Текст книги "Полоса препятствий"

Вячеслав Морозов важно прошествовал мимо, даже не удостоив взглядом серую, невзрачную толпу. «Пусть с ними разбираются те, что ниже рангом. Берут на карман свою нищенскую мзду, тащат домой присвоенное барахло, отвратительные китайские игрушки и разваливающуюся прямо на ходу обувь. Мое принесут прямо в кабинет! В аккуратном конвертике! Приятно хрустящее. Радостно-зеленые бумажки в ровных банковских пачках», – думал он, поднимаясь по лестнице. Сегодня он должен будет подписать документы на очередную партию растительного масла. «Это вам не базарные тетки с сумками! Как-никак, двадцать три цистерны! По шестьдесят тонн каждая! А к тому же еще и пятьсот ящиков молдавского вина! Это тебе не жалкие крохи! Нужно будет часть взять товаром! Договорюсь, что, когда расфасует масло, привез мне хотя бы тонну. Скоро лето, товар ходовой. И от вина тоже не стоит отказываться!» – размышлял Морозов, подходя к кабинету. Ему нравился его кабинет. Пусть нет секретарши, как у главного, но зато именно сюда уверенными ручейками постоянно текли деньги. Те самые, которые позволяли многое.

Уже не первый год Морозов даже отдыхал «правильно». Пусть кто-то говорит, что турки не предоставляют достаточного комфорта, – Морозова это не волновало. Частная вилла, вышколенный персонал и Танька под боком, что еще нужно, чтобы красиво провести время! А на звезды ему было глубоко наплевать! Не бывает никаких звезд у частного заведения, рассчитанного только на приватный отдых. Там и так все по высшему разряду! Вчера он связался с владельцем виллы и забронировал на две недели. Так что деньги, которые должны принести сегодня, совсем не лишние. А они носили и будут носить! Куда им деваться? Морозов их всех давно приручил! Именно ему они должны целовать ноги!

До отпуска остался месяц, за это время появится еще один кормилец. И еще вкусно пахнущая пачка ляжет в заветный чемодан. Впрочем, и Татьянин бизнес с каждым днем приносит все более полновесный доход. Конечно же она приворовывает! Не без этого. Но зато незабываемый фейерверк в постели того стоит.

Устроившись за столом, Морозов раскрыл папку и углубился в текст. Пока суд да дело, нужно было немного поработать и на государство. Оно своими директивами надежно обеспечивало безбедную жизнь Славику, за что он и был ему благодарен.

Телефонный звонок вывел его из рабочего состояния. Никто не должен был ему звонить, но, едва взглянув на трубку, Славик улыбнулся. Наконец-то!

– Да, Анна, я тебя слушаю! – не сдерживая радостного волнения, сказал Морозов. – Ты уже готова получить гонорар?

– Да, думаю, мне все удалось! Получилось даже лучше, чем можно было себе представить. Ты не сильно расстроишься, если твой друг не выживет? Его пытаются откачать, но сомневаюсь, что у докторишек что-нибудь получится. Я, наверное, еще побуду здесь, отдохну. Так что готовь деньги. Перед возвращением я тебе позвоню! – уверенно заявила Анна и отключилась.

Морозов довольно потер руки. Отлично! Все складывается именно так, как он задумал. Теперь путь расчищен, можно звонить Володе, чтобы тот ускорил продажу груза, пусть даже по бросовой цене. Для него слишком много работы здесь. Уничтожив Никиту, вполне можно монополизировать почти все направление.

Спокойно набрав номер, Морозов некоторое время ожидал соединения. Наконец в трубке раздался голос сына.

– Глеб, насколько нам известно, она уже там. Если не остановить эту шлюху, то она весьма утонченно убьет нашего клиента.

– Ты уверен в том, что ошибки быть не может?

– Ни малейших сомнений. Это она. Зовут ее Анна Вольская. Достаточно известная в определенных кругах фигура. Вот ее фото. Ухоженная, знающая себе цену дамочка по вызову. В прошлом подающая надежды актриса. Может выдавать себя за жену или скучающую вдову какого-нибудь чинуши. Морозов договаривался с ней лично. У нас есть оперативная запись разговора. Можешь прослушать. – Агент положил на стол крошечный диктофон, подключил его к ноутбуку и запустил запись.

