Текст книги "Ого, индиго!"

Динка, зажатая со всех сторон людьми в черном, протиснулась к камину, вжалась в бархатный черный стул и подхватила с подноса черный коктейль (из черного стакана торчала черная трубочка). Из-под Дининой черной маски по щеке прокатилась черная слеза.

А в это время к дверям клуба подъехало желтое такси. Из него выпрыгнул Илья. По пути от такси к клубу он извлек из кармана черного костюма черную маску, остановился перед большой витриной, натянул маску на глаза, поправил дорогие запонки из черного граната и черный галстук. Он достал пригласительный билет и скрылся за черной ширмой. Вслед за Алисой и белым кроликом.

Динка пила черный коктейль и смотрела на искусственный огонь в камине. В этом мире искусственным был даже огонь. Блики огня играли у нее на лице, словно бегущие кадры старого кино или россыпь калейдоскопа.

Илья сразу заметил печальную девушку, застывшую над искусственным огнем.

Динку и Илью разделяла живая цепь танцующих людей в черных масках. Но Динка неожиданно ощутила вкус к жизни и вышла из образа девочки со спичками, умирающей в рождественскую ночь. И тут ей на ухо наехал трамвай. Илья стоял на Дининой ноге и кричал во всю мощь прокуренных легких.

– Вы не скучаете?! – вопрос был так себе.

Но Дина простила его. Грохотало со всех сторон, и более изящные комбинации слов могли вызвать только раздражение.

– Нет. Мне очень весело.

– Хорошая вечеринка.

– Да, вполне.

– Сбежим отсюда?

– Зачем?

– Вы мне сразу понравились. Мы не виделись раньше?

– Вряд ли.

– Голос. Мне знаком ваш голос.

– Вы романтик.

– Вы – Золушка.

– Я – принцесса! – обиженно произнесла Дина.

– Извините, обознался. Столько принцесс, что глаза разбегаются. Хоть бы одна Золушка.

– Я не слышу! – пыталась не утонуть в волнах звука Дина.

– Это заговор против людей. В этих клубах работают человеконенавистники. Здесь невозможно поговорить. Они вырубают мозги, чтоб люди легче расставались с деньгами. Хотите напиться, гулять ночью босиком, встречать утренние поливальные машины, кататься на первых корабликах по Москве-реке или на крайний случай прыгать на подножку трамвая?

– Да, вы правы, светская жизнь – такая скука.

– А чем вы занимаетесь?

– Я люблю коньяк.

– Что, все время любите коньяк?

– Япония – фрики и глэм.

– Что? Простите? Я точно вас вижу впервые?

– Маркес и Борхес – это прекрасно. А Кастанеда – большой фантазер и ребенок, хотя некоторые из его интеллектуальных конструкций, к большому его удивлению, оказались правдой.

* * *

Ранним утром Динка вышла из клуба, стянула с глаз ненавистную маску, села в роскошном платье на траву и расплакалась. Чуда не произошло. Волшебная палочка не работала. Судьба отвернулась от Дины и в очередной раз прошла мимо. Ксюха по телефону оценила тревожные нотки в голосе Дины и словно фея через пять минут появилась в соседнем круглосуточном кафе. Заказали горячий шоколад и блинчики с маком. Шоколад вызвал цепь приятных химических реакций в мозгу, и Динка вышла из драматичного образа ожившей, но никому не нужной куклы Суок.

– Там такая музыка. Такой грохот. Будто выпиливают мозг. Он взорвался, а больше я ничего не помню. Это сильнее, чем оргазм!

– Что? – вскинулась Ксюша.

– Это метафора. Я теряю контроль над собой только во время оргазма и когда слышу ужасные вопли. В клубе я потеряла контроль над собой через тридцать секунд после того, как туда вошла, и вновь получила свой разум минут через десять после выхода.

– Что пила?

– Я пила только газированную воду!

– Это тебя и сгубило. И что? Прям никто не подошел?

– Подошел один. Но я не услышала ни одного его слова.

– Кто? Кто подошел? – не унималась Ксюха.

– Мужчина. На его манжетах были очень красивые запонки из черного граната.

