Текст книги "Ты мне судьбой обещан был"

Глава 13

Елизавета была искренне и глубоко признательна Николаю за трепетное отношение, бесконечное терпение, внимание и любовь. Она очень старалась быть благодарной и не ранить его по пустякам. Но с каждым днем все больше убеждалась: нельзя было выходить замуж за Худякова. Это был самый неправильный поступок в ее жизни. Невозможно спрятаться от собственного горя за чувствами другого человека. Она не могла при всем своем прекрасном отношении к мужу дать ему самое главное – любовь. Ее любовь расстреляли в московском дворе хладнокровно и безжалостно. Ее любовь умерла тем черным утром. Несмотря на то что прошло больше года после свадьбы, Елизавета продолжала жить по инерции. Она потеряла ощущение вкуса жизни, ничто не могло ее удивить или обрадовать по-настоящему.

Жизнь изменилась кардинальным образом, но это мало что изменило в ее душе. Елизавета воспринимала происходящее с безучастием постороннего наблюдателя. Мир без Никиты стал другим, он словно выцвел, растерял свои лучшие краски, превратился в серую, унылую картинку. Его трагический уход сломал ее. Она жила, двигалась, разговаривала, даже улыбалась иногда, но это ровным счетом ничего не значило.

У Елизаветы образовалось очень много свободного времени. Это было непривычно для ее деятельной натуры. Можно было садиться за диссертацию, но работать совсем не хотелось, хотя для этого были возможности. Она почти не вспоминала о своих амбициозных планах. А если вспоминала, не испытывала ни малейшего желания вернуться в науку. Время от времени рядом с ноутбуком появлялись новые медицинские журналы, это муж ненавязчиво пытался пробудить у нее интерес к работе. Такие жесты вызывали у Елизаветы легкую улыбку. Николай уходил на работу к девяти часам, возвращался довольно поздно. Елизавета быстро управлялась с хозяйством. Оставаться одной, пусть и в уютной, но все-таки казенной квартире было тоскливо, и она часами, порой до изнеможения, бродила по городу в полном одиночестве.

Подружиться с посольскими дамами как-то не получилось, да Лиза особенно и не стремилась сблизиться с кем-то. Все они были похожи друг на друга и казались недалекими, напыщенными. Бесконечные разговоры о тряпках, магазинах, распродажах были неинтересны, минут через пятнадцать дамский шелест о трусиках-бусиках начинал раздражать не по-детски. Елизавета прекрасно понимала: она слишком строга в своих суждениях, причина ее депрессии кроется в ней самой, но, правильно оценивая ситуацию, она не предпринимала даже малюсенькой попыточки завязать доверительные отношения с кем-либо. Гораздо проще было заблудиться в каком-то удаленном от туристического центра квартале старого города и бездумно бродить в одиночестве. Здесь не надо было соблюдать посольские правила, следить за выражением лица, держать спину прямо и натужно улыбаться в тридцать два зуба. Права была свекровь, она девушка не их дипломатическо-генеральского круга.

Мощенные камнем узкие улочки, аккуратные, словно скопированные со старых цветных открыток, бюргерские домики, сверкающие хрустальной чистотой окон, по крайней мере, не болтали беспрерывно о диетах и шмотках. Если она сильно уставала, присаживалась за столик попавшегося на пути уличного кафе. Языковой барьер не мешал. Во-первых, за последние десять—пятнадцать лет многочисленная армия бывших соотечественников с большой охотой и небывалой прытью эмигрировала в сытую и спокойную Европу. Во-вторых, немцы практически поголовно говорили по-русски, особенно старшее поколение. Другое дело, что иногда они делают вид, что не понимают русский язык, но на это у них были довольно веские причины. Грех, как говорится, обижаться. Елизавета довольно быстро выучила немецкий. Это было совсем нетрудно. Латынь в свое время было вызубрить гораздо тяжелее.

