Текст книги "Обреченный на любовь"

– Подожди, – прервал его Рассел. – Если мне память не изменяет, там был еще руководитель практики…

Калинов покивал:

– Да, и это самое слабое место в версии. За руководителем вообще не замечено никаких странностей: старик как старик.

Рассел задумался, постукивая пальцами по крышке стола.

– Слушай, у меня складывается впечатление, будто дело абсолютно бесперспективное.

Он жалеет, что мы взялись за расследование, подумал Калинов. Лавров здесь, похоже, не заработаешь!

– Не совсем так. Вчера, после самоубийства Формена, мне тоже пришли в голову подобные мысли. Парень явно кое-что знал. Или догадывался…

– А кстати, – сказал Рассел. – Ты по-прежнему уверен, что это действительно был суицид?

– В случае, если он сделал себе укол под гипнозом, то гипнотизер, без сомнения, убийца. Но сей факт бесперспективен, поскольку недоказуем.

– А по аналогии?

– Аналогия есть, но не стопроцентная. Да, Формен из той же компании, но для полной аналогии он должен был прожить еще около двух месяцев.

– Что за чушь? С чего ты взял?

– Предыдущие три случая произошли накануне дня рождения жертвы.

Шеф не поверил. И полез к тейлору проверять информацию. Потом виновато потер подбородок:

– Действительно!.. Уж совсем чушь какая-то… Может, тут дело рук маньяка?

– Может, и это последнее более или менее приемлемое объяснение. Вот только каким образом маньяк сумел взорвать грузовик?

– Ну, если он из космической службы…

– Да, и поэтому я не сбрасываю эту версию со счетов. Хотя она и крайне маловероятна.

Рассел снова забарабанил пальцами по столу. Словно лошади проскакали.

– Да! – Он покачал головой. – Странное дело!

– Вот именно! – сказал Калинов. – А странные дела должны странным путем и расследоваться. Мне надоело блуждание в потемках, хочу на свет.

– Что ты имеешь в виду?

Калинов собрался с духом.

– Дело в том, что у последнего из этой пятерки – Игоря Крылова – день рождения через три дня.

– И ты полагаешь?..

– Да. К тому же, есть основания подозревать, что его уже несколько суток преследуют. Получается, обычными, то есть законными путями мы следствие провести не успеваем. Вот потому я и прошусь в отпуск. В случае крупных нарушений законности и вам меньше головных болей. – Калинов знал, что для шефа этот аргумент будет главным. – А официально, обычными методами, пусть работает Милбери. Все равно мне понадобится помощь.

– Так, – сказал Рассел с сомнением. – Жаждешь влезть в шкуру частного сыщика?

– Да, жажду. Мне кажется, это наилучший способ достичь результата.

– Что же, – Рассел встал, – не вижу причин препятствовать. Но обязан предупредить: любые нарушения закона…

– Я понимаю, – быстро сказал Калинов. – Все на мою ответственность… Хотел бы только, чтобы Милбери по-прежнему выполнял – неофициально, конечно, – мои распоряжения. Со своей стороны, гарантирую, что ему будут поручаться только законные действия. Все остальное – на мне! Но и я обещаю далеко за грань закона не заходить.

– Я распоряжусь, – пообещал Рассел. – Но ты должен понимать еще одну вещь. Поскольку в этом деле затронуты интересы всей нашей организации, то твой отпуск не освобождает тебя от ответственности за еще одну смерть.

– Я понимаю, – сказал Калинов. – Крылов уже у нас. Сегодня утром объявился, сейчас спит в моем кабинете. А я позабочусь, чтобы он остался жить.

Когда Калинов вернулся к себе, Игорь уже не спал. Он нервно ходил по кабинету из угла в угол.

– Почему не отдыхаешь?

– Я спал. Проснулся только что. У меня появилось ощущение, будто угроза снова начала возрастать.

Калинов сел за стол.

– Успокойся. Уж здесь-то тебе ничто не может угрожать!

Крылов нервно зевнул.

– Знаешь, – сказал он, – я это вроде бы и понимаю, но успокоиться все равно не могу. Мне кажется, для того, кто меня преследует, никаких преград не существует.

