Текст книги "Зажги мое сердце"

Глава 44

Я так и не поняла, как провела репетицию с девочками. Скорее всего, это произошло на автомате: разминка под ритмичную музыку, затем растяжка и танец. Я пыталась уследить за каждой из своих учениц, за их движениями, выловить ошибки. Однако даже музыка не могла вернуть меня в нормальное русло. Мысли крутились вокруг слов Ирки. Кто-то бы сказал: «Иди к Илье и спроси у него в лоб». И, скорее всего, был бы прав. В отношениях нет ничего важнее искренности, надуманность их разрушает. Вот только пока я не могла пойти к нему. Сердце слишком лихорадило от полученной информации.

Когда закончилась репетиция, ко мне подошли Яна с Людой. Они нерешительно потоптались на пороге тренерской, затем переглянулись и, наконец, заговорили:

– Майя Геннадьевна, – начала Люда. – С вами все нормально?

Я аж опешила от их столь прямого вопроса. Потом правда улыбнулась, дети ведь не виноваты, что у их тренера небольшой ураган в душе.

– Да, все хорошо. А у вас, девочки?

– На самом деле, – Яна вздохнула, взглянув на подругу. Казалось, ее что-то гложило. – Мы переживаем из-за осеннего конкурса.

– Что? Но… почему?

– Мы видели, какие там участники, – быстро ответила Люда. – Там такие девчонки, мы и близко к ним не стоим.

– Неважно, какие они, важно – какие вы, – я встала со стула и подошла к своим ученицам, взяла их за руки. Посмотрела в детские глаза и меня вдруг озарило: если я уеду, кто же останется с ними? Кто поведет их на конкурс, кто будет поддерживать, внушать веру в себя? Это же прямая обязанность настоящего тренера. Имела ли я право их бросить после того, как сама же повела по дороге танцев?

Мне сделалось не по себе.

– Спасибо, – прошептала Яна, – что верите в нас. Майя Геннадьевна – вы лучший тренер на свете! – присвистнула девчонка. Ее худенькие плечи дрогнули, а сама она улыбнулась. Улыбка бывает разной, кто-то дарит ее, когда хочет загладить вину, кто-то скрывает так свои переживания. А кто-то, как Яна, искренне благодарит. Сцена всегда пробуждала во мне настоящий ураган эмоций. Однако восхищения, аплодисменты, грамоты, похвала – все это не трогало настолько, как улыбка подростка.

– Мы пойдем, спасибо вам, – добавила Люда, и они с Яной выскочили из тренерской.

Я облокотилась о стену и закрыла глаза. Прекрасная жизнь, созданная Ильей, медленно рушилась, крупица за крупицей. Я будто оказалась в темном коридоре и потеряла указатель к выходу. Почему он ничего мне не рассказал? Зачем вообще устроил этот спектакль? А его чувства? А наша близость? Все это… Я поджала губы. Мне не хотелось даже думать, что возникшая связь между нами была иллюзией. Воздух в маленьком помещении отчего-то сделался удушающим, по коже пробежала волна холодка.

Я больше не могла находиться здесь, надо было немного успокоиться, привести мысли в порядок и поговорить с Ильей. Да, разговор вряд ли получится легким, однако без него я не смогу двигаться дальше.

Взяв рюкзак с вещами, переодеваться не хотелось, я закрыла тренерскую и довольно быстро вышла во двор. Вытащила телефон из кармана, планируя вызвать такси, а там сообщение от Рубцова.

“Какие планы на сегодня, мисс Бунтарка? Как насчет прогулки? Во сколько ты заканчиваешь?”

Я остановилась, несколько раз перечитав фразы, которые вызывали у меня и тепло, и переживания. Однако не успела ответить, потому что услышала мужской голос.

