Текст книги "Леший с тобой"

Глава № 51

Идея была, конечно, дурацкой. Я еле спихнула себя с постели, и все же на ногах удержалась, а значит смогу сделать пару шагов. Платья не было – слишком долго сомневалась идти или нет, слишком долго искала для себя отговорки, так что пришлось унять гордость и надеть платье, подаренное мне Эльвией.

На всякий случай, помня о том, как сработал портал в прошлый раз и куда привел, последнюю пуговицу не застегивала, заколку даже не тронула. Кот крутился у ног, пыхтел, что никуда не отпустит меня, что это того не стоит и что кому надо, подождет, не развалится.

Но меня что-то подгоняло, подталкивало, что-то кричало о том, что появиться на балу очень важно.

Да, мы могли бы поговорить и потом, но именно этот день, именно этот бал что-то значил.

– Останешься дома? – собравшись, спросила взъерошенного кота.

– Да прям! – возмутился тот. – Доведу тебя, посмотрю, что и как.

– Уверен?

– Спешила, а сама тянешь время!

Я склонилась, чтобы взять кота на руки, тот психанул, сел у моих ног, обвел их хвостиком и скомандовал:

– Жми!

Я три раза нажала на амулет, и он перенес меня к замку, который сиял огнями, заманивая подняться по лестнице и войти в ажурную дверь. На страже стояло два десятка охранников, но когда я подошла, никто и слова не проронил. Старший из них бросил взгляд на кота, и, не глядя на меня, открыл дверь.

Мы с Барином вошли внутрь, я услышала медленную музыку, приглушенные голоса, которые подсказывали, где находится бальная зала.

И вот здесь мне опять стало плохо.

Мало того, что я по-прежнему ощущала неимоверную слабость, колени подгибались, так еще голова закружилась и, чтобы не свалиться, я обняла какую-то колонну. Прижавшись к ней лбом, с благодарностью прикоснулась к прохладе, выждала пару минут, отпустила ее и снова сделала шаг, а другие дались уже легче.

– Женька, – позвал меня кот, когда я замерла у закрытой двери, возле которой стояла новая стража.

Обернулась, взглянула на встревоженного пушистика.

– Хочу, чтобы ты знала, – сказал он, глядя в мои глаза, – ты – лучшее, что случалось со мной.

– Ты тоже, – улыбнулась я серьезному котику. – Ну что, пойдем?

– Я не танцую, – он качнул головой, махнул хвостиком и ткнул лапкой в дверь. – Иди, иди, и пусть твоими глазами на мир смотрит сердце.

Растрогавшись, я усиленно заморгала ресницами, а потом подошла к двери, которую мне тут же открыли. И снова без единого вопроса и уточнения, кто такая, зачем пришла.

Может, пожалели, увидев, как плохо я выгляжу?

Вряд ли. Скорее всего, не подозревали о такой сказке, как Золушка и даже подумать не могли, что на Императорский бал посмеет прийти самозванка.

Но едва ступив в бальный зал, я почувствовала себя именно ею. Все женщины были в изумительных платьях – мое в сравнении с ними было непозволительно скромным, простым. И зал сиял не столько от освещения, сколько от драгоценностей, которыми были увешаны гости.

В центре неспешно кружились пары, слышался смех, флиртующие пикировки молоденьких девушек с мужчинами, которые договаривались о следующем танце. Вдоль стен располагались небольшие уютные диванчики, на которых сидели леди постарше. Но некоторые стояли поодаль и не просто наблюдали, а сплетничали.

Возле меня стояли три женщины, которые косились куда-то в конец зала и довольно громко переговаривались. Они явно хотели, чтобы их услышали как можно больше людей. И вот так, невольно, не решаясь выдать себя и пройти вперед, я стала свидетелем того, как они жалели красивого Императора.

