Текст книги "Прогулки с пантерой"

15. Оборотень наоборот.

Как и следовало ожидать, Петя не собирался вешать на себя трупы. Он смотрел на следователя, как на чудовище и причитал о том, что весь мир сошел с ума и так ему и надо, но он Пол, пока еще в здравом рассудке. Он никогда не убивал, отдает себя в этом отчет и не позволит так с собой обращаться. По его словам, скрываться он и не думал. Накатила депрессия, и он решил отправиться к старинному приятелю, который давно звал его погостить за городом, попариться от души в баньке, поесть шашлычка, отоспаться, проветрить загазованные легкие свежим деревенским воздухом. Тем более, что дом до середины июня пустовал. Сам приятель не мог пока бросить работу и торчал в городе, приезжая только на выходные. Излагал Петя столь искренне, убедительно и логично, что сердце циничного Верещагина дрогнуло. Он засомневался.

Не много информации добавила и Соня. Первые два часа она монотонно билась в истерике, выкрикивая постепенно слабеющим голосом: «Нет, нет, оставьте меня, я ничего не знаю». Потом после очередной порции холодной воды затихла и совсем замолчала.

Петюня был гораздо содержательней. В малоцензурной форме он поведал о том, как его глупая курица жена подбила его сходить в одно непристойное место, где они познакомились с милой супружеской четой Сергеем и Антониной. Не имея в виду ничего плохого, исключительно в целях поддержания знакомства, договорились с новыми знакомыми провести вместе вечер в кафе. Петюне ни Антонина, ни ее странный муж, ни перспектива «лялякать» с чужими людьми за кружкой пива, не нравились. Но он хорошо изучил свою женушку и точно знал, что если уж что в ее голову втемяшилось, то и ломом не выковырнуть. В общем, они явились на встречу. Сергей и Антонина предложили не париться в городе, а поехать в открытый ресторан в каких-то тридцати километрах от МКАД.

– Вот и съездили, твою мать, – бушевал мужик, – попили у них в машине водички, а очнулись у черта в заднице. Больше ничего не помню.

Как сказал Петя, самой отличительной чертой Сергея была лысая, точно бильярдный шар, голова, окладистая борода в половину лица и неестественно синие глаза, чей истинный цвет, скорее всего, маскировали контактные линзы. Такой экземпляр в наших списках не значился. Жена Сергея Антонина была до того неприметной особой, что вспомнить ее приметы Петяюня так и не смог.

До утра мы пытались придумать хоть какое-то логическое объяснение произошедшему. Но не склеивалось, не сходилось. Разве что предположить, что у маньяка окончательно поехала крыша и он сам не ведал, что творил? С какой стати он повез нас в свое логово? Зачем ему было так рисковать? Или он был твердо уверен в успехе мероприятия? И все равно было непонятно. Мы с Лешкой не были свидетелями. А если он планировал затормозить следствие, то и вовсе начинать надо было не с меня, а ведомства Верещагина. А попутно приступить к уничтожению германских полисменов.

* * *

А утром начались чудеса.

– Здравствуйте, – сказал мужчина с лысой, точно бильярдный шар головой, – мы с женой решили прийти и сдаться.

– Куда сдаться? – не понял Верещагин.

– Правосудию, – пояснила его спутница, средних лет тетечка, одетая практично и скромно.

– Эээээ…. – не понял Верещагин.

– Мы совершили злодейское убийство, – посетитель тяжело вздохнул, присел в кресло рядом со следовательским столом и протянув руки, попросил – арестуйте нас, пожалуйста.

– Да объясните, наконец! – взорвался Верещагин.

И они объяснили. Оказывается, около двух недель тому назад он, Антипкин Сергей Яковлевич и супруга его, Антипкина Антонина Васильевна, зверски расправились с супругами Алевтиной и Игорем, с которыми познакомились в ночном клубе «Пантера».

