Текст книги "Ольга"

– Это Лиза. Моя жена. Ольга? Ты слышишь?

Получилось неловко. Мои воспоминания увели меня куда-то далеко от происходившего вокруг, и я совсем не заметила, что рядом с Игорем стояла невысокая девушка с милым лицом и очень интересной короткой стрижкой.

– Да. Очень приятно, – я протянула руку в знак приветствия, не переставая изучать прическу жены Игоря.

Стоп. Какая жена? Он женат? Мы не виделись несколько лет, но я видела его фотографии в социальных сетях, и там не было никакой жены. Или я видела его фотографии тоже несколько лет тому назад? Скорее всего так. Постоянный поток наслаивающейся друг на друга информации о жизни других людей создает впечатление, что ты знаешь все о всех. И когда кто-то просто выпадет из этого потока, то остается незамеченным.

Я опустила взгляд от идеально выстриженной и уложенной на бок челки и стала рассматривать ту, которая, в некотором смысле, заняла мое место. Лиза мне искренне улыбнулась, обнажив ряд мелких непривлекательных зубов.

Что ж, по крайней мере хоть что-то в ней было, к чему можно было придраться. В остальном же жена моего Игоря, стоило это признать, мне очень понравилась. Небольшой рост компенсировался красивой стройной фигурой, которая нигде не позволяла себе выходить за границы. На лице почти отсутствовал макияж, но при этом оно нисколько не теряло выразительности и какой-то индивидуальной утонченности. На ней было сиреневое платье прямого кроя с замысловатыми отливами на объемных рукавах. Фасон этого платья можно было отнести к платьям-шемиз, которые я безумно любила. Я не могла не отметить, что решиться надеть такое простое платье на такое непростое, судя по вывеске, мероприятие – это дорогого стоит и говорит о многом. По крайней мере для меня.

– Это та самая Ольга? – абсолютно житейским тоном спросила Лиза.

– Да. Та самая, – ответил ей Игорь, заговорчески улыбнувшись.

– Игорь много о вас рассказывал. Вы ведь так долго были вместе. Это, наверное, даже больше, чем мы с ним просто знакомы.

Её дружелюбный тон и прямота обезоруживали. Она определенно относилась к тому типажу людей, которому я не могла не симпатизировать.

– Да, славное студенчество, – мечтательно заметил Игорь.

Мне стало немного стыдно, что я вначале позволила себе некоторую придирчивость к ним обоим.

– Ты ведь тут с Алисой, да? Мне показалось, я видел её в холле? Я слышал, она развелась.

– А вы ведь журналист по архитектуре? – не дала мне ответить Лиза.

– Стараюсь им казаться, – скромно сказала я.

– Кто бы мог подумать, что лучшая студентка курса станет работать в архитектурном журнале, – вмешался Игорь.

– Ты ведь тоже не стал продолжать работу в университете, насколько я знаю.

– Да, четыре года преподавания мне хватило. Я просто ждал пока на моем курсе появится Лиза, чтобы уйти оттуда, – он приобнял её за плечи.

В девяти случаях из десяти подобные нежности я назвала бы отталкивающими своей фальшивостью, но в случае этой пары, мне почему-то хотелось верить, что все это по-настоящему.

– Сейчас у нас небольшое рекламное агентство, – продолжил Игорь. – Семейный бизнес, можно сказать. Все идет неплохо, но конечно есть свои проблемы, как и у всех. Рынок сейчас падает. Конъюнктура не очень…

А вот теперь Игорь был похож на того самого Игоря из нашего общего прошлого, с его занудством и нежеланием замечать отсутствие интереса у других к тому, что он говорит. На выручку ему пришла Лиза:

– Игорь, давай не будем забивать голову Ольги всем этим. Неужели вам ничего не хочется сказать друг другу помимо того, кто где работает. Может мне вас оставить?

– Нет, спасибо, – оборвала её я, понимая, что в общем-то не очень хочется делиться со своим бывшим своей нынешней жизнью. – Я думаю мы еще сможем поговорить с Игорем сегодня. Мероприятие будет не самым коротким, как мне кажется.