Ах, бедняжка, такой молодой и видный мужчина, а взял в жены с ребенком и вот теперь в семье восхитительных эльфов урод. И как же он терпит его! И как же смотрит на него ежедневно и не вспоминает о том, что когда-то принцесса первым выбрала не его?

Качнув головой, отошла от женщин. Потому что молчание – это как соучастие. А у меня в голове не укладывалось: как можно прийти к кому-нибудь в гости и шептаться у него за спиной?

Низко.

И дело самого Императора, кого он выбрал, кого посчитал достойной супругой и той женщиной, которая будет сидеть рядом на троне. Даже если ее ребенок урод, если мужчина любит женщину, он примет ее всю, без остатка. И потом, сомневаюсь, что у эльфийки мог родиться некрасивый ребенок. Да и картинки в энциклопедии… Я видела принцев, даже если художник им откровенно польстил, страшными принцев назвать было сложно.

Но место, куда приткнуться, я выбрала неудачно. Здесь тоже стояли сплетницы и в какой-то момент они тоже стали обмениваться громкими, пренебрежительными шепотками:

– Смотрите, смотрите, ожил! А то весь вечер как каменный!

– Да он в последнее время на себя не похож! Нет, страшный неимоверно! Но не подступишься! Как глянет – сердце заходится холодом!

Машинально перевела взгляд туда, куда смотрели эти матроны, и обмерла. Сердце заходится холодом? Нет, не знаю такого, не помню. Мое подпрыгнуло к горлу расплавленной лавой, когда я увидела того, кого они обсуждали.

И я испытала не страх, а непередаваемый ужас.

В конце огромного зала на возвышении стояло два трона, в которых сидели Император с Императрицей. Неподалеку от трона крутилась красивая девушка, в которой благодаря иллюстрациям я легко узнала принцессу. Кажется, она раздумывала, кому из кавалеров отдать следующий танец. Возле трона стояли двое прекрасных принцев – нет, художник им не польстил, они действительно были красивы настолько, что ими хотелось любоваться и любоваться. И, наверное, я бы поддалась их очарованию, если бы не заметила рядом с троном еще одного мужчину.

Мужчину, которого я знала.

Мужчину, из-за которого сегодня пришла, едва держась на ногах.

Это был Гэрэйд. Вот только у него, как и у принцев, на голове была небольшая корона, как отличительный знак королевского рода. А соответственно, знак и того, что он тоже был принцем!

Пазл сложился.

Тот самый урод, о котором шептались. Первый сын Императрицы, которого она родила от другого, прежде чем выйти замуж на Императора. И тот самый орк, который украл меня.

Сегодня на нем были надеты не шкуры. Такая же красивая одежда, как и на братьях – черные брюки, темно-синяя рубашка, черный удлиненный камзол. Я неотрывно смотрела на него, не могла перестать смотреть, не могла принять то, что вижу и как-то впихнуть это в реальность, к которой я мысленно подготовилась.

Одно дело – высший. Одно дело – орк. Но принц… и я?..

– Он смотрит прямо на нас! – послышался рядом со мной испуганный шепот. – Улыбаемся! Улыбаемся, о Боги, неужели услышал? Смотрите, просто не сводит глаз!

Но эти сплетницы могли не опасаться внимания принца. Потому что он смотрел не на них. Его взгляд обжигал меня, проверяя на прочность, проверяя, могу ли еще стоять или нет, могу ли еще хоть как-то дышать.

Я старалась, делала вдохи словно по расписанию, уговаривая себя: один за другим, один за другим, это ведь просто, привычно, и скоро закончится. А потом послышался громогласный голос, который провозгласил:

– Объявляется бэльх! Покажите же Императору и Императрице, с какой любовью бьются ваши сердца! Покажите своим избранникам симпатию, которую к ним ощущаете! Покажите, как много светлых чувств в нашей великой Империи! Не таитесь! Распахивайте души! И пусть они танцуют за вас!

