Текст книги "Нежная ночь Ривьеры"

Короткий разговор

(Лазурка, 2013 год)

Комиссар Пети взглянул на нас из-за стола с таким недовольным видом, будто увидел залетевших в комнату мух.

– Что, решили покаяться в своих преступлениях? – кивнул он подбородком на два стула напротив.

– Нет, мы тут ни при чем. Как говорил Эркюль Пуаро, я просто задействовала свои серые клеточки, – шумно плюхнулась на сиденье Машка.

– Так вы любительница Агаты Кристи! Надо было раньше предупредить, – комиссар потянулся к кнопке вызова дежурного.

– Ничего вам не понятно. Я лучший расследователь в нашей газете. Знаете, где все это время хранились похищенные драгоценности?

– Где же? – Палец Пети завис над кнопкой.

– В жопе.

– Да как… как вы смеете! – Морщинистое лицо комиссара пошло возмущенными волнами.

– Подождите. Не просто в жопе. В Жопе мира. Так называется скульптура из галереи Алисы.

Тут изумилась даже я. За время поездки Машка так и не рассказала мне о своих догадках.

– С чего вы это взяли? – Теперь голос Пети звучал по-деловому.

– Долго рассказывать. А времени нет. Просто поверьте – в этой инсталляции и есть тайник. Ехать надо сейчас. Иначе убийца сбежит.

Операция Ж

За прилавком в галерее Алисы все та же белокурая продавщица скучала среди обломков конечностей и нарисованных клякс.

– Где владелица галереи Милица Бабич? – рявкнул Пети с порога: подчиненный перед отъездом из участка раздобыл ему паспортные данные, по которым именно так звали хозяйку.

За спиной комиссара стояло четверо полицейских, а за их спинами – мы с Машкой.

– Кто?! – Продавщица захлопала густо накрашенными ресницами.

– Алиса где? – подсказала Машка.

Та с вытаращенными глазами кивнула на дверь в подсобку.

Карабинеры попытались ее открыть. Хлипкая на вид дверь не поддалась. Они решили ее выбить. Дверь стояла насмерть. Она оказалась бронированной.

Под ругань Пети полицейские возились с дверью еще минут пять. И когда наконец ворвались в подсобку, там уже никого не было. Только Жопа мира помахивала распахнутыми дверцами: внутри было пусто.

Карабинеры бросились к открытому окошку. Мне казалось, там некуда прыгать, галерея вплотную подходит к каменной стене. Однако, подскочив поближе, я увидела, что от стены ее отделяют еще метра полтора и внизу змеится узкая грязная тропинка, на которую, очевидно, хозяева домов выкидывали надоевшие им вещи.

Для полицейских окно было слишком узким. Они ринулись к выходу.

– Быстрее! Быстрее! – скомандовал им Пети и прикрикнул нам уже от двери: – Вы!!! Стойте здесь!

Но кто-нибудь видел охотничью собаку, которая застыла бы в самый разгар погони?

Худенькая Машка дождалась, когда все выбегут. И просочилась в окно, громко шлепнувшись внизу на камешки.

Я со своими формами повторить трюк не рискнула и побежала за полицейскими. Сразу за галереей вилась щербатая лесенка. Я уже сбежала до середины, как вдруг раздался громкий треск, похожий на выстрелы. Я опрометью бросилась вниз и с криком «Машка, стой!» помчалась по тропинке, которая вдруг расширилась и вывела на площадку между домами.

Там, посреди крошечного дворика, валялся красный мотоцикл с помятым крылом. Я узнала его сразу – на нем был след от Машкиного стула. Рядом с ним, раскинув руки, лежала Алиса. И грудь ее была прошита пулями.

Я бросилась к ней.

– Не смейте! – прикрикнул комиссар Пети, наклонившийся над жертвой. Но я только огрызнулась:

– Я врач!

Пощупала у Алисы пульс. Увы. Врач ей был уже не нужен.

Четверо полицейских ринулись в погоню. Но убийца, очевидно, скрылся в плотной толпе туристов, что прогуливались по соседней улочке.

