Текст книги "Зажги мое сердце"

Глава 53

Илья

Я молча смотрел, как уходила Майя. Как она медленно растворялась в серых красках вечернего летнего дня. И вот уже окончательно её силуэт было не различить среди больших дождевых капель, которые обрушивались на землю. В воздухе повисла пыль, с озера взлетели несколько уток и помчались куда-то в сторону. Молния так и сверкала на мрачном небе. А я стоял в одиночестве посреди улицы и не мог понять, почему все так сложилось.

Этот сон снился мне уже не первый раз, и постоянно я просыпался в холодном поту, только видел не яркую улыбку Майи, а белый потолок своей комнаты. Удивительно, но тоска по ней грызла сильнее, нежели тоска по льду. Нужно было как-то отвлечь себя, перестать думать о том, что добровольно отпустил девушку своего сердца. Да, это сложно, но кто сказал, что жизнь легкая штука?

Вечером, когда Орлова уже улетела, я поехал в ледовый. Нет, не играть в хоккей, а посмотреть, как там Коля, вдохнуть прохладу прошлого, атмосферу, которая когда-то помогала мне отвлечься от всего. Пока ждал окончания тренировки, зашел в соцсети Ярской и залип на видео с Майей. Она репетировала с тренером, передвигаясь подобно птице по залу. Ее движения были такими легкими, словно девушка стала частью музыкального трека. Я не мог оторвать от нее глаз.

Красивая… Больше, чем красивая.

– Ну и чего ты тут завис? – раздался над моей головой голос Вани. Я сидел на лавке в холле, и со стороны, наверное, выглядел полным идиотом, который любовался картинкой с экрана мобильного. Мне кажется, мои губы растянулись в тоскливой улыбке.

– А ты? – убрав телефон в карман, я поднялся на ноги и посмотрел в сторону зала.

– Пошли, посмотрим тренировку.

– У меня нет желания.

– Зато у меня его хоть отбавляй, – Ваня закинул мне руку на плечо и практически силой затащил в зал. Мы уселись в середине трибун, хотя могли бы занять первый ряд, мест было достаточно.

– О, один на один?

– Банальная отработка, – пожал плечами я.

– Я что-то переживаю за Колю.

Пожалуй, эта тренировка, действительно, смогла отвлечь меня от мыслей об Орловой. Она выглядела немного… странной. Упражнение “один на один” часто практиковали во время занятий: выставлялись конусы вдоль бортика, создавая так называемый коридор. Задача нападающего в этом случае проскочить в узком пространстве, и если шайба вылетела за его пределы, он проиграл. Все лавры достаются защитнику. Вот только сегодня конусы поставили чересчур близко, настолько, что шансы на победу уменьшились сразу на девяносто процентов.

– Коля не проскочит мимо защитника, – прокомментировал Ваня. Я тоже это понимал, хотя в принципе это было возможно, если имеешь определенный уровень мастерства и желание разорвать всех на клочки, включая защитника.

– Зачем Васильич это делает? – не унимался Сотников. – Тот чувак в два раза выше и шире Коли.

– На игре не выбирают против кого гнать шайбу, – вздохнув, ответил я.

– Но это не игра.

– Пока не игра, – подчеркнул я, припоминая свои изнурительные тренировки. Как долго искал метод обходить соперников, и как научился следить за коньками других игроков.

– Но это… – прошептал Ваня. – Слишком, не находишь?

Я видел, как Коля разогнался, и как они с номером десять едва не столкнулись лоб в лоб. Команда заревела, словно бешеные кони, явно радуясь поражению новичка. Кажется, они его не взлюбили. Но Коля все равно не сдавался. На пятый раз, когда уже никто не верил в него, мальчишка схитрил, сделал двойную дугу, проскользнул мимо защитника, затем догнал шайбу и закинул ее в ворота. Это было реально круто, настолько, что будь здесь зрители, они бы стали аплодировать.

