Текст книги "Следствие продолжается. Финал Краба (сборник)"

Шпаковский тоже отпадает

Ветров около двух часов затратил на разговор со Шпаковским. Тот пока отрицал свое участие в краже, совершенной вместе с Павлиным. Но это сейчас мало волновало Игоря Николаевича. Доказать Шпаковскому, что он преступник, было несложно. Взять хотя бы квартирантку Сараева – Воробьеву. Девушка сообщала, что она недавно совершенно случайно услышала, как откровенничал Шпаковский. Хвастаясь перед Сараевым, он рассказывал, как с Павлиным они пытались вскрыть сейф в заводской бухгалтерии. Какое-то особое чутье подсказывало майору, что за Шпаковским есть и другие грешки. Одно то, что Шпаковский не ночевал дома в те ночи, когда подряд были обворованы два магазина, и что при задержании этого типа работники милиции изъяли связку ключей, которая при странных обстоятельствах пропала в одном универмаге, говорило о многом. Но Ветров окончательно убедился и в другом: Шпаковский, впрочем как и Сараев, непричастен к преступлениям, которые предстояло раскрыть ему со своей группой.

Игорь Николаевич подробно доложил Севидову об этих соображениях и попросил, чтобы дальнейшую работу с задержанными повели другие оперативные работники. Севидов согласился.

И вот майор опять ломает голову над этим злополучным обрывком полотенца.

В кабинет вошел Майский.

– Ты был на заводе, где раньше работал Сиваков?

– Да, я только оттуда. Толкового мало. Сивакова помнят хорошо. Мнение – прекрасное.

– С кем дружил?

– Говорят, что ни с кем.

– Александр, а что, если с Сиваковым поговорить? Человек он, как мы уже знаем, честный. Чего нам таиться?

– Я тоже об этом думал, Игорь Николаевич. Тем более что есть подходящий момент.

– Какой?

– Сиваков завтра уезжает в командировку. Значит, шансы, что он сболтнет кому-либо что-то лишнее, уменьшаются.

– Хорошо, – хлопнул ладонью по столу майор, – завтра и поговорим…

Ветров и Майский застали Сивакова в институте, когда он уже собирался уходить.

Его не удивило появление работников милиции. На вопрос Игоря Николаевича, как он располагает временем, Сиваков улыбнулся:

– Здесь уместно задать этот вопрос мне. Ведь когда вызывают в милицию, то твое время – уже не твое.

– Ну что вы, Анатолий Петрович! Мы, во-первых, не вызываем вас, а приглашаем. Во-вторых, если у вас действительно цейтнот, то можно поговорить и здесь.

– Тогда давайте здесь. Я сегодня в командировку уезжаю, и, честно говоря, времени в обрез.

Они прошли в следующую комнату, заставленную кульманами, письменными столами. Людей здесь не было. Сиваков пояснил:

– Сейчас обеденный перерыв. Все разошлись кто куда. Одни отправились прогуляться, другие в пинг-понг играют.

Ветрову понравился Сиваков: открытое, приятное лицо, большие серые глаза смотрели на собеседника спокойно и внимательно.

– Скажите, Анатолий Петрович, до института где вы раньше работали?

– На инструментальном заводе. Одновременно учился на вечернем отделении. Когда окончил институт, предложили перейти сюда. – Сиваков улыбнулся. – Нашли, что во мне отлично сочетаются практика и наука.

– Насколько нам известно, здесь никто ошибки не допустил, – улыбкой на улыбку ответил Ветров, и лицо его стало сразу же серьезным. – Анатолий Петрович, мы по очень серьезному делу. Скажите, – майор кивнул Майскому, и тот достал из небольшого портфеля злополучный обрывок полотенца, – вам это ни о чем не говорит?

Сиваков удивленно посмотрел на обрывок.

– Мне? Нет, ни о чем не говорит. А собственно, к чему этот вопрос? Что значит эта тряпка?