– Назад, назад! – командовал Пети любопытным, которые стали собираться во дворике.

Один из вернувшихся карабинеров пытался соорудить вокруг мертвой Алисы ограждение. Остальные все еще продолжали погоню. Комиссар бродил по толпе, не теряя надежды отыскать свидетелей, но таковых не нашлось. Неприятности никому не нужны.

– Стойте здесь! Вы поедете со мной в участок! – скомандовал нам Пети. Я направилась к стоящей у стены Машке. И тут обратила внимание, как что-то противно похрустывает у меня под сандалиями.

Посмотрела вниз. Это были крошечные белые градины, невесть откуда взявшиеся среди летнего пекла. Почему-то они не таяли.

– Не трогать! – закричал Пети мне и еще двум полицейским, так же наклонившимся рассмотреть необычное явление природы. – Ты! Один! Собери все! – кивнул он своему помощнику. – Остальным отойти и никого не подпускать!

Только тут я поняла, что хожу по бриллиантам. Они рассыпались из черного, прошитого пулями мешочка за пазухой у мертвой Алисы, и раскатились по мостовой. На секунду мелькнул соблазн: тихонько поднять одну из крошечных капелек. Не без сожаления я придушила мысль в зародыше. Врачи не воруют!

Комиссар Пети обыскал тело. Достал еще один мешочек. Вышел за ограждение, раскрыл. Машка подскочила и засунула любопытный нос. В нем лежал комок каких-то украшений – очевидно, украденных на вечеринке у Ирусика. Вот только колье Марии-Антуанетты там не было.

– Это вы виноваты в смерти Алисы! Я говорила – надо ехать быстрее! – прошипела Машка. – Ну хоть что-то нашли! Надеюсь, нам дадут почетную грамоту за помощь французской полиции?

– Как бы вам не дали срок, – пробурчал Пети. Но в его голосе звучала не угроза, а самодовольство поймавшего мышь кота.

Серые клеточки

– Как на самом деле вы узнали, что похищенные ценности находятся в… – комиссар Пети на мгновение запнулся, – в экспонате галереи Милицы Бабич?

Он упорно отказывался называть жопу – жопой, а Алису Алисой, предпочитая ее имя по паспорту. Хотя вряд ли и оно было настоящим.

Мы сидели в уже знакомом нам полицейском участке, но чувствовали себя гораздо уверенней, чем в прошлый привод.

– Дело в том, что я очень люблю старинные подсвечники необычной формы, – начала Машка.

Пети тут же вскипел:

– Оставьте журналистские штучки для вашей газетенки. Отвечайте прямо на вопрос!

– Я и отвечаю, – невозмутимо продолжила она. – В галерее Алисы я видела нарисованную ею картину с подсвечником в виде лиры на окне с занавесками. Сама Алиса сказала, что никогда в доме Мари не была.

Но когда мы зашли в спальню, где ее убили, я увидела то самое окно с тем самым подсвечником. Значит, Алиса там бывала и нам соврала. Но зачем?

Во время пожара я спросила горничную, приходила ли к ним молодая женщина баскетбольного роста. Горничная ее не видела. Но вспомнила, что несколько раз очень высокий парень заходил к Мари через черный ход.

Думаю, Алиса, переодевшись, приносила Мари какую-нибудь редкую антикварку, а сама присматривалась к дому. Ну и заодно присмотрела картинку для натюрморта. Наваяла, а потом сообразила и струхнула, нам даже разглядеть не дала.

Еще я вспомнила: когда мы в Сен-Поль-де-Вансе зашли в ее галерею, Алиса дорисовывала на середине жопы мира облупившуюся краску. Была очень недовольна, что мы это увидели. Я тогда еще удивилась: как могла облупиться краска именно в этом укромном месте? Не сбоку, не с краю. А теперь подумала: вдруг это открывающиеся дверцы, а в полужопицах – тайник, вот краска от частого использования и облезла? Никому не придет в голову что-то искать в идиотской инсталляции.

