Текст книги "Ты – Моя ошибка"

Глава 36 – Ульяна

Это был самый обычный день, самое обычное воскресенье. День, который я, кажется, никогда не забуду.

После разговора в кухне, мы с Ником попили чай, обсудили мой торт и даже дали ему имя «Косячок», потому что его по какой-то неведомой причине повело вбок. Однако на вкус он получился бесподобным, даже Никита это признал, хотя и кинул парочку шуток в сторону Косячка.

Днем я созвонилась с ученицей, мы провели полноценное занятие в зуме, затем позанималась с еще одним учеником, а уже ближе к четырем часам Новиков завалился в зал и напомнил про вино и ужин. Переполняемая радостью, я быстро собралась, и мы отправились в супермаркет. Вместе. Впервые.

Я болтала без остановки, казалось, никак не могла успокоиться. Ощущение праздника не покидало ни на минуту. А Ник… он просто молчал, позволяя мне набирать разные и порой непонятные продукты. На самом деле, я никогда не считала себя гением кухни, но ведь интернет никто не отменял.

– Какой кусок лучше? – спросила я, когда мы остановились в мясном отделе.

Новиков вдруг положил руку мне на плечо и неожиданно чмокнул в висок. По спине пробежалась толпа мурашек, будто завибрировала каждая клеточка в теле. Я замерла не в силах пошевельнуться, так и стояла, держа в руках упаковку с мясом, пока Никита не выхватил ее и не кинул в тележку.

– Пошли, а то надоело уже бродить по холодильникам, – кинул он, отдаляясь.

Со стороны мы выглядели настоящей парой, да я и физически именно так ощущала происходящее. Мы стали на шаг ближе друг к другу, словно Ник открыл замок в своем сердце, который я была уверена, там был не последний. Но это однозначный прогресс, надежда, тлеющая в душе, не подвела. Иногда нужно дать время человеку, только оно способно создать нечто прекрасное.

Ужин мы тоже готовили вместе. Очередное «вместе». Как же мне нравилось это слово, какой теплотой оно было овеяно. Новиков занялся мясом и горячим салатом, а мне доверил пюре и нарезку овощей. Иногда он поглядывал за тем, насколько тонкими выходят ломтики и строго качал головой.

– Ты ужасна, повар-перфекционист умер бы рядом с тобой.

– Но ты же далек от идеала, – пожала я плечами, усевшись за стол, и начала качать ногами. – Кстати, кто научил тебя готовить, Ник?

– Гугл.

– Он отличный наставник.

– А тебя?

– Сама. Ну мама иногда помогала, хотя в периодах ее сложных отношений с мужчинами, мне приходилось учиться многому самой, – честно призналась я, вспоминая детство. Сколько у матери было мужчин? Интересно, она всех их любила чистой и искренней любовью…

– Так это не первый мужик, который у вас живет? – спросил Новиков, взглянув на меня через плечо. Я откусила ломтик огурца, крепко сжав его в пальцах.

– Не первый.

– Мать тебе не звонила? – очередной вопрос, который загонял меня в тупик.

В ответ я молча качнула головой. Хотелось ли мне поговорить с мамой? Однозначно. Несмотря на то, что я испытывала отвращение к дому, и обиду на родительницу, сердце все равно тосковало. Наверное, так бывает у всех детей: мы тянемся к той, что нас родила, и продолжаем видеть в ее глазах свет.

– Салат готов, а мясо должно еще замариноваться, – сообщил Новиков, выставив передо мной тарелку с горячим салатом, два бокала и бутылку красного сухого вина.

– Выглядит очень вкусно, – я вдохнула запах, от него у меня разыгрался аппетит.

– Какая ты нетерпеливая.

– Ошень вкушно, – ответила я, уже успев положить ложку с едой в рот.

Уголки губ Новикова изогнулись, демонстрируя мне совершенно новую улыбку. Она была другой: более открытой, дружелюбной, от нее веяло теплотой. Броня этого парня одна за другой рушилась, и этим разрушителем кажется, была именно я.

– Нальешь? – обхватив ножку бокала, я протянула его, намекая на вино.