– Майя, – это был Стас. Он стоял напротив меня, лучи солнца касались его пшеничных волос и алых губ, растянутых в дружелюбной улыбке. Высокий, как ива, с глазами, которые словно заволокла дымка. Теперь они не казались такими глубоко-зелеными, скорее были ближе к сероватому оттенку. Да и одет парень был не сказать, что по погоде: плотные черные джинсы, в тон к ним кеды, разве что белая майка с коротким рукавом выдавала летний сезон.

– Привет, ты за Аней? – я убрала телефон в карман, решив, ответить чуть позже, как попрощаюсь со Стасом.

– Нет, – запросто сказал он. – Вернее, да. Должен был забрать ее, но Аня сказала, что пойдет гулять с подругой. Отшила меня по полной программе.

– Оу, мне жаль.

– Да ничего, дети, – пожал он плечами. – Что с них взять?

– Ну да, – я облизнула нижнюю губу, перенося тяжесть тела на другую ногу.

– Может… – он помялся, словно до сих пор не мог подобрать правильных слов для продолжения своей реплики. – Прогуляемся?

– Извини, – я покачала головой. Гулять с ним совсем не хотелось, да и не в таких мы были отношениях. Хотя я уже и не понимала, с кем у меня вообще была какая-то связь. Словно кто-то сверху снял купол с этого мира и позволил увидеть реальность: серую, без радуги и звезд.

– Планы?

– Типа того. Я пойду. Увидимся.

Я обошла его и двинулась к воротам дома культуры. Вытащила опять телефон, откладывать разговор не имело смысла.

– Майя, – раздался позади голос Стаса. Перед тем как оглянуться, я увидела за высокими кустами тень. Сердце вмиг сжалось, в последнее время у меня не иначе развивалась какая-то паранойя. Зашелестела листва. Лучезарное небо заволокло хмурыми тучами.

– Майя, – снова позвал Стас. Он дернул меня за локоть, из-за чего с плеча скатился рюкзак, а потом и вовсе с грохотом свалился на асфальт.

– Что ты… – прошептала пересохшими губами я. Парень продолжал улыбаться, вот только его улыбка изменилась. Она стала напоминать хищную и с каждой секундой наполнялась ядовитыми нотками. Ярче. Жестче. Острее. Все в человеке напротив неожиданно показалось мне острым, потеряв былую теплоту. Он словно снял с себя маску, позволил разглядеть настоящее лицо.

– Нам стоит прогуляться, говорю же тебе, – утвердительно заявил Стас. Пальцы его крепко сжимали мой локоть, будто когти смертельно впились в кожу. Я дернулась, пытаясь как-то оттолкнуть парня, однако ничего не получилось.

– Отпусти! – строго произнесла я. Волнение, подобно прожигающей лаве, разлилось по телу. Сердце в груди учащенно забилось, к горлу подкатывал скользкий ком страха.

– Не сегодня, – сказал Стас. И прежде чем я успела сообразить, что происходит, небо закрутилось по спирали. Что-то острое, скорее всего игла, пронзило мою шею.

– Ты… – глотая ртом воздух, прошептала я. Веки наливались свинцовой тяжестью, меня не иначе как покидали силы.

– Я, – с улыбкой отозвался Стас.

Тихо вскрикнув что-то неразборчивое, я навзничь упала на асфальт, а может и не на асфальт, может этот псих поймал меня. Мир вокруг потемнел, словно из меня выбили последний вздох.

Глава 45

Я с трудом разомкнула веки, шея ныла, голова казалась какой-то свинцовой, в ушах – непонятный шум. Мне потребовалось добрых несколько минут, чтобы прийти в себя и немного оглядеться. Небольшое серое помещение с одним окном, из которого лился свет. Много коробок. Какие-то ржавые трубы. В центре – ободранное старое красное кресло времен моей бабушки. Подушка от него валялась у ножек, на нее медленно оседала кружившая в округе пыль.

Послышался шорох, словно кто-то наступил на газету. Я вздрогнула и вжалась… кажется, за моей спиной находилась спинка деревянного стула. Да и руки мои были несвободны, их сдерживала веревка, которая давила на запястья. Пахло сыростью.

