Текст книги "Следствие продолжается. Финал Краба (сборник)"

В поле зрения – Краб

Ветров по личному опыту знал, что как бы рецидивист ни заметал следы, как бы ни прятался, каким бы хитрым ни был, если действия оперативных работников хорошо продуманы, четко спланированы, то преступление всегда будет раскрыто. Порой человек, не посвященный во все детали работы сотрудников уголовного розыска, скептически машет рукой: тоже мне – задержали преступника, раскрыли криминал. Случайность помогла!

Ветрову, конечно, были известны примеры и такого случайного раскрытия порой даже опасных и сложных преступлений. Но и подобные случайности, как ни странно, тоже имеют под собой закономерность, если правильно ведется работа со стороны милиции. Игорь Николаевич подумал об этом, как только ему позвонил Щербаков, рабочий цеха, где трудился Николаев. Он рассказал майору, что вчера утром, когда шел на работу, увидел у проходной Николаева. Последний разговаривал с каким-то заросшим типом, похожим, как выразился Щербаков, на обезьяну. Как раз в этот момент незнакомец что-то передал Николаеву. И вот сегодня во время обеденного перерыва Щербаков выяснил, что Николаев изготовляет ключ от сейфа. Ветров поблагодарил своего добровольного помощника и, положив телефонную трубку, вызвал Майского. Тот появился сразу же.

– Как раз к вам собрался. Пришел ответ из Красноярска. Клешнев жив, здоров, чего и нам желает. Пропажу паспорта он обнаружил после отпуска, когда возвратился домой из нашего города.

– Вот видишь: еще одна деталь прояснилась. Только сейчас, Александр, не до этого. Найди Тростника и заходите в кабинет Севидова. Есть срочная работа…

Минут через пять Ветров рассказывал сотрудникам, собравшимся в кабинете начальника уголовного розыска, о телефонном звонке Щербакова.

– По всей вероятности, – говорил майор, – Краб завтра или послезавтра придет к Николаеву за ключом. Из этого следует вывод, что у него все готово для новой кражи. Я предлагаю, товарищ полковник, организовать за Николаевым непрерывное наблюдение. После того как он встретится с Крабом, необходимо переключиться на последнего, а Николаева задержать. Правда, меня интересует, будет ли Николаев встречаться со Скаловым. Ведь у них договоренность: если Краб придет к Николаеву, то тут же об этом будет знать лейтенант. По идее, Краб должен нанести визит сегодня. Скалова необходимо предупредить, чтобы он не отпускал из квартиры Горелова.

Никто не возражал против плана, предложенного Ветровым. Севидов распределил роли между сотрудниками, и машина завертелась. А вечером в квартире Матвеева раздался телефонный звонок. Звонил Скалов:

– Анатолий Семенович! Только что приходил Николаев. Объявился Краб. Он принес Николаеву слепок и попросил изготовить ключ от сейфа. Сказал, что на одном из заводов на этих днях будет выдаваться зарплата, и предложил принять участие в краже.

– Как ведет себя Николаев?

– Нормально. Доверяет мне.

– А Крабу он сказал, что вы затеваете?

– Нет. Николаев подговаривает меня, чтобы Краба на наше дело не брать.

– Когда Краб встретится с Николаевым?

– Завтра придет к нему за ключом. Поэтому я и беспокою вас.

– Хорошо, товарищ лейтенант. Как только задержим Николаева, сразу же вам сообщим. На этом вы закончите свою преступную жизнь. Так что – до завтра…

…Ветров вздрогнул от резкого телефонного звонка: «Ох и аппарат! Сколько ни просил связистов заменить – никакого толку. Мертвого разбудить можно!» – Майор поднял трубку.

– Ветров слушает.

– Товарищ майор, докладывает постовой. Здесь к вам просится товарищ Красин, говорит, что по важному делу.

Ветров начал припоминать: «Красин, Красин… Кто же это? Ах да! Тот, который с Крабом ехал. Чего ему надо? Наверное, работа не понравилась» – и сказал постовому:

– Пропустите.

Через несколько минут в дверь робко постучал и вошел в кабинет Красин. Одет аккуратно, пострижен.

– Здравствуйте, товарищ Ветров.

– Здравствуйте, товарищ Красин. Присаживайтесь.

