Текст книги "Исцеление Перекрестка"

– Мне кажется… – Он порылся в кармане и извлек огрызок еще одного карандаша. – Вот! Разве после этого можно говорить, что играть в мини-гольф бесполезно!

– Ладно. – Валерия закрыла глаза. – Если удастся найти еще что-нибудь, чем можно писать…

В конце концов нашлось десять ручек и карандашей; молодые грифоны, разбившись на группы, заполнили опросники. Тем временем Валерия шепотом поспешно напоминала однокурсникам о врожденных дефектах у птиц и львов. Вскоре Оливер спросил:

– А что нам делать, когда мы закончим? Валерия взмахнула рукой.

– Один из нас осмотрит каждого пациента. Тем временем, поскольку нас всего четверо, остальные могут лежать, сидеть и вообще делать все, чем вы обычно занимаетесь, когда не преследуете добычу.

Юный Бронзовый сказал ей:

– Мы все обычно читаем. Ничего, если мы займемся этим сейчас? Валерия сглотнула.

– Хорошо. Сожалею, что не могу предложить вам журналы: здесь не моя приемная. Бидж встала.

– Валерия, если позволишь… Роланд, почему бы вам с Оливером не принести книги для ваших… – она замялась в поисках подходящего слова, – товарищей?

– Сейчас, – с готовностью ответил Роланд. Он вошел в коттедж, а Оливер, стоя в дверях, принялся раздавать книги заинтересованным и нетерпеливым слеткам.

Закончив с этим, Роланд вежливо обратился к Валерии:

– Позволь мне обратиться к остальным. – Он повернулся к молодым грифонам. – Студенты прибыли сюда по моему приглашению. Они заботятся о нашем здоровье. Пожалуйста, не убивайте и не калечьте их, не поговорив сначала со мной. – Приняв молчание за согласие, Роланд обернулся к Валерии. – Можете продолжать.

Она ответила ему тусклой улыбкой. Ожидающие осмотра грифоны вернулись к прерванному чтению.

Поскольку они явно были увлечены книгами, студенты-ветеринары постарались производить осмотр, не мешая грифонам читать. Они считали пульс, выслушивали сердце и с извинениями измеряли температуру, прежде чем приступили к ощупыванию и простукиванию.

Фрида оказалась назначена обследовать Роланда, Оливера и юного Золотого. Опустившись на колени, чтобы осмотреть лапы, она представилась:

– Меня зовут Фрида.

– Разве у тебя нет титула? – поинтересовался один из птенцов. – Меня будут называть доктор Кристофф, если я окончу колледж.

– Тогда мы будем обращаться к тебе именно так: доктор Кристофф, – решил Роланд. – И остальных тоже будем называть докторами. – Они с Фридой некоторое время смотрели друг на друга, потом Роланд добавил: – Я благодарен вам всем за то, что вы приехали.

Фрида покачала головой и начала осмотр.

– Это для нас огромное удовольствие. – Улыбаясь, она быстро и уверенно обследовала глаза, ушные отверстия, горло, клюв, ощупала все тело и кончила гениталиями, анальными пазухами и хвостом.

Коди, поглядывая на нее, делал то же самое. Мэтт посмотрел на них, громко вздохнул и тоже принялся за осмотр.

Бидж несколько встревоженно наблюдала за ними. Те дефекты, вроде недоразвитых яичек, которые она наблюдала у новорожденных, выправились благодаря жизни на Перекрестке. Она теперь даже не могла бы сказать, какие из юных грифонов страдали этим. Большинство молодняка было в прекрасной форме, различаясь только размерами и сложением, как и положено представителям любого вида.

Поэтому три исключения особенно бросались в глаза. Первым был юный Медный с уродливым клювом. Коди подвел его к Валерии для подтверждения диагноза.

– Аномалия прикуса. – Валерия озабоченно посмотрела на птенца. – Во взрослом состоянии могут возникнуть проблемы… Ладно. Мэтт, тебе ведь приходилось подрезать клюв попугаю?

– Ты же знаешь, что приходилось. – Мэтт казался недовольным и раздражительным, хотя и производил осмотр умело и без проблем. – Это, однако, поразительно крупный попугай.

– Значит, понадобится хороший инструмент. Сходи к грузовику и принеси триммер.

