Текст книги "Черное Солнце. За что убивают Учителей"

Испытание длилось долго – в своей воспитательной работе он перегнул палку. Истязать тело того, чей дух не желал покоряться – в этом крылось странное извращенное удовольствие. И он не мог остановиться, не мог остановить ученика, словно и сам был пойман и принужден неведомой злой силой.

В какой-то момент у Элиара иссякли силы. Он просто потерял сознание и упал без чувств, неспособный завершить ритуал: произнести установленные формальные фразы. Элиар не смог сделать этого – он лежал перед Элирием, распростертый, беспомощный и лишившийся воли, но ритуал так и не был завершен. Плеть выпала из руки и откатилась в сторону.

Элиар не сказал самых главных слов, не поклялся Учителю в вечной верности. Это был очень дурной знак – по сути, мистерия не состоялась. Второй попытки пройти инициацию не давали: второй раз проводить церемонию строго запрещалось – если первая завершилась неудачно, ученика следовало признать непригодным и прогнать.

Но Элирий не мог и подумать о таком исходе: прежде всего, он сам был виновен в том, что довел ученика до обморока. Кроме того, он не мог лишить храм Закатного Солнца будущего великого жреца. Элирий не обратил должного внимания на роковое предостережение, и впоследствии поплатился за это: ученик предал Учителя.

Он заставил упрямого ученика возвести себя на пьедестал небожителя, но, выходит, оказался недостоин столь истого поклонения.

Никто из них никогда больше не касался этой темы и не упоминал об случившемся, о всех тех неловких моментах между ними двумя. Несколько долгих недель после мистерии Элиар был не в состоянии подняться на ноги. Даже более всех искусный в чарах врачевания Яниэр, которому Элирий строго-настрого наказал заботиться о Втором ученике, оказался бессилен быстро исцелить такие повреждения.

Это была одна из самых странных ночей в жизни Элирия, и почему-то казалось, что она отчаянно важна, хоть он и постарался забыть, как можно скорее выкинуть из головы любые подробности и детали.

Мистерия стала последней каплей, переломившей хребет верблюду. Во время церемонии посвящения Элиар окончательно покорился воле Учителя: дух его все же был сломлен.

С острым сожалением мессир Элирий Лестер Лар понял: это он, он один виновен во всем, что произошло впоследствии. Из глупой прихоти самолюбия он сам морально уничтожил своего ученика, вместо того чтобы попытаться найти иной подход.

Увы, произошедшее четыреста лет назад – свершившийся факт, который никто из них уже не мог исправить. Все это случилось слишком давно и слишком давно осталось в прошлом, но все же… Красный Феникс вдруг почувствовал неясную вяжущую боль в груди.

Глава 30. Шторм идет на шторм

Эпоха Черного Солнца. Год 359.

Сезон пробуждения насекомых

Запускают воздушных змеев.

День двадцатый от пробуждения

Ангу. Лес Кукол

*киноварью*

Минуло уже несколько часов, как Элирий оставил своего ученика под действием иллюзии в позаброшенном рыбацком домике. Как долго она продержится? Будет зависеть от того, насколько сильно разум Элиара захочет в эту иллюзию поверить.

Несколько часов очень быстрой ходьбы по лесу, практически беспрерывного бегства… на удивление, они дались легко, несмотря на выпавший ночью снег. Должно быть, удалось хорошенько отдохнуть накануне: остатки вервия бесцветия перестали сдерживать свободное течение духовной энергии, вдобавок волчонок неплохо синхронизировал его меридианы.

Странные мысли закрадывались в голову. Если бы речь шла о спасении народа Совершенных ценою одной-единственной жизни ученика – как поступил бы он сам? Странные мысли закрадывались в голову, но он не пускал их, гнал их прочь. Времени рассуждать не было.

Ближе к вечеру вместо ожидаемой усталости Совершенного охватило странное воодушевление: с каждым шагом все глубже увязая во влажной и вязкой снежной мякоти, ноги скоро несли его прочь, словно что-то впереди притягивало, манило и давало смутную надежду.

А потому Элирий почти не удивился встрече, хоть в этих диких северных краях шанс повстречать кого-либо живого стремился к нулю… чего не скажешь о мертвецах в жутком Кукольном Лесу – этих было достаточно.

– Кто вы такие? – раздельно вопросил Элирий, остановившись.