Заиграла музыка, в центр зала стали выходить первые пары. Какой танец? Моя душа спряталась в пятки!

Тут бы хоть устоять…

Но в то время, пока я медлила, кто-то действовал.

Принцесса использовала считалочку и, смеясь, закрутилась в танце с одним из кавалеров, просто выражая симпатию. Двух принцев пригласили красивые девушки, и они тоже вышли в центр зала – танцевали грациозно, заставляя партнерш сбиваться при каждой улыбке. А к орку в очередь стали аж пятеро!

Мазнув взглядом по первой, он качнул головой, и я медленно выдохнула. Девушка, отойдя от него, ничуть не расстроилась, по-моему, ее облегченный выдох был куда заметней и громче моего. Вторая тоже с огромной радостью вернулась к родителям, которые, видимо, ее подтолкнули. Третья после отказа летела от трона на всех парах, вот у кого просто пела душа. Четвертая с уходом чуть замедлилась, но спорить не стала и выбрала для танца другого кавалера.

А вот пятая замерла в ожидании, как и я. И, наверное, как и я, затаила дыхание, потому что пятой была та самая орчанка, которая возмущалась тогда у костра и которая явно хотела стать не просто невестой! Не потому, что так полагается, а потому что мечтала об этом!

И если он согласится…

Да, танец – не предложение, но если он согласится…

Вот к чему привели моя неуверенность, страхи, сомнения, мое недоверие.

И не медля больше, даже пусть я и опоздала, и все это увидят, мне все равно, я шагнула вперед.

Шаг, второй, третий. Я словно заново училась ходить, настолько тяжело мне было идти.

Но я видела глаза орка. Он смотрел не на девушку, которая перед ним. Он смотрел на меня.

И смотрел так, что я, не чувствуя ног, не осознавая, где земля, а где пол, продолжала идти к нему, как вдруг…

Я даже не поняла, что случилось. Просто кто-то преградил мне дорогу, взял за руку и повел в танце. И только потом, спустя долгие секунды, я поняла, что танцую, и что вместе со мной танцует Айхан.

Он смотрел на меня, а я то и дело сбивалась и смотрела в сторону. Туда, где Гэрэйд долго беседовал с девушкой, видимо, пытаясь ей все объяснить. Туда, где девушка отказывалась уходить, получив отказ. Туда, откуда за мной с Айханом следил задумчивый взгляд мужчины, который думал, что я выбрала не его. Туда, куда рвалось мое сердце и стремилась душа, устав прятаться.

Поворот, и вот девушки возле трона уже нет. Ее в слезах уводят из зала родители. А мужчина стоит, все так же не сводит глаз с одной пары, которая кружится у всех на глазах, а потом поднимает руку, задумчиво трет лоб, разворачивается, спускается с возвышения и уходит через скрытую дверь, которую не было видно за троном.

Дверь за ним закрывается.

Вот и все.

Наверное, это судьба?

Но как только закрывается дверь, я выхожу из странного транса.

– Простите, – шепчу Айхану, и, преодолев легкое сопротивление, спешу вслед за тем, кто ушел.

Меня не останавливают внимательные взгляды Императора и Императрицы, мимо которых я проношусь ураганом. Не останавливает возглас принцессы, которая, прервав танец, кричит: «Так держать!». Не останавливает то, что дверь массивная и не поддается с первого раза.

С десятой попытки открылась – и ладно, расцениваю исключительно как положительный знак!

Влетаю в длинный коридор, и первое, что я вижу – это светящиеся кошачьи лапки, которые указывают вперед. Но я уже и так обо всем догадалась – и недомолвки, и случайные реплики, и то, что никогда не видела кота и орка одновременно, и эти его постоянные вопросы про внешность, но вишенкой на торте стал самый обычный жест. Никогда раньше не видела, чтобы кто-то тер лоб только мизинцем. Но так умудрялся делать мой кот. И так сделал орк. А теперь еще лапки, которые, подмазываясь, говорили: я же сдаюсь, сам признался. Ну да, конечно, все было именно так!

