Текст книги "В горах ближе к небу"

Глава 19

Галактика Эол, планета Хелион. Далекое прошлое

Аффит с нетерпением ждал возвращения «Этлона». Он уже знал, что переговоры прошли успешно и важные сведения получены. Владыки Ацтлана, вопреки опасениям, проявили здравомыслие и рассудительность.

Аффит, сидя у себя в кабинете перед голографическим экраном, мог наблюдать, как громада «Этлона» медленно подплывает к планетной системе Хели. Эта плавная торжественность была обманчива: на самом деле звездолеты хелионцев развивали фантастические скорости. Иначе путешествия в другие галактики стали бы непреодолимой задачей.

На обратном пути Элакриэн сообщил, что он решил изменить курс. Возникла необходимость посетить Флажин-Сиук – планету в созвездии Копье Драфуса, на которой располагалась центральная база межгалактических наблюдателей. Аффит дал добро.

И вот наконец «Этлон» возвращается.

Аффит отключил экран и задумался. За окнами шумел сад, усыпанный лепестками авруса. Ласковые лучи просвечивали деревья, проникали в помещения дворца, «зажигая» встроенные в стены зеркальные золотые диски. Отражаясь от дисков, свет преломлялся сквозь грани хрустальных колонн, вспыхивая и создавая радужные переливы красок.

В другой раз правитель непременно залюбовался бы. Но сейчас его мысли блуждали далеко, в призрачном Нойлехе. Там, в обманчивых туманных пространствах, отныне обитала Манфи. Она вернулась и ушла одновременно, ускользнула от обоих мужчин.

Что, если бросить все – кресло правителя, трон Мудрейшего, нескончаемые заботы и волнения, – стряхнуть с себя тяжкое бремя власти и соединиться с Манфи на Сонных Берегах Нойлеха? В конце концов, какая разница – существовать в твердом мире или в мире грез? Все так зыбко…

Интересно, знает ли Тэлл, что Манфи…

Мысль оборвалась, так и не завершившись. Вспомнив о красавце пилоте, Аффит погрустнел. Так или иначе, выбирать будет Манфи. Они оба смогут приходить к ней только во сне… Ну что ж. Разве этого мало?

– «Этлон» прошел Врата Хелиона, – сообщил диспетчер, отвлекая правителя от нелегких раздумий.

Аффит отрешился от всего личного и настроился на серьезный разговор. От того, какие новости привезли с собой посланцы, возможно, зависит судьба Хелиона…

«Черепаха» плавно опустилась на каменные плиты площадки перед дворцом. Аффит поспешил навстречу. Тэлл и Ор выглядели уставшими… Приветствие обошлось без бурных проявлений восторга.

В круглом зале для переговоров были приготовлены удобные кресла, охлажденные коктейли из фруктов и конечно же курильницы с золотым порошком.

Этикет требовал некоторого молчания перед важной беседой. Первым его нарушил Стэлл Ор.

– Больше, дорогой Аффит, тебе не удастся отправить меня никуда дальше Золотых Песков Хелиона! – воскликнул он, с наслаждением вдыхая порошок. – Подобные развлечения не для меня. Я люблю спокойствие и привычный уют. Мой ум отказывается работать, когда я не слышу аромата авруса! Я совершил героический поступок, решившись лететь на «Этлоне» в такую даль. К счастью, нам удалось узнать все, что мы хотели. Если бы пришлось возвращаться ни с чем… я бы не вынес этого. Надеюсь, меня ждет заслуженная награда?

Элакриэн засмеялся.

«Он уже знает о Манфи», – сразу догадался правитель. И тут же сердито одернул себя. Пора думать о деле, а не о сердечных драмах.

– Я весь внимание, – нетерпеливо произнес Аффит.

Тэлл понял, что излагать факты придется ему. Ученый полностью поглощен отдыхом и золотым порошком.

– У наших бывших партнеров, как мы и предполагали, случилась беда, – начал Элакриэн. – Золото на планете иссякает. У них еще остаются небольшие запасы в подземных хранилищах, но их едва хватает на собственные нужды Ацтлана. И причина этому – отнюдь не природные катаклизмы. Верховный жрец Майхо поведал нам то, что тщательно скрывается от всех. Источником золота на Ацтланике был так называемый Эуль.

