Текст книги "В горах ближе к небу"

– Пока не знаю. Как вы объясните причину взрыва?

– Я? – инженер растерялся. – Никак. То есть я понимаю, что кто-то заложил взрывчатку… Но зачем? Серьезных повреждений взрыв не нанес. Так… образовался небольшой завал, кое-какая техника пострадала, кабели… Это все поправимо. Жаль, люди погибли. Их уже не вернешь. А строительство продолжится.

– Значит, туннель будет введен в эксплуатацию?

– Несомненно. Разве что сроки сдвинутся. Если неизвестные злоумышленники не предпримут ничего более существенного.

То, каким тоном инженер произнес «неизвестные злоумышленники», рассмешило Марата. Не похоже, что Изотов принимает диверсию всерьез. Интересно, почему?

– То есть взрыв на прокладку туннеля не повлияет?

Изотов посмотрел на господина «Багрова» долгим взглядом.

– Конечно, нет, – наконец ответил он. – В худшем случае работы возобновятся через месяц, а в лучшем – через неделю. Только и всего. Как вы понимаете, на сроках сдачи объекта такая заминка серьезно сказаться не может.

Марат кивнул.

– Тогда зачем было устраивать взрыв? Инженер развел руками.

– Спросите что-нибудь полегче. Может быть, кто-то развлекается таким образом. Какой-нибудь псих.

– Ничего себе забавы! – возмутился Марат.

– Ну, тогда… напугать хотели. Или отомстить.

– Кому?

Изотов тяжело вздохнул и полез в карман за сигаретами.

– У нас с Паршиным будут серьезные неприятности, это точно. А за других не скажу, не знаю. Вам виднее.

Он курил, глядя вниз, на носки своих шнурованных ботинок. Марат заметил, как дрожит его рука с сигаретой.

– Проклятое место… вот что я вам скажу! – неожиданно воскликнул Изотов, бросая окурок на землю и растирая его подошвой. – Надо было давно бросить все это к чертовой матери!

– Что вы имеете в виду?

Инженер молчал, переминаясь с ноги на ногу. Он совершенно протрезвел.

– Да все… Здесь уже хотели строить туннель. Раньше. Но передумали. Поумнее нас оказались…

Изотова будто прорвало. Сбиваясь и перескакивая с одного на другое, он выложил Марату и про первую неудавшуюся попытку строительства, и про странные происшествия с проходчиками, и про периодически гаснущий свет, и про повреждение кабеля, и про свои собственные ощущения.

– Значит, сразу после съемок кабель оказался поврежденным?

– Да, – кивнул инженер. – Я решил замять это дело. Потому что отвечать пришлось бы мне. Это ведь я пустил киношников в туннель.

– Вы полагаете, кто-то из них нарочно вырубил свет?

– Не исключено. Только…

– Что?

– Вы только не подумайте, что я рехнулся, – осторожно начал Изотов. – Или пытаюсь таким образом оправдаться. Мол, я тут ни при чем, это все «аномальные явления»! Я признаю свою ошибку: не должен был пускать в туннель посторонних. Но по большому счету – причину надо искать глубже. Если вы действительно хотите разобраться, а не просто соблюсти формальность.

– Я хочу разобраться, – подтвердил Марат. – Говорите все, не бойтесь. Я постараюсь вас понять. Мы находимся в неофициальной обстановке, без протокола. Так что в случае чего… сможете отказаться от своих слов.

Инженер закурил вторую сигарету. Московский «эксперт» почему-то вызывал у него доверие. Ему нужно было выговориться, хоть перед кем-то облегчить душу. А приезжий слушал внимательно, без дурацких ухмылок.

– В туннеле творятся дикие вещи. Такое ощущение, будто за вами постоянно наблюдают… ну просто дышат в затылок. Поверьте, я не слабонервная барышня, и эта стройка у меня не первая. Под землей или в толще горы вообще особая обстановка, не каждый выдержит. Но я привык. Что касается водки, то я почти не пью. Сегодня напился, да… из-за ребят. Получается, они погибли по моей вине. Если бы я не… Ладно, что зря каяться! – Изотов махнул рукой. – Смерть непоправима. Тут ничего не придумаешь и обратно не вернешь. А теперь еще Лариса…

Он судорожно затянулся, закашлялся; глаза его покраснели и наполнились слезами.