Мэтт бросил на нее сердитый взгляд, но послушался. Конфетка внимательно следил за ним, пока тот доставал триммер – нечто среднее между щипцами с очень длинными ручками и ножницами для резки металла с закругленными концами. Мэтт протянул инструмент Коди. Юноша удивленно взглянул на него:

– Но Валерия просила тебя…

– Я лучше понаблюдаю.

Коди пожал плечами и опустился на колени перед молодым грифоном.

– Не думаю, что из этого что-нибудь получится, – пробормотала Бидж.

Но у нее на глазах Коди аккуратно подрезал нижнюю кромку клюва; маленькие желтые стружки упали на землю.

– Попробуй теперь закрыть клюв. – Коди поспешно отдернул руку, когда Медный несколько раз щелкнул клювом. – Эх… Все-таки, пожалуй, с этой стороны еще слишком высоко… Фрида, у тебя есть фонарик?

Фрида посветила так, что неровность клюва стала видна на просвет. Коди еще немного выровнял кромку и рассеянно спросил:

– Закрывать клюв не больно?

– Теперь почти не больно, – ответил Медный, несколько раз щелкнув клювом. – Раньше, когда я пытался плотно закрыть клюв, болели мышцы.

Фрида нахмурилась, глядя на него спереди.

– Все еще не совсем…

– Это моя вина, – ответил Коди. – Но я представления не имею, как еще можно чего-то добиться этими щипчиками.

Фрида повернулась к Конфетке.

– Можно взять плоский рашпиль из автомобильного набора инструментов?

Конфетка рассмеялся, и девушка смутилась, но тут он одобрительно закивал.

– Молодец, что сообразила. Фрида сбегала к грузовику.

– Нужно держать его как пилку для ногтей, – объяснила она Медному, – вот так. Рабочую поверхность поместить внутрь клюва, а потом тянуть ее наружу и вбок по всей длине. Нужно спиливать кромки там, где они не смыкаются, в течение ближайших дней, пока ты не почувствуешь, что прикус стал правильным. Прикуси лист бумаги, если есть, или просто листок, чтобы видеть, где остается помеха. Постарайся выровнять поверхность как можно лучше, пока твой клюв еще не затвердел.

Медный взял у девушки напильник.

– Разве можно раздавать инструменты пациентам? – проворчал Мэтт.

– Обещаю, вы получите напильник обратно, – тихо ответил Роланд, и Мэтт заткнулся.

Валерия столкнулась со сходной проблемой – у одного из птенцов оказалась излишне длинная шпора на лапе. Укорачивание ее напоминало нечто среднее между стрижкой когтей у собаки и затачиванием карандаша. Фрида взволнованно следила за операцией и потом спросила пациента:

– Ты ведь потом сможешь одолжить напильник у товарища, чтобы заострить шпору так, как тебе удобно? Когда ты вырастешь, думаю, шпора будет нужна тебе при охоте. – Она бросила взгляд на взрослого грифона и на рассеченный им камень. Ее, казалось, больше волнует благополучие пациента, чем собственная безопасность.

– Ты совершенно права, доктор, – ответил слеток. – И я, в свою очередь, обещаю вернуть напильник. Фрида бросила взгляд на Роланда и ответила весело:

– Да я совсем не беспокоюсь. – Роланд гордо выпятил грудь, и Оливер наклонил голову, внимательно глядя на друга.

Последнее осложнение обнаружил Мэтт.

– У этого сильно увеличены лимфатические железы в паху и выраженная пиодермия на животе. Видите, как воспалена кожа?

Студенты переглянулись. Наконец Фрида спросила:

– Существует ли риск, что у пациента может развиться недоброкачественная опухоль?

Конфетка ответил «нет» в тот же момент, когда Бидж сказала «да». Конфетка резко обернулся.

– Бидж, мне очень хотелось бы услышать, как ты объяснишь свое заявление.

Бидж окинула взглядом встревоженных слетков, старательно избегая смотреть на взрослого грифона.

– Каждый из пациентов провел значительное время вне Перекрестка. – Она не стала объяснять, что термин «значительное» относился не к длительности, а к событию – их рождению. – Более чем вероятно, что сыпь на коже вызвала увеличение лимфатических узлов, но всегда есть шанс, хоть и очень небольшой, что это лимфома. Пожалуй, стоит сделать пункцию.

– Прекрасно, совсем как в учебнике, – пробормотал Мэтт.