Красин присел на краешек стула и смущенно замолчал. Ветров, видя его смущение, спросил:

– Как работается?

– Хорошо. Спасибо за помощь. Честно говоря, раньше я считал, что в милиции работают люди, для которых самое главное – посадить человека. Теперь вижу – это не так. У меня все перевернулось в душе, когда понял, что вы поверили мне, поддержали, на работу устроили. Но я пришел не только поблагодарить. Сегодня видел человека, с которым ехал в ту ночь.

– Где видели?

– Возле кладбища. Я ехал в автобусе. Смотрю – он через ворота входит прямо туда. Рядом – остановка. Я выскочил из автобуса и потихоньку тоже в ворота. Глядь – он по центральной аллее идет. Я – за ним. Он повернул направо и пошел между могилами. Я – не отстаю, по параллельному проходу крадусь. Он подошел к одной могиле, достал из саквояжа какие-то свертки, отодвинул от памятника плиту и положил их туда, плиту поставил на место и пошел к выходу.

– Вас не видел? – спросил Ветров.

– Нет. Я укрылся за куст, а когда он отошел подальше, двинулся следом. Однако, понимаете, аллея была безлюдной, и мне пришлось держаться подальше. Он прошел через калитку и повернул к автобусной остановке. Когда я вышел с кладбища, его уже не было. Видать, сел в автобус.

– А что он спрятал под плиту? Не смотрели?

– Нет. Вспомнил вас и вот приехал.

– Спасибо. Сможете показать эту могилу?

– Конечно.

Ветров позвонил Майскому, а затем Тростнику и попросил их заглянуть к нему. Через несколько минут оба сотрудника вошли в его кабинет. Ветров коротко сообщил о визите Красина и предложил съездить на кладбище.

Вскоре дежурный газик мчался по улицам города. Ехали молча, и, только когда машина приблизилась к кладбищу, Ветров, сидевший впереди, повернулся к Майскому:

– Приметы Краба знаешь?

– Знаю.

– Останешься у входа. Может, появится.

Ветров, Тростник и Красин направились по аллее вглубь кладбища. Они вскоре остановились у давно заброшенной могилы. Ветров без особого труда определил, что захоронение Рогальских находится рядом. Красин отодвинул плиту:

– Вот смотрите.

В образовавшейся нише действительно лежали какие-то свертки. Игорь Николаевич достал один и развернул тряпку. В ней оказались фомка и большие плоскогубцы. Вытащил второй – молоток и отвертки. В дальнем углу стояла небольшая деревянная коробка. Ветров извлек и ее. Открыл. Приподнял лежавшую сверху бумагу и ахнул. В коробке ровными стопками лежали деньги. Игорь Николаевич сложил все обратно в тайник, поставил на место плиту и, отряхнув пыль с брюк, повернулся к Красину:

– Славненький тайничок вы показали! Спасибо!

Посоветовавшись с Тростником, Ветров вместе с Красиным пошел к выходу. Там он подозвал Майского и отправил его к Тростнику. До прибытия смены оба должны были следить за тайником. С этого момента заброшенную могилу брали под наблюдение и охрану сотрудники уголовного розыска…

Краб на поводке

Ветров, Тростник, Майский и Скалов сидели молча и ждали. Все другие участники операции находились на отведенных им местах и тоже ждали. Скалов неожиданно воскликнул:

– Смотрите – Краб! Вон, правее проходной, у киоска стоит.

Все увидели, как тот протянул деньги продавщице и получил пачку сигарет. «Ну вот и встретились», – подумал Ветров и, обращаясь к оперативникам, вполголоса заметил:

– Действительно – образина. – Майор повернулся к Тростнику и отдал распоряжение: – Володя, ты со своими – за ним. Посмотрите, куда пойдет, с кем встретится. Помни, пока не узнаем, где Крокет и кто та женщина, его не брать.

Тростник кивнул головой, вышел из машины и направился к своим помощникам, которые ждали его недалеко за углом. Ветров отпустил и Скалова:

– Ты нам пока не нужен. Следи за нами. Как только возьмем Николаева, езжай в управление – поможешь его колоть.