Тут все и сложилось. Алиса притащила этот шедевр на праздник к Ирусику, потому что в нем было удобнее всего спрятать добычу. Ее сообщник, переодетый сначала в фокусника, а потом в официанта, – Машка бросила на меня быстрый взгляд, – приволок украденные у дам цацки на подносе к Алисе на выставку. Но там опять торчал Длинный. Я думаю, он первым все понял про Жопу мира. Помнишь – повернулась Машка ко мне, – в Сен-Поль-де-Вансе Алиса жаловалась, что у нее в галерее сломался дверной замок? Длинный тогда заявился к ней перед нами и, очевидно, совсем не вовремя: когда она что-то клала в тайник. Конечно, Длинный был пьяница и нарк, но не дурак. Сложил два и два, понял, кто стащил колье и где прячут драгоценности. Алиса взяла с него слово молчать, наверное, пообещала денег. Может, даже дала. Но сама-то понимала, что Длинный – человек ненадежный. Он это и продемонстрировал, когда напился и стал шутливо посылать в жопу меня и Поля – Поль воспроизвел мне эти его последние слова. Мы обижались, а Длинный ликовал: он-то знал, что на самом деле раскрывает нам страшную тайну. Но и Алиса это знала. Поэтому, когда все ушли смотреть представление, сгрузила собачку Жирлускони, чтобы все думали, будто она где-то рядом. Сама вернулась, растолкала Длинного, под каким-то предлогом увела его к Колесу смерти. А там всадила укол с наркотой – держала ее наготове. Только дозу немного не рассчитала. Добила, уже когда они ходили в больницу. Я специально спрашивала, ушли ли они из больницы все вместе. Катя сказала, что Лиза пошла в туалет, Алиса отправилась ее искать. И обе долго не возвращались. Думаю, Алиса совсем не Лизу искала. Не знаю уж, что она там сделала…

– Отключила на время систему жизнеобеспечения, – подал голос Пети, который во время речи Машки сосредоточенно рисовал в своем блокноте домик улитки. – Камеры там не работали, медсестру якобы вызвали из палаты к врачу. Когда она вернулась, пациент был в коме и уже из нее не вышел.

Комиссар опять уткнулся в свой рисунок.

– Понятненько, – вздохнула Машка. Но тут не выдержала я:

– Ничего не понятненько. Если Алиса работала на Ро-зовую пантеру, а ее глава – Влад Дюбуа, зачем она убила его мать? Ради каких-то украшений? Что, мало других богачей?

– Возможно, она с ним поругалась. Чего-то не поделила, решила отомстить и сбежать с добычей.

– И кто тогда ее убил? – спросила я.

– Люди Влада. Она была единственной ниточкой, которая могла реально к нему привести. Ну и он не мог оставить в живых убийцу своей матери. Это не по-пацански.

– А Поль? – спросила я.

– Поль ничего не знал! – вскинулась Машка с такой горячностью, что я про себя улыбнулась.

– Но ему нужны были деньги, – заметил Пети, снова отвлекшись от завитушек на улиточном панцире.

– Да, нужны. Он сильно влип со своим стартапом. Создал какие-то токены, насобирал у клиентов денег, перевел в биткоины, а биржу взломали и денежки – тю-тю.

– Откуда ты знаешь? – спросила я.

– Марк сказал. Поль думал, он не в курсе. Но Марк знал. Он недавно в службу безопасности местного банка устроился. Ко многому получил доступ. Когда Поль запаниковал, он просил помочь ему оформить огромный кредит. Марк отказал, но проверил, в чем дело. Пытался с Полем поговорить. Тот его отшил, сказал, сам разберется. Поль не стал бы убивать свою бабку. И дядя не посвящал его в дела Розовой пантеры.

– С чего вы вообще взяли, что глава Розовой пантеры – Влад Дюбуа? – поднял голову Пети.