– Отлично. Я буду рад. Мне столько всего хочется рассказать.

– И мне, – зачем-то произнесла я и тут же пожалела, увидев, что на пригласительном в руках Игоря стоит цифра «одиннадцать», что означало, что мы должны были сидеть за одним и тем же столиком. Это же заметил Игорь и воодушевленно пригласил нас проследовать за ним в банкетный зал.

Еще по пути сюда, я надеялась, что Алиса не будет заходить слишком далеко и не попросит Вику, с которой они были в гораздо более хороших отношениях нежели я, рассадить нас по разные столики. Но мои ожидания таяли с каждым шагом в сторону пустого столика на четырех человек под номером «одиннадцать».

Окинув взглядом банкетный зал, я обнаружила Алису за столом ближе к сцене. Не стоило упоминать, что рядом с ней сидел Липницкий и что-то активно нашептывал ей на ухо. Я поймала себя на мысли, что возможно вела себя именно так по отношению к ней. Отдаленно смеялась и наслаждалась жизнью с Алексеем.

Может, она поступает правильно? И у меня нет права осуждать и вмешиваться? За этими мыслями мы подошли с Игорем и Лизой к нашему столику.

Время приближалось к началу торжества. На сцене уже загорелись несколько ламп с подсветкой фиолетового цвета, который судя по общему оформлению зала, был главным на всей свадьбе. Еще через минуту общий свет в зале начал гаснуть, и на сцену под шквал аплодисментов вышел ведущий.

Я оглянулась на своих соседей, которые так же разделяли всеобщий восторг. Присмотревшись повнимательней к ведущему, я узнала в нем одного из персонажей федеральных развлекательный каналов. Он был одет в темно-серый пиджак с рукавами три четверти, под которым была майка с какой-то какофонией из страз и аппликаций. Все это сочеталось с темными зауженными брюками, завернутыми до щиколотки и оранжевыми мокасинами на босую ногу. Лысина на голове ведущего не оставляла вариантов для продолжения фантазий о зазеркалье и четко приклеивала к нему образ Шалтай-Болтая.

По прошествии десяти минут искрометных шуток с акцентированной пошлостью, над которыми смеялись все вокруг, я поняла, на что именно похоже это торжество. Знаменитый Ле-Шабане, роскошный парижский бордель с картинами Тулуз-Лотрека на стенах и посетителями, сошедшими со страниц «Милого Друга» Ги де Мопассана. Узаконенная низость, которой не брезгали даже короли. Или в моем случае те, которыми ими хотели казаться.

Наконец, конферанс приблизился к кульминации и на сцену под аплодисменты публики и яркий световой перфоманс вышла молодая пара. Владимир, одетый в черный фрак, который его явно полнил, вывел за руку свою жену, словно представляя её в качестве дебютантки нового аристократического сезона. Выражение его лица действительно было похоже на улыбку домашнего кота. Вика же показалась мне излишне взрослой. Платье в лилово-сиреневых тонах выглядело старомодным. Жесткий корсет от которого на высокой талии спускалась юбка-макси с единственной интересной деталью в виде темно-сиреневого подюбника. Её прическа и макияж так же отсылали куда-то в прошлое. Образ можно было смело назвать скучным. Мне пришло в голову, что выбор платья, как и выбор мужа, был за матерью жениха. Единственным притягивающим взгляд элементом был букет невесты, который она держала в левой руке, строго вертикально, словно это была церковная свечка. Крупные бело-лиловые пионы и пепельно-сиреневые розы были сплетены с холодным оттенком эвкалипта и пахифитума. Это стильное сочетание завершали крупные темно-фиолетовые ягоды ежевики.

Ведущий объявил первый танец новобрачных, после чего сцена начала заполняться дымом, который в свете прожекторов становился сиреневым. Владимир картинно пригласил Вику на медленный танец, сделав шаг в сторону и подняв свою руку вверх. После того, как молодая жена приняла приглашение, вложив свою ладонь в его, на сцене появился артист, внешний вид которого выдавал в нем представителя хип-хоп или РнБ-культуры.