Голос Морозова звучал отчетливо, без малейших искажений, словно записывался в студии:

«Ваша задача, Аннушка, – уложить клиента в постель и не выпускать его из нее до тех пор, пока не дам отбой. Думаю, для вас это будет не сложно. Недавно он развелся с женой, и, насколько мне известно, женщины у него все это время не было. Правда, его бывшая жена отзывалась о нем достаточно высоко, но тем легче ваша задача».

«А что он там лечит в этом санатории? Я бывала там несколько раз с приличными клиентами. Там ведь в основном вояки. Он что, один из них? Восстанавливается после ранения?» – спросила женщина.

«Можно и так сказать. Главное, чтобы он носа не показывал за пределы санатория. У него не должно быть никаких мыслей, связанных с работой и прочей чепухой. Только вы и больше ничего в этом мире. Не останавливайтесь ни перед чем».

«Все зависит от суммы! То, что я умею, стоит дорого».

«Я в курсе. Поэтому и готов платить. Вот это аванс. Посчитайте. Нечего стесняться».

«Вот какое качество у меня отсутствует напрочь, так это стеснительность, – сказала женщина. – Солидно. Да за такие деньги можно обслужить футбольную команду вместе с тренером и запасными игроками!»

«Если он после вас не будет в силах даже взглянуть ни на одну женщину, ваш гонорар удвоится!» – нетерпеливо сказал Морозов.

«Неудобно спрашивать, но он, похоже, вам не самый лучший друг? А я не совсем подарок?» – вдруг прямо спросила женщина.

«А вам не все равно? Я плачу, вы работаете!»

«Просто несколько необычная просьба. Одно дело просто угостить друга роскошной и, кстати, совершенно раскованной женщиной, совсем другое – использовать ее в качестве охранника и надсмотрщика».

«Я вам плачу за все. Если он застрянет надолго либо в санатории, либо где-то еще, только во благо. И удвоение гонорара предусмотрено нашим договором».

«Что ж, постараюсь. За такие деньги можно полгода жить безбедно, совершенно не работая», – согласилась женщина.

Запись окончилась. Глеб посидел немного. Встал. Прошелся по кабинету и, остановившись у окна, глухо спросил:

– Почему сразу не доложили?

– Вышла накладка. Писали вглухую. Сняли микрофоны только этой ночью. Воспроизвести смогли только сегодня. Запись датирована позавчерашним днем. Как только прослушали, сразу к вам. Боюсь, можем опоздать.

– Ясно. Все свободны. Я попытаюсь дозвониться Никите.

– Вы, майор, совершенно о себе не думаете! Как вас угораздило так перенапрячься? Я же вас предупреждал! Никаких нагрузок, никаких волнений. А вы что, опять молодым себя почувствовали? Рекорды устанавливать решили? Теперь придется лежать и не двигаться. Не понимаю, вроде взрослый человек, а таких простых вещей уяснить не можете! Что скажете в свое оправдание? – выговаривал Никите врач.

– Нечего мне сказать. Даже не думал, что такое со мной может случиться. Всегда бегал по утрам, а тут… такая неприятность.

– Это не неприятность. Вы, милейший, себя едва не угробили. Почувствовали что-то не то, сразу нужно было прекратить. Посидеть, отдохнуть и потихоньку ко мне. Сделали бы ЭКГ, посмотрели, послушали. Подобрали необходимый курс лечения. Вы что, никогда не болели?

– Если честно, то первый раз так. Нет, конечно, было, простужался. В госпитале два раза лежал, раз по ранению, а еще раз с переломом руки, но сердце никогда раньше не подводило.

– В том-то все и дело. А оно не вечное, его беречь нужно, особенно в вашем возрасте. Или вы считаете, что в вашем возрасте оно как у двадцатилетнего? Нет, майор, так не бывает!

– Так что, выходит, меня уже пора на живодерню? Или вы мне грязи пропишете, чтоб к земле привыкал?

– Ну зачем же вы так? Если будете за собой следить, то спокойно доживете до глубокой старости. Единственное – нужно поберечься.