Валерия бросила на него яростный взгляд.

– Что это такое, доктор? – поинтересовался Роланд.

Ему с улыбкой ответила Фрида:

– Это совсем просто. Сначала делается местное обезболивание. – Она жестом показала, будто делает укол. – Потом с помощью иглы и шприца я возьму несколько клеток из лимфатического узла, чтобы рассмотреть их под микроскопом и убедиться, что с пациентом все в порядке. – Она повернулась к юному Бронзовому. – Не так уж страшно, правда?

Тот поколебался, потом повернулся к Роланду.

– Если она причинит мне вред, ты сможешь ее убить?

Роланд посмотрел на Фриду.

– Если она причинит тебе зло, я сам ее убью, – решительно вмешался Оливер.

– Что ж, тогда все в порядке, – с облегчением заметил Роланд, а Бидж подумала, что в ее уроки стоит включить некоторые дополнительные темы.

Фрида спокойно подошла к Валерии.

– Это, конечно, твои пациенты, но я готова проделать пункцию, если ты не против. Валерия оглядела ее с ног до головы и наконец решила:

– Спасибо. Мы сделаем это вместе.

– Втроем? – У Коди в руках был набор хирургических инструментов, который он принес из грузовика. – Да и Мэтт может захотеть принять участие.

Бидж, наблюдая за студентами, поняла, что эти трое очень хотят, чтобы их практика прошла успешно; поняла она также, что Мэтт в отличие от других совершенно равнодушен к этому.

Конфетка тоже внимательно следил за происходящим. Под его взглядом Мэтт подошел к грифону.

– Я могу произвести пункцию, если хотите. Остальные пусть держат животное.

Каждый клюв немедленно обратился в их сторону.

– Валерия! Нельзя ли обойтись без этого? – сказала Фрида. – Мне кажется, мы можем положиться на их слово, если они пообещают не нападать на нас.

Валерия посмотрела вокруг. Когда она заговорила, ее голос был хриплым, словно у нее вдруг пересохло в горле.

– Ясное дело. – Когда Мэтт начал возражать, она быстро добавила: – Мэтт, я сделаю пункцию сама. Это мой пациент.

В то же мгновение, как в руке у нее оказался шприц, Валерия успокоилась. Фрида сделала лидокаиновую блокаду вокруг лимфатической железы в правом паху и сказала Бронзовому:

– Я сейчас пощупаю вокруг, если ты не возражаешь. Пожалуйста, скажи мне, что ты почувствуешь: боль или онемение.

Тот ответил удивленно:

– Я не чувствую совсем ничего.

– Спасибо. – Фрида выпрямилась и сказала однокурсникам: – И надо признать, что очень здорово задавать вопросы пациенту и получать на них разумные ответы.

Валерия подошла и жизнерадостно обратилась к Бронзовому:

– Сударь, не мог бы ты сесть и откинуться назад, чтобы нам легче было подобраться к нужному месту?

Тот поднялся на дыбы и растопырил лапы, старательно следя за тем, чтобы не задеть когтями студентов. Он стоически терпел, когда Валерия вонзила иглу и потянула за поршень шприца. Вся процедура заняла не больше двух минут.

Валерия вытащила шприц, и Бронзовый опустился на все четыре лапы. Девушка похлопала его по боку и автоматически произнесла:

– Вот и все. Ты просто молодец, храбрый мальчик.

– Спасибо, доктор, – с достоинством ответил тот. – Я всегда такой.

Валерия смутилась и пожалела о том, что заговорила с пациентом. Она поспешно стала отсчитывать капсулы антибиотика, которые Бронзовый должен был принимать от кожного заболевания.

Когда она закончила, молодые грифоны выстроились в одну линию. Стоявший впереди Роланд обратился к студентам:

– Спасибо вам всем за помощь. – Из своего рюкзака, лежащего на земле, он достал небольшой кошелек с золотыми монетами. – Доктор Воган поможет мне определить нужную сумму.

Конфетка подошел к нему, чтобы взять деньги. Мэтт заглянул ему через плечо. Юные грифоны улетели;

Бронзовый в отличие от остальных старался больше парить и меньше махать крыльями. Валерия обессиленно прислонилась к стенке кузова.

Выполнив свои обязанности, Роланд подошел к грифону.

– Спасибо, что ты явился, отец. – Он с любопытством посмотрел на Лори.

