Текст книги "Нежная ночь Ривьеры"

Дело техники

Борис, в очередной раз сменив обличье, выскользнул из крошечного чулана в хозяйственной части виллы. Чуть прихрамывая, неспешно двинулся к выходу.

Вдруг из бокового коридора навстречу ему вышел охранник и притормозил, явно не ожидая увидеть здесь постороннего.

Борис неуверенно прошелестел:

– Туалетте?

Тот замотал головой:

– Вам не сюда! Это в другой части здания!

Вывел его к нужной двери, показал, куда идти.

Согнутый дугой одышливый старик в дорогущем костюме, не скрывшем, впрочем, небольшого горба, тяжело зашаркал ногами по мраморному полу.

Но к туалетам не пошел. С трудом открыл тяжелую дверь на террасу. Направился прямо к стоянке машин. Сел в черный «Роллс-Ройс». Постоял в пробке на выезд: полицейские вглядывались в машины эвакуировавшихся гостей, но досматривать местную элиту не посмели. И газанул.

* * *

Борис с удовольствием оглядел чуть ли не десяток припаркованных рядом с виллой полицейских машин. Со всей Лазурки наехали – еще бы, при таких-то вип-гостях! А добыча – слезы. Все эти камешки не стоят и миллиона. Сунул их в горб – и даже не заметил тяжести. Экономят богачи на женах. Вот если бы они пришли с любовницами!

…Обычно, когда в один день назначали два дела, исполнители были разные. И цели тоже. Одно – для отвода глаз, чтобы оттянуть силы полиции. Второе – настоящее.

Сейчас они решили, что не стоит привлекать лишних людей. Только тех, в ком абсолютно уверен. То есть их двое. И почтальон. Камешков исполнители больше не видели – добычу всегда увозил кому-то главному один и тот же человек. А они получали деньги. Удобно. И отследить труднее.

Борис взглянул в зеркало. Почему-то вспомнил, как вытаращила серые глазищи эта смешная девчонка, когда он ей подмигнул. И тут же мотнул головой: нашел время мечтать! Сейчас надо быть предельно собранным. Остальное – дело техники. Техника у него всегда была безупречная.

* * *

По площади напротив казино в Монте-Карло тащился опирающийся на палку горбатый старик. Он тяжело пыхтел, а лицо его было нехорошего апоплексического цвета – ярко-бордовое.

В этот предвечерний час прохожих было немного: основная жизнь вокруг казино закипала позже.

Старик с каждым шагом дышал все тяжелее, то и дело останавливался с открытым ртом, так что какая-то сердобольная дама, спешащая мимо, даже приостановилась:

– Вам помочь?

Но тот лишь махнул рукой, поплелся дальше. Правда, прошел недалеко: схватился рукой за грудь, опустился на асфальт и привалился к стене. Рядом сияла вывеска бутика драгоценностей. Стоящий у входа охранник сначала только покосился на бедолагу, потом не выдержал, шагнул к нему:

– Вам плохо? Вызвать врача?

В ответ старик закатил глаза, стал валиться набок и прохрипел:

– Лекарство… В кармане…

Охранник наклонился, достал из кармана рубашки старика ингалятор.

Тот протянул к нему дрожащую руку, взял. Но не вдохнул. А неожиданно направил ингалятор на склонившегося над ним охранника и выпустил ядовито-перченую струю прямо ему в лицо.

Тот вскрикнул, схватился за глаза. Этой секунды хватило, чтобы фальшивый старик бодро вскочил, выхватил у охранника из кобуры пистолет. И прижал артерию на шее – так что тот сам повалился на тротуар.

Затем горбун нырнул в бутик. И наставил оружие на молодого красавца, стоявшего у витрины. Это был хозяин. Борис уже знал – ненастоящий. Подставной.

– Открывай сейф! – скомандовал. Холеный красавец сделал движение ногой, явно пытаясь что-то нажать.

– Жми сильнее, не стесняйся, – сказал грабитель. – Сигнализация отключена. Сейф, быстро!

Красавец помедлил – Борис знал, что от его решения зависит все.

Если не струсит – операция провалится. Придется довольствоваться ерундой из витрины. Но он должен, должен был струсить! Такой характер.

Не зря они полдня изучали его биографию.

Красавчик шагнул к сейфу. Набрал какую-то комбинацию. Сейф не открылся.

– Я же сказал, – прикрикнул Борис. – Сигнализация не работает. Хочешь, чтобы я отстрелил тебе яйца?

Он знал, где у красавчика самая уязвимая точка.

Сейф бесшумно открылся. Борис мгновенно засунул руку в его нутро и вытащил главное. Увесистый мешочек. Контрабандные бриллианты, которые только что доставил сюда курьер.

