Текст книги "Красные против белых. Спецслужбы в Гражданской войне 1917–1922"

Постановление Совета министров «О правах и обязанностях чинов военной контрразведки по производству расследований» от 3 мая 1919 г., которое было принято почти в той же редакции, что и «Временное положение о правах и обязанностях чинов сухопутной и морской контрразведывательной службы по производству расследований», со своей стороны не регламентировало взаимодействие с органами госохраны. В документе лишь сказано, что начальники отделений и пунктов, их помощники и классные чины имели право производить обыск и предварительный арест заподозренных лиц при содействии милиции на основании ордера, выданного их начальниками[592]592
  ГАРФ. Ф. Р-7490. Оп. 1. Д. 4. Л. 31, 32; РГВА. Ф. 40218. Оп. 1. Д. 206. Л. 13, 14.


[Закрыть].

При оперативной разработке контрразведчики должны были собрать достоверные и достаточно полные данные, уличавшие подозреваемых в преступных действиях лиц, после чего начальник КРО передавал сведения судебным и милицейским властям для производства ареста.

В течение суток начальник отделения или пункта должен был опросить задержанных и постановить или об освобождении их из-под стражи, или о дальнейшем задержании (до 2-х недель). Задержание до месяца продлевалось начальником гарнизона или другим соответствующим начальником, до 3-х месяцев – генерал-квартирмейстером, начальником штаба округа на ТВД[593]593
  ГАРФ. Ф. Р-7490. Оп. 1. Д. 4. Л. 31, 32; РГВА. Ф. 40218. Оп. 1. Д. 206. Л. 13, 14.


[Закрыть].

Оконченное расследование направлялось в военно-окружные или окружные суды, где судьбы обвиняемых решали несколько офицеров. Однако приговоры утверждались высокопоставленными военными, обладавшими правом предания военно-полевому суду.

Определять объекты оперативно-разыскной деятельности органы контрразведки и государственной стражи должны были, руководствуясь скорректированными постановлением Совета министров 3 декабря 1918 г. статьями Уголовного уложения 1903 г. 99, 100, 329, определявшими виновность «в покушении на жизнь, свободу, или вообще неприкосновенность Верховного правителя, или на насильственное его или Совета министров лишение власти, им принадлежащей, или воспрепятствование таковой», «в насильственном посягательстве на ниспровержение существующего строя или отторжение, или выделение какой-либо части государства Российского…» и «в умышленном неприведении в исполнение приказа или указов верховного правителя…». Степень вины должны были определять военно-окружные или военно-полевые суды[594]594
  Правительственный вестник, Омск, 8.XII.1918.


[Закрыть].

В начале 1919 г. в Министерстве юстиции был разработан законопроект «О государственном бунте». Закон был утвержден 11 апреля как «Положение о лицах, опасных для государственного порядка вследствие принадлежности к большевистскому бунту»[595]595
  РГВА. Ф. 3732. Оп. 1. Д. 2. Л. 26.


[Закрыть].

14 июля 1921 г. аналогичный указ утвердило Временное Приамурское правительство, изменив лишь ст. 1 закона о «большевистском бунте», в которой говорилось, что высылке из пределов территории Временного Приамурского правительства подлежали «лица, принадлежащие к коммунистической партии, а равно – к партиям анархистов, социал-революционеров-интернационалистов и максималистов» и «содействующие своей активной деятельностью» этим партиям[596]596
  Вестник Временного Приамурского правительства, Владивосток, 25.VII.1921.


[Закрыть].

Поскольку белогвардейцы создавали свои органы безопасности по образцу и подобию спецслужб Российской империи и Временного правительства, за основу взяли их нормативно-правовую базу, внеся незначительные изменения и дополнения применительно к условиям Гражданской войны. Приверженность традициям, на взгляд авторов, можно объяснить лежащей в основе Белого движения идеологией «непредрешения», в соответствии с которой решение жизненно важных вопросов откладывалось на неопределенный срок, «до победы» над большевиками.

Большевики, в отличие от белых, показали себя новаторами в нормативной правовой сфере, гибко применяя и изменяя ее под насущные потребности войны в зависимости от ситуации на фронтах или на международной арене. В зависимости от революционной целесообразности чекисты наделялись широкими полномочиями и правами. Предоставляя им права в отношении своих противников вплоть до вынесения смертных приговоров, Советское государство тем самым брало на себя ответственность за внесудебные расправы. Белогвардейские контрразведчики такими возможностями не обладали, и в случае их превышения они становились лицами, преступившими закон. Однако такого рода преступления не являлись редкостью, а лица, их свершившие, в большинстве уходили от ответственности – война все списывала.