– Ты еще за это получишь! – пыхчу возмущенно я.

И несусь дальше, следуя указаниям лапок, которые сразу за мной исчезают, не желая выдавать кому-то другому, куда направилось их Императорское Высочество.

Лапки приводят меня к приоткрытой двери, в которую я влетаю, разъяренная, вне себя, просто в бешенстве, если честно!

И тут же попадаю в объятия, которые захватывают, прижимают к мужчине и заставляют привести дыхание в норму.

– Это же надо… – успокаиваясь, бормочу я и прислоняю лицо к груди орка. – Я целый месяц носила вас на руках!

– Тебя, – поправляет с усмешкой он. – Но если ты захочешь, у тебя будет шанс отыграться.

Подняв лицо, недоверчиво всматриваюсь в глаза орка. Не шутит. И, кажется, будет действительно рад, если я заставлю его заплатить по счетам.

– Я предупреждал тебя, что манипулятор, Женя. Ты не поверила. Но я все равно сделаю еще одно предупреждение. То, что ты ворвалась в Императорские покои, видели все. И теперь выйти отсюда ты сможешь только моей женой. Я и так давал тебе слишком много шансов выбрать другого. Все. Ты сделала выбор.

Молча пыхчу, и вдруг слышу:

– Сделала?

– Сомневаюсь пока, – я вздыхаю, но выдерживаю только пару секунд, чтобы добавить условие. – Мне надо посоветоваться с котом. И если он одобрит вашу кандидатуру…

Оказывается, это огромное удовольствие – слышать смех того, кто тебе по-настоящему дорог и чье сердце не билось, ожидая ответа.

– Но как?! – качнула я головой. – Понять не могу… Разве орки имеют какое-то отношение к оборотням?!

– Никакого, – обняв ладонями мое лицо, заверил Гэрэйд. – Я не оборотень, Женя. Я шаман. Я могу не только видеть души, но и вызывать их.

И я вспомнила, как он говорил, что часто отпускает погулять свою душу. И что в данный момент она разрывается между дружбой, любовью и долгом…

Орк склонил лицо к моему, и я с удивлением увидела, как втягиваются его клыки.

– Кот – душа? – охрипнув от зрелища, пробормотала я. – Но он ведь… я могла его трогать, гладить…

– И ты помнишь, как поначалу он реагировал и как выглядел. Такой душа была в тот момент. Чем больше она к тебе привязывалась, тем четче и реальней становилось ее материальное вместилище. Такая особенность не у всех орков, только у шаманов нашего клана.

– Но… – глаза орка сверкнули, и я на секунду нерешительно спрятала взгляд, понимая, что просто так не уйду, что… в общем, все понимая. – Почему, если вы – принц, китррахтервусы оказались вне закона? И указ был подписан самим Императором?

– Потому, моя доброта, – усмехнулся мужчина, использовав любимое словечко пушистика, – что однажды такой вот кот увел за собой и влюбил в себя будущую Императрицу. А Император простил ее, но не клан.

– А…

Я хотела спросить: «А почему дед сказал, что не потерпит на своей территории эльфов, если там явно была Императрица, и ничего». Вообще у меня было много вопросов, я бы, наверное, могла говорить до утра, но…

– Я говорил тебе, что эльфийская кровь самая сильная в Империи, – в глазах орка промелькнуло секундное опасение. – В принципе, все это время ты видела меня в боевой ипостаси… Но здесь свою роль сыграла еще и кровь эльфов, так что… Ты ведь намекала, что внешность не имеет значения?

– По-моему, это очевидно.

Он кивнул.

Не выпуская меня из объятий, чуть отстранился, а уже через секунду меня обнимал совершенно другой человек!