– Что? – не понял Аффит.

– Эуль! – повторил Элакриэн. – Никто не может толком объяснить, что это такое. Ацтланы называют его Сердцем Бога. Они и в самом деле так считают. Неизвестно, как Эуль появился у них. Он был всегда. Тайна его начала нерушима. Сам Майхо говорит, что Эуль – дар Бога народу Ацтлана. Это официальная версия. Она всех удовлетворяет и не вызывает лишних вопросов. Религия пронизывает все устройство жизни на Ацтланике, поэтому докопаться до истины не представляется возможным. Думаю, они сами далеки от нее.

– Любой объект должен иметь хоть какие-нибудь характеристики и свойства, – подал голос Стэлл Ор. – Иначе быть не может. Если только Эуль действительно существует, а не является вымыслом ацтланов.

– А ты как думаешь? – спросил Аффит ученого.

– Судя по всему, легенда об Эуле имеет под собой реальную почву, – ответил Ор.

– Хорошо. И что он собой представляет?

– Некую загадочную субстанцию… в виде шаровидного тела неопределенной формы. Эуль прозрачен и непроницаем одновременно. Свет не проходит через него, зато Эуль каким-то непостижимым образом синтезирует из его лучей золото. Желтая или красная звезда-солнце – необходимое условие для «жизни» Эуля. Если такой звезды нет поблизости или ее излучения недостаточно, – Эуль «засыпает». Он может спать бесконечно. Это никак не влияет на его свойства. В присутствии же солнечного света он «просыпается» и начинает «дышать» – то есть «вдыхать» свет и «выдыхать» золото. Обязательно должен быть солнечный свет – вот что я понял.

– Ничего себе объяснение… – поразился Аффит.

– Это я тебе упрощенно изложил, – захихикал ученый. – Послушал бы ты ацтланов! Их пышные, цветистые, полные аллегорий и религиозного тумана речи кого угодно введут в транс. Сами они давно в трансе. Бедный Майхо! У него голова идет кругом от всего, что на них свалилось. Потеря Эуля для ацтланов равносильна гибели цивилизации. Хотя они могут прекрасно обходиться без золота. Их тела почти не содержат сего благословенного металла и особо в нем не нуждаются.

– В отличие от наших, – вздохнул Аффит.

Стэлл Ор вдохнул огромное количество золотого порошка и расплылся от удовольствия.

– Лично мне и в Нойлехе будет неплохо, – мечтательно произнес он. – Правда, там я не смогу применить свои знания. Но… возможно, пребывание в многомерном пространстве Берега Снов раскроет новые горизонты для моего ума. Я испытаю нечто незнакомое и получу опыт. Неизведанное – вот к чему стремится моя суть…

Правитель не мог позволить себе такой блаженной беспечности. Его ответственность требовала решений и действий.

– И куда делся этот… Эуль? – обратился он к Тэллу.

– Его украли.

Аффит, потрясенный услышанным, не мог вымолвить ни слова.

– Теперь я понимаю, зачем вы летали к флажам, – наконец вымолвил он. – Межгалактические наблюдатели… Ну конечно. Где еще, кроме Флажин-Сиука, можно получить информацию о беглецах, прихвативших чужую собственность?

– К сожалению, ацтланы не обращались к флажам, – сказал Тэлл. – Сделай они это вовремя, все бы значительно упростилось.

– Но почему они молчали?

– У них свои мотивы, Аффит. Кража Эуля – по их меркам страшный, несмываемый позор. Тем более что воры им известны. Это их собственные Дети Ночи во главе с воинственным Инкой Уайкопакой похитили Эуль и скрылись в неизвестном направлении. Помните войну на Ацтланике?

Аффит кивнул. Хелионцы не вмешивались в конфликты своих партнеров, даже когда их просили об этом. А уж если не просили…

– Так вот. Потерпевшие поражение в борьбе за власть Дети Ночи, вернее, верхушка этого рода, решили отомстить Ацтлану. Они выкрали Эуль и отправились на поиски нового пристанища, где они смогут построить свою собственную империю и жить так, как им нравится.

– Чудненько! – улыбнулся ученый, вдыхая очередную порцию порошка.

Было непонятно, к чему относится его реплика – к золотому порошку или к похищению Эуля.

