Текст книги "Два ларца, бирюзовый и нефритовый"

21. Порядок смерти

По свидетельству Гуна, он годами размышлял над словами Учителя, смысл которых от него все же ускользнул. Учитель же сказал следующее:

«Живущим свойственно задумываться над своей жизнью, если они люди. Некоторые полагают, что такая склонность и есть философия в ее изначальном смысле. Но они ошибаются, ибо тут речь идет лишь о самом простом проявлении человеческой природы. Философия же состоит в уяснении порядка смерти. Все мы стоим в очереди за смертью, и каждый знает, что стоит не напрасно: ему тоже достанется. Однако немногие из дожидающихся своей очереди находят время задуматься, каков же порядок смерти. А задумавшись, следует понять хотя бы то, что жизнь сама по себе, в своей внутренней бесконечности, не содержит никакого порядка. Она упорядочивается лишь порядком смерти».

Вот те слова, которые, по его собственному признанию, не удалось постигнуть Гуну.

ТРЕБУЕТСЯ устранить затруднение Гуна, насколько это возможно, и пояснить смысл сказанных Учителем слов.

Решение Кэ Тяня

Жизнь переменчива, непостоянна, и смысл ее, если он вообще существует, хорошо прячется. Многие отправлялись его искать, да сами потерялись. Следует ли отсюда, что самым постоянным в нашей текущей жизни является место в очереди за смертью?

Не думаю, что к этому и сводятся слова Учителя. Да, смерть устанавливает предел живущим и вносит порядок в их ряды, но что можно сказать о простой очередности, которая неведома нам и в силу этого представляется важнейшей мировой загадкой? Тут возможны несколько вариантов. Большинство полагают, что жизнь исполнена смысла, а смерть случайна, и потому вносит бессмысленность. Постоявшие в очереди подольше склонны полагать, что случайна именно жизнь, а смерть как высшая непреложность и закономерность всего сущего как раз и придает жизни смысл, но почему-то отнимает ее саму. Те, чья очередь по всем признакам уже близится, пытаются понять, есть ли разница между теми, кто случайно живет случайной жизнью, и теми, кто случайно живет неслучайной жизнью?

Порядок смерти, о котором советовал размышлять учитель Гуна, это прежде всего порядок, вносимый мыслью о неизбежности этого события. Предстоящая смерть заставляет нас собраться, мысленно отделить ненужное от необходимого, а затем провести такое же отделение и в поступках – словом, привести себя в порядок – ведь так поступаем мы перед визитом важного гостя. Те м более так следует поступать и перед визитом последнего и самого важного из гостей. Если окажется, что, к счастью, сегодня смерть пришла не ко мне, если она посетила соседа, ее визит внесет, пусть ненадолго, некоторый порядок и в мою жизнь.

Говорят еще, что смерть все расставляет по своим местам, лишь она окончательно определяет, кем человек действительно был, она как бы сшивает целое человеческой жизни. Но даже смерть делает это не сразу, даже ей требуется некоторое время на упорядочивание, чтобы отслоить шелуху и выявить зерно. Порядок, установленный смертью, может быть вновь нарушен забвением, но если однажды случившаяся смерть продолжает напоминать о себе нам, живущим, – забвение отступает.

Вот что мог иметь в виду Учитель. Но, возможно, что не только это.

Решение Бао Баю

Кто в Поднебесной не знает поговорки о том, как трудно искать черную кошку в темной комнате? Однако до сих пор кажется, что будь комната посветлее, а кошка всегда на виду, мудрецам в Китае попросту нечем было бы заняться.

Вот мудрецы и скапливаются там, где темнее, и свою игру в прятки называют философией. Поиск смысла жизни не впечатляет философов, слишком уж многие находят этот смысл без их помощи. Другое дело искать смысл смерти – вот уж занятие воистину философское, ведь никто не знает, как выглядит то, чего ищут.

