Текст книги "Леший с тобой"

Глава № 45

Демоны представились полными именами и с титулами, так что из всех я запомнила только Винтара. И кот тоже. Несмотря на то, что ему выделили отдельное место, и даже несмотря на тарелку густой и жирной сметаны, он все крутился юлой и интерес проявлял только к песику, вертевшемуся у ног гостей.

Пес действительно словно напрашивался: часто мелькал на нашей стороне, задирал мордочку и с любопытством рассматривал свисающий хвост кота.

Айхан сидел во главе стола, его мама по правую руку от него, я – по левую. Вопреки возмущению одной из девиц, следом за мной сидел кот, и демон, на которого они бросали влюбленные взгляды, оказывался не так близко, как им бы хотелось.

На столе было разнообразие блюд. К моему удивлению, гости ели активно и так же активно хвалили. Но больше меня поразило другое – возле меня и Айхана стояли те блюда, которые являлись обычными в моем мире: запеченный аналог картофели, рыба разных сортов, несколько видов салата.

Признаюсь, наряду с радостью, что можно вкусно перекусить, был и неловкий момент: сервировка стола. Столько вилок и ложек я видела только в фильмах. Пришлось понаблюдать за Айханом, который приборы брал медленно по привычке аристократа или просто чтобы я успела запомнить и сделать правильный выбор.

Благодаря этому конфуза удалось избежать. И вечер можно было бы назвать вполне милым – мне нравилось наблюдать за тем, как непринужденно Эльвия втягивает в беседу каждого гостя, если бы не взгляды этих самых гостей. Не только девушки, но и их родители больше смотрели не в свои тарелки, а на меня.

Иногда внимание перепадало и Барину, но если кот мог ограничиться клыкастой улыбкой и многозначительным взглядом, то от моего взгляда отворачиваться не спешили. А один демон, кажется, его звали Бэлемом, оправдывал свое имя и был словно бельмо: стоило повернуть голову, и я непременно натыкалась на его пристальный взгляд.

По-моему, такое чрезмерное внимание заметили все. Но если остальные умели сдерживать эмоции, даже его супруга не сделала замечания, я начинала чувствовать раздражение.

Кот же, устав улыбаться этому демону и сообразив, что тот намеков не понимает, вытянул из коготка длинный меч и подхватил им кусок рыбки с тарелки Бэлема. Тот, заметив такое оружие, воздержался от возгласа возмущения и наивно подвинул тарелку поближе к себе, продолжая пытать меня взглядом. Тогда Барин, бросив косой взгляд на Айхана, вздохнул и протянул меч еще раз. На этот раз он как бы случайно махнул лапкой, и при попытке стащить второй кусок рыбки, задел рукав рубашки на демоне, распоров ткань до локтя.

На пол со звоном упали запонки. Демон покраснел, вскочил, хотел, видимо возмутиться, но Айхан бросил на него хмурый взгляд и поинтересовался:

– Уже уходите? Оно и понятно: вы ведь пока работаете в магической почте Императора. Что ж, не смеем задерживать.

Лицо демона стало бледным, он понял, что впал в немилость у главы Тайной Канцелярии, и чтобы хоть как-то сохранить отношения, поклонился, поднял запонки, вышел из-за стола и исчез, даже не простившись с супругой. Та махнула ему салфеткой, хмыкнула и продолжила есть.

– Удобно, – тихо заметила я, – провожать не приходится.

Айхан расслабленно выдохнул, а его мать рассмеялась. Остальные гости опасались проявлять излишки эмоций, и еще более усердно, чем раньше, стали орудовать вилками. А вот две девицы не унимались – и глазки Айхану строили, и улыбались, и томно вздыхали. Но предмет их мечтаний равнодушно обводил взглядом присутствующих, не делая никаких исключений. Кроме меня и кота.

Да и то я не могла понять, о чем он думает в этот момент. В одном мгновенье взгляд затуманенный, будто он где-то витает, а в другой – сосредоточенный, как будто принимает важное для себя решение.

Интересно, какое?

Впрочем, куда более интересно мне было: когда по правилам высшего света можно идти по домам.