– Нас называют Призраками Ром-Белиата. – От закутанной в тяжелый пурпур фигуры повеяло чем-то смутно знакомым, да и сам голос, кажется, он где-то слышал раньше. Приятный женский голос. – Мы явились приветствовать Красного Феникса Лианора, поклониться повелителю первоогня, возродившемуся из небытия.

Элирий молчал, внимательно разглядывая говорившую и нескольких ее спутниц, также носивших красное. О небожители, это обстоятельство весьма радовало, но все же Совершенный не мог взять в толк, кто перед ним.

– Кому вы служите?

При этих словах женские фигурки как по команде склонились в коротком поклоне.

– В мире может существовать только один носитель сути, Наместник небожителей, хранитель истинного цвета. Мы служим вам.

Элирий был не в том положении, чтобы опрометчиво отказываться от чьей-либо помощи, тем не менее столь своевременное появление бескорыстных помощников настораживало. А может, он просто сделался чрезмерно подозрителен и позабыл, как в прежние времена люди были счастливы служить ему.

– Как вы нашли меня?

– Нас призвала ваша кровь. Цвет ее для Видящих пылает ярче, чем взоры самих небожителей. Когда вы вновь явились в мир, Призраки Ром-Белиата немедленно поняли это. Все сестры услышат и явятся на зов вашей крови, если потребуется.

Предводительница Призраков сделала шаг вперед и откинула глубокий капюшон.

– Ивица? – недоверчиво предположил Элирий, рассматривая правильные и тонкие черты лица. – Это и вправду ты?

– Это я, Учитель, – с готовностью отозвалась она, явно обрадованная тем, что ее не только вспомнили, но и тепло назвали вторым, срединным именем.

– Что произошло с тобой после моей смерти? Что произошло с народом Совершенных?

Агния печально вздохнула.

– То были темные времена. После вашего ухода и разрушения Красной цитадели священническая магия начала угасать. Некому и негде было совершать служение. Все мы, кому удалось бежать с Яниэром, ушли в глубокое подполье и долгие годы прятались от преследователей, которые мечтали нас уничтожить. Среди всех Совершенных только основанный мною орден Красных жриц, Призраков Ром-Белиата, сумел сохранить магические способности и пронести их сквозь столетия упадка. Потому что каждая из нас, призывая в свидетели небожителей, клялась в верности вашей крови.

– У вас тоже была моя кровь? – удивился Элирий.

– Совсем немного, – смущенно улыбнулась Агния. – Большая часть досталась Элиару. Но, когда Первый ученик готовил ваше тело к погребению, ему тоже удалось наполнить миниатюрный сосуд: он взял кровь из вашего сердца. Яниэр догадался, что лотосная кровь будет важна для тех, кто останется верен, а потому отдал ее нашему ордену и наказал беречь. Все эти годы мучительного бессилия сосуд из красной яшмы поддерживал нас, был нашей главной святыней и символом надежды. Но полностью пробудить нашу силу сможет лишь ваша живая кровь – мы стали связаны с нею. Хвала небожителям! Теперь, когда вы с нами, Совершенных ждет новое возрождение!

– Почему вы не помогли мне во время первого воскрешения? – Элирий пока остерегался делать слишком уж радужные прогнозы.

Третья ученица смутилась и покаянно опустила голову.

– Простите, Учитель. Мы с сестрами виноваты, что не попытались защитить вас. Мы до последнего не подозревали, что Элиар замыслил новое предательство. Казалось, он исполнен раскаяния за дела прошлого и желает искупления. Невозможно было предположить, что он потратит столько времени и сил впустую, вернет вас к жизни только для того, чтобы почти сразу убить… Я была совершенно раздавлена этими новостями… и сама почти умерла вместе с вами. С тех пор я прекратила всякие контакты со Вторым учеником.

Элирий хотел бы выяснить еще очень многое, – наконец-то хоть кто-то прямо отвечал ему на вопросы! – но в эту самую минуту позади раздался приглушенный звук копыт и слабый шум осыпающихся камешков. Элирий с тревогой обернулся на этот вкрадчивый, скользящий шелест: сверкнули и расступились острые листья рододендронов, и на вершине холма, который он только что обогнул, появился неподвижный как статуя всадник, лихо осадивший коня на самом краю.

Движения вороного были надменны и холодны: превосходно выученный конь не боялся крутого обрыва. Хозяин его таким же холодным взглядом спокойно озирал окрестности и, конечно, ясно видел у подножия всю их честную компанию, так же молча глазеющую в ответ.