Я пыталась отогнать от себя страх, но создавалось ощущение, будто кто-то выложил дорожку из острых лезвий, на которые я случайно ступила. Мои вены натянулись, кровь становилась ледяной. Облизнув засохшие губы, я сделала глубокий вдох, впуская в грудную клетку кислород. Где-то читала, что такие вдохи помогают успокоиться. Главное сосредоточиться, но вместо правильных мыслей у меня крутилась только одна:

Где я, черт возьми? Куда делся Стас? Что происходит?

И стоило мне только подумать об этом парне, как дверь с большой трещиной до самого пола со скрипом отворилась. На пороге возник Стас. Он держал в одной руке черный шлем, другую прятал в кармане джинсов и смотрел на меня немигающим взглядом. Его глаза превратились в черную дыру, куда боятся залететь космические корабли.

– Очнулась? – спросил Стас, подходя ближе. Звук его бутцов разносился эхом по прогнившему помещению. Каждый раз я вздрагивала, будто ко мне приближался не парень, а сама смерть.

– Что происходит? – прошептала я. Мой голос звучал хрипло.

– Ничего особенного. Считай, мы пришли на свидание. Как тебе место? – он улыбнулся, но его улыбка больше не виделась мне оттенками летнего солнца. Ангелы так не улыбаются, это была маска монстра, которую я ошибочно приняла за нечто хорошее. Мне хотелось закричать. Чувство безысходности и страха все ближе подбиралось к сердцу. Я так и слышала отсчет датчика детонатора бомбы, которая вот-вот сработает.

– Отстойное место.

– Ну… – он огляделся, а затем вдруг сел передо мной на корточки. Шлем положил на пол, а свои холодные ладони зачем-то мне на колени. Я стала дергаться, но Стас лишь крепче сжал мои коленные чашечки, намекая, чтобы не брыкалась.

– Убери! – закричала я. – Не смей меня трогать!

– С какой стати?

– Потому что! – прорычала я, еще раз дернувшись. – Убери свои руки!

– А с ним ты тоже такая колючая или великому хоккеисту Рубцову все можно? – эту фразу он выплюнул с желчью, словно прожевал противный кусок сена. Я окончательно перестала понимать происходящее. В первую нашу встречу, да и после, Стас вел себя вполне адекватно. Сейчас же он походил на безумного маньяка, у которого кончилось терпение.

Я сглотнула, новая волна страха подкралась к сердцу. У него менялись оттенки, и если раньше страх был сероватым, то теперь он почернел. Мне было безумно страшно, а главное – пришло осознание, что вряд ли кто-то придет на помощь. Как вообще ищут пропавших людей? А ищут ли их…

– Зачем… – я постаралась успокоиться и выяснить немного информации. Если никто не поможет, помогай себе сам. Важное правило, которое я усвоила за свою короткую жизнь. – Зачем ты меня притащил сюда? Что ты мне вколол? Может, объяснишь?

Стас улыбнулся и поднялся на ноги. Я облегченно выдохнула, находиться рядом с ним было сложно. Будто просвет на спасение угасал с каждой пройденной минутой.

– Я влюбился в тебя, ты стала моим наваждением.

– Ч-что?

– Однажды ты спасла мальчишку, которого во дворах хотели отбуцкать придурки со школы. С того дня все изменилось, – Стас расхаживал из угла в угол, он говорил это с нескрываемым удовольствием. А я в свою очередь пыталась вспомнить, кого умудрилась спасти на свою голову. И в самом деле, припомнила похожий случай. Правда лица мальчика я не видела или же забыла. Неужели это был… Стас?!

– Я так хотел познакомиться с тобой, даже приходил к тебе в школу. Я выяснил о тебе все, понимаешь? Никто не знает тебя лучше, чем я, – и снова эта улыбка, от которой стыла кровь.