Я на этот ужин не собиралась, может, потому и чувствовала себя несколько неуютно и воровато. Или причина была в том, что на мне чужая одежда, за которую я вряд ли смогу заплатить. Или все объяснялось тем, что мне уже не раз казалось: рядом с собой демон представляет другую, и, соответственно, не терпелось освободить это место. Или же моя интуиция снова пыталась пробиться ко мне тревожными колокольчиками.

Не знаю.

Но росла во мне уверенность, что чем скорее я отсюда уйду, тем будет лучше для всех.

И я очень понимала кота, который после второй тарелки сметаны устал просто сидеть. Да еще и объект его издевательств так поспешно ушел!

– Слушай, Женька, – зевнул заскучавший кот, – пойду-ка я поищу себе какой-нибудь подоконник.

Заметив, что смотрит он отнюдь не на окна, а вниз, где сидела собачка, я хотела отговорить пушистика от преступления. Но он усмехнулся и тихо, чтобы слышала только я, заверил:

– Да не бойся ты. Я так, побалуюсь только.

Я поверила, успокоилась, а уже через двадцать минут вернулась собачка, улизнувшая из столовой вместе с котом, и продемонстрировала, к чему привело баловство.

Мало того, что и хвост ее, и вся шерсть оказались с начесом, как у настоящего, большого и гордого пса (а на самом деле, как у одного знакомого мне кота), она, не смутившись, залезла сначала на руки своей хозяйке, потом, пользуясь тем, что дама опешила, увернулась от ее попыток пригладить себя, вскочила на стол, вцепилась зубами в ложку и щедро зачерпнула для себя порцию супа.

В шок пришли все. Собачка явно ждала иной реакции и, не упуская ложку, стала поскуливать, в поисках похвалы. Но все просто молча смотрели на это пушистое недоразумение.

– Еще пара уроков от Барина, – задумчиво произнес Айхан, – и пес тоже начнет говорить. Интересно, какими секретами он поделится в первую очередь?

Хозяйка собачки, а по совместительству супруга ушедшего демона сослалась на плохое самочувствие песика, в доказательство продемонстрировала вздыбленную шерсть, которая отказывалась приглаживаться, и тоже, распрощавшись, исчезла.

Такими темпами, которыми нас покидали гости, чувствую, за столом скоро станемся только я и Айхан.

Но именно в тот момент, когда я об этом подумала, в столовую зашел еще один гость. Мне почему-то стало даже немного легче дышать, когда я увидела, что это не очередной демон, а орк.

В шкурах, с топором на плече и мешком, он выглядел неуместно среди нарядных гостей. И тем не менее, все вельможи немедленно подскочили с насиженных мест. За исключением меня, Айхана и его мамы, которая поднялась плавно и приветливо улыбнулась вошедшему.

– Ваше импе… – начала она.

– Я здесь с неофициальным визитом, – усмехнулся орк.

– Рада вас видеть. Присоединитесь к нам?

Орк, минуя взглядом гостей, в упор посмотрел на меня, склонил голову набок и принял решение:

– Я не против десерта.

Эльвия плавно повела рукой, и демон, который сидел возле нее, тут же уступил свое место. Но орк качнул головой и двинулся в мою сторону.

– Здесь свободно, – сказал, усаживаясь рядом со мной, – так что не будем ничего менять.

Кстати, орк перетянул на себя внимание вздыхающих по Айхану девиц. Теперь они смотрели только на Гэрэйда, не пугаясь даже того, что возле его стула лежали топор и мешок. Более того, они с такой тоской посматривали на этот мешок, как будто надеялись, что их украдут!

Едва орк уселся за стол, тут же сменились блюда. Не знаю, хотел ли кто еще продолжить знакомство с экзотикой, но теперь на выбор были пирожные, торты, крема и мороженое.

Гэрэйд как догадался, что мне понравилось больше, и потянулся за мороженым, столкнувшись в какой-то момент с ладонью Айхана, который тоже сделал именно этот выбор. А спустя секунду передо мной стояло уже две тарелочки, с белым и нежно-розовым мороженым.

– Спасибо, – поблагодарила обоих мужчин, – именно это я и хотела выбрать.

Пришлось есть то и из одной тарелочки, то из другой, чтобы никого не обидеть. Орк обменялся взглядом с Айханом и тоже взял себе две тарелки.