– Видите ли, Анатолий Петрович, эту тряпку мы нашли на месте происшествия, а на ней вот… можете посмотреть, сохранились цифры. Они-то и подтверждают, что тряпка была когда-то частью полотенца, принадлежавшего вам.

– Черт знает что! – воскликнул Сиваков и взял в руки улику. – А вы с женой не говорили? Знаете, женщины в таких вещах лучше разбираются.

– Видите ли, мы не хотели никого из вашей семьи беспокоить. Нам сразу стало ясно, что ни вы, ни кто-либо из ваших родственников к преступлению не причастны. Поэтому и не беспокоили. Но, как говорится, обстоятельства сильнее нас. Вот и обратились к вам.

– Яс-н-о, – протянул Сиваков и неожиданно предложил: – Знаете что? Поехали ко мне домой. В связи с моим отъездом жена отпросилась с работы и сейчас, должно быть, собирает вещи в дорогу. Вместе и подумаем.

Майский, до этого сидевший молча, глядя на Ветрова, проговорил:

– Но тогда круг лиц, знающих о полотенце, расширится.

– Не волнуйтесь! – успокоил Сиваков. – Жена умеет держать язык за зубами.

Ветров решительно поднялся:

– Решено, едем.

В квартире Сиваковых их встретила молодая симпатичная женщина, одетая по-домашнему. Предположение Анатолия Петровича подтвердилось. Она готовила мужа к отъезду. Прямо на полу, посередине комнаты, стоял раскрытый чемодан. Хозяйка укладывала в него вещи.

– Вера! Это товарищи из милиции.

– Из милиции? А что случилось?

– Ничего, ничего, дорогая. Не волнуйся. Ничего не случилось. Я их пригласил, чтобы вместе с тобой подумать, как могло наше полотенце оказаться у жуликов?

– У каких жуликов? Какое полотенце?

Женщина явно разволновалась, и Ветров вмешался в разговор, объяснив ей суть дела. Хозяйка долго рассматривала обрывок полотенца.

– Полотенце наше. Лет пять назад я купила таких штук шесть. Постойте, постойте. Толя! А ведь ты в прошлом году старые полотенца на завод брал. Для ветоши. Помнишь?

– Да, действительно, я вспомнил. – Он повернулся к Ветрову. – Я брал это старье, чтобы руки вытирать, да и станок протирать тоже неплохо.

– Кто-либо из работающих с вами не мог воспользоваться этим полотенцем?

Сиваков задумался.

– Право, даже не знаю. Скажите, а вместе с полотенцем вы больше ничего не находили?

Теперь уже задумался Ветров. «Скорее всего, концы надо искать на заводе, где раньше работал Сиваков, – рассуждал майор. – Следовательно, почему бы не показать ему инструменты…»

– Анатолий Петрович. А если мы еще полчаса-часок потеряем и подъедем к нам в управление? Мы покажем вам кое-какие предметы.

– Я согласен. Поехали. – И Сиваков повернулся к супруге: – Ты, Верочка, собирай вещицы, а я – быстренько.

В управлении Ветров показал Анатолию Петровичу обнаруженный на месте происшествия чемодан.

– Видели у кого-нибудь такой?

– Нет, не видел, – ответил Сиваков и приподнял его за ручку. – Тяжелый!

– Давайте посмотрим, отчего он такой тяжелый, – улыбнулся Ветров и открыл чемодан. – Посмотрите, а эти предметы вам ни о чем не говорят?

Сиваков было протянул к чемодану руки. Но тут же отдернул их.

– А трогать можно?

– Пожалуйста.

Сиваков внимательно рассматривал каждый предмет.

– Ловко сделано, ловко! А это что? Ах да, отмычки, заготовки ключей.

Ветров спросил:

– Что – не знакомо?

– Вы знаете, нет.

– А вот этот фонарь? – спросил Майский. – Он приметный. Ни у кого не видели?