Никакой необыкновенной ностальгии по родине Елизавета не чувствовала. Березок, по которым любят исступленно тосковать русские вдали от отчизны, и здесь было предостаточно. Современные средства связи позволяли общаться с родными и знакомыми чаще, чем в Москве.

Все было хорошо, стабильно, сытно, только не было счастья и желания жить. Внутри продолжала ныть тупая, бесконечная боль от потери, и Елизавета ничего не могла с этим поделать.

Выхода из тупика Лиза не видела. Она не живет сама и не дает жить Николаю. Это не может продолжаться бесконечно. Муж прекрасный человек, он имеет право на другую, счастливую, полноценную жизнь. Она, как камень, привязанный к ногам, тянет его за собой на дно безысходности. Брак предполагает другое. Елизавета долго размышляла, мучилась и, наконец, твердо решила не врать ни себе, ни Николаю. Она слишком хорошо относится к мужу, именно поэтому должна была отпустить его. Он молод, хорош собой, энергичен, имеет полное право быть счастливым. Она очень плохая жена. Грустно признавать подобное обстоятельство, но это реальный факт. А может быть, она родилась на этот свет однолюбкой? Она так сильно и самозабвенно любила Никиту, что отдала ему без остатка не только всю себя, но и свои чувства, душу, наконец. Она ничего не оставила про запас, потому что не хотела думать о будущем.

Жить бок о бок с ходячей мумией, потерявшей интерес ко всему на свете, слишком тяжело. Она обязана поговорить с Николаем откровенно, все ему объяснить, освободить его от пожизненной каторги.

Но, как всегда, одного решения оказалось мало. Елизавета никак не могла начать трудный разговор, потому что прекрасно понимала, как тяжело будет мужу. Николай ее любит, ее решение расстаться нанесет ему сильнейший удар. Вдобавок Худяков, словно чувствуя ее настроение, не оставлял ей ни малейшего шанса сделать этот шаг. Не находилось времени для серьезного и обстоятельного разговора. Николай с бесконечной настойчивостью ее тормошил, придумывал новые необыкновенные приключения, о которых мечтают тысячи девчонок в своих сладких снах. На выходные мог отвезти ее на машине в Париж, Вену или еще куда-нибудь, водил по музеям, устраивал ночевки в каких-то милых частных гостиницах. Его романтическим выдумкам не было конца. От этого было еще тяжелее. Очень трудно обидеть человека, который ради тебя готов свернуть все горы мира, вместе взятые. Елизавета купалась в необыкновенной любви, ничего не отдавая взамен. А по ночам мучилась от диких приступов тоски и тяжелого чувства вины.

Потом случилось то, что должно было случиться. Елизавета забеременела. Открытие не принесло счастья и покоя. Новое состояние разрушило все планы. Николай так радовался, что у нее не хватило решимости сделать его несчастным. А потом стало просто не до того.

Беременность протекала тяжело. Проклятый токсикоз атаковал беспрестанно. Измученная вконец непрекращающимися приступами рвоты, Елизавета была не в состоянии менять жизнь именно сейчас. Она ненавидела свое нынешнее состояние. Все рассказы и мифы о беременности, которая преображает тело и душу женщины, делает ее необыкновенно счастливой, наполняет жизнь особенным смыслом, одухотворенностью, были опровергнуты за первые два месяца бесконечных мук. Какое к чертовой бабушке просветление, когда ты не находишь себе места и пугаешься собственного отражения в зеркале? И это – только начало. В общем, повезло несказанно в очередной раз. Незапланированная беременность загнала ее в тупик. Елизавета целыми днями лежала на диване. Есть не могла вообще, даже мысли о пище вызывали рвотный рефлекс. Разумеется, при таком положении вещей начинать разговор о расставании и разводе было бессмысленно. Николай переживал за нее, уговорил лечь в хорошую клинику. После больницы стало немного легче, Елизавета твердо решила, что должна поехать в Москву. Дома, как известно, и стены помогают. Муж отговаривал от этого шага, но Елизавета твердо решила: рожать будет только дома.

