пустой квартире она вновь наедине со своими невеселыми мыслями. Лика в клинике. Единственный мужчина, который так нужен ей, где-то далеко. Она сварила крепкий кофе, включила компьютер и (чего не делала уже очень давно) открыла электронный почтовый ящик. Кроме обычного надоедливого набора различных рассылок, там оказалось письмо от неизвестного. Вера, скорее всего, сбросила бы его в корзину, как прочие рассылки вместе со спамом, остановила ее только тема письма: «Самой дорогой» – было написано в этой графе.

Он заметил их первым. Четверо, с оружием, приближались спокойно, не особенно скрываясь. Два охотничьих ружья, карабин и автомат. Четыре серьезных, дальнобойных ствола против, по-видимому, самого неудачного в мире пистолета. Лучшее предназначение которого – пустить пулю себе в лоб. В таких случаях из него обычно не промахиваются. Осечки случаются, но промахов пока еще не было.

Там, в завале, остались синий пуховик и пятнистый рюкзак, сейчас на Казимире был только тонкий светло-серый гольф, не лучший вариант среди рыжих сосен и подтаявшего снега, но все же не столь заметно, как ярко-синее пятно. Рукоять пистолета согрелась в руке. Застыв за толстой сосной, Казимир ясно видел, как они, немного разойдясь в стороны, начинают охватывать завал полукольцом.

Первый выстрел грянул неожиданно. Тот, что был на правом фланге, видимо, заметил пуховик и, не став дожидаться, пока жертва метнется, всадил заряд картечи в синее пятно. Остальные почти одновременно вскинули оружие. Ждать больше было нельзя. Чуть выдвинувшись, Казимир поймал в прицел ближнего и, затаив дыхание, потянул спусковой крючок. Негромкий хлопок пистолетного выстрела потонул в грохоте залпа. Вооруженный карабином охотник безмолвно взмахнул руками и рухнул навзничь. В следующую секунду сразу несколько пуль с чавканьем вонзились в сосну. Казимир в длинном прыжке откатился в сторону под защиту другого дерева, а вслед за ним, чуть запаздывая, автоматная очередь вспорола каменистую почву. Не глядя, выставив ствол, Казимир трижды выстрелил в сторону противника и сломя голову ринулся вниз по склону, пытаясь укрыться за горкой камней.

По-видимому, свист пуль немного отрезвил охотников, у беглеца появилась секундная передышка. Одним броском Казимир достиг следующего укрытия. Осторожно выглянув едва ли не на уровне земли, заметил стоящего за деревом автоматчика. Медленно, стараясь не дышать, поймал его в прорезь прицела. Расстояние не больше тридцати шагов, да только это почти предел для пистолета. Прислушиваясь к биению сердца, стремясь попасть в такт, нажал на спуск. Затвор, откатившись, замер на задержке. Отпрянув за дерево, Казимир целое долгое мгновение смотрел на пистолет, потом уронил его под ноги и выхватил другой.

По взволнованным крикам он понял, что выпущенная пуля все же попала в цель. Теперь задача немного упростилась, двое – не четверо. Передернув затвор, Казимир приготовился к бою. Внезапно затрещал автомат, несколько пуль ударили в ствол дерева, остальные с пронзительным визгом пролетали слева и справа от укрытия. Очередь была неразумно длинной. Выпустив весь магазин, автоматчик затих на время. Пока он перезаряжался, Казимир сменил позицию. Перебегая с места на место, он понемногу удалялся от места боя.

Убедившись, что его не преследуют, Казимир остановился и, выждав некоторое время, начал осторожно возвращаться. Оставлять за спиной разозленных врагов было нелогично. Когда до завала осталось не более двухсот метров, где-то справа поднялся вертолет. Казимир видел, как, зависнув над тайгой, он двинулся сначала в одну сторону, затем в другую и, наконец, словно выбрав направление, полетел в сторону городка.

Крадучись, Казимир вернулся на то место, откуда стрелял в последний раз. Брошенный пистолет с заклинившей гильзой так и лежал возле сосны. Остро пахло неразвеявшейся пороховой гарь и смолой. Убедившись, что он снова остался один, Казимир осмотрел поле боя. Действительно, двоих он зацепил. На подтаявшем снегу там и сям алели пятна крови. Пуховик, пусть и изрешеченный картечью, вполне мог послужить еще, а вот с рюкзаком было хуже. Одна из лямок пострадала настолько сильно, что пришлось вязать новую, из веревки. От шоколада остались лишь воспоминания, картечь разнесла его в порошок, как, впрочем, и упаковку галет. Только хлеб, в общем, уцелел, хоть и продырявленный, он вполне годился в пищу. Одежда основательно пострадала, и ни для чего, кроме как для ловли мелкой рыбы, не годилась. Перебрав содержимое рюкзака, Казимир выбросил ненужное и двинулся дальше. В том, что погоня вернется, он уже не сомневался.