– Ну это ты зря! Не Господь же он Бог, в самом деле!

– Не знаю… Но я почему-то уверен, что он запросто проникнет в эти стены. Вся ваша охрана для него…

– Слушай! – сказал Калинов. – Хватит паниковать! Вспомни: я не только чиновник, я еще и твой друг. Неужели ты думаешь, будто я допущу, чтобы какая-то сволочь на моих глазах тебя ухлопала?!

– Не знаю. – Крылов присел на тахту, но тут же снова вскочил. – Саша! Отпусти меня, пожалуйста! – взмолился он. – Я чувствую, должен бежать… Ведь ты же еще ни к чему не готов, у тебя даже версии нет. Ведь так?

– Версии нет. – Калинов поморщился. – Поэтому я бы и хотел посмотреть на преследователя…

– Ты что? – Голос Крылова сорвался на визг. – Ты хочешь использовать меня в качестве червяка на рыболовном крючке?!

Крылов заметался по кабинету, и Калинов понял: перед ним сейчас смертельно напуганный человек, от которого толку все равно не будет. Охота с приманкой – хорошая мысль, но для нее надо подготовиться получше.

– Хочешь выпить? – Он достал из сейфа бутылку коньяка и стакан.

Крылов с готовностью влил в себя полстакана. Калинов подождал, пока он немного успокоится, и сказал:

– Хорошо. Пожалуй, ты прав: лучше тебе исчезнуть отсюда. Но имей в виду, из нашего поля зрения ты теперь исчезнуть не сможешь. Тебя найдет и будет охранять мой человек. Ты его узнаешь по ключевому слову «Нахтигаль».

– Нахтигаль? – Крылов ухмыльнулся. Он стремительно пьянел, и всасывающийся в кровь алкоголь изгонял из его души страх. – Ты все-таки думаешь, во всем виновата станция?.. Чепуха! Мы же там проходили самую обычную стажировку. Ничего секретного!

– Поживем – увидим… Слушай дальше. Думаю, к сегодняшнему вечеру я буду готов спрятать тебя. Я дам тебе знать об этом через моего человека. Тебя прошу не выкидывать фортелей и сразу же вернуться сюда. И больше не пей!.. Ты мне будешь нужен трезвый и не слизняк. А теперь пойдем, я провожу тебя до кабины, без меня ты в нее не войдешь.

Он спрятал коньяк, вывел Крылова в коридор и довел до служебных джамп-кабин. Здесь он легонько обнял его, получив таким образом возможность загнать «жучка» в куртку друга.

– Ну все, держи хвост пистолетом. И умоляю тебя, не пей!

Когда Игорь скрылся за дверью кабины, Калинов отправился к Милбери.

– Шеф проинформировал тебя об изменениях, связанных с делом космонавтов?

Милбери кивнул.

– Только что Крылов возобновил свои бега, – сказал Калинов. – С моего ведома, естественно, – добавил он, увидев, как дернулся Милбери. – Идентифицировать, куда он направился, и послать к нему охранника. Ключевое слово «Нахтигаль». Крылову я подкинул «жучка», на месте его будет найти нетрудно. Для джампа использована кабина номер три… Потом доложишь результаты анализа его предыдущих маршрутов.

Вернувшись к себе, он развил бурную деятельность. Сначала быстренько накропал проект приказа об очередном отпуске начальника бюро отдела аномалий А.П.Калинова и временном исполнении его обязанностей Р.Милбери. Отправив проект Расселу, он связался с Транспортной комиссией.

Разыскать Кирсанова было делом двух минут. С Кирсановым Калинова познакомил в свое время Дин Паркер, понимая, что его старинному молодому приятелю потребуется связь в ТК после ухода его, Паркера, на пенсию.

Поздоровались.

– Не помешал? – спросил Калинов.

– Неважно, – сказал Кирсанов. – Чем могу помочь?

Калинов решил обойтись без предисловий.

– Нужны две джамп-кабины. Из тех, которыми не пользуются. Желательно, поближе друг к другу. Идеальный случай – в одном помещении. Обязательно закрытые индексы, но индекс одной мне будет нужен. Лучше всего, если бы такая пара обнаружилась в Петербурге.