– С нами случилось временное помешательство, – талдычил Антипкин– муж, – в состоянии помрачения рассудка мы их… того…

Как признался потом Верещагин, первой его мыслью было вызвать психиатрическую неотложку. Для себя. Пока не поздно. Пока коллективное помешательство не коснулось и его измученной головы. Представить Антипкина, а тем паче его жену в роли кровавых маньяков он, как ни напрягал фантазию, не мог.

Сбиваясь и постоянно путаясь в деталях, Антипкины повторили – попутал бес, убили, изуродовали, выбросили тела рядом с парком «Сокольники». Вопрос о предыдущих жертвах серии ввел супругов в недоумение. Про остальных они ничего не знали, в газетах читали, но с собой соотнести никак не могли.

В то время, пока Верещагин медленно сходил с ума, пытаясь как-то сориентироваться в контексте новых вводных, нам позвонил Федоткин. То, что он сообщил, несомненно, представляло интерес. Вот только куда этот интерес пришпилить? Оказалось, что Полингеры за неделю до гибели написали дарственную на все свое имущество. Да и Бог бы с ним. Но дарственная была в пользу… Гетерсов, второй убитой пары.

– И это еще не все! – захлебываясь, тараторил Ванечка, – Гетерсы составили точно такой же документ! И тоже незадолго до смерти! Знаете, кому доставалось все их барахлишко? А? Догадайтесь! Кстати, на счету у них лежала круглая сумма, а дом почти на миллион долларов потянул.

– Не томи, Ваня, – попросил Гришка, подкрутив регулятор громкой связи.

– Короче, все свое движимое и недвижимое они завещали… – эффектная пауза, —Валевским! Каково?

– Мда, – сказал Гришка.

– Мда, – согласилась я.

– Что бы это могло значить? – подал голос крайне молчаливый в последние десять часов Марко.

* * *

Хорошо, что Верещагин догадался набрать номер Бюро. Еще полчаса и он был бы потерян для общества. Но сложив одну информацию с другой, мы наконец то увидели свет в конце тоннеля.

Горемыки Антипкины, которых вопреки их ожиданию, не спешили уводить в камеру, из обрывков беседы следователя с нами, что-то такое для себя поняли.

– Дарственная? – муж робко дернул следователя за полу пиджака.

– У вас и по этому поводу есть что сказать? – недобро поинтересовался Олег, прикрыв трубку рукой.

– Есть, есть, – дружно закивали головой супруги, – Нам ведь тоже предлагали такую бумагу подписать.

Как говорится, опаньки. Хронология страшного долгого сна Антипкиных выглядела так.

Около года назад они впервые пришли в «Пантеру». Скучно жить стало, потянуло на остренькое. Муж, занятый в высокодоходном банковском бизнесе, наткнулся в интернете на рекламу и загорелся идеей разнообразить монотонную супружескую жизнь. Преодолев первое смущение, они свели знакомство с несколькими парами, в перерывах между визитами в клуб, переписывались с друзьями по почте. Свое увлечение они, разумеется, тщательно скрывали от мира, но чем больше скрывали, тем сильнее росло непонятной природы напряжение. Вкусив вседозволенности, они уже не могли отказаться от запретного яблока. Они чувствовали себя заговорщиками, порочными ангелами ночи.

На эту хорошо удобренную почву и упало первое письмо Пантеры. Как и многие другие посетители клуба, Антипкины оставили свой электронный адрес в гостевой книге, потому письму не удивились, вступили в переписку, сами не заметив, как увлеклись. Наверное, в некоторых людях и правда есть природная тяга к насилию. В привычной жизни коварные гены хищных предков могут никогда и не проявиться, но в экстремальной ситуации… А клуб, разнузданность, ломка годами стоявших на страже их чести общественных стереотипов как раз и создали для Антипкиных экстремальный момент.

Мало помалу, Пантера втянул Антипкиных в дискуссию о добре и зле, о любви и насилии, поведал им о теории происхождения человечества, непрозрачно намекнув, что выжили лишь те, кто умел пользоваться клыками. Для благополучной сытой пары подобные разговоры были всего лишь игрой. Опасной, на грани дозволенного, но игрой. Правда в какой-то момент они поймали себя на том, что с подозрительным рвением смотрят криминальные выпуски и их уже не тошнит от кровавых фотографий, которые присылал Пантера. Инстинкт самосохранения подсказывал – надо завязывать с этой перепиской, иначе голова будет совсем «бо-бо». Они решили, что последний раз сходят оттянуться в клуб и примут обет целомудрия.

