Текст книги "Два ларца, бирюзовый и нефритовый"

36. Самообладание

Для обретения жизненной стойкости, а также для преодоления страдания, хандры и упадка духа в некоторых даосских школах практикуется особый метод самообладания. Метод называется «выставить непрошеного гостя» [«ху чинь тяо»] и состоит в следующем.

Человек, испытывающий зависть, обиду, гнев или пребывающей в беспричинно плохом настроении, не пытается отвлечься или развлечься, не прибегает к картам, вину, к помощи лицедеев. Вместо этого он посредством специальной техники отделяет страдательное состояние души от самой души, от своего я, поворачивает незваного гостя к себе лицом, получая тем самым возможность выставить его за дверь. Теперь, когда враг больше не прячется внутри, в недрах собственного бытия, с ним можно вести сражение или вступить в переговоры – это уже зависит от ситуации и не предопределяется методом.

Принцип понятен, ведь одно дело говорить себе: «Я удручен, меня переполняет возмущение, меня гложет ревность» – и совсем другое дело столкновение лицом к лицу. «Вот я, а вот моя тоска, сейчас посмотрим кто кого. И почему я должен считать, что это моя тоска, если она мне совсем чужая, как непрошеный гость. Ну-ка, пошла вон, проклятая!»

Подобным образом последователи Ле Хоя достигают самообладания. Однако сторонники других направлений относятся к практике «выставить непрошеного гостя» скептически, считая ее пустой тратой времени.

ТРЕБУЕТСЯ ответить, насколько обоснован этот метод противопоставления и какие против него могут быть выдвинуты возражения.

Решение Ле Линя

Описанная в задаче практика преодоления невзгод, несомненно, отличается внутренней логикой. В самом деле, как победить врага, который находится в собственном тылу, неизвестно где, да к тому же еще и прикидывается другом? То т же враг в чистом поле уже не так опасен. Увидеть воочию предмет своей муки именно как предмет, а не как пелену, сквозь которую мучительно даже смотреть на мир, значит уже одержать половину победы.

Нетрудно заметить, что обладание вещами и силами внешнего мира, достигается на том же пути, что и самообладание, практикуемое мудрыми странниками. Во всяком утверждающем и победительном познании смутная реальность, как бы растворенная в воздухе, которым дышат все, преобразуется в особую сущность и наделяется именем. Неважно, что сама по себе она не встречается в таком явном виде, ее все же можно вывести на чистую воду. Разве кто-нибудь встречал бег как таковой? Нет, встречали бегущего человека и бегущее животное. Но чтобы по-настоящему овладеть бегом, нужно встретиться с ним как таковым. Чтобы научиться строить прочные стены, следует иметь дело не со стенами, а с прочностью. И торговля существует, когда мы имеем дело не с ценной вещью, а с ее ценой. И если когда-нибудь вместо летящей птицы, летящей стрекозы и летящей от дуновения ветра пушинки человек обратится к самому полету, он овладеет полетом.

Совершить необходимые преобразования, сжать распыленные в виде свойств качества в единство имени и в единство сущности, а затем отойти на шаг и вмешаться в причинение (выпроводив незваного гостя или признав его желанным), – таков путь человеческого познания, ведущий к могуществу.

Стало быть, нет оснований сомневаться, что и самообладание в принципе обретаемо на этом пути. Но проблема вот в чем: в случае душевного разлада всегда можно посоветовать «выставить непрошенного гостя», вот только где взять силы, чтобы это исполнить? Не исключено, что будь эти силы в наличии, может, и совет не понадобился бы.

Решение Кэ Тяня

Способ преодоления печалей, о котором говорится в задаче, и вправду обладает действенностью. С другими порывами души дело обстоит не столь благополучно, но, приложив усилия, и на них можно взглянуть извне как на чужие, а затем выпроводить, чтобы не тревожили душу.