– Ясно, так сколько, вы говорите, мне лежать? – уточнил Никита.

– Дня три как минимум, а дальше посмотрим. Так что поправляйтесь, сейчас к вам сестра зайдет, капельницу поставит. И еще одно – с женщинами поаккуратней. Не забывайте о больном сердце.

Врач ушел. Никита некоторое время смотрел на дверь, затем перевел взгляд на распахнутый балкон. Тонкая занавеска слегка шевелилась, то открывая веселую, залитую солнечным светом зелень, то будто подергивая ее вуалью. Как его принесли в номер, Никита помнил очень смутно. Только теперь, когда боль отступила, он стал ясно осознавать, где находится. Часов на руке не оказалось. Не видно их было и на тумбочке. На первый взгляд было около полудня. На пробежку Никита выбежал, когда еще не было шести. Выходит, принесли его в номер до восьми часов. Что ж, вполне возможно, что застали спящую Анну.

«Смешно! Впрочем, это уже ее проблема. Жаль, что я Юлии так и не дозвонился. Куда она пропала? Может, к маме поехала, за ребенком? Как глупо получилось, говорили вроде обо всем, а толком я о ней ничего и не знаю. Только что муж умер, есть ребенок – вот, пожалуй, и все. Нелепо, почему я считал, что у нас с ней еще много времени? Только из-за того, что в один день приехали? Ну и дурак! Сейчас, будь она рядом, все могло быть совершенно по-другому», – подумал Никита, закрывая глаза.

Он представил, как его лица касаются нежные, чуткие пальцы Юлии, явственно ощутил ее дыхание. Услышал ее милый голос, и теплая волна захватила его, закружила, понесла в манящую неизвестность. Яркими, будоражащими сознание картинками в памяти вспыхнули и прогулки по тенистым аллеям, и катание на лодке, и та волшебная ночь, когда они любили друг друга. Эту ночь он не забудет никогда. Еще ни разу за всю свою не слишком короткую жизнь он не испытывал ничего подобного. Это было так необычно, волшебно, восхитительно, пронизано такой нежностью и головокружительной радостью. Как же все нелепо получилось. Нужно было сразу же ехать вслед за ней, а не пролеживать бока в санатории. Сбежал бы за Юлией, не свалился бы с приступом. На кой черт он связался с этой нимфоманкой? Теперь придется выкарабкиваться.

В дверь постучали.

– Да, войдите! – откликнулся Никита.

Вместо одной медсестры вошли сразу две. В номере сразу запахло больницей. От сверкающего металла стойки капельницы повеяло холодом. Никита невольно напрягся. Смешно сказать, но он, бывший боевой офицер, боялся уколов и всего связанного с больницей. При виде белого медицинского халата у него начинало учащенно биться сердце и холодели руки, и всякий раз приходилось прилагать определенные усилия, чтобы овладеть собой. Вот и сейчас Никита невольно вздрогнул в ожидании, когда острая сталь иглы вопьется в вену.

– Как вы себя чувствуете, больной? – с улыбкой спросила симпатичная, совсем еще молоденькая медсестра.

– Нормально, почти хорошо, – попытался привстать Никита.

– А вот вставать вам пока еще не стоит, – придержала за плечи Никиту вторая медсестра, постарше. – Вам нужно лежать спокойно и не делать геройский вид. Достаточно того, что ночку вы провели весьма весело.

Никита, ничуть не смутившись, внимательно посмотрел в строгие серые глаза медсестры и понял, что она видела Анну в его номере. «Почему у всех медиков такие холодные руки?» – подумал он, чувствуя, как та, что постарше, слегка натянув кожу, ввела иглу капельницы.

– Лежите, отдыхайте, – негромким, спокойным голосом сказала она, направляясь к выходу.

– Поправляйтесь поскорее! – добавила молодая и довольно откровенно стрельнула глазами.

Ему действительно ничего другого не оставалось, как лежать смирно и думать. А поразмышлять действительно было о чем.