Скалов молча покинул машину. Ветров смотрел ему вслед и с теплотой думал: «Славный парень! Отличный оперативник будет. Чем-то на Мишу Осипова похож». – Майор вспомнил погибшего при исполнении задания товарища. А вот и Николаев. Он подошел к Крабу, поздоровался, затем что-то достал из кармана и передал ему. Тот, отвернувшись от проходящей публики, посмотрел на переданную вещь и улыбнулся. Затем они попрощались и разошлись в разные стороны. Ветров взял в руки микрофон:

– Пятьдесят седьмой, вы все видите?

Игорь Николаевич сразу же услышал голос Тростника:

– Да, видим, направляемся за своим.

– А мы – за своим, – ответил майор и повернулся к Майскому: – Ну что, Саша? К концу идет?

– Да! Скоро смогу поздороваться с этой обезьяной.

Они не торопились задерживать Николаева и взяли только тогда, когда убедились, что он идет к себе домой.

Кто ты, Краб?

Тростник считал, что Краб не доставит ни ему, ни его товарищам никаких хлопот. Сложное ли дело проследить за человеком, посмотреть, где он живет, и спокойно удалиться! Но все оказалось гораздо сложнее. Краб после встречи с Николаевым прошел всего лишь один квартал. Неожиданно он повернул в пустынный двор небольшого двухэтажного здания. Тростник кивнул Рыбникову, тот пошел следом, но моментально возвратился и подбежал к Тростнику:

– Товарищ майор! Он сел в машину. Сейчас выедет со двора.

– Номер заметил?

– Да. «Жигули» зеленого цвета. Госномер 99-17.

Только успел Тростник передать по карманной радиостанции приказ водителю машины, как со двора выехали зеленые «жигули».

– Вот он! – чуть не вскрикнул Рыбников. – Как бы не ушел?!

– Спокойно, Рыбников, спокойно. Никуда не уйдет. Пошли на ту сторону, наши подъезжают. – Они сели в подошедшую черную «Волгу», и Тростник приказал водителю: – Жми за зелеными «жигулями»!

Ехали долго. Наконец Краб остановился у небольшого хозяйственного магазина. Закрыл машину на ключ и вошел в магазин. Следом за ним Тростник послал другого оперативника. Минут через пять он вышел из магазина и сел в машину:

– Покупает плоский фонарик и еще какую-то мелочь. Я не стал задерживаться. В магазине покупателей почти нет – может засечь.

– Правильно сделал, – похвалил оперативника Тростник и приказал водителю: – Дай задом вот в этот переулок и жди. – А сам вышел из машины и начал наблюдать. Краб показался в дверях магазина, быстро спустился вниз по бетонированным ступенькам и сел в автомобиль. Он резко рванул машину с места и помчался по улице.

«Носится как угорелый! Людей еще подавит!» – с тревогой подумал майор, садясь в «Волгу», которая тотчас понеслась следом. Через два-три квартала Краб снова остановился и заглянул в аптеку. На сей раз наблюдение за ним взял на себя Тростник. Он очень удивился, когда услышал, что Краб просит самое сильное снотворное. Майор вышел к своим.

– Бессонницей, что ли, страдает наш пациент? – проворчал он, усаживаясь рядом с водителем. – Будь повнимательней. Движение сильное, а он прет как сумасшедший. Собственно, он такой и есть. Внимание! Краб выполз!

И опять, соблюдая дистанцию, оперативники неслись за зелеными «жигулями». Следующей остановкой был универмаг. Краб затормозил машину у обочины, вышел, закрыл ее на ключ и вошел в торговый зал. За ним двинулся Рыбников. Народу в универмаге было много, и лейтенант старался держаться ближе к Крабу. Тот подошел к прилавку ювелирного отдела и попросил подобрать подешевле, но красивые серьги. Получив покупку, вошел в боковую дверь с надписью: «Служебный вход». Рыбников с секунду помедлил и двинулся следом. Краб поднялся на этаж выше и вошел в туалет. Рыбников видел, что этот туалет предназначен для работников универмага. Зайти туда – значит обратить на себя внимание Краба. И Рыбников решил подождать его в коридоре.

Прошло минут пять. Из туалета вышел молодой мужчина. Не спеша прошел мимо Рыбникова, а Краба все не было. Но лейтенант был спокоен: «Наверное, переволновался, бедняга. Запором страдает. Да, нелегкая жизнь у медвежатника».