– А кто еще? Везде вхож, вращается в высшем обществе, все про всех знает. Умный, хитрый. Нас похитил…

– Формально он вас не похищал. Вы сами сели к нему в лодку. Это не улики.

– Знаю. Но должны же и вы немного поработать?

– Мы работаем, – неожиданно сухо ответил комиссар – я думала, он взовьется ракетой. – Во-первых, сейчас проверяем деятельность фирм Дюбуа и уже нашли много интересного. Но это финансовые нарушения. Во-вторых, ищем сообщников Милицы Бабич, хотя прямых доказательств, что она является членом банды «Розовые пантеры», нет. Так, только кое-какие намеки. – Комиссар скривился, вспомнив мультяшную пантеру на видеокамерах.

– А как она украла колье у Гусыни? – не успокаивалась я. – Алиса же все время была на виду.

– Думаю, колье украл напарник. Может, Алиса сперла у Гусыни ключ, когда в зале погас свет, и потом его передала. А может, сообщник так обошелся: кто взламывает сейфы, уж как-нибудь откроет обычную дверь. Я, кстати, говорила вашему следователю, что мы встретили у лифта подозрительную горничную, которая чуть не придавила Катю тележкой. Наверняка это переоделся тот самый вор. – Машка опять стрельнула в меня глазами.

– Да, да… – рассеянно заметил Пети. И неожиданно, оттолкнув блокнот, уставился на нас с явной угрозой:

– Хватит врать! Как вы связаны с членом банды по кличке Артист?

– Мы? – изумилась Машка – не такой благодарности она ждала. – Мы никакого Артиста знать не знаем!

Комиссар побагровел:

– Вы отлично его знаете! Этот тип посмел поставить меня – меня! – в такое положение… Неважно. При каких обстоятельствах вы с ним познакомились? В чем ему помогали? Где он сейчас?

– Понятия не имеем!

– Почему же тогда этот мошенник бросился на яхту вас спасать? За красивые глаза?

Мы переглянулись.

– Скажем правду? – спросила у меня Машка. И, не дождавшись ответа, выпалила: – Да, за красивые глаза. Он в Ленку влюбился. Когда стащил у нее сумочку. А потом вернул – и купил в подарок пудреницу. В жизни еще есть место подвигу!

– Не держите меня за идиота. Вор международного класса, которого ищет полиция всего мира, будет всем рисковать ради… – Мерзкий Пети смерил меня презрительным взглядом.

В этот момент у него зазвонил телефон.

– Толстый мужчина с белой собачкой? Это ее сожитель. Вы его задержали? Скрылся на автомобиле? Объявите план-перехват! – скомандовал он.

– Неужели Алису грохнул Жирлускони? – ахнула Машка. – Он же был в нее такой влюбленный… И что, он так с собачкой в руках и стрелял?

– Собака была в машине, – машинально ответил Пети. И тут же, опомнившись, прорычал:

– Это не ваше дело!

– Вот, значит, кто еще работал на Влада. Получается, Зефирку он все же любил больше, чем Алиску, – как ни в чем не бывало продолжила Машка. – Кстати, алмаз ваши люди нашли?

– Какой алмаз? – прищурился Пети.

– А, про алмаз вы тоже не знаете?! Вам уже пора платить мне зарплату!

И снова здрасьте!

…Через полчаса мы вышли из полицейского управления и остановились у светофора. Было непонятно, куда нам теперь идти.

Пети если и поверил в нашу диковатую историю, то не подал виду. Но и арестовывать нас ему было не за что. Поэтому он потребовал, если мой вор выйдет на связь, немедленно сдать его полиции. И добавил на прощанье:

– Постарайтесь поменьше расхаживать по городу. С меня достаточно краж и трупов!

Теперь нам надо было что-то решать. Я хотела вернуться в отель, воссоединиться с вещами, а потом плюнуть на подписку и улететь домой. Машка покидать Лазурку до полной поимки всех пантер отказывалась.

– Мы должны дораспутать это дело! – уговаривала она меня. – Тут столько всего не сходится…

Все решилось само.