– Ладно, пожалею тебя, – хмыкнул Борис. – Спасу.

Легонько ударил парня револьвером в висок, так что тот завалился у стенки. Иначе мафиози его просто убьют. И, разбив тяжелой тростью стекло витрины, сгреб украшения, не глядя. Пусть полиция думает, что это обычное ограбление.

Вдалеке раздались звуки сирены. Или охранник раньше времени пришел в себя, или кто-то из прохожих заподозрил неладное.

Борис выскочил на улицу. Заметил краем глаза приподнявшегося охранника с рацией: эх, надо поработать над точностью удара! От казино бежали еще двое. Казалось, ему некуда деться. Но Борис знал, куда. Две ночи на подготовку потратил.

Он подскочил к одной из гоночных машин, что красуются перед казино, как выставочные экспонаты «Формулы 1». Мгновенно открыл дверцу, уселся за руль, что-то там понажимал. И болид с грохотом сорвался с места, радостной ракетой устремившись к морю. Лишь на повороте около серебристого «Лексуса» с открытым верхом гоночный автомобиль чуть притормозил, и из него на сиденье кабриолета камнем упал заветный мешочек. Водитель-мусульманин в белых одеждах и с арафаткой на голове поймал его и тут же рванул с места. А болид выскочил на трассу, обгоняя «Майбахи» и «Ягуары», понесся в сторону пляжей и с грохотом влетел в распахнутые ворота гаража почти у самого моря. Через несколько минут из него выкатил на скейте молодой человек в плавательных шортах. Быстро домчался до пляжа, бросил скейт, забежал в море, слившись с последними энтузиастами купания. И, рассекая воду сильными гребками, направился к покачивающимся на волне лодкам.

Через несколько минут легкокрылая моторка уже затерялась среди таких же шустрых лодочек.

Над городом кружил полицейский вертолет, где-то вдали гудели сирены.

Но единственное, что смогли обнаружить обыскивающие окрестности полицейские, – гоночный автомобиль в гараже, одежду с накладным горбом, оказавшимся пустым рюкзаком, и кусочек расплавленного пластика – очевидно, когда-то он был гиалуроновой маской старика. Даже отпечатков пальцев нигде не осталось: перед операцией Борис наклеивал на подушечки тонкую пленку.

Когда потом следователь просматривал запись с видеокамеры перед магазином, он опять увидел мультяшную бабку-гонщицу, которая на ходу передала розовой пантере желтый листок со словами: «Бабушка-молния! Чемпион по экстремальным гонкам среди пожилых».

Борис всегда продумывал свой выход до мелочей.

Встреча с маркизой

(Ривьера, 1925–1928 годы)

– Вы, наверное, удивляетесь, почему я встречаюсь с вами здесь? – Сухонькая маркиза окинула Сару с Джеральдом взглядом хищной птицы.

Красавчика, подставившего ей в кафе стул, она отправила ждать ее в машине: очевидно, в дневную смену он работал у маркизы шофером.

– Мы уже ничему не удивляемся, – начал было Джеральд, но дама махнула на него тоненькой, почти детской ручкой.

– Не лукавьте. Конечно, я кажусь вам сумасшедшей. Впрочем, меня это не задевает. Все, чьим мнением я дорожила, уже умерли. Так что не будем терять время. В моем возрасте оно дороже денег.

Сара вглядывалась в ее лицо. Напудренное, с провалами слишком нарумяненных щек, орлиным носом, беспокойными маленькими глазками и красными губами сердечком, оно напоминало старый разрушающийся дом, закрашенный сверху нерадивыми строителями.

– Валери вам сказала – я хочу продать часть фамильных драгоценностей, – сухо продолжила маркиза. – Не сомневайтесь, они подлинные. И с очень богатой историей. Колье, которое я вам сейчас покажу, носила еще Мария-Антуанетта. Ей подарила его мать, императрица Австрии Мария-Терезия, как часть приданого.

– Вы что, принесли украшения сюда?! – изумился Джеральд.

– Почему бы нет? Если кто-то увидит, – решат, что это бижутерия. Дома я никому не доверяю. Кто-то роется в моих вещах. И еще, – маркиза подозрительно оглядела соседние столики, – за мной следят. Нет, раньше все было надежнее. И слуги, и сейфы. Теперь я всегда держу эти вещи при себе. Даже ночью.

«Господи, она и правда сумасшедшая», – тоскливо подумала Сара. И невольно уставилась на маленький ридикюль: его ручка-цепочка была крепко обмотана вокруг худенькой лапки маркизы.