Знал бы Рыбников, что в обличье молодого человека мимо него только что прошел Краб, то наверняка сам бы схватился за живот. Но он все еще оставался в полном неведении и продолжал стоять…

Те, кто остались в машине, были ошарашены: к «жигулям» Краба подошел молодой, совершенно неизвестный мужчина. Он открыл своим ключом дверку, завел двигатель и поехал.

– Что за чертовщина?! – воскликнул Тростник. – А где же Краб? Где Рыбников? Езжайте за этим, а я буду ждать лейтенанта.

Он выскочил из машины, и она тут же рванула за «жигулями».

Долго стоял Тростник. В конце концов иссякла вся его выдержка, и он пошел искать своего подчиненного. Искал, искал и нашел: как часовой-новобранец, лейтенант терпеливо стоял у туалета.

– Где Краб?

– Все в порядке. У него запор.

– Что-что?

– Запор, говорю, товарищ майор! Уже полчаса, как в туалете сидит.

– Слушай, а не мотанул ли он от тебя?

– Что вы, товарищ майор! У меня здесь и мышь не проскочит, не то что Краб. Туалет только для работников универмага предназначен, так что людей туда мало входит. Давайте подождем, скоро появится.

Они стали ждать. Прошло еще минут десять, и Тростник вскипел:

– Нет, здесь что-то не так. Пошли!

Они вошли в туалет, а там – пусто. Тростник гневно глянул на Рыбникова:

– Ну что скажешь, сторож?!

Рыбников и слова не смог вымолвить. Тростника взорвало:

– Запор, говоришь? Это у тебя, по всем признакам, – запор! Шляпа!!! – И майор бросился вниз…

А Крокет, он же Клешнев, тем временем побывал в своей квартире, потом нанес визит Борзовой. По замыслу Жоры Краба, подарок – «золотые» серьги – должен был в какой-то мере укрепить благорасположение к нему Люды. К тому же этим чисто психологическим ходом он намеревался начать подготовку к более серьезной авантюристической акции. Сейф, до отказа наполненный деньгами, назойливо маячил в его воображении. Жора уже рисовал свою будущность в самых радужных цветах. Только не знал, что тучи над ним начали сгущаться, что круг, в который он попал, вот-вот замкнется. Работники милиции вышли на верный след…

Допрос Николаева

Игорь Николаевич хорошо помнил, как однажды пришлось ему выступить в роли воображаемого Николаева. Но не забыл и всех деталей игры Скалова, который пытался изображать его самого, майора Ветрова. Тогда старший лейтенант настаивал на задержании этого преступника. Однако в ходе игры молодой оперативный работник смог наглядно убедиться, что его решение слишком преждевременно. Таким образом, игра в тот раз позволила Скалову извлечь для себя некоторые теоретические выводы. И вот теперь представился редкий случай подкрепить теорию практическим делом. Игорь Николаевич, разумеется, никак не мог упустить такую возможность. Поэтому сегодня он решил провести допрос в присутствии Скалова. В подобном решении заключался совершенно определенный смысл. Ведь Николаев, увидев своего недавнего «кореша» и узнав, кто он в действительности, наверняка не станет упираться.

Своими соображениями майор поделился с Савичем. Тот поддержал идею, и допрос Николаева был отложен до появления Скалова. Старший лейтенант не заставил себя долго ждать. Он тут же вошел в кабинет Ветрова. Игорь Николаевич, взглянув на сослуживца, заметил, что тот чем-то озабочен.

– Вы что-то хотели сказать, товарищ Скалов?

– Как Николаев? Не упирался, когда задерживали?

– Нет. Правда, грозил жалобу написать.

– Допрашивали?

– Пока нет. Тебя ждали, – ответил Игорь Николаевич, лукаво посмотрев на Скалова.

– Раз меня, так за мной дело не станет. Можно начинать?

– Не торопись. Мы с Савичем посадим его спиной к двери, а ты зайди минуту спустя. Послушаем, как он будет заливать.

Дальнейшая процедура начала развиваться по этому плану.

