Текст книги "Стриптиз в кино"

Глава 20

Обед был отличный. Особенно если не думать о компаньоне и вообще о сопутствующих обстоятельствах. Мусс был легче воздуха, а лимонный пирог меня просто околдовал. Танцовщице полагается думать о фигуре, но меня эта забота пока что миновала. Благодарить за это нужно, полагаю, не себя, а те загадочные штуки, которые называются генами. Гены Лаватини.

Барбони, по всей видимости, тоже был доволен обедом. Улыбка почти не сходила с его лица, мясистая крепкая ладонь то и дело оказывалась на моем бедре. И должна сказать, что после пары-тройки бокалов шампанского это стало казаться мне не таким уж противным. Как-никак знак внимания. К тому времени, когда он расплатился по счету, я уже начала думать, что смогу даже ответить ему благодарным поцелуем. Безумие, конечно, если иметь в виду, что я была почти уверена: он не кто иной, как наемный убийца, в обязанности которого входит расправа с теми замешанными в порнобизнесе субъектами, которые отказываются платить мафиози.

Мы вышли из ресторана, и Барбони хозяйским жестом обнял меня за талию. Так мы проследовали к тому месту возле мусорных баков, где он припарковал машину. Я ощущала его запах – это означало, что я достаточно трезвая.

Не дойдя до машины, он вдруг резко остановился и больно схватил меня за руку. Вот оно, подумала я, начинается…

– Паршивые гребаные суки! – заорал мой элегантный кавалер.

Не скажу, чтобы я привыкла к такому способу проявления страсти, но в конце концов у каждого мужчины свои причуды.

Однако он смотрел не на меня, а на “порше”. Все четыре колеса были спущены.

Уверена, его крик был слышен внутри ресторана, но, как видно, после оплаты там теряли интерес к недавнему клиенту. Во всяком случае, никто оттуда не вышел. Мы были предоставлены самим себе и могли бесноваться сколько угодно перед машиной с четырьмя баллонами, из которых вышел весь воздух. Поэтому, когда минуты через две после нашего ужасного открытия откуда-то из-за поворота выскочил неказистый грузовичок, я была и удивлена, и обрадована. Главным образом оттого, что он как две капли воды был похож на пикап моей славной хозяйки Пат и за рулем сидела женщина, точь-в-точь напоминавшая ее. Для пущей важности она даже водрузила на крышу желтую мигалку. У нее такая была, я знала.

Да, моя команда начеку и продолжала успешно действовать!

Пат остановила машину возле нас, выскочила из нее, насколько могла бодро, не заглушив мотор. Когда она успела переодеться? На ней был видавший виды комбинезон с широким ремнем для инструмента и выцветшая шапка с козырьком и непонятным гербом. Пат подошла к машине Барбони, стукнула ногой по колесу, потом повернулась к нам.

– Ваш красавец? – спросила она Барбони. – Полагаю, у вас нет с собой четырех запасок?

Он с трудом сдержался, чтобы не взорваться. Я дернула его за рукав и выступила вперед.

– Конечно, нет, мэм, – сказала я. – Сможете помочь нам?

Пат усмехнулась:

– Попробуем. Моя сестра сейчас подъедет на легковушке. Насколько я понимаю, лучше всего вызвать платформу с подъемником из Дестина или из Панама-Сити. Только ничего не получится раньше утра. А пока мы вас можем только доставить туда, где вы живете. Наверное, недалеко отсюда?.. Это сделает моя сестра Женевьева.

Пытаясь выглядеть разочарованной, я сказала:

– Нам нужно в отель “Мунгейзер”, Панама-Сити. Пат молча кивнула, продолжая смотреть на осевший красавец “порше”. Барбони отошел в сторону, вытащил из кармана мобильник и начал названивать куда-то со злобным выражением лица. Он шагал взад-вперед по усыпанной гравием дорожке, жестикулировал, что-то запальчиво говорил (впрочем, я не могла разобрать ни слова). Потом замолчал, некоторое время слушал и в конце концов, хлопнув крышкой телефона, повернулся к Пат.