Другое вызывает сомнение: а так ли уж благородны и преисполнены мудрости эти методы самообладания? Вот человек находит наконец причину беспричинной грусти, затем ставит ее перед собой, оглядывает полученную сущность в ее отчужденности и прогоняет прочь. А может лучше было бы побыть с этой грустью, не изгоняя ее? Ведь и обида не всегда бывает напрасной, да и горе, даже глубокое горе, свойственно испытывать живому человеку. Порой и нерешительность оказывается уместной. Поэтому, прежде всего, следует спросить: а ради чего, собственно говоря, ты обрел свое самообладание? Изгнав печали, страсти, заботы, может быть, ты теперь думаешь, что превзошел в совершенстве всю Поднебесную? И то, с чем ты остался, обладает такой ценностью, ради которой не жаль было расстаться с волнением души?

Вот на какой вопрос следовало бы ответить прежде всего, – прежде, чем практиковать технику «ху чинь тяо». Напрашивается и еще одно замечание: трудность овладения столь эффективным методом самообладания явно преувеличена. Существует немало людей, которые и без всяких упражнений склонны относиться к своим печалям и заботам как к посторонним, не касающимся их вещам. Но почему-то никто не считает этих людей совершенными и достойными подражания.

Решение Бао Ба

Как раз несколько дней назад метод избавления от жизненных невзгод, описанный в задаче, мне излагал один из бродячих нечесаных проповедников, приставший ко мне на базаре.

Надо отдать ему должное: бродяга говорил красноречиво и приводил убедительные доводы в пользу своего искусства противостоять ударам судьбы, а также прочим мелким неурядицам. Закончив свои поучения, проповедник сказал, что в награду за полезные знания он вполне удовольствуется простым угощением в трактире. Тут, поскольку я уже пришел в себя, я принужден был заметить ему следующее:

– Мудрый странник, я долго слушал тебя, послушай и ты моего совета. Вот он: если тебя изнутри донимает смутное чувство голода, не пытайся убежать от него, спрятаться или переключиться на другие дела. Вместо этого обратись к врагу лицом и представь себе его в виде хлебной корки. Когда ты увидишь, сколь ничтожен предмет твоей озабоченности, ты, несомненно, сможешь от него избавиться.

На лице ученого мужа, однако, не промелькнуло и следа благодарности за полезные знания. Тогда я, уже не рассчитывая на награду, добавил:

– Если же вдруг в поединке с воображаемой хлебной коркой ты не обретешь самообладания, можешь проделать то же самое еще и с жареным рябчиком.

37. Роскошь и печаль

ПЕРВОЕ ЗАДАНИЕ. Когда начетчик, не обладающий светлым умом, предпринимает попытку высказаться по какому-либо вопросу, он начинает ворошить сочинения мудрецов прошлого и тревожить всуе их имена. И все равно ничего не может сказать по существу.

Обладающий светлым умом способен определить явление, не прибегая к связке рукописей и не перелистывая в растерянности страницы памяти. Он может сделать это, используя кучку предметов, лежащих на столе.

ТРЕБУЕТСЯ дать ответ, что такое роскошь, выбрав в качестве образца один из следующих предметов: тушечницу, заколку для волос, высохший стебель бамбука или липкую ловушку для мух. И это ПЕРВОЕ ЗАДАНИЕ.

Решение наставника Лю: заколка для волос

Известно, что женщины в Поднебесной, укладывая волосы, используют ровно четырнадцать заколок. Число это одинаково и для жены водоноса, и для принцессы. Сами заколки при этом далеко не одинаковы: они могут быть и из простого дерева, и из бронзы, и из золота с нефритом.

Золотая заколка знатной дамы может стоить больше, чем все имущество простолюдинки, – но не это определяет смысл роскоши. Здесь больше подойдет другое наблюдение. Женщина из простонародья управляется со своей прической за несколько минут. Супруга уездного чиновника тратит полчаса. Урожденная аристократка иногда занимается своей прической несколько часов кряду, хотя в ее распоряжении все те же четырнадцать заколок.