«Я потерялся в твоих глазах». «Я не забыл дыхание твоих снов». «Мы вместе навсегда». И тому подобная избитая до скуки лирика под нелепый для подобного события уличный бит.

Как говориться, о вкусах не спорят – спорят о безвкусице. Но окинув взглядом столики и увидев по большей части восторженные лица, обращенные на сцену, я поняла, что спор тут будет явно неуместен. Эти люди искренне принимают эту мешанину не различая в ней ничего кроме денег, дороговизны, элитности. За годы проведенные в дали от московской гламурной жизни, я совсем отвыкла от этой власти пафоса и показушности. Я даже внутренне надеялась, что все это осталось в нулевых с их объяснимой глупостью первой волны финансового раскрепощения. Но все оказалось куда прозаичней. Отсутствие стиля было врожденным, а попытки его обрести требовали усилий. Но усилия и любая работа над собой не приветствовались. Основной мотив пафоса в том, что его носители уже достигли совершенства. В этом их главный козырь. Они – лучшие. Элита. И тому подобная глупость, на которую могут купиться разве что столь же беспечные и пустые люди, как и сами представители высших кругов московского общества.

Я перевела взгляд со сцены на столик, за которым сидела Алиса. Как и все, она была увлечена первым танцем молодой пары. Её рука нежно обвивала руку Липницкого, сжимая его ладонь в замок.

Мое раздражение достигло предела. Я ненавидела всех и каждого в этом зале, понимая, что причина этой ненависти прежде всего в поведении Алисы. Я так и не смогла определить для себя свои дальнейшие действия. Все, чего мне хотелось в тот момент, это встать из-за стола и выйти из зала. Прийти сюда было ошибкой.

Аплодисменты, ознаменовавшие окончание медленного танца, только усилили мое раздражение. Никогда прежде я еще не чувствовала себя настолько не в своей тарелке, как в тот момент.

Видимо мое каменное лицо выдавало мои ощущения, и сидящая рядом Лиза прочитала мои эмоции:

– У вас все в порядке? – спросила она наклонившись ко мне.

– Скорее да. Просто не важно себя чувствую.

– Это мероприятие, наверное, не совсем то, что вам нравится, – еще раз точно угадала мои эмоции жена Игоря.

– Можно сказать и так.

– Мне тоже здесь не по себе. Игорь настаивал, чтобы мы пошли, хотя я не совсем понимала, что нам тут делать.

Её улыбка вновь стала обезоруживающей. Моя симпатия к ней становилась все больше и больше.

– Я недавно была на свадьбе своей школьной подруги, – продолжила Лиза, пока на сцене было затишье. – Она работает в рекламном агентстве и, как полагается, устроила креативную свадьбу. С ковбойской тематикой и стилизацией под Дикий Запад. Пикник на импровизированном ранчо и вечеринка в «салуне». Игорь был одет как арканзасский траппер2727
  Охотник на пушных зверей в Северной Америке.


[Закрыть], а я как молодая девица из старых вестернов. Белый сарафан с каким-то растительным орнаментом. Это было ужасно. Здесь хотя бы никто не заставит нас кидать лассо и стрелять из игрушечного револьвера.

Стоило признать, её история действительно расслабляла. Я хорошо представляла, во что обычно выливаются подобные тематические вечеринки и искренне посочувствовала Лизе и Игорю. Впрочем, Игорю сочувствовать не было необходимости.

– Вы вспоминаете свадьбу Миланы? Было круто! – заявил он.

Мы понимающе переглянулись с Лизой и кивнули.

– Он слишком много выпил, чтобы ему хоть что-то не понравилось, – заговорческим тоном прошептала Лиза.

Как бы противоречиво это не звучало, но мне определенно нравилась эта девушка. Её открытость и непосредственность была чем-то близким и знакомым. Привычным.

Я с возвратившейся грустью вновь перевела взгляд на столик, за которым сидела Алиса. Наверное, самое ранящее чувство в мире – это ощущение, что близкий тебе человек вдруг стал для тебя слишком далеким.