– Больше ничего не можете сделать? – спросил он, и в то же время по гравию зашуршал “плимут”, за рулем которого сидела Рейдин.

Но это была совсем не та Рейдин, что в лифте отеля “Мунгейзер”. Она сняла парик, и, бьюсь об заклад, Барбони никогда не узнал бы ее в новом обличье, если бы она себя не выдала. Но она себя не выдала.

Барбони не обратил на нее почти никакого внимания, он продолжал допытываться у Пат:

– Почему вы не можете сразу помочь мне? У вашей машины даже нет специальных приспособлений для буксировки?

– Верно, – согласилась та и ткнула пальцем в передок пикапа. – Видите эту лебедку? Все, что я могу делать, это вытаскивать машины бедолаг-туристов из песка или из воды, когда они попадают туда во время рыбной ловли из-за того, что не знают расписания приливов и отливов. И то если все четыре колеса на месте. А такую шикарную иностранную тачку, да еще без колес, разве я потяну? И чего ради вы сюда забрались? Некуда девать миллион долларов? У нас в Панама-Сити два десятка ресторанов не хуже этого, зато намного дешевле. – Она сокрушенно покачала головой. – Да еще какие-то здешние хулиганы напали на бедную машину. Спасибо, что совсем не раскурочили.

Рейдин уже выбралась наружу и уверенно подошла поближе. Видимо, знала, что для многих молодых мужчин все пожилые женщины выглядят на одно лицо.

– Женевьева Джидци-Япс, – представилась она. Вот это да! Ну и имечко себе изобрела! Прямо какой-нибудь английский премьер-министр. – О чем толкуете? Надо подвезти? Вас двоих? – обратилась она ко мне и Барбони.

– Да, – ответила я. – К “Мунгейзеру” в Панама-Сити.

– Там полно вражеской силы, – сказала моя милая соседка. – Но вообще-то можно, если настаиваете.

Барбони с подозрением взглянул на нее и с еще большим подозрением – на задрипанный “плимут” выпуска 1962 года.

– Ладно, – пробурчал он. – В ваших джунглях выбирать не приходится. Поскорей увезите нас отсюда!

– Пожалуйста, сэр! – пригласила она, открывая заднюю дверцу.

Мы уселись, и я сразу нацепила ремень безопасности. Но Барбони никогда еще не имел удовольствия ездить на машине Рейдин, бедняга, и потому пренебрег этим. А напрасно. Старушка рванула с места, как на авторалли, шины взвизгнули, разбрасывая песок и гравий, мы вылетели на шоссе номер 98 и помчались, словно за нами гнался весь клан тех Лаватини с намерением прищучить на месте. Правой рукой она дотянулась до своего радио и врубила местную станцию, да еще на полную мощность.

– Получайте удовольствие на все сто процентов, вы, голубки! – прокричала она, не поворачиваясь к нам. – Что может быть лучше деревенской музыки, правильно я говорю?

– А нельзя ее выключить? – спросил Барбони. – Чего?

– Выключить, говорю! – проорал он. – Или сделать потише.

Рейдин потянулась к переключателю, и музыка стала еще громче. Если это только возможно.

– Все для вас, сэр! – крикнула она и добавила: – Извините, я немного недослышу.

Барбони застонал и откинулся на спинку сиденья. Вечер определенно был для него испорчен.

Тэмми Уинетт продолжала свою заунывную “Оставайся со своим мужчиной”, и я не удержалась от смеха.

– Относитесь к жизни легче, Барбони, – назидательно произнесла я. – Ничего страшного пока не произошло. Вы сидите в древнем “плимуте” рядом с прекрасной женщиной, и вечер тоже прекрасен. Посмотрите вокруг и расслабьтесь.

Парень принял совет к исполнению: повернулся ко мне и обхватил за шею, стараясь найти мои губы.

Рейдин резко дернула руль вправо, и мой спутник отлетел к дверце.

– Что за черт? – прорычал он.