1.3. Подбор, подготовка и расстановка кадров

В годы Гражданской войны как большевистской России, так и белогвардейским государственным образованиям пришлось заново создавать свои органы безопасности в условиях хаоса, глубокого социального, политического и идейно-нравственного раскола. Обстановка тех лет наложила определенный отпечаток на подбор и подготовку кадров спецслужб.

Неотъемлемой составной частью деятельности коммунистической партии являлось укомплектование чекистских органов работниками, способными обеспечить проведение в жизнь политической линии партии. Говоря о требованиях, предъявляемых к чекистам, В.И. Ленин отмечал, что сотрудники ЧК наряду с качествами, присущими работникам всех звеньев государственного аппарата, должны обладать и такими качествами, которые вытекают из характера и специфики деятельности ВЧК. Он подчеркивал, что от чекистов требуется «решительность, быстрота, а главное верность»[597]597
  Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 37. С. 173.


[Закрыть], то есть верность революции, делу коммунизма. Верность В.И. Ленин ставил на первый план. В обращении ЦК РКП(б) к коммунистам-чекистам от 8 февраля 1918 г. особо подчеркивалось, что ЧК созданы, существуют как органы партии, работают по ее директивам и под ее контролем[598]598
  Черушев Н.С. «Невиновных не бывает…» Чекисты против военных (1918–1953). М., 2004. С. 15.


[Закрыть].

Учитывая специфику ВЧК как политического органа, партия большевиков декларировала классовый подход к комплектованию органов ЧК. Такой подход означал, что комплектование чекистских аппаратов происходило из представителей трудящихся классов, в первую очередь за счет промышленных и транспортных рабочих. Один из руководителей ВЧК, В.Р. Менжинский, неоднократно подчеркивал, что рабочий класс является опорой чекистских органов и их комплектование должно осуществляться, прежде всего, за счет рабочих, особенно металлистов, этого передового отряда рабочего класса[599]599
  Фомин Ф. Стойкий солдат революции / Особое задание… С. 41, 44–46.


[Закрыть]. Вместе с тем в связи с отсутствием необходимого количества рабочих кадров в реальности на службу в органы ВЧК принимались и беднейшие крестьяне и середняки, причем процесс привлечения этой категории трудящихся в чекистские органы заметно активизировался в связи с созданием местных ЧК (губернских и уездных) весной и особенно летом 1918 г. В органах ВЧК работали также те представители интеллигенции и выходцы из имущих классов, которые лояльно относились к советской власти.

Белогвардейцы, так же как и большевики, при подборе кадров для контрразведывательных органов руководствовались классовым подходом. Их основу составляли офицеры прежней русской армии.

Так, на Севере России на должности чиновников для поручений, переводчиков, журналистов ВРО – ВРС, начальников военно-контрольных пунктов и их помощников назначались армейские офицеры в воинском звании от подпоручика до капитана. Начальниками отделений военного контроля тылового района могли быть военные чиновники; контролерами и наблюдателями, как правило, являлись нижние чины[600]600
  РГВА. Ф. 39450. Оп. 1. Д. 141. Л. 405.


[Закрыть].

Оперативный состав контрразведывательных органов адмирала А.В. Колчака, генералов А.И. Деникина, П.Н. Врангеля и Н.Н. Юденича также комплектовался из армейских офицеров[601]601
  Кирмель Н.С. Белогвардейские спецслужбы в Гражданской войне 1918–1922 гг. С. 143–188.


[Закрыть].

Руководящий состав контрразведывательных органов Юга назначался из числа офицеров Генштаба или офицеров, имевших юридическое образование. Лица, служившие ранее в охранке или жандармерии, не могли быть назначены даже чинами для поручений и наблюдательными агентами.

«Мне было сказано, что главком не может согласиться на прием меня в Добрармию, так как этому мешает “совокупность прежней моей службы по политическому розыску”, то есть при царском режиме и за последнее время в Киеве и Одессе», – писал бывший начальник Петроградского охранного отделения генерал-майор К.И. Глобачев[602]602
  Глобачев К.И. Правда о русской революции. Воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения // Вопросы истории. 2002. № 10. С. 70, 73.


[Закрыть].