На сцену тем временем вышла главная виновница всего этого торжества. Мама Сергея. Она начала свою речь с того, что поблагодарила всех пришедших и без доли смущения назвала пару тройку брендов и компаний, которым она выражала свою «искреннюю благодарность». Затем она подняла вверх бокал и произнесла первый тост, пожелав долгого союза своему сыну и «прекрасной Виктории». Закончилась речь ключевым определением: «Добро пожаловать в семью». Крещение состоялось. Все были счастливы.

Отпив из бокала большой глоток шампанского, я достала из сумочки телефон, чтобы посмотреть не пришло ли мне сообщение от Алексея. Перед выходом я несколько раз звонила ему, но каждый раз меня отправляли в голосую почту. Список моих звонков и сообщений был пуст.

Шампанское и закуски начали делать свое дело, и через полчаса представления, которое включало в себя выступления еще нескольких приглашенных звезд, сменяющихся выходом на сцену особых гостей, выражающих свое восхищение молодоженами и дарящим им небольшие пакетики с подарками, я, наконец, расслабилась. Мы начали более раскрепощенно общаться с Игорем и Лизой, и я успела многое узнать об их отношениях. Лиза рассказала о свадьбе, которую они с Игорем провели весьма скромно, пригласив на неё только самых близких родственников, и заменив шумное застолье на длительный отдых в Латинской Америке. О том, что они второй месяц делают ремонт в их новой квартире, которую они приобрели полгода назад. О планах их фирмы. О том, что Игорь никак не может определиться с новой машиной, размышляя между хетчбеком и более вместительным джипом. Обычная жизнь. На вопрос о том, что происходит в моей жизни, я уклончиво ответила, что мои отношения находятся в начальной стадии.

Этот разговор породил во мне размышления о том, чтобы было со мной, останься я тогда с Игорем. Конечно, это звучало совсем немыслимым, ведь прошло столько времени, но все же, смотря на их пару с Лизой, я не могла отделаться от представлений себя на её месте. Неужели я так же бы рассказывала о ремонте, новой машине, планах в скромном бизнесе. Неужели я бы смогла жить такой жизнью? И ждет ли она меня впереди с Алексеем?

Конечно, было странным сравнивать Алексея и Игоря. Они слишком разные люди и живут в разных мирах. Не лучше или хуже, просто разных. Их объединяет только истории со мной. И мне было важно понять, насколько я бы смогла оставаться такой, какой я есть, независимо от их различий. Для меня всегда было важно именно это. Оставаться собой рядом с мужчиной. Наверное, от этого мои отношения редко заходили слишком далеко. Мужчины, особенно молодые и только ищущие себя, не терпят своенравности женщин. Они противятся их влиянию и пытаются подавить любую, кто решится разделить с ними жизнь. Это закон. Объяснимый тем, что эта грубая самоуверенность, необходимая каждому мужчине, может сформировываться только если он ощущает себя центром отношений. Многие женщины охотно идут на подобную модель, потому что не желают брать ответственность за происходящее. Лично для меня, это главный бич современных отношений и женской роли в них. Я ни раз слышала от знакомых истории о том, что их мужья или партнеры слишком сильно подавляют их. Они рассказывают о сотне ошибок, которые совершают мужчины, не понимая, что ровно половина ответственности за них лежит на них самих. Их отношения строятся по принципу, я – женщина и он должен создать вокруг меня лучший мир. Я не участник и создатель этого мира, я просто его потребитель. При этом мужчина должен угадывать то, какой должна быть женщина. Но она не проявляет себя, а ждет, что ей все принесут на блюдечке. И в этом главная ошибка. Вся суть женщины в том, что её невозможно угадать. И именно к этому должна стремиться каждая. Свобода, о которой вещают все женщины – именно в этом. В том, что мужчина лишь наблюдает. Он соучастник женской изменчивости, а не её прародитель. Это романтическая утопия, выстроенная женскими грезами, которыми охотно пользуются мужчины в своих скоротечных целях. Нет принцев, способных озарить все вокруг своим сиянием. Есть просто женщины, которые создают свое изменчивое сияние, привлекая им любых мужчин.