Он взял штопор из ящика, быстро воткнул острый наконечник и вынул пробку. Я с интересом наблюдала за ним, засматривалась на крепкие руки, выпуклые костяшки, голубые вены на тыльной стороне ладоней. А еще меня привлекла его татуировка, хотя я и до этого ни раз поглядывала на нее. Вроде ничего необычного, многие парни нынче делают татушки на шее, но я почему-то была уверенна, что в словах, которые были выведены аккуратным почерком, значился особый смысл для самого Никиты.

Разобравшись с пробкой, он взял мой бокал и стал наливать медленно вино.

– Испания, регион Арагон, – сообщил деловито Новиков, протягивая мне напиток.

– За что бы ты хотел выпить? – спросила я, ожидая услышать нечто банальное.

Чаще всего, пьют за здоровье или счастье в личной жизни. Мне хотелось, чтобы в этот вечер мы были самой обычной парой и произносили самые обычные тосты. Чтобы рядом со мной Новиков ощутил то, чего не ощущал ни с кем. Только как сотворить это чудо – я не знала.

– Ты когда-нибудь теряла нечто важное? То, без чего жизнь кажется бессмысленной? – Никита налил себе вино и облокотился о спинку стула.

Он принял типичное задумчивое выражение лица, с каким ходил каждый день. Словно задавался этим вопросом вот уже, который год, искал ответы, которые были для него недоступны.

– Знаешь, однажды Франц Кафка гулял по парку в Берлине, – я вздохнула, крепче сжав тонкую ножку бокала.

Эту историю мне рассказала учительница литературы, когда я плакала в туалете в седьмом классе. Тогда у нас проходили соревнования, куда обязательно должны были прийти отцы, а ко мне даже не пришла мать. Было так обидно и грустно, что я убежала из зала, закрывшись в дамской комнатке, и принялась рыдать.

– Заинтриговала.

– Так вот, там он случайно наткнулся на девочку. Она плакала, потому что потеряла любимую куклу и нигде не могла ее найти. Кафка предложил ей поискать вместе, и они отправились на поиски. Но ничего не смогли найти. Тогда он пообещал, что завтра они снова придут в парк и снова поищут куклу.

– У него никогда не было детей, и жены, – заметил Ник. В ответ я кивнула и продолжила.

– В итоге поиски не дали результатов, и Кафка написал записку, которую якобы написала кукла своей маленькой хозяйке. В ней говорилось: «Пожалуйста, не плачь. Я отправилась в путешествие, я очень хочу увидеть мир. Обязательно напишу о своих приключениях». Кафка написал целую серию писем от лица потерявшейся куклы. Он писал этой девочке до конца своих дней. За год до смерти Франц Кафка приехал лечиться в санаторий от туберкулеза, и в качестве подарка привез девочке новую куклу. Она удивилась и сказала, что это не ее кукла. Тогда он написал очередное письмо от лица куклы: «Путешествия изменили меня». В итоге девочка все же забрала обратно свою куклу. И уже после смерти Кафки, много лет спустя, будучи взрослой девушкой, она нашла внутри куклы письмо от самого Франца Кафки.

Я помолчала, всматриваясь в глаза Ника, а затем вздохнула и продолжила:

– Там было написано: «Вce, чтo ты любишь, cкopee вceгo, пoтepяeтcя, нo, в кoнцe кoнцoв, любoвь вepнeтcя дpyгим cпocoбoм». Знаешь, я убеждена, что он был прав. Если ты когда-то потерял что-то очень важное, однажды оно вернется тебе, пускай и не в таком же образе.

Мне показалось, что в глазах Никиты появились первые проблески света. А, может, это был мой свет. Потому что всю свою сознательную жизнь, я ждала того самого другого образа. Того, кто подарит мне потерянную любовь.

Новиков устало вздохнул, будто уже давно ни во что такое не верил. Он поднял бокал и коснулся им моего.

– За Кафку, – произнес Новиков.

– За тебя! Какой, к черту, Кафка? – засмеялась я.