Бывший руководитель особого отдела и экс-директор Департамента полиции МВД генерал Е.К. Климович также не получил должности в штабе Добровольческой армии[603]603
  Рутыч Н.Н. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных Сил Юга России: материалы к истории Белого движения. М., 2002. С. 149; Симбирцев И. На страже трона. Политический сыск при последних Романовых. 1880–1917. М., 2006. С. 400.


[Закрыть].

Различные источники свидетельствуют о том, что и другие офицеры Отдельного корпуса жандармов, оказавшись в Добровольческой армии, также не получили назначение в контрразведывательные отделения.

Как видим, политическое недоверие к представителям дореволюционных органов безопасности одинаково проявляли не только красные, но и белые. «Эффект, порожденный кампанией дискредитации политической полиции в период нахождения у власти Временного правительства, продолжал действовать, настолько мощная волна недоверия зародилась тогда даже в умах военных, – объясняет ситуацию доктор исторических наук А.А. Зданович. – Единичные случаи зачисления в Добровольческую армию жандармов, конечно, были, но они, в основном, служили не по своей специальности»[604]604
  Зданович А.А. Свои и чужие – интриги разведки. С. 134.


[Закрыть].

На наш взгляд, не последнюю роль в отторжении жандармов командованием Белого Юга сыграло неоднозначное и противоречивое отношение русского общества и армии к органам государственной безопасности в дореволюционном прошлом.

В белогвардейских штабах не признавали не только жандармов, но даже некоторых высокопоставленных контрразведчиков. Так, бежавший из Петрограда в Новочеркасск генерал-майор Генштаба Н.С. Батюшин не получил назначения, соответствующего своей специальности и квалификации. Высококлассный разведчик и контрразведчик занимал второстепенную должность управляющего делами комитета снабжения Крымско-Азовской армии.

Офицерский корпус Государственной стражи комплектовался путем перевода военнослужащих из воинских частей и учреждений Военного и Морского управлений, а также определением офицеров на службу из запаса и отставки. На некоторые должности назначались военные чиновники. Другая часть чинов числилась на службе по гражданскому ведомству и занимала должности либо по УРУ, либо по канцеляриям учреждений ГС.

Командующим Государственной стражей был назначен кадровый военный генерал от инфантерии Н.Н. Мартос, а начальником штаба – также кадровый военный, в годы Первой мировой войны возглавлявший штаб Отдельного корпуса жандармов, генерал-майор В.П. Никольский, которого затем сменил генерал-майор Савицкий[605]605
  Бутаков Я.А. Государственная стража (1919–1920 гг.). URL: http://www.antibr.ru/dictionary/ae_gosstr_k.html (дата обращения: 31.03. 2015)


[Закрыть].

Генерал-лейтенант П.Н. Врангель, возглавив Русскую армию, провел некоторые кадровые перестановки в органах контрразведки и политического сыска. Контрразведку и государственную стражу возглавил генерал Е.К. Климович. Начальником особого отделения Морского управления стал бывший жандармский офицер старший лейтенант А.П. Автономов, севастопольский КРП в начале мая 1920 г. возглавлял жандармский полковник А.И. Будогоский[606]606
  Крестьянников В.В. Указ. соч. С. 218.


[Закрыть].

Адмирал А.В. Колчак также «не стеснялся» набирать в контрразведку и органы политического сыска профессионалов из царской жандармерии и «охранки». ЦОВК в ноябре 1918 г. возглавил бывший жандарм и контрразведчик полковник Н.П. Злобин. К нему помощником был назначен полковник А.В. Караулов – в прошлом начальник Тифлисского, Нижегородского и Южного охранных отделений. Контрразведку в Челябинске возглавил полковник Гиацинтов, служивший до февраля 1917 г. в Петроградском охранном отделении. Контрразведывательную часть Главного штаба возглавил отставной жандармский генерал-майор В.А. Бабушкин.

На руководящие должности в округах также назначались бывшие контрразведчики и жандармы. Так, начальником отделения военного контроля при штабе Приамурского военного округа восстановлен капитан (с октября 1918 г. – подполковник) М.С. Алексеев. Военный контроль при штабе Иркутского военного округа с 1918 г. возглавлял подполковник В.А. Булахов, служивший ранее в Отдельном корпусе жандармов[607]607
  РГВА. Ф. 40218. Оп. 1. Д. 118. Л. 7–8 об.


[Закрыть].