Кормилец, как обычно, вначале позвонил. Спустя пятнадцать минут, когда он вошел в кабинет, у Морозова все уже было подготовлено. Заключение экспертизы, разрешение на гербовом бланке, все печати, подпись. Недоставало лишь самой малости – произвести обмен документов на привычный конверт с круглой суммой.

Хозяин радушно улыбнулся, вставая навстречу посетителю. Еще бы, почему не встать, если только один такой конверт позволит две недели беззаботно развлекаться под жарким солнцем, нежиться на массажном столе, пить изысканные вина и плескаться в бассейне, и все это, заметьте, вдали от нескромных глаз и людской толчеи.

Гость подошел вплотную к столу, остановился и, потупив взор, спросил:

– У вас все готово, Вячеслав Сергеевич?

– Разумеется, дорогой мой! Все документы уже подготовлены, печати наличествуют, подпись присутствует, можете смело отгружать продукцию. У вас все в порядке, принесли?

– Как договаривались, все с собой, – ответил гость.

– Что ж, тогда приступим! – обрадованно потирая руки, воскликнул Морозов.

На немного странный взгляд посетителя он решил не обращать внимания. Подумаешь! Что может знать и понимать этот совершенно посторонний ему человек, этот тупой денежный мешок о том, как долго и трудно он, незаурядный и умный Вячеслав Морозов, выбирался из беспросветного мрака нищеты! Сколько пришлось потратить сил и нервов для того, чтобы рассчитаться за все то «хорошее», что накопилось еще с детства, со старым школьным другом Никитой. Теперь ему уже ни за что не подняться! Володька увез всю готовую доску, совратил любимую «куклу» этого лесопилыцика, жаль только, не удалось забрать все деньги, но ничего, и так удар был нанесен сильнейший. До сих пор лечится от сердечного приступа. Анна доделает то, что не получилось у них с сыном, и о дружище Никите можно забыть навсегда. А то еще угрожать вздумал! Вот теперь поглядим, кто кого! А сам Морозов как процветал, так и процветает. Что с того, что в скором времени вылетит из кресла очередной главный врач? Морозов сумеет удержаться на плаву. На следующей неделе придет еще один кормилец, и очередной пухлый конверт с тихим, радующим слух шорохом ляжет на стол. Точно так же, как и этот.

Морозов подтолкнул к краю стола тонкую папку с подписанными документами и, взвесив на ладони конверт, опустил его в открытый ящик стола…

Дверь от сильнейшего удара сорвалась с петель и с грохотом упала на укрытый дорогим ковром пол. Словно чертик из коробочки, в дверном проеме возникла кряжистая фигура в черном, с натянутой на лицо шапочкой-маской. Фигура мгновенно, словно молния, переместилась в сторону, уступив место следующей. Через секунду Морозов уже лежал на столе, прижатый грубой рукой к столешнице, а затянутая в резиновую перчатку рука человека в штатском торжествующе потрясала вожделенным конвертом с долларами.

Морозов, ошеломленный, растерянный, все еще не мог поверить, что это произошло с ним, сильные руки прижимали его лицо к полированной поверхности стола, какие-то люди размахивали видеокамерами, кто-то заполнял протоколы, но постепенно сознание начало меркнуть, острая ледяная игла пронзила затухающий мозг…

– Парни, что-то не то! – воскликнул Глеб, отталкивая спецназовца от Морозова. – Быстро скорую!

Врач скорой помощи лишь беспомощно развел руками.

На второй день Никита начал осторожно вставать. Когда он оставался один, то медленно, будто нес на голове бесценную хрупкую вазу, выходил на балкон, подолгу глядел на лес, на призывно сверкающее среди стволов деревьев озеро. Только вниз, на дорожку, по которой, как правило, прогуливались отдыхающие, он старался не смотреть. Обидно чувствовать себя больным. Сегодня он как-то особенно остро почувствовал одиночество. То, что к нему ни разу не заглянула Анна, его не удивляло. Кто он для нее? Так, несостоявшийся любовник, не более того. Но вот почему ему не позвонила Юлия? Хотя ее, возможно, до сих пор нет дома, а с другой стороны, не она, а он обещал звонить. Что, в общем, он несколько дней безуспешно и пытался сделать. Если бы не этот приступ, он продолжал бы ей звонить. Вот и на этот раз Никита решительно набрал знакомый номер. Удивительно, но Юлия подняла трубку сразу, словно ожидала звонка.