Николаев успел уже немного прийти в себя. Войдя в кабинет, он сразу же перешел в атаку:

– Нет, я этого так не оставлю! Хватаете человека прямо на улице, тащите в милицейскую машину на виду у людей, и, главное, за что? Требую немедленно дать мне возможность встретиться с начальником. Я сегодня же заявлю прокурору, напишу в газету. Что за издевательство над человеком?!

Было видно, что Николаев идет ва-банк, считая, что лучшая защита – нападение.

Савич перебил его:

– Успокойтесь, гражданин Николаев. Присядьте.

– Вот видите, я уже гражданин! Кто вы такой, чтобы оскорблять меня?!

Савич усмехнулся:

– Простите, но вы же не даете сказать. Ведь не я в кабинете у вас, а вы – у меня. А теперь давайте знакомиться: старший следователь по особо важным делам майор милиции Савич. С товарищем Ветровым, как я понял, вы уже знакомы. Теперь дальше. Никто вас в машину не тащил. Вас пригласили – вы и сели. И людей, как вы утверждаете, на улице в момент задержания не было. Наши сотрудники специально выбрали такой момент. Это сделано для того, чтобы ваши соучастники, если они еще не все задержаны, не знали, что вы находитесь у нас.

Теперь отвечаю на вопрос, за что вас «схватили». Вы, кажется, так выразились? Так вот: мы не схватили, а задержали вас за кражу денежных средств. Вы удовлетворены ответом? – Николаев молча кивнул головой. – Теперь перейдем к нашим вопросам. Скажите, вы согласны давать правдивые показания? Я имею в виду ряд преступлений, совершенных лично вами и вашими друзьями.

Спокойный, уверенный тон подействовал. Николаев не стал больше кричать, сидел бледный и молча бросал осторожные взгляды то на Савича, то на Ветрова. Он старался понять, что каждому из них известно о его похождениях. Но лица оперативных работников, чуть тронутые улыбкой, ничего ему не говорили. В голове у Николаева роем носились мысли: «Что они знают? Может, взяли Краба? Нет, не может быть! Я же недавно видел его. Да и Краб не такой человек, чтобы за считаные минуты расколоться. Надо держаться и ни в чем не признаваться. Пусть доказывают». И он ответил:

– Мне не в чем признаваться. Никаких преступлений не совершал, и нет у меня никаких друзей среди жуликов. А если вам кто-либо об этом сказал, то знайте: тот человек клеветник. Он просто оговаривает меня.

Николаев не видел и не слышал, как в кабинет вошел Скалов. Он потихоньку присел на стоящий у дверей стул и молча следил за допросом.

Савич достал из выдвижного ящика стола фонарик с фотообъективом и положил его перед Николаевым.

– Узнаете? Ваш?

Столь неожиданный поворот допроса обескуражил Николаева. Он, конечно, сразу узнал фонарик. «Как он оказался у работников милиции?» – Этот вопрос с беспощадным ожесточением сверлил сто мозг. Но Николаев, преодолев минутную растерянность, стоял на своем:

– Впервые вижу.

– Странно. А вот ваша сестра опознала и даже вспомнила, как вы разобрали фотоаппарат. Помните – вы говорили, что можно на свалку выбросить? Большой шутник вы, гражданин Николаев. На свалку не бросили. Сивакова Анатолия Петровича знаете? Он работал вместе с вами.

– Да, кажется, знаю.

– Он-то хорошо запомнил, как вы приделывали фотообъектив к фонарику. Что скажете по этому поводу? Будете говорить правду?

– Да что вы, гражданин следователь? Я и так говорю только правду. Действительно, это мой фонарик. Надо же забыть! Когда вы напомнили, я сразу признал и, видите, – не скрываю. Могу только пояснить: фонарик был в цехе. Кто-то украл.

Ветров взглянул на Скалова. Тот сидел красный как рак. Он тоже вспомнил ту игру, когда Игорь Николаевич преподал ему достаточно поучительный урок. Как был прав тогда майор! Вот сейчас в их руках Николаев, и не подготовь они как следует этот допрос, все пошло бы прахом.

Савич выжидательно смотрел на Николаева. Долгое молчание и умный проницательный взгляд смутили допрашиваемого.

– Что вы так смотрите?

– Смотрю и думаю, как низко может пасть человек, до какого цинизма он может докатиться, если забудет, для чего он на свете живет.

