Текст книги "Русская философия. Анализ истории (русская национальная мысль)"

Радость всегда многосторонняя, а потому остается только перечислять их применительно к каждому случаю из жизни. Также надо сказать, экстаз от близости Богу становится стимулом сообществу для всеобщего единения и объединения. Там, где хорошо душе, там крепче любовь и сплоченнее коллектив, у которого общая цель не ущемляет интересы каждого из них. Такой тоталитаризм никто даже не заметит, ибо оный естественно вписывается в саму природу счастья в свободу от всего того злого, что разрушает – в свободу от душевных болезней. Этот плен самый желанный. Просто заповедь Божья «в поте лица добывать хлеб», то есть отделять в запретном плоде доброе Царствия Небесного от злого преисподней, оказывается значимой для жизни не как наказание за первородный грех, а как условие жизни бытия в неизреченной радостей её в новых реалиях. Бог любит нас и потому показывает нам новый рецепт счастья.

С тех древних времен изменились лишь условия жизни, но цели остались прежние. Поэтому подобно тому, как первый человек носил на себе мощи своих родителей, в наши дни почитание усопших предков имеет значение и не может утратить своей актуальности. Так во время православной литургии в Храме святая Евхаристия совершается на мощах святых угодников Божьих, вшитых в Антиминс. Или просто мощи святых вкрапливаются в иконы или помещены в специальные мощевики для почитания. Почему? Потому что так же, как древние, мы явственно ощущаем покровительство своих умерших в самые ответственные моменты особого риска для жизни. Итак этот опыт человечества, которым люди активно пользовались ещё в первобытное время, востребован и сегодня – мы живем по тем же законам. Новое – хорошо забытое старое.

Богоявление

Для того, чтобы вести научные разработки, необходимо, как уже сказано ранее, сначала примирить современные научные знания о мире с религиозным учением Священного Писания о Вселенной. Хотя следует сказать, что здесь надо быть предельно осторожным, ибо этот образ исповедания Божественного сильно специализирован и механичен. Это только лишь правильные мысли, кои направляют нас к вере. Но это не вера, ибо тут нужен опыт молитвенного делания, через который человек распознает богоявление не во внешнем научном оформлении, а сущностное. На самом деле одно дополняет другое. Если сперва созерцаете мир с высоты вершины горы, то вам открывается одна реальность, а если вы будете созерцать тот же мир спустившись в долину, то перед вашим взором уже иные картины. Но очевидно одно, что между двумя точками зрения нет противоречия, ибо одно дополняет другое. Созерцая мир с высоты мы видим, к примеру, повороты рек, зеркала озёр, поля и леса, какие-то возвышенности. Но очутившись в долине у подножия гор, перед нами какие-то коряги, пни, заболоченность, валежник. Эта реальность есть часть той, что мы видели с высоты. Если сказать, что все вокруг создал Бог, то очевидно, что речь идёт об общем плане, за пределы которого научный анализ, как частный случай, выпасть не может. И как бы он там не изворачивался, он всё равно остается только лишь частным случаем от общего вида. Вот как дело обстоит в отношениях науки и религии.