– Алло, Юлия! Здравствуйте! Это Никита вас беспокоит. Я вас не оторвал от какого-либо важного занятия?

– Здравствуйте, Никита. Я рада, что вы, наконец, позвонили. Что у вас с голосом? Вы не заболели?

– Я? Нет, наверное, просто перегрелся на солнце. Как у вас дела? Уже забрали сына?

– Нет, он только завтра из лагеря приезжает. Так что я пока одна. А как вам там отдыхается? Веселитесь? Очаровываете женщин?

– После вашего отъезда здесь стало непреодолимо скучно. Мне вас очень не хватает.

– Боюсь, вы преувеличиваете. Там, как я помню, такой цветник, что мужчина вроде вас скучать не должен. Уж не хотите ли вы сказать, что абсолютно всех женщин разобрали и вам не хватило?

– Юлия, вы, видимо, хотите меня обидеть. Я говорю правду, мне не хватает именно вас. Кстати, я звонил вам постоянно и совершенно безуспешно. Вы куда-то уезжали?

– Нет, все время была в городе, просто отключила телефон, а затем забыла включить. Хорошо, соседка заглянула и сказала, что ко мне невозможно дозвониться. Иначе сама я обнаружила бы это очень не скоро.

– Вам разве так редко звонят?

– Нет, просто все мои знакомые знали, что я уехала, и в принципе никто не должен был беспокоить.

– У вас, Юлия, какой-то странный голос. Вам неприятно со мной говорить?

– Что вы, наоборот, просто не выспалась.

– Телевизор допоздна смотрели? – осторожно поинтересовался Никита.

– Нет, в больнице дежурила. Мой старый друг попал в неприятную ситуацию. Сильно пострадал, вот и пришлось несколько ночей посидеть с ним. Но сегодня ночью я уже к нему не пойду.

– Что так? Уже выздоровел?

– Нет, поругались. Да и чувствует он себя уже значительно лучше.

– Вы мне не рассказывали о старых друзьях.

– Разве я должна была перед вами отчитываться? Вообще, почему вы меня об этом спрашиваете? Собственно говоря, какое вам дело, где и с кем я была эти дни? Вы мне что, муж? Я не просила вас помогать мне. Это касается меня одной. Я ненавижу, когда кто-то сует свой нос в мои дела!

– Юлия, умоляю вас, успокойтесь, я даже не думал вас обидеть. Простите меня. Наверное, я позвонил очень не вовремя. Извините.

– Это вы меня извините, Никита, я сорвалась и наговорила вам невесть чего. Спасибо, что не забыли меня. Я правда очень рада вашему звонку. Просто так все навалилось на меня, я, честное слово, очень сожалею, что обидела вас. Знаете, мне вас тоже очень не хватает.

– Юлия, а вы разрешите мне вам позвонить, когда я вернусь в город? Может быть, мы встретимся?

– Я не думала об этом. По правде говоря, я считаю, что нам не стоит встречаться. Что же касается звонков, то, пожалуйста, я всегда буду рада с вами поговорить.

– Вы так не желаете меня видеть?

– Понимаете, Никита, я чувствую себя не слишком уверенно, после того как… В общем, вы должны меня понять, это произошло случайно, и я искренне раскаиваюсь, что позволила себе… вам… Мне трудно это говорить, но вы сами понимаете, ничего подобного не должно было случиться! Мне понадобится время, чтобы забыть ту ночь. Я надеюсь, что вы, так же как и я, расцениваете то происшествие как ошибку с обеих сторон. Еще раз извините меня.

– Я не понимаю вас, Юлия. Мне показалось, что…

– Нет! Вам только показалось, и не более того! – быстро перебила его Юлия. – Давайте признаемся в ошибке и постараемся поскорее об этом забыть.

– Может, я ошибаюсь, – медленно, тщательно подбирая слова, заговорил Никита, – но скажите честно, как на духу. У вас есть постоянный… друг? И вы не хотите с ним расставаться? Именно по этой причине вы стараетесь меня избегать?

