Текст книги "Ого, индиго!"

У нее были длинные светлые волосы. Укладывала она их просто. На прямой пробор. Все – глаза, волосы, руки – подчеркивало важность встречи. Наконец она пришла не одна. С ней была подружка.

– Дура!!! Кого ты ждешь? Это женатый человек!!! – подруга оглядела ее критически – А тебе необходимо подстричься. Волосы копят информацию о человеке. Если хочешь от кого-то избавиться – режь под корень. Все в твоих волосах. И прошлое и будущее. Сходи к моему стилисту. Измени себя. Покрась волосы в радикальный цвет. Забудь о нем. Если бы он тебя любил, сам бы нашел. Быстреньк-о-о. – Слова подруга произносила стремительно. Резко. Оплеухами.

– Режь его намертво. Стань каштановой. Нежно-русой. Смоляной брюнеткой. Только не сиди здесь, как кулема. Он не придет.

Героиня романа была близка к обмороку.

– Прическа, цвет, все может помочь изменить отношение к миру. Стань гармоничной. Пусть твое внутреннее «Я» воплотится в «Я» внешне. Стань другой, но найди себя. Прическа – тончайшая составляющая женской магии. Это самое простое, что можно сделать. И самое сложное. Если ты для себя все уже решила, рискуй до конца. Если ты встала на путь изменения себя, я тебе помогу.

Влюбленная девушка покорно кивала головой. Вскоре она появилась у окна опять. Тихая и покорная. Она ждала. На голове красовалась оригинальная прическа. Один висок был выстрижен под корень, волосы на другой стороне прикрывали ухо. Челка свешивалась на глаза. Затылок был несимметрично выбрит. Цвет тоже был оригинальный. Морковно-черный. Она сидела и смотрела в окно. Динка мысленно пожелала ей дождаться… И она дождалась…

Илья мрачнел, глаза его наливались тревожным блеском. Тихая фаза сумасшествия отступала. Натура бунтаря рвалась в бой. Что ни говори, встреча с девушкой вскрыла в нем секретные коды и сделала жизнь невыносимой. Илья зубами, словно чеку у гранаты, рванул кольцо холодной банки пива. Кеша словно впервые оценил внешний вид Ильи. Круги под глазами, влажный блеск глаз, выдающий нервное перенапряжение. Илья не врал. Он действительно работал и днем и ночью. Но что именно делал Илья, Кеша не понимал.

– Блажь!

– Нет, Кеша. Это не блажь! Либо я открою эту ДВЕРЬ. Либо исчезну, испарюсь, пропаду без вести. Я не привык сдаваться.

– Да как она хоть выглядит, эта ДВЕРЬ? – Кеша недоверчиво покосился на друга, будто подозревал, что тот собирался ограбить банк, сейф или магазин. Но дело было гораздо запутанней. Илья прорывался в НООСФЕРУ, чтоб получить код к секретной информации. Кто такая связная и где ее найти? Илья получил ответы почти на все вопросы, но последняя ДВЕРЬ оставалась запечатанной. Операция «Оса» срывалась. Времени почти не оставалось. Но Илья ни на шаг не приближался к собственной мечте. Непонятная ДВЕРЬ стала для него символом свободы.

– Невидимая волшебная ДВЕРЬ. Если я ее открою, я навсегда забуду, что такое страх. Только ДВЕРЬ нас отделяет от чудесной реальности. Там до сих пор поют вещие птицы, звери умеют говорить и ты знаешь все на свете, попробовав волшебного молока! Любое твое желание мгновенно воплощается в реальности. Я открыл много ДВЕРЕЙ! Но эта держится намертво! – Кеша искренно промычал нечто похожее на слова поддержки.

– Я верю в тебя! Но зачем? Ты заигрался, Илья! Это и есть наша реальность! Единственная! Ты издатель, а не герой сказки! А ты борешься с мельницами, забыв, что вырос из юного возраста сказочного принца! В этом мире мало волшебства, но жизнь все равно прекрасна! И было бы глупо ее не замечать! ДВЕРЬ и замок от нее находятся только в твоей голове! Оглянись! Ее больше нигде нет!