– Я поняла, что мужчина. Но кто он? Директор банка, крупного издательства, великий режиссер? У каждого мужчины есть визитка. Там крупными буквами написано, стоит ли на него тратить свое драгоценное время. Жизнь коротка.

– Я не знаю. Он что-то говорил, но я не расслышала.

– Подумать только! Она не расслышала!

– Это ужасно! В клубах сделано все, чтобы нормальные люди стали психами.

– Психи легче поддаются манипуляции. Под действием специально созданной галлюцинации они верят, что находятся в раю. НО ТЫ НЕ ПСИХ!

– Теперь я не знаю, кто я! Это была операция по пересадке мозга!

– Ослики-ветрогоны оставляют в клубе последние деньги, стыд и представления о своем величии. Осликам нравится, когда к ним относятся как к людям. (Хотя бы и за большие деньги.) Ослики никогда не поверят, что их просто-напросто обманули. Дина, я не ожидала, что ты настолько наивна! Но отпустить парня, который пошел за тобой… Это уже слишком! Как ты его узнаешь?

– МНЕ С НИМ БЫЛО ВЕСЕЛО!

– Самое поразительное, что феи никогда не ошибаются! И именно из-за этого делают чудовищные ошибки.

– Не поняла!

– Они все знают с первого взгляда, но уверяют себя, что плохо смотрят. Делают глупости, а потом удивляются! «Ведь я все знала с первого взгляда»!

У Дины от волнения захватывало дух. Будто она с разбегу прыгала с тарзанки без страховки или каната. Звезда шоу-бизнеса сидела в мягком кожаном кресле – далекая, самовлюбленная и отчужденная. Так и должны выглядеть звезды. Дина держала в потной руке диктофон, подглядывала в длинный список вопросов и вспоминала вежливые слова, с которых принято начинать общение. Собеседник дремал и не торопился начать сеанс душевного стриптиза. Динка мычала себе под нос слова «Здравствуйте», «Это огромная честь для меня», «Хотелось бы уточнить подробности вашего детства», «Вы так много сделали для меня». Он притворялся мудрым змеем. Динка старательно произносила дежурные фразы, пока не запнулась на главном: «А теперь немножко о себе». На этом месте в сознании Дины произошла сбивка файлов. Разрядился блок питания и помощи ждать было неоткуда. Дина забыла все на свете и с ужасом осознала, что на ее словарный запас наложено вето. Динка попала в мир без слов, но до телепатической связи еще не доросла. Динка мысленно кричала SOS и, как отключенный от сети компьютер, «зависла» в пространстве без времени. Но ситуацию спас герой дня. Ему надоело безмолвно сидеть, представляя себя змеем-искусителем, и он заговорил. Динка благодарно хлопала глазами и ждала подключения экстренных каналов связи. Словарный запас медленно восстанавливался, но оставался примитивным. Но это было уже неважно. Герой дня самозабвенно вещал в вечность.

Из интервью

– У меня было трудное детство. Знаете, это общество, этот строй, который коверкает психику творческого человека. Я боролся, как мог. Носил запрещенные длинные волосы, слушал запрещенную музыку. Я рано понял, что являюсь исключением из правил.

– И как же вы противопоставляли себя э-э-э строю, который подавлял личность?

– Я просто был самим собой. Конечно, было все – и коварство, и предательство, и любовь. Ради единственной цели я начал свой путь в полной нищете, попал в психушку, меня лечили, ставили эксперименты над моей тонкой ранимой душой. Мы родились нулями, которые очень хотели стать первыми. И мне это удалось.

– Гениально! Лучше и не скажешь!

– Что вы делаете сегодня вечером? – Герой дня открыл глаза и оказался хорошим парнем.

Счастливая Динка застенчиво постучала в дверь и боком вошла в кабинет главного редактора журнала. В руке она держала листок формата А-4 – напечатанное интервью с героем нашего времени. Редактор на Динку не глянул. Разбирал завалы на столе, по телефону устроил разгром фотоотделу за недостаток гламурности в последней фотосессии. Наконец на глаза редактора попал волшебный листок Дины. Дина торжествовала и ждала слов восхищения, признания таланта, немедленных предложений работы в отделе интерьера. Редактор должен был заплатить любые деньги, чтоб этот бриллиант сверкал в его команде. И когда редактор открыл рот, Динка не сразу поняла, с кем он говорит.