– Это нужно было сделать, – ответил грифон. – Лори, это Роланд. Роланд, познакомься с миз Лори Клейнман.

Роланд преклонил колено.

– Госпожа… Ты столь же прекрасна на самом деле, как и в описаниях.

Лори вытаращила на него глаза, потом фыркнула.

– «Искусство куртуазной любви»? – Она оглянулась на грифона. – Ну что, устроите турнир? Грифон раздраженно ответил:

– Я готов, но у него есть еще один заскок – насчет вассальной верности.

– Слава Богу, что ты не такой лояльный. – Лори стояла рядом с ним, ласково ероша перья. – Это не так впечатляет, но зато гораздо понятнее.

Роланд никак не мог понять, как восприняла его Лори, и вертел головой, то открывая, то закрывая клюв. Наконец Оливер, не в силах вынести неопределенности, выпалил:

– Госпожа, надеюсь, тебе понравился мой друг. Он самый лучший, самый смелый, самый благородный…

– О нет. – Но Лори опустилась на колени и протянула руку Роланду. – Таков твой отец.

– Не иронизируй, – пробормотал грифон… И тут же его голова от удивления дернулась вверх, потому что Лори тихо проговорила:

– Я и не думаю иронизировать. – Она пожала лапу Роланда. – Я счастлива с тобой познакомиться.

Роланд дрожащим голосом, но очень торжественно ответил:

– И я тоже очень счастлив. Лори отошла, чтобы поговорить с Конфеткой. Грифон обратился к сыну:

– Что ты изучил за эту неделю?

– Очень многое.

– В этом я не сомневаюсь. – Он бросил взгляд на Бидж. – Но мне хотелось бы услышать конкретный пример.

Роланд процитировал:

– «Живи чистым, говори правду, исправляй несправедливость, следуй за королем; иначе для чего ты рожден?»

– Боже мой, – горько сказал грифон. – И из какого же источника почерпнул ты эту чушь? Роланд смутился, но всего на мгновение.

– Это из детской книги миз Клейнман, которая называется «Маленькая белая лошадка». Она случайно оказалась вместе с другими книгами. Скажи, отец, – произнес он отчетливо и уверенно, – какая часть этого девиза не совпадает с тем, чем ты руководствуешься?

После долгой паузы грифон ответил:

– Я стараюсь избегать таких длинных фраз. – Он отошел, оставив Роланда победителем, но в одиночестве.

Бидж наблюдала, какое изумление отразилось на лицах студентов, когда Лори сердитым шепотом принялась отчитывать грифона. Ее последний упрек, уже не такой тихий, долетел до ее ушей:

– Но он ведь верит во все это. Как и ты сам – глубоко внутри. И если ты вдруг ослеп – в любовь с первого взгляда он верит тоже.

Спустя минуту грифон вернулся к Роланду и тихо сказал:

– Приношу тебе извинения. Тушеnote 12Note12
  Фехтовальный термин, означает «попал»


[Закрыть]. Ты коснулся больного места. И знай: будь я на самом деле верен Лори, ты бы не появился на свет. – Роланд вытаращил на него глаза. – Мы принадлежим к разным видам, и я никогда не просил ее сохранять верность мне. Никогда не спрашивал, была ли она верна. Существует любовь такой высоты, которая тебе никогда и не снилась. Пожалуйста, запомни это и будь очень осторожен. – Он неловко наклонился и коснулся своим клювом клюва Роланда. – Мне пора.

Бидж подошла и обняла Роланда, поглаживая его рыжую спину; они вместе смотрели вслед улетающему грифону. Наконец Роланд тихо спросил:

– Почему все, что бы я ни делал, оказывается ниже его стандартов? Почему он всегда порицает меня?

Бидж продолжала гладить его по спине, и ее ответ родился из ее собственных чувств к Питеру, ее брату.

– Потому что он хочет, чтобы ты очень многого достиг. Потому что он любит тебя и не очень умеет это показать.

– Я люблю его. – В голосе Роланда прозвучала неприкрытая боль. – Я хочу быть с ним вместе. Почему он никогда со мной не остается?

– У него есть… обязанности, – осторожно ответила Бидж. – Возможно, он говорил об этом тебе.

Роланд повернулся и посмотрел на нее, широко раскрыв глаза.

– Нет, не говорил.

Это очень смутило Бидж. Неожиданно к Роланду с другой стороны подошла Фрида.