Однако вместо похвалы в зале воцарилось молчание. Больше никто не смеялся над новичком, но и никто не дал ему “пять”. Хоккей – это командная игра, правда на льду сегодня не было команды.

Дождавшись окончания тренировки, мы с Сотниковым вышли на улицу, и пока он ходил за кофе, я опять полез в карман, вытащил телефон. Пальцы сами нашли фотки Майи, видео с ее танцем. Моя бы воля, я бы уже сидел в самолете, который летит в Москву.

– Скажи честно, – Ваня возник передо мной совершенно неожиданно. И мне пришлось убрать телефон обратно. – Ты порнушку смотришь что ли?

– Да, братишка, ты такой догадливый.

– Надеюсь, там красотку блонду отымели во всех позах?

– И даже больше, – я взял картонный стаканчик из рук друга и сделал большой глоток, ощущая вкус не самого отменного кофе.

– А что насчет тебя?

– Блондинки меня не интересуют.

– Конечно, – с усмешкой ответил Ваня. – Тебя интересует одна брюнетка, в которую ты втрескался.

– Она скоро выиграет приз и уедет в Америку, – с грустью сказал я, усаживаясь на лавку у входа в ледовый дворец.

– Если ты так ее хочешь, то зачем отпустил? – Сотников плюхнулся рядом, разглядывая вечернее небо. Сегодня оно было не таким красивым, как в те дни, когда мы с Майей гуляли, держась за руки. Даже у неба не было причин улыбаться.

– У меня нет выбора.

– Завязывай, – толкнув локтем меня в бок, сказал Ваня. – Ты ей хоть сказал, что днями и ночами пускаешь слюни на ее задницу?

– Скажи я ей об этом, она бы не поехала.

– Не факт.

– Факт или нет, есть такие вещи, которые человек должен принимать осознанно, а не под давлением розовых очков, – я поставил стаканчик с кофе на лавку, всегда ли в этом автомате продавался шлак? Или дело в моем раздражении?!

– О, да, – театрально покачал головой Ваня. – Уж ты у нас ничего импульсивного не делаешь.

– А я здесь причем?

– А кто бросил хоккей из-за брата? Кто пошел выяснить отношения с нариками, которые тебя потом пырнули ножом? Это ли не розовые очки? Твою мать, Илюша, – Сотников чуть наклонился ко мне и посмотрел так, словно он был гуру этой жизни, а я заблудившимся идиотом. – Долго ты собираешься играть в мученика? Не надоело еще?

– Ты мне предлагаешь лишить ее шанса на будущее? – я подскочил с лавки, сжав кулаки от злости. Ведь знал, что Ваня прав, притом во всем. Ничего не менялось от моих глупых шагов назад. Но я знал и другое: Орлова не должна из-за меня менять свои цели. Она всю жизнь рвалась на большую сцену, многое готова была отдать, чтобы уехать в Америку. Если я встану на ее пути, все испорчу. Никто не имеет право раскрашивать черными красками чужие мечты.

– Я предлагаю тебе взять клюшку и выйти завтра на лед. Я предлагаю написать Майе, что ты, черт возьми, запал на нее и не хочешь, чтобы она уезжала. Сидеть на попе ровно – последнее дело. Понимаешь?

Я хотел ответить, что все прекрасно понимаю и что едва сдерживаюсь от этих самых действий. Мне требовалось больших усилий не побежать в тот день за Орловой, а затем не позвонить ей, не помчаться в аэропорт, хотя я знал даже время вылета. У меня медленно кромсалась душа, которую Майя собрала по кусочкам.

С моих губ сорвался тяжелый вздох. Наверное, это был вздох безысходности.

Дверь ледового с шумом распахнулась, и на площадку выскочил Коля. Брови сведены на переносице, губы дрожат, а руки, кажется, так крепко сжимали лямку рюкзака, что аж костяшки пальцев побелели. Он подбежал к мусорной урне и пнул ее, затем заорал матом на всю улицу.