– Плохо! Очень плохо! От первого до последнего слова! Это пресная исповедь. Нет ни одного признания, от которого бы дух захватывало. Не ясно, почему наш читатель должен потратить на него время.

– Но он гений!

– Гениями назначаем мы! Про кого печатаем статьи, тот и гений! Все остальные – в общую очередь!

– Но вы сами…

– Настоящий журналист читает между строк! Изменился концепт. Мы становимся более актуальными, реальными, эпатажными.

– Но…

– Журналист должен угадывать тенденции завтрашнего дня. Поддержать человеческие ценности и тут же их разрушить. Поставить и на красное и на черное. Вытащить из рукава ту карту, которая будет востребована именно сегодня. Даже не знаю, что с тобой делать. Изменились требования.

– А может… Еще один шанс, – лепетала Динка упавшим голосом.

В мгновение разбились все ее мечты. За главным редактором стоял образ невидимого врага и нагло ей подмигивал.

– Хорошо. – Редактор смаковал роль вершителя Динкиной судьбы. – Смотри, что надо. «Сексом надо заниматься так, чтобы стены качались», «Я получаю за ночь восемь оргазмов, и это далеко не предел», «У меня всегда есть выбор, как я проведу ночь. Или с мотоциклом, или с женщиной, или с женщиной на мотоцикле». Нужны сенсации. А эти рюшечки о душе – извольте. Я отправляю красивую женщину на интервью, чтобы герой думал только о сексе. Он обязательно сморозит какую-нибудь глупость, которую я разрекламирую, цитатой поставлю на обложку и заработаю на этом деньги. Людям интересно, кто и с кем. Все остальное – блеф. Не делай вид, что умеешь думать. Тебе это не идет.

– И что делать?

– Принеси мне настоящую дичь! Тема – секс. Любой. С кошечками, с собачками, с крокодилами. Раскрути их, эпатируй, пляши, задавай вопросы, за которые можно получить в лоб. Слабо?

– Ну, не знаю.

– А надо знать. Я плачу за холодный циничный ум в юном хорошеньком теле. Набор тем и ассоциаций. «Мой первый эротический опыт», «С кем бы я занялся любовью, если б мог», «Какими словами я предлагаю женщине-мужчине уединиться», «Как часто я меняю своих сексуальных партнеров», «Был ли секс в туалете?», «Самое необычное место для секса в моей жизни». Мне нужны откровения, шокирующие подробности, интимные признания. Все остальное – к доктору. – И редактор без предупреждения повернулся к Динке спиной, дав понять, что разговор окончен.

– А чем занимается Алеша?

– Она решила здесь задержаться. Ей хочется поближе узнать планету, на которую она так часто смотрела со своей звезды.

– А ей хорошо? Ее никто не обижает?

– Кроме самой себя, ее никто не обидит. Но ее нужно защищать...

– От кого?

– От самой себя!

Дина ждала героя интервью в фойе гостиницы. Он опаздывал или прятался за колонной с единственной целью: «Сдохни, но держи фасон». Опаздывать менее тридцати минут считалось дурным тоном. Дина нервно бродила по холлу гостиницы, задавая себе очевидный вопрос: «Зачем я здесь?». Наконец убедила себя, что она агент далекой звезды, а задания не выбирают. Ей необходимо наладить связь с величайшим мозгом этой эпохи, и она пришла к нему под обыкновенным прикрытием – журналист-блондинка. По неизвестной причине это объяснение ее вполне удовлетворило, настроение улучшилось, и она вошла в образ шпиона вселенского масштаба. Динка, присев в мягкое кресло, смотрела из освещенного фойе на темную дождливую улицу. Динка, и правда, поверила, что она на пункте пересадки ждет своей очереди, чтобы лететь дальше, к своей голубой звезде. В закрытом аэропорту, откуда самолет уже никогда не взлетит. Динка наблюдала за брачными играми дождевых капель на стекле: они сливались в прозрачные силуэты мужчин и женщин.