– Опоссум на дороге! – крикнула в ответ моя соседка. Барбони возобновил свои попытки. На этот раз с той же целью он взял меня за подбородок, и его губы уже коснулись моих, когда Рейдин съехала на ребристую обочину и мы затряслись, словно в диком шейке. Выправив машину, она коротко объяснила:

– Антилопа. Лезет сама не знает куда.

– А может, аллигатор? – со злостью предположил Барбони.

– Нет, – ответила Рейдин. – Они умные. Не выползают на дорогу.

Еще две попытки Барбони окончились безуспешно – Рейдин была настороже. В конце концов он сдался, предпочтя свою безопасность нелепой борьбе с этой чудачкой. Пускай лучше не отвлекается и спокойно ведет машину.

Мы продолжали путь под аккомпанемент мелодий кантри, которым во весь голос подпевала Рейдин. Время от времени я смотрела назад и видела две спокойные фары упорно следующего за нами автомобиля. Старушка Пат тоже была начеку. Отряд проявлял чудеса организованности и сообразительности.

У въезда в Панама-Сити Рейдин притормозила.

– Уверены, что вам нужно в “Мунгейзер”? – спросила она.

– Абсолютно, – ответил Барбони. – У вас есть возражения?

Больше всего на свете, я полагала, ему хотелось сейчас покинуть продавленное заднее сиденье “плимута”.

Соседка, не сказав больше ни слова, подъехала к отелю по мощеной дорожке рядом с фонтаном прямо к вращающимся дверям. Остановившись, она с удивительной резвостью выпрыгнула из машины и, обогнув ее, с поклоном открыла заднюю дверцу с моей стороны.

Я вышла, пытаясь вспомнить, куда девала стояночную квитанцию от своей “камаро”.

– Сколько я должен вам? – спрашивал в это время Барбони у Рейдин.

– А сколько у вас есть? – был ответ.

– Это не разговор, – раздраженно буркнул он и сунул ей в руку четыре двадцатки.

– Так награждается благотворительность, – пробормотала Рейдин.

Однако Барбони, видимо, не услышал ее слов из-за плеска фонтана и шума автомобилей со стороны шоссе. А возможно, он заметил что-то или кого-то, и это его сильно обеспокоило. Я увидела, как он вдруг начал обходить фонтан, будто прячась за подсвеченные разноцветные струи. Правая рука у него была под пиджаком. А когда он ее вытащил, я различила в ней пистолет, показавшийся мне очень большим и противным.

Боже, что происходит? Ведь вокруг все так спокойно и мирно. Люди смеются, прохаживаются, любуются фонтаном.

Барбони продолжал вести себя очень странно. Впрочем, так думала только я, окружающие вообще не обращали на него внимания: разве мало чудаков, трезвых или пьяных, которые норовят подставить себя под брызги прямо в одежде?

Раздался какой-то треск, словно взорвалось подряд несколько фейерверков, но в воздухе было спокойно, никто ничего такого не запускал. Я догадалась: это были выстрелы, – и замерла от ужаса, не в состоянии поверить, что такие случилось на самом деле.

В мозгу загремел сигнал опасности: нужно уходить… бежать! Но я не могла двинуться с места. Однако все видела…

Я увидела, как Барбони вроде бы споткнулся и потом упал прямо в фонтан, его тело при этом странно извивалось (под пулями?), словно тело дельфина – такое пришло почему-то сравнение.

Глава 21

Я громко вскрикнула. Все вокруг тоже кричали и шарахались подальше от входа, от фонтана, где плавало тело. Я уже не понимала, прекратились выстрелы или продолжаются и откуда они вообще раздались, с какой стороны; я схватила Рейдин за руку, заставила пригнуть голову и силком уволокла к машине, где мы спрятались за кузовом.

Рейдин, как она говорила потом, видела все, что произошло: как пули вонзались в грудь Барбони, как вода в фонтане окрасилась в красный цвет. Но пока она только стонала и повторяла:

– Ох, Кьяра… ох, Господи…

Частичное безумие не помогало ей сейчас, она полностью сознавала то, что случилось, и переживала наравне со всеми остальными.