То есть, я понимала, что вижу Гэрэйда. Я чувствовала, что это он, я ощущала, что это он. И в то же время на меня смотрел незнакомец – красивый светловолосый мужчина, волосы, правда, чуть взъерошены, как будто не так давно кто-то их растрепал. Может быть, даже я? Когда гладила Барина?

– О, Боже… – только и смогла я сказать.

А потом, заметив в глазах мужчины напряженное ожидание, прикоснулась к его волосам.

– Мне всегда нравилось, как ты их гладишь, – хмыкнул он.

– Но если все так… – изо всех пыталась я разобраться, пока в голове еще бродили хоть какие-то мысли. – Почему вы… почему ты ушел, едва меня перенес, а оставил кота?

Орк вздохнул. Убрал с моего лица разметавшиеся при беге волосы, посмотрел в глаза и сказал то, что убедило меня в правильном выборе, окончательно придушив сомнения, страхи и неуверенность.

– Я увидел, как страдает твоя душа и захотел ей помочь. Я не думал, не подозревал о том, что на самом деле привел тебя в этот мир для себя. Я ушел. Но моя душа захотела на тебя посмотреть… и уйти уже не смогла.

И я наконец перестала цепляться за соломинку, с помощью которой все еще можно было шагнуть назад. И сделала то, о чем думала всю эту чертовую неделю – прикоснулась к губам мужчины, который вот так, как тихие и ласковые лапки кота, разбудил мое сердце.

А дальше…

Ну а дальше он ответил на поцелуй, все закрутилось, закружилось, смешалось…

Он не давал мне времени одуматься, усомниться, его губы настойчиво требовали моего подчинения. Он и так слишком долго ждал, слишком часто давал мне выбор, а теперь…

Да какой мог быть выбор теперь, если мне казалось, что с каждым прикосновением его губ все прошлые прикосновения стираются с памяти. Не было никого. Всегда только этот мужчина. Только тот, кто так долго ждал и уже почти не надеялся.

Манипулятор, захватчик – да, он был прав. Одежда слетала на пол так быстро и незаметно, что не было смущения, когда я осталась в его руках обнаженной. Заскользила руками по его сильному телу, не веря, что в праве это делать, не веря, что не сделала этого раньше и, удивляясь сама себе, почему так долго тянула.

Удивительные ощущения – находиться в объятиях того, кого любишь, и к кому льнет не только тело, но и сердце, душа.

В какой момент мы оказались в постели, не помню, не видела ничего, кроме взгляда мужчины. Но и вовремя, потому что от того, с какой нежностью его руки блуждали по моему телу, ноги уже не держали. Дыхание… не знаю, дышала ли вообще. Жарко, невыносимо, и хотелось еще горячее, еще плотней, ближе, еще неразрывней.

Я сжала руками простынь, когда его губы опустились по моей шее вниз, когда ласка стала не только нежной, но дерзкой, и когда его язык начал дикую пляску. Сжимала его плечи, обнимала его ногами, просила о чем-то, и разочарованно вздыхала, потому что он медлил, пытаясь меня подготовить.

Выгибалась струной под ним, стонала от томительного ожидания, а в какой-то момент поняла, что умру, если не ощущу его наконец-то в себе.

Потянула его на себя, умоляюще посмотрела в глаза, которые следили за каждым моим жестом, вздохом и стоном, и подалась вперед, давая понять, что готова, что не могу больше, что все, что мне нужно – это чтобы он перестал меня мучить.

Я уже не владела собой, это было сильнее меня; пульсом билось желание – ощутить его каждой клеточкой тела, ощутить его не только на себе, а в себе. И ощутить, что мы – единое целое.

И все же первое движение едва меня не снесло.

Много, глубоко и так проникновенно, до слез…

С трудом оторвавшись от моей груди, он стал двигаться медленней, осторожней, шепча слова, сплетенные из страсти и нежности.

– Еще, – тихо шепнула я.