– Привет, – раздался характерный хрип над самым ухом. – Молодец, что позвонила. У тебя есть душа. Это видно. – «Звезда» оценил Динкин профиль и остался им вполне доволен.

В полутемном подвале кафе было душно. На кирпичных стенах горели лампы «под старину», на деревянном столике стояли искусственные цветы. Похоже, эта дешевая закусочная так и осталась лучшим воспоминанием детства звезды космической величины. Звезда натянул на глаза капюшон и выглядел испуганным инопланетянином на разделочном столе, где космические повара готовили из него деликатес. Динкино сердце дрогнуло. В культовой эстрадной фигуре было нечто напоминающее загнанного в угол зверя.

– Я часто бываю одинок. Никто не верит, но это так. Поговорить не с кем. Всем что-то от меня нужно. Фальшивые улыбки, лицемерие, пафос. Трудно быть гением. Это огромный труд, огонь Прометея, который несешь перед собой и освещаешь людям путь. Нельзя уронить огонь в грязь. – «Звезда» устало опрокинул рюмку водки и профессионально вызывал жалость к себе.

– А ведь хочется поговорить. Я, конечно, не жалуюсь, но мне бывает очень одиноко. Властвовать умами людей – большое испытание. Я нуждаюсь в понимании. Но не имею права обижаться на людей. Между нами – бездна. – Он долил в рюмку последнюю каплю.

– Я рано познал женщину. И с тех пор познаю ее каждый день. А тогда, в школе, когда все произошло в первый раз, я думал, мир перевернулся вместе со мной, слетел с орбиты. Она была учительницей. Преподавала историю или обществоведение. У нее была очень мягкая, как тесто, грудь. Это было прекрасно. – «Звезда», облокотившись на деревянный столик, смотрел на Динку, словно зверь под прицелом ружья.

– Меня соблазнила учительница обществоведения. Прямо на столе в кабинете. Разбудила мою сексуальность и мою потребность в творческом самовыражении. Именно тогда я начал танцевать, петь, рисовать, снимать запрещенное порно, иметь по восемь оргазмов за ночь.

Динка вздрогнула и заказала чай с лимоном.

Далее ситуация развивается по следующему сценарию.

Дина помогает встать захмелевшей «звезде» со стула. Он хватается за нее, опирается на ее плечо. Они медленно преодолевают неожиданное препятствие – лестницу. «Звезда» горячо шепчет в ухо Дины:

– Если б я мог, я бы занялся сексом с президентом России. Во время секса понимаешь, что находится в голове у совершенно незнакомого человека. Все остальные – мне доступны.

Дина ловит такси, поддерживая тело знаменитости. Знаменитость упирается и исповедуется яростно и упрямо:

– Когда женщина мне нравится, я спрашиваю: «Любите ли вы Борхеса, как люблю его я?» Ты не представляешь, насколько в этой стране любят Борхеса!

Дина со «звездой» едут в такси. Пьяная (точнее, утомленная) «звезда» склоняет голову на плечо Дины.

– У меня был депрессивный период в жизни. Я каждый день спал с новой женщиной. Каждый день – с новой! Я рухнул в порок, в пучину разврата. И это мне нравилось.

Дина выталкивает тело «звезды» из такси. Он не сдается, упирается и бормочет:

– Несколько раз у меня был секс в туалете, в кино, в примерочной, в супермаркете, в метро. Конечно, в метро я был в черных очках.

Дина помогает «звезде» войти в двери гостиницы.

– А самым необычным местом для секса была обыкновенная кровать. Но вместе со мной там были два мужчины.

Дина помогает «звезде» не упасть в лифте гостиницы.

– Как редко встретишь хорошую, умную женщину, с которой можно поговорить.

«Звезда» в одежде заснул на диване, Дина выключает свет и выходит из комнаты.

Проходит по коридору, вызывает лифт, в лифте заглядывает в сумочку, вынимает диктофон, отматывает пленку, включает диктофон. Доносится голос.

– Я рухнул в порок, в пучину разврата. И мне это нравилось.

– А фея умеет выполнять желания?

– В том-то и дело. При ней нельзя ничего желать. Желания сбываются. И тут выясняется, что человек-то мечтал совсем о другом. Желать опасно.

– А почему фея не может пожелать счастья сама себе?