– Ты… – сердце словно упало куда-то в желудок. Мне было тяжело дышать, но я продолжала через силу делать вдохи. Пускай короткие, пускай сумбурные, но они не давали окончательно улететь в бездну паники. Мой взгляд бегло скользил по комнате, здесь не было ровным счетом ничего, что могло бы помочь. Даже дурацкого осколка от бутылки. Сплошной мусор.

– Майя, не бойся, – произнес Стас. И я стала бояться еще больше. За спиной впилась ногтями в кожу рук, а внутри сдерживала рвущиеся наружу рыдания. Мне нужно было казаться сильной, но я всего лишь человек: слабый, простой, со своими страхами и предрассудками. Бояться – это нормально. Вот только не когда перед тобой псих, с черт знает какими намерениями.

– Ты сталкерил… меня? – на выдохе спросила я.

– Ну… – Стас склонил голову на бок, его губы вновь растянулись, озаряя непонятной радостью.

– Зачем ты все это делаешь?

– Только давай без этого, не выставляй меня монстром. Я хочу быть счастливым, разве о многом прошу? – он будто, в самом деле, не понимал.

– Я не имею отношения к твоему счастью. Ты просто держишься за прошлое, за своих монстров, живущих под кроватью, – сорвалось с моих уст. Пожалуй, стоило быть вежливой, прокручивать слова прежде, чем озвучивать их вслух. Но я была на пределе, словно оказалась на вершине самой высокой горы, и кто-то активно толкал меня в спину. Казалось, я вот-вот потеряю равновесие и полечу камнем вниз.

Стас неожиданно сорвался с места и стремительно подошел ко мне, будто голодный коршун. В глазах его вспыхнули искры пламени, жаждущие крови. Он схватил меня за подбородок и сжал его, подняв мое лицо чуть выше.

– Да что ты можешь знать о моих монстрах? Тебя хоть раз окунули головой в вонючий толчок? – прорычал он почти мне в губы.

– Нет.

– Тогда замолчи, мне нравится наблюдать за тобой в тишине, – его пальцы соскользнули вниз, прошлись вдоль моей шеи. Это мгновение тянулось безумно долго, словно кто-то сверху поставил время на паузу. Противно. Невыносимо. Страшно. Однако, к моему счастью, Стас не опустился ниже, он отвернулся и отошел от меня.

Наверное, я должна была замолчать, стать покорнее, искать план спасения или, на крайний случай, быть готова выполнить любое требование этого парня. Но это только в голове все просто. Быть героем в собственных мыслях и наяву – разные вещи. Особенно, когда дрожат колени и сердце норовит пробить грудную клетку.

– А мне не нравится! – закричала я, ощущая градус нарастающей паники. – Ни то, как ты смотришь на меня, ни то, о чем думаешь при этом. Я не твой ангел. Я вообще в них не верю. Ты отвратителен.

– Заткнись! – Стас оглянулся и теперь тоже повысил голос. Казалось, он не верил в происходящее, хоть и из нас двоих жертвой была я. Парень часто протирал ладони о джинсы и кривил губами, вернее, они у него искривились в гримасе ужаса. Теперь он действительно походил на маньяка из хорроров. – Закрой свой рот! Пока я окончательно в тебе не разочаровался.

Стас внезапно двинулся к дверям, он явно не планировал продолжать разговор. Еще секунда другая и человек, который при первой встрече казался мне солнцем, скрылся в стенах старого заброшенного здания. Я осталась одна.

– Ты такой трус, – прошептала себе под нос. С глаз скатились слезы. Горькие, обжигающие. Они ранили не хуже ножа, заставляли верить в безысходность.

Ну кто меня будет здесь искать? Да и где – здесь? Я даже близко не имела представления о своем территориальном расположении. Повернув голову, я уставилась на окно, которое и окном-то назвать было сложно: рама с осколками от стекол. Не иначе в этом месте могли побывать и наркоманы, и бомжи. Проклятье… Я тихо всхлипнула.

И прежде, чем моя надежда окончательно рухнула, в окне показалась человеческая тень.