И не успела даже глотка сделать, как Ник наклонился вперед и накрыл мои губы поцелуем. Неспешным, ласковым. Его язык нежно коснулся моих губ, затягивая в ураган нежности. Он словно играл со мной: то появлялся, то исчезал, и мне невольно захотелось продолжения. Я поддалась вперед, а ладонь Никиты скользнула на мой затылок, и он притянул меня ближе. Его запах сводил с ума, забирая все якоря, которые могли спасти мою маленькую лодочку от бешеного порыва морского шторма. Меня уносило в эту пучину все дальше. Нас уносило. Мы целовались как ненормальные, не могли надышаться, не могли остановиться. А потом Ник резко отпрянул. Его ладонь прошлась вдоль моего лица, а пальцы коснулись губ.

– Умеешь ты говорить тосты, Снежинка, – прошептал Новиков.

Я смутилась от столь страстного взгляда, адресованного мне.

– Я-я… еще не говорила, – почти беззвучно прошептала я.

– Ну, давай, говори, – Ник отодвинулся подальше и взял стакан с вином.

– С днем рождения, – прошептала с улыбкой, до сих пор ощущая вкус нашего поцелуй со вкусом вина.

– Банальщина. С Кафкой было круче.

– Скажи спасибо, что песенку не пою, – пошутила в ответ.

– Ночью спа… ну, когда там можно будет, споешь.

– Дурак! – я пнула его ногой под столом, прыснув со смеху.

Ник завыл, наигранно кривляясь. Это выглядело так по-детски, что я еще больше засмеялась.

Глава 37 – Ульяна

Когда Никита пришел в спальню, после наших посиделок, откинул одеяло и плюхнулся на подушку рядом – я честно опешила. Ведь он приходил только тогда, когда мы могли бы заняться сексом, однако сегодня подобной блажи нам не светило, и Новиков прекрасно знал об этом.

– Теперь мы будем спать вместе? – спросила я, повязывая распущенные волосы в косу.

– В зале не та атмосфера, – отмахнулся от ответа Ник. Допытывать я не стала, интуитивно поняла: вряд ли он признается в своих чувствах. Казалось, это совсем не про Новикова. И раз он сам пришел, значит, что-то между нами поменялось.

– Ну ладно, – улыбнулась и подошла к кровати. – Только, чур, не толкаться ночью.

– Еще и условия, ничего себе, – усмехнулся Никита. Я откинула одеяло и тоже плюхнулась на подушку. Затем совсем обнаглела: повернулась и прильнула к груди Новикова, хотела вдохнуть его запах, коснуться разгоряченного тела.

– Нормальные такие условия.

– Шантажистка, – игриво произнес Ник. Он не оттолкнул меня, а наоборот притянул ближе, уложил по-хозяйски ладонь на талию. Мне показалось, он вдохнул запах моих волос, а еще показалось, что Никита улыбнулся. Жаль, я не видела его лица, зато отчетливо слышала медленные ритмы непокорного мужского сердца.

– Слушай, а ты любишь на коньках кататься?

– Ненавижу, – спокойно ответил Ник.

– А мне нравится. Ты умеешь кататься?

– Только давай без этой романтичной ерунды? – серьезным тоном произнес Новиков. Однако я уже мысленно представляла, как мы кружим по толстому слою, под лирические композиции.

– Во вторник вечером, как тебе идея?

– Мне кажется, у тебя проблемы со слухом, Снежинка.

– Я буду ждать тебя в шесть. И если не придешь, я выброшу всю морковку из холодильника! – уверенно заявила, про себя усмехаясь. Почему-то была убеждена, что Никита придет. Он может отпираться, но я точно для него значу нечто большее, наверное, он пока и сам не понимает этого.

И интуиция меня не подвела. Ник, в самом деле, пришел на каток. Опоздал немного, но к моему удивлению, даже позвонил и предупредил, что задерживается. А как мы катались, это надо было снимать на камеру и выкладывать в тикток. Потому что мой свободолюбивый кот совсем не умел ловить равновесие, однако держался очень уверенно, пока в какой-то момент мы не повалились оба. Тогда-то у него сорвалось, и полетели камни возмущений на каток, тупые лезвия на коньках, и большое количество людей, которые слишком активно снуют туда-сюда.

После я уговорила Ника прогуляться по парку, чтобы сбавить напряжение. Вот тут он быстро согласился, вообще, как я поняла, Новикову нравилось гулять и наслаждаться природой. И, пожалуй, за эту прогулку случилось одно очень необычное явление.