– Она может пожелать что угодно!

– Так пусть пожелает себе найти свои ключи!

– Это невозможно.

– Почему? Сапожник без сапог. Фея только исполняет желания. Она не может их заказывать. Тем более наша легкомысленная фея забыла, что она фея, что она вообще что-то может. Она не помнит, что умеет летать и исполнять желания.

В «Окнах» сделали примитивный заказ. Селедка, холодный картофель, пиво. У Кеши был огромный пивной живот, а Илья как-то уберегся от подобной неприятности.

– У тебя случается материализация?

– Что? – лицо Кеши вытянулось.

– Обыкновенная материализация. Сбываются мысли, ты получаешь все ровно тогда, когда это действительно нужно. Если ты ищешь какую-то вещь, которая нужна именно тебе, только в единственном экземпляре, настолько редкая, что ты не знаешь, существует ли она на самом деле, ты не бегаешь по магазинам, не запускаешь все на свете поисковые системы интернета. Ты просто загадываешь желание. Причем так, будто тебе все равно, исполнится оно или нет. «Хорошо бы мне это было иметь». И через несколько дней (три, семь, девять) ты можешь купить это в магазине. Напротив твоего дома, в самом простом-советском, за ту цену, сколько денег у тебя в кармане.

– Чудеса! – восхитился Кеша.

– Я точно не знаю, как это работает, но это работает! Ты создаешь в голове конструкцию, которая реализуется в жизни. Нарушаются все причинно-следственные связи. Ни одна теория вероятности не выдержит подобного насилия. Нарушаются все законы времени. Но платье из вчерашнего сна висит в витрине построенного за ночь магазина.

– А почему платье?

– Это образно! Приятно из скорлупы мысли извлекать целые города, доспехи, оружие духа. Но фея приходит в платье. В платье девочки-воина хранится целый мир чудес.

– Это сказка для девочек? – поинтересовался Кеша, убедившись в том, что он – фокус-группа, на которой отрабатываются сюжетные ходы будущей сказки.

– И для девочек тоже, – рассеянно произнес Илья. И повторил будто уверенней: – Фея приходит в платье. – Ему почему-то понравилось слово «фея», но почему, он не смог бы этого объяснить. «Симпатичное слово. Хотя, конечно, девочкино. Померещилось». – И Илья отогнал от себя лишнюю сентиментальность. Но факт оставался фактом. Слово пронзило его, словно молния.

– Феи ходят туда-сюда в окна между мирами. Когда они попадают к нам, они немного меняются. Принимают облик первой встречной женщины. Самое главное – сумка. В ней все волшебные предметы. С помощью этих предметов феи могут помогать людям и открывать окна.

– Как это?

– Очень просто!

– В сумочке есть все, что нужно самой обыкновенной фее! Волшебный алмаз, для того, чтобы правильно входить в иные миры, делать в воздухе аккуратные надрезы, для того, чтобы дырка в небе была не слишком заметна.

Ксюха от волнения раскраснелась, влажные губы набухли, зеленые глаза искрились электрическими разрядами, кудри растрепались в разные стороны. Не женщина, валькирия! Она кромсала чиз-кейк и орала на все кафе:

– Дура! Это тот самый счастливый билет, который выпадает лишь однажды! Ты взяла прекрасное интервью, а теперь пойдешь и продашь его в журнал.

– Как-то это… Ты сама понимаешь… Я немножко того…

– Вижу! Но ты не немножко того! Ты чокнутая!

– Я не могу! – Динка кончиком языка слизала молочную пену капуччино.

– Это ИГРА! Как ты не понимаешь! Он специально нес тебе высокохудожественную чушь! Кто о нем сейчас помнит? О нем уж давно забыли! А тут ты, роскошная, наивная, с детскими щеками и лицом. Эти признания гастарбайтера в том, как именно он покорял Москву, – твои подъемные. Не робей.

– Прости. Но это не мой жанр. Он такой беззащитный. С ним, и правда, вроде как уже никто не говорит по-человечески. Всем что-то надо. А тут как прорвало.

– Неси материал в журнал. Вот мой совет. Пусть они знают, что только ты, именно ты можешь раскрутить заносчивых циников, изощренных хомячков на нелепые признания. ТОЛЬКО ТЫ, И НИКТО ДРУГОЙ!