Мы стояли на перекрестке, когда возле нас тормознул фургончик с нарисованными фруктами. Его дверцы разошлись. Не успели мы что-то сообразить, как кто-то скомандовал:

– Садитесь, быстро!

Чьи-то сильные руки подхватили и втянули внутрь сначала меня, потом Машку.

– Что вы делаете? – пискнула она. Но дверца уже захлопнулась, на светофоре загорелся зеленый, и машина рванула с места. Я повернулась, чтобы увидеть похитителя.

Это был Борис. Сейчас его лицо украшал бугристый красноватый нос, а на плечах висел грязноватый халат продавца фруктов.

Еще одно открытие ждало меня, когда я заглянула за высокую спинку кресла водителя. За рулем сидела Катя. А вечный Буник гордо восседал на сиденье рядом.

– Вы охренели? – начала Машка.

Но я ее перебила, уставившись на Бориса:

– Ты… Ты… – От злости стала заикаться. – Предатель! Это ты убил Мари? Я тебя видела! Подлец!

Я попыталась его ударить, но Машка схватила меня за локоть:

– Нежности потом. Катя, золотце, так ты у нас, оказывается, Пантера?! Ну и какого фига вам от нас надо?

– Девчонки, не ссыте! – сосредоточенно процедила она. – Мы свои, буржуинские. Фактически спасаем вам жизнь. Один только момент нужно прояснить…

Она крутанула руль так резко, что колеса отчаянно зашипели, а тормоза взвизгнули.

– Собачку подержи! – кивнула она мне на Буника. – А то его укачает. Все тут заблюет…

– Я уже надержалась твою собачку! – рявкнула я.

А Машка не выдержала:

– Да в конце концов! Куда вы нас везете? – Она попыталась рвануть на себя дверцу машины.

– Не надо, – спокойно сказал Борис. Было в его голосе что-то такое, заставившее Машку отступить.

Меня бросило в жар. Какая же я идиотка! Напридумывала себе всякого. Влюбился он в меня! Как же! Вот дура! Это просто матерый вор и убийца, которому от нас нужен только алмаз…

Борис уставился на меня проклятыми ласково-янтарными глазами. И добавил:

– Девочки, потерпите. Вы попали в плохую историю, но я вас вытащу. Обещаю. Поговорите там кое с кем. И я сегодня же отправлю вас на родину.

– Да кто ты такой? Может, мы не хотим на родину? У нас отпуск еще пять дней! – возопила Машка.

Но тут Катя опять завернула руль так, что мы все попадали друг на друга. Машка на Бориса, Борис – хм…на меня, я на Буника, который заверещал на весь салон. Следующие минут двадцать нас так швыряло на виражах, что стало не до разговоров. Я уже думала, что в довершение позора меня вывернет наизнанку прямо под ноги негодяю Борису, когда фургон наконец затормозил где-то на вершине горы – по моим ощущениям, величиной с Монблан.

Все это время вместе с тошнотой меня одолевали тошнотворные мысли. Если Катя связана с грабителями, кто все же убил Длинного? Она, Алиса или тоже Борис? Неужели он и правда киллер? Что будет с нами?

Борис вышел первым, открыл дверцу, протянул мне руку, но я демонстративно отвернулась и буквально выпала наружу, хватая ртом настоянный на горных травах воздух. Машка вывалилась следом, Буник тут же бросился орошать цветущий куст.

Я огляделась. Фургон стоял перед входом в беленький дом с башенками, который прилепился к отвесной скале в глубокой расщелине. С дороги и не увидишь. Никакого другого жилья поблизости не было.

– Заходите! – по-хозяйски пригласила нас Катя.

Сопротивляться не было смысла. Мы шагнули в дом вслед за обманщицей Катей, и я поежилась от кондиционерного холода.

Дом был обставлен дорого, но просто. Гостиная с огромными окнами с видом на провал была полна света, в центре стоял прямоугольный деревянный стол, у стены – удобный серый диван и два кресла.