– Эй, эй, – подскочил Ваня, вырастая между мальчишкой и несчастным баком. – Полегче, друг.

– Пошло бы все! Да… да на фиг этот хоккей!

Я подошел к нему и внимательно посмотрел в лицо мальчишки, который так рвался на лед некоторое время назад.

– Так легко сдаешься? – спросил я, засунув руки в карманы джинсов.

– Они ненавидят меня! – взвыл малец. Он обошел Ваню и сел на лавку, широко расставив ноги. Его плечи медленно опустились, словно у Коли больше не осталось сил идти против ветра, который то и дело возникал на его пути.

– Они тебя травят? – Сотников тоже сел на лавку и участливо посмотрел на мальчишку. Я видел, что друг начинал злиться.

– Они говорят гадости о моей маме! Они такие уроды! – прошипел Коля, его губы дрожали.

– И ты готов сдаться? – я встал напротив ребят, устремив взгляд к вечернему небу. И вдруг заметил самолет, белая птица стремительно пронеслась над нами, оставляя красивый след. На самом деле, я никогда не верил в эту детскую забаву с загадыванием желаний, но сейчас почему-то закрыл глаза и представил, как Майя меня обнимает. Это было самое невероятное желание, которое я хотел отправить к звездам.

– А что я могу? Идти против всех? – крикнул Коля, возвращая меня из собственных мыслей.

– Есть такие ситуации, когда ты либо бежишь, несмотря на боль в ногах, либо уходишь. Другого не дано. В таких ситуациях плевать на окружающих. Плевать на все. Главное– забить шайбу в ворота.

– Они не дадут мне забить шайбу, – с грустью сказал малец. – Они даже выбросили мои вещи в мусорку, а я… черт, не хочу об этом говорить.

– А я ты все равно забей, – я постарался улыбнуться, потому что хоккей никогда не был легким видом спорта. Он мог запросто сломать человека, а мог сделать из него легенду. Теперь я понимал это, жаль, правда, что некоторые вещи мы осознаем слишком поздно.

– Но… – воспротивился Коля.

– Выходи на лед и играй. Каждый день тебя будут задирать, и единственный способ заставить их заткнуться, это показать крутую игру. Не сложно выйти на лед, – со вздохом произнес я. – Сложно заставить людей вокруг поверить в тебя.

Коля ничего не ответил, а я вновь посмотрел на небо. Белая полоса пропала так же быстро, как и Майя исчезла из моей жизни. Я все больше тосковал по ней.

Глава 54

Два дня пролетели, будто их и не было. Я думала вырваться и прогуляться по Москве, но у нас элементарно не оказалось достаточно свободного времени. А перед самым батлом у меня даже пропало настроение не только гулять, но и выступать. Я смотрела на сообщения своих девочек и думала, как, в случае победы, скажу, что бросаю их. Эта мысль убивала не хуже яда.

Ко всему прочему, в какой-то момент танцы перестали приносить мне удовольствие. Я двигалась больше по инерции, тело словно само плыло в ритмах музыки. Тренер продолжал хвалить меня, давать ценные замечания, но руки и ноги, казалось, жили отдельной жизнью от сердца. Тоска по родному городу, по Илье и группе раздирала. В одну из ночей я не выдержала, заперлась в ванной и разрыдалась.

К черту Америку. Не хочу никуда. Мне ведь было хорошо и на родине. Я была счастлива.

Утром перед батлом мне снова позвонили мои ученицы. В этот раз по видео-связи. Они улыбались, кричали слова поддержки и показывали кулачки. А еще нарисовали большой плакат с глупым стишком-мотивацией. Их поступки были круче любых аплодисментов на сцене, хрустального кубка или грамоты. И я подумала, что хотела бы всю жизнь видеть счастливые лица своих учениц, а не мраморные гримасы зрителей.