– Помни, что он очень многого от тебя хочет. Это же замечательно. Поверь, тебе бы не понравилось, будь это не так.

Роланд удивленно взглянул на девушку.

– Это правда, конечно, но только этого недостаточно, чтобы сделать меня счастливым.

– Нет, – согласилась она, – но все-таки это утешение. Прости, что я подслушала. Я не стала бы ничего говорить, но мне показалось, что для тебя это может быть важным.

Роланд долго и пристально смотрел на нее, словно пытался разглядеть насквозь.

– Доктор Кристофф, мне кажется, ты можешь сказать многое, что окажется для меня важным. Пожалуйста, всегда говори мне то, что сочтешь нужным.

Фрида протянула было руку, чтобы погладить его, потом быстро отдернула, опустилась перед Роландом на колени и пожала ему лапу.

– Спасибо за то, что ты помог при осмотре. Роланд сжал ее руку. Его когти, могучие и острые, оказались удивительно теплыми.

– Спасибо тебе и за помощь, и за осмотр. Он отвернулся, и Оливер, догадавшись о намерениях друга, пристроился сбоку. Молодые грифоны взвились в небо. Глядя им вслед, Бидж нахмурилась.

– Они еще не очень грациозны.

– Держу пари, это изменится, – задумчиво сказала Фрида. Лори промолчала.

Поздно ночью, через несколько часов после отбытия студентов и Конфетки, когда Лори и прилетевший за ней грифон отправились в «Кружки», Бидж разбудил шорох крыльев снаружи. Она по привычке стала нашаривать оружие, хоть и ожидала этого визита.

Дверь распахнулась, и Бидж увидела безжалостный острый клюв. Он был окровавлен.

– Ты охотился, – преодолевая дрожь, сказала Бидж.

– Я еще даже и не начинал, – холодно проговорил Серебряный. – Не отвлекайся от темы. Я не могу воспрепятствовать твоим занятиям с этими твоими несчастными учениками…

– Их зовут Роланд и Оливер.

– Их настоящие имена совершенно иные. Их имена принадлежат нам. Помни об этом. Но я непременно так или иначе вмешаюсь, – закончил он, – если ты еще раз попробуешь затеять что-нибудь с остальным нашим молодняком. Ты поняла?

– Поняла больше, чем ты думаешь. Мне понятно, что ты не можешь или не хочешь справиться с ними, поэтому рассчитываешь воздействовать на меня. – Бидж судорожно вздохнула. – Я буду делать то, что для них нужно, если они об этом попросят. Они мои ученики.

– Прекрасно. Таково, значит, твое решение – глупое решение. – Серебряный добавил с ядовитым презрением: – Богиня!

Бидж только теперь обнаружила, что изо всех сил прижимает к себе одеяло. Чтобы разжать пальцы, понадобилось усилие.

– Скажи мне, – обратилась она к грифону, – ведь вы хищный вид…

– Что за скачок мысли. Бидж покачала головой.

– Я не говорю сейчас об охоте ради пропитания. Вы разумны и… – она осторожно подбирала слова, – нуждаетесь в развлечениях. Не знаешь ли ты, не увечил ли недавно кто-нибудь из твоих родичей животных?

– Я увечил кого-нибудь, – ответил он холодно. – каждый день в своей жизни. – Грифон покинул коттедж. Бидж взглянула на дверь с вывороченным замком, приперла ее стулом и вернулась в постель. Как ни потрясена она была, заснула Бидж мгновенно.

Глава 13

Бидж ходила по дому, убирая на место разбросанные мелочи, споласкивая чашки, сметая со стола крошки, оставшиеся от завтрака; она всего несколько минут как вернулась, а сегодня ожидались гости.

Бидж, как и двумя месяцами раньше, собираясь на похороны, думала о том, что становится похожа на мать: та тоже всегда поспешно наводила порядок перед появлением посетителей, пряча, как однажды, вдруг проявив себя трудным подростком, выпалила Бидж, «все следы того, что в доме кто-то живет». С острой болью она вспомнила, как во время одного из ее последних приездов домой мать уронила чашку и начала плакать над ней, словно это была бесценная ваза эпохи Минь. Бидж тогда очень удивилась, не понимая, что мать смертельно испугана собственной все возрастающей неуклюжестью и неспособностью координировать движения.