Волею судьбы принцесса может утратить свои драгоценности, а крестьянка найти шкатулку с дорогими украшениями. Само золото может упасть в цене, как это не раз бывало в эпохи смуты. Но если соотношение времени, затрачиваемого на укладку волос, останется прежним, прочее не имеет значения. Во все времена эта мера способна определить различия между нуждой и роскошью.

Решение Кэ Тяня: тушечница

Когда в тушечницу обмакивают кисточку, чтобы подписывать долговые обязательства, —

это бедность. Если это делают для того, чтобы вести учет долговых обязательств, – это богатство. Когда тушь извлекают из тушечницы, чтобы написать стихотворение или записать точную мысль, – это естественный ход вещей, каким он должен быть. Но если любимая кошка опрокинула тушечницу на только что созданный прекрасный образец каллиграфии, а хозяин лишь покачал головой, – это роскошь.

Решение Бао Ба: липкая ловушка для мух

Уподобить роскошь липкой бумаге с блестками немудрено: блеск богатства приманивает, и вот к липкому желанию прилипают помыслы, исчезает свобода движений, сковывается воображение. Однако такое сравнение всего лишь дешевка, ибо, во-первых, оно осуждает, а не объясняет явление, а во-вторых, точно так же годится и для нужды.

И все же липкая бумага для мух прекрасно иллюстрирует идею роскоши. Роскошь состоит в том, чтобы свободно летать между блюдечками с вареньем и с медом, поскольку на липучке больше нет места. Это счастье безнаказанности в Поднебесной.

Решение Гунн Лу: высохший стебель бамбука

Сохранить золото стремится едва ли не каждый, у кого оно есть, хотя и известно, что не у всех это получается. Хранить память о предках – общепринятый долг почтительного сына. Хранить благодарность – похвальное качество, соответствующее человеческой природе, если она не испорчена.

Но лишь тому, кто способен хранить высохший стебель бамбука без объяснения причин, воистину ведомо, что такое роскошь.

ВТОРОЕ ЗАДАНИЕ. Использовать любой доставшийся предмет из числа лежащих на столе, чтобы определить требуемое понятие, значит проявить признаки ясного ума. И все же следует исключить случайность. Поэтому теперь ТРЕБУЕТСЯ обменяться ранее выбранными предметами и объяснить с их помощью не роскошь, а, например, печаль.

Решение Гунн Лу: тушечница

Любой предмет, выпавший из комплекта, либо лишившийся своей пары, способен наводить на грустные мысли или вызывать досаду. Второе, пожалуй, случается чаще: нужно зажечь свет, вот нашелся фонарь, но в нем нет свечи… Подросток находит на берегу отличную удочку, а на ней нет крючка… Оказаться в подобной ситуации и значит испытать досаду. Но тушечница, давно и одиноко стоящая на столе, тушечница, в которой уже высохла тушь, вызывает легкую грусть: когда-то я часто обмакивал в нее кисть и регулярно наполнял тушью, потом меня закружили другие дела, мне стало не до письма – и независимо от того, добился ли я успеха или все свелось к пустым хлопотам, засохшая тушь на дне тушечницы все равно наполнит сердце печалью. Если же этого не случится, значит, дела обстоят еще более печально…

Решение наставника Лю: липкая бумага для мух

Пользуясь этим обычным, и все же странным предметом, определить печаль достаточно просто. Когда маленькая девочка, случайно запутывается в липучке, полной мух, она испытывает ужас. Молодая женщина, невзначай прикоснувшись к такой липучке, почувствует отвращение и будет долго отмывать место прикосновения. Старуха спокойно снимает липучку и относит ее в ящик с мусором, не испытывая ничего. Это и есть печаль.

Решение Кэ Тяня: высохший стебель бамбука

Когда собравшимися на вечернее чаепитие овладевает поэтическое настроение, они то и дело упоминают поникший лотос, увядший лепесток орхидеи, высохший стебель бамбука… Так они обмениваются друг с другом знаками печали. Подлинную печаль чувствует молча сидящий среди них поэт, когда он видит, как истрепали засохший стебель бамбука, изощряясь в выражении поддельной печали.