– Я – неудачница, – просто сказала Динка, взбивая из молочной пены облака. – Мне он понравился. Он не сделал мне ничего плохого. Такой же одинокий, как и все. Даже еще более несчастный, потому что имеет все, о чем мечтал. И мечтать ему больше не о чем. Это проклятье, а не счастье.

– Дина, ты – демагог. Пресс-конференцию ты будешь давать, когда станешь знаменитой и богатой и выпустишь свою первую книгу «Как я брала первое интервью, и оно провалилось». Ты будешь скандально известной журналисткой года, сезона, эпохи. Ты подставишь и разведешь всех мало-мальски порядочных людей. Или разведешь, а потом подставишь. Я клянусь, тебе это понравится. Это честный бизнес. Все хотят славы. Эти стареющие звезды бегут за уходящим поездом. Ты их немного встряхнешь, оживишь в памяти людей. Тебя будут ценить, как колдуна Вуду. Больше некому стряхнуть с них пыль и придать человечности высохшим мощам. «Он кончил восемь раз за ночь». Сенсация какого сезона? Новость какого года? А у тебя, как новенький! Либо иди и сдавай интервью в журнал, либо я с тобой больше не разговариваю.

– Я слабачка. Это легенда…

– Ты просто идиотка! Это он будет всю свою жизнь вспоминать самую важную встречу в жизни. С тобой. Только ты вновь разглядела свет его угасшей души! А ты… Ты… Ты… Неужели ты не понимаешь – он сам про себя придумывает сплетни. Он использует тебя, чтоб ты донесла его откровения и несвежие эротические фантазии до народа. Ты пойдешь и сделаешь это… Сдашь материал. Без этого материала тебя не пустят в ДВЕРИ! Никогда не пропустят в ДВЕРИ большой жизни и успешных людей!

– Они не узнают…

– Узнают, еще как узнают. Обмен информацией произойдет так быстро, что ты и глазом не успеешь моргнуть. На голограмме твоей души будет впечатано всего одно слово. «Годна к строевой».

– Я не могу. – Динка сделала большой глоток кофе и поняла, что сейчас заплачет. Ксюха в черном платье в белый горох способствовала обмороку. – Я в него чуть не влюбилась, а ты… Если в этом мире платят только за подлость, то я пас…

– Не за подлость, Дина. Записывай по слогам. За стратегию, за уверенность, за настойчивость. В крайнем случае – за стремление к победе. Запоминай и впитывай!

– Это подлость, как ее не называй!

– Играй, блефуй, выкручивайся! И тогда ты будешь первой! Все лузеры мира оправдывают себя тем, что не смогли! А ты стань человеком! Назло стань!

– Не трать зря время.

– Дай хоть послушать эту ахинею. – Ксюха уверенно потянулась за диктофоном. – У твоей звезды плохой имиджмейкер, раз для ответственных признаний заготовил набор расхожих штампов и корявый набор слов. Ну включай своего Калигулу. – Динка щелкнула кнопкой диктофона. И с ужасом она услышала собственный голос.

– Фея Алеша была очень смелой девочкой…

– Что это? – брезгливо спросила Ксюха. – Вы играли в мальчика и девочку наоборот?

– Ой, это Майка сунула кассету. Я записываю ей сказку на диктофон. Чтоб не теряла связь с мамой. Эти вибрации, голос и все такое… Мы можем общаться на расстоянии.

– Понятно! Ты сама еще ребенок! Майка – взрослее тебя. А вот кто-то заигрался в сказку о грустной фее.

– Не грустной, а потерявшейся. Она пройдет испытания, найдет волшебные слова, встретится с настоящим счастьем, за которое уже не нужно будет бороться. Знаки, случайности, совпадения, вещие сны, стрелочки в большом городе.

– Вот тебе знак. Бери кассету, руки в ноги и в издательство. Знаковее некуда.

– Этот знак мне не нравится. Ты прости меня, Ксюха. Так много со мною возишься, но я лучше здесь, с принцессами, которые каждый день проходят испытания и становятся немного лучше.

– А за что ее изгнали?