И надо же было такому случиться, что именно на эпохальный последний визит в «Пантеру» пришлось роковое знакомство с Алевтиной и Игорем. Новые знакомые были до того милы, что Антипкины с радостью приняли их предложение на ближайшие выходные. Почему не нанести визит хорошим людям? Тем более если хорошие люди живут за городом и знают толк в приготовлении шашлыка. Приехав по обозначенному адресу, Антипкины стучатся в дом. Им открывает приятный мужчина, представляющийся родственником новых знакомых. Приглашает в дом, просит чуть подождать. Якобы его родные на полчаса отскочили в магазин и просили его развлечь гостей. Сейчас он напоит их чаем, а потом передаст с рук на руки и уедет по делам, потому как очень торопится.

Очнулись Антипкины глубокой ночью или скорее ранним утром. Из памяти были стерты все события предыдущего вечера. Вроде бы они дождались Алевтину и Игоря. Легкий флирт перетек в разнузданную оргию, а дальше… Дальше пустота. Произошедшее в свете занимающейся зари казалось неприятным до тошноты. Хотелось побыстрее убраться из этого дома. Приводя себя в порядок, они обратили внимание, что вся их одежда и руки покрыты какими-то бурыми пятнами. Плывущее сознание не выдало ни одной версии относительно их происхождения. Антипкины собрались, оставили короткую записку и уехали. До дома добрались еще затемно.

В багажнике у них лежала купленная накануне большая упаковка минеральной воды. Сергей, несмотря на дурноту, решил дотащить ее до квартиры. Открыл багажник… и…. и…. Если вы никогда не находили в багажнике трупы двух своих знакомых, с которыми накануне предавались всем тяжким, в полной степени чувства Антипкиных вам не понять. Тела были истерзаны, изуродованы, порваны чуть не в клочья, но лица остались узнаваемыми. Сомнений не было.

– Сергунь… мы их что же, того? – спросила Антонина.

Сергуня судорожно захлопнул багажник пикапа. Раздумывать было некогда. Они рванули прочь от дома, завернули к парку и выкинули трупы в безлюдном месте, где часто гуляли с собакой.

О том, чем была занята их голова все последующие дни, что они передумали и переговорили, отдельная история. Сначала они надеялись, что им удастся обо всем забыть. Увы. Убитые Алевтина и Игорь стали сниться им каждую ночь, протягивать окровавленные руки и задавать вопросы, на которые ни Сергей, ни Антонина ответов не знали. Зачем? Зачем они это сделали? Помешательство? Скрытый психический недуг? А дней десять назад пришли фотографии – несколько леденящих душу кадров, которые окончательно расставили все точки над и. Они были виновны. Виновны в таком кошмаре, что и за тысячу лет прощения не вымолить. Это только по телевизору насилие и смерть холодят душу, задевают порочные струнки, минуя совесть. А когда кровь на твоих руках? Антипкины твердо решили сдаться милиции. И поэтому, когда некий неизвестный принялся шантажировать их, пугая фотодокументами и требуя переписать имущество в пользу каких– то неизвестных людей, супруги только посмеялись. Шантаж их не пугал. Они сами во всем признаются. Если бы у них были дети, они наложили бы на себя руки, чтобы не покрывать семью позором. Но детей в супругов не было.

– А теперь арестуйте нас, – снова потребовал Сергей.

Верещагину не оставалось ничего другого, как запихнуть их на всякий случай в камеру.

* * *

– Все сходится, – сказал Марко, – поверить в это – выше моих сил, но все сходится!

– После драки кулаками махать всякий может. И что с того, что у вас теперь все сходится? – ехидно поинтересовался Гришка, – кому от этого легче?