Обязанности управляющего особым отделом государственной охраны временно исполнял опытнейший специалист политического сыска, в дальнейшем назначенный по собственной просьбе начальником Томского губернского управления государственной охраны, – генерал-майор С.А. Романов.

Начальниками других областных управлений госохраны также назначались бывшие жандармы: Акмолинского – полковник В.Н. Руссиянов, Иркутского – подполковник Н.А. Смирнов, Приморского – полковник А.А. Немысский, Харбинского – полковник Л.Я. Горгопа, Забайкальского – полковник Л.А. Иванов, Тобольского – полковник В.П. Григорович и т. д.[608]608
  Кирмель Н.С., Хандорин В.Г. Указ. соч. С. 92–126.


[Закрыть].

На службу в ВЧК также принимались специалисты спецслужб царской России. Так, в специальном отделе ВЧК работали бывшие сотрудники российской криптографической службы Г.Ф. Булат, И.А. Зыбин, В.Н. Кривош-Неманич, Е.Э. Мориц и др.[609]609
  Соболева Г.А. История шифровального дела в России. М., 2002. С. 416–419.


[Закрыть] Существовала практика привлечения старых кадров и в качестве экспертов. Например, консультировали руководителей ВЧК бывший товарищ министра внутренних дел и московский генерал-губернатор В.Ф. Джунковский и др. В августе 1918 г. в центральном аппарате ВЧК насчитывалось 125 «старослужащих», их доля составляла 16 %. Тем не менее в целом, в отличие, например, от Красной армии, старые кадры играли второстепенную роль[610]610
  Леонов С.В. Государственная безопасность Советской республики в пору Октябрьской революции и Гражданской войны… С. 352.


[Закрыть].

В основе комплектования чекистских органов лежал также принцип партийности. 21 февраля 1918 г. ВЧК приняла постановление: принимать партийных сотрудников, а беспартийных – в виде исключения. В первые месяцы существования ВЧК представляла собой многопартийный орган – в ней работали главным образом большевики, а также представители некоторых мелкобуржуазных партий – левых эсеров, анархистов и др.

Один из руководителей ВЧК М.Я. Лацис впоследствии так описал условия работы в ВЧК членов политических партий: «Каждая партия, которая перестает быть правительственной партией, которая перестает делить с ней ответственность, в то же время становится не в дружескую оппозицию, а непременно по ту сторону баррикад и не может быть допущена к работе боевых органов, выдвинутых против контрреволюции. Партии неправительственные не могут работать в Чрезвычайных комиссиях. Это нам жизнь доказала. Когда левые с.-р. с нами разделяли государственную власть, было очень естественно их участие в Чрезвычайных комиссиях, и они работали там»[611]611
  Капчинский О. Указ. соч. С. 162.


[Закрыть].

7 июля после мятежа левых эсеров СНК принял постановление о выводе их представителей из коллегии ВЧК[612]612
  Капчинский О. Указ. соч. С. 169.


[Закрыть]. Почти все левые эсеры были изгнаны из ВЧК и ее органов. В них остались (не на руководящей работе) только те члены партии левых эсеров, которые открыто осудили тактику своего ЦК.

К осени 1918 г. удельный вес представителей мелкобуржуазных партий в чекистских органах резко понизился. В сентябре – октябре 1918 г. в 94-х губернских и уездных чрезвычайных комиссиях из 430 руководящих работников 383 являлись коммунистами (89,1 процента), 40 – сочувствующими коммунистам (9,3 процента) и лишь 7 человек (1,6 процента) – членами мелкобуржуазных партий (4 левых эсера, 2 народника-коммуниста, 1 анархист). В 65 из 94-х чрезвычайных комиссий, в том числе во всех губернских ЧК, ответственные должности занимали лишь коммунисты. В ЧК и особых отделах служили и беспартийные. Это были сочувствовавшие советской власти люди. Они, как правило, были заняты на менее ответственной работе[613]613
  Велидов А.С. Коммунистическая партия – организатор и руководитель… С. 157, 158.


[Закрыть].

Высокие требования коммунистическая партия предъявляла к моральному облику чекистов. Ф.Э. Дзержинский указывал, что верность советской власти, высокая идейность – это важнейшие качества, которыми должен обладать каждый, принимаемый на службу в чекистские органы. В одной из служебных записок он писал: «Если приходится выбирать между безусловно нашим человеком, но не совсем способным, и не совсем нашим, но очень способным, – у нас в ЧК необходимо оставить первого… вся суть, по-моему, в подборе людей, безусловно, честных всех и, где нужно, умных»[614]614
  Плеханов А.М. Кто Вы, «Железный Феликс»? С. 270, 271.