Однако от выступления грех отказываться, поэтому я все равно приехала в центр, надела свое танцевальное платье и ждала с томлением в груди момента икс. Когда объявили мой выход, Милана и Надя пожелали мне удачи, а Лиля сняла на видео, как я иду к кулисам. Она попросила показать какой-нибудь знак зрителям, и я, не придумав ничего лучше, скрестила пальцы. В конце концов, на той стороне экрана могли быть и мои девочки, а не только незнакомые люди.

Для танца мне включили несколько треков, один попался из корейской культуры, а один попадал в категорию любимых, его исполняла One Direction. И если во время первого выступления я еще чувствовала какое-то напряжение, то во время последующего просто отпустила переживания. Мне всегда нравилось танцевать, отдавать себя музыке. Тело плавно двигалось, я не замечала зрителей, камер, прожекторов. Казалось, вокруг теплое море, и я плыву куда-то вдаль, рассекая руками волны. Это было прекрасно, пусть и мимолетно.

После выступления я ушла в зал и смотрела на остальных участников. Многие хорошо показали себя, особенно наша Надя, ей достался лирический трек, и она справилась с ним на ура. Зал громко аплодировал.

К четырем вечера мероприятие подошло к концу, и нас отправили в гримерки, пока жюри подсчитывали баллы за выступления. Все жутко волновались, все, кроме меня. Мне было плевать, я не рвалась к победе. Удивительно, но неожиданное осознание истинного желания позволило наслаждаться батлом, просмотром выступлений участников. Я представляла, как вернусь в свой родной город и покажу девочкам интересные комбинации, как мы вместе обсудим предстоящий осенний конкурс и может быть даже подберем музыку.

Мне искренне хотелось, чтобы они зажгли свои сердца на сцене. Не каждый человек способен взять другого за руку и провести по дороге, усыпанной тлеющими углями. Я буду для них таким человеком. Предвкушение будущего подпитывало изнутри, словно заряд батарейки.

Однако, когда меня совершенно внезапно объявили победительницей, я растерялась. Нас было около сотни человек, мы все круто держались на сцене, но почему-то заветный кубок и сертификат на обучение достался мне. Ведущий, молодой парень, в широкий джинсах и майке-алкоголичке вручил цветы, при этом постоянно демонстрируя белозубую улыбку. Члены жюри, знаменитые танцоры в России, поднялись на сцену и пожали мне руку, пожелав удачи в обучении. Все было так радужно и ярко, что я ослепла, словно меня поразил разряд молнии.

А уже позже, в раздевалке, я опять заплакала. Лиля поспешила обнять меня, будто мы были подругами. Она провела по моим волосам и начала показывать комментарии на их канале, тысячи людей писали свои поздравления. Как говорится, я проснулась звездой.

– Ты молодец! Это было круто, – подбадривала Лиля, а я не могла перестать плакать. Словно кто-то отобрал мое решение и заставлял ехать в другую страну.

Усевшись за стол перед зеркалом с круглыми лампами по основанию, я закрыла лицо руками и попыталась немного успокоиться. Вот только вместо позитивных мыслей приходили воспоминания связанные с Ильей. Его улыбка, объятия, грубоватый голос и поцелуи, от которых пробуждались бабочки в животе.

Я медленно рассыпалась на кусочки.

Как же так? Почему? Разве происходящее между нами было неправдой? Разве можно подделать чувства? И все ради чего? Ради проклятого долга?

Временная эйфория от танцев сменилась дождем с громом. Любовь, привязанность к разным людям, привычка к определенному городу и месту жительства – порой хуже любого оружия. Ведь справится за раз со всем этим невозможно.

В дверь неожиданно постучали, я вздрогнула и подняла голову. В гримерке не осталось никого, только я и мой тихий вой.

– Да, входите, – хриплым голосом ответила, схватив сухую салфетку из коробочки. Мое лицо напоминало рожицу панды, черные круги под глазами были внушительных размеров.