Я боялась оставить ее одну и побежать туда, к Барбони, чтобы попытаться помочь. Хотя какая помощь? Он мертв после стольких попаданий, это было совершенно ясно. Иначе его, несомненно, добили бы.

В отдалении послышались полицейские сирены. Кто-то, вероятно, позвонил из отеля в полицию. Внутренняя охрана тоже выскочила к подъезду – здоровенные парни в морских блейзерах с золотыми пуговицами, с оружием и переговорными устройствами в руках. Где они были раньше? Впрочем, разве можно предотвратить убийство из-за угла, из засады? Если сама жертва ни о чем не подозревала до последнего момента, откуда знать другим?

Стрельба закончилась, словно ее и не было, убийцы смешались с толпой или вошли внутрь гостиницы, а может, вообще удрали, Барбони перестал существовать, и все, связанное с ним, отпало. Закончилась и моя миссия.

Я сдала оглядываться в поисках Пат. Где она? Ведь ее машина следовала за нами. Если Пат здесь, я попросила бы, чтобы она увезла Рейдин от вероятных допросов. В ее состоянии лучше не связываться лишний раз с полицией.

Словно разгадав мои намерения, первая патрульная машина загородила выезд. За ней подъехали еще пять автомобилей, взяв гостиницу в кольцо. Я подумала, что если первый же детектив, выскочивший из машины, не Джон Нейлор, то второй будет им обязательно. Однако, как я ни всматривалась, коричневого “тауруса” не было видно. Но без Нейлора все равно не обойдется: лишь только ему сообщат номера машин, стоящих у входа, и он увидит среди них номер дряхлого “плимута”, а тем более если обнаружит среди свидетелей мое имя, он будет тут как тут и начнет мучить нас своими вопросами и подозрениями. А что? Разве не получается в последние дни так, что там, где я, – там смерть? Кошмар какой-то!

Рейдин тихо плакала. Я гладила ее по голове, и тут к нам подошел один из полицейских. Его взгляд был полон сочувствия.

– Никто из вас не пострадал, мэм? – спросил он. – Убитый вам знаком?

Я посмотрела на него поверх головы Рейдин.

– Она в шоке, – сказала я. – Видела, как этого человека застрелили.

Полицейский кивнул.

– Почему бы вам не пройти в отель? В одном из холлов мы сейчас начнем опрос свидетелей. Там же вы найдете врача, он поможет этой леди.

Я наклонила голову. Мне стало вдруг страшно холодно.

– Спасибо. Вы очень добры, мы так и сделаем.

Я вела Рейдин к входу и так была поглощена этим делом, что не заметила, как прибыл Нейлор. Не заметила, но почувствовала. И еще ощутила, что Нейлор увидел нас и смотрит вслед. И тогда я повернулась: он стоял возле фонтана, натягивая резиновые перчатки, отдавая какие-то распоряжения. Вскоре он тоже войдет внутрь и начнет все выспрашивать. Мне следовало подумать, насколько подробно должна я сообщать ему об обстоятельствах сегодняшнего вечера.

Нас провели в одну из комнат первого этажа, где уже расставляли стулья. Кто-то из служащих предложил горячего кофе.

– Лучше чай, – сказала я, поглядев на Рейдин в надежде, что под влиянием шока она хоть на время забудет свои обычные штуки.

Но не тут-то было.

– Здесь все напитки отравлены, – заявила соседка. – Я же говорила тебе, кругом одни враги. – Она оглядела комнату, где уже собрались люди, и убежденно качнула головой. – Так и есть. Вот они…

Я не стала спорить, просто сунула ей в руки чашку с чаем, и старушка покорно держала ее, а слезы не переставая лились по щекам. Оказывается, она вовсе не такая смелая и железная, какой хочет казаться. О Боже, зачем я, идиотка, втянула ее в эту историю?

Мы сидели, наверное, около часа, прежде чем в комнате появился Нейлор. Рейдин вздрогнула, когда он вошел, потому что заметила на его рубашке две полоски засохшей крови. Она ткнула пальцем в направлении его груди, показывая мне эти следы, а он сразу направился к нам, пробормотав что-то вроде проклятия себе под нос. Так по крайней мере мне показалось.