[Закрыть].

В записке И.К. Ксенофонтову Ф.Э. Дзержинский отмечал, что работа у чекистов полна искушений, связанных со злоупотреблением властью, использованием своего положения для личных выгод, и указывал, что слабые на искушение товарищи не должны работать в ЧК. На высокие требования, предъявлявшиеся к моральному облику чекистов, обращал внимание также М.Я. Лацис. Работа ЧК, отмечал он, требует людей с выдержанным характером, непреклонной волей, объективным взглядом, с установившимися политическими убеждениями и хорошей личной репутацией.

Партийные органы, а также ЧК уделяли большое внимание пополнению чекистских рядов честными, устойчивыми в моральном отношении людьми. Секретариат ЦК РКП(б), ведавший в 1918 г. вопросами распределения коммунистов, специально просил партийные комитеты отмечать в рекомендациях моральные качества лиц, направлявшихся на службу в ВЧК.

При подборе кандидатов в чекистский аппарат принимались во внимание и личные качества кандидатов. Так, видный чекист В.Н. Манцев в своих воспоминаниях писал, что основными чертами характера чекиста должны были быть решительность и настойчивость, безоговорочная дисциплинированность, беспредельная преданность революции, личная отвага, умение проникать в тайные замыслы врагов и вовремя нанести сокрушительный удар[615]615
  Манцев В. Преданность и отвага / Особое задание… С. 60, 61.


[Закрыть].

При отсутствии этих качеств, по мнению М.Я. Лациса, работа ЧК «делает из них расслабленных неврастеников и аферистов». Также он признавал, что работа чрезвычайных комиссий привлекает аферистов и просто уголовный элемент, которые, пользуясь именем сотрудника ЧК, занимаются шантажом и вымогательством, набивая себе карманы. Поэтому, писал Лацис, «при подборе сотрудников нужно смотреть в оба, чтобы туда не затесался бывший охранник и бандит, записавшийся всеми правдами и неправдами и использующий партийный билет в прикрытие своей подлинной физиономии». В действительности же в результате сложившейся системы личных рекомендаций и нерегулярно присутствующей в условиях хаоса Гражданской войны и дефицита кадров серьезной проверки биографических данных поступающих на службу в ВЧК, в том числе на ответственные должности следователей, попадали и лица, имеющие уголовное прошлое[616]616
  Капчинский О. Указ. соч. С. 191.


[Закрыть].

Основные требования, предъявлявшиеся к чекистским кадрам, наиболее полное воплощение нашли в принятой в июле 1918 г. Инструкции-памятке «Что должен помнить каждый комиссар, следователь, разведчик, работая по розыску»[617]617
  Из истории Всероссийской чрезвычайной комиссии… С. 165, 166.


[Закрыть].

Предъявлялись ли какие-либо требования морально-этического характера при подборе сотрудников белогвардейской контрразведки, ответить сложно, поскольку документальных источников не сохранилось.

Разумеется, руководители спецслужб старались подбирать себе кадры из лиц, заслуживающих доверия, добросовестных, честных и исполнительных[618]618
  РГВА. Ф. 40311. Оп. 1. Д. 21. Л. 76.


[Закрыть]. Однако на практике это далеко не всегда удавалось. Например, приказы начальника ВРС свидетельствуют о частых назначениях и увольнении личного состава. Только в Мурманском пункте сменилось 7 начальников. Им поочередно руководили коллежский асессор В.А. Эллен, штабс-капитан А. Петров, флагманский обер-аудитор В.К. Бондарев, мичман Г.В. Майумский, зауряд-военный чиновник Н.П. Черногоров, капитан Дымский, поручик В.А. Крылов[619]619
  РГВА. Ф. 40311. Оп. 1. Д. 6. Л. 35 об., 148.


[Закрыть].