– Она есть, – твердо ответил Илья. – Я раньше тоже не верил. А теперь точно знаю. Она так же реальна, как ты, как я. Она – вечная. Через нее странники и пророки проходят в четвертое измерение и обратно. Ей что-то во мне не нравится. Я уперся в нее лбом. И дальше ни шагу.

– Я не понял, что ты там делаешь? На что надеешься?

– Я открою ДВЕРЬ. На минутку выйду в чистый сияющий космос. Напитаюсь его волшебным излучением. Превращусь в коршуна, ворона, орла. В щуку, в налима, в золотую рыбку. В медведя, волка, зайца. Я пробегу весь мир и обязательно ее найду.

– Ну ты даешь! Сказка лишила тебя мозгов!

– Золушку нельзя найти обычным способом! Она не оставляет следов. Встреча с ней может быть только случайной! Перед ДВЕРЬЮ толпится куча народа. Но ДВЕРЬ нельзя обмануть. Надо сказать одно волшебное слово, и она откроется. Но все слова, которые я знаю, – обыкновенные. Волшебные я знал, но потом забыл.

– Уникальный случай! Издатель впал в детство! Играет в солдатиков, вспоминает волшебные слова! Больше никому не говори! Тебя уволят.

– Все равно. – Блеск в глазах Ильи становился все более насыщенным. Словно в вспышках грозы, он в секундных озарениях видел очертания невидимой волшебной ДВЕРИ.

Она зашла в кафе, неловко улыбаясь. К столику пробиралась бочком. А при заказе мороженого слегка покраснела. Динка догадывалась, почему эта женщина так заискивающе и преданно старается смотреть в глаза всем встречным-поперечным, включая официантов. За каждым лишним сантиметром ей мерещилась склизкая улыбка целлюлита. Женщина села за столик и вяло поковырялась в ванильном штруделе. Давилась, но ела. Она, как застенчивая собака, смотрела по сторонам своими большими глазами. Вскоре за её столик подсела подруга. Раздались скупые обрывки фраз. Женщина шептала тихо. Получалось громко.

– Чувствую себя мешком. Я даже ходить по-другому стала. Чувствую, что все смотрят вслед и думают про меня какие-то гадости. Целлюлит как болезнь. Постыдная. Подлая. И главное, ничего не помогает. Одно вымогание денег. – Женщина смотрела на подругу по-девичьи наивно. Будто бы, разжалобив ее большое сердце, она мечтала услышать какой-то новый рецепт или уникальный способ избавления от позора. Подруга напряженно молчала. Женщина недовольно проморгалась и села на своего любимого конька.

– Мужчинам проще. Они от себя в восторге при любых обстоятельствах. Но почему у нас все по-другому? Почему так сложно любить себя? – Женщина смотрела на подругу с вызовом. Та опять послушно кивала головой. Женщина стала не–отразимой. Щеки запылали от выпитого глинтвейна. В глазах промелькнуло отчаянно-девичье. Сексуальное, игривое.

– Целлюлит сначала нападает на тело, а потом на душу. Баба с целлюлитом не имеет права на счастье, на любовь. – Динке становилось неловко за эту милую тетку, которая так легко отказывалась от своих прав из-за обиды на целлюлит. На саму себя и на весь мир, вместе взятый.

– Я ненавижу себя. – Женщина входила в раж. – Я ненавижу себя. – Лицо ее отяжелело. Ее взгляд стал холодным, с оттенком апельсиновой корки.

– А ты веди себя, будто ты единственная. – Голос ее подруги оказался бархатным. Динка старалась, транслировала, но кое-что еще не получалось.

– Почти все великие женщины не были идеальными. Они были даже уродливыми. Но это никого не смущало. Наоборот. Они превращались в самых обольстительных женщин своей эпохи. Налет эксклюзивности и уверенности в себе делал из уродливого – божественное. Я знаю одну полную барышню, которая носит очень короткие вещи, сумочки с рюшечками и совершенно не боится быть собой. У нее масса любовников и любимых тонконогих подружек, которые мечтают выплакаться у нее на плече. Она себя любит и чувствует королевой мира. У нее завышена самооценка, но это ей да–же идет.