К вечеру он так и не достиг железной дороги. Однажды Казимиру показалось, что он слышит далекий гудок тепловоза, но звук не повторился, его снова окружала тишина, нарушаемая только шумом ветра. То, что его вычислили и теперь знают, куда он направляется, не придавало оптимизма. Почти наверняка его будут караулить на всех железнодорожных станциях в радиусе пятидесяти километров. По крайней мере, он сам поступил бы именно так. Необходимо было найти такое решение, которое для преследователей окажется неожиданным.

Дойдя до небольшой, вспухшей от талой воды речушки, Казимир остановился на ночлег. Стемнело, идти ночью по тайге было слишком рискованно, да и невозможно.

Измученное тело переставало чувствовать холод, небольшой костерок почти не давал тепла. Вскипятив в чудом уцелевшей банке из-под тушенки воду, Казимир разболтал два пакетика растворимого кофе, запил им половину хлеба и, завернувшись в драный брезент, попытался уснуть. Усталость дала о себе знать очень скоро. Забывшись коротким тревожным сном, Казимир время от времени сдвигался поближе к потухшему костру, пытаясь хоть как-то согреться.

Холод поднял его задолго до рассвета. Казимир решил собрать еще хвороста для костра, как вдруг совсем близко прозвучал хриплый не то вой, не то рык. В первое мгновение Казимир выхватил пистолет, но звук повторился, и теперь в нем послышались явно металлические нотки. Казимир бегом бросился в сторону шума. Буквально через пятьсот метров почувствовал совсем не лесной запах мазута и железа, явственно услышал перестук колес и приглушенное пыхтение дизеля. Железная дорога, к которой он пробивался, была совсем рядом.

«Дорогая Вера, я решил Вам написать, хотя и боюсь, что Вы меня не помните. Впрочем, это и неудивительно, те редкие встречи вряд ли оставили сколько-нибудь значительные воспоминая обо мне. Но все же сегодня я набрался смелости и сел за компьютер. С первой же встречи я полюбил Вас. Все эти годы я только и делал, что думал о Вас, мечтал, в этих грезах мы были вместе. Мы шли рука об руку по бесконечному берегу, чтобы там, в конце пути, навеки остаться вместе. Все последние годы Вы являли собой неповторимый, совершенный эталон женщины. Признаюсь честно: я пытался бороться с собой, найти кого-нибудь попроще, но ни одна женщина на земле не годится даже для того, чтобы быть просто Вашей копией. Уже потому, что копия, как бы она ни была хороша, не сравнится с оригиналом.

Понимаю, что виноват перед Вами. Давно уже нужно было подать знак, просто подойти к Вам и сказать. Произнести вслух все те слова, которые должен был сказать Вам еще при первой встрече, но непонятная, не свойственная мне нерешительность так и не позволила мне сделать этого. Единственное, что я мог себе позволить, – так это издали, украдкой наблюдать за Вами. Знаю, что вел себя недостойно, но какая-то странная робость не давала мне открыто заявить о себе, о своих чувствах к Вам. Сегодня я снова увидел Вас, и что-то сломалось во мне. Я больше не в силах молчать, понимаю, что мое поведение заслуживает порицания, и в то же время молю вас о прощении. Знаю, что Вы долгое время были одиноки, так же как и я. Возможно, Вы мечтали о том же. О браке, замужестве, но не решались. Видимо, осознав, что вдруг обозначилась возможность Вас потерять, я так осмелел и написал вам. Прошу Вас, напишите мне, буду с нетерпением ожидать ответа, Вы даже не представляете, как это важно для меня. Никогда не думал, что любовь может быть такой мучительной. Поверьте, я никогда не позволю себе ни словом, ни делом оскорбить или обидеть Вас. Вам стоит только дать мне понять, что Вы не против, и я готов Вам отдать всего себя. Прошу Вас, только не отвергайте. Если я Вам безразличен, оставьте мне хотя бы надежду на то, что когда-нибудь, пусть через годы, Вы заметите меня и станете чуточку благосклоннее.

Искренне Ваш, Александр Назаренко».