– Летом здесь на лотках плавают. Я никогда не плавала, – честно призналась. – Знаешь, в детстве мы частенько сюда приходили с мамой и Ванькой, потому что надо было забирать брата из бесплатной секции. Наш путь лежал через парк, и я всегда с завистью смотрела, как отцы катаются со своими детьми на лодках.

– Какая глупость, – ответил Ник. Он остановился напротив стоянки лодок, которых сейчас здесь не было. На зиму их увозили, однако все знали, что летом они паркуются именно в этом месте. Подул прохладный ветер, и я поежилась, засматриваясь на прозрачную озерную воду. В ней отражалась лунная дорожка, ярким манящим переливом, вдоль маленького островка и мы с Ником. Я подошла ближе, встала рядом с Новиковым и ощутила, как наши пальцы случайно коснулись друг друга. Мне вдруг захотелось взять его за руку, и прильнуть к мужскому плечу.

– Никакая не глупость. Ты просто сам не умеешь водить лодку.

– Да что там ее уметь водить? – хмыкнул он, переводя взгляд с озера на меня.

– Вообще-то там нужно знать, как правильно грести, и все дела.

– Когда открывается сезон? – спросил неожиданно Ник. Мы смотрели друг на друга, и я видела, как в его глазах сверкнул вызов.

– Ну, в марте или в апреле может.

– Значит, готовься забрать свои слова в марте или в апреле назад. – Заявил Новиков, словно маленький озорной ребенок. Только понимал ли он, о чем говорил, и правильно ли понимала его слова я.

– Это угроза? – произнесла с лукавой улыбкой, все еще не переставая думать о том, что хочу взять его за руку.

– Обещание.

– О! Раз такое дело, то надо скрепить! – я повернулась к Никите и протянула мизинец. В свете мрачных переливов вечернего сумрака Ник выглядел еще более привлекательно.

– Без проблем! – ответил Новиков. Однако вместе того, чтобы скрепить обещание мизинцами, он положил руку мне на талию и резко притянул к себе. Затем наклонился и коснулся моих губ, накрывая их нежным поцелуем. Всего на миг, но время явно замедлило ход. Вселенная раскинула свой звездный ковер перед моими глазами, и я начала медленно таить в объятиях Никиты. Его лоб коснулся моего, а губы вдруг отдалились. Так быстро, и так трепетно одновременно. Я выдохнула, ощущая, как громко прыгает сердце, как его безумные ритмы заливают тело.

– Это вместо мизинцев? – спросила тихо, смущаясь собственных эмоций. Счастье подкрадывалось незаметно. Оно присело мне на плечо и едва слышно взмахивало крыльями.

– Это лучше мизинцев.

– Соглашусь, – смущенно усмехнулась я. Ник опустил руку и отступил от меня. Он тоже улыбался. В его глазах поселилось тепло, которого я раньше не видела, будто там растаял большой айсберг, и наступило лето.

– Пошли, а то холодает, – сказал Новиков. Тут-то я окончательно осмелела, кивнула, а затем взяла его за руку. Переплела наши пальцы и отвернулась, делая вид, что разглядываю местность. Пусть в этих отношениях я была инициатором, но бывали моменты, как вот сейчас, к примеру, когда Никита двигался с более высокой скоростью, шагал шире, а я лишь семенила где-то рядом. Наверное, таким образом, он не давал мне возможность постоянно идти впереди.

37.2

В четверг к нам в гости пришли Рома с Катей. Филатов, как оказалось, не просто учится вместе с Ником, они уже очень давно дружат, ну а Катя – девушка Ромы. Оба были так удивлены, когда увидели меня. И если Катерина еще технично постаралась скрыть удивление, протягивая тортик в качестве презента, то Филатов наоборот – открыто демонстрировал эмоции.

– А я смотрю, тебя оприходовали без моего участия, – заявил Рома, когда мы все вместе вошли на кухню. Я включила чайник, начала расставлять тарелки на стол с приборами, а девушка Фила взялась разрезать торт. Она тоже была блондинкой, а еще у нее были безумно притягательные янтарные глаза. Никогда раньше таких не видела. Они переливались, подобно драгоценным камешкам.