Представим себе людей, поставивших себе задачу найти слагаемые темноты. Проходят годы, десятилетия, столетия, а они все обсуждают вопрос, из чего состоит тьма. Потом приходит человек со стороны, зажигает фонарь, и спор сам собой утихает – все дело в том, что вопрос, так сказать, предстал в новом свете. Ибо тьма может иметь любые слагаемые, но лишь до тех пор, пока не прольется свет.

Так же обстоит дело и с порядком смерти – создается впечатление, что учитель преднамеренно ввел в заблуждение своего любознательного ученика. Если уж рассуждать о порядке смерти, неплохо было бы для начала спросить себя: а почему мы так уверены в непогрешимости предков? Они, конечно, оставили нам книги, законы, предания, но ведь и они умерли. При этом мы действительно соблюдаем установленный ими порядок, но какой-то странный: не отдавая себе отчета, мы опираемся на совершенно нелепый, в сущности, тезис: кто умер раньше, тот был мудрее…

Нет-нет да и возникает страшное подозрение: а что если и среди наших высокочтимых предков порой попадались попросту дураки? Хотя бы в виде исключения… А коли так, нужно сделать следующий шаг и предположить, что и эти, взятые в виде исключения предки, тоже имели обыкновение оставлять свои наставления. Не будет ли тогда порядок смерти заключаться в том, что мы руководствуемся этими исключительными наставлениями в первую очередь?

22. Три желания и одно желание

Все знают сказку, где рыба или дракон предлагают исполнить три желания (а иногда всего лишь одно), человеку, который их спас. Согласно сказке исполненные желания не приносят подлинного счастья.

Вообще людям свойственно представлять себе такую ситуацию, свойственно обыгрывать в своих грезах внезапное предложение могущественного дракона. Интересно, однако, что гораздо больше любят играть в эту игру дети и простолюдины – они и высказывают свои желания без видимых затруднений, зато с видимым удовольствием. Благородный муж, напротив, надолго задумывается и отвечает неохотно, а то и вовсе не дает ответа. Замечается и такая особенность: сюцай, обладающий знанием, дольше думает и колеблется, если речь идет об исполнении одного-единственного желания, простолюдин, напротив, больше времени тратит на выбор трех желаний.

ТРЕБУЕТСЯ ответить, какова причина подобных странностей и несовпадений.

Решение Чу И Ляна

Невежды и бездельники, как известно, очень любят предаваться пустопорожним мечтаниям, в которых обычно прокручивается ситуация «если бы да кабы». Поэтому у них обычно уже имеются готовые ответы, хотя и изменчивые, и время уходит лишь на то, чтобы их выбрать. Вторая причина отсутствия промедления состоит в том, что люди, не обремененные умом и образованием, сначала говорят и лишь затем думают, поэтому нередко они выпаливают первый попавшийся ответ. Этим, в частности, объясняется то, что единственное желание простолюдин называет быстрее, чем три.

Иное дело благородный муж, – ведь у него, как правило, есть более важные предметы для размышлений, чем сказочная встреча с волшебной рыбой; он, скорее, станет размышлять о природе людей, склонных грезить о встрече с золотой рыбкой, ибо в этом он видит для себя больше пользы. Уговорить его сыграть в игру «три желания» дело нелегкое. Ясно также, что человек, склонный обдумывать свои действия и вообще мыслить ответственно, потратит больше времени на выбор единственного желания, – ведь при этом приходится отсеивать больше вариантов.

Таков ответ, вытекающий из условий задачи. Но если условия несколько изменить, изменится и соотношения затрат времени. Например, если бы дракон сказал, что есть десять самых распространенных желаний, которые он исполнять не будет, а исполнит лишь те, которые не входят в этот список, простолюдину пришлось бы думать не только гораздо больше, чем сюцаю, – бедняга мог бы вообще остаться без награды. А если бы список дракона включал в себя три дюжины самых типичных и в силу этого исключаемых желаний, простолюдину не оставалось бы другого выхода, кроме как просить человека образованного и знающего пожелать вместо себя.