Кирсанов с уважением посмотрел на Калинова:

– Непростые потребности, коллега, но, думаю, варианты есть. Подобным условиям должны соответствовать здания, находящиеся на ремонте. Если дашь мне минут двадцать, подготовлю конкретные предложения.

Калинов отключился с чувством удовлетворения: Кирсанов в очередной раз показал себя на редкость конструктивным чиновником. Все бы были такими!..

Он связался с О'Коннором.

– Привет, Джим! Как там моя просьба?

О'Коннор помотал головой:

– Ни у кого из пятерых связи с наркомафией не прослеживаются. Материалы расследования передам прямо на твой тейлор.

– Спасибо, Джим! – Калинов удовлетворенно потер руки.

– Ты вроде бы рад? – удивился О'Коннор.

– А почему бы и нет?.. Разве плохо, если люди оказываются не замешанными в связях с наркомафией?

– Для меня – плохо! – сказал мрачно О'Коннор. – Значит, я двигался по ложному пути.

Они распрощались.

Ну что ж, подумал Калинов. На этой версии теперь можно окончательно поставить жирный крест. И хотя ясности в дело крест не добавляет, я почему-то рад. Наверное, потому, что в случае, если бы нарковерсия оказалась верной, дело бы от меня забрали. А отдавать его теперь очень не хочется.

От удовольствия он замурлыкал себе под нос какой-то полузабытый мотивчик из первой жизни. Настроение стремительно улучшалось: впереди была по-настоящему интересная работа.

И тут в кабинет ввалился Милбери.

– Шеф, мы проанализировали кругосветные путешествия Крылова. Вот полученные результаты. – Он подошел к тейлору, пробежался пальцами по клавиатуре и вызвал на дисплей картинку.

Засветились два графика.

– Вот это, – Милбери показал на разорванную по временной координате линию, – перемещения Крылова. А вот эта линия – совмещенные графики перелетов межконтинентальных стратопланов и движения поездов монорельсовой сети. Маршруты связывают между собой пункты, в которых побывал Крылов.

Калинов впился глазами в разноцветные линии. Милбери наложил их друг на друга. Совпадение не выглядело стопроцентным, но на большинстве участков линии совмещались.

– Подожди, ты хочешь сказать…

– Получается так, будто существует возможность, что некое лицо действительно преследовало Крылова, – осторожно заметил Милбери. – Причем свои перемещения это лицо осуществляло межконтинентальными стратопланами и магнитными экспрессами. А это, как известно, второй и третий по скорости транспорт после джамп-связи.

– И гораздо более дешевый для путешественника, – пробормотал Калинов.

Милбери поперхнулся, но, откашлявшись, закончил:

– Несовпадающие участки графиков, думаю, объясняются не совсем точной информацией, представленной Крыловым. Кое-что он мог и перепутать.

В его состоянии это вполне объяснимо, хотел сказать Калинов, но не сказал.

– Подожди, подожди, – пробормотал он. – Выходит, преследователь не хотел пользоваться джамп-кабинами?

– Или не мог! – сказал Милбери. – И причина отнюдь не в высокой стоимости джампа. Улавливаете?

– Улавливаю! – Калинов грохнул кулаком по столу. – Это же изрядно ограничивает круг подозреваемых.

– Да, – заметил Милбери с сарказмом, – со всего взрослого населения планеты на каждого десятого.

– Э-э, нет! – Калинов погрозил своему заместителю пальцем. – Вы, молодой человек, кое-что забываете. Вам представляется, будто нас ждет поголовная проверка всех тех десяти процентов населения, что теряют сознание или сходят с ума во время действия джамп-генератора… Ты заработался, Рэн!

Милбери хлопнул себя ладонью по лбу:

– Я понял, шеф! В худшем случае нам предстоит проверить каждого из тех, кто летал этими стратопланами. – Он кивнул на график, по-прежнему светящийся на дисплее. – Немедленно займусь этим.

– И не забудь сначала проверить совпадаемость имен, хотя бы приблизительно. Это вряд ли что-то даст, но вдруг фантазия этого субъекта окажется не слишком развитой.

Милбери выкатился, а Калинов связался с Расселом.