Глава 46

Человек в черном

Стас остановился в коридоре. Под ногами валялись старые газеты, какие-то из них были кофейно-серого цвета, какие-то отливали желтизной, а некоторые были с красноватым оттенком, словно хранили на себе остатки крови. Он сделал несколько глубоких вдохов, позволяя грудной клетке насытиться кислородом.

Слова Майи разозлили его, ударили, подобно хлесткой пощечине. А ведь она была такой приветливой с ним… Была… Какое короткое и ядовитое слово.

Стас не сразу решился на знакомство с Майей, он долго вынашивал этот план, готовился, пускай не физически, но моральная подготовка тоже была необходима. Ведь встретиться лицом к лицу с объектом своего восхищения – непросто. Он тогда жутко нервничал, хотя, судя по всему, Ангел не заметила этого. Она в очередной раз его не узнала.

Чтобы стать реальной частичкой жизни Майи, Стас втерся в доверие к дальней тетке, которая жила на окраине города в старой хрущевке. Ему пришлось ездить с матерью к ним в гости по выходным, пить отвратительный горький кофе и есть безвкусные булочки. Стас ненавидел эту тетку, их дом и вечный запах туалетного наполнителя, повисший в воздухе. У тетки было пять котов, которых она обожала, улюлюкала и наглаживала. Она покупала им дорогие корма на последние деньги, вызывала на дом платного врача для уколов и шила одежду. «Господи, зачем котам одежда?» – не понимал Стас. Да и животных, откровенно говоря, он не особо любил. Но приходилось терпеть.

В итоге, когда в один из дней разговор зашел за дочку Аню, которую недавно отдали в танцевальный кружок, Стас предложил помощь. Он старался быть максимально обходительным, проявлять участие и улыбаться. Тетка любила улыбчивых людей, Стас же их ненавидел.

С дочкой ее они, к счастью, быстро нашли общий язык, она много болтала, смеялась и в целом совсем не напрягала Стаса. Наоборот, даже как-то разнообразила его серую жизнь. Ему нравилась Аня, пожалуй, впервые он испытывал к кому-то столь искреннюю, исходящую от сердца симпатию… К кому-то, кроме Ангела. А еще ему было жаль Аню. Она росла в доме, где котам уделяли куда больше внимания, нежели людям. Ни собственной комнаты, ни шкафа с красивыми платьями, ни косметики. И хотя Аня никогда не жаловалась на мать, было видно, как порой она смотрела на родительницу с нескрываемой грустью и ревностью.

Девочка сразу заметила симпатию Стаса к Майе, его горящие глаза. Она стала строить планы на их совместные прогулки, искать идеи для самодельных подарков, вот только проклятый бывший хоккеист окончательно испортил все.

В какой-то момент Стас безумно разозлился. Его разум сходил с ума от происходящего, голос в голове шептал гадости, требовал отмщения. Это для него одного Майя должна была танцевать, на него одного смотреть. Она же спасла его. Она была первой и единственной, кто протянул ему руку. И она же повернулась спиной.

Нет, так и будет! Он заставит ее полюбить себя, заставит забыть Илью. И если придется, они проведут в заточение недели, месяцы. Им просто необходимо узнать друг друга ближе, познакомиться. Тогда все обязательно наладиться.

Стас убедил себя простить предательство Майи, дать ей второй шанс. Ведь каждому человеку нужен второй шанс, невозможно идти по тропе, хоть раз не споткнувшись.

Он сам себе улыбнулся, довольный похищением. Затем посмотрел в окно, там солнце медленно садилось за горизонт. Небо окрасилось лиловыми всполохами. Стас никогда не любил закат, да и рассвет, звезды, радугу. И он вдруг задумался: что же он вообще любил? Было ли в его жизнь хоть что-то, кроме Ангела, доставляющее удовольствие?

И быстро нашел простой ответ.