За этими мыслями я не заметила, как на сцену с очередным поздравлением вышел Липницкий, которого под руку держала Алиса. Её развязанная улыбка и абсолютно пустой взгляд, говорили о том, что шампанского в этот вечер она выпила уже предостаточно.

– Я и моя очаровательная спутница, – Липницкий пошло поцеловал руку Алисы, – хотели бы поздравить замечательную пару…

Я не могла выдержать того, что происходило на сцене. Моя нервозность вернулась, и при этом меня начало вполне недвусмысленно подташнивать.

– Может выйдем? Тут ведь где-нибудь можно покурить? – опять прочитала мои желания Лиза.

– Да, только я не курю. Но составлю тебе компанию, – ответила я.

Лиза взяла из сумки пачку сигарет и что-то шепнула на ухо Игорю, на что он понимающе кивнул. Затем мы, не привлекая внимания, встали из-за стола и вышли из банкетного зала.

Через холл мы проследовали к выходу из гостиницы. Когда прохладный вечерний воздух проник в мои легкие, я наконец вернулась в нормальное состояние.

– Там ведь была ваша подруга? На сцене, – спросила Лиза, прикуривая сигарету.

– Да. Алиса, – как-то равнодушно ответила я, все еще находясь под эйфорией от свежего воздуха.

– Игорь говорил мне, что вы были очень близки. Мы общались с ней до того, как увидели тебя. Может я скажу лишнее, но она сказала Игорю, что вы больше не подруги.

– Может так оно и есть, – легкое опьянение добавляло эффекта безразличия.

– Опять же, это не совсем мое дело, но так обычно говорят, когда ссора произошла буквально на днях. Вы, например, с Игорем больше не пара, но не стремитесь подчеркнуть это каждому встречному.

Она была умна. Я посмотрела в её небольшие глаза и прочитала в них ту самую ноту доброты, которую всегда можно было различить во взгляде Алисы. Или мне просто хотелось так думать.

– Игорь, наверное, говорил тебе о том, что Алиса прошла через развод. Точнее до сих пор проходит. Сейчас сложный период в её жизни. Хотя по ней так не скажешь.

– Можно я открою тебе секрет? – неожиданно спросила меня Лиза. – Я не говорила об этом даже Игорю.

Она посмотрела на меня таким осторожным взглядом, словно боялась, что могу тут же развернуться и убежать от неё.

Наверное, при других обстоятельствах я бы ответила, что не хочу знать никаких секретов, но сейчас под легким опьянением и стремительно прорубленной грани близости между нами, я сама была готова рассказать ей все свои секреты.

– Конечно, – ответила я. – Только я не знаю, насколько это правильно по отношению к нему самому.

– Дело в том, что я еще хочу получить совет. Игорь всегда подчеркивал, что ты самый мудрый человек из всех, что он встречал. Поэтому, мне кажется, что он бы сам посоветовал мне обратиться именно к тебе, знай он все то, о чем я скажу.

Это звучало очень приятно, но и накладывало на меня слишком большую ответственность, которая, впрочем, легко растворялась в пузырьках шампанского в моем организме.

– Хорошо. Я слушаю.

– До встречи с Игорем у меня были длительные отношения. Мы даже поженились. Об этом он, конечно, знает. Но то, о чем не знает никто – это то, что после того как мы разошлись…

Она прервалась, делая нервную затяжку сигаретой.

– Саша, мой бывший. Я ему изменила. Случайной связью. На отдыхе с подругами. Алкоголь, море. Глупая ошибка. Я вернулась и во всем ему призналась. Мы пытались что-то придумать, чтобы пережить это. Но ничего не вышло. Он съехал от меня и больше не вернулся.

Такое откровение несколько отрезвляло, но все же я быстро нашла ответ:

– Я думаю такое может случиться с каждым. Важно, что ты прошла через это. И если ты понимаешь, что больше не повторишь подобное, то не стоит это скрывать от Игоря.