– Мне. И Арине. Простите меня, коллеги, но я утаил от вас очень важную информацию. Рубите мою повинную голову. Тогда, Настя, когда мы пришли к Арине, я понял, что она что-то скрывает. И я знал, какого характера ее тайна. Она считала себя виноватой. Как и эти горемыки, она тоже думала, что убила. Амнезия, история про то, как ей чем-то опоили в кафе, все ложь! Но я чувствовала, я знал, что она не делала этого! Она была уверена в своей виновности, но не делала этого!

– Ну вы даете, – не нашлась я с достойным комментарием к услышанному, – мудак вы, Марко.

– Хорошо, я мудак. Но если бы я вам сказал, это все равно ничего не дало бы. Это не приблизило бы нас к разгадке. Вчера вечером я решил во что бы то ни стало поговорить с ней, убедить ее признаться, помочь.

– А Петр? Гриш, что делал там Петр?

– По его словам он пришел проведать знакомую. Другого объяснения он не дал.

– Что говорит Арина?

– То же самое. Короче, Настя, бери машину и быстро к ней. Расскажешь ей все, что мы знаем. Пусть сама думает – имеет ли смысл молчать дальше.

– Я поеду с вами, Анастасия, – поднялся Марко.

– Как скажете, мне все равно, – презрительно бросила я. Любовь – это конечно сила. Но что Марко себе вообразил? Что мы монстры? Что не дожидаясь, пока с болезной снимут гипс, засадили бы ее в каталажку? Хорошее у него представление сложилось.

* * *

Еще одна истерика, море слез и час проникновенного воркования Марко. Святые боги. Пока громила уламывал свою нимфу признаться и облегчить душу, я прикидывала, какой ключик найти к Соне. Только она сможет вывести нас на автора безумного триллера. И кажется я знала, как ее уломать.

История, рассказанная Ариной, ничем новым не удивила. Знакомство с Еленой и Володей, самой первой пары, трупы которых так и не были найдены, поход в гости, беспамятство, ужасное пробуждение, обрывки смутных воспоминаний. Вот только в отличии от Анптикина, Валевский не ужаснулся содеянному. Он сохранил трезвый рассудок, и казалось, ни о чем не жалел.

– Когда мы обнаружили трупы в багажнике своей машины, он сразу все понял. И повел себя… очень странно. Он холодно, рассудочно прикинул, как лучше от них избавиться. Я умоляла его оставить их в первом же удобном месте, я не могла на это смотреть, понимаете? А он. Он был как железный. Мы поехали какими-то объездными дорогами из Москвы, часа три ехали, было темно. Это место я постаралась стереть из своей памяти, мне почти удалось, но мне никогда не забыть, как мы вдвоем с Альбертом рыли яму, как мы бросали туда… трупы, потом закапывали. Потом, молча, возвращались обратно. Я ведь и правда тогда в каком то смысле потеряла память. Я хотела ее потерять. Мы остановились у бензоколонки и я убежала. Куда глаза глядят. Дальше вы знаете. Все было, как я рассказала. Скитания по свалкам, притоны и ночлежки. Конечно, я не давала объявление, это сделали …мои друзья, друзья по той жизни. Там, знаете, тоже попадаются порядочные люди. Они и правду думали, что у меня амнезия. Я уже приготовилась к тому, что Альберт меня найдет и мне предстоит что-то сказать ему, объяснить и возможно жить с ним дальше. Честно говоря, не знала что лучше. Мне казалось, что лучше остаться на помойке.

Но к ее удивлению, на объявление не пришел ни один отклик. Арину это заинтриговало и как-то раз она проследила за мужем. Быть обнаруженной в том облике, которым ее наградило городское дно, она не рисковала и очень скоро выяснила, что ее место заняла Нина.