Всего одно слово, потому что говорить уже не могла, чувства, ощущения – оголенный нерв. Но одно слово и стало тем спусковым крючком, который заставил Гэрэйда перестать сдерживаться.

Он задвигался быстро, жадно, одновременно опутывая меня надежными сетями из шепота, стонов, взглядов, поцелуев и рук, которые находили самые чувствительные точки на моем теле и заставляли хотеть его еще больше. Хотя… куда уже больше? От большего можно и умереть.

И я… в какой-то момент мне показалось, что именно это и происходит. Это был какой-то тайфун из эмоций, который подхватил меня, поднял ввысь, а потом бросил вниз.

Но не на землю, где можно разбиться.

А в объятия мужчины, который никогда этого не допустит. И который, чтобы не оставить меня одну, побывал в этой буре со мной…

Россыпь из поцелуев, как освежающий бриз… Несколько мгновений на то, чтобы прийти в себя, и новая пучина из губ, новая атака, новая схватка тех, кто так долго скучал друг по другу…

Безумная ночь, полная чувств…

Говорят, этой ночью во дворце трижды тушили внезапный пожар, но мы ничего не заметили.

Ничего не видели, кроме друг друга.

Ничего не слышали, кроме наших сердец и того, как, сливаясь, хихикают души…

А позже я еще отыграюсь, конечно. А то где это видано, чтобы невеста носила на руках жениха!

Нигде так не было. Только у нас, в том-то и дело.

Но это я так, ворчу, как научил меня кот. А на самом деле это были одни из самых счастливых моментов, которых теперь будет много и на двоих…

Эпилог

После пышной свадьбы, на которую собралась поглазеть, наверное, половина Империи, мы переехали в Мактон. Императрица предлагала оставаться жить во дворце, но зачем мусолить глаза Императору?

Да и Гэрэйду лишний раз видеть отчима не хотелось. У них были ровные отношения, прошлое изменить невозможно, и все же это тяжело, видеть ежедневно того, кто стал причиной смерти родного отца.

Оказывается, отец Гэрэйда увел будущую Императрицу накануне ее свадьбы с Императором. Бывший жених ей нравился, но она всей душой полюбила орка. Император не смирился с отказом и спустя время не только нашел ее, но и вызвал на бой ее мужа.

– Это был честный бой, – сказал Гэрэйд, – я отследил магический след. Отец достойно сражался, но проиграл. Мама… может быть, она бы и не вышла замуж за отчима, но поняла, что уже есть я, к тому же, подключились ее родственники… У меня с братьями разница в целых пятнадцать лет, так что мама не предавала отца. Она просто опять начала жить. Я знаю, что теперь она счастлива, знаю, что отчим никогда ее не обидит и ни разу не упрекнул. Мне хватает того, что мама счастлива с ним, чтобы не мстить.

В Мактоне у Гэрэйда оказался собственный дом – уютный, большой, с огромной ванной и множеством окон. Когда мы переехали, я многозначительно так взглянула на мужа.

– Нет уж. С меня хватило уборки, – отмахнулся он. – И у тебя найдутся дела поприятней.

В последнем я сомневалась, конечно. С работы уволилась – это даже не обсуждалось, по вечерам и ночам Гэрэйд всегда был со мной, но у него было много работы, как у преемника лэрда. На трон не претендовал, может, поэтому с братьями сестрой и были превосходные отношения.

Они не считали его чудовищем, лишним или изгоем. Может, и мне поэтому оказалось сойтись с ними довольно легко.

Нет, поначалу я нервничала – я и общаюсь с принцами и принцессой?! И тогда в один прекрасный момент ко мне пришел любимый мой кот и спросил в своей наглой манере:

– То есть, спать с принцем – это ты можешь? А поговорить с принцами – нет?

И я успокоилась, приняв его правоту.

Ну что поделать, если родственники оказались высокого статуса? Если бы они этим кичились, пытались как-то унизить, а так…

Кстати, на счет кота.