– Простите, Никита, но вас это совершенно не касается, – оборвала его Юлия и, помедлив, добавила: – Но я буду счастлива, если вы станете, хоть изредка, звонить мне.

– Спасибо и на этом, – глухо и обреченно сказал он. – До свидания, Юлия. Если не возражаете, я вам позвоню завтра в это же время.

– Нет, это невозможно, меня просто не будет дома, лучше позвоните вечером, после шести. К тому времени я уж точно привезу сына, и мы сможем спокойно поговорить. До свидания, Никита.

Некоторое время он еще слушал гудки в трубке. Присев на постель, Никита отшвырнул телефон и потер лицо руками. Разговор окончательно сбил его с толку. Она не желает с ним встречаться, но хочет, чтобы он звонил ей. Как это понимать? Нет, в самом деле – женщину понять невозможно. Но почему она сожалеет о той ночи? Ей настолько не понравилось? Или наоборот? Никита был уверен, что она была с ним в постели предельно откровенна. В чем же он тогда сплоховал? А вдруг она просто испугалась самой себя? Почувствовала, что он, Никита, и есть тот самый человек, который является ее половинкой? Он где-то читал, что каждому мужчине или каждой женщине на всей земле идеально подходят всего лишь семь человек противоположного пола. Всего семь! Повстречать именно свою половинку – невероятная удача. Учитывая, что они могут жить на разных континентах, не совпадать по возрасту, цвету кожи, вероятность встречи практически равна нулю, но тем не менее такие чудеса все же случаются. Никита свято верил, что с ним вполне может произойти что-то такое же. Особенно после того, как познакомился с Юлией. Оставалось лишь каким-то образом объяснить это ей. Убедить в возможности чуда, коль на то пошло. Только как это сделать, он пока еще не догадывался.

Морозов-младший несколько раз набирал телефон отца. Трубку никто не брал. Разозлившись, он уже собрался позвонить матери, но вовремя одумался. Ни к чему до поры до времени извещать всех о своем возвращении. К тому же, возможно, оно и к лучшему. Можно навестить друзей. Чужбина совершенно не подходила для Володи. В особенности Германия, страна, где даже облака ходят строем. Первым, кому он попытался дозвониться, был Дэн. Зная, что приятель всегда при машине, Володя рассчитывал, что тот подвезет его до города. Увы, Дэн трубку не взял. Расстроенный, Володя поймал такси и уже в машине набрал номер Анны. Он справедливо рассудил, что у этой милой дамы его точно никто искать не станет. Она ответила сразу, сонным, чуть расслабленным голосом:

– Володенька?! Рада тебя слышать! Соскучился, миленький?

– И это тоже! Скажи, мне можно к тебе заехать, погостить?

– Была бы рада тебя видеть, но я сейчас не дома. В Боровке отдыхаю. Закончила дела и решила немного привести себя в порядок. Так что сам решай. Если совсем невтерпеж, то приезжай сюда. У меня люкс, места хватит.

– Я из аэропорта еду! Боровка как раз по дороге. Заеду, приютишь?

– Ну как же тебе откажешь! Разумеется! Приезжай. Буду рада хорошему мальчику! – томно хохотнула Анна.

– Как тебя найти? – уточнил Володя.

– Второй корпус. Люкс 418. Жду!

Попросив водителя довести его до санатория, Володя откинулся на спинку сиденья и довольно улыбнулся. Все сложилось как нельзя лучше. Он превосходно проведет время с Анной, завтра свяжется с отцом и начнет действовать. Денег, конечно, выложить придется немало, но Анна того стоила.

Когда такси остановилось перед полосатым шлагбаумом, Володя невольно встрепенулся. К машине уверенно направился человек в камуфляже. Сердце испуганно затрепетало. В такой форме, конечно, расхаживают все кому не лень, но вдруг…

– Вы куда? – спросил часовой, лениво козырнув.

– У меня здесь отдыхает знакомая, просила привезти ей кое-что из вещей, – начал объяснять Морозов.

– Фамилия и где проживает? – уточнил часовой.

– Вольская Анна, второй корпус, номер 418, – заученно отрапортовал Морозов.