– Он меня никогда не любил, но брак со мной был для него выгоден. От бабушки мне достались кое-какие деньги и старинные драгоценности. Постепенно он выманил у меня почти все. Я чувствовала, что как только лишусь последней ценности, он подаст на развод. Но все обернулось еще проще для него. Они не стали поднимать шума, искать меня. Тогда я сдалась. Снова попала на свалку. Та женщина, она действительно вернула мне мой браслет. Его год назад мне подарила Соня. Я вдруг подумала, что она сможет мне помочь. Я ведь почти ни с кем не общалась. С ней и еще с Полом. Но перед ним показаться в таком виде никак не могла. Я позвонила ей, мы договорились встретиться в парке рядом со спорткомплексом.

Арина пришла за полчаса до назначенной встречи. Она предупредила Соню о своей плачевной ситуации, но все равно очень переживала, как подруга отреагирует на ее внешний вид. По нелепой случайности на лавочку в конце той самой аллеи, где должно было состояться свидание, присела еще одна бродяжка.

– Если бы не она, вы бы не разговаривали сейчас со мной, – тихо сказала Арина.

Легкие сумерки размывали контуры действительности. Лицо мужчины, который подошел к бродяжке сзади, Арина не разглядела. Она заметила лишь, как дернулось одетое в лохмотья тело. Когда ноги несчастной безвольно повисли, а руки перестали хвататься за шею, мужчина ушел. Арина кинулась к ближайшему автомату звонить Соне, но ее телефон молчал.

– Я убежала. Конечно, мне надо было дождаться подругу, ведь ей тоже грозила опасность. И эта опасность была связана со мной. Но… стало вдруг страшно. Очень страшно. Решила, что буду дозваниваться ей, что предупрежу. Но к сожалению, она так и не ответила. На следующий день я набрала номер ее домашнего телефона, она откликнулась. Однако, больше я не рискнула просить о встрече. Просто повесила трубку, убедившись, что с Соней все в порядке. Снова пошла к своему дому… бывшему. И увидела вашу вывеску. Вот. Это все. Я очень вам благодарна. Простите.

– Думаете, я сейчас заплачу? – усмехнулась я, – если бы вы были откровенны с нами, двух человек, возможно, удалось бы спасти.

Арина молча плакала. Под укоризненным взглядом Марко я вышла из палаты и не дожидаясь итальянцы, поехала в Бюро.

* * *

Вняв моим настойчивым рекомендациям, Соню перевели в самую грязную камеру. С клопами, с тараканами и крысами. Ее заставили облачиться в уже одеванный халат, пахнущий чужим потом, лоснящийся от многодневного общения с не слишком чистым телом. Воды ей не давали вовсе, предлагая утолять жажду сладким чаем. Ни мыла, ни туалетной бумаги. На вторые сутки Соня сдалась.

К этому времени мы уже и сами догадались, чье имя стоит на сценарии. Однако, признание девушки во многом облегчило нам жизнь.

– Какие мы идиоты, – стонал Гришка. Если бы его голова не была брита почти под ноль, он непременно выдрал бы на себе все волосы.

– Да, вы идиоты, но главный среди вас я, – грустно вздыхал Марко.

– А я главный идиот по должности, – перебивал его Верешагин.

На этой «ярмарке тщеславия» не было лишь голоса Вани Федоткина, вернувшегося из командировки. Он и не думал посыпать затылок пеплом. Напротив, безмерно собой гордился.

Я не гордилась собой, но помалкивала. Конечно, еще в самом начале расследования мы допустили непростительную ошибку. Но так ли уж сильно мы ошибались, если разобраться? Мы искали маньяка, одержимого. За зверскими убийствами никто и на секунду не допускал корыстного мотива. Но если отринуть его, разве не окажется перед нами все тот же безумец? Каму могло прийти в голову, что схема, которую придумал Павловский, да, именно он, является по сути своей своеобразной финансовой пирамидой?

Наделенный недюжинными способностями, действительно очень хорошо разбирающийся в травах и снадобьях, гениальный гипнотизер, психолог с нечеловеческой интуицией, он придумал и осуществил замысел, подобного которому в криминальной истории еще не было. Замысел сложный, долгий, но и Федор никуда не торопился.