Оказывается, Гэрэйд все-таки может находиться одновременно в двух разных местах. И, собственно, пока кот был со мной, именно так и происходило. Гэрэйд принимал решения, работал, как прежде, просто все делал без души, и это было и проще, и тяжелее. Именно поэтому те сплетницы и шептались в бальной зале, что взгляд у принца очень холодный. Потому что в тот момент его душа гуляла со мной и еще не вернулась.

Я всегда рада потискать серого пушистика, но никогда не просила Гэрэйда отпустить душу при мне. Мне все еще страшно: а вдруг она заблудится, не вернется, вдруг с ней что-то случится?

Кот частенько захаживает, когда Гэрэйд уходит на работу и знает, что в этот день нужно будет принять ряд сложных решений. И пока он невозмутимо кому-то отказывает или настойчиво что-то выбивает для клана, мы с котом просто душу отводим, обнимая друг друга и едва не мурлыкая. Нет, ну все же какого красавца я из него сделала! Прямо под стать настоящему облику Гэрэйда.

При взгляде на мужа, у меня могли бы родиться тысяча и один комплекс неполноценности (все же эльфийская кровь – это сила), если бы я не видела, как он сам на меня смотрит. И если бы не ночи, которые не только сближают нас, не только толкают друг к другу, а сливают в единое целое.

Никогда бы не подумала, что он действительно переживает перед предстоящей встречей с моими родственниками. Одно дело – общение по Интернету, и совсем другое – вживую. Тем более, на нашей территории.

Так просто про другой мир не объяснишь. Вот покажем все, проведем экскурсию. Я и на свадьбу родителей не приглашала, чтобы это не стало для них потрясением. Я сама долго отходила от всей этой роскоши, почестей, бесконечного потока гостей, Императоров…

Иногда я просыпалась и с беспокойством посматривала на соседнюю подушку, опасаясь, что все это мне только приснилось.

– Спи, доброта моя, – сонно бормотал в такие минуты муж и подтягивал меня поближе к себе, – я же не просто так с тебя выбил обещание, что соседняя подушка – моя.

И все же мне как-то не верилось, что все это случилось со мной. Вот пройдет несколько лет, может, я и привыкну. Так что говорить о родных?

Антон, увидев фотографии с нашей свадьбы, до сих пор думает, что я – участник какого-то реалити-шоу и уговаривает поговорить о нем с продюсерами, мол, он работать готов, ему деньги нужны! Квартира-то моя простаивает, а он ремонт хочет сделать, это ведь важное занятие, а не просто так. Зачем заставлять ветер гулять по такой территории? Там ведь жить можно. Только пока не на чем.

– О чем речь? – усмехнулся Гэрэйд, услышав о просьбе моего брата. – Он же приедет с твоими родителями? Ну вот, пока они будут отдыхать, пусть Антон поживет в степи орков. Уверен, дед найдет ему, чем заняться. А может, твой брат присмотрится к какой-нибудь девушке и останется. Будет с тобой рядом еще одна родная душа.

Еще одна, да…

Удивительно все же, как Гэрэйд чувствует меня. И я не про те моменты, когда мы остаемся по вечерам одни в нашей спальне. Я про то, что не менее важно. Как и остальные творческие люди, я часто нахожусь на эмоциональных взлетах, но так же частенько и падаю. Иногда после очередного падения подниматься не хочется, думаешь: а и зачем?

К примеру, зачем писать книги, если в печать их все равно не берут, в электронном виде покупают, но вяло? Чтобы погулять по миру с героями, мне не обязательно ежедневно работать по много часов. Я могу просто мысленно туда углубиться, и все. И если это никому не нужно, кроме меня…

Но однажды Гэрэйд вернулся домой с какой-то книгой – я сразу обратила на это внимание: красивый переплет, золотые буквы на темном фоне. Обложку хотелось гладить, держать в руках. И, конечно, я тут же выпросила книгу на пару минут, и…

И глазам своим не поверила, когда увидела свое имя на обложке и свое же название – «Дыхание осени».