– Можете вспомнить еще какие-нибудь странности, касающиеся туннеля? – спросил Марат.

Изотов докурил, постепенно успокаиваясь.

– Время там течет не так… – задумчиво ответил он. – Не везде. Может, таких мест несколько, но я только про одно знаю. Я водил туда Ларису, по ее просьбе… а свет возьми и погасни. Она испугалась, потеряла сознание. Зря я ее послушал.

– Валерий Михайлович…

– Да-да, я помню, что должен рассказать про время. Сейчас… тут и слов-то не подберешь. Ну, например, вам кажется, будто прошло несколько часов, а потом смотрите на часы – оказывается, прошло всего пять минут. Или наоборот. Прошло пару минут, а на самом деле вы находились в туннеле больше часа.

– Ощущение времени очень субъективно, – заметил Марат.

Инженер кивнул.

– Мне нечего возразить. Именно поэтому я особо ни с кем свои наблюдения не обсуждал. Кстати, в туннеле часы могли вообще остановиться. Но не все обращали на это внимание. Подумаешь, часы остановились… Бывает. Завод кончился или батарейки сели. Человек не склонен к лишним рассуждениям, и любопытство – довольно редкое качество. Вот Паршин ничего такого не замечал. И другие тоже… Но люди-то ведь все разные! Одни более чувствительны, другие менее. Здесь с одной меркой подходить нельзя.

Ему нравилось, как «эксперт» слушал, – не перебивая и без возражений. Значит, не считает его выжившим из ума.

– Здесь, поблизости, есть месторождения золота? – вдруг спросил тот.

Изотов посмотрел на него с нескрываемым удивлением.

– Золото? Не знаю… Я не геолог. Так, любитель. Камней тут всяких полно – и драгоценных, и полудрагоценных. Можно собрать приличную коллекцию, если задаться целью. А золото… понятия не имею. Мне не попадалось. И слышать не приходилось. Почему вы интересуетесь?

– Любознательность! – отшутился Марат. – Я с детства мечтал найти клад. Или хотя бы золотой самородок, этак на килограмм весом.

Изотов выдавил некое подобие улыбки. Он курил сигарету за сигаретой, покашливая и щурясь от дыма.

– Расскажите мне… как погибла Лариса, – попросил он.

– Отправилась ночью в горы и сорвалась в расщелину. Несчастный случай.

– Вы в это верите? – возмутился инженер. – Зачем женщине идти в горы одной, да еще ночью? Лариса не отличалась безрассудной смелостью или авантюрными наклонностями. Как далеко от кишлака вы нашли тело?

– Почти рядом с окраиной. Кишлак сильно разбросан. Горная местность, сами понимаете… Если бы не альпинисты, мы бы вряд ли нашли Ларису. К сожалению, она уже была…

– Не надо! – резко сказал Изотов, его лицо дернулось. – Хватит…

Он замолчал, глядя перед собой.

– Идемте спать, – предложил Марат. – Придет утро, придут и новые мысли.

– Я не усну…

– Постарайтесь хотя бы просто отдохнуть. И не пейте больше. Завтра вам лучше иметь ясную голову.

Он проводил инженера в его вагончик и отправился к себе. От усталости слипались глаза. Сон пришел сразу, как только голова коснулась подушки. Все эти несколько часов до утра Марату снилась Ангелина Львовна…

Глава 12

Галактика Эол, планета Ацтланика. Далекое прошлое

Жизнь на Драгии шла своим чередом.

Хетт и Касс сидели в маленьком ресторанчике с залом на пять столиков. Кроме них, посетителей не было. С потолка свисали хрустальные гирлянды зеленого цвета, создавая приглушенное освещение.

«Он совсем с ума сошел, – раздраженно думал Касс, глядя на печальное лицо приятеля. – Это общение с Вальганиусом так на него повлияло. Жуткий тип! От одного упоминания его имени мороз идет по коже».