– Странно, сколько лет тебя знаю, но не узнаю сейчас. Ты впервые говоришь так страстно. Но ты права! – Вскоре женщины доели пирожные и ушли. Динка убрала за ними тарелки.

Старичок знал правила ИГРЫ. Если Маша и Витя зашли в волшебный лес, значит, им больше всех надо. Именно в лесу за полшага до Снегурочки на героев свалятся настоящие испытания, судороги кошмара, пение лже-Баюна, черные силуэты деревьев. Если Маша и Витя попали в волшебный лес, они так просто оттуда не выйдут. За все надо платить. Именно на правильном ПУТИ встретятся лже-странники и лже-знаки, которые укажут неверное направление. Вместо напитка силы поднесут вино забвения, вместо бани посадят на угли, вместо кровати скинут в каменный мешок. Если Маша и Витя зашли в волшебный лес, им придется вспомнить, зачем они это сделали. Если Маша и Витя зашли в волшебный лес, значит, Снегурочка и правда существует.

Старичок знал правила игры и выбрал себе роль сумасшедшего Кощея только потому, что у него было чувство юмора.

Дина бегала по кафе, варила кофе и разносила заказы. Капелька молока сорвалась с подноса и упала на черную рубашку человека в очках. Зануда, педант и хам.

– Ой, извините, одну минутку! – Дина схватила салфетку и старательно размазала пятно по дорогой рубашке.

Молодой человек (менеджер? VIP? генеральный директор?) от такой наглости потерял дар речи. Дина чувствовала себя канатоходцем в бушующем мире между салфеткой в одной руке и пирожным с кремом и ягодами в другой.

– Это лучшее, что с вами могло произойти. Представляете, сегодня с вами обязательно должна была произойти неприятность. И ангелы сломали голову, что делать, чтобы смягчить удар судьбы. Вы сегодня жили без страховки. Каждую минуту вас мог облить грязью грузовик, вас могли уволить, от вас мог уйти любимый человек без объяснения причин. А тут появляюсь я. На вас капает малюсенькая капелька кофе, и все. Напротив графы неприятность – жирная галочка. Она произошла. Хуже уже не будет. Это большая редкость – неприятность с комфортом. Сегодня можно получить от жизни настоящее удовольствие. – И произошло то, что должно было произойти. Дина поскользнулась на апельсиновой корке и упала на молодого человека. Торт с кремом и ягодами размазался по лицу Самой Важной Персоны на свете. Как только лицо ПЕРСОНЫ № 1 превратилось в творожную массу, в кафе вошла строгая подтянутая девушка. По всем признакам она была второй половиной зомби-менеджера. Без признаков чувства юмора, с обостренным чувством собственного достоинства, с тяжелейшей формой мании величия.

– Мотя? – Девушка мгновенно оценила ситуацию, которая грозила крахом всей ее жизни.

– Не люблю клоунов. С детства их ненавижу. – Суровые ледяные слова сорвались с ее некрасивых губ, и девушка быстро развернулась, вышла из кафе. Лишь бы посетители не успели связать ее с творожным принцем. Судьба Дины была предрешена.