Поняв, что настиг беглеца, всадник инстинктивно привстал в стременах, звякнув шпорами. Дюжий скакун заржал и забил копытом, затряс длинной гривой, украшенной нитями черного жемчуга. Чувствуя жадное нетерпение хозяина, конь бросился было вперед, в сгущающиеся фиолетовые сумерки, но наездник одним касанием ременной узды удержал гордое животное на месте.

В следующий миг за широкой спиной Элиара показался силуэт еще одного всадника, а точнее, всадницы, в которой Совершенный немедленно опознал Шеату.

– Черный Дракон! Он здесь! И Ночная Фурия с ним! – Ветерок страха почти ощутимо пролетел по сердцам Красных жриц, но Агния только шикнула на приближенных и взглядом призвала к молчанию.

Элирий вздрогнул, вспомнив Денницу: в прошлом только падший бог мог призывать сущность черного дракона.

– Кто? – почти без выражения переспросил он.

– Ваш Второй ученик и его бешеная цепная псина, – с явственной ноткой презрения объяснила Агния, нервно кусая губы. – Шеата – Первый иерарх храма Затмения и самая жестокая женщина Материка. Предана Элиару, как собака.

– Вот как…

Элиар и вправду, подобно падшему богу Инайрэ, превратился в божественного Черного Дракона? Достиг вечного воплощения высших небожителей? Неужели под жесткой волчьей шкурой все это время билось могучее драконье сердце, которое он не сумел разглядеть? Невероятно.

– Разве ты не так же предана мне? – ласково укорил Элирий, переводя взгляд с фигуры Шеаты на Третью ученицу. – Во все времена верность заслуживает только уважения.

– Конечно, ваша светлость, – поспешно подтвердила Агния, с подобострастием заглядывая ему в глаза. – Но, боюсь, Призракам не выстоять против них. Духовные силы сестер не возвратятся полностью, покуда лотосная кровь Учителя не закончит трансмутацию и не наберет истинный цвет. Мы будем защищать вас до последнего вздоха, но… такого сильного противника, как Черный Дракон, нам не победить. К тому же он явился не один.

Агния была права: словно повинуясь требовательному ментальному сигналу, выдавшему расположение беглецов, в сторону их маленькой группы стали стекаться новые преследователи, очевидно, до той поры методично прочесывавшие окрестные леса.

Преследователей было немного, но Элирий раздраженно отметил, что каждая из быстро приближающихся к ним фигур гордо носит на шее золотой горжет с черным солнцем – знак отличия боевых жрецов самого высокого ранга. Вот-вот их окружат, и бежать, кажется, некуда.

И хуже того: проклятый волчонок принялся творить на своей вершине какое-то запретное чародейство. Элирий содрогнулся, с ужасом узнавая знакомые вибрации. Не раз доводилось ему видеть подобное во времена Последних Дней Лианора: густой черный туман собирался в ладонях Второго ученика и изливался из них, как вода, стекая с холма в долину.

Темнота! Темнота сочилась из мельчайших щелей, где до поры скрывалась от благостного солнечного света. Как любой цвет скрывается в черном, так и черный цвет можно обнаружить повсюду – и вытянуть усилием воли.

Элирий нервно вглядывался в непроницаемую стену тьмы, медленно поднимавшуюся вокруг – прежде, чем солнце коснется горизонта и придет ее законный час. И вот наконец искусственно вызванный мрак сомкнул свои объятия: темнота захлопнулась над головой, как тяжелая крышка саркофага, отсекая их от мира.

Стало тихо и совершенно темно. Он как будто остался совсем один, хотя точно знал, что и Красные жрицы вместе с ним уловлены в эту ловушку. Вдыхая истощавший его чернильный воздух, Элирий чувствовал, что слабеет с каждым вдохом и беззвучно закричал, все глубже увязая в бессилии. Прохладные черные лепестки облепили кожу. Скоро он ослепнет в океане безмолвной тьмы, уйдет на самое дно… однако проявлять слабость было не ко времени – нужно бороться. Даже если знаешь, что Черного Дракона нельзя победить.

На ощупь подняв с земли плоский камень с острым краем, Элирий быстрым и точным движением провел по запястью, отворив вену. Хлынула кровь и как будто немного разбавила окружающую черноту: священный цвет перемешивался с тенями. Алая краска пролилась в воздух, и ночь расцвела: кровь набухала на белом снегу тугими маковыми бутонами.

