Текст книги "Ты – Моя ошибка"

Глава 34 – Ульяна

Домой я шла без особого настроения, а еще начал тянуть живот. Боль пульсировала, голова становилась ватной. Я вытащила мобильный, и заглянула в женский календарь. Увидела дату и приуныла. За что на женскую участь свалились эти страдания? Хорошо, хоть завтра суббота. Можно спокойно завалиться на кровать и не вставать. Хотя если уж совсем честно, пора бы, наверное, поговорить о своем проживании с Никитой.

По пути, купила себе обезболивающее, и как только переступила порог квартиры, сразу плюхнулась на подушку. Решила, полежу, если легче не станет, выпью таблетку. Включила на телефоне классическую музыку, прикрутив бегунок громкости почти до минимума, выключила свет и постаралась расслабиться.

Закрыла глаза, подтянула к себе ноги, прижав к животу подушку. Навязчивая мысль, что скоро отпустит, раздражала. Сколько я так пролежала, не знаю. Просто плыла где-то по течению пульсирующей боли в животе и в висках, пока в комнате не загорелся свет, и не послышались шаги.

– Я думал, дома никого нет. Ты спишь? – спросил Ник. Я не видела, где он стоял, поэтому повернулась на другой бок и постаралась выдать подобие улыбки.

– Нет, просто лежу.

– В темноте с музыкой? – не понял он.

– Угу, релаксирую, – выдохнула устало я. Надо все же принять таблетку. Всегда откладываю прием медицинских препаратов до последнего.

– Что-то случилось? – Новиков сел на край кровати, пытаясь всмотреться в мой болезненней вид. Его взгляд скользнул к подушке, которую я обнимала в области живота. Мне вдруг сделалось неудобно. Должны ли девушки говорить, что у них «красные» дни календаря или надо придумать отговорку? Никогда не задумывалась об этом.

– Ничего, просто… – я замялась, ощущая как к щекам начал прилипать жар.

– Мне оставить тебя одну?

– Если… – я осеклась выдохнув. – Если не против.

– Ладно, конечно. Без проблем.

Никита поднялся и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Он не выключил свет, не допытывал. Просто молча вышел. Что ж, по крайне мере, не придется натягивать обманчивую улыбку и притворяться, что мне хорошо. Возможно, удастся уснуть. А там уже завтра. На второй день никогда особой боли не чувствую, но в первый вечные адовые пытки.

Я перевернулась на другой бок, закрыла глаза, потом открыла. За окном в соседних домах один за другим загорались огоньки. Яркие, теплые. Там мелькала жизнь. И пусть боль не проходила, но засматриваясь в витражное окно, я отвлекалась.

А спустя минут двадцать, дверь в комнату снова открылась. Послышались шаги, и я невольно повернулась на другой бок. Никита остановился в проеме, между кроватью и стеной. В одной руке он держал кружку, а в другой белый пакетик. Потоптавшись на месте, Новиков все же решил сделать шаг навстречу. Он обошел кровать, и сел рядом со мной, постав кружку на тумбу.

– Что это? – спросила я, приподнимаясь на локтях. В полусидящем состоянии было не очень удобно, но зато хорошо видно.

– Травяной чай и грелка.

– Что?

– Ну, я почитал… – он коснулся указательным пальцем подбородка, задумчиво всматриваясь в окно напротив.

– Почитал?

– Да, что травяной чай помогает. А грелку мне посоветовала в аптеке девушка. Сказала, ее надо приложить на пятнадцать минут, не больше. Это в том случае, если не хочешь пить таблетки.

Я вдруг забыла о боле в животе, ощутив прилив невероятного тепла. Он сходил в аптеку, потому что переживал обо мне? Сделал чай, читал в интернете статьи… Выходит, ему не все равно. К глазам подкатили слезы, но я тут же заморгала, стараясь не показать, что чертовски тронута таким крайне необычным поступком.

– Я не знала, – ответила, громко выдохнув.

– Я тоже. Грелку сейчас, момент, – Никита полез в пакет, начал вытаскивать оттуда одноразовую грелку, разглядывая упаковку и то, как ее правильно применять. А я продолжала рассматривать его. Наверное, это был лучший момент в наших странных отношениях. Если бы можно было остановить время – я бы остановила. Знать, что ты кому-то небезразличен… Это прекрасно. Пожалуй, даже слишком, чтобы не разреветься.