Дело в том, что до отпадения Адама из Рая мир один, после отпадения – другой. А это разные состояния одной и той же Вселенной с соответствующими им законами. Из чего это видно. Проведём научный опыт. Возьмите палку выведите оную в состояние равновесия, при котором один конец стоит на земле, а другой выводится в положение вертикали. Если её отпустить, то по логике вещей и по закону физики оная упадёт. Мы можем даже сделать расчёты этого падения. В жизни все иначе – мы не живем по закону логики. Эта «палка» наоборот стремится восстановить равновесие после воздействий на неё. Наше здоровье постоянно подвергается бомбардировке погодными условиями, болезнями, опасностями, но в отличие от мертвого, а точнее от этой палки, здоровье опять восстанавливает и удерживает свое равновесие. Вот так соотносится мертвое к живому, научный анализ к духовному восприятию Вселенной. Нельзя одно накладывать на другое при познании, нельзя одно измерять другим, ибо заведомо мы будем иметь неверный результат, о котором так хорошо сказал преподобный Серафим Саровский «Под предлогом просвещения мы зашли в такую тьму неведения, что нам уже кажется неудобопостижимым то, о чем древние явно разумели». Нельзя законы становления, возрастания, улучшения ставить в один ряд с законами распада, разрушения, деградации. Иными словами, если говорить о науке, то она не властна над миром Царствия Небесного, то есть логика не имеет силы там, где нет противоречий. Раз нет противоречий, то нет и борьбы, стимулирующей все формы эволюции в единстве и борьбе противоположностей. Там счастье и радость, а потому нет поиска истины, нет и науки. Всё что попало в поле зрения современной науки началось в момент грехопадения. С этого времени законы, естественные и привычные для нашего мировосприятия активизировались, но при этом не упразднились и законы Царствия Небесного: ведь нам по прежнему знакомо чувство любви, законы совести и духовной радости. Для живого связь с абсолютной высшей степенью жизни, с наивысшим проявлением любви, как это было во Царствии Небесном так и остается главной целью и самым важным всеопределяющим моментом, а потому в природе человека всё подчинено единению с Богом в разной приоритетности и по степени значимости. Что-то в первую очередь, что-то последнюю. Но так или как-то иначе, жизненно важен каждый элемент, также как у пловца каждое движение рук, ног и тела подчинены достижению общей цели. Нет ничего лишнего в каждой микроне движения. По отдельности шевеление рук или ног выглядят как-то бессмысленно. Богослужения, посты, молитвенные правила суточного, недельного и годового цикла и всё остальное – в единстве многообразно утверждают общее дело, вечное бытие человека и движение в вечность. Без животрепещущего единства с Богом – все остальное ничего не значит: богослужение становится ритуалом, культовым действием с элементами магии и мистики; пост – вегетарианством; труд – погоней за наживой; священное действие – источником вожделения; жизнь в Истине – научным поиском Её. Мир человека рушится и вместе с ним уходит всё остальное.

Тогда как соотносятся наука и религия в природе живого? Представьте себе, что первобытный человек идет по лесу и находит ровную длинную палку. Он подбирает её и начинает исследовать на крепость, на размер, на прямоту. Это было первое научное исследование, в процессе которого произошло открытие новых оттенков Божественного, новых интересных свойств, с помощью коих появляется возможность утверждать живое в этой земной реальности. После чего он забрал её к себе и. думал о том, где её можно применить. Палка становится продолжением его тела и в какой-то ситуации наделила его новой возможностью богообщения – и на этом все, значение палки ограничивается. На самом же деле – это есть форма богообщения, молитвенного действия, в процессе которой человек получил более сильное приобщение к Богу. Это открытие не может повлиять на религиозность человека, в том смысле, что он перестал верить. Не изменилась степень приобщения человека к Божественной Сути и не наступила новая Эра. Просто у человека с помощью этой палки появилась новая возможность, благодаря коей он смог меньше отвлекаться от самого священного во Вселенной – от единения с Самым Важным. С помощью этой палки возросла вероятность счастливой случайности – расширился островок Царствия Небесного в земных реалиях – только и всего. Но суть жизни (молитвенное единение с Творцом) не изменяется, независимо от того есть у него эта палка или её нет. Утверждает жизнь Бог, а не этот кусок дерева, как второстепенное – оный просто в какой-то момент облегчает желанное единство с Ним, делается комфортным богообщение сродни райским условиям Царствия Небесного. Ведь сама по себе эта палка в какой-то степени наделена узким спектром Божественных свойств, с помощью которых Божественное лучше адаптируется в сложных условиях окружающей природы. Палка важна только как инструмент в очень узком спектре приоритетов, за пределами коего она становится вредоносной: украшением, орудием убийства и так далее. Человеку в Божественном естественно быть, ведь это его изначальная Родина – Царствие Небесное. Между теми условиями, в коих оказался человек и Царствием Небесным различие бесконечное, но так как оные оказались совмещены человеческой природой по грехопадению, то неизбежно появилось это противоречие между тем, как есть вокруг и тем, как нужно и естественно человеку. Таким образом, создались взаимопроникающие течения внутри противоречия, тем самым оказалась стимулированной эволюция научного прогресса. Просто, таково свойство жизни – наступать на смерть, отвоёвывать у неё новые пространства и научный прогресс – требование именно удовлетворения этой потребности жизни, ибо человек – это центр Вселенной. Антропоцентричность здесь нужно оговаривать, ибо человеком может быть только тот, кто живет по Воле Творца, соучаствует в Его Промысле. Вне этого движения к совершенству нет человека, но только его отражение. Кроме использования в быту обыкновенной палки человек научился говорить, читать, писать, проводить вычисления. Но опять же это тоже только лишь инструменты улучшающие возможности тела в служении живому, то есть Богу (это образ той самой скинии, которую строил пророк Моисей после того, как уничтожил золотого тельца). Но не произношением букв молитвы, ни словами, ни числами душа человека пребывает в сопряжении творчеству Бога, но душою становится едина с сущностью Творца.

