Текст книги "Зажги мое сердце"

Глава 41

Илья

Я смотрел на дорогу и думал о том, почему спорт всегда был так важен в моей жизни, а еще я думал о Коле, который сегодня старался показать себя на все сто. Хоккей всегда делал мне больно, требовал колоссальных усилий, он заставлял взбираться на вершину Эвереста, несмотря на преграды. Порой хоккей приносил мне душевные страдания, тяготы, мешающие засыпать по ночам, а потом утром звенел будильник, и вместе с рассветом я поднимался с кровати. Дальше начинались тренировки, снова боль в мышцах, переживания и желание доказать целому миру, что наша команда победит.

Хоккей забрал у меня полжизни, если не большую ее часть. И сегодня, когда я смотрел на Колю, на то, как его коньки скользили по льду, а худые пальцы сжимали уверенно клюшку, задавался вопросом: что такого в этом виде спорта? Почему мы, парни, так стремились нацепить на себя форму и стать чем-то большим, чем обычный прохожий на улице?

Когда Коля ударил по шайбе и промазал, у меня оборвалось дыхание. Его поражение я почему-то воспринимал как личное, а может, дело было вовсе не во мне. Мать этого мальчишки корячилась с раннего утра до позднего вечера в ледовом дворце, натирая до блеска полы, пока деловые дядьки сидели за своими столами и подсчитывали инвестиции. Да, игроки были именно инвестициями, это важный аспект хоккея. Эта женщина мечтала увидеть успехи сына, а тот в свою очередь готов был на все, лишь бы глаза матери засияли яркими искрами.

Это заметил не только я, но и тренер. Николай Васильевич преподавал не первый год, он вырастил меня, затем снова вернулся к мальчишкам, так решил клуб. Потенциала не хватало для юниоров. И вот сегодня, дунув в свисток, Васильевич подозвал к себе Колю. Удивительно, но он сказал этому ребенку ровно то же самое, что однажды говорил и мне:

“Жизнь так устроена, что наш мир разделен на два лагеря. Одни рождаются с золотой ложкой во рту, на них надевают дорогую одежду, им дают качественную еду. Они выделяются в толпе, даже в спорте. Не всегда, конечно, за успехи. Другим же приходится голодать, впахивать на десяти работах и вставать в пять утра, чтобы научиться чему-то большему. Однако на льду все равны. Здесь нет богатых или бедных. Удачливых или наоборот. Хоккей любит смелых, настойчивых и тех, кто не сдается, разбивая коленки до крови”.

Дальше я не стал слушать, улыбнулся и побрел на свое место. Так тренер говорил свое негласное “да”, давал тот самый шанс, о котором порой и не мечтаешь. Коля был действительно его достоин.

И пока я поднимался по ступенькам, склонив голову к полу, все думал о себе, и о том, как мое сердце билось чаще на льду. Меня тянуло туда магнитом, несмотря на обещание, данное самому себе в день смерти брата. Теперь оно почему-то казалось нерациональным. Появление Майи заставило поменять мои взгляды.

Я посмотрел на нее, на то, как она сжимала лямки рюкзака в своих тонких пальцах, сидя на пассажирском кресле. Казалось, Майя нервничала, с ней что-то было не так.

– Я хотела спросить, – заговорила вдруг Орлова.

– Спрашивай, конечно.

– Почему ты все-таки передумал?

– Ты о чем?

– Коля… почему ты поехал к нему? – мы остановились на светофоре, впереди нас стояла целая колонна белых машин с закрытыми окнами. Кондиционеры наше все, термометр показывал почти сорок градусов.

– Хоккей не любит бездельников. Этот мальчик понял, что нужно повторять одно и то же движение снова и снова, до тех пор, пока оно не перерастет в реакцию.

– В танцах многое тоже зависит от упорства, – сказала Майя. Её улыбка меня настораживала, она была слишком грустной, словно ее что-то волновало.