– Когда Марию-Антуанетту казнили, негодяи забрали все драгоценности в королевское хранилище в Гард Мебль. Но революционеры не умеют хранить, – маркиза поджала губы, – они умеют только грабить. Так что в 1792 году сокровища были похищены. Скорее всего, они сами у себя их и украли. Потом потихоньку распродали. Так или иначе, позже мои предки купили часть этих реликвий. Если бы не обстоятельства, – маркиза посмотрела на Мэрфи с вызовом, не посмеют ли они, только что лицезревшие это обстоятельство, улыбнуться, и, успокоившись, продолжила: – Я не решилась бы их продать. С родными я не общаюсь, дарить им ничего не намерена. Умру – все растащат слуги. Вы, американцы, умеете возвращать блеск дорогим вещам. Возможно, у вас они снова засияют.

Маркиза щелкнула застежкой сумочки, запустила в нее свою лапку. И, достав колье, бережно разложила его на белой скатерти. В первый момент Сара была даже разочарована: украшение оказалось небольшим, из золота, сапфиров и некрупных бриллиантов. Но, присмотревшись, поняла, что вся его прелесть – в тончайшей работе и необыкновенной чистоте камней.

– Прекрасная вещь, – сказал Джеральд. – Можно?

Маркиза кивнула, и он осторожно взял колье в руки. Оно заискрилось, будто обрадовавшись живому теплу.

– Сколько стоит? – спросила Сара, поддавшись порыву.

– Точно не знаю. Мы можем вместе оценить его у какого-нибудь ювелира. Выберите сами. Только чтобы он не болтал. Мне хватает разговоров. Хотите, покажу что-то еще?

Маркиза быстрым движением бросила колье в ридикюль и, порывшись, достала оттуда маленькую бархатную коробочку. Открыла ее, вынула прозрачный камешек, про который Сара никогда бы не сказала, что это может быть алмаз. Во-первых, для алмаза он был слишком велик. Во-вторых – на белой салфетке почти с ней слился, как обычный хрусталь. Сара наклонилась, чтобы получше рассмотреть – и ее будто затянуло в сужающуюся бездонную воронку.

– Не смотритесь в него! – вскричала маркиза.

Сара отшатнулась.

– Он забирает всех, кто в него заглядывается! Это «Португальское зеркало». Один из самых знаменитых алмазов мира. С очень дурной славой. Им владели короли Англии, Испании, Франции, он входил в коллекцию кардинала Мазарини вместе с бриллиантами Санси и Регентом. Но на него нельзя долго смотреть. Считается, он уводит душу в зазеркалье. По преданию, незадолго до казни Мария-Антуанетта как раз показывала «Зеркало Португалии» Людовику, хотела вставить его в веер. А ведь ее предупреждали!

Сара скосила глаза на алмаз – ей показалось, в его глубине и правда ходят какие-то тени. Вдруг луч заходящего солнца сдвинулся, упал на камень – и он вспыхнул ярким огнем, свет от него разлетелся миллионом радужных брызг, которые веселыми зайчиками запрыгали по полу и столикам. Посетители закрутили головами, и маркиза быстро накрыла камень лапкой.

– Этот алмаз стоит очень дорого. Вернее, он – бесценный. Не думаю, что вы в состоянии его купить. И не уверена, что готова его продать. Просто захотела, чтобы хоть кто-то еще его увидел… Начнем с колье. Оно вас заинтересовало?

Сара с Джеральдом переглянулись.

– Понимаю, – кивнула маркиза. – Вам надо подумать. Что ж. Гарсон! – махнула она пробегающему мимо молоденькому официанту. – У вас есть коробочки для пирожных? Такие маленькие? Принеси.

– Конечно. Вам какое – фисташковое, малиновое?

– Я не сказала – пирожное. Я сказала – коробочку!

Через секунду официант принес ей аккуратную белую коробку. Маркиза положила в нее колье и протянула Саре.

– Возьмите! Примерьте дома. Я думаю, вам пойдет. Посоветуйтесь со своим ювелиром. Я жду ваш ответ через три дня. Вот моя карточка. – Маркиза протянула им красивую визитку с адресом.

– Вы хотите, чтобы мы вот так просто забрали ваше колье? – Сара уставилась на маркизу. – И даже не просите расписку?

– Оставьте! Я навела о вас справки. Вы не станете рисковать своей репутацией. И уж точно не сбежите с моим колье в Америку. Можете надеть это украшение на ваш завтрашний бал – видите, я и о нем знаю. Камни должны выходить в свет, как и люди. Иначе они тускнеют от тоски!