– Прекрасно, – произнес он, обращаясь ко мне. – Конечно, чего-то в этом духе я должен был ожидать. Значит, так. Вы обе вместе с жертвой прибыли ко входу в отель в двадцать три тридцать восемь. За рулем была Рейдин. Почему она, вопрос другой… Тридцатью секундами позднее кто-то убил его, и он упал в бассейн у фонтана.

– Пожалуй, это достаточно точное описание того, что произошло, – кивнула я.

Не было никаких сил что-то уточнять или спорить. Нейлор заговорил снова.

– Ну а что было до этого? Почему он давал деньги Рейдин?

Я постаралась устроиться поудобнее на стуле, но все равно было не по себе.

– Она была как бы наш таксист, – ответила я. – Мы ездили обедать.

– У него же есть автомобиль, – сказал Нейлор. – Был. Арендованный “порше” последней модели. Где он его оставил?

– В Крейтон-Бич. Рейдин и Пат прокололи ему все четыре баллона, так беспокоились за меня.

Это сообщение явно озадачило Рейдин, она пригубила остывший чай и, повернувшись ко мне, сказала:

– Мы с Пат не делали ничего подобного. Откуда ты взяла?

Нейлор внимательно смотрел на нас обеих, подозревая, видимо, что мы ведем какую-то игру.

– Это не вы? – совершенно искренне изумилась я. – Тогда кто же?

– Мы этого не делали, – повторила соседка. – Просто наблюдали за вами, когда вы ели там всякие вкусные вещи. Я хотела забрать тебя оттуда, но Пат сказала, у тебя все под контролем. Она была уверена в тебе. А когда вы перешли к десерту, Пат обошла вокруг и увидела, что все шины спущены. Тогда мы решили разыграть из себя службу спасения, чтобы спасти тебя, Кьяра… Проколоть баллоны! – Она фыркнула. – Мы такими глупостями не занимаемся.

– А зачем вообще вы, Рейдин, и Пат решили следовать за Кьярой? – спросил Нейлор.

Соседка удивленно подняла брови.

– Как, вы не понимаете? Чтобы охранять ее конечно! Вас же не было поблизости. Кто же поможет бедной девочке, которая, рискуя собственной жизнью, пытается найти убийцу? Вот мы с Пат и решили сыграть роль Одинокого Рейнджера. И Флафи тоже была с нами. Бедная собачка так устала.

– Где она? – спросила я. – Надеюсь, ты вынула ее из сумки?

– В машине у Пат. Она переволновалась, у нее даже пропал аппетит… Я говорю о Флафи.

Нейлор вздохнул. Но это не означало, что ему надоели бредни этой психопатки. Он смотрел на Рейдин, на ее залитое слезами лицо с сочувствием и симпатией.

– Почему бы тебе не отвезти Рейдин домой? – обратился он ко мне. – Я скажу, чтобы вас пропустили. Подробности расскажешь мне потом.

Он, конечно, знал, что моя машина в гостиничном гараже и я числюсь одним из основных свидетелей, но брал на себя ответственность и отпускал меня. Это признак доверия или хитрый ход с его стороны? Хотелось думать, что первое.

– Хорошо, – сказала я. – Отвезу Рейдин на ее машине. Моя ведь здесь, ты знаешь.

– Я могу пригнать ее, если хочешь, – предложил Нейлор. – Когда закончим наши дела.

– Спасибо. Не хочется те. бя затруднять.

Он посмотрел мне прямо в глаза – так, словно в комнате сейчас не было никого, кроме нас.

– Никакого беспокойства, Кьяра, – улыбнулся он. – Только не знаю, когда получится.

Я наклонила голову. Чувствовала, что ничего не могу сказать. Вернее, только одно – что он мне страшно нужен. Но этого не скажу ему никогда.