– Лед оценивает игрока по скорости, по тому, как ловко работают руки, и как они сонастроены с нашими зрачками, – продолжил я. – Некоторые ошибочно полагают, что хоккей – это сила удара. Идиоты.

– У тебя глаза блестят, словно в них зажглись звезды, – понизив голос, произнесла Майя. Загорелся зелёный, и колонна белых машин стала медленно двигаться.

– Мама говорила, в этом виноват хоккей. Хотя твои глаза мне нравятся больше.

– Ч-что? – мне кажется, она смутилась.

– Особенно, когда ты танцуешь.

И прежде, чем я дал по газам, губы Майи растянулись в улыбке, в этот раз настоящей и очень теплой. Она коснулась рукой шеи и отвела взгляд к окну, делая вид, что рассматривает городские здания.

Мы поехали, я крепче сжал руль, в колонках играла какая-то лирическая старая песня из девяностых. Но при этом было хорошо. И я поймал себя на мысли, что рядом с одним человеком даже разговоры напрягают, а рядом с Майей и молчать душевно. Не знаю, что было особенного в этой девушке, наверное, все. Или же… ее особенность видел только я? Моих губ тоже коснулась улыбка. Сегодня действительно произошло много хорошего, сегодня впервые за долгое время я не ощущал чувства вины, находясь рядом со льдом.

Когда мы подъезжали домой, Майя попросила остановиться рядом с супермаркетом. Она вышла, я же остался в машине. Полистал ленту в телефоне и вдруг заметил посты Ярской. Нас как-то познакомил Ваня, мой друг вообще знал многих в городе, в отличие от меня. Я же большую часть времени проводил на льду, слишком серьезно относился к спорту. Хотя ребята вечно твердили, что серьезнее парня еще поискать надо. Это всего лишь шайба и клюшка, они не требуют повышенного внимания.

Ярская была из богатой семьи, тридцатилетняя девушка, которая добилась невероятных успехов в танцах. Сотников говорил, что она неплохая, кажется, у них что-то было, что-то не очень важное и краткосрочное. Оля писала у себя в соцсетях про отбор талантов, про поездку в столицу и шанс стать звездой в американском колледже. А в следующем посте она выложила несколько видео, подписав их, как: “Вы должны это видеть”. На одном из этих видео была Майя, танцующая под дождем.

Под постом мелькали комментарии, почти две сотни. Парни расхваливали Майю, откидывали комплименты, но больше писали девушки, подчеркивая, что Орлова действительно талантлива. Сердце у меня сжалось, и я отключил экран телефона.

Она уедет… Девушка, которая мне чертовски нравится… Уедет. У нас никогда не было шанса на хэппи энд. Если бы не тот вечер, мы бы и не познакомились.

Майя вернулась в машину через десять минут с шуршащим пакетом, а уже дома я заглянул внутрь и увидел там супы быстрого приготовления и апельсиновый сок.

– Что это? – спросил я, недоумевая.

– У меня плохое настроение, а когда тебе грустно – принято есть вредную еду.

– Ты серьезно? – я устало вздохнул, на самом деле, у меня тоже испортилось настроение. Оставались считанные дни до оглашения результатов конкурса, и если судить по постам Ярской, Майя уже была среди финалистов. Она поедет в столицу, покорит сцену и выиграет билет в Америку. С одной стороны, я жутко гордился ей, понимал, как для нее важно заполучить этот шанс. Также же важно, как и для хоккеиста показать себя на матче, где присутствуют представители КХЛ или тренеры из более крутых команд. С другой же… что-то внутри меня противилось будущему. Однако я не мог позволить себе быть эгоистом, не в этот раз.

– Вполне! Знаешь, в моих любимых корейских дорамах герои постоянно едят рамен и пьют пиво.

– Лапшу быстрого приготовления? – я скосил на Майю взгляд полный удивления, мы стояли на кухне, выкладывали обилие странных продуктов: корейские пельмени, куча упаковок с лапшой, маринованные овощи.