– Нет. Впрочем, постойте-постойте. Вспоминаю, как ручку для отвертки оттачивали на наждаке. Когда же это было?.. Вот не помню… Я еще сказал тогда, что на круглом наждаке точить это нежелательно.

– А кто точил? – спросил Ветров.

Краем глаза он видел, как Майский весь напрягся.

Сиваков задумался.

– Вот никак не припомню, кто же это был… стоп! Фонарик я видел в столе у Николаева. Только не уверен, что именно этот. Но я хорошо помню, что фонарь был без отражателя, а рядом лежал фотообъектив. Я даже хотел у него как-то спросить, зачем он эти предметы держит на работе…

– И спросили? – не выдержал Майский.

– Нет, не спросил.

– А кто он, этот Николаев? – задал вопрос Ветров.

– Слесарь-инструментальщик. Мне довелось поработать с ним с полгода, а потом я перешел в институт.

В кабинет вошел Савич. Он протянул руку Сивакову:

– Здравствуйте! Я – следователь Савич. Мне сказали, что вы торопитесь. Хочу попросить вас уделить нам еще несколько минут. Домой вас подвезут на нашей машине. Не возражаете?

– Коль надо, так надо, – согласился Сиваков и попросил: – Только побыстрее, пожалуйста.

– Договорились, – ответил Савич и сразу же сел заполнять бланк протокола.

Пока шел допрос, Ветров еще раз осмотрел чемодан и его содержимое. Неожиданно он подумал о тех перипетиях, которые сблизили его с Савичем. Тот еще совсем недавно работал в прокуратуре. То ли дружба с Ветровым, то ли пришлась ему по душе милицейская служба, а скорее всего, и то и другое, но решил Владимир Николаевич перейти работать в милицию. Ветров вспомнил, какие страсти разгорелись вокруг этого перехода. Запротестовало начальство Савича. Прокурор города даже кулаком погрозил майору: переманил, мол, хорошего работника, смотри у меня!

Однако против желания Владимира Николаевича никто не смог выдвинуть каких-либо веских доводов. Ведь и в милиции он продолжал то же дело. Его профессиональная подготовка, богатый опыт, умение расположить к себе человека по достоинству были оценены в новом коллективе.

Руководство управления знало о дружбе Савича с Ветровым, и не случайно они оказались вместе в одной и той же оперативной группе. Сотрудники были уверены: раз они взялись за дело – толк будет.

Вскоре допрос закончился, и Ветров попросил Сивакова еще раз тщательно осмотреть содержимое чемодана. Однако сколько Сиваков ни вглядывался в каждый предмет, ничего нового сказать он не мог. Но для работников милиции и сказанного было больше чем достаточно. Они тепло поблагодарили Анатолия Петровича, и тот сразу же уехал домой…

Опять кража

Утро началось с неприятного сообщения. Ночью кто-то забрал деньги из сейфа в одном проектном институте. Похищено свыше пяти тысяч рублей. Почерк был один и тот же, и Ветров не сомневался, что это работа все тех же преступников. На сей раз им никто не мешал и ничто не могло их остановить. Сигнализации в кассе не было. Сторож-женщина в полночь ушла спать домой и появилась на работе только после шести утра. Она даже не заметила следов преступников, и о краже стало известно только после прихода на службу работников бухгалтерии. Здесь люди настолько беспечно относились к сохранности денег, что, загляни воры в выдвинутый ящик стола кассира, они даже не стали бы тратить время на отмычки. Ключ от сейфа лежал на виду.

Участковый инспектор, под надзором которого находился институт, чуть не плакал:

– Сколько раз просил директора – поставьте на окна бухгалтерии решетки, оборудуйте сейф сигнализацией! Только в нынешнем году раз пять лично был у него. Дважды представления писал, а он все отмахивался: «Кто к нам полезет?! Сделаем как-нибудь твою сигнализацию». Вот и сделали…

Сколько ни бились следователь Савич, Ветров и эксперты оперативно-технического отдела над поиском следов, достичь они смогли только малого. Как обычно, медвежатники действовали чисто. Единственным утешением была нитка, обнаруженная на рамке форточки. Очевидно, один из них через незакрытую форточку дотянулся до шпингалетов и открыл окно в бухгалтерию, расположенную на первом этаже.