Людей он презирал, считал, что видит каждого как на ладони, и ни на гран не сомневался, что все пешки, на которых он сделал ставки, будут вести себя именно так, как надо. Первая осечка вышла с Ариной. Бегство девушки было очень некстати. К счастью, ее муж даже превзошел ожидания режиссера. И все-таки пришлось сделать паузу длиной в год и несколько скорректировать план, переместив часть действий подальше от Москвы. В этом, сам о том не подозревая, ему помог Пол, у которого и правда было несколько клиентов в Бонне. Именно Петр, знавший Павловского еще со времен студенчества, рассказал ему о клубе «Пантера». Название, выбранное владельцами заведения, что называется, с потолка, для Федора стало символом. А уж когда он узнал, что и в Москве существует одноименное заведение, отпали последние сомнения. План, вызревший, отточенный до совершенства, просился на бумагу жизни.

Дело в том, что лет семь назад Павловскому подарили дикого котенка, который вырос в огромную черную кошку. Он держал зверя в своем загородном доме, отдавая этому прекрасному и кровожадному существу всю любовь, которую удалось наскрести в заплесневелом сердце. Он мечтал по завершении плана уехать подальше от Москвы, построить дом у реки, так чтобы не было рядом соседей и теплыми летними вечерами гулять с пантерой в лесу.

Конечно, Павловский был безумен, но совсем в ином смысле, чем мог бы быть безумен маньяк, убивающий людей ради собственного удовольствия.

– Понимаете, – не переставая чесаться, объясняла нам Соня, – рядом с ним моральные границы отступали. Вы же видели его, вы знаете, каким он бывает убедительным, как он умеет играть словами, чувствами, расположить к себе. И когда этот человек с добрыми глазами, говорит, что убить человека, который и сам готов на убийство, не грех, а историческая справедливость, в это веришь. «Это же подонки, грязные людишки, – твердил он мне, – ты посмотри, чем они заполняют свой досуг! Оргиями, разглядыванием трупов. В них нет ничего, чего было бы жаль лишить человечество. С их уходом ничего не меняется».

Отринув маску глуповатой стервы, девушка предстала перед нами в несколько неожиданном ракурсе. Ну что бы мне стоило обратить внимание на ее библиотеку! Не может пустая кокетка собрать такую коллекцию. Но я проскочила мимо. И Марко, получается, тоже.

– Так вы все знали? – уточнил Гришка.

– Не все и не сразу. Пол первый начал подозревать, что дело нечисто. Дело в том, что Федор просил его составить протекцию перед хозяйкой пансиона, она не брала посторонних. И в общем… это совпало с убийствами. А потом мне позвонила Арина, я опоздала на встречу с ней и обнаружила труп какой-то бродяжки на лавке. Чуть в обморок не упала. Точнее почти уже упала, осела на землю, но тут заметила на земле зажим для галстука. Это была авторская работа, сделанная в единственном экземпляре, я сама его покупала, поэтому ошибки быть не могло. Зачем Федору было убивать эту курицу? Но убил он, все сошлось. Часа за два до этого я ему звонила с одной просьбой и обмолвилась про странный звонок. То есть он знал, что я должна с ней встретиться, знал где, я сказала и это. В какой-то панике я переодела женщину в свою куртку и сапоги и убежала.

– Хотели шантажировать Павловского?

– Если честно, то не без этого. Но разве это имеет отношение к истории?

– Будем считать, что нет, – великодушно заметила я, – а кому вы звонили сразу после моего первого визита?

– Полу. Тогда, после случившегося в парке, первым делом бросилась к нему и мы разработали план. Про звонок Арины никому ни слова и пусть мой бывший супруг профинансирует молчание.

– Я бы поверила вам, но кое-что не совпадает. Одна ваша знакомая по секции айкидо уверяет, что вы начали шантажировать своего бывшего мужа ДО того как случилось убийство той бродяжки.

– Знаете что? – взвилась Соня, – не пытайтесь вешать на меня лишнего! Те документы вообще не имеют к этой истории никакого отношения!

– Ну так тем более, не томите, поведайте.