– Вижу, вам нравится, – заметила Эльвия орку. – Особенно вкусно мороженое, если полить его шоколадом. Или добавить сливки. Или пригубить немного вина.

– Спасибо. Мороженое – такое блюдо, что хорошо в любом виде. Для меня здесь больше важны настроение и компания. Если все удалось, с ним можно и просто на свежем воздухе посидеть, полюбоваться природой, деревьями.

Некоторые демоны решили, что это шутка и делано рассмеялись. Айхан бросил на гостя подозрительный взгляд, а у меня вдруг гулко забилось сердце. И вспомнилось, как однажды мы вот так сидели с котом на крыльце, в руках по тарелке с мороженым, а вокруг густой лес.

Поискала глазами пушистика, и не заметила. Подоконники пустовали, но где-то в отдалении, словно в ответ на мои мысли, послышался шорох и скрежет. Значит, он там? Странно, что на десерт не идет. Он ведь тоже большой любитель мороженого!

Справиться с двойной порцией было сложно, поэтому я обрадовалась, когда хозяйка встала из-за стола, а за ней и другие гости. Наверное, я поднялась слишком поспешно, или моя радость была слишком явной, потому что сбоку послышался прохладный вопрос от хозяина дома:

– Неужели настолько невыносимо?

– Нет, – ответила я, спрятав незаслуженную обиду, – все было очень вкусно, спасибо.

Настроение снова скатилось к нулю.

Не оборачиваясь, я вышла вслед за гостями. Орк и демон остались – или так принято, как ранее в высшем свете, или они хотели поговорить. Для чего-то же Гэрэйд пришел.

К сожалению, гости и не думали расходиться. Все просто перешли в гостиную, а одна из девиц уже облюбовала фортепиано. Я поискала взглядом кота, но тот был мудрее меня, обидеть хозяйку не опасался и в гостиной не появился, а потому не был свидетелем мук инструмента.

Нет, я вообще играть не умею, но эта девица, по-моему, только ноты разучивала и тренировалась прямо здесь и сейчас.

Я продержалась около двадцати минут, а потом все-таки попыталась ускользнуть и поискать Барина, чтобы вернуться домой.

– Евгения, – окликнув меня, мама Айхана с нескрываемой радостью поднялась с кресла и, взяв меня под руку, как подружку, вывела в коридор. – Вы не против, если мы поболтаем?

– Да нет, – я пожала плечами и оглянулась на девушку у фортепиано. – А как же концерт?

– Поберегу свои уши, – улыбнулась женщина.

Когда мы остались одни, она выпустила мою руку, и мы неспешно вновь прогулялись по галереям, полюбовались оранжереей. Все это время Эльвия ненавязчиво рассказывала об этом мире, демонах, которые присутствовали сегодня за ужином и расспрашивала о моем мире. По-моему, сильнее всего ее волновал вопрос: кто там остался и почему я не тороплюсь освоиться здесь.

Объяснила я как умела. Минут десять мы просто стояли у оранжереи, любуясь цветами, а потом она задала совершенно необычный вопрос:

– Хотите, зайдем в нашу сокровищницу? Там очень много драгоценностей, изумительные старинные диадемы, кольца, серьги. Есть герцогские короны, которые принято надевать на официальные приемы у Императора. Я даже разрешу вам примерить.

Как и любая девушка, я люблю иногда рассматривать драгоценности в магазинах, но в словах мамы Айхана мне почудился какой-то знакомый намек. А потом я поняла, что мне это напоминает и, взглянув на женщину, прямо спросила:

– Вы тоже считаете, что максимум, что женщину привлекает в мужчине – это статус, богатство и внешность?

Лицо женщины изменилось мгновенно. Вот она беспечно улыбалась, казалась легкой и легкомысленной, а вот взгляд стал серьезным, настоящим, без мишуры, за которой прятались аристократы.

– Знаете, если делать выводы на основании того, что я вижу за свои двести пятнадцать лет, – заметив мое изумление, она слегка улыбнулась, – то внешность вообще не учитывается. Только статус и деньги.

– И потоки – магические, энергетические, – добавила я.