С каждой новой встречей Хетт все больше разочаровывал начальника колонии. Он вел себя как-то странно, многого не договаривал. А ведь они условились ничего не скрывать друг от друга. Хетт, который раньше отличался болтливостью, сидел молча и неохотно ел «раччи», красное мясо непонятной твари, приготовленное для них с Кассом самим хозяином ресторана.

– Чувствуешь, какой резкий вкус у этого блюда? – сказал начальник колонии, чтобы нарушить молчание. – Я знаю, что тут за приправа. Лет покупала такой овощ. На вид он ничего… яркий и сочный. Я подумал, что он сладкий, а как откусил… чуть не умер. Оказывается, его соком приправляют мясо.

Хетт остался безучастным к его словам.

– О чем ты думаешь? Что с тобой творится? – не выдержал Касс.

Приятель посмотрел на него и тяжело вздохнул.

– Хетт, хватит, ты меня пугаешь! – начальник колонии прикоснулся к плечу друга, который смотрел на него невидящим взглядом. – Признавайся, что случилось… или я сейчас же ухожу!

– Не сердись, – прошептал приятель. – Какой мне смысл что-то скрывать? Поговорим потом. И не здесь. У Магистра повсюду уши…

– Ладно.

Касс понимал, что он прав. Если Хетт хочет сообщить ему нечто из ряда вон выходящее, лучше обсуждать это в другом месте. Водопад! Вот куда им стоит отправиться. Шум заглушит голоса, и они смогут чувствовать себя спокойно. Касс любил в свободное время прогуливаться поблизости от водопада, любуясь его мощными подсвеченными струями, летящими с высоты.

Приятели вышли из ресторана и сели в припаркованный неподалеку сетлей Касса. По дороге они изредка перекидывались ничего не значащими фразами. Как будто их интересуют исключительно красоты водопада. Касс и Хетт подозревали, что их подслушивают.

Шум падающей воды приближался.

– Какая мощь! – восторженно воскликнул Касс. – Подойдем поближе.

Они оставили сетлей в нескольких шагах от тропинки, ведущей к водопаду. Тропинка была выложена камнями, влажными от летящих брызг.

– Что это? – спросил Хетт, останавливаясь. – Мне кажется, или действительно земля дрожит?

Почва под ногами дрогнула. Уже несколько раз в Жаде ощущались небольшие подземные толчки. Землетрясения на Драгии случались так давно, что о них забыли. Как и большинство горожан, Касс воспринимал происходящее с ленивым безразличием. Его гораздо сильнее интересовала тайна Хетта.

– Здесь нас никто не услышит, – заявил он, оглядываясь. – Рассказывай.

– Мне кажется… скоро случится ужасное, – пробормотал Хетт.

– С чего ты взял?

– Вальганиус. В последнее время он ведет себя как-то… подозрительно. Перестал благоустраивать замок, многое забывает, что вообще ему не свойственно. Как будто для него все потеряло смысл. А еще… он подолгу отсутствует.

– Ну и что?

– Понимаешь, Магистр – страшный домосед. Он постоянно занят работой и не любит выезжать. Но самое странное, что он перестал ходить в секретную комнату.

– Какая еще секретная комната?

– Прости, я тебе про нее ничего не рассказывал… Хетт замолчал, собираясь с мыслями.

Он нервничал и натянуто улыбался.

– Ты же знаешь мое любопытство! Я не успокоюсь, пока не разнюхаю, в чем дело, – продолжал секретарь. – Поэтому я начал следить за Вальганиусом. И вот что я увидел: сегодня он привез в усадьбу двух здоровенных детин. К уффам я уже привык, а эти мне не знакомы. Магистр сам высокий, но эти двое – выше его на целую голову.

Не обращая внимания на шум воды и содрогания почвы, Касс ловил каждое слово друга, его темные глаза сузились.

– Я очень рисковал, но все же подслушал их разговор, – признался Хетт. – Мне удалось подключиться к трейлу Вальганиуса. Я решился на такое только ради нее!

– Кого? О ком ты говоришь?