Вера растерянно раз за разом перечитывала письмо и не знала, что предпринять. Александр! Саша! Неужели он все же нашел ее? Но как? Откуда узнал ее электронный адрес и почему за столько лет не прислал ни единой весточки? Что произошло? Очень немного людей знало e-mail Веры. Еще одна странность была в письме: он видел ее сегодня! Знать бы где? Весь день она была на работе, затем встретилась с Татьяной. В городе они были очень недолго, затем весь вечер провели в квартире. По всему получалось, что Саша видел ее на бульваре, когда она ожидала Таню, но, как ни странно, бульвар был пустынен, несколько прошедших мимо них мужчин были совершенно не знакомы Вере. И еще, что могут значить его слова о потере? Откуда он мог узнать, что в жизни Веры вероятны изменения? Руки сами собой легли на клавиатуру.

«Здравствуйте, Саша! Ваше письмо оказалось для меня полной неожиданностью, никогда бы не подумала, что Вы не забыли меня, а спустя столько лет разыскали в огромном городе. Разумеется, я помню все, в мельчайших подробностях. Наверное, если бы не острая обида, я…»

«Стоп! Какого черта! Почему он не писал мне раньше, если у него был адрес? Почему не подошел? Он не похож на человека, страдающего излишней скромностью!» – подумала Вера и, несмотря на поздний час, набрала знакомый номер.

– Алло, Танюша, прости, что разбудила! Это Вера.

– Да, Верунчик. Забыла что-то?

– Нет, ничего, скажи мне, Таня, ты сегодня кому-нибудь говорила о нашем разговоре?

– Не поняла, в каком смысле?

– О том, что я тебе сказала! Что я влюбилась в шефа!

– А-а-а! Да, только ты ушла, ко мне за солью заявился сосед, ну и начал: кто у тебя был, то да се, как с тобой познакомиться. Я и сказала, что раньше нужно было шевелиться, место занято! У тебя началась большая светлая любовь. Только о шефе я ему ничего не говорила. А что произошло?

– Так, ничего. А что ты сказала? Кто хотел со мной познакомиться?

– Сосед мой, Сашка. Он когда тебя первый раз у меня увидел, так и начал клинья подбивать. А я ему сказала: тебе нужно, ты и действуй, только не помню уже, то ли твой телефон дала, то ли e-mail. Прости, Вера, не помню, давно это было, как только он в этот дом переехал, лет пять назад. А что случилось?

– Ничего, Таня, успокойся. Все в порядке.

– Слушай, а что он, позвонил тебе?

– Спать ложись, сводница, – рассмеялась Вера и положила трубку.

Ранним утром Казимир сошел на перрон вокзала. Лиза с разбегу прыгнула ему на шею и, как ребенок, заболтала ногами.

– Ура, ты, наконец, дома! – кричала она мужу в ухо.

– Лизонька, ты не представляешь, как я счастлив видеть тебя!

– Пошли скорее в машину, расскажешь о своих приключениях!

– Может, до дома потерпишь?

– Нет! Хочу сейчас! – голосом капризной девчонки заявила Лиза.

– Елизавета, у меня нет сил спорить с тобой. Только машину поведу я!

– Согласна! Послушай, а что у тебя с рюкзаком? – обратила внимание на прорехи Лиза.

– Маленькая неприятность, по лесу гулял, за ветку зацепился.

– Вижу, шел, споткнулся и упал на нож, восемь раз, спиной!

Выруливая со стоянки, Казимир молчал, как, впрочем, и выехав на улицу; заговорил, когда машина вырвалась на кольцевую:

– Я тебе сказал по телефону, что нашел то, что искал. Это не совсем верно. У меня нет никаких доказательств, только догадки. Для серьезного материала это не годится. Только эмоции. Реальных фактов, подтверждающих документов нет.

– Короче, что ты раскопал? – нетерпеливо спросила Лиза.

– В общем, тот поселок и не поселок вовсе, а бывший военный городок. Их много таких разбросано по России. Когда-то там служили ракетчики, жили их семьи, рождались дети. Только теперь ничего этого нет. Представь, ты идешь по городу, а в нем ни души. Только ветер посвистывает в пустых глазницах окон. Выщербленный асфальт, сквозь него пробиваются чахлые деревца. Жилые дома превратились в унылые железобетонные коробки. Даже бродячих собак нет! Пустота!

– Как же там люди живут? – удивилась Лиза.

– Никак. В бывшем городке устроилась команда очень активных ребят. Жители почти все разъехались, а те, что остались, либо примкнули к дельцам, либо попали в настоящее рабство. Связи с миром нет никакой, вокруг на сотни километров тайга. Единственное средство передвижения – вертолет. Дорога, по которой вывозят готовую продукцию, контролируется. Выбраться оттуда почти невозможно.

– Но ты же вышел!

– Считай, что просто повезло. Угнал машину, проскочил посты, оторвался от погони, а дальше ногами, через тайгу. Мне удалось забраться на товарняк, спрятался между бревен, так только и выбрался. Сутки мерз на открытой платформе. Когда добрался до первого относительно крупного города, удалось сесть на пассажирский поезд. В Москву решил не ехать, проще оказалось добраться до Балтики. А там уж, понимаешь, прямая дорога домой.