Елизавета решила заранее не беспокоить маму, не стала сообщать о своем намерении, тем более что дата отъезда долго откладывалась и переносилась. Сначала она ждала мужа, который категорически не хотел отпускать ее одну. Но у него что-то не срасталось, и Елизавета решилась отправиться в дорогу самостоятельно.

Когда она вышла из такси у родного подъезда, сердечко заколотилось от волнения. Она и не подозревала, что так соскучилась по маме, старому дому, даже обшарпанная скамейка у подъезда вызвала вздох умиления. Мама не могла нарадоваться, расчувствовавшись, даже слезинку смахнула с глаз. Она была по-настоящему счастлива за свое чадо. Первые недели в родном городе пролетели незаметно, тем более что скучать было некогда. Надо было встать на учет в поликлинике, навестить родителей мужа, съездить на кладбище, забрать кое-какие вещи из коммуналки. Необходимо было хорошенько подумать, что делать с комнатой. Николай давно предлагал продать кусочек коммунального счастья, но Елизавета не торопилась. А вот заплатить за квартиру хотя бы на год вперед было просто необходимо, чтобы не обременять маму.

Кроме того, надо было навестить семью лучшего друга, у которого родилась дочка. В силу обстоятельств Лиза не стала крестной матерью малышки, но ведь это не важно. Девочку назвали Машенькой, Кирилл обалдел от счастья и даже не вспоминал о том, что мечтал исключительно о сыне. Ее электронная почта еле выдерживала огромное количество посланий от счастливого папаши. Как не полюбоваться на такое счастье?

Дверь в коммунальную квартиру оказалась открытой, это Елизавета сообразила, когда не смогла повернуть ключ в замочной скважине. Сначала она испугалась, что Андрей поменял замок за время ее отсутствия, но потом все-таки догадалась толкнуть дверь. Та распахнулась без всякого сопротивления, но с характерным скрипом. Интересные дела, что тут происходит? Конечно, все как всегда. В жизни вообще мало что меняется. Коридор завален чужими вещами, ящиками, сумками. А посреди вселенского бардака стоит ее бывший сосед и не может налюбоваться чудной картиной.

– Какая красота! – Лизе стало смешно и так тепло на душе, словно произошло что-то хорошее. – Привет, дорогой сосед, никак наследство получил от дядюшки из Канады?

Андрей сорвался с места, перескакивая огромными прыжками через преграды, преодолел расстояние, разделявшее их, схватил Елизавету в охапку и закружил в диком танце. Сопротивляться было бесполезно. Ноги не доставали до пола. Лиза болталась в руках Андрея, как безвольная тряпичная кукла. Спасибо, что руки были свободны, можно было ими прикрыть живот.

– Поставь меня на пол немедленно! Ты что, не видишь, я не одна? – закричала Елизавета. Она испытала такой страх за ребенка, что контролировать себя не могла.

Андрей команду послушно выполнил, осторожно вернул Лизу в прежнее положение и уставился на дверь.

– А с кем ты? – озадаченно спросил он, поскольку никого в дверном проеме не обнаружил.

– С ним или с ней, пока сама не знаю. – Лиза с гордостью погладила заметно округлившийся животик. Не увидеть изменений в ее внешности мог только такой дикарь, как Андрей.

– Ничего себе. – Андрей расплылся в такой счастливой улыбке, что Елизавета сразу его простила. – Поздравляю. Ну, Лизка, ты даешь! Ну, молодчина. Если бы ты знала, как я рад тебя видеть.

– Я тоже очень рада, правда, – улыбнулась Елизавета. – А что тут, собственно, происходит?

– Да ничего особенного, пойдем на кухню, там хоть присесть можно и поговорить по-человечески, – предложил Андрей. – Чаю хочешь?