– Да, – кивнула она. – К счастью, потоки у вас с Айханом полностью совпадают, статус и состояние у него есть, а внешностью я не обидела.

Я понятия не имела, что ответить, поэтому снова перевела взгляд на оранжерею. Начать уверять, что все это меня не интересует – словно напрашиваться на рассмотрение моей кандидатуры. С другой стороны, именно это и происходит. Мама Айхана дает понять, что не будет против нашего брака, вот только…

– Вы мне симпатичны, Евгения, – сказала женщина, заставляя вновь взглянуть на нее.

Нет, ни тени притворства, ни тени от маски.

Она смотрела внимательно, пристально и говорила всерьез.

– Вы сможете устроиться в этом мире и без Айхана, у вас замечательный друг и помощник, а своей открытостью, такой непривычной для высшего света, вы словно бросаете вызов, но и одновременно располагаете к себе. У вас есть образование, любимое занятие. Если вы выйдете замуж, вам не придется ходить на работу, которая вам не нравится, вы перестанете чувствовать себя бесполезной. И еще уйдет одиночество. Даже, несмотря на такую компанию, как ваш кот, думаю, у вас бывают такие моменты. И вряд ли этот мир сильно отличается от вашего в том, что статус и деньги имеют значение. Все это легко получить, Евгения.

Я только успела перевести дыхание, как Эльвия продолжила:

– Я не против, чтобы вы вошли в нашу семью, Евгения. Айхан тем более. Ему все еще сложно выражать, показывать свои чувства. Ему сложно даже признать их – не уверена, что он в полной мере осознает, что на самом деле чувствует к вам. Он вам что-нибудь говорил?

– Да, он говорил, что так как наши потоки совпадают, близость со мной должна быть сносной.

Эльвия качнула головой и посмотрела на меня недоверчиво. А потом поняла, что я не шучу и тяжело вздохнула.

– Ему очень не повезло с первой женой. Она была красивой, очаровательной, сумела обаять всех, даже в какой-то момент и меня. Айхан был от нее без ума. Она тоже говорила, что любит. И, знаете, она и вела себя так, будто на самом деле любила его. У меня не было и тени сомнений. Возможно, меня задурманили мысли о внуках – Лана постоянно говорила, как хочет ребенка…

Мне не хотелось этого слышать. Но женщина, видимо, давно мечтала кому-то выговориться. Или действительно сильно рассчитывала, что у нас с ее сыном все выйдет.

– Она буквально светилась от счастья, когда забеременела, – продолжила мама Айхана. – Сын пылинки с нее сдувал – драгоценности, любые подарки, новый замок в лесу, чтобы ребенок дышал чистым воздухом.

Она кивнула, заметив, что я поняла: дом стоял на том месте, где теперь стоит развалюха.

– А однажды… – видно было, что эти слова даются с трудом, и все же Эльвия произнесла их. – Всего спустя несколько месяцев, как родился мой внук, Лана вернулась в свой мир. После нее осталась лишь записка, в которой она сообщала, что никогда не любила моего сына.

Какое-то время мы обе молчали, а потом женщина снова заговорила.

– Айхан пытался ее вернуть, пытался поговорить с ней. Но она сказала, что никогда не любила его. Просто очень сильно хотела ребенка, а в своем мире родить не могла.

Эльвия устремила на меня отчаянный взгляд. Я понятия не имела, как утешить ее, что сказать. В глазах женщины открыто читалось горе. А у меня внутри открывалась дыра, через которую начинало сочиться кровавое прошлое. Стало трудно не то, что найти слова, а дышать.

Ребенок…

Ребенок…

Перед глазами мелькнуло лицо черноволосого мальчика, который плакал и бил ладошкой в заднее окно стремительно несущейся прочь машины…

С трудом осознала, что говорит мне мама Айхана, и дыра стала больше, она почти меня поглотила, унося с собой призрачное спокойствие, которым я обернулась, в котором пряталась годы.