Что такое научный прогресс видно ещё из следующего. Во время молитвы человеку свойственно стремление как можно лучше и точнее выразить свои чувства и душевное состояние. Эти слова и даже их некоторую трансформацию в красивое созвучие самопроизвольно человек запоминает и уже начинает пользоваться этими словами в повседневности. Так преображается язык, становится более полным и выразительным, и многословным. В Боге неизбежно всё терпит преображение в том же числе и образ быта, жизни и производительность труда. Вот откуда пошёл научно-технический прогресс.

Таким образом, палка, найденная в лесу – необходимое дополнение, но никак не усовершенствование организма. Нельзя одно заменить другим, но только дополнить. То есть, если палка наделена какими-то преимуществами, то сие не означает, что нужно отрубить руку и вместо неё вшить палку. Ведь это есть прикрытое научной целесообразностью покушение на убийство человека. Также никак нельзя религию заменить научным анализом, но только дополнить им и его научными открытиями утвердить веру. Более того, так как найденные в палке качества в какой-то мере несут печать Божественного, то могут через эти признаки служить только улучшению единства с Творцом, ведь в этом предмете востребованы только Божественные признаки. Хороший быт – это уже побочный эффект, который возникнет потом, как сопутствующий продукт, как следствие от более сильного приобщения к Богу. Хороший быт – одно из множественных свойств Царствия Небесного. Появляется лишь какое-то удобство, позволяющее лучше решать какие-то задачи без покушения на самое важное качество духа, а именно без нарушения душевного комфорта во время движения души к совершенствованию во время самого священного молитвенного единства с Творцом.

Слышу некоторые справедливые возражения некоторых благочестивых отцов: ведь для совершенствования души нужно лишь внимание к Богу в аскетическом делании. Пример тому жизнь многих святых преподобных. Но ведь сами эти будущие святые были детьми, как им было бы без удобств, свойственных Царствию Небесному. Душа так и остается по природе своей христианкой независимо от удобств. Только мерой всему является не плоть, а движение души к Богу. Соответственно не должно быть покушения на это движение не только со стороны внешней окружающей природы, во имя чего началось развитие научного прогресса, но и со стороны теперь уже самого научного прогресса. Плоть, как и прежде, должна остаться вспомоществующим инструментом для обеспечения стабильного единения с Богом в экстазе. То есть физические упражнения – часть важных жизненных функций человека, которые должны быть учтены в любом экономическом и государственном становлении, как неотъемлемая часть производственного цикла. Но никак не подмена важных жизненных функций мертвым механизмом без необходимости. Подмена – начало содомского греха.