Маркиза улыбнулась, и морщинки разбежались по напудренному лицу, как рябь по воде. Встала. Строго приказала Джеральду:

– Не провожайте. Жак меня отвезет.

– Подождите! Так нельзя! – подскочила Сара.

– Милая, не спорьте! Со мной никто не спорит, – жестко остановила ее маркиза. Потом смягчилась, печально добавила: – Веселитесь, пока можете. Кто знает, сколько несчастий ждет впереди.

И, прихрамывая, зашагала к дороге, даже не оглянувшись на оставленное сокровище.

Когда с улицы послышался шум отъезжающего авто, Сара ошеломленно спросила:

– Джеральд, что это было?

– Не знаю, – пожал он плечами. – Магия и гипноз. Сумасшедшая старуха! Зачем мы взяли это колье? Упаси бог, пропадет! А главное – оно нам совершенно ни к чему!

– Вообще-то я знаю, к чему, – сказала Сара, стараясь не думать о странных словах. – Если маркиза разрешила надеть его на бал… У нас ведь там будет конкурс костюмов. Пусть победительница получит право носить весь вечер колье Марии-Антуанетты.

– Так себе награда. Особенно если учесть, как королева закончила.

– Но мы же не верим в проклятья?

– Нет, – сказал Джеральд. – Хотя есть во всем этом что-то…

Сара кивнула. Она сама чувствовала: от всего, что связано с клиникой Воронова, тянет противным тревожным душком.

Рулетка

– Вы с ума сошли! – Хемингуэй говорил им обоим, но смотрел на Сару. И была в этом взгляде тревожно-ласковая отцовская забота – а ведь он на 15 лет ее младше. Господи! Нет, не думать об этом.

Сара прикрыла глаза, снимая наваждение. Проклятый дар у обоих – влюблять в себя всех вокруг. Посмотрели друг в друга, как в зеркало. Опять это зеркало! И…

Они стояли в сверкающем золотыми огнями зале казино Монте-Карло, куда направились сразу после своего приема. Совсем не хотелось спать, а в два часа ночи даже на Лазурном побережье не так много мест, где еще можно выпить и развлечься. Саре пришлось дать одно из своих платьев Зельде, которая, конечно же, выиграла конкурс костюмов. Она пришла в коротенькой балетной пачке, и все мужчины немедленно за нее проголосовали. Сейчас Скотт и Зельда вместе со старушкой в старомодной шляпке и изможденным юношей завороженно следили за подскоками шарика за ближайшим столом рулетки. А Джеральд, быстро выигравший несколько тысяч франков, угощал их с Хэмом шампанским.

Полин с Хэдли предпочли вернуться на виллу.

– Эрнест, что ты имеешь в виду? – расслабленно спросил Джеральд: он всегда жаловался, что его утомляет претенциозная, излишняя, золотая роскошь этого казино.

– Вы как дети! Попались на известный прием мошенников! Эй! Принесите мне ром вместо этой гадости! – окликнул Хэм пробегающего мимо официанта с подносом. И продолжил: – Какая-то дама всучила вам якобы очень дорогое колье. Вы отнесете его ювелиру, тот скажет, что камни – подделка. Вы пойдете его возвращать. И ваша маркиза, скорее всего, такая же фальшивая, как бриллианты, заявит: я вам давала настоящее ожерелье, а вы его подменили. Ну? Как вы выкрутитесь?

– Но маркиза даже не взяла у нас расписку! – попыталась оправдаться Сара.

– Все равно. Снимайте колье с Зельды, а то она его утопит в каком-нибудь фонтане. И отдадим его вашей так называемой маркизе. Прямо сейчас. Я просто нюхом чую: втянули вас в грязную историю!

Нюх у Хэма был отменный: его прозорливость иногда даже пугала. Все-таки писатели допущены дальше остальных, что-то такое они видят за своим потоком букв, который в счастливые минуты проливается на них сверху ливнем. Но сейчас Хэм тоже был изрядно пьян: хороши они будут, если заявятся к маркизе под утро своей развеселой компанией!

– Нет, это несправедливо! – театрально возопил Скотт: он, нарочито заплетая ноги, пьяной походкой тащился к ним от зеленого стола. – Почему все так устроено? Деньги к деньгам! Джеральд выиграл. Я все продул! А ведь у меня была система! Ставишь сначала на красное, чет и нечет. Потом… Зельда! Ты же раньше приносила мне удачу!

– Я приношу тебе удачу в написании книг, – красивым глубоким контральто пропела та. – На фишки в казино меня уже не хватает. Поехали отсюда!

– Нет! Я должен отыграться! Где-то у меня завалялась… Сейчас… – Скотт стал выворачивать карманы. – Вот она, спряталась… Фишечка! О! Еще одна! Сара! Загадай число.