– Я очень хочу, чтобы новый брак у Айхана был удачным, – почти умоляюще прошептала Эльвия. – Я очень хочу, чтобы моего сына любили по-настоящему, чтобы он сумел найти в себе силы и принять те чувства, которые к вам испытывает. И я буду безумно рада внуку. Или внучке. Я буду прекрасной бабушкой, Женя…

– Простите… – я сделала шаг назад, силясь не упасть от подступающей темноты. – Простите меня, пожалуйста…

Мне удалось сделать еще один шаг, маленький, неуверенный. И, наверное, я все-таки покачнулась, потому что женщина вдруг оказалась рядом и участливо заглянула в лицо.

– Простите меня, пожалуйста, – повторила я онемевшими губами, с грустью взглянула на женщину, понимая, что вижу ее в последний раз, и подружиться у нас в любом случае не получится. – Из меня бы вышла плохая жена и…

Она качнула головой, собираясь оспорить, убедить меня, обещать поддержку, возможно.

– Простите меня, пожалуйста, – чуть слышно шепнула я снова и сказала самое главное, то, что отвернет ее от меня полностью и наверняка. – У меня не будет ребенка. Не будет. Не потому, что я не могу… Я… я не хочу, чтобы он родился!

Сказав это, я отвернулась и на негнущихся ногах поплелась вдоль длинного коридора. Длинного, почти бесконечного. И в какой-то момент поняла, что мне плохо, настолько плохо, что еще секунда, и потеряю сознание.

А может, и пусть…

Перед глазами закружились картинки, на которых смеялся красивый мальчик. Смеялся заразительно, громко, как могут смеяться лишь дети. Те дети, что пока еще живы…

Глава № 46

Я не понимала, во что уперлась, пока меня не обняли горячие руки. Обхватили неловко, прижали к себе, позволяя почувствовать опору. Слыша, как ровно стучит чье-то сердце, мое тоже начало успокаиваться.

Когда голова перестала кружиться, подняла глаза и увидела, что меня обнимает Айхан. А рядом с ним орк. Оба внешне спокойны, но во взглядах плескалась тревога.

– Я хочу кота и домой, – попросила, взглянув на демона.

– Хорошо, – легко согласился он, – но чуть позже. В таком состоянии я вас не могу отпустить.

Я перевела взгляд на мешок орка, но мужчина качнул головой.

– Портал не сработает, Женя. Отдохни пока, а я поищу кота.

Орк растворился в дали коридора, а Айхан завел меня в какую-то комнату и усадил в кресло. Я машинально следила за тем, как он подходит к столику с горячительными напитками, что-то наливает в два бокала и один передает мне. Сам же передвигает от камина другое кресло и садится подле меня.

Близко.

Опять слишком близко.

Избегая смотреть на него, обвела взглядом комнату – массивный стол, множество книг.

– Это ваша библиотека?

– Рабочий кабинет. В библиотеке книг куда больше.

Он сделал глоток из бокала, и я, проследив за этим движением, повторила. Горло тут же обдало чем-то крепким, к таким напиткам я не привыкла, но вкус был приятным. Я сделала еще глоток и поняла, что потихоньку уже прихожу в себя. А еще я поняла, что это самый удачный момент, чтобы сказать демону все.

И он словно уловил это, потому что мне не хватало всего капли решимости начать разговор, а он меня подтолкнул.

– Хотите рассказать, что случилось?

И ведь как правильно начал. Спроси он «не хотите ли», я могла отказаться. А когда вопрос утвердительный, так и тянет ответить «да».

Ну что ж, самое время.

Сделав еще глоток, я качнула в бокале напиток, любуясь его шоколадно-ореховым цветом, и сказала самое главное:

– У нас с вами ничего не получится.

Демон молчал, предлагая продолжить.

– Я не знаю, что вы обо мне думаете… Понятия не имею, изменилось ли что-то с тех пор, как вы считали, что наша близость не будет противной…

Он вздохнул, отставил на стол бокал, потянулся, чтобы взять мои ладони, но я резко встала, отошла к окну и уже там, глядя на яркие огоньки, которые освещали красивую дорожку к замку, снова заговорила.

– Я не хочу выходить замуж. Нет, я знаю, что для того, чтобы вернуться домой, это необходимо. Я имею в виду: не хочу выходить замуж по-настоящему. Из меня плохая жена. Плохая мать. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Потому что уже была и матерью, и женой, и все это теперь под руинами…

Я перевела дыхание, чтобы собраться с мыслями, чтобы проговорить то, что необходимо и неизбежно. Мелькала мысль, что все это глупо. И, возможно, мама Айхана просто приняла желаемое за действительное, и сейчас я исповедуюсь человеку, которому безразлично.