Так как счастье и радость – это иные имена жизни, то эта кондиция живого, которая раскрывается лишь в полноте общения с Богом и стимулирует все чаяния, и толкает на подвиги самопожертвования. Человек ко всякой физической болезни и боли склонен привыкать, но к боли душевной привыкнуть он никогда не сможет. Лишь бы душе было хорошо и мы согласны обживать районы крайнего Севера, уходить в затвор, скрываясь от людей в болотах, островах или в горах. Таким вот образом в процессе эволюции эта палка становится культовым прибором, вспомоществующим душе в деле творить весь богослужебный цикл. Она не мешает вести прежний образ служения Богу, но как-то способствует его улучшению. С помощью её некоторых свойств Божественного происхождения вероятность счастливой случайности, дарующей жизнь, ещё более высока. Так прошла вся жизнь первобытного человека. Только и всего, на что-то иное научный прогресс претендовать не может и не имеет на то права. Также как хорошо сервированный обеденный стол со всеми приборами на нём не является источником пищи, а лишь удобством для приема продукта во время еды, лишь вспомогательный инструмент богообщения, чем является трапеза. Процесс потребления пищи стал аккуратнее, гигиеничнее, удобнее. Иными словами, какой бы ценной палка не была, оная только помогает выживать, но не является самой жизнью и предметом поклонения. В противном случае, эта палка становится идолом для почитания, как бы тем, что иногда даже спасает жизнь. Люди начинают думать, что если не будет её, то человек перестанет искать ей замену в деле выживания. Или если Личность Бога не является нам в антропоморфных образах, то это не Бог. Хотя на самом деле, общение с Богом – это акт межличностный, то есть когда одна личность общается с другой. Ад – состояние не физическое, а душевное, при котором человек теряет вот это самое избирательное качество, когда люди путают Личность Божественного с проводником Его Сущности или с инструментом для облегчения присутствия в Боге. К примеру, поездка на велосипеде до места работы усиливает молитвенный экстаз в единстве с Богом. Но сам велосипед проводником Божественного влияния быть не может. С его помощью удается стеснить себя, совместить условия жизни, потребности общества с потребностью души быть причастницей Творцу. Итак, мы пришли к важному выводу о том, что научный анализ имеет право на свое бытие только как дополнение к религии и её утверждение. Следовательно, мы имеем право, повторюсь, смело использовать научный анализ для своих суждений.

Наука – это совсем не инородное тело в естестве религии, а специфическая форма богословия. Она не может быть противопоставлением религиозному чувству. Так как всякая научная доктрина зиждется на законе, то следовательно, перед нами возникла потребность дать верный ответ на вопрос: что есть закон? Это нам важно, чтобы ясно представлять себе, где именно место научному анализу. Правильный ответ на этот вопрос виден в самом устройстве природы, о котором мы уже рассуждали, когда говорили о двоичности естества.

Всякий из нас стоял на берегу реки. Воды её текут вдоль береговой линии. Если бы земля под нами (и мы, стоя на ней) двигалась тоже с такой же скоростью, то нам не распознать перемен в воде – река для нас была бы лужей. То есть первым условием, которое позволяет человеку видеть изменения в реке, является постоянство берега, закреплённая на нем недвижимая точка отсчёта. Всякий из нас помнит все перемены в своем организме от раннего возраста до этих минут, когда вы читаете или слушаете эти строки, помнит все биологические изменения в себе в процессе взросления организма. То есть в каждом из нас есть некоторый берег, относительно которого или стоя на котором, мы можем замечать перемены, происходящие в себе самом от раннего детства до этих минут. Всё в нас и вокруг нас пребывает в постоянном перерождении, то есть рождается и отмирает, что-то начинается и потом заканчивается, появляется и исчезает. И в нашем теле всё в постоянном перерождении: клетки отмирают и появляются новые, но сам этот «берег» остаётся недвижим, и относительно его мы видим и будем видеть перемены в себе и вокруг. Это та самая часть человеческой природы, которая останется жить после следующего перерождения – нашей физической смерти. В любом законе присутствуют две составляющие его сущность: неизменная и изменяющаяся. Закон – это специфическое выражение постоянства формы протекания. То есть закон – это форма взаимодействия двух составляющих двоичную природу: постоянства и течения. Точнее закон – это уникально проявившееся свидетельство течения реки о береге – о его постоянстве. То есть всякая наука, если оная строится на законе переменной – это есть уникальная форма свидетельства об одном из свойств Бога – о постоянстве Его. Всякая наука – это тоже богословие. Если сказать, что окружающий мир – это есть множественные формы выражения закона, то от сюда следует, что весь мир – это разноликое, многообразное свидетельство о Боге опосредовано Его некоторого свойства – неизменности и постоянства (берега). Единственное, что мы не привыкли воспринимать личность в таком вот образе. Мы хотим видеть глаза, слышать Его речь и пожимать Его ладонь. Просто дело в том, что природа свидетельствует о Боге в меру своих способностей это делать. А чтобы распознать Личность Творца, нужно не формы и не явления, а межличностные отношения. Нужно общение с Богом так, как это естественно нам с приятелем, как с живым человеком. Помятуя об этом, Господь преднамеренно принимает образ человека во всех аспектах его природы, чтобы мы могли общаться с Ним так, как нам это естественно пожимая друг другу ладонь, вкушая с Ним на Трапезе, говорить и слушать Его речь. И только по этой же причине, чтобы эта возможность общения не прекратилась в дальнейшем Он отведав яств с плотью начал Свое Вознесение.