– Хочу.

– Садись, я быстро. – Андрей включил чайник, поставил чашки на стол. – Уезжаю я, Лизавета, – грустно сообщил он.

– И что? – Лиза не придала значения фразе. У Андрея вся жизнь состоит из отъездов и приездов. Ничего нового она не услышала.

– Навсегда уезжаю, на ПМЖ.

– Далеко? – осторожно спросила Лиза.

– В Новую Зеландию. Мечта у меня, понимаешь, была с самого детства. Вот осуществил. – Судя по выражению лица, особого подъема по поводу осуществления заветного желания Андрей не испытывал.

– Почему в Новую Зеландию? Я ничего не понимаю.

Вот озадачил так озадачил соседушка дорогой!

– Да я уже и сам плохо соображаю, если честно, на фига я это замутил, – признался Андрей. – Думал, не выйдет у меня ничего с этой затеей, не верилось, больше было похоже на мечту, а все раз – и получилось.

– Всегда можно передумать, – посоветовала Лиза.

– Нет, раз уж так получилось, поеду. Посмотрю, как там люди живут, подышу чистым воздухом.

– Молочных продуктов экологически чистых наешься от пуза, да? А как же твоя работа?

– Да работы везде хватает, не пропаду. Терять мне нечего. Никто меня не любит, буду одиноким странником. Не всем же так везет по жизни, как тебе.

Ну что за чучело этот Андрей! Все равно найдет момент, чтобы вывести человека из себя. Это она счастливая?!

– Угу, – промычала Елизавета, – счастливее не бывает.

– Не угу, а счастливая, сама этого не понимаешь.

– Не понимаю, если честно. Сделай милость, объясни своей глупой соседке, какая она везучая по жизни.

– Мужик тебе достался отличный. Надежный, умный, красивый, образованный, благородный. Тебя без памяти любит, ребенка будет обожать. Мало этого?

– Все правильно. Только кто-нибудь сможет мне растолковать, почему я задыхаюсь от его благородства? Разве это настоящая жизнь, когда трудно дышать? – Лиза чуть не плакала. От кого угодно, но только не от Андрея она могла ждать такого удара. На его глазах все происходило, он что, забыл? Или ничего не понял из ее рассказа про сегодняшнее существование?

– Я всегда говорил тебе, Лизка, что ты девка не очень умная.

– Допустим, только раньше это звучало несколько по-другому. Уж сколько я «дур» от тебя проглотила в свое время, не сосчитать.

– Не важно. Вот ты сейчас из себя страдалицу корчишь и не можешь понять, что не всем выпадает счастье любить по-настоящему хоть раз в жизни. А у тебя все сбылось. У тебя была Любовь с большой буквы. И вдобавок – взаимная. Ты это испытала, понимаешь? Да ты должна судьбу каждый день благодарить, что тебе выпала такая удача, а ты ноешь. Вот я, например, много раз увлекался, даже женился один раз, а любовь так и не встретил. И вряд ли это произойдет когда-нибудь. Никиту твоего, конечно, жалко, хороший был человек, слишком рано это случилось. Но ты же прекрасно знаешь, когда-нибудь мы все умрем, по-другому не бывает. Вот, скоро ребеночка родишь, новый человечек появится, твоя кровинка и твое продолжение. И ты вместе с ним жизнь проживешь заново. Так что подумай как следует на досуге о том, что я тебе сказал.

Домой Елизавета возвращалась в полном смятении. Тяжелый разговор получился, к тому же очень жаль, что Андрей уезжает. Давно с ней никто так откровенно и честно не разговаривал. Он словно встряхнул ее хорошенько. По большому счету он во многом прав. Она слишком зациклилась на том, что несчастна.