Глава 22

Рейдин молчала на всем пути к дому. Мы подрулили к ее трейлеру в час тридцать. Весь городок был погружен в темноту, не считая редких фонарей и не выключенного света у кого-то на крыльце. Луна скрылась за облаками, беспокойный ветер с моря налетал порывами, предвещая шторм.

Я заглушила мотор, но мы продолжали молча сидеть в машине, никому не хотелось выходить. Немного погодя невдалеке остановился пикап нашей хозяйки. Ржавая дверца отворилась, с ворчанием вылезла Пат. Как видно, у бедняжки снова разыгрался артрит. Флафи выскочила с куда большей легкостью и помчалась к нашей машине. Впрыгнув в нее, она тут же плюхнулась мне на колени и принялась лизать руки.

– С ней все в порядке? – спросила Пат про Рейдин, потому что та никак не реагировала на прибытие, продолжая изучать в окошко смутные очертания луны за облачками.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Давай заведем ее в дом и уложим в постель. Возможно, ей нужен крепкий сон.

Пат не была уверена в целебном действии сна, но все-таки открыла дверцу со стороны Рейдин и взяла ее за руку.

– Пойдем, дорогая, – ласково, как ребенку, проговорила она. – Пойдем к тебе в дом, отдохнешь, и сразу станет лучше. Ты много пережила сегодня, но держалась просто молодцом.

Старушка позволила увести себя домой, Пат переодела ее в ночную рубашку и расстелила постель. Потом вышла на кухню и сообщила мне с тревогой:

– Я не оставлю ее сегодня одну, прилягу там же на тахте. На случай, если ей что-то понадобится.

Я опустилась на стул возле кухонного стола, уткнула голову в руки.

– Ты-то хоть не раскисай, – сказала Пат, погладив меня по макушке своей мозолистой ладонью. – Не твоя вина, что все так случилось. Ты же не могла предположить…

– Но я должна была знать, что ничего хорошего быть не может, – в тупом отчаянии возразила я. – Если бы не вы обе, не представляю, что было бы со мной!

Флафи залаяла, не то подтверждая мои слова, не то выражая желание перекусить.

– Ладно тебе, – сказала Пат. – “Представляю”, “не представляю”. Мы все шли на риск и знали это. Никто никого не заставлял. Рейдин тоже понимала это нормальной частью своих мозгов. Мы с ней прожили не очень-то легкую жизнь и влипали, думаю, во всякие переделки. Чего там говорить… Уверена, она бы жутко обиделась, не позови мы ее к нам в компанию. Она ведь очень одинока. День-деньской одна. Только дом да медицинский центр – больше ничего не видит уже который год. Мы – это все, что у нее есть. И она для меня – все…

Сама того не желая, Пат нарисовала достаточно печальную картину: почти полное одиночество трех отверженных женщин – двух старух и стриптизерши. Мне снова захотелось плакать.

Но сейчас я чувствовала, что слишком устала даже для этого. Для всего.

– Пойду к себе, – сказала я, с трудом поднимаясь. – Хоть немного посплю. Вскоре может приехать Нейлор, он доставит мою машину. А еще с минуты на минуту подъедет мой брат Фрэнсис. Наша команда заслужила отдых, не так ли? – попробовала я пошутить. – Утром дадим пресс-конференцию.

Пат наконец улыбнулась.

Я ушла, оставив ее за кухонным столом под бледно-желтым светом бра. Она будет пить неизменный кофе и чутко прислушиваться к дыханию своей подруги-жилички, а потом, надеюсь, заснет и сама. Спокойной ночи вам обеим!..

Подойдя к своему трейлеру, я почувствовала, что не могу сразу войти внутрь, в тесное помещение, и присела на ступеньке. Не знаю, долго ли я так сидела, слушая шелест травы и деревьев. Временами небо озарялось далекими вспышками, слабо гремел гром, гроза приближалась, и я ждала ее. Я ощущала запах дождя в воздухе, чувствовала, как он становился плотнее и… роднее. Начинал пахнуть домом и летним вечером в Филадельфии.