– Ложись удобней, а я время засеку.

– Хорошо, – смущенно кивнула в ответ. Новиков положил мне на живот одноразовую грелку, а потом еще накрыл краями покрывала. Сам обошел кровать и уселся рядом, не выпуская из рук телефон с таймером.

– А еще я читал, что надо отвлечься.

– Как?

– Можно включить камеди или передачу про путешествия. Мне еще нравятся лекции из Гарварда.

– Никита, – я посмотрела на него, мы седили так близко, но наши плечи почему-то не соприкасались. Он перевел взгляд в мою сторону, откладывая телефона на кровать.

– Что?

– Когда я была маленькой, среди детей ходила игра «пять секретов». Давай поиграем, пока не вышло время.

– Странное название. Ну ладно, – довольно быстро и неожиданно согласился Новиков. На самом деле, такой игры не существует, я никогда не играла в нее. Но мне вдруг захотелось узнать что-то такое, чего не знает никто об этом парне. Захотелось стать на шаг ближе, а без тайн это невозможно.

– Я первая. – Произнесла, пытаясь мысленно сочинить хоть какие-то правила. В голову особо ничего не шло, виски продолжали пульсировать, однако я не планировала сдаваться.

– Давай, Снежинка. Вытащи свой скелет из шкафа, а потом я начну тебя нагло им шантажировать. – Достаточно мягко и уютно прозвучал голос Ника. Он не сводил с меня глаз. В этом его взгляде, кажется, было, нечто большее, чем во все наши предыдущие дни знакомства. Какая-то незримая сила тянула к нему, желание обнять, коснуться его груди, рук, поцеловать алые губы – брало вверх. Такой он мне, показался, уютный, близкой, свой. Именно в эту минуту, в этот необычный момент близости.

– В детстве я думала, что луну можно съесть, если встать на носочки и как следует протянуть руку. Твоя очередь.

Никита вздохнул, все еще продолжая разглядывать меня. Я думала, он будет смеяться, ведь детские мечты – порой такая глупость.

– В детстве я думал, – начал Новиков довольно серьезным тоном. Мимолетная улыбка сошла с его лица, словно заслоняя собой вуалью обреченности. Я чуть приподнялась, усаживаясь удобней. Боль начала немного отступать.

– О чем?

– О том, что чем чаще драться, получать синяки, тем будет проще жить. Такая ерунда. Лучше бы я думал о луне, которую можно съесть.

Между нами, что-то поменялось в один миг. Магия в очередной раз рассеивалась слишком быстро, я просто не успевала поймать ее. Подобно неуловимой бабочке, настроение Никиты и теплота в его глазах, испарялись, едва я протягивала ладонь.

– В школе мне однажды отрезали волосы, – призналась я. Мне очень хотелось вернуть ту бабочку. И если для этого нужно раскрыть свое сердце, я готова рискнуть.

– В школе меня однажды избили, за то, что настучал учителям. – Ответил Новиков. Он вновь улыбнулся, будто вернулся в тот день и в самом деле, получил удовольствие. Что-то было не так в его детстве. Что-то было не так с ним. Но только что, никак не получалось понять. Разгадать ребус, в котором не хватает важных фрагментов – невозможно.

– Я никогда не видела своего отца.

Никита вздохнул, сжимая в пальцах упаковку от грелки.

– Я бы все отдал, чтобы и своего никогда не видеть, – произнес он вдруг. Лицо Новикова в момент сделалось мрачным, а упаковка от грелки треснула. Он слишком сильно растягивал ее, явно вспоминая нечто неприятное. Я сглотнула. В прошлый раз разговор зашел за маму, в этот раз за отца. Неужели у него настолько натянутые отношения в семье?..

– У меня день рождения летом, – сказала последний факт я. Ник отложил упаковку на тумбу, взял телефон и глянул на часы.