Вот как характеризовал моральный облик и «профессиональные качества» чинов военно-регистрационной службы правительственный комиссар (начальник) Архангельской губернии, управляющий отделом внутренних дел Северного правительства В.И. Игнатьев: «Офицерство сильно пьянствовало в тылу. Особенно безобразничали офицеры так называемых контрольных пунктов – отделений на местах контрразведки, пьянствовали, арестовывали крестьян, избивали, истязали, издевались над арестованными социалистами (был среди них такой башибузук шт.-к. – Орлов, к сожалению, другие фамилии я забыл). Несмотря на протесты мои и местных властей, этих господ не убирали: Орлова по моему настоянию опубликованным приказом уволили из Холмогор, но при проезде через город я узнал, что он все-таки по-прежнему безобразничает»[620]620
  Игнатьев В.И. Некоторые факты и итоги 4 лет гражданской войны // Белый Север. 1918–1920 гг. … С. 138.


[Закрыть].

Отсутствие системы подбора кадров, коррупция во всех эшелонах власти способствовали проникновению в органы безопасности Юга России авантюристов, мошенников, жуликов, промышлявших шпионажем личностей, зачастую являвшихся агентами нескольких спецслужб.

Вызванная инфляцией нехватка денег на фронтах ощущалась особенно остро. Жалованье офицерам и нижним чинам задерживалось по два-три месяца. Вместо приобретения продуктов «цивилизованным» способом части были вынуждены прибегать к реквизициям. В «самоснабжении» не отставали от армейских чинов и не имевшие устойчивых моральных принципов сотрудники спецслужб, пришедшие в контрразведку с целью наживы и поэтому, как правило, занимавшиеся хищением выделенных денежных средств, фабрикацией дел и откровенным вымогательством. Контрразведчики даже «изобрели» свой «способ самоснабжения» – «ловлю большевиков» с целью присвоения имущества и денег арестованных. Например, начальник Екатеринославского КРО есаул Щербаков проводил незаконные обыски и выемки с целью присвоения отобранного, освобождал за подкупы арестованных. При занятии города махновцами бежал с любовницей в Ростов-на-Дону. Генерал А.С. Лукомский приказал их арестовать, но беглецы скрылись в Харькове[621]621
  ГАРФ. Ф. Р-446. Оп. 2. Д. 92. Л. 145.


[Закрыть].

Уже будучи эмигрантом, он писал: «На службу в контрразведку, нормально, шел худший элемент, а соблазнов было много: при арестах большевистских деятелей обыкновенно находили много награбленных драгоценностей и крупные суммы денег; так как ответственным большевистским деятелям грозила смертная казнь, то, за свое освобождение, многие из них предлагали крупные взятки; за получение разрешения на выезд за границу многие также предлагали крупные суммы. Наконец, вообще характер деятельности органов контрразведки открывал широкое поприще для всевозможных злоупотреблений и преступных действий»[622]622
  Лукомский А.С. Указ. соч. С. 152.


[Закрыть].

Действия нищих, беспринципных дилетантов, использовавших грубые, жестокие, далекие от законности методы работы, вызывали недовольство и нарекания как со стороны немногих профессионалов спецслужб, так и местного населения, дискредитировали Белое движение, о чем писал в эмиграции генерал-майор Н.С. Батюшин[623]623
  Батюшин Н. Указ. соч. С. 114, 115.


[Закрыть].

Даже в ходе проведенной П.Н. Врангелем реорганизации не удалось избавиться от сотрудников с низкими морально-нравственными качествами[624]624
  Гражданская война в России. Оборона Крыма. М., 2003. С. 122.


[Закрыть].

Сотрудники контрразведывательной части особого отделения отдела Генштаба Военного управления, являясь преданными служебному долгу чинами, в трудной ситуации не поддались всеобщему порыву к грабежам и злоупотреблениям служебным положением. Иные чины, чтобы не влачить нищенское существование, честно уходили из органов контрразведки.

По сведениям историка С.В. Фидельского, кадровый потенциал государственной стражи «являлся довольно слабым. Как правило, это были не попавшие под мобилизацию обыватели (крестьяне, мещане), нередко активно компенсировавшие нехватку средств поборами с населения»[625]625
  Фидельский С.В. Органы внутренних дел в борьбе с уголовной преступностью на Юге России в 1918–1919 гг. // Вестник Майкопского государственного технологического университета. 2011. № 2. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/organy-vnutrennih-del-v-borbe-s-ugolovnoy-prestupnostyu-na-yuge-rossii-v-1918-1919-gg (дата обращения: 31.03.2015)


[Закрыть].