Решение Бао Ба: заколка для волос

Юноше, влюбленному в девушку с соседней улицы, посыльный приносит запечатанный конверт и заколку для волос. Молодой человек рассматривает заколку, целует ее, и его сердце трепещет от радости. С нетерпением распечатывает он конверт – и узнает, что уездная комиссия предлагает ему определить, что такое печаль, пользуясь заколкой для волос… Можно не продолжать.

38. Оборотни и другие

Известно, что среди простонародья широко распространена вера в оборотней и прочую нечистую силу. Едва ли не каждый может рассказать историю о личной встрече с лисами, о явлении духов и без труда приведет схожие свидетельства десятка своих знакомых. Люди образованные, напротив, крайне осторожно говорят о духах и оборотнях и, как правило, разводят руками, если их спрашивают о личной встрече.

ТРЕБУЕТСЯ ответить, действительно ли свет знания отпугивает оборотней или тому есть другие причины?

Решение Лесного брата

Рассказы о встречах с привидениями и оборотнями, многим, в особенности юным скептикам, могут показаться бреднями. Тут, однако, все зависит от точки зрения, воспитанной с детства, от натренированного определенным образом зрения и слуха. Ведь когда мы встречаем похоронную процессию, мы сразу понимаем: вот похороны, а ребенок или чужеземец спрашивают: что здесь делают все эти люди? Нечто подобное происходит и в случае с музыкой: один слышит музыку, в звуках которой зной сменяется вечерней прохладой, другой слышит только игру на лютне, а третий и вовсе только набор звуков.

По тем же причинам увидеть призрак или следы его пребывания сможет не каждый, а лишь тот, для кого мир заведомо населен призраками и оборотнями, тот, для кого естественно достраивать отдельные приметы до полноты картины именно подобным образом.

Возможно, мы испытаем недоверие к свидетельству таких людей, но сколько невежд испытывают недоверие, когда им приводят свидетельство продуманной мысли, сколько идущих мимо пожимают плечами, когда человек, чуткий к музыке, испытывает потрясение…

При этом следует заметить, что некоторые контурные образы, составляющие едва видимый слой мира, неплохо уживаются с другими типами очертаний, уступая свое место, когда померкло и саморастратилось отпущенное им время. Но есть и хищные образы, никого не допускающие на свою территорию, бдительно охраняющие поле возможного восприятия от сущностей иной природы. Мир восприятия, контролируемый оборотнями и привидениями, как раз таков; вероятно поэтому образованный человек не склонен допускать призраков в свое поле зрения. Можно сказать, что оборотни не навещают мудреца именно потому, что тот не приваживает и не подкармливает своих оборотней.

Решение Ляна Безбородого

Оборотни суть особые существа или, скорее, даже сущности, способные представать в самых разных обличьях. Облик их зачастую зависит от того, кого именно они вознамерились посетить, а хитрость и изворотливость, несомненно, помогает им сделать правильный выбор.

Стало быть, если человек, не чуждый образованности, не имеет дела с лисами, это еще вовсе не значит, что он не имеет дела с оборотнями. Эти хитрецы могут принимать образ мнимого наставника, а их чары прекрасно маскируются в формах ложной мудрости – и в этих формах они нисколько не уступают чарам лисицы.

Так что «свет знаний» способен отпугнуть разве что нечисть самого низшего ранга. Что же касается потусторонних сил высшего порядка, то свет знания, а в особенности страсть познания, наоборот, привлекают их. Особая извращенность их природы в том и состоит, чтобы извратить природу как можно более совершенную. Поэтому переступая очередной, более высокий порог знания и входя в покои мудрости, следует помнить, что мы можем запросто встретить здесь прежних оборотней в новых обличьях – но наверняка встретим также и тех, которые прежде нам не встречались, ибо им нечем было соблазнять невежд. Не стоит смеяться над рассказами о невесте, способной превращаться в лисицу, о ящерице, разбегающейся на все четыре стороны, лучше задуматься, куда порой заманивает нас любострастие и во что способны обращаться благие намерения.