Бидж на секунду закрыла глаза, вспоминая мать и жалея, что не может с ней поговорить. Ее жизнь теперь запуталась еще больше, чем раньше.

Приехав в последний раз в Кендрик за припасами, Бидж заглянула в общежитие, чтобы повидаться со Стефаном. Вилли, его сосед по комнате, вернувшийся для пересдачи экзаменов, громко вздохнул и объявил, что переселяется в палатку. Как только дверь за ним закрылась, Бидж спокойно сказала:

– Стефан, я беременна.

Все это носило характер ритуала: вот сейчас она скажет ему, он должным образом ответит, и ни один не узнает о другом ничего нового. Бидж заранее знала, какой будет реакция: озабоченность, паника, отрицание, потом неохотное обещание поддержки.

Вместо этого он подпрыгнул и кинулся ее целовать.

– Ты же знаешь, что я на тебе женюсь – я ведь тебя люблю. Ты этого хочешь?

– Сама не знаю, – ошеломленно ответила она. – Я люблю тебя, но… Я не знаю. – Какая-то часть ее сознания была возмущена тем, что он так быстро и решительно готов разрешить мучающую ее проблему. – Сначала нужно понять, что делать с малышом.

Он кивнул, пристально глядя на Бидж.

– Ты выглядишь испуганной. Пожалуйста, не бойся. – Он стиснул ее руки в своих – таких теплых и мускулистых, что было легко забыть: это руки фавна. – Я сделаю все, что ты захочешь, Бидж, любимая. Что мне сделать?

– Брось университет, – подчинившись внезапному порыву, ответила она.

– Хорошо, – ответил он, улыбаясь, но тайком вытер глаза.

– Я пошутила. – Стефан удивленно посмотрел на нее; Бидж отметила про себя его удивление – на самом деле это была вовсе не шутка, а тест. – У меня к тебе есть вопросы. Сколько времени у вас длится беременность?

– Я не могу забеременеть. – Он осторожно коснулся ее живота. – Это тоже шутка. Три месяца.

– Сколько весит новорожденный фавн? – Перед мысленным взором Бидж встала ужасная картина: ее собственный ребенок размером с ягненка.

– Очень мало. Мы вообще некрупные. Радуйся тому, – добавил он серьезно, – что я не сатир. Бидж ощутила облегчение.

– Я всегда этому радовалась. Стефан нерешительно сказал:

– Ты не обсуждаешь возможности аборта. Это хорошо: нас, фавнов, осталось мало. Но почему ты об этом ничего не говоришь?

Бидж нашла, что это несправедливо: ее вопросы были простыми, а на все, о чем спрашивал ее Стефан, было не так легко ответить.

– Я думаю… Если бы это был не твой ребенок, я, наверное, сделала бы аборт. Впрочем, может быть, теперь и нет: я изменилась.

– Моя Бидж, – покачал головой Стефан, – ты такая, какой тебя сделал Филдс, но ты – это ты. Чего ты сама хочешь?

– Видишь ли, моя работа отличается от обычной, даже от работы ветеринара. Кое-кто считает меня богиней, и для некоторых я ею на самом деле являюсь. Мне труднее принимать решения.

– Человек всегда может поступать так, как хочет, – упрямо ответил Стефан.

Бидж сочла этот ответ ребяческим, но не стала возражать. Остаток дня она слушала болтовню Стефана, который настоял на том, чтобы приготовить ужин (сварить суп из чечевицы) и даже сбегать за сидром, чтобы Бидж могла присоединиться к его тосту; Стефан все время гадал, на кого будет похож малыш, и целовал Бидж; вскоре они оказались в постели.

Утром, целуя Бидж, Стефан сказал:

– Приезжай так часто, как только сможешь, и, пожалуйста, подумай о том, чтобы выйти за меня замуж. До свидания, моя Бидж. – Бидж тоже поцеловала его, рассеянно думая о том, как по-разному звучат эти слова:

Роланд и Оливер, прочтя «Песнь о моем Сиде»note 13Note13
  «Песнь о моем Сиде» – испанская эпическая поэма XII в


[Закрыть], тоже стали называть ее «моя Бидж».

Звук двигателя грузовика предупредил Бидж о том, что сейчас раздастся стук в дверь. Она поздоровалась с Конфеткой, Фридой, Валерией, Коди и Мэттом. Конфетка, войдя, стащил с головы бейсболку.