С места происшествия Ветров сразу же поехал в управление. Что выяснит Майский? Кто же он, Николаев?..

Майский с самого утра, как и договорились с Ветровым, поехал на завод, где раньше работал Николаев. В отделе кадров он собрал о нем необходимые сведения и пригласил на беседу начальника цеха. Но тот мало чем мог помочь.

Низкого роста, худощавый, с усталым лицом, начальник цеха не был расположен к беседе. Что-то не ладилось в цехе, и ему было не до Майского. Стараясь побыстрее отделаться от оперативного работника, он сказал:

– Что о нем рассказать? Работал на тройку, брака не допускал, друзей у него не было, замкнут, имел за год три опоздания. Уволился по собственному желанию. Вот, пожалуй, и все.

– Но замечали, посторонними делами не занимался он? Например, нож изготовить или ключ?

– Нет, – односложно ответил начальник цеха и поднялся со стула, давая тем самым понять, что разговор окончен. Но тут в беседу вмешался начальник отдела кадров, до этого молча наблюдавший за разговором:

– Ты, Юрий Владимирович, не гони лошадей. Что ты ведешь себя, как ребенок! Думаешь, только у тебя работа, а товарищ просто так, от нечего делать, отрывает нас от дела? На его месте я бы повестку тебе в зубы и – в кабинет. Скажи спасибо, что он экономит твое время. Понимать должен: старший лейтенант выполняет государственную работу. Причем не менее важную, чем твоя. Так что не ерепенься, а подумай, чем помочь товарищу.

Майский с благодарностью смотрел на начальника отдела кадров, а тот продолжал:

– Вот ты, Юрий Владимирович, говоришь, что Николаев ни в чем предосудительном замечен не был. А я помню, как ты сам жаловался на этого Николаева, что дружки к нему посторонние повадились ходить. Ты еще удивлялся, как они на территорию завода попадали.

Слова начальника отдела кадров подействовали. Юрий Владимирович даже слегка покраснел. Теперь он уже как-то по-иному взглянул на старшего лейтенанта и, переменив тон, будто извиняясь, пояснил:

– Понимаете, в цехе ждут меня. – Он повернулся к начальнику отдела кадров. – Вы же сами знаете, Владимир Иванович, – кровь из носу, а заказ завтра должен быть выполнен.

– Брось, Юрий Владимирович! Тебя послушаешь, так выходит, исполнение заказа срывается из-за их прихода.

– А что за друзья приходили к нему? – спросил Майский у начальника цеха.

– Я их не знаю. Но стал замечать, что около Николаева частенько какие-то подозрительные типы увиваются. Завод наш небольшой, и я даже из другого цеха и отделов почти всех людей в лицо знаю. А тех никогда не видел. Спросил как-то у Николаева: кто такие? Отвечает: из другого цеха. А я возьми однажды и останови одного. Спрашиваю, где работает. Смотрю – мнется. Вызвал охрану, разобрались. Оказывается, совсем посторонний. Через забор лазил. Дали тогда Николаеву взбучку, и сразу же посещения прекратились.

– Вот вы, товарищ старший лейтенант, спрашивали, не изготовлял ли Николаев посторонние предметы. Знаете, он мастер великолепный. Любую деталь, любой предмет сделает превосходно.

– Юрий Владимирович, а сколько человек к нему ходило?

– Из посторонних?

– Да.

– Трое. Они только поочередно бывали здесь.

– Скажите, а того парня, которого вы задержали, по фамилии не помните?

– Не поинтересовался тогда. Передал его охране, а сам в цех пошел. Николаева отчитал, предупредил, чтобы это было в последний раз.