– Но как? – едва слышно шепнула я, и все, голос сорвался от подступающих слез.

– Месяц с того дня, когда ты впервые поцеловала меня, – подойдя ко мне, усмехнулся мой муж. – Мне хотелось, чтобы ты это тоже запомнила.

Ну да, да, я совсем не по датам. Они у меня просто из памяти вылетают! Но эксклюзивный тираж, часть которого уже выкупили высшие этого мира, в том числе и Императрица…

Вряд ли я когда-нибудь забуду теперь этот день.

Вот так мы отметили месяц из поцелуев. И так Гэрэйд вернул мне вдохновение, которое так легко украла любопытная ведьма. Я снова села за ноутбук и с удовольствием застучала по клавишам.

И так увлеклась, что не сразу услышала стук в дверь.

Неимоверным удивлением стало то, что ко мне пришла Эльвия, мама Айхана. На свадьбе она была, но в последний раз мы с ней общались еще тогда, в ее замке. Если честно, я чувствовала себя немного неловко в ее присутствии, но мы довольно долго с ней говорили. Обо всем. О важном и нет. О том, о чем молчать уже невозможно.

– Я знаю, что Айхану сейчас тяжело, – сказала я, когда речь зашла о ее сыне, – но понимаете… Мне кажется, что лучше так, как сейчас – да, больно и трудно, и есть еще чувства. Но это лучше, чем, если бы мы поняли, что ошиблись, уже после свадьбы… Я верю, что он еще встретит свою любовь, настоящую, сильную и взаимную. Просто, возможно, должно пройти время?

– Или, возможно, этой любви нужно придать ускорения, – вздохнула Эльвия. – Да, Евгения, я тут прочитала вашу книгу… Потом заинтересовалась и купила те, что пока только в электронном виде… Там есть несколько свежих идей. Я вот думаю: а что, если мне устроить турнир?

– Турнир? – я усиленно пыталась вспомнить, что было в моих романах на боевую тематику.

– Самый настоящий турнир за сердце моего любимого сына, – тепло улыбнулась Эльвия. – Ну и опять же, почерпнула идею из вашей книги… Как вам такое название – «Полюби чудовище!». По-моему, суть отражает.

– Айхан – не чудовище, – возразила я.

– Конечно. И вот та, которая первой этой поймет, и завоюют сердце моего сына, та и станет счастливой невестой!

Ну что ж, как по мне, идея отличная.

И даже если Айхан никого не выберет, он хотя бы развеется. А то в последнее время и ночи, и дни на работе. Шутка ли – кардинальная чистка состава Императорской Канцелярии? Не повезло ведьмам, что и сказать.

А вот мне…

Я долго вздыхала, долго поверить не могла, что это случилось, долго почему-то не решалась заговорить с мужем, а потом при нем вышла на связь с родителями и спросила, глядя в экран:

– Мам, пап, а вы можете приехать на пару месяцев пораньше? Как-то перенести папин отпуск… А то, понимаете… Я так хочу вместе с вами попутешествовать, так много всего хочу показать вам, но боюсь, что скоро мне будет куда сложнее передвигаться…

В глазах мамы я увидела слезы радости – она все поняла, в глазах отца – облегчение и скрытую гордость, а в глазах Гэрэйда – все солнце этого мира. Уверена, этого солнышка хватит и на нашу доченьку, может, именно из-за этого солнышка она так и торопилась родиться…

А папа ее в обиду не даст.

Как и меня.

Так удивительно – ничего не бояться, даже подарить этому миру новую жизнь.

И так сладко – засыпать, просыпаться, гореть, таять, пылать, летать и кружиться в объятиях того, кто когда-то обнимал лишь украдкой…

Конец