– Скотт, остынь.

– Не останавливай меня! Одна сумасшедшая русская выиграла здесь за один вечер миллион франков! По своей системе. Чем я хуже?

– Но она проиграла этот миллион в следующий же вечер! – мягко пояснил Джеральд. Он знал все на свете. – Этот зал так и называется – La folie russe – «Русское безумие».

– А мы завтра сюда не пойдем! – Глаза Скотта полыхнули синим огнем. – Вот! Я придумал новую систему. Кто у нас здесь самый удачливый? Джеральд! Называй цифру от одного до 36. Быстро, не думая!

– Ну, допустим, 12.

– Сара! Красное или черное?

– Отвяжись! Красное.

– Ждите меня здесь. Никуда не уходите!

Скотт кинулся к игровому столу. И через пять минут уже шел к ним, гордо выставив на вытянутых руках горку фишек.

– Что я говорил? Надо просто найти везучих! Загадывайте, я еще поставлю. И поедем кутить! На это отлично можно покутить. Вот они, фи-шеч-ки!

– Фиц! Нельзя так любить деньги! – Хэм смотрел на Скотта с усмешкой. – Ты их вожделеешь и одновременно боишься – как недоступную женщину. Ты сейчас выиграл себе два месяца свободы. Можешь не писать дурацкие рассказики на заказ. Заняться только романом. А ты опять хочешь все спустить.

– Ты чертовски прав! Ты всегда прав! – с нежностью уставился на Хэма Фиц. – Понимаешь, в богатстве есть что-то… Меняющее тебя. Я бы хотел быть богатым, чтобы просто писать. Но, может, я тогда не смогу писать, мне положено что-то одно? Или-или. Нет, деньги – это дождь…

Скотт метнулся к игровому столу и театральным жестом рассыпал над ним фишки. Крупье попытался его остановить. Старушка, все время заглядывающая в листочки, где что-то отмечала карандашом, и юноша, гипнотизирующий шарик голодным взором, возмущенно к нему повернулись.

Но правила были не нарушены. Фиц лопаточкой подправил косо лежащие кругляши. Крупье крутанул колесо, шарик обреченно побежал по осточертевшему кругу… Сара с Джеральдом и Хэмом тоже подошли.

Дверь зала, где играют только на крупные ставки, распахнулась, и оттуда выскочил молодой человек с раскрасневшимся лицом.

Саре он показался смутно знакомым.

– Узнала? – наклонился к ней Джеральд. – Это же помощник профессора Воронова, который нас встречал у ворот! Кажется, его зовут Анри.

Теперь и Сара его вспомнила, приготовилась уже поздороваться. Но молодой человек пронесся мимо со стеклянными глазами: он никого не видел вокруг.

– Проигрался мальчишечка! – с жалостью сказал Джеральд.

В этот момент шарик рулетки остановился. Скотт застонал. Из горы фишек выиграли лишь три, попавшие на красное.

– Ничего! Когда-нибудь немцы еще вернутся и сотрут вас в порошок! – тоном капризного ребенка выговорил он крупье, отчего тот побагровел и чуть не накинулся на него с кулаками. А Фиц как ни в чем не бывало обратился к друзьям:

– Вот! Я опять свободен! Эрнест, ты знаешь меня лучше всех. Но теперь, если мы поедем кутить, платить снова будет Джеральд.

– Мы не поедем кутить, – остановила его Сара. – Нам пора домой.

– Мне тоже нужно проверить, как там мои женщины. – Хэм ухватил Сару под локоть, отчего фраза прозвучала двусмысленно.

– Зельда, мы же не пойдем спать, как эти надутые бюргеры? Я знаю одно местечко, где можно потанцевать! Ты ведь любишь танцевать! – начал уговаривать жену Скотт.

– Только тогда, Зельда… Извини! – Сара почувствовала себя неловко. – Не могла бы ты вернуть колье? Оно нам не принадлежит, мы взяли его на один вечер.

Зельда весело кивнула:

– Конечно, конечно!

Отсгегнула застежку, протянула Саре украшение.

И вдруг, наклонившись, взялась за струящийся вишневый подол:

– Платье тоже снимать?

Сара остолбенела. Но Зельда уже рассыпалась теплым нежным смехом:

– Не бойся! Шучу. Я привезу его тебе завтра!

– Оставь себе. Тебе этот цвет идет больше, чем мне, – искренне сказала Сара. – А нам и правда пора. Завтра у нас с утра неприятный визит. Надо отдать колье одной странной особе.

Насколько визит будет неприятным, Сара даже не подозревала.