Майский спросил у начальника отдела кадров:

– Владимир Иванович, а с охраной мне поговорить можно?

– Конечно, можно. Юрий Владимирович, а кому из работников охраны ты передал его?

– Петрову. Он предложил ему сразу же к начальнику охраны пройти.

– Ну, хорошо. Ты иди в цех, а дальше мы сами разберемся.

Майский поблагодарил начальника цеха и попросил никому не рассказывать об их беседе.

Вскоре в кабинет вошел начальник заводской охраны. Он сразу же вспомнил тот случай.

Когда Майский уходил с завода, в его записной была новая пометка. Теперь он знал фамилию друга Николаева…

Ветров ломал голову, как установить остальных подручных Николаева. «Сложилась какая-то противоречивая ситуация, – рассуждал майор. – С одной стороны, получилось вроде и неплохо: начальник цеха задержал одного из дружков Николаева. После этого никто из посторонних людей в цех не заходил. Но, с другой стороны, не сделай он этого, дружки заглядывали бы сюда по-прежнему, по-прежнему находились бы у всех на виду и теперь, разумеется, найти ответ на вопрос, кто есть кто, можно было бы без особого труда».

Игорь Николаевич поручил Майскому собирать сведения о Николаеве, выяснить все, что могло пригодиться сотрудникам уголовного розыска. Сам же занялся человеком, задержанным на заводе. К этому понуждало одно немаловажное обстоятельство: повидавший виды майор был озадачен, что задержанным оказался Горелов, тот самый Горелов, которого советовал проверить Федор Андреевич.

Ветров еще не забыл своего обещания и, когда после их встречи Горелов пришел на следующий день к Игорю Николаевичу, помог тому устроиться на работу. Горелов был вполне доволен своим нынешним положением, заходил к майору и рассыпался перед ним в благодарностях. Участковый инспектор несколько раз докладывал, что в поведении Горелова чего-либо предосудительного не наблюдается. И вот нá тебе! Снова попал в поле зрения уголовного розыска!

Если Горелов в какой-то мере и причастен к кражам, то непосредственно сам находился в стороне от подобных предприятий. Об этом свидетельствовали материалы оперативных проверок. Но вместе с тем очевидно и другое: Горелов играл какую-то роль в расследуемом деле. А вот какую – надо разобраться. Ветров все больше склонялся к мысли встретиться с Гореловым, обстоятельно побеседовать с ним. Но как построить беседу? Как заставить этого тертого-перетертого калача сказать правду и не навредить сотрудникам милиции?

Сложно, ох как сложно найти общий язык с душевно шатким человеком! Как трудно вызвать его на искренний разговор!

Жизнь, прожитая впустую, бессмысленно, накладывает на психологию такого человека особый отпечаток. Он оправдывает в собственных глазах и антиобщественные проступки, и тяжкие уголовные деяния, находя поддержку среди таких же, как и он сам, субъектов. Майор прекрасно понимал, что убедить в чем-либо Горелова, склонить к даче правдивых показаний будет даже сложнее, чем поймать его на месте преступления.

Игорь Николаевич запросил из архива уголовные дела, по которым в свое время привлекался к ответственности Горелов. И вот сейчас внимательно изучает их. Неожиданно в кабинет вошли Майский и Скалов.

– Игорь Николаевич! А может, пригласить сюда Николаева? – спросил Майский. – Скажем, что нам стало известно о людях, которые посещали его на заводе, потребуем объяснений.

– Рано, Александр, рано.

– А почему рано, Игорь Николаевич? – удивился Скалов. – Ведь мы уже многое знаем, чтобы развязать ему язык.

Ветров улыбнулся:

– Нет, дорогой товарищ детектив Скалов, знаем мы пока очень мало! Хочешь убедиться в этом?

– Хочу! – упрямо мотнул головой Скалов.