– Да, и это очень вкусно. Ты что никогда не ел рамен?

– Нет, я не фанат лапши быстрого приготовления, – хмыкнул я. За окном стал подниматься ветер, на улицу медленно ложилась тень, а солнце уже не казалось таким ярким.

– Тогда мы это исправим. Сейчас я все приготовлю, а ты иди на улицу.

– Что тут готовить? Залить водой – это называется готовка?

Вместо ответа Майя вдруг подошла ко мне, привстала на носочки и чмокнула в щеку. Да так естественно у нее это получилось, словно мы вместе целую вечность. В этот момент она выглядела чертовски милой. И я подумал, будь на ее месте Инга, она бы никогда не стала есть вот такое, не говоря уже о том, чтобы самой настаивать. В этом было их безусловное отличие. Майя простая, открытая и солнечная. Таких, кажется, пора заносить в Красную книгу… И беречь от мужских глаз. Проклятье, я неосознанно ревновал ее к будущим поклонникам.

– Ладно, госпожа, как скажете. Пойду на улицу и буду ждать. Не сожги только кухню.

Глава 42

Мне нужно было как-то отвлечься от дурных мыслей, поэтому я выбрала вредную еду. Однако, даже когда закидывала в кипящую воду лапшу, не могла перестать думать о том черном байке. Я ведь уже один раз, если не ошибаюсь, натыкалась на него. Тогда шел дождь, а он стоял в этом районе, недалеко от дома Ильи. Нет, все это могло быть банальным совпадением, разве мало мотоциклов темного цвета ездят по городу? Вполне вероятно, я просто себя накрутила.

Когда лапша вместе со специями сварилась, я закинула туда пару готовых яиц и понесла кипящую кастрюлю на улицу. Илья сидел в беседке, широко расставив ноги, и разглядывал небо, которое приобретало темный оттенок. Ветер нагонял тучи, погода явно портилась.

– Ого! – воскликнул Рубцов, поднимаясь со стула. Он выхватил у меня кастрюльку, поставил ее на стол и стал разглядывать с таким интересом, будто впервые видел подобную подачу. А может, оно так и было. В дорамах принято есть именно с кастрюль и желательно прямо во время кипения, поэтому герои чаще всего использовали жаровни. Я мечтала, что когда у меня появится свой дом, обязательно куплю эту вещицу.

– Это вкусно, – сообщила я, а сама тем временем убежала на кухню за остальными продуктами.

Когда вернулась, Илья уже успел попробовать, но, заметив меня, он тут же отложил вилку и сделал вид, словно наблюдает, как ветер шелестит листву березы, растущей у него во дворе.

– С соленостями вкуснее, – сказала я, усаживаясь на свое место.

– Честно, я не думал, что такое может быть не просто вкусным, а чертовски вкусным.

– Значит, это твой первый раз? – пошутила я, накручивая на вилку длинную лапшу. Илья усмехнулся, и только после его улыбки я поняла, как двусмысленно прозвучала моя фраза. – В смысле я… не… – смущение брало вверх, у меня даже чуть вилка не выскользнула из пальцев, до того они стали влажными.

– С тобой много чего в первый, можешь считать себя первооткрывательницей.

– Наверное, все твои предыдущие подружки таяли, когда ты им откидывал подобную фразочку, – я подула на лапшу и закинула порцию в рот. Получилось и правда вкусно.

– У меня не так было много девушек, как ты думаешь, – он пожал плечами и тоже принялся уплетать наш ужин.

И я не знаю, что на меня нашло, просто вспыхнула в голове дурная мысль. Я отложила вилку на стол, посмотрела пристально на Рубцова. Может, сейчас было неподходящее время задавать вопросы, однако я ничего не могла с собой поделать.

– Почему ты решил со мной познакомиться?

Рука Ильи так и замерла в воздухе, пока часть порции лапши не скатилась с нее обратно в кастрюлю. Этот вопрос явно прозвучал достаточно неожиданно для него. Но в тот же миг он весь подобрался и снова принялся есть, словно не было этой секундной заминки.