– А я смотрю, вам дома совсем скучно, ребят. Решили стать старперами и начать ходить по гостям, – бурчал Новиков.

– Конечно, скучно. Тебя не видно и не слышно, мы без тебя знаешь, совсем яркость в жизни потеряли.

– Позы новые учить не думали? – я прыснула со смеху, а Катя, наоборот, смутилась. Хорошо еще, что мы обе стояли спиной к парням.

– Ульян, как ты терпишь его? – обратился ко мне Рома. Чайник щелкнул, и я принялась разливать кипяток по кружкам, а Катерина раскладывать тортик по тарелкам.

– Вот и мне интересно, – поддакнула девушка Филатова.

– Сама не знаю, – смущенно пожала я плечами.

– С любовью и почестями она меня терпит. Эй, Снежинка, – позвал Ник, и я оглянулась. – Не поддакивай им.

– Снежинка? – губы Ромы расплылись в улыбке, а в глазах забегали озорные огоньки.

– Ромашка, ты что-то сегодня слишком бойкий.

– Сто двенадцать подкралось не спеша, – засмеялся Филатов. Мы с Катей переглянулись, не особо понимая, о чем речь. Ник цокнул, замахнулся, хотел видимо дать подзатыльник Роме, но тот вовремя отодвинулся, продолжая заливаться смехом.

– Эти ребята по твоей части, Ромашка.

– Да, я им так и передам, но вряд ли они поверят. Снежинка, – опять повторил Филатов. Я вздохнула и глянула на Катю. Да, это не «зайчик» или «солнце» но все равно же мило, и совсем не смешно.

– Еще раз скажешь, пойдешь есть торт в коридор, – пригрозил Ник, хмурясь.

– Ром, – позвала девушка, но Филатов не спешил замечать ее.

– Снежинка значит, – кивал он.

– Так все! – взорвался Новиков. Подскочил со стула, Рома тоже подскочил, от чего его стул полетел на пол. Он сделал шаг назад, выставляя ладони перед собой, но при этом с лица парня не сходила улыбка.

– Тихо, тихо, детка. Сто двенадцать уже в пути! Я уже им звоню!

– Кляп тебе запихну, Филатов.

– Не-не, – угорал Рома, пятясь. Никита наступал на него, пока они оба не оказались за пределами кухни. – Плетку и прочие игровые штучки оставь себе и своей жен… ай! Дурак! Мне же больно! – долетело до нас.

Я хотела выскочить в коридор к ребятам, но Катя меня остановила. Она тепло улыбнулась и жестом показала на стул, явно намекая, что переживать не о чем. Вздохнув, я еще раз глянула в дверной проем, оттуда уже скрылись два веселых гуся, затем все же решила последовать совету и уселась напротив Катерины.

Она придвинула ко мне тортик, скрестила ноги за столом и, подперев ладонью подбородок, начала разглядывать меня с любопытством. Так словно, я была какая-то эксклюзивная картина, которую привезли на один день, и надо было хорошенько ее изучить.

– Что-то не так? – неуверенно спросила я, громко выдыхая.

– Да нет, ты мне нравишься, – ответила прямо в лоб Катя. Она не выглядела надменной стервой, какие порой бывают с богатыми красивыми мальчиками. Наоборот, девушка Фила показалась мне милой и доброй, а еще у нее была теплая улыбка. Наверное, мы смогли бы даже подружиться.

– С-спасибо, – смущенно кивнула я, взяла десертную вилку и отломила кусочек тортика.

– Знаешь, мы с Ромой не так давно вместе, но за это время я поняла одну вещь.

– Какую? – я поднесла вилку с кусочком сладости к губам, но так и не попробовала. Замерла в ожидании ответа, засматриваясь на Катю. На самом деле, мне хотелось с кем-то поделиться тем, что происходило между мной и Ником. Но Анфиске сказать я не решилась, не знаю почему. Все казалось, она не поймет. А больше и делиться было не с кем.

– Если Ник подпустил тебя к себе настолько близко, значит, ты ему очень нравишься. Я бы сказала, вполне возможно, он и сам не понимает, насколько его к тебе тянет. Но глянь, холодный и безэмоциональный Новиков называет девушку таким милым прозвищем. Это не похоже на него.