Решение Лесного Брата

Невежда и мудрец не только затрачивают разное время, они и размышляют в это время о разном. Невежда размышляет (если это можно так назвать) о приятных сочетаниях слов, за которыми скрываются неведомые ему в действительности сущности. Ему даже не приходит в голову элементарное соображение, что попросить всемогущую силу, например о бессмертии, не уточнив для себя, как понимают бессмертие там, это, по меньшей мере, неосмотрительный шаг. Неосмотрительное желание, будучи исполненным, может оказаться неотличимым от проклятия.

Мудрец обязательно задумается о подвохе: почему волшебный исполнитель непременно требует высказать желание, а не просто его пожелать? Ведь для обладающего всемогуществом требование «сказать» является совершенно излишним, если только оно не имеет в виду испытание.

Недалекому человеку невдомек то, что очевидно для привыкших к размышлениям. Например, что «захотеть» и «сказать, что именно ты хочешь» далеко не одно и то же. Вот почему человек обычно хочет того, чего хочется, а говорит то, что говорится. Неудивительно, что, пробегая в уме эти и другие превратности, благородный муж затрачивает больше времени. Причем заметим, что речь идет всего лишь об игре, о предположительной ситуации. Если бы и в самом деле пришлось держать ответ перед волшебной силой, тогда мудрые среди людей скорее всего вообще отказались бы от выбора. Философ, обдумав предложение, должен был бы сказать странную, совсем не философскую вещь. Он должен был бы сказать: «Ты победила, рыба…» Наверное поэтому и в китайских легендах, и в тех сказках, что рассказывают чужестранцы, перед волшебной рыбой предстает человек не ахти какого ума. Умом такой человек подобен младенцу, и потому как младенец бесстрашен. Можно предположить, что когда-то драконы обращались и к мудрым, но убедившись в бесполезности предложения, сосредоточили свой соблазн на дураках.

Решение Бао Ба

В задаче содержится слишком невероятное допущение. В действительности мудрый потратит меньше времени на выбор заветных желаний по той простой причине, что вообще не станет об этом размышлять. Примерять на себя сказку о трех желаниях, значит уподобиться детям, которые любят спрашивать друг у друга: какой цвет тебе больше нравится, красный или синий? Нередко и женщины коротают время таким образом. Но сюцай, руководствуясь хотя бы вкусом, не позволит вовлечь себя в столь бессмысленное занятие. Умный человек на вопрос: «Какие заветные желания ты поведал бы дракону?» – мог бы ответить так:

– Зачем мне дракон? Мое заветное желание можешь исполнить и ты.

– То есть как это?

– Очень просто. Ведь это желание состоит в том, чтобы меня избавили от глупых вопросов.

Возможно, что вежливость не позволит поступить подобным образом. Но уж точно человек, обладающий вкусом, не спросит в ответ: «А каковы твои три желания?» Этим он вызовет разочарование, но зато отобьет охоту заводить с ним подобные разговоры.

23. Язык птиц

Император Чжоу призвал к себе Кан Шэна, знавшего множество языков. Желая ознакомиться с искусством Кан Шэна подробнее, Сын Неба спросил, сколько времени требуется, чтобы выучить новый язык. Кан Шэн ответил, что за последние годы ему не встречался язык, изучение которого требовало бы более месяца. Император велел привести двух дикарей, пойманных в отдаленных горах Юго-Востока и осведомился у Кан Шэна, известен ли ему их язык. Вслушавшись в речь варваров, Кан Шэн ответил отрицательно, но добавил, что, беседуя с ними, он мог бы изучить их язык за две недели, и испросил у императора такую возможность. Через две недели Кан Шэн уже свободно беседовал с дикарями, в чем могли убедиться все придворные.