В моем родном городе летом дождь бывал единственной отрадой и спасением. В нашем доме долго не было воздушного охлаждения – я училась уже в седьмом классе, когда отец сумел накопить денег, чтобы купить три старых кондиционера. А до этого мы всей семьей выходили подышать на крылечко перед входной дверью, когда в доме уж совсем не хватало воздуха, и сидели там, моля небеса о дожде. Собственно, сидели взрослые, а мы, дети, носились по улице, еще больше покрываясь потом и пылью. Зато когда начинался ливень, мы прекращали все игры и стояли под его струями, как каменные истуканы. Дождь не только освежал нас, смывая грязь и пот, но и приносил в наш город запахи травы и вообще деревенского лета с окрестных холмов…

Я все сидела и ждала, когда на меня упадет первая весомая дождевая капля, – и дождалась. Одна плюхнулась рядом со мной, другая на меня, а потом они зачастили, и Флафи это совсем не понравилось. Она юркнула в свою собачью дверцу и оттуда, изнутри, обругала дождь. А может, просто звала меня тоже войти в дом. Она не понимала, глупышка, кому он нужен, этот поток воды с небес, как можно ему радоваться.

Начался настоящий ливень, сверкнула близкая молния, за ней другая, гром сотрясал воздух над нашими трейлерами. Я оставалась на ступеньках – не хотела, не могла двинуться с места, и промокла до последней нитки. Черное платье облепило меня, как вторая кожа. Я сняла туфли и забросила их в дом через собачью дверцу, после чего с наслаждением вытянула ноги, почти разлегшись на ступеньках у входа. Дождь лупил меня по голове, размывая картины, которые никак не хотели покидать мозг.

Слезы полились у меня из глаз, смешиваясь с дождем, а рыдания слились с раскатами грома. Я чувствовала себя одинокой – Пат была права – и ужасно напуганной. Никогда раньше мне не было так страшно. Я не видела, кто напал на Барбони, не ожидала такого исхода, не знала, что мне делать, как себя вести, чего ожидать в самом ближайшем будущем: сегодня ночью, завтра, через два дня… Ведь то, что произошло пару часов назад с Барбони, могло вполне случиться с Рейдин или со мной. Мы совершенно не защищены от таких вещей. Если уж президентов и прочих шишек подстреливают, как дичь, то что говорить о нас, простых смертных? Где-то поблизости бродит сейчас убийца – он рядом с нами на улице, в кафе, в клубе – и в любой момент может послать пулю в кого угодно… А я, наивная идиотка, воображала, что могу изобличить его!

Опасно для меня теперь и то, что ему известно: я пытаюсь настигнуть его. Он ведь меня дважды предупреждал. Быть может, поэтому и убил Барбони? Мне в назидание. Чтобы посмеяться над моими усилиями… Нет, тут я перехватила. В этом не было никакого смысла. А в чем есть смысл? Вся ситуация, начиная с убийства Винус, плохо поддается осмыслению. Да и вообще я слишком вымоталась, чтобы разумно рассуждать…

Дождь почти кончился, гром откатился в сторону побережья. Мне стало дико холодно. Влага уже не освежала, а леденила тело.

Я поднялась и огляделась. Везде темно и тихо. Только шорох капель, падающих с веток. Но, возможно, он в эту самую минуту стоит где-то рядом и всматривается в меня, выбирая удобный момент… Ох! Я тряхнула головой. Настоящий психоз. А что? Разве он не убивал все три раза людей, которые были рядом со мной или почти рядом? Можно сказать, стрелял над моим плечом, справа или слева… Отклонись он немного… Что ему вообще стоило попасть в меня?

Я повернулась спиной к внешнему миру и поднялась по лестнице в дом. Все по-прежнему было тихо. Обошлось без выстрелов.

Первым делом я сбросила с себя насквозь промокшее платье, кинула его на спинку стула. Сняла белье, все… Осталась в чем мать родила и, сдернув покрывало с постели, забралась туда и закуталась в простыню. Флафи, не теряя времени, пристроилась у меня в ногах. Через секунду мы уже спали…

Когда я проснулась, на месте Флафи в изножье кровати сидел Нейлор.