Представьте себе, что гуляя по берегу ручья мы увидели человеческий след, отпечатавшийся на песке. Мы знаем, что здесь был человек, но какой его рост, какой его пол, цвет глаз и каковы одежды, о чем он думали что говорил – для нас так и останется тайной. Но так как глина не может нам всего этого выразить, то это ведь не означает, что мы заблуждаемся. Глина в силу своих возможностей свидетельствует о жизни человека и на большее мы претендовать не должны. Точно также любая научная доктрина – специфическое свидетельство о Боге, но только в пределах её возможностей. Нам просто остается смиряться с тем убогим набором полученных свидетельств и с бесконечной ограниченностью исповеди о Творце. Или другой пример, вы встретили друга и пожимаете ему руку. Да перед вами живой человек, но что у него в душе творится, какие он думы думает – то нам не ведомо, ибо для этого нужно более глубокое межличностное общение. Даже если мы слышим речь и отвечаем взаимностью, то это не говорит о том, что мы все знаем о друг друге, ибо знаем только чисто внешние проявления единства в пределах возможной доступности. Также при познании Бога мы всегда будем иметь дело с каким-то внешним Божественным проявлением, но только в молитве мы будем иметь дело уже с Самим Творцом, при котором сознание приобщено к сознанию, единсущье Самого Бога с тем же единосущьем вдунутой Богом частицы Себя в лицо Адама. Божественная частица пребывает в нас. Надо заметить, что так как в бытии ничего кроме Бога нет, то эта кондиция богообщения есть самая значимая связь во Вселенной и самая влиятельная на Вселенную. Вселенная – это хвост, движущийся за человеком ко Творцу. Это единение обуславливает высшую экзальтацию радости бытия. Не важно то, как живет тело, не важно в каких стеснённых условиях и что ему приходится терпеть. Важно, что счастье, активированное Богом, томит радостью душу, пребывающей даже в таком стеснённом положении и потому тело, возрадовавшееся через душу, смирится со всеми условиями жизни. Потом уже в процессе эволюции, тело перестроится, в нём появятся некоторые достоинства, которые позволят приспособиться к условиям бытия.

Всякая грань природы людей призвана ухаживать за умственным трудом, нежно стимулировать рабочее состояние мозга, беречь внимание человека на делах любви и радости. Каждая фибра природы человека и Вселенной призвана сослужить уму в его самой значимой радости совокупления с Творцом посредством прямого общения в молитве, посредством восприятия Бога умом, посредством тех продуктов, которые человек вкушает во время еды. Отсюда следует, что весь организм человека – инструмент богообщения, вне коего никакая жизнь невозможна. Бог как бы бросает тонущему и призывающему о помощи человеку спасательный круг и вот под эту способность ко спасению постоянно подстраивается человеческая природа в процессе эволюции, в этом инструменте все сильнее выражены все необходимые признаки: человек лучше молится, дышит, более качественно ест и также лучше творит иные формы богообщения. Но бывает в жизни иначе. Но если радости плоти оказались вне сослужения душе Богу, то это не то счастье, которой утверждается естественная человеку вечность. Без прямого молитвенного общения человек оказывается в поиске замены утраченному счастью, стимулируя какую-то грань от общей полноты своей природы счастья в ущерб всем другим граням полноты. Он постоянно впадает в какую-то крайность: спорт, пьянство, коллекционирование, блуд и так далее. Хотя все эти моменты востребованы, но лишь в определенной Богом мере в самом процессе богообщения, но человек научился получать оттенки радости, из-за чего возникли целые религиозные течения, в которых жертвой Богу было эгоистическое стимулирование граней природы тела, рождающие разрушающее жизнь удовольствие. Так, к примеру, появилось высказывание «истина в вине», а также нирвана, храмовая ритуальная проституция Месопотамии и так далее. За этот грех Господь умертвил Онана. Все эти радости не несут полноты Божественной связности настоящего с будущей вечностью, а так как жизнь требует только Божественной полноты, то отсутствие оной делает нас бесплодными – мы не можем таким счастьем служить ближнему и обществу. А это важная составляющая миропорядка. К примеру, что такое нирвана? В Раю человек всё имеет. А так как все имеет, то нет никаких желаний, ибо все достигнуто, всё в достатке. Желанием человек создает себе проблемы, возникающие во время движения к желаемой цели. Поэтому согласно йоге, не надо преображать мир, как это делают христиане, а достаточно освободиться от желаний и всяких побуждений и ты спасен. Человек уединяется, уходит в себя и постепенно отчуждаясь то от одного влечения плоти, потом от другого, освобождается от всех желаний – уходит в нирвану. Всё просто, если есть желание, то есть цель. Есть цель – надо её достигать. Достижение цели – это всегда проблемы, и связанные с ними преодоления трудностей и неизбежных ошибок. Не хочешь проблем – уйди в нирвану. Вспомните птицу счастья в фильме «Садко», где она повелевает: «Спать, спать, спать, спать». Так живет подавляющее население Индии. В принципе, сама эта схема самоудовлетворения заложена во всех маниакальных расстройствах психики, не исключая грех Онана, блуд и самоубийство (как крайнее проявление ухода от всех проблем), братоубийственные войны. Талант жизни расходуется не ради творческой вечности жизни на Земле, а так для его уничтожения, ибо всякое творчество для них – это проблемы, даже если во имя устроения быта и красоты жизни. Если душа мертва, если совесть не тревожит, то живи без проблем. Таким образом, сам по себе экстаз, как выход из своей сущности, вне служения Богу – образ идола, ведущего к трагедии.