Сын Неба был весьма обрадован и обратился к знатоку языков с такой речью:

– Я вижу, уважаемый сюцай, что ты прекрасно справился с задачей. Но коль скоро речь диких людей не составила для тебя затруднения, можно надеяться, что и язык птиц окажется тебе по силам. У меня в вольере живут две канарейки: они часто о чем-то щебечут друг с другом. По правде говоря, мне очень хотелось бы знать, о чем они разговаривают, и я хотел бы передать им привет. Мог ли ты это для меня сделать?

Кан Шэн в смущении сказал, что такое ему не по силам. Тогда император спросил:

– Значит ли это, что язык канареек сложнее любого человеческого языка?

Однако Кан Шэн не смог ответить и на этот вопрос.

ТРЕБУЕТСЯ разрешить затруднение Кан Шэна и дать ответ, в чем тут дело.

Решение Хэ Цзая

Отнюдь не все, знающие множество языков, разбираются в природе языка самого по себе. Если бы Кан Шэн действительно постиг суть человеческой речи, он мог бы ответить Сыну Неба так:

– Язык птиц не сложнее человеческих языков и не легче ни одного из них. Дело в том, что само словосочетание «язык птиц» мы используем в переносном смысле, как это вообще свойственно человеческой речи. Мы говорим «свет истины», «огонь желания», но не требуем использовать огонь желания для приготовления пищи или сжигания груды мусора. Птичий щебет мы называем языком птиц примерно в том же смысле – подобно детям, играющим в продавцов и покупателей и называющим черепицы деньгами.

Следовательно, изучить язык птиц – если только правильно понимать обозначаемую этим словосочетанием реальность – не так уж и сложно. Для этого вовсе не нужно владеть действительно редким искусством, которым владеет Кан Шэн. Язык птиц – явление той же природы, что и повадки тигра. Опытный охотник, зная повадки этого хищника, может поймать его, а птицелов, зная язык птиц (возможно лучше, чем сами птицы), может заманить их в силки и даже научить звукам человеческой речи.

Решение Кэ Тяня

Растерянность Кан Шэна все-таки выдает в нем человека ограниченного. Легко схватывая грамматику и значение слов во многих языках, этот знаток не уловил юмора, не понял изящной шутки императора. Прояви Кан Шэн больше тонкости, он мог бы внести свежую веселую ноту в дворцовый ритуал. Если бы Кан Шэн подошел к вольеру с канарейками, свистнул им, а затем, вернувшись к императорскому трону, сказал бы: «Я передал канарейкам привет от вас, и в ответ они шлют нижайший поклон и пожелание тысячелетнего царствования», он наверняка вызвал бы довольную улыбку Сына Неба и, как следствие, веселый смех всех присутствующих на приеме. Вообще-то задача допускает двоякое решение. Возможно, Кан Шэн и в самом деле не отличался большим умом или был трусоват; ведь если бы с предложением выучить язык птиц к нему обратился кто-нибудь из коллег, Кан Шэн наверняка перевел бы все в шутку. Так же он поступил бы и с первым встречным. Но робость перед Сыном Неба заставила его предположить, что император может быть глуп своей собственной императорской глупостью, непростительной для других людей. Второе возможное решение состоит в том, что Кан Шэн, напротив, просчитал все имеющиеся варианты и пришел к выводу, что Сын Неба хочет, чтобы он, Кан Шэн, попал впросак, и исполнил это гипотетическое желание.

24. Чему учиться?

Издревле государственные чиновники нашей страны сдают экзамены на получение и подтверждение права занимать свою должность. Во время этих испытаний проверяются знания по стихосложению, истории, церемониалу и искусству рассуждения. В разные периоды истории отдельные княжества и вся Поднебесная пытались изменить список экзаменов, вводя дисциплины, которые, по мнению реформаторов, смогли бы лучше определить пригодность к участию в управлении государством. Вводились экзамены по искусству расчетов, описанию земель, полей и рек и другие практические дисциплины.

Но ни разу посредством нововведений не удавалось добиться лучшего управления и вскоре приходилось возвращаться к привычной схеме. ТРЕБУЕТСЯ объяснить причину неудач реформаторов.