Но когда руки Айхана вновь опустились на мои плечи, и я услышала, как ускоренно бьется сердце у меня за спиной, поняла, что нет. Он может чувствовать ко мне что угодно, но чувствует, и то, что происходит сейчас, не оставляет его равнодушным.

А еще, возможно, он каким-то образом вливал в меня силы, потому что я давно никому не говорила о том, что случилось, давно оставила эти воспоминания только себе: не было сил даже думать об этом. А тут вдруг поняла, что смогу обернуться назад, смогу показать кому-то еще, как все было, смогу даже шагнуть обратно в ту пропасть.

– С Жаном я познакомилась случайно, – начала я рассказ. – Он приехал в чужой город, ему были интересны не только официальные экскурсии, но и прогуляться самому. Он остановил меня на перекрестке, спросил, как пройти на какую-то улицу. Потом понял, что я хорошо говорю по-английски, пожаловался, что у нас это редкость и попросил стать на день его гидом. Я согласилась выделить ему час – все равно был выходной, никуда не спешила, а он мне понравился…

Улыбнулась, вспомнив, как, прогуливаясь рядом с парнем, во все глаза рассматривала симпатичного иностранца. Мне было двадцать, ему тридцать два. С ним оказалось весело, интересно, и я видела, что тоже ему понравилась.

Эта встреча закончилась поцелуем, а на следующий день Жан вернулся во Францию. Каждый день мы подолгу общались по скайпу, в какой-то момент я поняла, что влюбилась, но упрямо молчала. А он скрываться не стал – еще раз приехал к нам в город, признался в чувствах и сделал мне предложение.

Речи о том, чтобы жить в нашем городе, не было. Он говорил, что у нас очень мило, но нет тех элементарных удобств, к которым привык каждый уважающий себя европеец. Тогда я думала, что речь идет о машинах – Жан очень удивлялся, что у меня не только нет личного авто, но я даже водить не умею.

Когда мы поженились и переехали во Францию, я поняла, что те элементарные удобства, к которым привык мой муж – это роскошь для любого человека, даже для иностранца. У него был не просто дом, а почти замок. Парк ретро машин, счета в банке, связи.

Мой муж оказался очень состоятельным человеком. И ему нравилось делать подарки – машина на день рождения, дорогое колье, еще одни серьги. Он покупал для меня драгоценности легко и привычно, как мы покупаем хлеб в магазине, и все смеялся, когда я удивлялась: зачем столько и куда их носить? Он надеялся, что со временем у меня появится вкус, я начну разбираться в украшениях на уровне маститого ювелира.

Все было прекрасно, пока у нас не родился сын.

Вернее… я стала замечать в Жане какие-то изменения еще во время своей беременности, но списывала все это на гормоны и излишнюю чувствительность. Не так посмотрел, не обнял, за весь день ни одного поцелуя, давно не было близости…

Скандалов ему не устраивала.

Может, и зря.

Даже когда у мужа участились командировки, я отнеслась с пониманием. Он ведь семью обеспечивает!

Гораздо позже я узнала, что все эти командировки были так называемыми секс-турами. Некоторые иностранцы любят приезжать на пару дней в другую страну – обычно они легко знакомятся с девушками, а через три дня так же легко их бросают. Такие туры давно практиковал и мой муж.

Как раз во время такого тура мы с ним и познакомились.

Он не ожидал, что влюбится, да еще и захочет жениться. Какое-то время его все устраивало в семейной жизни со мной, а потом снова потянуло на старое. Да и удачный момент как раз: я беременна, а ему надо много, а не какие-то там подачки. И потом, кто захочет женщину, которую постоянно тошнит?..

В моих руках каким-то образом вновь оказался бокал, я сделала обжигающий глоток, покрутила бокал, рассматривая, как меняется цвет его содержимого в зависимости от освещения, и восхитилась:

– Красивый цвет. Шоколадно-ореховый?