У православных подход к самоочищению диаметрально иной: «Вот шёл я и попался на пути моём пьяный в кустах. Я не отвел его домой. Прости меня, Господи, за этот грех! Я счастлив, но когда вижу несчастного то хочу, чтобы он тоже был счастлив, ибо нет мене радости в одиночестве. В следующий раз исправлюсь». Вот какое очищение и радость у православных. Вот тут ему будут нужны крепкие мышцы, здоровье для того, чтобы волочить пьяного по улице до дома. Это специфический пример, но в нём ясно и понятно выражена вся схема становления человечества. Ясно и понятно почему именно в процессе эволюции человека появились крепкие мышцы, а не то, что делает человека более приспособленным к позе лотоса или для бытия в позе йогического кренделя. Хотя надо сказать, что выдержка, которую достигают упражняющиеся в йоге, как инструмент может хорошо послужить настоящим жизнеутверждающим, спасительным целям, если человек обретет верный образ служения Богу. Хотя мне тут сложно судить, ибо отцы говорят, что вегетарианство и православный пост диаметральны по сути и потому несоизмеримы по нагрузке на душу. Пост нужен в той же степени, в какой нужны мышечные напряжения при перетаскивании пьяного. Это не самоудовлетворение и не самосовершенство для спортивной формы. Это желание помочь, поделиться своим счастьем. Вегетарианство, как обет ради спасения любимых людей, невозможно, ибо это разные вещи. А ради фигуры – пожалуйста, даже изнеженные девушки к этому прибегают. Такая же ситуация с йогой. Представьте себе хорошо накаченного культуриста, его красивое тело, но вся эта масса мышц на ринге ничего не значит и даже мешает. Ему даже бегать на средние дистанции нельзя, ибо сердце своё надорвать могут. Примерно в таком же сопоставлении действия йога и монаха, стоящего на коленях в молитвах. Несмотря на это культуристов много ныне и они получают своё иллюзорное удовольствие от красоты тела. Это можно сравнить также с автомобилем, который на холостом ходе может развивать большое число оборотов двигателя – только в пустую. Но при передаче вращающего момента коленвала от работающего двигателя на колёса, появляется нагрузка, которая изнашивает механизм. Да без нагрузки машина может долго прослужить. Тогда зачем она нужна? Зачем такие выдающиеся подвиги в аскетическом делании, к коим прибегают йоги и последователи индуизма. Это не подвиг, а иллюзия подвига. Но поймите, что для движения к вечности, для жизни вообще эти пустые радости – только иллюзия мощи и совершенства. Нагрузка нужна, подвиг необходим в служении живому. Надо сказать, что это только один пример того, как религия толкает людей выкидывать огромные энергии и силы в пустоту. Сюда нужно добавить, что есть такие религии, которые способствуют выбрасывать энергию в пустую в иных формах: войны внутри кланов и межродовые противостояния.