Классическое решение

Намерения реформаторов понять нетрудно: им хотелось привлечь к управлению чиновников, которые лучше разбирались бы в текущих земных делах. Всякий раз логика была такова: организацию того или иного дела должен возглавлять специалист в этом деле, досконально разбирающийся во всех тонкостях.

Но ошибка в том, что власть, закон и управление не являются сугубо земными делами, и когда подданные обращаются к власти, они делают это не потому, что им не хватает специальных знаний и умений. Доверие и уважение к власти, которое испытывает подданный (если он его испытывает), объясняется не тем, что власть имущие осведомлены относительно ремесел, торговых дел или даже относительно уловок тех, кто пытается обойти закон. Причиной уважения к власти является ощущаемая каждым подданным ее близость к небесным установлениям. Если же такой близости не ощущается, чиновникам не поможет никакая осведомленность относительно хитросплетений всех земных дел.

Знатоком уловок мнит себя каждый, многих признают обладателями полезных знаний. Однако над этими людьми не сияет знамение небес, по которому безошибочно распознается право властвовать. Кроме того, осуществляющему власть нет необходимости вдаваться в практические вопросы, касающиеся, например, разведения коней или искусства строительства плотин. Эти знания, быть может, не помешают высшим чиновникам Поднебесной, но ничем существенным не помогут: ведь всегда можно обратиться к специалистам, чьи земные умения вызывают заслуженное уважение, но все же не нуждаются в санкции небес.

Преимущества испытаний, включенных в традиционный канон, как раз в том, что они требуют обнаружения знаний, наиболее близких к небесной стороне управления, – вот почему, перебрав многие способы отбора чиновников, наша страна так и не нашла лучшего, чем этот.

Решение Бао Ба

Причины того, что все попытки реформировать экзаменационную практику отбора лучших не увенчались успехом (хотя и были продиктованы вполне здравыми соображениями), состоят в следующем. Чиновники всегда сдавали дисциплины, знание которых было уделом благородного мужа и предметом его заботы. Прошедший испытания получал тем самым подтверждение высокого статуса, традиционно желанного для всех носителей образованности. Претенденту на государственную должность, прошедшему строгий отбор, становилось понятным содержание размышлений ученых мужей, стихосложение и каллиграфия также не были ему чужды. Возможно, в практике управления все эти вещи не находили никакого применения, однако их было достаточно как для самоуважения, так и для почтения окружающих.

Предположим, что успешно сданные экзамены по более практичным предметам действительно помогают выявить людей деловых и инициативных, досконально разбирающихся в насущных вопросах управления. Такое предположение весьма сомнительно, но все же примем его. Возможно, что подобным людям удастся ускорить естественный ход вещей, но тут же, разумеется, встает вопрос: за счет чего? Опыт реформ показал, что в этом случае собрание благородных мужей, существующее в каждом уезде и даже в каждом городке, перестает видеть в правителе человека своего круга, подтвердившего свое превосходство и, что не менее важно, продемонстрировавшего долю везения, показавшего, что судьба на его стороне. Недоверие и отчуждение лучших сводят на нет и без того сомнительные преимущества дотошности и расторопности. Опыт показал также, что и сами чиновники не чувствуют в таких случаях надлежащей уверенности, необходимой для того, чтобы вершить власть. Им приходится все время доказывать свое право править, откуда проистекают импульсивность, пристрастия и обиды, совершенно неподобающие ставленникам Сына Неба.

Такова причина провала реформ и возвраТак традиционной схеме выбора достойных и пригодных. Для успеха реформ следовало бы прежде изменить круг знаний и предпочтений обычного сюцая, а это может сделать только время и вытекающий из него естественный ход вещей.