– Я же говорил тебе, все дело в рекламной брошюрке и твоих танцах.

– Это какой-то секрет? – наседала я.

– Какие секреты, о чем ты?

– Потому что никто не поверит, что парень притащился вручить рекламный буклет в богом забытое место, – я взяла стакан с соком, сделав глоток. Мне вдруг показалось, что милая атмосфера между нами дала трещину. Вернее, эту трещину создала я сама, собственными руками.

– Черт, Орлова, – Рубцов отложил вилку, поднял голову и теперь смотрел на меня таким взглядом, от которого хотелось спрятаться. И вроде он не злился, но в глубине его глаз будто подул северный ветер. – Мне просто понравилось, как ты танцуешь.

– Знаешь, что самое важное в отношениях двух людей?

– Не делать друг другу мозг? – Илья натянуто улыбнулся, этой улыбкой он явно хотел сгладить возникшую бурю между нами.

– Типичная мужская фразочка, – я тихо выдохнула и отступила. Понимала, что давить нет смысла. Рубцов не тот человек, который откроется за пару минут. Ему нужно время, скорее всего, и для этого признания. Мне стоило быть терпеливее.

– Эй, ну что за хмурый вид, разве лапша не должна была поднять тебе настроение? – спросил он уже более мягким тоном. В ответ я кивнула и снова взяла вилку. Однако, несмотря на все старания Ильи, а он в несвойственной ему манере пытался говорить больше обычного, шутить, я не смогла расслабиться.

Меня не покидало странное ощущение… Предвестника чего-то плохого.

После ужина Илья предложил посмотреть фильм, но я отказалась. Сослалась на усталость и шмыгнула к себе в комнату. Вот только не смогла просидеть там больше двух часов. Сна не было ни в одном глазу, сериалы в телефоне казались скучными, читать книгу не хотелось, да и листать ленту в соцсетях порядком надело.

Я выглянула в окно, небо окрасил лиловый закат. Красиво. Идеальное время для свиданий. Однако не в моем случае… Сама все испортила.

Взяв вещи в шкафу, я решила принять ванну. Спустилась на первый этаж, в доме было довольно тихо, словно здесь вообще никто не живет. Я подошла к дверям, повернула ручку и замерла на пороге. Илья стоял возле душевой кабинки в одном полотенце. Капли воды стекали по его влажным волосам, затем вниз по груди и животу, вдоль идеальных кубиков пресса. Это было настолько… сексуально, словно я смотрела на парня из кино, который демонстрировал свое привлекательное тело.

Сердце у меня предательски сжалось, а щеки накрыл жар от смущения. Надо было срочно закрыть дверь, но я почему-то не могла. Даже взгляд отвести была не в состоянии.

Илья тоже не сводил с меня глаз. С минуту мы оба смотрели друг на друга, и, кажется, в ванной комнате стало еще жарче. Я уже не понимала, от чего запотело зеркало на стене: от влаги или же от двух людей и их чувств, парящих в воздухе. И только я хотела уйти, хотя… как хотела, скорее, заставляла себя, как Рубцов заговорил:

– Уходишь?

Я провела языком по нижней губе, ощущая нечто новое, необычное для себя. Мое тело словно пульсировало, под кожей вспыхивали яркие искры. Они оставляли ожоги, но безумно приятные ожоги, от которых перехватывало дыхание. Со мной никогда такого не происходило. Мне никогда не хотелось тонуть под взглядом парня, желать сделать шаг и дотронуться до его груди, а затем и впиться губами в его губы.

– А что? – хриплым голосом произнесла я. – Есть другие предложения?

Эта фраза совсем не вязалась со мной. В ней звучала легкость, кокетство и жажда к чему-то большему. И настроение вдруг поднялось, и мрачные мысли отошли на второй план, будто их и не было.