Решение Мо Чи

Когда я слышу очередную историю про лису, обернувшуюся юной девушкой, чтобы обольстить какого-нибудь убогого брадобрея, я не верю в это даже не потому, что сомневаюсь в существовании сверхъестественного. В конце концов естественный порядок вещей кажется мне таким великим чудом, что любое сверхъестественное событие мало что к нему добавляет. Рассказы про оборотней неубедительны по причине крайней нелепости и ничтожности приписываемых им действий. Ознакомившись с ними, ни один судья не смог бы вынести никакого решения: он почувствовал бы необходимость непременно выслушать ту сторону.

Взять ту же лису, способную превращаться в прекрасную женщину. Речь идет о существе, которое использует трамплин перевоплощения, меняет стихии существования, проживая десятки и сотни жизней, пока некий перекупщик рыбы тянет лямку своего едва тлеющего бытия. Я почему-то думаю, что отталкивание от трамплина перевоплощения по своей чувственной интенсивности превосходит возможности самых изощренных любовных утех. Спрашивается, и зачем же этот злосчастный перекупщик лисице всех лисиц и женщине всех женщин? Пожалуй, легче представить себе могущественного наместника, который целыми днями следит за паланкинщиком, чтобы стянуть у него мелкую монетку… Подозреваю, что и у призраков есть цели поважнее, чем довести до икоты подгулявшего торговца редькой.

Уместно также предположить, что люди образованные значительно реже имеют дело с оборотнями не в силу своей образованности, а по причине большей скромности, которую дает воспитание. Им свойственно все же сомневаться насчет притягательности своей персоны для нашествия потусторонних сил.

39. Забота о царстве

В эпоху Сун конфуцианское воспитание наследников престола уже вошло в обычай. Однако властитель Цзян Милостивый, отличавшийся оригинальным умом и свободой нравов, обучение лишь одного из сыновей доверил последователям Конфуция, другой же сын прошел традиционное обучение в даосском храме под руководством самого Гун Ли.

По прошествии времени Цзян решил устроить своим сыновьям проверку знаний, задав им традиционный вопрос, в чем первопричина смут в Поднебесной и возможно ли избежать раздора с помощью искусного управления?

Принц, воспитанный в духе Конфуция, столь же традиционно ответил следующее.

Слишком мало людей в Поднебесной, которых волнует благополучие государства. И слишком много тех, кому нет дела до Поднебесной. Соответственно, искусство управления состоит в том, чтобы приумножить число воспринимающих невзгоды империи как свои личные проблемы и преуменьшить число тех подданных, которые способны говорить с государством лишь на языке хитрости и обмана. Сделать это насильственно невозможно, поэтому искусство управления неотделимо от искусства воспитания, оно требует терпения и самообладания.

Брат принца высказал иное мнение: искусство управления не в том, чтобы убеждать словами, а в том, чтобы подражать природе. Сплетения слов препятствуют естественному ходу вещей, и хотя человеческое существо само возникает из подобного рода препятствий, путь Дао позволяет обходить препятствия и всякий раз после отклонений восстанавливать естественный ход вещей. В этом и состоит искусство управления государством, и оно ничем не отличается от внимательного следования велениям природы.

ТРЕБУЕТСЯ решить, какой из ответов дает преимущественное право на престолонаследие и почему.

Решение Ца Дэна

Преимущественное право престолонаследия определяется не разумностью речей, а законом – тогда власть с самого начала будет окружена благоговением, которое останется лишь надлежащим образом использовать. То есть применить искусство управления.