– Минуту! – сказал часовой и с кем-то связался по радио. – Проходите.

Володя рассчитался с водителем и, забросив на плечо сумку, направился по аллее в глубь не то окультуренного леса, не то парка. Идти пришлось довольно долго. Только метров через восемьсот, впереди, в просветах между соснами появилось вполне современное здание. Подойдя поближе, он увидел на нем табличку с номером один. Второй корпус оказался не так далеко, всего-то метрах в двухстах. Не привлекая к себе внимания, Морозов прошел к лифту и поднялся на четвертый этаж. 418-й номер оказался неподалеку. Не постучав, Володя распахнул дверь. Анна, в тончайшем пеньюаре, возлежала в шезлонге на балконе и только повернула голову, чтобы взглянуть на вошедшего.

– Уже здесь? – немного удивленно воскликнула она. – Что ж ты не позвонил? Я бы тебя встретила! Налей мне немного вина! Жарко, пить хочется!

Ухмыльнувшись, Морозов повернулся к холодильнику, достал мигом запотевшую бутылку шардоне, наполнил два бокала и шагнул на балкон. Как он и предполагал, под тончайшей тканью у Анны ничего не оказалось.

– Как ты здесь очутилась? Вроде вояки не твой профиль? – спросил Володя, опускаясь рядом с женщиной на шезлонг.

– Будешь смеяться, твой папашка заказал меня для своего друга! – захохотала Анна.

– Это для кого же? – удивился Володя. – Папашка человек прижимистый, просто за так копейки не даст!

– Есть тут один майор в отставке, Никита Тышкевич.

– Погоди! Он что, тут?!! – невольно воскликнул Володя.

– Ну да! Ты его знаешь? Ради него я сюда и приехала! Только чего ты всполошился? Он что, тебе родственник?

– Валить мне отсюда нужно! Он, если меня найдет, живым в землю закопает! – побледнев, прошептал Морозов.

– Не закопает. Он сам чуть живой! Того и гляди, коньки откинет.

– Ты серьезно? Что с ним? – не в силах сдержать волнение, спросил Володя.

– Больно шустрый господин! Слишком до молодых женщин охоч! Вот и прихватило сердечко у бедолаги! Со мной, сам понимаешь, нелегко справиться!

– Это ты его укатала?

– Если честно, то только добавила. У него и до меня пассия была. Кстати, мне показалось, что я ее где-то видела. Возможно, у них роман.

– Ты о ней что-нибудь знаешь? – насторожился Морозов.

– Почти ничего, жила рядом с ним, на третьем этаже. Все время под ручку расхаживали. Впрочем, выяснить, кто она и откуда, можно без особых проблем. Тебе она зачем?

– Да так, просто! Он ведь развелся недавно. А тут вдруг пассия! Разузнай, что сможешь! Я заплачу!

– Естественно! Я даром ничего не делаю! Даже на отдыхе! – улыбнулась Анна, отбрасывая в сторону полу пеньюара.

* * *

Солнце вставало над пока еще спящим городом. Юлия шла по непривычно тихим улицам и, отдаляясь с каждым шагом от больницы, чувствовала себя все увереннее. Да, нужно собраться с силами и выбросить Дэна из головы, вернее, не из головы, а из сердца. Он всего лишь жестокий мальчик, даже не понимающий, сколько боли и страданий причиняет ей, женщине, которая его полюбила. Хотя если честно, то сейчас она уже не испытывала любви к нему, лишь неясное чувство жалости да еще, пожалуй, сострадание. Вот только этого явно недостаточно для того, чтобы снова потерять голову. Да и была ли любовь? Скорее страсть, а еще страх перед неизвестностью, перед бесконечным одиночеством. Именно этот страх толкнул Юлию в свое время в объятия Дэна. Вся ее женская сущность уже настолько измучилась в постоянной тоске, что здраво рассуждать она уже не могла, потому-то и случилось это. Ведь разум постоянно убеждал ее в том, что Дэн никогда не станет ее мужем. Но Юлия не прислушалась ни к себе, ни к Марине, которая сразу же возненавидела молодого Юлиного любовника. Что ж, нужно признать, что к внутреннему голосу стоит иногда прис луш иваться.