Здесь целесообразно отметить, что для чекистов были характерны некоторые «болезни», присущие белогвардейским контрразведчикам. Авторитет Ф.Э. Дзержинского влиял в основном на сотрудников центрального аппарата. «Далеко не все чекисты могли удержаться от присвоения конфискованного имущества или выкупа за арестованного, заложника, – пишет профессор С.В. Леонов. – Когда подобные случаи становились известны руководству, чекистов беспощадно расстреливали или выгоняли без права работать в ЧК»[626]626
  Леонов С.В. Государственная безопасность Советской республики в пору Октябрьской революции и Гражданской войны… С. 351.


[Закрыть].

Оценка морально-нравственных качеств колчаковских контрразведчиков участниками Гражданской войны неоднозначна. Так, военный министр барон А.П. Будберг с сарказмом отмечал: «Здесь контрразведка – это огромнейшее учреждение, пригревающее целые толпы шкурников, авантюристов и отбросов покойной охранки, ничтожное по производительной работе, но насквозь пропитанное худшими традициями прежних охранников, сыщиков и жандармов. Все это прикрывается самыми высокими лозунгами борьбы за спасение родины, и под этим покровом царят разврат, насилие, растраты казенных сумм и самый дикий произвол»[627]627
  Будберг А. Указ. соч. С. 281.


[Закрыть].

Оценки личного состава контрразведывательных органов белогвардейского высокопоставленного чина определенным образом совпадают с оценкой советской агентуры. По ее данным, в КРО штаба 3-й армии «набилась самая разношерстная публика, часто совершенно неграмотная, которая стремится только к тому, чтобы побольше набить свой карман… Из 10 офицеров контрразведки 7 обязательно находятся под судом»[628]628
  РГВА. Ф. 6. Оп. 3. Д. 10. Л. 4–6 об.


[Закрыть]. Ранее не имевший отношения к контрразведке прапорщик Берендиев брал взятки, злоупотреблял алкоголем и отличался болтливостью. Знавшего дело и любившего выпить старшего филера Зуева можно было купить «за порядочную взятку». Делопроизводитель Сергеев за взятки предоставлял заинтересованным лицам нужные сведения. Прапорщик Попов был уволен из контрразведки за пьянство. Под следствием оказался прапорщик Жевченко за взяточничество, а также за оскорбление болгарских и сербских офицеров.

Вместе с тем советская агентура давала и другие оценки личным качествам белогвардейских контрразведчиков. Например, первый помощник начальника владивостокского КРО ротмистр Головачевский характеризовался как «честный, неподкупный и исполнительный» сотрудник. Второй помощник – полковник в отставке по фамилии то ли Сафонов, то ли Сосфонов – также считался исполнительным и честным.

Морально-деловые качества чинов многочисленных контрразведывательных органов вызывали озабоченность у руководителей спецслужб. «Верить донесениям, а иногда и анонимным доносам разных сотрудников контрразведки с обвинениями друг друга было невозможно без должной проверки, – свидетельствует генерал П.Ф. Рябиков. – Поэтому приходилось командировать на места своих доверенных людей, дабы попытаться установить ценность тех или иных контрразведок и разобраться в их взаимоотношениях»[629]629
  ГАРФ. Ф. Р-5793. Оп. 1. Д. 1 г. Л. 143–143 об.


[Закрыть].

Среди причин такого поведения офицеров контрразведки можно назвать отсутствие объединявшей и всем понятной идеологии Белого движения, деформацию морально-нравственных ценностей миллионов людей в ходе Гражданской войны. «Социальные, экономические, политические переломы, радикальнейшие перемены, огромные потери, смена всего жизненного уклада, крушение привычных устоев и понятий, возникновение новых, небывалых отношений, когда тот, кто был ничем, становится всем, и, напротив, кто был всем, превращается в ничто, – пишет академик Ю.А. Поляков. – Таким образом, произошло и невиданное психологическое потрясение»[630]630
  Поляков Ю.А. Гражданская война: начало и эскалация // Гражданская война в России: перекресток мнений. М., 1994. С. 41.


[Закрыть]. Мировоззрение людей, прошедших Первую мировую войну, переживших две революции, вступивших в Гражданскую войну, основывалось на психологии военного времени, которая в дальнейшем стала неотъемлемой чертой профессионального облика сотрудников спецслужб. «В среде офицерства, выброшенного на улицу, в это время начинает вырабатываться весьма недостойный тип агента политического и уголовного розыска, который, в большинстве случаев не имея под собой никакой идейной подкладки, является просто профессией, – характеризовал сотрудников спецслужб того времени генерал-майор К.И. Глобачев. – Впоследствии этот тип перерабатывается в контрразведчика для Белого движения и чекиста – для красного. Многим из такого рода агентов полная беспринципность позволяет в равной степени служить обеим сторонам и продавать ту, которая в данный момент менее опасна и выгодна. Это так называемые дублеры. Таким образом, создались целые контингенты офицеров-контрразведчиков, которые своим поведением только позорили контрразведывательные органы Белого движения во время Гражданской войны»[631]631
  Глобачев К.И. Указ. соч. С. 60.