– Я не знаю, – сорвалось с моих губ. Я опустила вилку с десертом обратно в тарелку и вздохнула. – Мы вроде живем вместе и…

– Никита более сложный, чем Рома. Просто будь собой и позволь ему меняться.

– Кать, у него был день рождения, – я чуть придвинулась к девушке. Глянула в дверной проем, и когда убедилась, что мальчишек рядом нет, продолжила. – Я испекла торт, а он неизвестно когда явился. Я даже не знаю где и с кем он был. А вдруг с дев…

– Нет, – категорично махнул головой Катя. Мои глаза округлились.

– В смысле…

– Они с Ромкой выпили и разошлись по домам. Филатов пришел после десяти: замерзший, но довольно трезвый, хотя от него несло знатно. Я спросила, где он был, а Ромка показал фотку заката где-то на скалах. Признался, что у Ника был день рождения, но он никогда не отмечает его из-за матери. Вот они и пропустили парочку глотков.

– Из-за матери? – шепотом спросила, ощущая, как внутри нарастает напряжение. Я ведь, и сама прекрасно понимала, что в отношениях Никиты с семьей что-то не так. Все эти недосказанные фразы, двусмысленные намеки.

– Она умерла при родах, – едва слышно ответила Катя. – Только не говори, что я тебе рассказала. Рома мне по секрету сболтнул. Да и с отцом у Ника вроде не ладится, от слова совсем. Я так поняла.

– Господи, как же… – однако договорить я не успела, потому что на кухню вернулись мальчишки. У обоих волосы торчали в разные стороны, а у Фила кажется на майке, где проходит шов от рукава появилась дырка. Я сглотнула и постаралась натянуть маску веселья, хотя это было сложно, после услышанного.

У Никиты не было мамы. Он не отмечает день рождения не потому, что это какой-то бзык, а из-за матери. Может быть, даже чувствует свою вину, а я устроила здесь шоу с шариками и свечками. Да, неудобно вышло.

– Что с тобой? – шепнул Ник на ушко, усаживаясь рядом. Он чуть наклонился и так пронзительно посмотрел, что у меня сердце рухнуло к пяткам. Какого ему было, когда всех детей провожала в садик за ручку мама, а он приходил с отцом. А приходил ли? Что если у Никиты нет ни одного близкого кровного человека, даже папы. Что если он просто не знает, как дарить тепло, и как принимать его. И отношения не строит по той же причине, чтобы в один прекрасный момент не потерять, не страдать и не чувствовать это убивающее внезапное одиночество.

Я подняла глаза, заостряя внимание, на торчащих вверх прядях волос у Ника. Не выдержала и начала поправлять их. Мне хотелось как-то передать свою заботу, сказать – ты не одинок, я рядом. Вот только как это сделать, не знала. Поэтому и перебирала короткие прядки, старательно укладывая их в одну сторону. Никита, к моему удивлению, особо не сопротивлялся: наоборот чуть склонил голову, и иногда поворачивал ее, чтобы мне было удобней. А когда я закончила, он сделал еще кое-что крайне нелогичное, выходящее за рамки его привычного поведения – закинул мне руку на плечо, притягивая поближе к себе.

– Ну что, поели? Теперь будем смотреть фильм? – спросил Новиков, разглядывая друзей.

– Иди к черту со своим фильмом. Ты мне майку порвал, псих! – бурчал Рома.

– Зато я спас службу спасения и тебя от тугой рубашки.

– Ульяна, никогда не выходи за него! – заявил Филатов. Щеки у меня моментально налились румянцем, а губы растянулись в улыбке. Я и не помышляла о подобном, а тут… Сердце аж подпрыгнуло, касаясь кончиков пальцев, а затем возвращаясь обратно.

– Не ревнуй, Ромашка. Ты навечно в моем сердце.

– А приходите к нам на следующей неделе, – неожиданно предложила Катя.

– Не, морковки не будет. – Рома поднял вилку и указал ей в сторону друга, кривляясь.

– Без морковки не придем! – прищурившись, ответил Никита.

– Будет морковка, можно даже пирог, – улыбнулась Катя.

– Предательница! – надулся Филатов.