– Тогда давай сделаем так: ты есть ты, то есть лейтенант Скалов, инспектор уголовного розыска, а я – Николаев. А вот Майский будет судьей. Согласен?

– Хорошо! – весело согласился Скалов и сел на стул, который освободил ему Ветров. Он немножко выждал, придал лицу серьезное выражение и начал допрос:

– Как долго вы работаете на заводе?

– Полгода.

– Где вы раньше работали?

– На опытно-экспериментальном.

– Скажите, товарищ Николаев, почему приходили к вам люди, которые на заводе не работали?

– Да что вы, товарищ Скалов! Я никогда никого не приглашал. Был, правда, один случай. Пришел ко мне мой знакомый Сашка Горелов, так его же сам начальник цеха выгнал. Спросите у нашего начальника. Он подтвердит.

– А кто еще к вам в цех приходил?

– Больше никого не было.

– Бросьте, товарищ Николаев! Прежде чем пригласить сюда, мы хорошо познакомились с вами. Так что давайте будем откровенными. Если мы говорим, что к вам еще приходили люди, значит, точно приходили.

– Ну что вы, товарищ Скалов, какой резон мне врать. Конечно, люди приходили, но это все рабочие завода.

– Назовите их.

– Фамилий не знаю. Помню, один спрашивал, нет ли у меня сверла «победит», второй на наждаке, он рядом с моим станком стоит, шлифанул какую-то деталь.

– А что же Горелов шлифовал?

– Ничего не шлифовал. Он забежал ко мне взять взаймы денег.

– И одолжили вы деньги?

– Нет. Я на работу беру только на обед.

– А сколько он просил?

– Тридцать рублей.

– Товарищ Николаев, вспомните: в прошлом году Сиваков спрашивал, он потом уволился с вашего завода, зачем вы эбонитовую ручку отвертки на круглом наждаке обтачиваете, зачем это понадобилось?

– Ручку отвертки? Нет, что-то не припомню такого. Может, я свою отвертку затачивал, так это каждый слесарь делает регулярно.

– Ну, хорошо. Забыли так забыли. А для чего в вашем столе лежали фонарик и фотообъектив? Или тоже не помните? Так я напомню… – И Скалов по-хозяйски выдвинул ящик из стола Ветрова, демонстративно достал оттуда линейку, которая имитировала фонарик, поднял ее перед воображаемым Николаевым. – Узнаете?!

– Что? Фонарик? Впервые вижу. На работе у меня действительно был похожий… но его украли.

– А фотообъектив?

– Тоже украли. Там еще лежали две кассеты для фотопленки. Их тоже не стало.

– И кто же их украл?

– Не знаю.

– А кому вы говорили о краже?

– Буду я из-за такой мелочи шум поднимать?

Чем больше Скалов задавал вопросов мнимому Николаеву, тем больше заходил он в тупик. Наконец лейтенант сник совсем. Ветров заметил это, улыбнулся и повернулся к Майскому:

– Как, товарищ судья?

– А что сам Скалов скажет?

– А почему вы решили, Игорь Николаевич, что Николаев не умолчит о визите к нему Горелова?

– А что он, дурак? Я уверен, как только Горелов был отпущен заводской охраной, он сразу же нашел Николаева, и они все эти вопросы оговорили. А ты плохо к допросу подготовился, – кивнул Ветров в сторону Скалова.

– Это почему же? – покраснел лейтенант.

– Говоришь, что хорошо изучили Николаева, а сам задаешь вопрос, где он раньше работал… Так как же, будем вызывать Николаева?

– Выходит, что не будем. А за урок спасибо.

– И тебе спасибо, – серьезным тоном поблагодарил Ветров и, прочитав удивление на лице Скалова, пояснил: – Я тут до вашего прихода тоже подумывал, чтобы пригласить одного человека для подобной откровенной беседы. Но теперь решил, что делать это не следует. Здесь нужно что-то другое. Так что устраивайтесь поудобнее и давайте подумаем, как быть дальше…