– Убирай, время вышло, – сообщил он. Я послушано убрала грелку, затем накрылась краями одеяла и принялась ждать ответа. Однако Новиков не спешил отвечать. Он молча встал, обошел кровать, засунул грелку обратно в порванный пакетик и направился к дверям.

– Эй! – крикнула я ему в спину.

– Что? – Ник остановился в проеме, повернувшись ко мне наполовину.

– Ты не сказал последний секрет.

– В эту субботу.

– А? – рот мой открылся от удивления.

– Но лучше забудь об этом. Планы у меня уже есть: клуб, друзья, девушка между ног и виски. Не болей, Снежинка. Это не сексуально.

– Ты шутишь? – сорвалось с губ. От его ответа мне сделалось не по себе.

– О чем именно?

– О девушке между ног. – Наверное, мои слова прозвучали как укор ревности. Но я не могла не спросить. Разве, между нами, не нечто большее, разве нужен кто-то еще, когда есть я…

– Снежинка, я не котируюсь под комика-стендапера. И да, я уже просил, меня не романтизировать.

Никита не улыбнулся, и не дождался моей финальной реплики. Молча развернулся и закрыл за собой дверь.

Глава 35 – Ульяна

Я долго размышляла, должна ли собрать вещи и уехать, проявить гордость и характер присуще любой уважающей себя девушке? Да, мне однозначно было неприятно слышать упоминание о других его поклонницах. За неделю я ни разу не задумалась о том, что у Новикова может быть кто-то еще. Хотя здесь была и моя оплошность: розовые очки окутали не только глаза, но и разум. Никита не обещал хранить мне верность до старости, не называл своей возлюбленной, да и о вечной любви не пел дифирамб.

Нас связывало две вещи: секс и крыша над головой. Остальное все мимо, мы даже мы даже спали на разных кроватях.

Больше Ник ко мне не заходил. Хотя я слышала его шаги в коридоре: почти беззвучные, будто их хозяин боялся потревожить свою гостью. Это было мило, да только ни одна его благородная выходка не смогла затмить проклятую реплику про девушек. Слова, сказанные мне на прощания, терзали, заставляли крутиться по кровати, обдумывать, что сделать, как быть, не ошибаюсь ли я. Под утро в голове появилась идея, мысленно я обозвала ее «очередной шанс». Надо было назвать «последний», но женское глупое сердце не позволяло, собственно ничего нового.

Я подумала, что может быть, день рождения для Никиты – это нечто плохое. Если у него, в самом деле, проблемы в семье, в общении с родными, может, он не привык отмечать. И ответил так, просто для того, чтобы я отстала. Ведь, если вспомнить, всю неделю по вечерам Ник был рядом – он не пропадал, ему никто не звонил и не писал, кроме Ромы – лучшего друга. Нет, конечно, были еще какие-то звонки, однако я слышала эти разговоры и с вероятностью в девяносто девять процентов была уверена – звонили не девушки. У Новикова никого не было кроме меня.

Утром я не вышла к завтраку, так и лежала, накрытая одеялом с головой. Слышала, как скрипнула дверь в спальню, как шаги замерли на пороге. Никита не подходил ко мне, но минут пять стоял молча и видимо наблюдал, может тоже о чем-то думал. Я боялась пошевелиться и выдать себя, с другой стороны, мне было приятно осознавать, что он стоит там. Это был еще один знак, который подтолкнул не обращать внимания на грубые слова.

В обед Новиков ушел. Куда и зачем – не знаю, мы так и не пересеклись. Я встала позже, сходила в душ, привела себя в порядок и уселась читать рецепт чизкейка. Захотелось удивить его, показать, что дни рождения – это не всегда плохо. И в своих желаниях я действительно превзошла саму себя: купила три воздушных шарика, наполненных гелием, трех цветов с тремя разными пожеланиями, два дурацких праздничных колпака и даже одну свечку.

А еще уйму времени и сил убила на приготовление чизкейка. Больше никогда не буду его готовить! Потому что по итогу вышла какая-то некрасивая ерунда: желе немного расплылось, вишенки без косточек стали плоскими, разве что только начинка получилась вкусной.

Я даже подумывала сходить в магазин и купить нормальный торт. Стыдно стало, все-таки праздник, а тут такой… чизкейк. Потом махнула рукой на свои переживания – дело ведь не в красоте, а в стараниях. Мою душу не заменит яркая обертка. Так что десерт в итоге остался.