Заснуть в эту ночь Елизавета долго не могла. А когда, наконец, уснула, ей приснился Никита. Он очень редко ей снился, и сейчас сквозь сон она чувствовала необыкновенный покой и радость оттого, что это произошло. Снилось, что сидят они за столиком в незнакомом кафе, и она рассказывает ему о том, что с ней случилось за годы, которые пришлось прожить без него. А Никита улыбается и время от времени произносит одну фразу: «Я знаю, милая».

Утром она проснулась от незнакомого ощущения. Елизавета прислушалась к себе и охнула. Ее малыш напоминал, что все идет своим чередом. Беспокойное создание вело себя решительно. Елизавета осторожно положила руку на живот.

– Привет, малыш, – прошептала она.

Словно услышав ее слова, еще не родившийся человечек отозвался активным толчком. Елизавета была потрясена. Невероятный шквал эмоций обрушился на нее. Только сейчас она поняла, насколько была виновата по отношению к этой крохе, которая еще не родилась, но уже существовала на самом деле. Зародившееся внутри нее чудо дышит, у него бьется сердечко, оно ворочается, толкается и, как знать, может быть, чувствует, как его мамке трудно и непросто жить на этом свете. И этот замечательный сон, который приснился ей сегодня... Никита сказал ей, что она родит сына...

К исходу лета Елизавета родила сыночка. Роды прошли благополучно, уже на пятые сутки они оба были готовы покинуть стены родильного дома. Николай находился за границей, но это не самое большое горе, у него приближался отпуск. Их с сыночком собралась встречать целая делегация. Даже генеральша подобрела. По крайней мере, навещала невестку ежедневно. Наконец наследника запеленали, дали ему соску, которую он жадно схватил. Даже медсестра умилилась и восхищенно произнесла: «Ишь ты, какой богатырь родился, не пропадет». И хотя Елизавета прекрасно понимала, что эта дежурная фраза произносится несколько раз на дню, она испытала необыкновенную гордость за свое чадо. Первая немудреная похвала в адрес малыша сделала ее счастливой.

Когда Елизавета вышла на улицу, держа в руках невесомый конверт, у нее чуть столбняк не случился. Она понимала, что ее непременно встретят, но что в таком составе – представить себе не могла. Родители Николая, мама, Кирилл и Регина с Машенькой, Маргарита... Возглавлял эту веселую компанию Николай.

– Ты приехал? – задала Елизавета не самый умный вопрос. Все-таки люди глупеют на глазах, когда им хорошо.

Николай в одну секунду оказался рядом, осторожно взял малыша к себе на руки, наклонился и поцеловал жену. Потом началась сплошная катавасия. Один маленький человечек подарил счастье многим людям своим появлением на свет. Поздравления, объятия, поцелуи сыпались со всех сторон. У Лизы не хватало рук принять все цветы. Порядок навел генерал.

– Как назовете парня, уже решили? – требовательно спросил он, обращаясь к Елизавете.

Та пожала плечами, посмотрела на мужа, которой не сводил глаз с сына, продолжая широко и счастливо улыбаться.

– Еще нет, – тихо проронила Лиза.

– Безобразие, – возмутился генерал, – ребенок есть, а имени нет.

– Папа, не волнуйся, мы с Лизой давно решили, что, если родится мальчик, мы назовем его Никитой, правда, дорогая?

У Елизаветы перехватило дыхание, выступили слезы на глазах. Господи, какого мужа подарила ей судьба! Она сумела только кивнуть в ответ.

Прошел год, Никитка из пищащего и довольно беспокойного младенца быстро и почти незаметно превратился в славного карапуза. Малыш был очень похож на Николая, чем Худяков страшно гордился. Но что самое поразительное – у него были глаза Балашова. Лиза не знала, как объяснить подобный феномен, такого не могло быть в принципе, это нарушало основные законы природы и генетики. Но сынок смотрел на нее глазами погибшего любимого, и она знала, что Балашов всегда, до конца ее дней, до последнего вздоха, будет рядом.