Само это выражение – «применить искусство управления» в чем-то похоже на применение алмаза. Один резчик воспользуется алмазным острием более искусно, другой, возможно, менее. Но если в их распоряжении не будет самого алмаза, искусство его применения окажется бесполезным. Неоспоримость права на трон, принадлежащая Сыну Неба, – вот что такое алмаз. Умение добиваться наилучшего блеска граней – вот что такое искусство его применения.

Разумность речей, ясное дело, не повредит, она способна добавить сияния к сиятельному блеску, – но лишь если таковой имеется. И нет большой беды в том, что один из принцев следует книге «Луньюй», а другой – «Дао дэ цзин»; неоспоримость права на власть поможет истолковать их слова в правильном смысле, к выгоде всей Поднебесной. Отсутствие же такого права неизбежно даст повод для неверного истолкования и разумных речей, и самых благих намерений. Сотни варварских вторжений не смогли сокрушить империю, но если бы каждый ее подданный хотя бы допустил мысль, что при случае императором может стать и он, ничто не спасло бы устои Поднебесной.

Решение Удэя

Лучший совет, какой только можно дать властителю Цзяну, – продолжить обучение своих сыновей. Ибо в деле приобретения знаний опаснее всего произвольные остановки, когда познающий, оторвавшись от прежней, по-своему надежной опоры, еще не обрел новую.

Вот первый принц, следуя не столько самому Конфуцию, сколько его самозваным последователям почему-то полагает, что озабоченность простолюдина государственными делами пойдет на пользу как простолюдину, так и государственным делам. Конфуций вовсе так не думал, дух его учения совершенно иной. Вполне довольно того, что благородный муж уделяет время общему ходу дел в Поднебесной. Простолюдину же достаточно своих дел, пусть он и делает их исправно – он тем самым принесет пользу себе, а заодно и Поднебесной. Так же как избыток праздношатающихся не способствует спокойствию в городе, избыток праздномыслящих не способствует процветанию государства.

Конфуций говорил, что соблюдение ритуала, почтение к родителям и забота о детях – вот основы принципа жень. Проявляя истинную мудрость, философ не ставит непосильных задач, поскольку они неизбежно будут искажены теми, кто не готов ни к их исполнению, ни к пониманию. Бессмысленно было бы оспаривать подлинные слова великого философа, что «народ можно заставить повиноваться, но нельзя заставить понять почему».

Даже сюцай, участвующий в делах государства, например, исполняющий ту или иную должность в уезде, не всегда способен руководствоваться благом целого, и империя, которая полагалась бы только на это, не смогла бы устоять. У должностных лиц есть свои правила чести и предписанные им ритуалы: следовать предписанному и значит исполнять свой долг. Необходимо, чтобы Сын Неба рассматривал благо Поднебесной как благо собственного дома, для остальных достаточно, если благо собственного дома они будут рассматривать как благо Поднебесной.

Второй принц, говоря о следовании природе, тоже упустил кое-что существенное. Всякое существо, следуя собственной природе, поддерживает естественный ход вещей и тем самым существует в меру отпущенного ему времени. Всякое, кроме человека. Человек появляется там, где все сущее уже сдвинуто со своих мест, а потому он и не имеет собственной природы. Ему приходится выбирать или природу иного, или пустоту: пустота как раз помогает отличить иное от своего собственного. Искусство же управления состоит в том, чтобы предложить такое иное, которое наибольшее количество людей смогли бы принять за свое собственное – ведь их пустота в любом случае окажется чем-то заполненной.

Ясно, что человек, способный хранить внутреннюю пустоту под натиском всевозможных наполнителей, претендующих стать смыслом жизни, абсолютно беззаботен относительно происходящего в Поднебесной. И именно к этому стремится тот, кто воистину практикует слияние с Дао. Обитая в горах, он будет следовать природе гор и ручьев; плывя на корабле – природе ветров и морских глубин, но если поток Дао занесет его во дворец – мудрый без колебаний последует природе власти.

Не исключено, что продолжив образование, оба принца с разных сторон подошли бы к пониманию одного и того же.