– В общем, Майхо и Темока рассказали нам все, – заключил Тэлл. – Даже не пришлось использовать кассиорес. Ацтланы проявили благоразумие, потому как их знаменитый провидец предсказал, что мы найдем Эуль и вернем его на Ацтланику. По этому поводу в нашу честь устроили праздник.

– Кассиорес ничего дополнительного не выдал? – на всякий случай поинтересовался правитель.

– Одну незначительную деталь, о которой умолчал прорицатель. Оказывается, похитить Эуль Инке помогла единственная дочь Темоки. Старик до сих пор скрывает от всех ужасную правду. Он очень сдал. Тоскует по дочери и терзает себя тем, что косвенно замешан в краже величайшей святыни Ацтлана.

– Да, история… – задумчиво отозвался Аффит. – И что нам теперь предпринять? Где искать Инку?

– Мы осторожно навели справки у флажей. Зная возможности звездолета, созданного в Тиутоакане, мы примерно очертили границы поиска. За пределы этой условной черты Дети Ночи выбраться не смогли бы. Вот карта…

Тэлл запустил экран, и взору Аффита предстала весьма неутешительная картина. Для того чтобы найти Эуль, придется прочесать огромное пространство.

– Что вы получили от флажей?

– Они дали нам примерные направления поиска. Их всего три. – Тэлл увеличил изображение определенных участков космоса. – Только в этих секторах существуют планеты, по условиям жизни похожие на Ацтланику.

– У флажей есть опыт в таких делах, – сказал ученый. – Им можно верить.

Аффит долго смотрел на голографический экран.

– Если у нас есть хотя бы один шанс, его надо использовать! – решительно заявил он.

Планета Земля, Памир. Наше время

Серая гряда гор медленно покрывалась на востоке розовым сиянием. Ледники и снега дышали покоем. За ночь ветер разогнал все тучи, и над Язгулемским хребтом лежало ясное, прозрачное небо.

– К такому нельзя привыкнуть, – восхищенно произнес Батыркулов. – Красота не приедается, сколько ни любуйся ею.

– Да… – согласился Изотов.

Они стояли у вагончика, в котором расположились члены комиссии, и беседовали. От туннеля к ним быстрым шагом приближался Панчук.

– Уже что-то случилось, – раздраженно сказал Батыркулов. – Ни дня покоя с этим вашим туннелем! Все не слава богу!

– Хушкадам Одилович, – запыхавшись, обратился к нему Панчук. – Солдаты отказываются разбирать завалы. Двое вчера в обморок упали, а сегодня остальные забастовали, не идут в туннель. Прямо бунт на корабле!

– Этого еще не хватало, – вздохнул Изотов.

– Как это солдаты отказываются? – возмутился председатель. – Военные обязаны подчиняться приказам. У них есть командир, в конце концов.

– Командир – тоже живой человек, – ввернул Изотов, закуривая. – И тоже поддается влиянию. К туннелю привыкнуть надо.

– Какому еще влиянию? – рассвирепел Батыркулов. – Что вы мне тут голову морочите? Я сейчас живо наведу порядок!

– Вот и я говорю… – поддержал его Панчук. – Рабочие сами не скоро управятся. Они ропщут! Вслух не высказываются, но я же чувствую, настроение у них не того… не очень хорошее. Как бы и они не взбунтовались. Чего делать-то?

– Пробы грунта брали? – зло спросил Батыркулов.

– Брали.

– И что?

– Ничего особенного. Никаких отравляющих веществ не обнаружено. Радиационный фон обычный для горы. Ваши же лаборанты проверяли. И радиоактивность они замеряли.

– А воздух? Может, там газ какой просачивается?

– Забор воздуха тоже производился. Никакого газа не обнаружено.

– Вот беда! Ну что тут скажешь? – сокрушался Батыркулов. – Это чистая психология. Самовнушение. Придумали черт знает что, а теперь сами своих же фантазий боятся. Говорил я вам, Валерий Михайлович, пресекайте слухи на корню!

– Как же я их пресеку? – Изотов сердито сплюнул и бросил окурок в кусты. – Людям рты не заткнешь.

– С чего все это пошло?