– Нет-нет. Это он тоже знает. Дело в другом.

Она вновь нервно затянулась.

– Я забеременела. От… даже не помню, как его зовут.

А вот такого поворота я совсем не ожидала.

– Я не могла оставить ребенка, поэтому сделала аборт.

Лиза умолкла, ожидая пока пройдет мое удивление. Но его в сущности и не было. В очередной раз в своей жизни, я почувствовала странную особенность своего характера – становиться моментально вовлеченной в проблемы других людей. Перенимать их на себя.

– Теперь моя очередь быть искренней с тобой, – начала я. – Я думаю, что подобные обстоятельства – это личное дело каждой женщины. Нет у мужчин такого права – знать все и требовать от нас, чтобы мы открывались им полноценно. Если ты можешь с этим жить, то тебя не должно тревожить то, что Игорь ничего об этом не знает. Я понимаю, почему ты спрашиваешь моего совета. Игорь ревностно относится к подобным вещам и тем более к абортам. Его любовь к детям и стремление создать полноценную семью просматривались еще тогда, когда мы были вместе. Мы даже решили, как назовем всех наших детей и придумали в какие секции и кружки отдадим их. Точнее он придумал.

На лице Лизы появилась улыбка.

– Вот это и пугает. Он очень хочет детей. Уже год как давит на меня этим. А я не готова. И не знаю буду ли готова в дальнейшем.

– Не говори ему ничего, – строго произнесла я. – Он не примет это. То есть он скажет, что принял и понимает. Но это останется рубцом на ваших отношениях.

– А как же остановить его? Ведь он может разочароваться во мне, если мы не заведем детей в ближайшее время.

– Никак. Если ты сейчас поддашься на его требовательность, и вы заведете ребенка, то дальше ты можешь просто сломаться. А ты будущая мать. Ты должна решиться на это только тогда, когда будешь к этому готова. Не важно будет поздно или нет. Нельзя вырвать из тебя твое прошлое, как бы в это не хотелось верить. Каждый приходит в отношения со своими скелетами в шкафу и порой они рушат их.

– Звучит как фатализм.

– Мне больше нравится называть это неотвратимостью. Моя история доказывает мне год за годом, что сколько бы я не прятала в шкафу свои скелеты, они все равно тянут свои костлявые руки в мою жизнь. Единственный способ жить с ними – это принять их существование. Не избавится от них, а жить рядом.

– Спасибо. Это важные слова. Я именно что хотела перестать думать о случившемся. Забыть об этом. Но понимала, что не смогу, и это пугало.

Лицо Лизы резко переменилось, словно она увидела за моей спиной что-то, что действительно напугало её. Я повернула голову в сторону её взгляда и увидела, что у входа в гостиницу стояли Липницкий и Алиса. Он обнимал её за талию, а она обвила своими руками его шею. Алиса стояла спиной ко мне и, казалось, была настолько пьяна, что держалась на ногах только благодаря рукам Липницкого. Я поймала на себе его язвительный взгляд и успела отвернуться до того, как он начал целовать Алису.

– Теперь пойдем в зал? – пытаясь пошутить, спросила Лиза.

– Я лучше поеду домой. Мне здесь делать нечего. Попрощайся за меня с Игорем, – решила я, понимая, что даже поговорить с Алисой в её нынешнем состоянии, будет невозможно.

– Конечно. Если тебе так будет лучше, – понимающе ответила Лиза. – Спасибо тебе за все. Ты очень хороший человек.

– Тебе спасибо. Никогда бы не подумала, что смогу вот так поговорить с женой моего бывшего парня.

– Это звучит, как комплимент.

Лиза сделала шаг навстречу и собиралась меня обнять. Я хотела ответить ей тем же, но в это время меня резко одернули за плечо.

– Вот так значит! Быстро ты нашла мне замену, – голос Алисы был непривычно грубым.

Скандалы было последним, что я любила в этой жизни. С самого детства меня отличало какое-то врожденное спокойствие в разгорающихся страстях. Агрессия других людей действовала на меня особым образом. Я не заводилась сама, а наоборот превращалась в более спокойного и разумного человека, чем в обычных ситуациях.