– Как насчет трех поцелуев? – он улыбнулся, а у меня в груди очередная вспышка оставила сладкий ожог.

– Только три?

– Всего лишь три.

Предложение звучало слишком соблазнительно, и я не смогла сдержать одобрительную улыбку. Это же поцелуй. Не больше, не меньше. Тем более, после того разговора между нами словно возникла стена, которую в идеале бы сломать. Поэтому я сделала шаг в ванную комнату, положив на стиралку сменные вещи. На самом деле мне очень хотелось поцеловать Илью. Он тоже шагнул мне навстречу, довольно стремительно, словно уже не мог терпеть расстояния между нами.

И вот его руки легки на мою талию, а взгляд, полный пламени, блуждал по моему лицу. Удивительно, но только от его пронзительного взгляда со мной творились столь восхитительные вещи. Понимал ли он сам, что зажигал звезды на моем черном небе?..

Томительное ожидание будоражило каждый орган. Я вдыхала запах лайма, которым пропиталась ванная комната. Илья поддался ко мне и осторожно, безумно нежно коснулся моих губ. Это было почти невесомо, будто и не наяву вовсе. Его влажные губы показались мне невероятно вкусными, дурманом, который затмевал разум. Всего лишь маленький короткий поцелуй смог остановить мое сердце, пустить туда лианы, которые окутали его со всех сторон.

Илья коснулся своим лбом моего, и теперь дело было за вторым поцелуем. Его язык ласкал мои губы, проникая в рот. Я ощущала, как бедра сжимаются от этих заигрываний. Дыхание прерывалось, но мне казалось, я бы смогла сейчас и без кислорода. Главное – наши поцелуи, в них было нечто большее, чем простое касание друг друга.

Я привстала на носочки и обвила руками вокруг шеи Ильи, это происходило уже интуитивно. Его ладони блуждали по моей талии, мои – по его плечам. Поцелуй становился горячее, ярче, от него рвались наружу стоны, которые я с трудом сдерживала. Илья резко развернул нас на сто восемьдесят градусов, и мы куда-то двинулись, не отрываясь друг от друга.

Его горячие пальцы проникли мне под майку. Мне нравилось, как они блуждают по коже, нравилось, как от шершавых подушечек остаются словно порезы, отпечатки, которые навсегда будут частью меня. Я перебирала влажные волосы Ильи, натягивала их и отпускала, это было больше интуитивно, чем осознанно. Так сходят с ума наркоманы, получив первый раз свою дозу. Они не могут остановиться, несмотря на просьбы мозга. Я тоже не могла. Не хотела.

Илья подхватил меня под бедра, кажется, мы дошли до лестницы. Я обвила ногами его вокруг талии, позабыв, что, в отличие от меня, Рубцов был в одном полотенце. Если, конечно, оно еще не свалилось где-то на полу. Мы стали подниматься наверх, прижимаясь крепче друг к другу. Наши тела пульсировали, наши губы обжигали.

А потом я ощутила под собой матрас от кровати. Илья отстранился вдруг от меня, его томный взгляд жаждал большего.

– Черт, – прошептал он. – От третьего поцелуя у меня снесет крышу.

– И ты все еще меня не целуешь, – сглотнув, ответила я.

* * *

Бонус к главе по просьбам желающих размещен у меня в группе в вк и на канале в телеге.)

Глава 43

Я просыпалась два раза. Первый – глубокой ночью, слегка приоткрыла глаза и увидела рядом Илью. Он обнимал меня, а я льнула к его груди, словно маленькая девочка. Второй раз был уже утром, и то потому, что раздался звук от входящего вызова. Я нащупала рукой мобильный, не помню, как он оказался на прикроватной тумбе. Возможно, его положил туда Илья. На экране высветился незнакомый номер. Обычно я не принимала вызов от таких контактов, но в этот раз ответила на автомате.

– Да, – сонным голосом протянула в трубку.

– Майя Орлова? – спросила на том конце девушка.