Инженер пожал плечами. Он всю ночь не спал, думал о Ларисе и о своих несостоявшихся отношениях с ней. Она не сама сорвалась с тропы: ее убили. Врач, прилетевший вместе с комиссией, установил, что смерть наступила в результате перелома шейных позвонков, и только потом тело было сброшено в расщелину. Уже мертвую, женщину волокли по камням. На ее одежде были обнаружены характерные повреждения.

– Дыма без огня не бывает, – сказал Изотов. – Разбираться надо. После взрыва в стене туннеля открылась какая-то ниша. Естественные пустоты такой правильной формы иметь не могут.

– Еще как могут! – возразил Панчук. – Природа – великая мастерица. Иногда такое учудит, что только диву даешься. А проходчиков хлебом не корми, дай байки потравить. Их выдумки послушать, так никто в гору не пошел бы.

– Все равно, – стоял на своем Изотов. – Разбираться надо.

– Разбираться… – проворчал Батыркулов. – Сколько разбираемся, а толку? Все еще больше запуталось. У нас уже не два трупа, а три. И дай бог, чтобы не больше.

– Что вы такое говорите? – возмутился Панчук. – Накаркаете, Хушкадам Одилович…

– Ладно, не стоит сгущать краски, – согласился председатель. – Давайте устроим выходной. Отпустите солдат и рабочих, пускай отдохнут. За день волнения улягутся, что-то прояснится. И возьмите еще раз пробы воздуха и породы. Кстати, я навещал Паршина, он совсем плох. Врачи советуют отправить его в клинику. Правда, он и слышать об этом не хочет. Хоть вы его уговорите, Валерий Михайлович.

– Попробую… но гарантий не даю.

Изотов попрощался и пошел к туннелю. Он сам лично осматривал подозрительную нишу в толще горы. Заваленная обломками породы пустота, похожая на наклонную шахту с гладкими стенками. Вот эти-то гладкие стенки и послужили пищей для невероятных слухов. Людям только дай повод, они так все приукрасят, мама родная не узнает. Однако двое военнослужащих действительно потеряли сознание во время расчистки завала. Так это и раньше бывало, с проходчиками. Подняли бурю в стакане воды! Теперь сами же от этого страдают…

– О чем задумались?

Изотов вздрогнул и поднял голову. Навстречу ему шагал Вересов. Альпинисты все еще оставались на стройке. Интересно, почему они не возвращаются на свою базу? Из любопытства, наверное.

– Красивый нынче рассвет, – сказал Илья, пожимая инженеру руку. – Глаз радуется, а душа поет.

– Мне не до этого… – вздохнул тот. – Одни шишки на голову сыплются. Не успеваю увертываться.

– Черная полоса?

У Изотова вырвалось совсем не то, что он собирался сказать:

– Лариса Мельникова погибла…

– Жаль ее, – сочувственно произнес Вересов. – Кому она мешала?

– Хорошая была женщина. Сердечная… Эх, судьба-злодейка! Спасибо вам, Илья, за помощь. Без вас лежать бы ей в той проклятой расщелине…

– Мы что? Мы просто подняли ее, – смутился скалолаз. – Обычное дело.

– А!.. – махнул рукой Изотов. – Как мне не хотелось впрягаться в это строительство! Надо было к себе прислушаться. Меня метростроевцы звали, лучше бы я к ним пошел. Нет, романтики захотелось! Вот и хлебаю теперь эту романтику полными ложками. Хорошо бы еще в тюрьму не загреметь…

– Выпить хотите? – предложил Илья. – У меня коньяк есть.

Изотов чувствовал себя отвратительно с похмелья, поэтому согласно кивнул.

Они сели на холодный с ночи камень. Вересов достал плоскую мельхиоровую бутылочку, отвинтил пробку и наполнил ее коньяком.

– Сначала вы.

– Отличный коньяк, – оценил Изотов.

– Еще по одной?

Они повторили процедуру.

– Не расстраивайтесь, – сказал Вересов. – Все образуется.

От коньяка внутри разлилось приятное тепло, и жизнь перестала казаться Изотову адом кромешным.

– У вас есть хобби? – спросил он Илью. – Какое-нибудь сильное увлечение?

– Я горы люблю.

– А еще? Любимое занятие? Стихи не пишете?

– Не-а… С искусством совсем не сложилось, – усмехнулся Вересов. – Ни писать, ни рисовать не умею. Музыкального слуха тоже нет. Ребята вон на гитарах бренчат, песни поют, а я не умею. Бесталанный родился. Видать, не приглянулся Господу Богу.