– Это к чему, гражданин следователь? Я – как и все. Живу честно, и не верьте, если кто-то на меня клепает. Значит, кому-то дорогу перешел…

– Хватит, Николаев, хватит! Скажите, Мужлин, Шубак, те же Краб, Горелов, Пудов, в конце концов, ваша родная сестра или Сиваков вам тоже дорогу перешли? Николаев, мы знаем очень много. Вы даже не представляете, сколько мы знаем о ваших темных делах. Даже об инструментах. Игорь Николаевич! Может, покажем его изделия?

– Разве только ради него, – пошутил Ветров, взял чемодан и раскрыл его. – Смотрите, Николаев. Вот творения ваших рук. В этот обрывок полотенца вы заворачивали этот шикарный набор.

Николаев был потрясен. Внутренне он всегда готовился к такому допросу, представлял, как ответит следователю и все подвергнет отрицанию. Но вот сегодня он не знает, что и говорить. Отрицать? Наверно, бессмысленно. А что признавать? Этак и расколоться можно. Что делать? Что делать? Как узнать, что им действительно известно?

– Ну что ты, Леня, мучаешься! – неожиданно услышал он за своей спиной знакомый голос.

Николаев повернулся и обалдел от удивления. Сзади стоял улыбающийся друг Саши Горелова. Ошеломленный, Николаев даже имени не смог вспомнить. «Гляди ты! Даже этого взяли», – подумал он. Леньку затрясло в ознобе.

А Скалов, улыбаясь, предложил:

– Брось ты изворачиваться! Неужели не ясно, что ваша карта бита? Ты же неглупый человек и должен соображать. Есть же в конце концов всему предел. Даже лжи.

– Что? Всех взяли? – непроизвольно вырвалось у Николаева.

Савич улыбнулся:

– Нет, пока не всех. Краб готовит новое преступление. Он ведь не зря сегодня ключ получил. Вот мы его с поличным и возьмем. Остальные – все у нас.

– А Шубак? Он же не здесь живет?

– Правильно. Шубак в Вильнюсе. Но теперь сидит здесь – в следственном изоляторе. Теперь все ясно?

– Кажется, все, – уныло буркнул Николаев. – Что вам надо?

– Правду. Одну лишь правду.

Николаев был подавлен: «Все! Конец! Выхода нет. Надо спасать себя».

– Я все расскажу… Лучше дайте мне бумагу… сам напишу…

– Хорошо. Мы предоставляем эту возможность, – сказал Ветров. – Но прежде ответьте на вопрос: где Краб хочет совершить кражу?

– Он сказал, что на одном заводе будут выдавать зарплату. В первый день всю не выдадут. Мы должны с ним взять остаток.

– Он не называл завод?

– Нет. Краб никогда о таких вещах не говорит до последнего момента. Я несколько раз ходил с ним на дело и до того момента, пока он приведет меня к месту, не знал, куда идем.

– Вы знаете, где он живет?

– Нет. Ни адреса, ни фамилии он не называет никому.

– Когда он должен прийти к вам и куда?

– Сказал, что седьмого придет на завод и встретит у проходной. Кражу хочет заделать в ночь на восьмое.

– Как вы думаете, если вдруг вас не окажется на месте, пойдет он сам на кражу?

– Может пойти один. Конечно, мое отсутствие обязательно насторожит его. Захочет выяснить, где я, почему сорвал встречу.

Ветров и Савич переглянулись. «Что делать? – мелькнула мысль у Владимира Николаевича. – Взять Краба не проблема. Но где Крокет? Кто та женщина, у которой Горелов брал ключи и снимал слепки?»

– Вы знаете, с кем из женщин встречается Краб? – спросил Ветров.

– Нет, не знаю.

– Скажите, Николаев, а если мы дадим вам возможность несколько облегчить свою судьбу? Только заранее хочу предупредить: вы все равно будете арестованы. Но если поведете себя правильно и правдиво, будем ходатайствовать перед судом, чтобы это обстоятельство учитывалось при определении меры наказания.

– Я согласен. Сделаю все, что скажете.

– Что же, – сказал Савич, – вот бумага, ручка. Идите в камеру и пишите. Потом потолкуем.

Николаев вышел, а Савич взглянул на Ветрова:

– Ты хочешь, чтобы он?..

– Надо рискнуть!..