– Привет, – когда он переступил порог, у меня из пальцев выпал одноразовый платок, а сердце не иначе провалилось в желудок.

– Что? У меня начались галлюцинации? – спросила я, не поверив своим глазам. Передо мной стоял Илья, держа в руках маленькую черную коробочку, видимо, конфеты.

– Да нет, просто двое милых девушек сказали, что в гримерке победительница решила устроить потоп, и я не смог пройти мимо. Нужно же как-то спасать ситуацию.

– А где же красный жилет и каска?

– Не успел, придется на свой страх и риск действовать без подручных инструментов. Хотя… – он опустил взгляд на коробку. – У меня есть марципаны. Они вкусные.

– А если серьёзно? – я посмотрела на Илью, тот факт, что он стоял здесь, в этой маленькой освещенной комнатке, казался чем-то неестественным, игрой воображения. Но Рубцов был реальным, из плоти и крови, в хлопчатой светлой рубашке и темно-синих прямых брюках. Такой весь деловой и стильный, словно пришёл в офис на важное совещание, а не на батл танцоров. Его каштановые волосы идеально уложены на бок, и губы, предназначенные для порочных поцелуев, о каких можно только мечтать. Его задумчивый взгляд блуждал по мне, как в былые дни, словно и не было разлуки между нами, словно мы продолжали быть единым целым.

– Если скажу, что хотел тебя поздравить и подарить цветы, ты мне поверишь?

– Нет, во-первых, у тебя нет цветов, а во-вторых, ты мог бы запросто организовать мою победу, – сорвалось с некой обидой у меня. Хотя, откровенно говоря, я не верила, что Илья настолько все организовал, чтобы подкупить судей. Он не такой.

– Майя, – он вдруг подошёл ко мне и остановился напротив. Его глаза тёплые, словно летнее море, согревали и пробуждали в моем сердце очередные ненужные ритмы. Я поймала себя на мысли, что безумно хочу обнять Илью.

– Не надо меня жалеть.

– Ты не похожа на девушку, которую стоит жалеть.

– Мне счесть это за комплимент или обидится?

– Лучше съешь конфету и завязывай плакать. Разве произошло что-то ужасное? – Рубцов взял стул, стоящий рядом со мной, повернул его спинкой вперед и уселся. Теперь мы были на одном уровне.

– Много чего, – прошептала я, отводя взгляд в сторону. – Но я тебе ничего не скажу.

– Ты классно выступала.

– Ты этого не видел, – пробурчала я.

– Ошибаешься, я все видел, а кое-что даже снял на камеру. У меня все доказательства на руках.

– Зачем ты приехал, Илья? – не выдержала я и повторила свой первоначальный вопрос.

– Я и сам не знаю, – он пожал плечами, грустно вздыхая. – Наверное, мне придется купить билет в Америку.

– Не придется.

– Ты так злишься на меня? – запросто спросил Рубцов. Я прищурилась, но увидела в его глазах искренность. И снова пришла к мысли, что происходящее между нами было настоящим, как бы кое-кто не пытался это отрицать.

– Злюсь, но дело не в тебе.

– А в чем тогда?

– Я решила остаться со своими ученицами. А ты… уходи и не порти мне настроение.

– Майя, – с придыханием произнес мое имя Илья. Оно прозвучало слишком нежно, и я вновь почувствовала, как в груди загораются звезды. Одна за одной в бесконечном метеоритном потоке.

Я поднялась со стула, подошла к шкафу, где лежала моя сменная одежда и достаточно громко, пускай это и не было моим истинным желанием, произнесла:

– Дверь там.

Глава 55

Все вокруг твердило мне, что я нужен Майе, пускай не официально, пускай не в роли любящего человека, но хотя бы в качестве зрителя. Даже проклятые баннеры по городу гласили: “Езжай за ней”. А потом Ваня добил: он просто принес мне билет на самолет в один конец и сказал, что если я и в этот раз засуну голову в песок, то Илья Рубцов перестанет быть самим собой. Может он был и прав.