– Ха! Отчего бы и нет, – мстительно улыбнулась она, —один раз я как следует покопалась в его архивах, не спрашивайте, как я получила к ним доступ, но результат оправдал затраты. Среди прочих бумаг нашла любопытную вырезку из одного медицинского журнала. Статеечка ооочень меня заинтересовала. Один умник пытался рассмотреть феномен детской жестокости и в частности приводил пример некоего маленького мальчика, который из ревности прирезал кухонным ножом годовалую сестричку. Ну короче, описания милой семейки очень уж походили на детские воспоминания Феди. Я кое-что сопоставила, собрала информацию и получила прекрасный ключик к его кошельку. А? Что вам еще рассказать? Это характер! Гены! Он уже в пять лет был законченным подонком.

– Почему же на ту встречу в кафе пришел Федор?

– Не знаю, должно быть, установил прослушку на мой телефон. У него были ключи. Он тогда первый раз стал угрожать мне. Сказал, чтобы я оставила историю с Ариной в покое, чтобы и думать об этом забыла. Пообещал денег, но только в том случае, если буду вести себя хорошо. Он так и сказал, представляете?

– И вы с Петей стали следить за ним, сопоставлять факты, анализировать?

– Да, но долгое время не могли понять, в чем дело. Нам удалось вычислить, что Пантера, который общался с Полом в сети, это и есть Павловский. Но ей богу, пока вы не показали фотографии, Пол не думал, что все всерьез. Он считал, что это какая-то игра, что зачем-то Федору понадобилось выбить почву у него из под ног. Между ними с юности было соперничество, они дружили, но с оглядкой.

– Не верю! – подобно Станиславскому, крикнул Гриша, – зная историю его детства, зная, что он убил вашу знакомую, да к тому же прожив с ним немало лет… При ваших незаурядным умственных способностях, вы не раскусили его раньше?

– Это вы мне комплимент хотели сказать? – усмехнулась Соня. —Представьте себе, не раскусила. Знаете, одно дело придушить ненужного свидетеля и другое – устроить ТАКОЕ.

– Интересно, а как вы вообще объяснили для себя мотив убийства несчастной бродяжки?

– Вы считаете, что все надо объяснять? Допустим, нам это было не так уж интересно. Я призналась в шантаже исключительно для того, чтобы вам было проще все понять, под протокол я этого не скажу, не мечтайте. И не пытайтесь меня ловить на психологии. Можете считать меня законченной негодяйкой, но получить с Федора круглую сумму для меня было важнее, чем объяснить мотивы его поведения. Вы будете слушать дальше или мы продолжим дискуссию?

– Пусть она говорит, – призвал нас к тишине Марко.

Происходящее напоминало театр абсурда, когда движущие силы происходящего на сцене изначально лишены привычной логики. Главный герой для того, чтобы пополнить свое и без того не вопиющее финансовое положение разрабатывает схему, достойную самого Дьявола. У него был миллион способов обогатиться иначе, с его способностями, связями он мог легко удвоить и утроить состояние куда как менее кроваво. А Соня? А Петр? Они были падальщиками рядом с безумным хищником, но искренне полагают, что им сойдет это с рук.

– Не смотрите на меня так, – приказным тоном рявкнула Соня, – Не разводите тут ханжество! Сколько состояний заработано на крови! Что такое десяток трупов на фоне обычной бандитской разборки? Да самая маленькая война, в результате которой жиреет шайка торговцев оружием – это в тысячу раз большее количество жертв. Вы телевизор не смотрите? Газеты не читаете? Что вас вдруг так перепугал этот псих? Потому что действовал непривычно? Не отрезал головы заложникам, а подлавливал парочки?

– Политинформация закончилась? – поинтересовался Гришка, – вы кажется сами настаивали на том, чтобы продолжить по существу. Вы ждали следующей его операции, чтобы иметь неопровержимые доказательства? Желваки на Гришкиных скулах вздулись, короткий ежик волос встал дыбом.

– Да какая разница, что мы считали, а? – устало спросил Соня.