Пожалуй, нет…

Глава 47

Я покачала головой, сперва подумала, что тень – плод моего воображения или же рядом просто пробегало уличное животное. Однако когда размер тени стал больше, я поняла, что она принадлежала человеку. И либо кто-то хотел мне помочь, либо являлся невольным свидетелем похищения. Да уж, американский блокбастер какой-то. Ни за что бы не поверила, что меня однажды притащат в богом забытое место, свяжут и будут держать неизвестно для чего.

С губ слетел тяжелый вздох, я потерла руками друг об дружку за спиной, пытаясь выяснить, насколько туго завязана веревка. А она сидела как влитая, словно срослась с кожей. И это был еще один повод завыть в голос. Однако, даже если бы я закричала, позвала на помощь, ситуация не изменилась бы. Нужно быть полным идиотом, чтобы организовать похищение в людное место.

С глаз скатилась предательская слеза: она бесконтрольно вырвалась наружу, подобно истошному немому воплю. Мне хотелось разреветься, чувство беспомощности окутывало тяжелыми цепями не только мои руки, но и все тело. И вдруг… Совершенно неожиданно я услышала тихий женский шепот. А потом в окне появился хозяин, вернее хозяйка тени. Это была… Ира.

– Ты в порядке? – она дотронулась до рамы и тут же скривилась, с ее двух пальцев потекла кровь. Несколько капель полетели на землю, но Ирка не подала виду, что ей больно. Она перевела на меня взгляд и выдала подобие улыбки.

– Что…

– Все будет хорошо, слышишь?! – заявила воодушевленно бывшая подруга. Наплевав на платье, Наумова закинула ногу на раму, ухватилась тонкими пальцами за основание стекла. Опасно было лезть сюда, но Ира зачем-то лезла, хотя я отчетливо видела в ее глазах страх.

– Прекрати, – прошептала я.

– Все путем, я справлюсь!

– Если Стас вернется, – спохватилась я, опасаясь за безопасность Наумовой. И пускай мы с ней уже не были близки как раньше, мне не хотелось, чтобы она из-за меня пострадала.

– Я вызвала копов, – сказала Ира, спрыгнув на пол. В воздухе вмиг поднялась пыль, ее маленькие частички медленно оседали на прогнивший старый пол и на красивое платье Наумовой. Не иначе, дорогое.

– Тогда уходи! – прошипела я. Ирка замерла на месте, словно статуя. Я не впервые рассматривала ее, не впервые отмечала, какие у бывшей подруги правильные черты лица и чувственные, слегка припухшие губы. Но сейчас, когда мы не виделись полгода, все в ней мне виделось каким-то другим: чуждым, далеким. Словно мы только что познакомились.

– Мы, может быть, скоро умрем, а ты злишься? – она сложила руки на груди, но с места не сдвинулась, так и продолжала сверлить меня недовольным взглядом. В этом была вся Ира, даже в опасной ситуации она пыталась сохранить напускную маску спокойствия, быть сильной. Мне не хватало ее выдержки. Сейчас уж точно.

– Не стоит шутить на тему смерти!

– Так ты все же злишься? – спросила она.

– Да, черт возьми, я злюсь.

– Но почему?

– Потому что мне больно, – я опустила голову, проклятая фраза сорвалась неосознанно, однако уже поздно сдавать назад. Чувства перемешались, они рвались наружу, не было смысла их скрывать. Да, мы находились в не самом удачном положении, в любую минуту на пороге мог появиться Стас, но… Я каждой клеточкой хотела рассказать, что у меня на душе.

– Майя…

– Потому что я нуждалась в тебе эти полгода, потому что мой отец мудак, потому что какой-то влюбленный в меня псих решил устроить похищение. Но больше всего я злюсь, что ты здесь – со мной!

Ирка вздохнула, а потом вдруг подошла ко мне и стала развязывать мои руки. У нее откуда-то взялся осколок, которым Наумова разрезала кусок веревки. А когда я, наконец, освободилась, глянула через плечо на бывшую подругу. Она тихо прошептала:

– Тебе настолько отвратительна мысль, что мы можем умереть вместе?