Я закрыл дверь за Сотниковым, пошел на кухню и взял кружку брата.

– Ты бы не стал сидеть в четырех стенах, – сказал я, смотря на эту проклятую кружку.

Смерть Женьки заставила меня сжечь все мосты, возвести тюрьму в собственном доме. Мне казалось, так я оправдаюсь перед ним за свое бездействие. Однако дни сменяли друг друга, время тикало, но чувство вины не уходило. Наоборот, оно въелось под кожу, словно угли, оставляющие ожоги.

А потом появилась Майя. Она будто выбила из меня желание постоянно оглядываться назад. Нет, я продолжал помнить о брате, о своем отвратительном поступке, вот только теперь воспоминания приобретали другой смысл. Я бы мог взять золото на играх, посвятить свой лучший удар брату. Я бы мог рассказать всем, какой он бы хороший человек, хотя нас сложно было назвать близкими. Но, во всяком случае, это лучше, чем ждать собственной кончины. В конце концов, еще неизвестно, сколько судьба отвела мне часов.

Поставив кружку на стол, я тихо выдохнул.

Майя бы сказала, что есть такая боль, которая никогда не проходит. Нужно найти причину, чтобы сделать шаг вперед, жить дальше как-то с этой болью. И я нашел ее. Я хотел видеть улыбку Майи. Она заполняла мое сердце чем-то большим, чем свет. Наверное, так определяют любовь… Жаль, что это понимаешь не сразу.

А уже следующим утром я летел на самолете в Москву, чтобы успеть на выступление к Орловой. Думал, купить ей большой букет цветов, однако по пути оказался только магазин с иностранными сладостями, пришлось ограничиться конфетами.

Я уселся на самый последний ряд, вытащил телефон и сделал столько фотографий с видео, что кто-то бы счел меня сумасшедшим. Хотя может я, на самом деле, двинулся. Но даже если и так, мне было наплевать. Ведь там, на сцене происходила магия, там кружилась в ритме музыкальных треков Майя. Она танцевала подобно лебедю, она была прекрасна. Победа досталась ей заслуженно.

Когда батл завершился, я планировал тайком уехать, Орлова должна блистать, а не сидеть в клетке рядом с человеком, который не до конца понимает, чего хочет от жизни. Однако мимо меня прошли несколько девчонок, они громко обсуждали, что победительница ревет в гримерке. Так я оказался здесь – в этой маленькой комнатке. А теперь еще и пытался оправдаться, ведь Майя решила никуда не уезжать.

Эта новость потрясла меня, раздробила землю под ногами. Мысленно я корил себя, что радуюсь услышанному, но влюбленный Илья внутри ликовал. Наконец-то можно отпустить все предрассудки и попробовать начать сначала.

Я подошёл к Майе, она стояла ко мне спиной и разглядывала свои вещи. Потом оглянулась и снова посмотрела колючим взглядом. Безусловно, у Орловой были веские причины злиться, ненавидеть меня и посылать за дверь. Но я не планировал уходить, в конце концов, только идиот сдаётся, когда первый раз промазывает с шайбой. Победа – дело трудоемкое.

– Как насчет поужинать? – спросил я. В груди что-то полыхало, что-то очень яркое и живое. Это чувство пробуждала девушка напротив.

– Как насчет выйти за дверь?

– В этом нет смысла.

– Смысла нет в твоём нахождении здесь. В остальном есть много смысла, так что… – Майя вытащила майку алого цвета, намекая, что хочет переодеться.

– Ладно, я облажался, – вздохнув, честно произнес я. Затем сделал еще шаг, и мы оказались до неприличия близко. В зеркале позади отражалась хрупкая девушка с гибким телом. Воздух вдруг сгустился, сделался горячим, отчего пульс у меня стал частить. И я поймал себя на мысли, что тоска по Майе была сильнее тоски по льду и целому миру. Мне хотелось взять за руку Орлову, нет, мне хотелось впиться в ее сладкие, словно спелые ягоды, губы и никогда больше не отпускать от себя даже на метр.