25. Куриная гузка

В эпоху Борющихся Царств, княжество Лиань, расположенное на Юго-Востоке, включало в себя пятьдесят тысяч жителей и более десятка племен. Племена сохраняли верность центральному правительству, пользуясь теми же правами, что и подданные китайцы. Исключение составляла народность мео, никак не желавшая жить мирно и постоянно поднимавшая мятежи. В конце концов правитель княжества созвал самых известных ученых и поручил им выяснить причины враждебности мео. После долгих совещаний ученые пришли к следующему выводу: все дело в том, что китайский глагол «фу» (что значит «подойди») на языке мео означает куриную гузку и является крайне обидным прозвищем. Ничего удивительно, что это очень распространенное слово воспринимается людьми мео как оскорбление.

Правитель счел вывод советников убедительным и в соответствии с их рекомендацией издал специальный указ, запрещающий китайцам употреблять слово «фу» в присутствии мео. В этих случаях предписывалось использовать синонимы, например, глагол «приблизься», – нарушителей ждало серьезное наказание.

Закон вступил в силу и вскоре появились первые наказанные за его нарушение. Их пример возымел действие, однако народность мео, несмотря на сделанную уступку, отнюдь не стала более законопослушной – мятежи продолжались. Более того, вскоре народ взбунтовался, гвардия встала на его сторону и правитель был свергнут и убит. Толпа забросала его труп куриными жопками.

ТРЕБУЕТСЯ ответить, почему решение правителя княжества привело к таким последствиям и в чем причина его ошибки?

Решение Хэ Цзая

Последователи дао всегда подчеркивали: в делах управления государством не существует ни одного решения, которое было бы верным само по себе, безотносительно к обстоятельствам, – хотя и существуют верные принципы, которых следует придерживаться. Правильность решения зависит от времени: то, что способствовало миру вчера, может стать причиной смуты сегодня, сопутствующие обстоятельства обязательно требуют внесения поправки, в противном случае возможная польза обернется вредом.

Мы не знаем важных обстоятельств, сопутствовавших решению, которое принял правитель княжества Лиань, следовательно, можем сказать лишь то, что и он не знал или не учел точного расклада обстоятельств. Действия правителя свидетельствовали о готовности пойти навстречу маленькому, но свободолюбивому народу, но в соответствии с общими принципами подобным действиям должно предшествовать решительное применение военной силы, чтобы указ правителя воспринимался не как вынужденная уступка, всегда кажущаяся недостаточной тем, кому уступают, а как благодеяние, вызывающее чувство благодарности.

Решение Ле Линя

Многие властители в Поднебесной совершали ту же ошибку, что и правитель княжества Лиань. Ведь нередко кажется, что если положение дел можно исправить сменой имен, то именно так и следует поступить, поскольку такой путь представляется самым простым и бескровным. Но порядок слов не отделен от порядка мыслей, а тот, в свою очередь, от порядка поступков – вот почему столь трудно предугадать масштабы сумятицы, вызванные принудительной заменой одного-единственного слова. Именно стремление обойтись малой кровью нередко оборачивалось кровопролитием вселенского масштаба. Ибо несправедливый поступок вредит тем, против кого он направлен, и справедливое наказание возмещает ущерб, причиненный порядку вещей. Несправедливость в речи, напротив, задевает всех и наказание несет каждый, вынужденный подчиняться несправедливости.

Решение Бо, Познавшего горечь

Своими действиями правитель княжества Лиань продемонстрировал полную непригодность к исполнению столь высокой миссии. Горе-правитель решил ублажить чужих, тех, кто не имел доброй воли к повиновению и подчинялся исключительно силе, исходя из того, что свои поймут, простят и перетерпят. Между тем нет ничего важнее сохранения единства народа, и нет ничего печальнее зрелища страны, жители которой озабочены лишь тем, как бы кого не обидеть. Такое царство не устоит: самоунижение, добровольно принятое еще до того, как тебя унизят, есть верный знак гибели.

Одно дело снисходительность силы, и совсем другое – малодушие слабости. Результат этого малодушия один – чужие не оценят, свои не простят, никаких других результатов мы не сможем найти в истории. Поэтому конец правителя абсолютно закономерен, также как и «посмертные почести», оказанные ему народом.