[Закрыть].

С расширением сферы чекистской деятельности и созданием в ВЧК новых структурных подразделений основные требования, предъявлявшиеся к сотрудникам, получили дополнительное развитие и конкретизацию в виде специфических профессиональных качеств, которые должны быть присущи работникам отдельных служб. Так, требования, предъявлявшиеся к работникам следственных аппаратов, наиболее полно были сформулированы в «Инструкции следователям чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией», принятой I Всероссийской конференцией ЧК 13 июня 1918 г.

Важным условием следственной работы было наличие у сотрудников юридического образования. В первые годы советской власти испытывался острый недостаток в работниках, имевших юридическое образование, в связи с чем ВЧК пришлось проводить исключительно большую работу по подбору сотрудников, имевших соответствующую юридическую подготовку. Обращалось внимание на такие качества следователей, как выдержанность, вежливость, корректность, а главное – наблюдательность. Следователь должен был умело строить допрос, задавать вопросы строго обдуманные, четко излагать факты, логически мыслить. Работа следователя, подчеркивалось в Инструкции, требует «большой ловкости и искусства».

Требования, предъявляемые к работникам особых отделов, были изложены в резолюции I Всероссийского съезда особых отделов фронтов и армий (1919 г.) и в «Инструкции особого отдела ВЧК о порядке приема и увольнения сотрудников» (1920 г.). В резолюции указывалось, что в особых отделах должны работать наиболее ответственные, испытанные партийные работники. В Инструкции также обращалось особое внимание на необходимость хорошей политической подготовки принимаемых на службу в особые отделы и их высокого классового сознания. Инструкция отмечала, что особые отделы являются военными учреждениями, и поэтому в них должны работать сотрудники, способные к боевой революционной работе, твердо усвоившие воинскую дисциплину и обладающие такими качествами, как организованность, собранность, знание армейской среды и военного дела.

В белогвардейских штабах, судя по отработанным авторами документам, требования к профессиональным качествам сотрудников контрразведки не были изложены в виде инструкций или прочих нормативных документов.

По мнению чекиста С.С. Турло, «…контрразведчик должен обладать наблюдательностью, уметь улавливать всегда, всюду и во всем деле все, что сможет быть отличительной чертой шпионажа, и такие особенности и мелочи, которые не обратили бы на себя внимание постороннего человека. Далее он должен иметь острый светлый ум, при помощи которого объяснить значение того, что им наблюдалось, сделать отсюда выводы, ясные и точные, и найти целесообразные способы для дальнейших действий… Но главное условие, которое требуется от контрразведчика – это знание психологии людей. Контрразведка не наука, и по учебникам контрразведчиков не воспитывают. Это искусство, требующее от исполнителей его своеобразного таланта, который можно развивать изучением теории и практики, но не создать, если он не дан человеку от природы»[632]632
  Турло С.С., Залдат И.П. Указ. соч. // Антология истории спецслужб. Россия. 1905–1924. М., 2007. С. 579.


[Закрыть]. Их С.С. Турло сформулировал уже после Гражданской войны, обобщив опыт работы чекистов.

Требования, предъявлявшиеся к сотрудникам службы наружного наблюдения, были изложены в «Инструкции для наружного наблюдения» (1918 г.) и в «Инструкции и руководстве секретного отдела ЧК по наружному наблюдению» (1920 г.). В первой Инструкции особое внимание обращалось на то, что разведчик «никоим образом не должен обнаруживать свое инкогнито перед публикой, если он это делает, его следует удалить». Отмечалось, что старшими разведчиками должны назначаться те партийные сотрудники, которые работали нелегально во времена царизма. Основными качествами разведчика, говорилось в Инструкции 1920 г., должны быть правдивость, пунктуальность, исполнительность и широкая инициатива в работе, крепкое здоровье, прекрасное зрение, хорошая зрительная и слуховая память и такая внешность, которая давала бы ему возможность не выделяться из окружающей толпы и тем избежать внимания наблюдаемого объекта.