– Она самая. А вы…

– Меня зовут Лидия, я звоню по поручению Ольги Ярской. Мы хотели вам сообщить, что видео с вашими выступлениями набрали хорошие показатели. Плюс сама Ольга оценила по достоинству ваш талант, – незнакомка говорила немного сумбурно, но казалось, она делала это с улыбкой. Я подскочила с подушки, только сейчас осознав, что на мне была майка Рубцова. Сердце сразу же сжалось, внутри разлилась волна теплоты.

– Что, простите?

– Я говорю, что мы готовы принять вас в финальный тур и дарим поездку в Москву. Скорее всего, вас ждет учеба в Америке, вы, Майя, замечательно танцуете.

Однако я и слова не смогла разобрать из ее длинного монолога. Нет, я поняла, что судьба подарила мне невероятный шанс. Я смогу поехать в столицу, показать себя, начать все с чистого листа. Нужно было прыгать до потолка, но мне стало почему-то грустно.

– Вы не рады? – спросила Лидия.

– Я… я очень рада, – тут же ответила, пытаясь не выдать своего странного поникшего настроения.

– Скоро мы объявим результаты, и я или моя сменщица еще раз позвоним вам, чтобы сообщить детально всю информацию.

Разговор закончился на неожиданной ноте, хотя, может, на такой он и начался. Я встала с кровати, подняла свои вещи с пола, еще минутой ранее мои щеки полыхали алым румянцем от воспоминаний о прошлой ночи, однако теперь будто все потускнело. Солнце за окном не казалось таким ярким, я даже отодвинула шторы и остановила взгляд на молочном небе, в надежде там разглядеть что… Сама не знаю. Мне просто было грустно, и я примерно понимала причину появления этой эмоции.

Натянув шорты и бюстгальтер, я спустилась на первый этаж, планируя сходить в душ. На столе стоял завтрак, Илья постарался: воздушный омлет, несколько тостов и кружка с чайным пакетиком. Даже моя мама настолько не заботилась обо мне, как этот парень. Нет, не этот! Мой парень. Мой самый лучший на свете парень.

Вот только… приятные мысли не смогли задержаться в моей голове надолго.

Я привела себя в порядок и позавтракала, написала сообщение Рубцову, что поеду в ДК, сегодня в расписании опять стояла тренировка в первой половине дня. Он ничего не ответил, видимо, был занят бегом. Каждое утро Илья уходил заниматься спортом. Сперва я думала, он просто хочет поддерживать тело в форме, но позже поняла, что Рубцов таким образом пытался остудить сердце. В нем до сих пор жило чувство вины за смерть брата.

До дома культуры я доехала быстро, в городе не было особых пробок. И там меня ждал неожиданный сюрприз. Хотя встреча с Ирой вряд ли была приятным сюрпризом. Бывшая подруга стояла у ворот, облокотившись спиной о железное основание. На ней были кеды и легкий шифоновый сарафанчик. Волосы собраны в высокий хвост, эта прическа подчеркивала область шеи и ключиц. Наумова выглядела, как и всегда, красивой, идеальный ракурс для фотосессии.

Заприметив меня, она тут же махнула рукой, правда в этот раз без дружелюбной улыбки. Я коротко вздохнула, предчувствуя градус разговора. Вряд ли он пройдет позитивно и оставит после себя приятное послевкусие.

– Привет, – я поздоровалась первой, сжав на плече лямку от рюкзака. Теплый ветерок проникал под мою майку цвета апельсина, он приятно охлаждал кожу.

– Привет, Майя.

– У меня не очень много времени, – честно сказала я. – Поэтому давай без прелюдии.

– Как мило, – Ира закатила глаза, тихо цокнув языком. – Теперь для разговоров нужно записываться в твой ежедневник?

– А разве нам есть о чем говорить?

– Представь себе, – ее голос звучал до ужаса уверенно, словно Наумова планировала выиграть воображаемую битву, в которую мы, не иначе, играли. Забить шайбу в мои ворота, так бы отшутился Рубцов.