Спецслужбы судорожно искали источник особого излучения. Невероятное свечение фиксировали то там, то здесь. Психологи и экстрасенсы сбились с ног, пытаясь вычислить логику перемещения «объекта» в условиях большого города. Ситуацию усугубляло то, что никто не знал, как выглядит «объект». Не помогали сканирования, запросы, ясновидение. Образ «объекта» растворялся словно туман. Конечно, великие гипнотизеры не признавались в том, что совершенно ничего не видят. Только вспышка, энергия, свет. Одни предполагали, что это невидимый «объект» – инопланетянин в большом городе. Лазутчик, наблюдатель, шпион. Другие склонялись к романтической версии, что это ангел. Частота вибраций не совпадала с частотами, которые могли фиксировать приборы и человеческое сознание. Третьи приходили к выводу, что с ними играет злые шутки судьба, и они охотятся за пустотой. За тем, чего нет. Источником излучения могло оказаться что угодно – выбросы заводов, плохая экология и глобальное потепление. Четвертые на полном серьезе предполагали, что их водит за нос дурак – в прямом смысле этого слова. По их мнению, такое количество энергии могло транслировать только живое существо с ущербным мозгом. Олигофрен. И только старичок прислушивался к вибрациям космоса и улыбался уголками губ. Он чувствовал присутствие СИЛЫ. И как охотник выжидал, когда дичь сама выбежит ему навстречу. В том, что встреча неизбежна, он не сомневался. Он искал источник СИЛЫ, ловил тонкие эмапации в пространстве, замечал малейшие изменения в новостях СМИ. Он прекрасно осознавал, что СИЛА оставит след на всем, к чему прикоснется взглядом-волшебной палочкой. Он с недоверием воспринимал доклады, что «в городе все спокойно». Старичок прекрасно понимал, что в городе «все не спокойно». Он высчитывал замысловатую траекторию, по которой двигался объект. Ставил на карте города красные флажки. Соединив пунктирами точки, в которых были отмечены излучения, старичок разглядывал дивную бабочку. Объект передвигался, прикрытый неведомой защитой. И за ним, по астральным коридорам, словно факельное шествие, в полной темноте вышагивали лучшие экстрасенсы страны. Кое-кто уже был близок к разгадке, что стоит за фантастическим энергетическим кристальным свечением. Но при мысленном приближении к объекту психолог терял контроль над собой и слеп, будто пытался взглянуть на палящее солнце. Кто стоял за Солнцем, оставалось тайной. Стена огня укрывала «объект», и разгадать эту загадку было практически невозможно.

Вечером в кафе было особенно красиво – приглушенный зеленый свет порождал неповторимый уют, по стенам расползались волшебные тени и оживали черно-белые фотографии. Динка в который раз протирала дубовую стойку бара. В нелепой школьной форме она выглядела нашалившей девочкой, которую оставили после уроков. Динка ждала приговора, но надеялась, что судьба смилуется над ней и ее оставят в кафе с зелеными стенами, где пахнет хорошим кофе, – в самом «фейном» месте в столице. Здесь так легко было верить в чудеса. Наконец из служебного помещения появился администратор и пострадавший молодой человек. Администратор проводил молодого человека к выходу.

– Всего доброго! Заходите! Будем рады видеть! – Молодой человек сердито стрелял глазами и всем своим видом показывал, что вход в кафе для него закрыт навсегда. Без тени улыбки на лице он прошел мимо Динки, продемонстрировав презрение, высокомерие и гражданский пафос. Дина все поняла. Молодой человек исчез из Дининой жизни навсегда. ДВЕРЬ закрылась. Администратор вгляделся в худощавое Динкино лицо и отметил, что передник и фартук ей очень идут.

– Ты мне очень нравишься, Дина, но наш кофейный роман так и не начнется. Не сердись.

– Я все понимаю, – сказала Динка, закусывая губу.

– Ты не виновата. Так совпало. Оказывается, у него сегодня романтическое свидание. Он собирался делать девушке предложение. Войди в ее положение. Она идет, уверенная в завтрашнем дне, в том, что этот перец наконец созрел, отреагировал на все ее уловки, намеки, неинтересные тайны. Она идет с верой в завтрашний день. Наслаждаясь тем, что, наконец, поймала хорошенького хомячка с блестящими финансовыми перспективами. А тут ты!

– Что я?

– Дина! Ты себя со стороны видела? Тебе в цирке работать, взглядом стены разрезать. А мы – обыкновенные люди. Мы счастливы, когда нам не страшно. А ты пугаешь. Стараешься делать все правильно, как все, а получается черт знает что! Ты не умеешь быть такой, как все. Научиться этому – мечта всей твоей жизни! Хватаешь на лету. Кофе уже ничего.

– Правда?

– Мог бы быть гораздо лучше! Ты же жизнь человеку испортила! Моральный ущерб невосполним! Встреча с тобой – знак, фатальность. Но не все это понимают правильно. Прости. Я боролся за тебя как мог… Ты – маленькая жертва в большой ИГРЕ. Я буду скучать, правда.

– Я тоже. – Потом Динка плакала на куче апельсинов, будто ее отлучали от «фейного» кафе с помощью специально выученных ветрогонов.

В «Окнах» царило затишье.

– Ненавижу себя! Ненавижу! – Илья стукнул кулаком по деревянному столику.

– Старик, ты не прав!