– А я камни собираю… – признался Изотов. – Очень я их люблю. Особенно редкие минералы. Я ведь мечтал геологом стать.

– Я тоже камни собираю! – обрадовался Илья. – С покоренных вершин! У меня их знаете сколько? Самый первый я привез с алуштинской стены.

– Отсюда, с Язгулема, что повезете? Вересов погрустнел.

– Похвастаться нечем, – вздохнул он. – Неудачный поход получился. Я ведь здесь не первый раз, но такого облома еще не было. Не везет, и все. Хоть тресни! Мы год назад, летом, изучали хребет Петра Первого – самый северный на Памире. Трудное было восхождение, но удачное. Вершина Безымянная… слыхали?

– Нет.

– Классный был подъем! Вышли мы рано, едва рассвело…

Изотов с удовольствием слушал. Хоть какая-то разрядка.

– Сразу за лагерем тянулась зеленая котловина, – продолжал Вересов. – Простор… воздух, как слеза… Аж дух захватило! Ради таких вот мгновений в горы и ходят. Через котловину вышли на скальный гребень. Такой себе, не очень сложный, средней крутизны. А после трех тысяч метров пошли осыпи… Это опасно. Любой упавший камень может повлечь за собой камнепад. Обогнули осыпи – глядим: торчит скальный выступ. Если на него смотреть с определенной точки, то он похож на запрокинутую голову человека с открытым ртом. Поэтому так и называется – Орущая голова. Пять часов мы на нее поднимались. Вот это было восхождение! Снег, ветер… Я оттуда целых три камня привез.

За коньяком они перешли на «ты» и уже похлопывали друг друга по плечу, как старые друзья.

– Нельзя нарушать традицию, – сказал альпинисту Изотов. – Отсюда тоже камень возьми. Хочешь, пойдем, в отвалах породы покопаемся? Ее после взрыва полно из туннеля натаскали.

Они допили коньяк и направились к отвалам. Вокруг было пустынно. Вход в туннель охраняли несколько солдат. Все остальные разбрелись кто куда. Медное солнце встало из-за гор и начинало припекать.

– Иди сюда, – позвал Изотов, пробираясь между камнями. – Я тебе кое-что покажу.

Инженер выбирал из отвала и показывал ему разные камушки, на которые просто так никто не обратил бы внимания. Многие из них были довольно ценными. Случайно попались несколько зернышек граната. Покрытые пылью, они выглядели обыкновенными тусклыми горошинами неправильной формы.

– Возьми, – Изотов протянул «горошины» альпинисту. – Жене подаришь.

– У меня нет жены, – сухо сказал Вересов. Изотов вздохнул и бросил камешки обратно в отвал.

Ему вспомнилась Лариса, глаза предательски наполнились слезами.

Илья сделал вид, что копается в кусках породы. Ему попался маленький камешек в форме финика. Он был покрыт грязью, под которой блеснуло желтое.

Вересов ощутил под сердцем неприятный холодок.

– Валера! – позвал он. – Посмотри… Что это? Изотов взял камешек, потер о рукав куртки.

– Золото… – севшим от волнения голосом произнес он. – Не может быть…

Глава 20

Галактика Эол, планета Хелион. Далекое прошлое

Майхо поставил посланцам одно условие. О пропаже Эуля, а следовательно, и о его поисках никто знать не должен. Именно поэтому сведения, полученные от флажей – межгалактических наблюдателей – были так скудны.

– Делать нечего, – сказал Аффит на закрытом Совете. – Будем исходить из того, что есть. На поиски Эуля отправятся три экспедиции. Больше мы послать не сможем. Их следует оснастить наилучшим образом. «Этлон», «Эрбор» и «Тобус» поведут лучшие пилоты. Нам останется только ждать.

После заседания Тэлл Элакриэн предложил посмотреть привезенные с Ацтланики «живые картины».

– Это праздник в нашу честь, – прокомментировал он пышно развернувшуюся голографическую картину неба над дворцом Алхо-Котель.

Люди-птицы подняли в воздух несметное количество живых цветов, перьев и лент, превратив небо вколышущийся разноцветный ковер. Площадь перед дворцом была запружена жителями города.