Идти до дому было еще далеко. Юлия только добралась до реки, не преодолев и половины пути. На противоположном берегу взметнулись в небо три стелы, символизирующие винтовочные штыки. Над водой клубился туман. Сизой полупрозрачной дымкой он медленно полз вниз по течению, то касаясь высоких берегов, то сжимаясь в тугой сгусток прямо над водной гладью.

Непреодолимое желание искупаться прямо сейчас в этой затянутой молочно-белым туманом реке заставило Юлию свернуть с моста и спуститься на берег. Удивительно, но она оказалась на берегу не одна. Какая-то девушка, очевидно из расположенного поблизости общежития, уже выходила из воды. Крошечные белые трусики, составлявшие весь наряд юной наяды, прилипли к телу и выглядели лишним, посторонним предметом на юном, совершенном теле.

– Привет! Как водичка? – спросила Юлия, не решаясь раздеться при незнакомке.

– Отличная! Как парное молоко! Я, когда с мамкой в деревне жила, каждое утро на озеро бегала. Здесь, в городе, даже эту общагу выбрала, чтобы поближе к реке, – одним духом выпалила девушка. – А ты что, тоже купаться по утрам любишь?

– Не знаю еще, не пробовала. Просто шла домой, и вдруг захотелось.

– Тогда давай быстрее, а то я вижу, у тебя купальника нет. У нас в общаге народ рано на работу встает.

Юлия сбросила босоножки, слегка поежилась от ощущения прохладного песка и решительно разделась. Вода и впрямь оказалась необыкновенной. Быстрое течение сильно сносило, но Юлия, уйдя со стремнины, подплыла ближе к берегу и спокойно начала двигаться вверх к мосту, где оставила одежду. Тугие струи закручивались вокруг тела, обтекали, ласкали, и вместе с водой уходила печаль, неуверенность. На берег Юлия вышла словно обновленной. Теперь она точно знала, что нужно делать и как поступать. Даже внутренний голос аплодировал ее решимости. Кое-как натянув на мокрое тело легкое платье, Юлия пошла домой. Утреннее купание не просто взбодрило ее, оно будто приоткрыло некую завесу, дало ключ к пониманию некоторых неясных доселе мотивов.

Больше дежурить у постели Дэна она не станет. Не только потому, что ему уже явно стало лучше. Просто нельзя допускать, чтобы он пользовался ее слабостью. Она должна быть сильной! Такой, как Марина, например. Ведь подруга нашла в себе силы не только справиться с собственной любовью, она продолжает даже успешно работать. А у Юлии есть сын, ради которого стоит жить. Что же касается мужчин, то санаторий дал ей хороший урок. Не все то золото, что блестит. Никита не выглядит голливудским актером, но тем не менее он замечательный человек. Сильный, мужественный. Пусть не красавец, не важно, что не молод, но такие, как он, видимо, действительно редкость. Нехорошо получилось. Зря она тогда, в последний день, поддалась своему импульсу. Что ж, теперь ничего уже не исправить. Просто в дальнейшем не нужно с ним встречаться. Она справится сама и с воспитанием Андрюшки, и с собой. Назло все тому же Дэну она будет счастливой, несмотря ни на что, вопреки устоявшемуся мнению, что женщина может быть счастлива только в браке. Все это бред! Разве ее мама была несчастлива? А бабушка? Они жили ради детей и в этом находили высший смысл бытия. Нет, у нее теперь есть конкретная цель, и Юлия должна ее достичь!

За подготовкой к приезду сына пролетел день незаметно. Уже под вечер, когда в духовке доходил любимый Андрюшкин пирог, позвонила Елена Владимировна. Услышав ее голос, Юлия испуганно спросила о Дэне.

– Ничего там, насколько мне известно, не случилось. По крайней мере, мне из больницы не звонили. Я с тобой решила связаться по другому поводу. Ты же в отпуске?

– Да, почти все лето, а что, вам нужна моя помощь? – насторожилась Юлия.

– Наоборот. Видишь ли, меня пригласили на следующие выходные за город. Соберутся мои друзья, будут интересные люди. Даже один писатель!