– Я не знаю, кто она и откуда… не в силах описать ее красоту. Она заставила меня пробудиться от страшного сна, где я был никем… Понимаешь? Я осознал, что наша жизнь никуда не годится! Это вообще не жизнь, а… какое-то наваждение.

Касс нетерпеливо повел плечами.

– Что ты имеешь в виду?

– У нас нет такого! Такой красоты. Ты просто не можешь представить себе…

Начальник колонии почувствовал, что начинает не на шутку раздражаться. Разглагольствования Хетта о какой-то необыкновенной красоте взбесили его. Ну, если это и есть его секрет, то…

Касс решил взять инициативу в свои руки и выяснить наконец, в чем дело.

– Так что ты подслушал? – сердито спросил он. – Не отвлекайся.

– Магистр и те двое очень долго разговаривали, но я запомнил каждое слово…

Хетт помнил не только каждое слово. Благодаря чудесным свойствам трейла он почти присутствовал при разговоре хозяина с незнакомцами. Более того, он сумел проникнуть в их мысли. Подслушивать и подсматривать за ними было большой дерзостью с его стороны. Но в тот момент секретарь не испытывал ни страха, ни угрызений совести. Вся беседа полностью запечатлелась в его сознании, так что теперь, пересказывая ее Кассу, он не упустил ни одной подробности.

– Я пригласил вас не для того, чтобы предложить вам выбор, – обратился Вальганиус к гигантам. – У вас нет выбора.

Гости Магистра переглянулись.

– Мы с вами будем вынуждены покинуть Драгию, – продолжал Вальганиус, не обращая внимания на реакцию, которую вызывали его слова.

Великаны молчали. Однажды они пытались выяснить больше, чем им полагалось знать, и едва не поплатились за это жизнью. Пришлось бежать с планеты, где они родились и выросли. Им еще очень повезло. Во-первых, их вовремя предупредили. Во-вторых, они были космопилотами и смогли улизнуть на угнанном корабле. В-третьих, благодаря Магистру, их приняли на Драгии. С тех пор оба пилота не задавали никаких вопросов. Чем меньше знаешь, тем лучше.

Хетт чуть не упал с тумбы, на которой сидел, когда «услышал» мысли великанов. Его сердце неистово колотилось в груди.

– Драгия обречена на гибель, – заявил Вальганиус. – Скоро небесное тело Ош-132 пройдет так близко от Драгии, что вызовет взрыв планеты. Надвигающаяся катастрофа неотвратима. У нас осталось мало времени. Ровно столько, чтобы вы успели приготовиться к полету. Я все предусмотрел. Никто не должен заметить вашего отсутствия, поэтому вас заменят два моих помощника.

Пилоты удивленно переглянулись.

Вальганиус нажал кнопку сигнала на пульте связи, и в комнату вошли два гиганта, которые в точности походили на пилотов. Только одеты они были совсем иначе. Гости Магистра обомлели.

– Переодевайтесь, – приказал Вальганиус.

Через несколько минут пилоты обменялись одеждой с двойниками. Магистр осмотрел их и остался доволен.

– Вот теперь все в порядке!

Гости застыли в ожидании приказаний. Они беспрекословно подчинялись воле Вальганиуса, который вызывал у них страх и восхищение.

«Эти два чучела здорово похожи на нас, – подумали они о двойниках. – Только глаза другие – бессмысленные».

– Больше я Вальганиуса не видел, – закончил Хетт. – Когда и как они покинули усадьбу, не представляю. Наверное, воспользовались потайным ходом.

Касс испытывал внутреннюю дрожь. Никогда в жизни он еще не был так напуган. Он не сомневался, что все, рассказанное Хеттом, – страшная правда.

– Сколько у нас времени? – выдавил начальник колонии.

Секретарь молчал. Он по-своему переживал случившееся и не сразу понял, о чем его спрашивают.

– Да очнись ты! – рассвирепел Касс. – Когда они улетают? Сколько у нас осталось времени?

– Мало…

– Проклятие! Они должны взять нас с собой! Хетт грустно улыбнулся.

– Им плевать на нас, дружище…

– Конечно. Но они у нас в руках, потому что мы все знаем. Мы их заставим!