Таким образом, все религии как бы можно поделить на две части: одни сильно стимулируют только пустую природу эго, а другие – жертвенность ради ближнего. Одни имеют жизненность только в условиях благоприятного климата, а другие утверждают живое даже в самых трудных районах Севера. Первые рождают Истину в спорах, иной раз даже в кровавых, а другие взаимодействуют в Истине, становятся гармоничным дополнением друг друга в общем деле выживания. Радость – ещё одно имя жизни. И если эта радость исходит от истинной веры и если стимулирована во всем сообществе, то оная объединит любой разноликий коллектив, сплачивает абсолютно разных людей в одно целое. Только в этом случае неизбежно проявится свойство жизни побеждать смерть во всех многогранностях её проявления.

Таким образом, изначально мы имеем связь с Богом, утверждение которой стало смыслом жизни и деятельности людей. Тут важно вновь подметить, что подобное стремится к подобному. Как говорит об этом великий мыслитель Древней Греции Фалес, газы стремятся к газам, воды собираются в реки, земля к земле, животные распределяются по видам по своему единому общему признаку схожести. Бог вдунул в лицо человека жизнь, Частицу Себя, чтобы он стремился к образу и подобию своему – к своему же Творцу. Чтобы наделить человека видением добра, Бог послал через Сына Своего Дух Святой на человека, чтобы тот мог им видеть Царствие Небесное. Сошествием Святого Духа на апостолов человечеству дается новая точка отсчета, критерий, состояние духа и души, которые становятся новым мерилом всего. Теперь, с этого момента, ведомый Духом Святым, человек может идти даже вслед за Христом – на Голгофу. Духа Святого называют ещё и утешителем, ибо в страданиях, горе огромных утрат и в печали только Им можно утешиться. Это не сравнить с деньгами, пряником, красотой женщины или чего-то ещё ценного для мира. Обладать Истиной и быть на Голгофе – разные имена одной и той же кондиции духа – причастие к Богу. Именно в этом высокий смысл святого Крещения: «Никто не думает, что Крещение есть благодать оставления только грехов. Напротив, точно знаем, что оно как служит очищением грехов и сообщает дар Святого Духа, так бывает и верным изображением Христовых страданий». (Святитель Кирилл Иерусалимский «К новопросвещённым» (2,6–7)).

Человек искал Истину вокруг и всегда не потому, что ей не обладал или утратил, а потому, что приобщаясь к Ней посредством носителей Оной в окружающей стихии, человек облегчал себе участь носителя оной на Голгофе. То есть Истине надо было выразиться в данной реалии, создать для этого естественную Ей (не инородную) среду обитания, чтобы потом жить в Ней. Таким образом образ служения Богу во Царствии Небесном, как естественная потребность человека, постепенно выкристаллизовывается в земных условиях, становится всё более и более комфортным и качественным. Это заложено в замысле Божьем на человеке, согласно которому он должен обожить себя через богообщение и служение Богу и преобразить Вселенную в образ Бога, и в образ служения Ему, и отдать на Суд Творцу или преподнести Ему, как новую жертву. Какого-то иного направления движения в природе окружающей нас Вселенной нет – ибо Бог один, нет Ему альтернативы, столь нужного для утверждения живого. То есть у человека нет какого-то иного подобия, кроме Богу, а потому он стремится только к Нему. Непосредственное межличностное отношение человека и Бога остается знаменателем всего. В дальнейшем движении процесса эволюции, эта кондиция множественно выразится в самых причудливых понятийных языковых формах. Чтобы облегчить несения тягот в служении Богу, остается жизненно важным создавать общественное единство, для чего оказался востребованным ритуал и культ. Вы поймите, что нести Истину в противоестественных для Неё условиях всегда очень тяжело, это всегда Голгофа. Так как это всегда есть тяжесть, то неизбежно появятся инструменты (как палка-копалка), с помощью которых эти трудности все сильнее и сильнее должны скрадываться. Поэтому культовый ритуал – это тоже образ научно-технического прогресса или форма облегчения участи ношения в себе Истины, которая со временем обрела многообразные ритуальные формы и обоснования в культовых действиях. О самом ритуальном действии, как богослужебном культе, сложно говорить сжато, ибо история накопила много опыта, который несёт в себе исповедование различных форм и степеней совершенства в Господе.