Алхо-Котель стоял на вершине горы. Его гигантская квадратная башня состояла из выступающих один над другим ярусов, золотая крыша горела в лучах Теуатля – красного солнца Ацтланики. По углам восседали каменные чудовища устрашающего вида, их крылья были выложены золотыми пластинами, а в глазницах сверкали крупные зеленые кристаллы.

– Это стражи дворца-храма, – пояснил Тэлл, указывая на чудовищ. – Они наблюдают за окрестностями.

Картина сменилась: теперь она представляла собой просторный полутемный зал, мрачные своды которого опирались на каменные колонны, разрисованные крылатыми драконами. Тела и гривы драконов были покрыты зеркальной чешуей. Чешуя сверкала и переливалась, причудливая игра бликов производила впечатление кружащегося вихря.

– Какой необычный эффект! – восхитился Аффит.

– Ацтлан таит в себе скрытую мощь, – заметил Стэлл Ор. – Его нерастраченный потенциал огромен.

– Это их подземное святилище, куда нас пригласили для вручения подарков, – объяснил Тэлл. – Под дворцом прорыт целый лабиринт. Там ацтланы скрываются от немилосердных лучей своего Огненного Бога. Вот, смотрите!

Он указал на виднеющиеся по сторонам зала входные проемы. Их узкие прорези зияли непроглядной чернотой.

– Туда бы мы ни за что не протиснулись, – засмеялся ученый. – Темока и Майхо немалого роста, но они едва доставали нам до пояса. Благо ацтланы не экономят на камне и любят строить с размахом. Картина снова сменилась.

– Теперь вы можете видеть золотой трон царя Ацтлана, – прокомментировал Тэлл. – Сам Владыка не удостоил нас своим вниманием. Он был нездоров и подавлен из-за постигшего его горя. Умер его единственный наследник.

Золотой трон властителей Ацтлана поражал тонкостью работы и редкостной красотой. Высокое резное кресло как бы несла на спине трехголовая золотая змея. Ее выпученные глаза, наполовину прикрытые чешуйчатыми веками, излучали густое красноватое сияние, а высунутые золотые языки непрерывно двигались.

– Изощренная культура! – воскликнул Стэлл Ор. – Что-что, а поразить воображение они умеют. Признаться, во время этого визита мне было немного не по себе.

– Не выдумывай, – улыбнулся Элакриэн. – Твое любопытство имело достаточно пищи благодаря фантазии ацтланов. Ты норовил сунуть нос, куда только возможно. Ничто другое, кроме неуемной жажды познания, тебя не волновало.

Ученый не стал отрицать очевидного и скромно опустил глаза.

– Вот и Верховный жрец, – Тэлл указал на Майхо, который взошел на покрытый алым ковром постамент. – Его одежда свидетельствует о важности происходящего.

На лице жреца бросался в глаза крупный нос, покрытый золотой ритуальной краской. Двухслойный наряд Майхо имел глубокий сакральный смысл. Самое нижнее темное одеяние указывало на источник рождения вселенской тьмы, его покрывала золотая сетка, сотканная из звезд, символизирующая космическое пространство. Голову жреца увенчивал высокий убор в виде золотого конуса, украшенного перьями.

«Великий Теуатль благословляет вас на поиски, – высокопарно проклекотал Майхо. – Мы будем ждать. Судьба мира скрыта от взгляда непосвященных. А тайна золота призвана сыграть в ней особую роль».

Он поднял вверх два браслета – искусно выкованные тела змей со сложенными крыльями – и обратился к посланцам:

«Подойдите! Я вручу вам Знак Жрецов Эуля. Без него никто не смеет прикасаться к святыне».

Тэлл и Ор, которые выглядели великанами по сравнению с Майхо, почтительно приняли браслеты. Те годились им разве что на пальцы, в виде колец.

– Видишь, Аффит, теперь мы – Жрецы Эуля! – торжественно произнес ученый. – И ты должен оказывать нам подобающие знаки внимания.

– Не кощунствуй, дорогой Стэлл, – улыбнулся правитель. – Кто знает, какой стороной повернется к нам лик удачи? Светлой или темной?

Они еще долго беседовали, обсуждая все детали предстоящей экспедиции…

Усталый Хели давно отправился на покой, когда в зале остались только двое – Тэлл и Аффит.