– Она все время чего-то ждала.

– Ну и дура! Ждать опасно! Можно состариться! – Ксюха тряхнула веселыми кудрями. – Делай что хочешь, твоя жизнь, – милостиво разрешила она, накрасила губы и потащила Динку на очередной кастинг.

– Давай быстрей! Опаздываем. Заказ ответственный. Мазь от комаров. Срочно требуется позитивное молодое лицо без прыщей.

А диктофон со сказкой так и остался лежать на столике в кафе.

Илья назначил в кафе встречу с немолодой сказочницей. Его задержал Кеша, лифт, неожиданно разрядившийся аккумулятор машины, что уже было настоящим чудом. Наконец он влетел в кафе и с облегчением понял, что пришел на встречу первым. Илья сел за столик, посмотрел бабочек на стеклянных стенах, заказал капуччино с корицей и принял–ся скучать. В эту минуту он обнаружил на столе диктофон. Ра–ди скуки Илья щелкнул кнопкой и услышал бодрый Динкин –голос.

– Феи ходят туда-сюда в окна между мирами. Когда они попадают к нам, они немного меняются. Принимают облик первой встречной женщины. Самое главное – сумка. В ней все волшебные предметы. С помощью этих предметов феи могут помогать людям и открывать окна.

– Как это?

– Очень просто!

– В сумочке есть все, что нужно самой обыкновенной фее! Волшебный алмаз, для того, чтобы правильно входить в иные миры, делать в воздухе аккуратные надрезы, для того, чтобы дырка в небе была не слишком заметна.

Илья вздрогнул и не успел осознать очевидное. Кто-то в этом городе пытается сочинить сказку, которую можно прожить в реальном времени. И в этот момент над его ухом раздалось вечное: – Простите, что опоздала. – На него смотрела сказочница, погрязшая в сложном внутреннем мире, с печальными глазами, в оранжевом шарфе ручной вязки. Но это была не та сказочница, которую искал Илья. Маленькие глаза, большие линзы, рыжие волосы, тонкий хвостик, перехваченный канцелярской резинкой – все признаки большого русского писателя. Илья вздохнул. Чудес ждать не приходилось.

Если герой намучился, если в сердце осталась хоть капля здравого смысла и любви – его терпимость будет вознаграждена.

В самый темный день его жизни к нему придет настоящая фея.

В джинсах. С хвостиком и с чуть лукавым взглядом. Она – добрая и живая. Этим все сказано.

У нее абсолютно все настоящее. Тепло. Веселье. И душа.

Любовь феи дарят по вдохновению. Самому несчастному. Но при этом умудряются сами влюбиться по уши.

Феи – воины в юбках. Воплощение детской мечты. Приходят к тем, кто долго их призывает, часто рисует в своем воображении.

Феи – солнечные девочки, являются в самое неподходящее время и в самый неподходящий час – для того, чтоб вернуть вкус к жизни уставшим героям. И уйти. Как они это делают, не ясно. Главное, что после их вмешательства жизнь течет в другую сторону.

* * *

В маленьком уютном кафе с зелеными стенами Дина еле протискивалась между посетителями. На ней была рабочая форма – черное платье и белый фартук. Дина с подносом смотрелась почти также нелепо, как Дина без подноса. Но с подносом было страшнее. Дина встречала гламурную публику у входа, с видом хозяйки медной горы вела их к свободному столику, принимала заказ и носилась по залу с чашками кофе. Она училась улыбаться мило, а не тревожно, и передвигаться по залу легкой походкой, чего бы ей это ни стоило. Работа в кофейне нравилась Динке. Она зашла сюда пару недель назад, обнаружила объявление «ТРЕБУЮТСЯ» и осталась. Динка металась, как фантастическая бабочка, между посетителями и барной стойкой. За ее отчаянными движениями следил человек с грозной черной надписью на желтой футболке «Администратор».

– Дина, подойди ко мне! – Дина освоила «Улыбку дня» и с радостью ее продемонстрировала.

– У тебя хорошая улыбка. Но кофе – полное дерьмо!

Администратор принял решение оставить Дину в команде, и Дина получила огромный кредит доверия. Трудно быть феей. Администратор натренированным движением руки засыпал кофе в аппарат.