– Что? Нет! Господи, – со свистом выдохнула я. – Прекращай твердить о смерти, ситуация и без того отврат.

– Тогда в чем дело, Орлова? – она села напротив меня, а я растерялась.

Почему-то вспомнила случай из детства, когда мы сорвали с клумбы, расположенной у подъезда, тюльпан, и соседка выскочила за нами на улицу. Она громко кричала, размахивала веником, а мы с Иркой бежали со всех ног через дворы. Нам тогда было очень страшно. В какой-то момент я споткнулась и упала на асфальт, разодрав себе кожицу на коленке. Хозяйка тюльпана почти настигла нас, тогда я сказала Ире уходить без меня, не было смысла страдать вместе. Уж лучше кто-то один получит наказание, чем вздыхать вдвоем. Но Наумова не просто отказалась, она обняла меня, когда тетка ударила нас веником. Всего два или три удара по спине, которые получила за нас обоих Ира.

Позже я забыла об этом случае, всякое ведь с детьми бывает. Однако сейчас, когда бывшая подруга сидела передо мной на корточках, я не могла перестать думать о том, как мы в детстве защищали друг друга.

Что же с нами стало? Почему дружба превратилась в пыль?

– Потому что если с тобой что-то случится, и я не смогу тебе помочь…

– В этом вся ты, – она улыбнулась так искренне, что у меня в сердце, казалось, распустился цветок.

– Уходи, пока не поздно.

– А помнишь в детстве, еще в началке, все решили, что это я сдала наших математичке?

– Ты про списывание ответов? – я выгнула бровь, вглядываясь в глаза Иры. Послышался скрип, и меня моментально накрыло волной паники. Пора было заканчивать эти разговоры и уходить, тем более мои руки наконец-то свободны.

– Угу.

– Слушай, сейчас не время предаваться ностальгии, – я подскочила со стула и схватила Ирку за локоть, подняв ее на ноги. – Нужно бежать.

– Ты – единственная, кто встал на мою сторону и поверил мне, – сказала вдруг Наумова. Я снова глянула на дверь, звук от скрипа становился все отчетливее. Точно так же, как колокол оповещал о начале вторжения врага, так и этот скрип говорил – пора уносить ноги.

– Ты здесь, чтобы загладить должок за случай в четвёртом классе? Слушай, давай же! Пора уходить! – взмолилась я и подбежала к оконной раме. Положила руки на нее, один осколок впился в кожу, заставив меня едва слышно пискнуть от боли. Маленькие капли крови упали на старый деревянный пол.

– Погоди, – сказала Ирка. Она схватилась за край своего летнего платья и стала пытаться оторвать кусок ткани. Однако был ли в этом смысл? В коридоре гулял психопат с черт знает какими намерениями, я отчетливо слышала звук его шагов… Он разносился громкой пулей у меня в голове, которая вот-вот должна была пронзить легкие. Так какая разница, порежем мы руки или нет? Это явно меньшее из двух зол.

– Плевать, – прошипела я. Взяла Иру за локоть и дернула в сторону окна, а сама встала позади, за ее спиной. – Лезь! Я следом.

– Нет, ты первая! – воспротивилась она.

– Да какая разница, кто первый? Просто лезь! – откровенно злилась я. И вновь глянула через плечо. Скрип стал звучать тише, и это откровенно напрягало, словно Стас притаился за той стеной, словно он наблюдает за нами и ждет момента, когда мы оплошаем.

– Я итак перед тобой виновата…

– Ира! – мне хотелось завыть в голос. Ноги дрожали, тело превратилось в трясущееся желе. Чувство самосохранения твердило, что наша медлительность выйдет боком.

– Скоро приедут копы, поэтому ты должна спа…

Однако договорить она не успела. Щелчок от ручки, скрип открывающейся двери и вот на пороге уже вырос Стас. В одной руки он держал бокал с вином, в другой – раскладной нож.