– Солнце, имеющее тысячу ликов… – с трудом разлепив пересохшие губы, едва слышно прошептал Элирий на языке ли-ан, – солнце рассветное, полуденное и закатное… вечное солнце, никогда не заходящее, – я твой.

Почти немедленно пурпурное северное сияние разгорелось над ним: словно бы кто-то большим ножом вспорол черному небу брюхо, и из разреза полилась сияющая кровь. В груди жарко заполыхало солнце. Вдалеке, у самого горизонта вдруг показалась комета. Медленно, как улитка, она ползла по беззвездному небесному своду, оставляя за собою тающий кровавый след – знамение великих событий и перемен.

Кровь небожителей вернулась в мир!

* * *

Эпоха Черного Солнца. Год 359.

Сезон пробуждения насекомых

Запускают воздушных змеев.

День двадцатый от пробуждения

Ангу. Лес Кукол

*черной тушью*

Затаив дыхание, Элиар наблюдал за удивительным, захватывающим дух зрелищем.

Четыре сотни лет не всходило великое солнце Лианора – и наконец взошло. А там, где восходит солнце, жизнь полна одновременно радости и горечи, но это лучше, чем бесконечное уныние и тоска.

Закусив губу, его светлость мессир Элирий Лестер Лар с трудом поднимался из лужи собственной крови. Пространство вокруг него заискрило, словно рассеченное тысячами лезвий. Смертоносное алое пламя потекло по пальцам Учителя, окутывая ладони ярким сиянием. Пламя рвалось вверх высокими столбами и расползалось в стороны змеями, жадно съедая наведенный мрак.

Родовое имя мессира Лара, третье имя, переданное и ему самому когда-то, означало Солнцеликий. Воистину, оно подходило Учителю: после этакого фейерверка всем жрецам Материка станет ясно – великий Красный Феникс вернулся в мир. Легко узнаваемая сила его заливала потоками пламени меркнущий день. Пламени, которое не погасить ни водой, ни порывом ветра – ничем на белом свете.

Тяжесть закатного светила была подобна тяжести лепестка пиона, но она давила Элиару на грудь, словно могильная плита. Предательское закатное солнце давало силу Учителю, невзирая на то, что по искаженной природе своей было черным.

Похоже, как и в прежние времена, на вечерней заре кровь Учителя набирала необычайную силу. Но бессмертная лотосная кровь еще не вызрела окончательно, да и день скоро погаснет: солнце почти утонуло в крови заката. Учитель не всесилен и не сможет долго удерживать его. Нужно лишь подождать немного.

И Элиар молча смотрел на это громадное, занимающее полнеба оранжево-красное солнце, зная, что рано или поздно оно зайдет.

Рано или поздно любой день кончится, и любой свет будет поглощен тьмою.

Глядя на воспрявших духом Красных жриц, молча изготовившихся к бою, Элиар также исполнился решительного настроения. Призраки Ром-Белиата вздумали встать у него на пути – они пытаются помешать вернуть Учителя в Белые Луны! Значит, хоть такого развития событий он хотел бы избегнуть, придется применить силу. Увы, двум солнцам не место на небосклоне. Кто-то из них должен уступить.

Вернуть в мир душу Учителя стоило Элиару больших трудов, но за годы экспериментов он научился повелевать более слабыми душами, особенно, если те не были отпеты жрецами. Элиар чувствовал: рядом много мертвецов. Люди, случайно утонувшие на болотах, заблудившиеся или съеденные дикими зверями, воины, погибшие в ловушке охранного Кукольного Леса – все тела по-прежнему лежали в топкой земле, а души не нашли упокоения погребальными ритуалами. Их можно было призвать одним щелчком пальцев.

И он сделал это.

Тяжелые эманации смерти заполнили пространство: оставив мертвые тела, души послушно потекли на призыв, повинуясь зову, который не имели сил игнорировать. Они слились в единое целое, утратили личности и стали просто энергией, которой можно управлять. Распадаясь гигантским полумесяцем, черная лавина душ приблизилась и обрушилась на барьер, который успели установить Красные жрицы. И с каждым мигом от этого жалкого барьера откусывались и поглощались куски: ведь черный – ненасытная прорва, которая втягивает все остальные цвета.

Ни одна магия мира не сравнится с черной.

– Не смей трогать моих людей, – вдруг раздался гневный голос Учителя.

Потоки темно-красной лотосной крови продолжали парить в воздухе, собираясь вокруг него в причудливые фигуры. В жарком мареве поплыли силуэты.