Пока тортик настаивался в холодильнике, я принарядилась в джинсовую юбку и мятную майку с коротким рукавом. Распустила волосы, подкрасила ресницы. Мне хотелось добавить тепла в этот вечер, я даже на подоконник поставила белую ароматизированную свечку с запахом лаванды.

Тем временем стрелка часов стремительно передвигалась: солнце село, за окном срывался снег. Я была уверена: Ник придет с минуты на минуту. Не мог он, в самом деле, пойти в клуб. Не сегодня. Это была просто глупая отговорка не праздновать день рождения.

Я вытащила чизкейк из холодильника, поставила на стол, воткнула свечку и уселась в ожидании именинника, подперев ладонями подбородок. Рядом у самого потолка висели три воздушных шарика, а возле графина с соком лежали дурацкие праздничные колпаки. Вряд ли Новиков согласится надеть один из них, но кто мне мешает создать ему настроение праздника? Может, потом он и сам согласится…

Рассматривая торт под разными углами, я пришла к выводу, что он был непримечательным, в магазине такой бы точно никто не купил. Я неотрывно смотрела на него, когда в голову вдруг пробралась непрошеная мысль: может, Новиков не врал? Вдруг он, в самом деле, насытился мой и нашими отношениями? Вдруг он сейчас с другой девушкой в клубе, она обнимает его и шепчет на ухо разные пошлые фразочки. От всплывших перед глазами картинок к горлу подкатил ком. На что я вообще рассчитывала? Зачем готовила этот торт? Кому нужна моя забота? Кому нужна я?

Еще и время как назло, словно кто-то поставил на паузу. Уже и торт мне окончательно разонравился, и шарики казались больно пестрыми. Я смотрела и смотрела, пока веки не сделались тяжелыми и не начали сами по себе закрываться. Надо было пойти в спальню и спрятать подальше свое позорное желание сделать Нику приятное, но почему-то я продолжала сидеть и ждать.

Не помню, как уснула, помню лишь красочный сон. Я иду вдоль морского берега, босые стопы обжигает теплый летний песок. Мне безумно жарко и хочется ощутить вкус прохлады, поэтому недолго думая, я стягиваю с себя майку. Хочу уже войти в море, но замечаю рядом Никиту. Волны касаются его спортивных ног, он уже успел зайти почти по пояс. Ветер раскидывает короткие волосы парня, а улыбка кажется такой яркой, словно само солнце мне улыбается. Так непохоже на него. Мы смотрим друг на друга и ощущаем себя частью чего-то большего.

Никита поднимает руку и разворачивает ладонь, жестом показывая, что ждет меня. Я не сомневаюсь ни секунды: делаю шаг в морскую пучину, растворяюсь в прохладе волн. И стоит мне только оказаться рядом, как Новиков стискивает меня в своих объятиях, прижимает к груди. Мы оба начинаем смеяться. Наш смех другой, не такой в обычной жизни. Так смеяться только близкие люди, чьи души танцуют в унисон.

– Дурочка, – настолько отчетливо слышу его голос, что верю в происходящее на все сто процентов. Моя мечта сбылась, впереди только хорошее: наше общее будущее Мы стоим минут пять, утопая в обоюдной близости, пока не появляется ноющая боль под лопаткой. Я дергаюсь, пытаюсь выбраться из его крепких объятий, но боль от этого почему-то наоборот усиливается. Я закрываю глаза и сильно морщусь, а когда открываю – понимаю, это был сон.

Когда окончательно пришла в себя, осознала, что я не на кухне, а в спальне, лежу на кровати, хотя точно заснула не здесь. Сжав край одеяла, вновь почувствовала пульсирующую боль под лопаткой. Хотела повернуться, решив, что вероятно, перележала, но не смогла. Мне что-то мешало, что-то довольно тяжелое, не сто килограмм, конечно, однако ощущение тяжести сковывало движения… Приподняв одеяло, я заметила на своей талии мужскую ладонь.

– М-м, – сладкое посапывание раздалось эхом в ухо.