Вот и в этот раз мой мозг сразу же оценил ситуацию и понял, чем все может закончится, поведи я себя неправильно. Поэтому я нечего не отвечая Алисе, обратилась к Лизе, попросив её оставить нас вдвоем. Та, сразу же все поняла и без лишних слов отправилась в гостиницу. Алиса проводила её пренебрежительным взглядом и затем вызывающе с каким-то чужим надменным выражением лица посмотрела на меня.

– Ну что, подружка? Хорошо тебе живется? Новый мужчина, новая подруга.

– Алиса. Я понимаю, что для тебя все это выглядит иначе, чем это есть на самом деле. И ты имеешь полное право на эти выводы. Я не осуждаю тебя.

– Не осуждаешь? Спасибо.

– Мне не стоило сюда приходить и надеется на то, что мы сможем поговорить.

– Так ты пришла сюда только из-за меня? Какая честь, – её язык заплетался, и она с трудом выстраивали длинные предложения.

– Ну ты же знаешь, как я отношусь к свадьбам.

– Кто тебя знает, как ты теперь ко всему относишься. Ты же теперь другая. Ольга Воронцова – королева мира!

– Прекрати, – позволила себе резкость я. – Я не заслужила подобной надменности.

– Ты не заслужила?

– Нет.

– Значит это я заслужила такую жизнь? Развод, ребенка, который меня ненавидит за то, что папа больше не живет с нами. А?

– Ты тоже это не заслужила. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Мне стоило понять это раньше. До того, как ты начала… – я прервалась, поняв, что не хочу заканчивать это предложение.

– До так как что? Как я начала шляться по вечеринкам? Ты это хотела сказать? – почти прокричала Алиса.

– Я хотела сказать, до того, как мы начали так разговаривать друг с другом, вместо того, чтобы сесть и спокойно поговорить.

– Хочешь сесть и поговорить? Давай сядем.

Алиса посмотрела себе под ноги и не раздумывая села прямо на бордюр дорожки.

– Или тебе стыдно? Ты же теперь птица высокого полета.

Я подтянула подол своего платья и села вплотную рядом с Алисой, попытавшись прижаться к ней плечом, чтобы помочь ей не потерять равновесие.

С минуту мы так и сидели молча. Алиса запрокинула голову вверх и умиротворенно смотрела на ночное небо. Я же пыталась избавиться от желания разобрать по кусочкам каждую фразу, произнесенную нами за последние пять минут. Меня никак не покидало ощущение, что рядом со мной сидит какой-то другой, чужой мне человек.

– Знаешь, почему я делаю все это? – она подчеркнула последние два слова.

– Убеждаю себя, что знаю и понимаю. Но думаю, это не так.

– Значит, ты меня как раз понимаешь, – Алиса опустила голову и посмотрела на меня. – Я чувствую тоже самое. Убеждаю себя в том, как надо себя вести, и что все это пройдет. Надо двигаться дальше и тому подобные бессмысленные клише. Но на самом деле, все не так. Я не знаю, как жить дальше.

Её взгляд был пустым и безжизненным. Я никогда не видела её такой. Чтобы не случалось в её жизни – она всегда была полна энергии. Положительной или отрицательной, но она горела внутри. Сейчас же на её лице была полнейшая апатия.

– Ты смотришь на меня, как будто я уже умерла, – уловила мои ощущения Алиса.

Я покачала головой, не найдя что сказать.

– Может, ты права, – продолжила моя подруга. – Прежней Алисы больше нет. Теперь есть только эта… – она умолкла, пытаясь выбрать подходящее слово. – Надо быть честной, я превратилась в ту самую тридцатилетнюю разведенную женщину с ребенком, которая бросается на шею любого мужчины, лишь бы не чувствовать себя одинокой. Не просыпаться одной. Ты всегда умела справляться с этим чертовым одиночеством. А я никогда. Мне нужны другие люди, чтобы чувствовать себя самой собой. Я не умею жить одна. Не могу.