– Я никуда не полечу…

– Почему? Надо быть глупцом, чтобы не воспользоваться случаем спастись!

– Я никуда не полечу, – упрямо твердил Хетт…

Планета Земля, Москва. Наше время

Самойленко оказался прав. Как только шар перекочевал обратно к нему, Ангелина Львовна начала обретать спокойствие. Видения посещали ее все реже, становились бледнее и отрывочней. Она почти перестала обращать на них внимание.

– Вот видишь? – торжествовал Олег Иванович. – Я тебе говорил! Надо больше доверять своему коллеге.

– Что это заявление, по-твоему? – недоумевала Закревская. – Как наука относится к подобным вещам?

– Плохо. Наука очень плохо относится ко всему, что не может объяснить. Наткнувшись на непонятный факт, ученые просто молчат, будто воды в рот набрали. Делают вид, что ничего такого не существует. Это же гораздо проще! Начни копаться, искать, проводить эксперименты – и все привычные теории рассыплются. Что тогда делать?

– Создавать новые.

Самойленко хохотал. Ему приходилось снимать очки и вытирать выступившие на глазах слезы.

– Насмешила, ей-богу! Да кто ж им позволит? Ортодоксальная наука держится на фиксированных идеях, милочка. Она не станет рубить сук, на котором так уютно устроилась. Вот тебе пример: в Неваде нашли угольный пласт с четким отпечатком подошвы. Возраст отпечатка – около пятнадцати миллионов лет. А человек, исходя из научных данных, появился тринадцать миллионов лет спустя. И как прикажешь с этим быть?

– Изучать, исследовать…

– А как же эволюционная теория Дарвина? Как же история человечества? Ведь это фундамент, на котором базируется буквально все!

– Налей мне еще кофе…

Когда интеллект Ангелины Львовны заходил в тупик, она прибегала к старому, не раз испытанному способу – выпить чашечку крепкого кофе и съесть парочку конфет.

Восстановив при помощи шоколада душевное равновесие, она вернулась к разговору.

– Хорошо. Допустим, виновник моих галлюцинаций – твой шар…

– Это не глюки, – перебил ее Самойленко. – Это информация, которая передавалась от кристалла в твое сознание.

– Но такие ясные, реальные картины… как будто смотришь цветной кинофильм…

– Информация – не набор слов и не некий закодированный текст, как многие считают. Она может существовать, храниться и передаваться в виде образов. Думаю, такой способ гораздо совершеннее.

– Ладно, пусть так. Выходит, у кристалла, неодушевленной, неживой материи, тоже есть сознание? Как это возможно?

Самойленко уже задавал себе тот же вопрос.

– Не знаю, – ответил он. – Кристаллы – загадочны и мало изучены. Почему бы им не оказаться одной из форм жизни? Они служат проводниками информации, но только для тех, кто способен ее воспринимать. Механизм передачи пока непонятен.

– Получается, они выбирают себе «собеседников»? По какому принципу?

Самойленко притворно вздохнул и закатил глаза.

– Нашла кого спрашивать! Знал бы ответ, был бы Нобелевским лауреатом. К сожалению, я не оправдал твоих надежд, дорогая Ангелина. Посему вынужден сдаться.

Он, дурачась, поднял руки вверх.

– Не паясничай.

– Узнаю интонации моей первой школьной учительницы. Хлебнула она со мной. Наверное, плясала от радости, когда я окончил начальную школу.

– Чем же ты ее так допек? – улыбнулась Закревская.

– Вопросами, вестимо. Неуместным любопытством.

– Я ее понимаю.

– Ах, так? – притворно рассердился Олег Иванович. – Вот она, женская благодарность! Я, можно сказать, спас твой рассудок, вернул к жизни. И что взамен? Неприкрытый сарказм, пренебрежение и насмешки. Что ж! Такова плата за мою доброту.

Он принял позу несправедливо обиженного и отвернулся.

– Тебе в театре играть надо. А ты в медицину подался, – засмеялась Ангелина Львовна. – Сделай одолжение, скажи мне еще раз, что ты думаешь по поводу шара.