Элиар переменился в лице. Неужели Учитель собирается призвать кровяного зверя души – огненного феникса?

Обретение ипостаси зверя души – наивысшая ступень мастерства. Только великие жрецы способны на воплощение духа в теле могущественного существа, уподобляясь в этом богам.

Однако астральная проекция личности требует слишком много энергии. Учитывая плачевное состояние Учителя, даже если на призыв хватит сил, вернуться в слабое человеческое тело уже не получится. Кроме того, в такие мгновения тело становилось особенно беззащитно: его требовалось оберегать, как зеницу ока, и уж точно не беспомощным Красным жрицам!

Это чистой воды самоубийственный порыв!

Выражение лица Черного жреца резко изменилось, когда он крикнул:

– Прекратить атаку!

Да, в состоянии призыва жрец становится уязвим. Воспользовавшись этой уязвимостью, именно в состоянии призыва зверя души когда-то он смог убить Ишерхэ. Точнее, убил ее Яниэр, пока сам он задыхался в мощных кольцах гибкого змеиного тела, которыми владычица уже почти задушила его зверя души. Да, Ишерхэ была сильнее. Но, хвала всем богам, Учитель научил их, что хитрость всегда побеждает силу.

Никто не узнал о роли Яниэра в той битве: славу Элиар взял себе. В конце концов, все видели своими глазами, как гигантские драконы сражались в грозовом небе над восьмивратным Бенну, и как черный в конце концов разорвал внезапно обмякшее тело серебряного. И напротив, никто не видел, какая схватка происходила в тот же самый момент в ставке Триумфатора.

То был день великого триумфа. Кровь серебряного дракона текла по небу и по земле, смешиваясь с реками и облаками. Во всей красе высшего боевого облика предстал пред смертными огромный черный дракон, закрывая собою солнце.

Правда, для этого триумфа Первому ученику пришлось совершить клятвопреступление: нарушить священную клятву верности Триумфатору. В конце концов, убил ее именно Яниэр, а не он. Неизвестно еще, какая расплата последует за это: мгновенного возмездия небес не случилось, но, так или иначе, душа клятвопреступника была потеряна.

Сначала Элиар думал, что Яниэр, возможно, рассчитывал умереть на месте и прервать свои страдания в этом мире. Но Первый ученик, кажется, нарушил бы сотню клятв, только чтобы отомстить за Учителя, и не сожалел о случившемся.

Пламя текло с рук Учителя, как вода. Красный цвет отпугивает ночь и силы зла, отпугивает яростных духов. Воздух закружился вокруг кончиков пальцев, превращаясь в алый вихрь. Духовная сила крови Первородного так велика, что он может придать ей любую форму. Слава небожителям, то был не огненный феникс: капли собрались в шесть серебристо-алых рысьих фигур.

– Не нападайте пока, – сухо приказал Элиар все еще ожидающим отмашки черным жрецам.

Нет нужды устраивать бойню: сил Учителя недостаточно, чтобы долгое время управлять своими тенями. Нужно лишь подождать, пока он ослабеет достаточно, а с ним и огненные рыси, и зависимые от его крови Призраки Ром-Белиата с докучливой Агнией во главе.

И действительно: в какой-то момент Учитель пошатнулся и внезапно вновь оказался на снегу. Снег немедленно зацвел ярко-красными цветами. С лица Первородного сбежали все краски, уступая место следам утомления.

Казалось бы – это победа! Но темное небо вдруг открылось, как рана, и оттуда вынырнул корабль.

Учитель повернул голову и замер, несомненно узнавая хищные крылья парусов с пылающим алым солнцем: за его спиной поднимались тени старого корабля Лианора с буревестником на знаменах!

Откуда он здесь так не вовремя!

– Учитель… вернитесь, – в отчаянном призывном жесте Элиар поднял руку с длинными боевыми когтями. Он тоже узнал этот корабль – флагманский корабль Аверия, бывшего Наварха Ром-Белиата. – Ваше место рядом со мной.

Но начавший снижаться галеон уже полностью завладел вниманием Учителя.

– Не зови меня больше, – не оборачиваясь, спокойно и тихо сказал Красный Феникс, процедил сквозь окровавленные губы. Певучий голос его походил на ласковый морской прибой, но слова… – Не смей. Иди своим путем, отступник.

Элиар зарычал от ярости и боли, как раненый дикий зверь: слова, что острее меча, навылет пронзили сердце.