– Хотел бы я, чтобы у меня дома был такой же порядок, как у тебя в операционной.

– Спасибо. – Это был первый случай, когда она виделась со студентами не в связи с работой: они заглянули к ней по пути в «Кружки». – Могу я вас чем-нибудь угостить?

– Нет, спасибо. Нас накормят в гостинице, – ухмыльнулся Конфетка. Как это ему удается не набирать вес, подумала Бидж. – Если тебе от нас ничего не нужно, мы, пожалуй, двинемся дальше.

Конфетка никогда не умел, мелькнула у Бидж мысль, поддерживать светскую беседу.

Но, уже выходя, Коди неожиданно сказал:

– К вам посетитель. – Он с подчеркнутой предупредительностью уступил дорогу. В дверь ввалился грим, смущенно махая хвостом. То, как напряженно он ступал и выгибал спину, говорило об испытываемой боли.

Конфетка внимательно посмотрел на животное.

– Кто это, черт возьми?

– Это грим. – Бидж неуклюже опустилась на одно колено и погладила свалявшуюся шерсть. Продолжавший вилять хвост поджался, голова опустилась. – Очень несчастный грим. – Бидж обхватила морду, приподняла голову зверя и заглянула ему в глаза. – Ну что, милый, что случилось? – Она наклонилась еще больше и принялась ощупывать живот. Грим еще больше сгорбил спину.

– Это не посетитель, – сказал Конфетка, – это случайно забредший пациент. Бидж, ты им займешься? Бидж заглянула в жалобно смотрящие на нее глаза.

– Придется.

– Держу пари на что угодно, без операции тут не обойтись. Сумеешь сама поднять его на операционный стол? – Конфетка вопросительно поднял бровь, и Бидж поняла, что он знает о ее беременности.

Она ничего не ответила, и Конфетка со вздохом повернулся к Фриде.

– Что ж, Фрида, можно сказать, тебе повезло – на тебя свалилась новенькая тяжеленькая забота. Оставайся здесь, помоги доктору Воган и напиши отчет; потом, когда мы снова встретимся, сделаешь доклад. Это скорее всего произойдет в грузовике на обратном пути. – Он обернулся к Бидж. – Я знаю, что могу положиться на тебя: ты присмотришь, чтобы со студенткой ничего не случилось.

Он вышел прежде, чем Бидж успела возразить и напомнить ему, что для такой уверенности у него нет оснований.

Валерия и Коди вышли следом, осторожно обойдя растянувшегося на полу грим. Валерия хлопнула Фриду по плечу и сказала:

– Гляди в оба, подружка! – Коди только подмигнул ей, но Фрида неожиданно почувствовала себя увереннее и улыбнулась им обоим.

Мэтт задержался, прислонившись к двери и оценивающе оглядывая операционную, потом повернулся к Бидж и спросил:

– Кто оплачивает ваши труды?

– Я работаю бесплатно.

– А кто платит за медикаменты?

– Для этой цели существует небольшой фонд. От грузовика донесся свист Конфетки, и Мэтт быстро вышел.

Повернувшись, Бидж обнаружила, что Фрида сидит у стола, опустив голову, и что-то шепчет.

– С тобой все в порядке? Девушка быстро подняла голову.

– Что? Ох, простите. Да, конечно. – Однако она не могла скрыть зависти: – Интересно, чем будут заниматься остальные?

– Кружка говорил что-то о раненом олене. Фрида жалобно взглянула на Бидж.

– Но я с этим вполне бы справилась.

– Не сомневаюсь, что справилась бы, – терпеливо объяснила Бидж. – Просто Конфетка знал, что я могу нуждаться в помощи.

– Наверное, так и есть. – В голосе Фриды не было убежденности. Она неуверенно улыбнулась. – С чего мы начнем?

Бидж опустилась перед грим на колени.

– Осмотри его спереди, а я осмотрю сзади. – Она натянула перчатку и подняла поджатый хвост животного.

Фрида осторожно коснулась морды. Грим вяло лизнул ее руку, и девушка быстро заглянула ему в пасть.

– Нужно еще получше разглядеть, но слизистая у него красная как кирпич и отечная. Септический шок?

– Держу пари, что это так. И готова спорить на что угодно, – добавила Бидж мрачно, – что там еще и эндотоксемия от какого-то постороннего предмета в желудочно-кишечном тракте.