– У тебя бывает такое, будто весь мир против тебя? Цепь неясных событий пытается опрокинуть тебя. Опутать по рукам и ногам. Отправить в прорубь вниз головой? Все против тебя! В один миг мир объявляет тебе войну! Остается цель – ВЫЖИТЬ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ!

– Ну ты загнул, старик! – Кеша изумился тому, как быстро прогрессирует болезнь. К мании величия добавилась паранойя. Что было не так плохо в сложившихся обстоятельствах. Место главного редактора освобождалось для Кеши само собой.

– В один прекрасный день ты просыпаешься совсем другим. Все валится из рук. Тебя предают друзья, реальность заметно прогибается, и ты остаешься совершенно один против сил тьмы.

Кеша вздрогнул, словно Илья читал его мысли и тоном уставшего мачо устраивал порку своему старому другу. Но Илья говорил о своем:

– Я все детство провел в огненном кругу.

– Как это? – лихорадочно улыбаясь, прогнулся Кеша. Получалось тревожно.

– Я рисовал вокруг себя огненный круг. По ночам видел, как в него бьется нечистая сила. Она плясала, тянула ко мне костлявые руки, но не могла преодолеть таинственного препятствия. Я до сих пор в нем – в огненном кругу. Каждый день. Каждую минуту. Без него – все пропало.

– Старик, расслабься!

– На земле – война, Кеша! Если я расслаблюсь, забудусь, засну, прерву вечный пост в огненном кругу, нечистая сила навалится на меня. Она бьется о круг, как ночной мотылек о лампу! Нечистая идет цепью. Бесы куражатся, демоны торжествуют.

– Илья, тебе срочно нужен отдых! Это опасно! Круги под глазами, чертики в глазах!

– Нечистая идет по пятам. Стоит остановиться, она наносит подлый удар. Я в кругу.

– Илья, ты дурак!

– У меня с детства ощущение, что за мной следят. Идут след в след. Держат под прицелом. Кто-то стреляет в упор. Я отличная мишень для продвинутых снайперов. Меня подключают к коридорам страха. В меня загоняют страх, неуверенность в себе, словно иглы или электричество. НО Я НИЧЕГО НЕ БОЮСЬ. ЭТО ТОЛЬКО ИГРА.

– Кто за тобой следит? – Кеша улыбался чуть сильнее, чем было принято между друзьями.

– Я не знаю, – развел руками Илья. – Тьма – везде. Зло останавливает только огненный круг.

– Опять? – с недоверием Кеша покосился на Илью. Состояние друга ухудшалось на глазах.

– Бесы тянут ко мне липкие лапки. Подсылают своих агентов. Озвучивают голосами близких друзей всякую чушь. Если цепь фатальных событий идет на тебя стеной, то это навсегда. – Кеша напрягся, когда Илья говорил про «близких друзей». Версия, что Кеша подвергался химической атаке бесов-противников его вполне устраивала. Он слегка выкатил глаза. В жалком исполнении предательство выглядело не таким отвратительным. Конечно же, он живет под действием бесов-галлюциногенов. А Илья продолжал делиться с Кешей своим драгоценным жизненным опытом.

– Я бьюсь с нечистой силой, с бесами каждый день. Они вырывают волосы чести, задувают свечу надежды, выцарапывают глаза правды. Подставляют кривой стул и милостиво подносят веревку отчаяния. НЕСЧАСТНЫЙ АГЕНТ – ПЛОХОЙ АГЕНТ. Они пытаются контролировать мою жизнь. Залезают в щели, двери, окна. Плюют в горячее. Студят холодное. Без огненного круга я бы совсем пропал. – Илья вздохнул и опустил голову на руки.

– И что делать? – осторожно прошептал Кеша.

– Верить в себя и в свою великую цель. Надо дойти до конца и умудриться не сойти с ума от пустоты и одиночества. Пустота – тоже испытание, которое надо пройти. Надо быть готовым к удару каждый день. Особенно в тот день, когда ты совсем не ждешь удара. Бесы – подлые, трусливые, завистливые. Они – лилипуты, медленно, но верно перегрызающие сухожилия Гулливеру. И в один прекрасный день Гулливер умрет от потери крови.