Катя кивнула нам на диван, сама уселась в кресло напротив, рядом плюхнулся Борис, который изо всех сил старался на меня не смотреть. Катя набрала в телефоне какой-то номер, сказала:

– Вали сюда!

Из другой двери в комнату вошел парнишка – невысокий, худой, с остренькой мордочкой.

Мы уставились на него в недоумении.

– Вон она, – ткнул он в меня пальцем. – Я ей отдал.

– Где отдал? – переспросила Катя.

– На яхте, во время пьянки. В баре. Кинул ей в сумочку, как сказали.

– Так это ты подкинул мне зеркальце? – изумилась я, вспомнив, где видела это лисье выражение лица. – Зачем?

– Ты же была с собакой? Мне вон она сказала, – кивнул он на Катю. – Тебе что-то передадут – кинешь мне в сумочку. Я по чесноку предупредил – могу в толпе не узнать. А она – узнаешь меня по собаке. И показала ее. Такая лохматая. Чуть нос мне не оттяпала.

– Что еще у тебя было? – строго спросила Катя, как следователь на очной ставке.

– Какая-то старая тетрадка. Или книжка. Я уже все рассказал!

– Правильно, – подбодрила парня Катя. – И где эта записная книжка?

– Так у нее! – Он опять ткнул в меня пальцем. – Я все ей в сумку сбросил. И утек.

– Так далеко, что мы тебя еле нашли. Свободен! – тряхнула Катя беззаботными кудряшками. И подняла фиалковые глаза. – Лена! На яхте я дала тебе подержать Буника, и этот дурак нас перепутал. Мы сначала думали, что он сам с алмазом сдриснул. Кто ж знал, что в сейфе было то дурацкое зеркало, которое он тебе закинул. Теперь говори, куда вы дели книжку. Ты ведь слышала? Она должна быть у тебя.

Я смотрела на Катю. И нисколько ее не боялась. Мне было просто очень противно.

– Как ты могла? – спросила я вместо ответа. – Эта Мари… Она тебе доверяла. А вы с Борисом ее убили. Застрелили Алису. Длинного. И все ради денег? Ты же с ними дружила. Выпивала. Ела за одним столом. Что ты за человек?

Катя заморгала загнутыми ресницами, потом хмыкнула:

– Нашла леди Макбет Лазурного уезда! Всех убила, всех! Не надо рыданий. Просто скажи, где эта книжка. И мы отправим вас домой.

– Ага, отправите. Как Длинного? Как Мари? Борис, это ведь твоих рук дело! – Голос у меня дрожал.

– Что ты несешь! – вскинулся он.

– Не ври! Я видела тебя в доме у Мари во время пожара. Ты ее убил, а потом поджег. Заметал следы. Какая же ты сволочь!

– Да скажи ты ей! – повернулся к Кате Борис.

– Мы этого не делали, – устало повторила та. – Лена, ответь только на один вопрос – где записная книжка?

– Не знаем мы никакую книжку! – наконец подала голос Машка – она и так слишком долго молчала. – Ваш полудурок ее где-то потерял. Трясите его.

Я опустила глаза, чтобы никто не заметил промелькнувшей искры. Я-то знала, где книжка. Парень на яхтенной вечеринке, испугавшись Буника, промазал и положил ее мимо сумки. А я подняла с пола и отдала бармену. Но сейчас мне совсем не хотелось в этом признаваться.

– Лена! Ты все неправильно понимаешь! – проникновенно обратился ко мне Борис.

Замешкавшись в коридоре, он успел снять свой противный бугристый нос, но на щеке остался прозрачный кусочек геля, который сейчас подрагивал в такт его словам.

– Отдай эту тетрадь и…

– Пошел к черту! Убийца! – рявкнула я.

– Да. Старушку ты зря грохнул. Нехорошо. Неужели бабку ее сынок заказал? – прищурилась Машка.

– Бабку?! – вдруг услышали мы голос, который показался знакомым.

Дверь в гостиной, из которой выходил парнишка, распахнулась.

И мы оторопели.