– Если ты планируешь в очередной раз упрекнуть меня в чем-то…

– Не планирую, – резко оборвала Ирка. – Просто хочу открыть глаза тебе, в честь нашей многолетней дружбы.

– Ир, о чем ты? – я прищурилась, вглядываясь в лицо подруги. Бронзовая кожа, казалось, переливалась от лучей солнца, которые падали на нее. Но не это зацепило мое внимание, а взгляд бывшей подруги. Так смотрят, когда знают нечто важное и это важное может запросто разрушить жизнь. Я моментально насторожилась, в сердце закралась тревога.

Что-то не так…

– Как вы познакомились с Ильей? – спросила она довольно требующим тоном.

– Какая разница? – немного грубо ответила я. Сделала шаг вправо, мне захотелось прервать этот разговор, однако Ирка перегородила дорогу. Она скрестила руки на груди и со свистом выдохнула.

– Большая, Майя! Большая! Он не просто так с тобой познакомился.

В груди словно что-то прострелило от ее слов. Я ведь тоже задавалась этим вопросом, тысяча бесконечных “почему”, на которые Илья предпочитал не отвечать. Неужели Наумова что-то узнала? Но от кого?..

– В смысле? – я постаралась сохранить маску равнодушия на лице.

– А ты не заметила, как удачно начала складываться твоя жизнь после знакомства с ним?

– О чем…

– Например, Ярская, конкурс талантов, – наседала Ирка. От каждой произнесенной фразы из ее уст мне становилось тяжелее дышать. Пульс учащался, а с ним и круговорот мыслей в голове. Может Наумова и хотела насолить, но если задуматься… Как только Илья вихрем ворвался в мою серую жизнь, все изменилось: флэшмобы на улице, запись роликов для конкурса и вот сегодняшний звонок. Я прошла в финал, впереди меня ждала поездка в Москву.

– Послушай, – Ира положила мне руки на плечи и посмотрела с неким участием, словно мы продолжали быть лучшими подругами. Ее губ коснулась легкая улыбка, а глаза наполнились не иначе благородными мотивами. – Все это происходит с подачки Рубцова.

– Прекра… – я скинула с себя руки Наумовой, но она не дала мне сказать.

– Ты помогла ему, в ответ он нашел способ, как помочь тебе.

– Я? Помогла ему? Ты бредишь, Ир?

– Парень в парке зимой, помнишь?

И тут я замолчала. Потому что прекрасно помнила и парк, и парня, и его рану, а после отца, который нагло украл мои деньги. Я помнила все настолько отчетливо, словно это произошло вчера. Где-то корила себя, где-то ругала того парня, хотя больше всего ненавидела папу. Пожалуй, он был единственным человеком, который все испортил: мое настоящее и будущее.

Я сделала глубокий вдох, мне нужно было время на осмысление.

– Майя, он хотел дать тебе денег, но его друг пробил инфу, и они решили пойти другим путем. Поэтому Рубцов с тобой… – она замолчала, словно произносить дальнейшую фразу было ей тяжело, словно она могла разрушить мир из розовых стен.

– Со мной что? – я посмотрела на бывшую подругу исподлобья, поджав губы.

– Ну…

– Договаривай, – прикрикнула я. В груди бушевала злость.

– Ты итак все прекрасно поняла, Майя.

– Единственное, что я поняла, так это насколько недостойна быть с кем-то вроде Ильи. Я же не ты, верно? Таким как я не положено встречаться с крутыми ребятами, да, Ир?

– Почему ты вечно все переворачиваешь? – теперь уже и Наумова повысила голос. – Я просто хотела рассказать тебе правду. Я сделала это от чистого сердца!

– Или для чистой выгоды, – хмыкнула я. А затем все же обошла Ирку, специально задев ее плечом. Она отшатнулась, но ничего не сказала, лишь понуро склонила голову. Кажется, на этом наш разговор был окончен.