Алиса уткнулась лбом в мое плечо и заплакала. Я взяла её руку и крепко прижала к своей груди, словно хотела, чтобы она почувствовала, как бешено стучит мое сердце.

– Я никогда не оставлю тебя одну, – прошептала я не столько ей, сколько самой себе.

Всхлипы то затихали, то начинались с новой силой. Алиса выплакивала все, что накопилось в ней за долгое время. Через несколько минут она успокоилась. Я обняла её и, достав из сумочки бумажный платок, попыталась вытереть хоть немного слез с её глаз и щек.

Из дверей гостиницы то и дело выходили люди, недоумевающе разглядывая двух сидящих на асфальте женщин. Но мне было все равно. Мир вокруг сжался до её нервного сбивчивого дыхания, за которым я следила, как за первыми глотками воздуха новорожденного ребенка.

Так бывает, что к самому близкому человеку мы наиболее безразличны. Этот парадокс порождается постоянством, некой константой, которую вбивает близость в нашу жизнь. Мы не ощущаем значимость, пока не пройдем по краю пропасти. Это чувство пугает. Уже в который раз в своей жизни, только дойдя до края и осознав возможную потеряю, я начинаю что-то делать. Беспечность, невнимательность минут счастья, забывчивость от поставленной личной цели – все это уводит нас от близких. Но так не должно происходить. Ценность подобных минут на голом асфальте, с прижатой к груди головой плачущей подруги, сложно переоценить. Но куда более ценно быть всегда рядом, чтобы не допустить этих слез. Нас уводит в сторону эгоизм, мысли о том, что растрачиваясь на других, мы теряем себя. Но это не так.

Я поняла это уже давно, но терялась каждый раз, когда пыталась сблизиться с другими людьми. Это был некий итог нескольких лет сомнений и сбивчивого одиночества, в которых я бросалась из стороны в сторону, пытаясь доказать, что я ни от кого не завишу и мне никто не нужен, чтобы идти своим путем. Я сопротивлялась ощущению неполноценности своей жизни, в которую я не могла впустить никого. Я боялась потерять близких мне людей и боялась саму себя рядом с ними. Меня страшили эти ошибки равнодушия к проблемам близких мне людей. Я боялась, что однажды они развернуться и уйдут. Как бы это парадоксально не звучало, но в одиночестве больше всего пугает именно то, что ты можешь остаться один. Лишиться того, чего так ждешь и на что так надеешься.

Для других я всегда была мудрой фаталисткой, которая без доли сомнений решается на сложный путь. Я была той, которая требует от других ревностного стремления к стойкости на этом пути. Но сама я никогда не решалась на него. Я балансировала на грани между самой собой и той удобной моделью постоянных перемен, за которыми лежало чувство безответственности. И сейчас, мне кажется, я наконец была готова. Пообещать Алисе, что никогда её не оставлю и справиться. Справиться со всеми сложностями новых отношений с отцом. Открыться Алексею. Начать жить в сплетенных нитях чужих судеб. Быть счастливой от их прикосновений.

От слез и алкоголя Алису начало колотить. Она закатывала глаза и почти не могла держать равновесие. Мы с трудом поднялись на ноги. Я взяла её за руку и прижала к себе. Нужно было поскорей увезти её отсюда. Достав свободной рукой телефон, я набрала только что сохраненный номер Лизы и попросила её забрать со столика Алисы её вещи.

Через минуту из дверей гостиницы появился Липницкий, а за ним и Игорь с Лизой.

– Что ты хотела добиться? Оставь её в покое, – прокричал Липницкий, подойдя к нам.

– Где её сумочка? – холодным тоном произнесла я, балансируя чтобы удержать на ногах и себя, и Алису.

– Она у меня, – Лиза приподняла черный клатч, который держала в руках.

– Хорошо. Проводите нас до такси, – обратилась я к Игорю и Лизе, не обращая внимание на Липницкого.

– Никуда вы не пойдете, – преградил нам дорогу Липницкий. – Она пришла со мной и уйдет вместе со мной.