– Ты мне чего-то недоговариваешь! Рассказывай подробно!

– Что я могу рассказать? Собственно, я ничего и не видел. По разговорам понял, что все хозяйство у них находится в шахтах. Ракеты вывезли, шахты должны были взорвать, но или по каким-то причинам не взорвали, или обрушили только горловину. Видимо, вся остальная структура сохранилась. Ракетная шахта – это ведь не просто дырка в земле, это огромное подземное сооружение, места там – для населения небольшого городка. Разместить в огромных залах и штольнях можно все, что угодно. Думаю, производство у них именно там.

– Это просто мнение или у тебя есть веские основания так думать? Сколько ты пробыл в том городке?

– Полдня. Но за это время меня уже фактически завербовали, даже повезли к шахте. Только по стечению обстоятельств мне удалось захватить машину.

– Несколько минут назад ты говорил, что угнал ее.

– Разве это существенно?

– На мой взгляд, очень! Так что рассказывай подробно.

– Когда меня везли, произошел несчастный случай. Женщина-врач, которая сопровождала меня, случайно убила водителя. Когда я нежно отвел ее руку, произошел самопроизвольный выстрел, пуля прошла через спинку сиденья, и парень успокоился навсегда. Лиза, не переживай, они все равно не слишком любили друг друга.

– Ты неисправимый циник, Локис. При чем здесь их отношения? А женщина, как я понимаю, расчувствовавшись, упала в обморок. Верно?

– Совершенно. Я вынес ее на свежий воздух, усадил под сосной, а поскольку машина стояла очень неудобно, пришлось убрать ее с дороги. Только я потерял направление и вместо того, чтобы попасть в шахту, заехал в какую-то глушь. Машина утонула, вынужден был пешком добираться домой.

– Замечательно, у меня такой неорганизованный муж! Понимаю, тебя конечно же пытались спасти! Но к сожалению, не нашли.

– Да! Вернее, нашли, но у них что-то произошло, и спасатели решили со мной больше не возиться. Погрузились в вертолет и полетели домой.

– Надо же! Даже не сказали ни слова? Все дружно улетели?

– Думаю, двоим стало плохо, видимо, укачало в вертолете. Наверное, им пришлось оказывать помощь, а оставшимся было не до меня. Сама понимаешь, я ведь для них не друг, не родственник. Представляешь! Бросили одного, в тайге. Ужас!

– Локис, ты, часом, в спецназе не служил?

– Лиза, посмотри, мы уже приехали. Набери Егора, нужно с ним переговорить. У тебя, кстати, материал готов?

Гарик добрался до нужного дома только к вечеру. Как и планировал, позвонил из таксофона днем. Услышал обрадованный голос, договорился о встрече и, чтобы занять себя, отправился в кафе. Поглядывая на молоденьких девчонок, которые, сбившись в стайку, весело щебетали о чем-то своем, думал, как выпутаться из ситуации. Оставалось только надеяться, что старый лох ничего не заподозрил и тайник остался в неприкосновенности. Когда он последний раз навещал ее? Лет пять или шесть назад. Они отлично провели время. Ее мужик даже ни о чем не догадался. Сколько же они знакомы? В тот вечер, когда они впервые переспали, ему не было еще и семнадцати. Выходит, уже тринадцать лет, почти четырнадцать. Она стала для него первой женщиной.

Гарик приходил к ней заниматься языком. В тот вечер, когда это случилось, ее мужа не было дома. Она просто совратила неопытного мальчика. А дальше пошло и поехало. Она казалась ненасытной. Однажды они сделали это в присутствии мужа, работавшего в соседней комнате. Когда Гарик поступил в университет, их встречи стали довольно редкими, но все равно его тянуло к ней. Однокурсницы и более молодые девушки никогда не приносили ему столько наслаждения, сколько умела дарить она. Когда ее муж резко пошел в гору, свидания стали совсем редкими, но забыть свою первую женщину Гарик не мог. Вот и сегодня, когда услышал ее голос в трубке, сердце екнуло. Теперь необходимо было дождаться вечера. Уж она что-нибудь придумает. Главное, чтобы тайник уцелел, тогда он доберется до тех, кто его попытался уничтожить. Отомстит.

К знакомому дому Гарик подошел уже в сумерках, несмотря на то что вторые сутки не спал, чувствовал он себя вполне сносно, очевидно, ощущение опасности подстегивало организм. Машины лоха во дворе не оказалось. Гарик нажал кнопку звонка.