– Манфи вернулась, – сказал правитель. – Она в Нойлехе.

– Я знаю, – напряженно ответил Элакриэн.

Аффит усмехнулся, глядя мимо пилота в лиловую темноту за окном. Кажется, между ними все же возникло соперничество. Жаль, что не удалось этого избежать.

– Ты можешь отказаться от участия в поисках, – сказал он. – Вы слишком много времени провели в разлуке, ты и Манфи. Все тебя поймут.

– Я поведу «Этлон» в Безымянную Галактику, – упрямо ответил Тэлл. – Никто не сделает это лучше меня.

Правитель покачал головой.

– Ты самый опытный пилот Хелиона, – согласился он. – Но… мы никогда не бывали в Безымянной. Она нанесена на наши карты только благодаря флажам. Никто не сможет помочь тебе, даже Стэлл Ор. Безымянная далеко, очень далеко… «Этлон» может не вернуться.

– Я думал об этом, – сказал Элакриэн. – И отдаю себя на волю «звездного ветра». Я сжился с ним на безграничных просторах космоса.

«Звездный ветер» – так пилоты Хелиона называли провидение, ведущее их по дорогам Вселенной.

– Хочешь заглянуть в лицо судьбы? – спросил Аффит. – А как же Манфи?

– Она устала от нашего мира. Эта история с клонами на Драгии отняла у нее слишком много сил. Манфи нужна свобода – полная и безоговорочная. Ей не скоро захочется снова иметь тело и все, что с ним связано. Формы – это ловушки. Вырвавшись из ужасного плена, Манфи должна отдохнуть, взять паузу. Понимаешь?

Элакриэн снял с руки золотой браслет, который в день свадьбы Манфи подарила ему, и положил на гладкую поверхность стола.

– Я видел, как перестала мерцать на этом браслете «звезда любви», – печально сказал он. – Тогда я думал, что сердце Манфи остановилось. Но произошло нечто большее. Когда мы встретились на Берегах Нойлеха, я осознал, что наши чувства угасают. Она устала, Аффит… А я полон сил и энергии. Она мечтает о покое, а меня манят приключения. Зачем нам связывать друг друга? Я буду скучать в Нойлехе. Манфи же пугают игры, полные борьбы и коварства. Похищение Эуля – одна из них. Нравится нам это или нет – подобные вещи являются неотъемлемой частью нашего мира…

– Ты принял решение? – спросил Аффит, не веря в свою удачу.

– Да, – подтвердил Тэлл. – Я сам поведу «Этлон» в Безымянную… Оттуда еще никто не возвращался. Поэтому я оставляю браслет Манфи. Пусть она чувствует себя свободной.

– Ты тоже отныне считаешь себя свободным?

По лицу пилота нельзя было понять, что он на самом деле испытывает: облегчение или горечь. Может быть, он впервые увидел в Аффите соперника. Впрочем, какая разница?…

– Я тосковал по ней все это время, – признался Тэлл. – Меня мучило и тяготило то, что Манфи исчезла и я не знал, что с ней, какова ее участь. Я не смог защитить ее, оградить от опасности и зла. Сожаления я принимал за любовь… Манфи позвала меня, когда очутилась в Нойлехе. У нее хватило воли найти дорогу туда. И я сразу успокоился. Но у меня не появилось желания присоединиться к ней. Хотя… я читал этот вопрос в ее глазах. Берега Снов не привлекают меня. Наверное, я не готов принести подобную жертву.

– Между вами все кончено?

– Может быть, ей захочется начать все сначала, – ответил Элакриэн. – Когда я вернусь… мы подумаем.

– Если вернешься, Тэлл.

– Конечно.

– Манфи знает о твоих намерениях?

– Мы пришли к согласию, – вздохнул пилот. – Так что… на Хелионе меня больше ничего не держит.

Аффит долго молчал, думая о своем.

– Ночью аромат авруса становится еще сильнее, – сказал он. – Золотой Хели много раз опустится в объятия мрака, чтобы столько же раз взойти и засиять на небесах. Мы будем ждать вас. Я и все остальные. Хелион не забывает своих детей. Помолись перед вылетом «звездным ветрам», Тэлл, и пусть тебе улыбнется счастье!

Правитель взял две витые крылатые змейки, подаренные ацтланами, и протянул пилоту.