– Ну… ладно. Хотя ты и оскорбила мои лучшие чувства, я пойду тебе навстречу. Так и быть. Э-э-эх! – с чувством вздохнул Самойленко. – Моя беда в том, что я отходчивый. И падкий на женщин. Они из меня веревки вьют. Ты первая!

– Давай, говори.

– Шар, по-видимому, содержит информацию особого рода: связанную с Солнцем и золотом. Почему? Не имею понятия. Пока он стоял у меня в кабинете, видения одолевали меня. То есть я невольно перенимал их у кристалла. Потом шар взяла ты. Тогда видения обрушились на тебя. Видимо, играет роль расстояние. Чем кристалл ближе, тем больше вероятность подсоединиться к нему. Чем он дальше…

– Понятно, – перебила его Закревская. – Допустим, ты рассуждаешь правильно. А на пациентов шар может влиять?

Олег Иванович задумался, нервно ерзая и потирая подбородок.

– Я не замечал… – выдавил он. Вопрос привел его в замешательство. – Во всяком случае, мои не жаловались. А твои?

Ангелина Львовна думала о Ревине. Что, если его странности начались после «общения» с шаром? Впрочем, Машенька, кажется, позвонила гораздо раньше, чем у Самойленко появился злополучный кристалл. Зато можно смело утверждать, что неадекватное поведение Даниила Петровича заметно усилилось за время посещения сеансов.

«Выходит… я чуть ли не способствовала «помешательству» господина Ревина, – ужаснулась она. – Какой конфуз!»

– Этого не может быть! – вмешался в ход ее рассуждений Самойленко. – Совершенно исключено. Не знаю, как у тебя, а мою клиентуру в основном составляют нервные дамы. Уж они-то первые забили бы тревогу. Будь уверена. Если бы хоть у одной началось нечто подобное, – я имею в виду галлюцинации, – кипеж бы подняли такой, что…

– Ага! Значит, все-таки галлюцинации? – воскликнула Закревская.

– Я просто воспользовался твоей терминологией, – скромно опустил глаза Самойленко.

– Нуда, разумеется.

– Можешь иронизировать сколько угодно, но на наших пациентов шар никакого воздействия не оказал. Я уверен.

– Поразительная разборчивость, ты не находишь? Олег Иванович в задумчивости покусывал палец.

– Ты высказала очень ценную мысль, которая мне не приходила в голову. Действительно, почему шар никак не повлиял на наших пациентов? Тут что-то есть…

Самойленко погрузился в размышления. Он обожал всему находить объяснения.

– Я понял! – завопил он, вскакивая с кресла и потирая руки. – Понял! Все дело во времени. Кристалл может как впитывать, так и передавать накопленную информацию, но для этого надо долго находиться рядом. Возможно, процесс ускоряется, если сконцентрироваться на кристалле или… обладать определенными способностями.

– Какими?

– Ну… не знаю. Сильным энергетическим полем, например.

Закревская устало вздохнула. У нее разболелась голова.

– Все, хватит! – решительно сказала она, поднимаясь. – Мне пора домой. Пойду высплюсь как следует…

Самойленко, поглощенный своими мыслями, даже не заметил ее ухода.

Ангелине Львовне не хватало Марата. Она привязалась к нему сильнее, чем хотела. Придя домой, она проверила автоответчик. Калитин не звонил. Если там, где он находится, нет сотовой связи, то обычная должна бы быть.

– Значит, он просто забыл обо мне… – вслух произнесла она, подавляя разочарование.

На тумбочке, рядом с настольной лампой, лежали исписанные Маратом листки. Ангелина Львовна решила перечитать его «опусы». Кажется, там тоже шла речь о каких-то кристаллах. Рожденная его воображением действительность захватила ее. Она переживала происходящее вместе с ним, проникаясь его чувствами и стремлением к некой неосознаваемой тайне…

– Что он искал? И нашел ли? – прошептала она, как будто речь шла о реальных событиях.

Так, с мыслями о Марате, она наконец уснула. Тревожная, беспокойная ночь пролетела быстро.

На Москву опустился предрассветный туман. Город тонул в розовой дымке…