– Мне похлопать в ладоши? – буркнула тихо она.

– Если тебе так хочется, – я коснулся ее плеча и аккуратно повернул к себе лицом. Пушистые ресницы медленно опустились, выдавая смущение Майи. Нет, она продолжала держать оборону, но я знал, между нами все еще искрит магнитное притяжение. Мы запросто могли бы сорваться в пропасть, взявшись за руки, стоило только сделать шаг навстречу друг к другу.

– Илья, – со вздохом произнесла она. А я только и делал, что пялился на ее губы. Мы так давно не целовались. Сколько прошло с нашей последней близости? Бесконечность?.. – Зачем ты здесь? Между нами поставлена точка.

– Исправляю ошибки и ставлю многоточие.

– Ты отдал должок, мы в расчете.

– Ты же и сама понимаешь, что дело не в этом, – я сделал шаг, ощущая, как вены натягиваются, подобно струнам. Майя до того сексуально прикусила кончик губы, что у меня на секунду оборвалось дыхание.

– Я не очень понимаю тебя, Рубцов. А ты не спешишь делиться своими секретами.

– Тогда давай попробуем прямо сейчас, – предложил я и сделал еще один шаг. Орлова попятилась и уперлась спиной в закрытую дверцу шкафа. Она не сводила с меня глаз, в них словно вспыхивали яркие звезды, такие можно увидеть только во время метеорного потока.

– Я не хочу, – Майя скрестила руки на груди и вот опять: прикусила кончик нижней губы. Внутри у меня вовсю сигнализировали красные огни, пора было включать задний ход, да только вместо этого я подался вперед и нагло сорвал поцелуй. Короткий. Больше напоминающий банальный чмок. Зато какой желанный и сладкий, пробуждающий в груди взрыв микромолекул.

Орлова тут же оттолкнула меня, она явно не ожидала подобного. Да, черт возьми, я и сам не ожидал. Но показалось, если не поцелую ее прямо сейчас – задохнусь. Мне не хватало наших поцелуев. Любых. Даже столь коротких.

– Ты в конец попутал, Илья? – прошептала она, прожигая меня немного растерянным взглядом.

– Скорее наоборот, – улыбнулся я. А затем наклонился, и наши губы вновь соприкоснулись. В этот раз на целую секунду дольше, но она показалась мне слаще, чем самая спелая клубника. Меня переполняло изнутри, каждый орган искрил, словно зажженный фитиль.

– Илья! – прикрикнула Майя и вполне ожидаемо уперлась руками в мои плечи. Она всем своим видом демонстрировала, что не желает так легко прощать мои погрешности. Закрылась на несколько замков и повесила табличку “Выход там”.

– Я просто не хотел, чтобы ты разрушила свою мечту из-за меня.

– Очень мило, – хмыкнула Майя. – А сейчас чего ты хочешь?

– Целовать тебя, – я улыбнулся, настроение было такое, будто только что забил шайбу. Долгожданную и крайне важную.

– А я нет! – она топнула ножкой и кивнула в сторону дверей.

– Я исправлю это.

– Не получится.

– Обещаю, – самоуверенно заявил я.

– Все в прошлом, – Майя опустила голову, пряча от меня глаза. Может эти слова и должны были как-то подействовать, но когда я зажигался целью – не видел препятствий. Тем более Орлова уже приняла решение никуда не уезжать.

– Тогда я просто подожду нового настоящего.

– Илья, – вздохнула Майя.

– Сегодня в семь.

– Нет! – категорично выдала она и посмотрела недовольно, хотя мне показалось, что недовольство больше наигранное.

– Я зайду за тобой в гостиницу.

– Ты не умеешь останавливаться?

– Я не умею проигрывать.