– Для этих животных существуют какие-нибудь анализы?

– Ничего толком не известно. – Бидж поставила зверю термометр и сказала: – Фиона нашла в литературе упоминания о ком-то, кого называли Жеводанским Зверем, или луп-гару. Я, правда, думала, что речь идет о волке-оборотне. Потом есть еще какое-то животное в Африке, называемое «мнгуа»… ох да, потом она раскопала еще упоминания о черных собаках в Англии.

– Черных собаках вроде тех, о ком поет «Лед Зеппелин»? – Фрида сомневалась, что им сейчас будет много прока от классического рока.

– Наверное. Они почти всегда появляются на дорогах, иногда разговаривают с людьми, потом исчезают.

– А что-нибудь полезное Фиона нашла?

– Ничегошеньки. И поскольку в половине случаев те животные, ссылки на которых она находила, разговаривали и иногда превращались в людей, я думаю, она нашла не то, что нужно. – Бидж машинально продолжала гладить животное. – Все, что умеют эти бедняги, – это лаять, охотиться и влипать в неприятности.

Бидж вынула термометр.

– 103, 4note 14Note14
  По Фаренгейту. То же, что примерно 56 градусов по Цельсию.


[Закрыть]. Такой температуры я еще никогда не видела. Может быть, это следствие боли и страха.

– Пульс 164. Это много?

– Можно предположить, что много. – Бидж чуть не покраснела: Конфетка всегда настаивал, что ветеринар должен не предполагать, а знать. Она ощупала, не надавливая, живот зверя. Тот заскулил, но не вырвался. Прикосновение явно было болезненным, хотя Бидж не нащупала ничего необычного.

Фрида коснулась передней части живота, и животное отшатнулось от нее.

– Оно защищает живот. – Руки Бидж скользнули дальше.

Грим неожиданно взвизгнул, щелкнул челюстями в воздухе перед лицом Фриды и отскочил от Бидж.

Фрида протянула руки, не касаясь зверя, но и не давая ему убежать.

– Что там?

– У него болезненность в районе желудка.

– Ты собираешься попробовать ощупать его еще раз? – тихо пробормотала Фрида.

– Не думаю, что так я что-нибудь смогу выяснить. – Бидж встала. – Пора дать ему обезболивающее и сделать снимок.

– Как бы хорошо ты ни знала этих животных, – сказала Фрида твердо, – прежде чем принимать какие-либо меры, нужно надеть ему намордник и дать наркоз.

На Бидж это произвело сильное впечатление: ей еще не приходилось видеть, чтобы Фрида вела себя так решительно.

– Как ты думаешь, что дать ему до общего наркоза? Фрида с сомнением посмотрела на лапы грим – они были совсем как у енота.

– Больше всего он похож на собаку. Что, если дать ему телазол из расчета на сто фунтов веса?

– По-моему, подойдет. Только, пожалуй, на сто двадцать фунтов: у него сплошные мускулы, ни капли жира. – Бидж показала на свои шкафы, полки и ящики: все они имели аккуратные карточки с перечнем содержимого.

Они обе осторожно обходили грим, доставая все необходимое. Животное смотрело на них несчастными глазами, все еще послушное, но заметно менее дружелюбное с тех пор, как они щупали его живот. Фрида озабоченно взглянула на него.

– Не стоит надеть намордник перед тем, как мы сделаем ему укол?

– Наверное, стоит, – вздохнула Бидж. – Просто они кажутся мне такими безобидными… Намордник вон там, в ящике.

Фрида нервно оглянулась.

– А есть у тебя держалка для бешеных животных?

– Не думаю, что от нее была бы польза, – покачала головой Бидж. Она успокаивающе погладила дрожащее животное. – Все кончилось бы просто тем, что он таскал бы нас за нее: эти ребята сильные. – Она выпрямилась. – Наденем на него намордник, сделаем укол и подождем. Только держись так, чтобы он не мог схватить тебя.

Фрида достала намордник, а Бидж приготовила шприц. Грим все время следил за ними.

Держа намордник за концы, девушки совместными усилиями надели его.

Грим сбросил намордник прежде, чем они успели застегнуть пряжку, и яростно кинулся на Бидж, пытаясь вцепиться ей в щеку; неожиданно дружелюбное глуповатое животное стало и не глупым, и не покладистым.