– Возьми с собой эти Знаки Жрецов Эуля. Тебя ожидает самый трудный путь. Вдруг великий Теуатль поможет «Этлону» благополучно достичь своей цели и вернуться обратно?

– Слышал бы нас Стэлл Ор! – засмеялся Элакриэн.

Планета Земля, Памир. Община гуру Нангавана. Наше время

Марат Калитин включил фонарь. Яркий луч прорезал темноту ночи. Вымощенный камнями двор, полуразвалившийся забор, кусты, нагромождения замшелых валунов, скалы… Все! Никаких гигантских фигур, никаких теней.

Он повернулся и с недоумением посмотрел на Хакима. Тот молча стоял, ждал.

Марат подумал, что его видение могла вызвать горная болезнь, о которой он много наслышан. Но… возможно, нечто странное показалось не только ему.

– Что это было? – на всякий случай решил уточнить он.

– Вы о чем?

– Мне показалось… Вы ничего не видели?

– Луну видел, – усмехнулся Хаким. – Облака видел. Потом стало темно, и вы включили фонарь. Теперь вот забор вижу, скалы. А в чем дело?

Его лицо оставалось непроницаемым, но Марат готов был поклясться, что хитрец нарочно посмеивается над ним. Хотя зачем?

– Какие-то тени мелькнули перед нами… – в его голосе не было уверенности.

– А… – отозвался Хаким. – Голуб-яван, наверное. Вышел на охоту.

– Но их было две! Две тени.

– Значит, два голуб-явана. И оба голодные. Они по ночам рыскают в поисках пищи. – Хаким засмеялся. – Что, страшновато?

– Нет. Просто непонятно. Вы это серьезно насчет «снежного человека»?

– Шучу.

Марат поймал себя на том, что Хаким поставил его в тупик. Вроде бы он говорил одно, а думал другое. Но уловить истинные мотивы его поведения не удавалось.

– Ладно, идемте, – сказал «член комиссии» и двинулся вперед.

Хаким беспрекословно подчинился. Он легко шагал сзади, хрустя щебнем. Слышно было, как вниз по склону что-то сыплется.

– Здесь не очень хорошие места, – сказал он. – Сплошные осыпи, много «живых камней». Давайте я пойду впереди.

Марат уступил ему дорогу и вручил фонарь.

– Здесь есть «живые камни»? – осведомился он.

– Хоть отбавляй. Если их задеть, сразу катятся вниз и влекут за собой целый обвал. Не дай бог наступить на такой камень. Смотрите внимательно под ноги.

– Прогулка не из приятных. Куда мы идем, кстати?

– Хочу вам кое-что показать.

«Он не очень-то разговорчив, – подумал Марат. – На вопросы толком не отвечает, отделывается общими фразами. Куда он меня ведет? Может быть, я зря согласился? Ночь, темно, дороги я не знаю. Мало ли что у Хакима на уме? Зато он единственный из членов общины, который заинтересован во мне. Иначе не пригласил бы на прогулку…»

Некоторое время они шли молча. Ветер крепчал. Луна на мгновение показывалась из-за облаков и снова пряталась. Марат был полностью поглощен тем, чтобы не оступиться и не потревожить «живой камень», поэтому ничего вокруг не замечал. Несмотря на холодный ветер, он весь взмок.

– Ну, вот мы и пришли, – сказал Хаким, останавливаясь и поворачиваясь к своему спутнику. – Очень устали?

– Есть немного…

– Это с непривычки.

Хаким поднял фонарь и начал водить им из стороны в сторону. Свет выхватывал из темноты ребристые, уходящие в высоту скалы.

– Что вы делаете? – удивился «член комиссии». – Сигнал подаете?

– Ага, – усмехнулся Хаким. – Созываю голуб-яванов. Спешите сюда, дорогие мои, ужин пришел!

Марат рассердился.

– Шутки шутить изволите? Вы для этого потащили меня среди ночи в такую даль? – возмутился он. – Чтобы дурака валять?

– Вовсе нет, – спокойно ответил Хаким. – Я привел вас сюда, господин Багров, или как вас там… с единственной целью: освежить вашу память. Вы узнаете эти горы?

Он снова принялся водить фонарем туда-сюда, но ничего, кроме безжизненных в искусственном свете скал, Марат не увидел. Хотя старался.