Тут же прикусила язык, но к своему удивлению услышала:

– Кофейно-миндальный.

Повернув голову, с удивлением взглянула на демона. Тот усмехнулся.

– То, что я путаю цвета – временное явление. Все знают, что елка зеленая, поэтому даже если она покажется мне розовой, я уверенно скажу, что она зеленая. И я помню цвета своих любимых напитков. У этого бренди двухсотлетней выдержки он кофейно-миндальный.

– А почему вы путаете цвета?

– Потому, – Айхан осторожно, чтобы не напугать меня, прикоснулся к моему лицу и убрал прядь волос, которая мне мешала, – что мое отношение к вам совсем не такое, как вы решили. Это особенность высших. Когда они влюбляются, все цвета смешиваются. Самым четким остается только свет, который излучает душа, которая притягивает другую душу.

Тут же вспомнился кабинет и шепот демона: «Не уходи, не уходи больше, свет». И слова орчанки про то, что мужчина недавно влюбился…

Качнув головой, я вновь отвернулась к окну.

– Представлю, что вы там видите…

И не дав ему времени убедить меня, а себе передумать, продолжила говорить… Пусть знает. Теперь-то уж точно лучше пусть знает… Может, еще не поздно для него изменить свое отношение…

Мой муж так увлекся туризмом, что не оставил свое увлечение и когда родился наш сын. Максимка – мое любимое имя, и мой самый любимый мужчина. Вряд ли я смогу еще кого-нибудь полюбить так же сильно…

Конечно, Жан не рассказывал мне о своих легких победах. Я ни о чем не подозревала даже тогда, когда одна из любовниц так сильно его увлекла, что он перевез ее во Францию и поселил практически у меня под боком.

Нет, что-то чувствовала, видела, как он отдаляется, пыталась поговорить, соблазнить, вернуть тот взгляд, которым он смотрел на меня до беременности… И, когда он не шел на контакт, искала причины в себе. После родов поправилась на семь килограмм, чаще уделяла внимание сыну, чем мужу, вскакивала ночами к ребенку, игнорируя няню, потом рассердила мужа тем, что самостоятельно уволила няню, которую нанял он.

Мои доводы, что она кричит на ребенка и ненавидит его (я случайно услышала, при мне она улюлюкала и говорила, что без ума от чудесного малыша), показались ему смешными.

Няня вернулась к нам в дом в тот же день. Смотрела свысока, победительницей, а однажды устроила так, чтобы у меня открылись глаза на ее отношения с моим мужем. Она и была той самой любовницей, от которой у Жана съехала крыша. И она была очень умелой в постели – я видела, все было сделано так, чтобы я это видела…

Тогда мне казалось самым страшным, что Жан не раскаивается. Да, из нашего дома любовницу он убрал, но теперь все свободное время проводил у нее. А когда я потребовала развода и сказала, что ухожу, он пригрозил связями, тем, что отберет у меня сына и впервые меня ударил.

Несколько месяцев я прожила как в аду. Но, несмотря на угрозы мужа и его связи, мне удалось сделать то, что я задумала. Удалось украсть сына, выехать из Франции вместе с ним и спрятаться.

Но если бы я знала, чем все закончится, я бы лучше и дальше терпела.

Почти два года мне удавалось скрываться. Я сменила все – город, многих друзей, знакомства. Но Жан все равно меня вычислил и, по привычке избив, забрал моего сына. Я видела, как плачет мой мальчик на заднем сиденье автомобиля, но не могла даже выползти из квартиры – ключи муж выбросил, телефон разбил, я еле дышала…

Слезы Максимки – последнее, что я помню.

Я бы попыталась вернуть его, я бы умоляла Жана впустить меня дом даже на должность горничной, лишь бы видеть Максимку.

Но он так спешил увезти ребенка, что не думал о скорости и безопасности, он думал только о мести. И он отомстил. Это была самая жестокая месть, которая только возможна…

И он, и Максимка разбились в машине…

Моего мальчика больше нет.

И я не хочу ни замуж, ни еще одного ребенка, потому что дети имеют плохую привычку умирать раньше родителей. Я не хочу видеть, как тот, кому даришь жизнь, умирает. Не хочу хоронить.

Не хочу делать подарка смерти.