Я замерла, даже вдох почему-то боялась сделать. Подумала, а что если это очередной яркий сон? Такие сны всегда оставляют какую-то горечь, после пробуждения. Особенно в реальности, в которой о подобном не приходится даже мечтать. Однако повернуть голову очень хотелось, поэтому превозмогая страх, я кое-как перекрутилась. Рядом на подушке лежал Никита, он сладко причмокивал губами. После того, как я повернулась, его ладонь вдруг задвигалась, оказавшись на моей талии. Он нагло проник под мою майку, хотя я понимала, Новиков это делает на бессознательном уровне. Его рот вдруг приоткрылся, пушистые ресницы спрятали глаза, которые искренне улыбались мне во сне.

Так необычно было наблюдать рядом Ника, ночью он никогда не спал со мной. Да что уж ночью, и днем тоже. Мы могли лежать вместе, заниматься сексом, болтать, есть, но не спать. Это был первый раз, когда он остался рядом, первый раз я видела его таким беззащитным.

Я положила руку под голову, хотела немного отодвинуться, чтобы лежать было удобнее, но Никита не позволял. Казалось, чем больше я пыталась, тем активнее он прижимался ко мне сам. Тогда я просто закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать. Новиков мог бы перенести меня в спальню и уйти, но если остался, если спал здесь, значит, между нами не простая интрижка. Такие люди, как он, не меняются за один день.

С улыбкой на губах, я все же заснула. А когда проснулась, ощутила тяжесть в мышцах. Не так уж и удобно спать в обнимку, оказывается, хотя и очень приятно. Из окна в комнату лился дневной свет, подсвечивая маленькие снежинки, парившие на улице. Медленно кружась, они оседали на голые ветви деревьев, крыши домов и подоконники. Зима подкралась незаметно.

Откинув одеяло, я попыталась подняться. И даже почти получается: в глубоком сне хватка у Новикова не такая сильная. Но не тут-то было. Никита, видимо, успел проснуться, потому что его ладонь моментально вернулась мне на живот и потянула обратно на подушку.

– Ай, – едва слышно прошептала я, уставившись взглядом в потолок.

Ник уперся носом в мое плечо, а потом вообще закинул ногу на меня, и я отчетливо ощутила его утреннее возбуждение. К щекам прильнуло приятное смущение, однако я все равно не планировала долго так лежать, поэтому стала ерзать, в надежде встать.

– Ну что ты делаешь, – сонно пробурчал Никита, рассеяв мои сомнения, что он спит.

– А ты? Я что тебе, подушка для ног? – спросила тихо, краем глаза поглядывая на Новикова.

Пару дней назад я мечтала проснуться с ним в обнимку, и вот он – рядом. В моей полной власти, а я – в его. Какой он, оказывается, забавный перед пробуждением, и как смешно у него торчат волосы.

– Ты – мой будильник, – ответил почти неслышно Ник.

Я умилялась, тайком разглядывая его полусонным. Он был таким милым. Затем все-таки кое-как поднялась, планируя ускользнуть в ванну первой.

– Ну куда? – Никита начал протирать ладонями лицо и глаза, то и дело зевая.

– От тебя подальше, ты очень тяжелый, Ник!

– А? – что-то там прохрипел он. Засунув ноги в тапочки, я вышла в коридор, думала, пойду сразу в ванну, а потом решила заглянуть на кухню. В голове витало множестве вопросов, которые мне жизненно необходимо было задать.

Войдя на кухню, я не обнаружила тортика на столе. Открыв холодильник, наклонилась, что посмотреть, нет ли моего творения на нижней полки и тут позади раздался сонный голос Никиты.

– Отличный вид с утра, а затем, видимо, чтобы добавить антуража, он еще и присвистнул.

Я моментально выпрямилась, мысленно ругая себя, что не сменила короткие шортики на спортивки. Повернулась к Новикову, скрестив руки на груди.

– Романтизируешь, Ник.

Он уже успел надеть майку, однако шорты ему явно не требовались. Да и зачем, когда намеки на то, что он готов совершать подвиги, так и кричали из-под черных боксеров. Я смущенно пыталась отвезти взгляд, только это было чертовски сложно.