– Итак, кофе с горчинкой или кофе с кислинкой. Чем дольше послевкусие сохраняется после первого глотка, тем лучше. Первый глоток – взрыв, ураган или вулкан. Если ты после первого глотка кофе ничего не почувствовала, кроме горечи или кислоты, значит, ты сварила плохой кофе. Его нужно вылить.

– А как я пойму? – несмело поинтересовалась Динка, которая к этому времени была настолько очарована кофейной машиной, что решила остаться работать здесь навсегда.

– Это мистика. Но хороший кофе сразу видно.

Дина с восторгом прошедшей кастинг феи любовалась кофемашиной, администратором, пузырьками горячего молока и чувствовала: «СПАСЕНА!»

– Ну а теперь сама попробуй сделать. Молоко взбиваешь до пены, варишь обыкновенный эспрессо, тоненькой струйкой вливаешь горячее молоко в кофе, взбиваешь пенку и посыпаешь корицей Кое-кто гадает по корице. Гадание легче легкого. Всем обещает одно и то же – хороший секс. Капуччино – лучшие продажи сезона. Эта корица не так наивна, какой может показаться с первого взгляда.

Действительно, в россыпи корицы на белоснежной пенке молока можно без труда разглядеть женщину на пике страсти.

– Это хорошее кафе. Мне здесь нравится. Я слегка устала от пафоса, от значительности, от чувства собственного величия. Хочется отойти в сторону и смотреть на жизнь из-за кофейного столика, а лучше – из-за барной стойки. Когда я заработаю все деньги мира, я обязательно открою кафе на побережье моря и буду варить кофе с утра до вечера.

Но администратора Динкина мечта не тронула или он ее не расслышал. Динка приготовила капучино, щедро посыпала его корицей. С любопытством разглядывала женскую фигуру на пенке, которая образовалась от пудры и молока. Своими элегантными движениями она произвела впечатление только на одного мужчину. Игорь в сопровождении тощей спутницы с ярко накрашенным лицом в немом ужасе смотрел на Динку в школьной форме и белом переднике. Наконец Игорь покрутил пальцем у виска, что-то пробормотал спутнице на ухо, и парочка удалилась из кафе.

Индиго были очень умными от рождения, и им быстро надоедало жить. Старичок и его невидимая команда старались вовсю, чтоб информация о новорожденном Индиго, в который раз пришедшем изменить мир, попала куда надо и к кому надо. Всю оставшуюся жизнь ученые ставили над Индиго опыты, обкалывали препаратами, наблюдали, как устроен Индиго изнутри, прикрепляли проводки к черепушке и смотрели, как «экспериментальный» ребенок реагирует на электрические импульсы.

Пытались выжать, какие сны снятся Индиго, делали прекрасные трепанации черепа, добираясь до их мозга. Но той, которую они искали, среди них не было.

Кеша и Илья пили пиво. В «Окнах» деревянные скамейки пропитались духом одиночества Ильи. Он впадал в опасную форму депрессии. Кеша проявлял чудеса нечуткости. Он идеально подходил для роли исповедника, потому что через секунду навсегда все забывал. Илья его уважал за постоянство. Кеша был непроходимо глуп.

– Я не тот, за кого себя выдаю.

– А кто ты? – Кеша чуть не выпустил на стол пивную струю, которую только что отхлебнул из стакана.

– Я не знаю, Кеша. Сейчас я ничего о себе не знаю. Я очень одинок.

– А может, это, девочек? – предложил «скорую помощь» Кеша.

– Да иди ты! – Илья вглядывался в пену, словно только она могла раскрыть тайны острова Буяна. – Ты не представляешь, насколько я с детства был одинок. Никому не нужный посланник далекой планеты! Потерянная экспедиция! Хрупкий цветок, обреченный на одиночество и бессмертие. Загнанный в тупик. А тут один миг, щелчок и все! Пришли за мной! Ты хоть представляешь, что это значит? Встретить своих после ста лет одиночества! Она – волшебная!

– Илья, не сходи с ума!

– Здесь тайна! Память будто что-то знает. Транслирует мне картинки. Но я их не понимаю, не считываю.