Павловский видел – земля под его ногами горит. Но он не мог остановиться в шаге от цели. Для того, чтобы завершить дело, ему нужна была Соня. Именно она сыграла роль Антипкиной-жены в то время как сам Федор загримировался под Антипкина-мужа. Их приметную внешность хорошо помнили посетители клуба, слишком броские приметы Сергея отвлекали внимание от менее значительных деталей. Вспоминались прежде всего его лысая голова и борода. Неуемная Аннушка и сбитый ей с панталыку Петюня стали именно той последней парой, которой должно было отойти немаленькое состояние, собранное Федором в результате своей жуткой финансовой аферы. Он рассчитал, что многодетная пара не станет кочевряжиться, рисковать репутацией своих детей, будет идеальным инструментом в его руках. Петя, по делам бизнеса вхожий в криминальные структуры, легко оприходует состояние на зарубежные счета.

Он лишь немного не рассчитал, не учел человеческий фактор. Назначив встречу Петуховым, он планировал по уже откатанной схеме отключить их с помощью сильного снадобья, а потом вызвать на разговор Антипкиных и заставить их подписать все необходимые документы. Потом убить. Аннушка с мужем благополучно впали в забытье, Федор внушил спящим кое-какие несуществующие детали уик-энда и набрал номер Антипкиных. Но те заявили, что никуда не поедут, встречаться не станут, бумаги Сергей посоветовал Федору кое-куда засунуть и бросил трубку. План рушился. А тут еще и Соня впала в истерику. Она улучила момент и смылась от Павловского. Впрочем, тот почти наверняка знал, куда она поедет, и уже ждал ее во дворе нашего дома.

Делая в спешке одну ошибку за другой, Федор похитил нас с Лешкой. Он не знал, сколько успела нам рассказать Соня. Знал лишь, что мы дома одни. Убедившись в том, что телефоны Марко и Григория недоступны, а значит, мы при всем желании еще не успели им ничего рассказать, Павловский решил избавиться от всех сразу – от Петуховых, от нас. И уж потом пытаться решить проблему с Антипкиными. Он очень торопился, когда заметал следы. Кинув спичку в костер, он не стал дожидаться, пока пламя разгорится, он не стал уговаривать Соню ехать вместе с ним, он даже не обернулся.

– Знаете, что мне непонятно? – задумчиво спросил Гришка, – почему он оставил в живых вас?

– Да очень просто, – недобро усмехнулась Соня, – даже ему нужен был человек рядом, тот, который может помочь, посодействовать, взять на себя часть проблем. Ну и ответственность разделить, разумеется. Еще накануне этого вечера мы с ним довольно откровенно обо всем поговорили, он обещал мне много денег… да… Ну а я подумала, что у меня все получится. Мне казалось, что я ничем не рискую. Но знаете, не смогла. Просто не смогла. Когда мы оставили их в лесу, без сознания, меня так колотить начало. Врать не буду, совесть меня не мучила, просто не по себе стало, очень сильно не по себе. Федор вам наверное тоже рассказывал про теорию происхождения человека. Мол, у одних предки были хищниками, у других мясом для хищников. Так далеко я не копала, но мне противно …убивать. Я бы не смогла. И смотреть на это, и знать об этом… Все. Я очень устала. Оставьте меня в покое.

– Хорошо, только еще один вопрос, – настоял Гришка, – кто затыкал им рты кляпами?

– Так Федор конечно, – удивилась девушка, – он же следил. Когда эти придурки обнаруживали в своих машинах трупы, они первым делом кидались избавляться от них. Федор следовал за ними и все фотографировал. Ну а потом… кстати, белье мое. Я давно заметила, что у меня вещи стали пропадать. И каждый раз именно после его визитов.

– Не понимаю, не понимаю. – терла я виски, голова отчаянно трещала, – такая сложная конструкция… Как ему удалось так все подгадать? Он же должен был столкнуть в пространстве четырех людей, заставить их играть по своим правилам и при этом оставаться в тени. Как он смог провернуть подобное в одиночку?