– Как ты себя чувствуешь, Снежинка? – Новиков прошел вглубь комнаты, отодвинул стул и сел, продолжая зевать.

– А ты? Голова не болит? – я старалась спрашивать максимально спокойным тоном, не выдать внутреннего волнения. Пусть просто скажет, что нигде и ни с кем не был.

– Не боишься? – голос Ника прозвучал глумливо, а на лице мелькнула улыбка.

В его глазах читалось расслабление и совсем не свойственная парню легкость.

– Чего я должна бояться?

– А я вот боюсь. Сделай мне кофе, будь хорошей девочкой.

– Ну, ты и хам, Новиков! – пробурчала я.

Я почему-то разозлилась, и мозг, словно получив команду, стал подкидывать образы других девушек. Он не иначе насмехался надо мной, шептал, что я всегда останусь третьей. Злость сменилась обидой. Вчера я столько времени провозилась с тортом, все грезила, что смогу сделать этому человеку приятное, хотя бы в знак его доброты. А он… как и сказал, в очередной раз отодвинул глупую Ульяну на задний план. Мне захотелось уйти из кухни, почему-то показалось, что воздуха тут то ли мало, то ли он какой-то сухой и едкий. Я старалась не смотреть на Ника, направляясь в коридор, но тут Новиков удивил: схватил за запястье и неожиданно притянул к себе на колени.

– Отпусти, – возмутилась я. Ну что за каламбур? Зачем он это делает?

Я заерзала, сидя у него на коленках, пыталась подняться, чтобы сбежать подальше от этого парня. Я никогда не смогу разделить любимого человека с кем-то еще.

– Ох, а ты когда злишься такая сексуальная, Ульяна, – Ник прижал меня к себе еще крепче.

– Руки убери, – прорычала я, впиваясь ногтями в его плечи. Мы, наконец, столкнулись взглядами. Мой – полный огня, и его – насмешливый, но безумно спокойный.

– Прекрати ерзать, это очень возбуждает, знаешь ли.

– Да ладно? – вспыхнула я и язвительно поинтересовалась: – Девушки между ног вчера не удовлетворили? Все так плохо, Никита?

– Ну, куда уж им до тебя! – засмеялся Новиков.

Смех у него был такой задорный, словно мы только что посмотрели стендап-шоу. Неужели моя ревность выглядела настолько глупо, что доставляла Никите веселье? Разозлившись, я ударила его в плечо кулачком.

– Такие неопытные? Теряешь хватку, Никит, – попытка улыбнуться провалилась, и я снова хмыкнула.

Если честно, подобное проявление ревности было для меня незнакомо. Да, помню, что Иванова ревновала, злилась где-то, возмущалась, однако мне не хотелось как следует встряхнуть его или ударить. Уверена, Анфиска бы сказала, что у меня окончательно случился приступ любви.

Какое-то время мы оба молчали, пребывая в своих мыслях. Я ругалась на свою открытость и вспыльчивость, а Никита… он смотрел на меня, вернее, как будто сквозь меня. И когда я уже решила закончить этот безмолвный диалог, Новиков заявил:

– Не знаю.

Его ответ, откровенно говоря, завел меня в тупик. Я перестала ерзать и посмотрела на него глазами полными непонимания.

– В смысле?

– Догадайся сама. Кстати, торт выглядит ужасно. Тебе никогда не стать супер кондитером.

– Что? Постой! – воскликнула я.

Новиков, наконец, убрал ладони с моей талии и позволил подняться. Именно позволил, потому что вел он себя как мой полноправный хозяин. Во всех смысла этого слова.

– Шарики над головой, конечно, лишнее. Но так уж и быть, по доброте душевной, и открытому сердцу, я готов выпить с тобой за свое здоровье.

Его слова будто вышибли весь воздух из легких. Он – мрачный, отстраненный, вечно холодный и одинокий – предложил мне… Отметить с ним день рождения? Я едва сдержалась, чтобы не улыбнуться.

Выходит… не было никаких посиделок и девушек между ног. Все это оказалось хорошо приправленной ложью для меня. Только зачем? Хотя вряд ли я услышу ответ. По крайней мере, не так быстро, как хотелось бы.