Илья наконец взорвался, словно закупоренная бутылка шампанского. Хрустнул, словно мост, по которому прошли солдаты – чеканя шаг и создавая особую разрушительную вибрацию.

– Ненавижу себя! Ненавижу! Всегда не к месту, не вовремя, не на своей планете! Я всегда опаздываю спасти мир! Ей плохо, а я ничего не могу поделать, – Илья впал в настоящее отчаяние.

– Только бесы причиняют мне боль и говорят, что я еще жив! Как они мучают, Кеша! Как изощренно и изобретательно они умеют издеваться над людьми! Но я открою ДВЕРЬ.

– И что? – с сомнением в голосе замер Кеша. Он уже начинал бояться невидимых дверей, коридоров, людей.

– Бесы не имеют кода доступа к ДВЕРЯМ! Они к ним даже не могут приблизиться! Я оторвусь от погони. Но зато, если я открою ДВЕРЬ, смогу выполнить любое желание. Именно там, в свободном пространстве, в световых вибрациях чуда я смогу за ночь создавать дворцы или их разрушать. Только там, за ДВЕРЬЮ, я узнаю все, ради чего проделываю этот ПУТЬ!

Кеша снова вздрогнул.

– Но ДВЕРЬ окончательно откроется, если Золушка будет рядом. Вот такой парадокс. – Илья наконец пригубил холодное густое пиво. А Кеша задумался. Он вовсе не желал, чтобы Илья после посещения заповедной сказочной страны смог читать его мысли как свои и догадываться о его не вполне чистых намерениях. Но вероятность того, что все произойдет именно так, была равна нулю.

Дина и Ксюша катались на речном трамвайчике по вечерней Москве. В воздухе пахло осенью. Динка за лето повзрослела, и ей пришлось признать очевидное:

– Я лузер, я неудачник. Я не смогла удержаться даже на той работе, где большими буквами написано «ТРЕБУЮТСЯ, ТРЕБУЮТСЯ, ТРЕБУЮТСЯ!».

– Ты просто не такая, как все.

– Я просто не знаю, кто я, что я, зачем я. И почему именно со мной… – Динка запнулась, в глазах показались предательские слезы.

– Не реви… – бросила Ксюха на пике философского озарения. – Жизнь – кастинг. Ты же об этом знаешь. Мы надеваем разные лица, чужие маски в надежде, что кто-нибудь купит именно нас. Вдруг кому-то до колик в животе захочется иметь представительного менеджера, торговца недвижимостью, топ-модель, рекламщика, директора банка, режиссера великого фильма. Наше «я» – самый точный бизнес-план. Улыбайся, пляши, виляй хвостиком и все будет хорошо.

– Я никому не верю.

– А никому и не надо верить. Люди – одинокие Вселенные. Нас объединяет только реклама стирального порошка.

– Рекламу делают для полных идиотов. Не понимаю, что можно купить по рекомендации летающих бобров, танцующих собачек, плодовитых зайчиков. Какие тесты указали на то, что именно пляшущие коровы помогают избавить склад от излишков мобильных телефонов, стиральных машин, телевизоров? Что за чудо-люди догадались показывать летающих людей после того, как они попробовали йогурт? Почему люди в рекламе попадают в цветные сны? Судя по всему, после употребления кефира люди переживают такие же галлюцинации, как и после ЛСД.

– Мир – безумен. Кровь в телевизоре давно заменяет борщ или клюквенный сок. Говорят,настоящая кровь в кино выглядит неубедительно. Представь, насколько неубедительно в телевизоре выглядит настоящий человек. Мы – сны. Иллюзии. Тени. Фантомные боли. Смирись.

– Ты записалась в философский кружок? Убеждаешь себя наконец выйти замуж или уйти в монастырь?

– Не поверишь. Я совершенно спокойна. В монастырь я могу попасть ради сбора материала в газету под условным названием «Секс в монастыре». Не смейся, не улыбайся. Оказывается, самый главный вопрос, который мучает социально успешных людей со средним уровнем заработной платы, «Мечтают ли монашки о сексе?». Меня не раз пытались заслать с подобной темой куда-нибудь в глушь. Рубрика «Один день из жизни репортера». Но я не проходила фэйс-контроль у главного редактора.

– И что?

– Дина, и ты туда же…

– Ну пожалуйста…

– Представь себе, да!

– Я так и знала… И что же теперь делать?

– Жить! Не надо изменять этот мир. Он и без нас слишком безумен. Мир – цирковая арена. Мы – массовка. Кастинг – есть кастинг. Каждый день прямой эфир. Сначала мне казалось, что я достойна главной роли. Теперь согласна на массовку.

И вдруг Динку прорвало. Слезы матери-одиночки без специальных навыков и работы покатились у нее по щекам.

– Я одна пропаду. Ксюха, выручай!

– Есть отличное место в секс-шопе. Я не шучу. В центре. Не работа, мечта.

Речной трамвайчик обогнал кораблик, на котором пели и танцевали пьяные менеджеры (зомби? ветрогоны?). Динка сжала кулаки и поклялась Майке выжить, чего бы ей это ни стоило.

Фея не жалостлива. Она просто предлагает немножко поиграть.

И играет до первой крови. Это и есть вкус настоящей жизни.

Феи иногда влюбляются в собственные творения. И долго этим болеют.

Они всегда преданы самым верным. Они ведут прямые репортажи из собственной головы. Чтоб никогда не оставлять любимых в совершенном одиночестве.

В жизни они появляются – будто невзначай. Мимоходом. Чуть более живой взгляд. И все. Знакомятся просто. Будто знали друг друга всю жизнь.

И сразу начинается балаган. Романтика студенческого общежития.

Когда все юные и свободные. Когда все еще впереди.

Настоящая фея умеет все. Раскачать. Заставить запомнить, как это было. Заставить дрожать. От любви к жизни. Она может смоделировать ситуацию, где подвиг — актуален. И даже подвергнуть человека смертельной опасности.

Все ради одного – чтоб он снова осознал себя.

Старичок изящными костяшками пальцев стучал по дубовому столу. Дело давало сбой и грозило затянуться. В городе происходила космическая утечка энергии и остановить процесс было невозможно. По понятным причинам эта информация тщательно скрывалась от средств массовой информации. Старичок, прикрыв глаза цвета замороженного неба, слушал Баха так внимательно, будто в этой музыке был прошит код тайного знания, ГДЕ ИСКАТЬ АГЕНТА. Агент был неуловим, не оставлял энергетических хвостов, обрывал все каналы связи и уходил от преследования сразу же после того, как фиксировалось новое излучение. Ситуация выходила из-под контроля. Солнечная энергия расходилась по городу, словно варилась в особом горшочке с кашей. Каша давно выползла из горшка и уже затопила полгорода. Но ни одно светило психологических наук не могло внятно рассказать, где именно и кто именно заварил подобную кашу. Старичок взглянул из окна на Москву-реку. По реке шли корабли. И вглядываясь в миллионы огней, остро осознал, что где-то среди них затерялось существо из другого мира, которое нужно вычислить, найти, обезвредить и перекодировать любой ценой. Старичок вновь прислушался к пространству, пытаясь вызвать волну «картинок в голове», только они могли рассказать правду о жизни. Именно в тот момент, когда все другие правды умрут. Но на внутреннем экране было пусто. Старичок следил за огнями и кораблями, как всегда улыбаясь своему тонкому стратегическому плану. Ему ли было не знать, что Индиго рано или поздно засветятся, растратят всю энергию и приползут к нему за помощью. Ему ли было этого не знать. На этот раз он выбрал лучшую форму борьбы – ожидание. Он знал, что агент выдохнется, разрядит свои батареи, отдаст миру последний луч солнца своей души и будет страстно ждать связного. «Связного не будет, – мысленно улыбнулся старичок. – Или, вернее, связным буду я». Агент в поисках энергии-питания, похож на волка-одиночку, который лишь в крайнем случае выходит к людям. «Этот тоже выйдет. Все выходят. Мимо меня еще никто не проходил. Я – король мира! Это моя планета. Посторонним вход запрещен!».

В «Окнах», как всегда, можно было скрыться от удручающей действительности: телевизора, телефона, страшных новостей (как будто главный пиарщик, придумывающий, чем еще можно напугать граждан, исписался, а другого еще не нашли). В «Окнах» – каменные стены, словно чудом залетевший в Москву южный архитектор сложил здание, набрав камни из местного карьера. В целом композиция – каменные стены, шкура, светильники под старину, деревянные столы и стулья а-ля Машенька и медведь – напоминала кафе под южным солнцем. Архитектор, видимо, заработал денег и уехал обратно. А «Окна» остались. Сегодня обошлись малым – заказали графинчик холодной водки, грибной суп, селедку под шубой. Кеша и Илья за столиком в углу уселись на стульчики-пеньки и погрузились в состояние медитативного разговора.

– На самом деле у меня есть отличный шанс, что я найду девушку в большом городе, – с чувством собственного достоинства доложил Илья.

– А, может, забудь? – махнул рукой Кеша. Ему уже надоедала роль доверенного лица Дон Кихота. – Посмотри, сколько девушек! Все прекрасны!

– Ты не понял, – задумчиво отозвался Илья. – Она – магнит. Ест, дышит, ходит по улицам, а ее магнит работает в полную мощность. Проблема в том, что она переключила тумблер скорости собственного горения. Я хочу найти ее, спросить, что все это значит. Во время встречи я отчетливо услышал щелчок. Будто я, подчиняясь природным ритмам, спал двадцать семь лет. А от удара (молния, ток, электричество) проснулся. Я был сонным дураком. А теперь – бодрствующий дурак. Существует пятьдесят процентов вероятности, что я встречу ее опять.

– Это почему?

– Или-или. В городе двадцать миллионов человек. А нас уже двое. Это очень много для такого города. Где бы мы ни были, наши магниты почувствуют и притянут друг друга. Магниты лучше знают, что нужно на самом деле.

– Волшебник! Ты записывай! Магниты! Сказка дня! Связь на расстоянии!

– А ты что, не веришь? – обиделся Илья – Мне кажется, что я слышу ее голос. Плавный поток ее мыслей. Осталось малое – назначить встречу в кафе и не опоздать, прийти вовремя. Я отправлю в космос сигнал-ракету. И она ее поймает. Как сигнал мобильного телефона, как мысль, как послание. Она почувствует, что теперь в этом городе не одна.

Кеша нашел этот образ очень трогательным и романтичным. Но сам предпочитал наблюдать за агонией со стороны.

Фея является мощнейшим источником радиации. Она фонит, переливается.

Журчит. Переплавляет. Голосом – щебечет и играет с непослушными волосами.

Но параллельно – обновляет кровь. Меняет устаревшие программы личности.

И дает один раз почувствовать себя самим собой.

Как она этого добивается – неважно. Главное – чтобы горели глаза.

Выкатился ком из глотки. И веревка, как змея, сползла с шеи.

Одними разговорами такой беде не поможешь.

Нужно стать дыханием героя, его отражением. Его второй половиной.

Отдать ему все, чего ему больше всего не хватает. Только сделать это волшебным образом. Герой должен проснуться.

Но будить его – дело неблагодарное. Черное. Он должен сам захотеть подняться.

Фея изначально должна поразить. А дальше – чистая импровизация.

В идеале – герой за короткое время должен пройти огонь, воду и медные трубы. Очистить свои мысли, успокоиться и вновь полюбить весь мир.

А фея улетает – по своим волшебным делам.

Мама Дины пила чай с доброй подругой-соседкой. Кухня требовала ремонта, что навязчиво бросалось в глаза. Пока Динка жила роскошной жизнью под крылом Игоря, до кухни как-то руки не доходили. А сейчас думать об этом было смешно. Деньги таяли на глазах, Игорь выдерживал характер и на контакт не шел. Мама выглядела среди морально устаревших кастрюль как потерпевший бедствие Робинзон Крузо, застрявший на острове БЕЗВРЕМЕНЬЕ.

– Динка как?

– Да не спрашивай, – отмахнулась мама. – Вся в мечтах. А на работу так и не устроилась. Все мечтает об особенном месте в жизни, которое существует только для нее. Так, кажется, она выражается. Детство не кончилось. Большой ребенок. Как она одна по городу ходит, не понимаю. – Мама вздохнула и отпила чай из блюдца с большими золотыми пионами.