– Шеф, я бы хотел знать, какие счета будут приняты к оплате по этому расследованию?

– Любые! – рявкнул Рассел. – Даже если ты зафрахтуешь космический корабль. – Он с ненавистью посмотрел в потолок и добавил: – В разумных пределах, естественно!

Кажется, шефу накрутили хвоста, подумал Калинов, отключаясь. Что ж, это даже на пользу! При таком раскладе он предоставит мне любые полномочия… Надо ковать железо, пока горячо.

Он снова вызвал Рассела:

– Шеф! Мне требуются чрезвычайные полномочия.

Рассел все еще таращил глаза в потолок. Видно, хвоста ему накрутили с дьявольской жестокостью. Наконец он пришел в себя и посмотрел на Калинова:

– Ты их получишь. Передаю тебе код, действующий в течение этой недели.

Хорошо, когда тобой командует чиновник, подумал Калинов с удовлетворением.

– Этот код, – продолжал Рассел, – дает тебе право на все. Кроме убийства.

– А если в целях обеспечения личной безопасности следователя?

– Подобные причины в качестве оправдательных рассматриваются, как тебе известно, позже. В судебном порядке.

Плохо, когда тобой командует чиновник, подумал Калинов с раздражением.

– Мне требуется одно, – сказал Рассел. – Чтобы Крылов в любом случае остался жив.

– Понял. Еще раз обещаю не слишком выходить за рамки закона.

На тейлоре замигал сигнал срочного вызова. Калинов дождался, пока шеф передаст ему код чрезвычайных полномочий, и переключился на нетерпеливого абонента.

Нетерпеливым абонентом оказался Кирсанов.

– Я подобрал несколько вариантов, но всем твоим требованиям удовлетворяет только один. Бывшее административное здание фирмы «Нептун», около Удельной. Пересылаю все данные. Здание в настоящий момент никем не арендуется.

– Благодарю. Я его посмотрю. Если подойдет, у меня будет к тебе еще пара просьб.

– Обращайся… Как Вита, дети?

– Все в порядке. Извини, нет времени на разговоры.

Кирсанов понимающе кивнул и отключился. А Калинов отправился осматривать бывшее административное здание фирмы «Нептун», около Удельной.

С нынешними полномочиями охрана пропустила Калинова беспрепятственно. Один из охранников вызвался его сопровождать.

– Мне необходимо осмотреть помещение, где находятся джамп-кабины, – сказал Калинов.

Прошли в вестибюль. Вестибюль выглядел очень солидно. Даже не верилось, что фирма, имеющая такой вестибюль в своем административном здании, могла разориться. Обшитые натуральным деревом стены, экранированные окна, музейного вида – под старину – светильники на стенах, стол дежурного у входа в лифты, сбоку от лифтов довольно широкая лестница для желающих нагружать мышцы ног. Джамп-кабины спрятались в небольшой нише. Было их две, не последней модели, но современные, поблескивающие серебристым пластиком. Неработающие.

В центре вестибюля разместились сдвинутые в кучу столы и кресла, покрытые тонким слоем пыли: по-видимому, уборщики помещений в настоящее время не задействовались.

Так, сказал себе Калинов. Годится. Вот сюда, рядом с нишей, мы переставим стол дежурного. Лифты отключим. Лестницу блокировать не будем, лучше выставить пост на крыше… А впрочем, нет! Достаточно оборудовать площадку между первым и вторым этажами телекамерой и сенсорными датчиками. И никакая охрана будет не нужна…

В стене напротив кабин он заметил дверь, замаскированную под часть стены.

– Что здесь?

– Хозяйственное помещение.

– Откройте.

Это была маленькая каморка в три квадратных метра, в которой стояли, поблескивая никелем, два выключенных уборщика. Дверь каморки открывалась внутрь.

Хорошо. Эта дверь нам тоже пригодится. Столы и кресла придется сдвинуть к стене, чтобы не появились желания использовать их в качестве укрытий. Экранированные стекла с улицы ничего увидеть не позволят, а саму улицу мы подсветим. И на всякий случай еще и инфракрасный прожектор с ноктовизором поставим. Так что незамеченными они, голубчики, не подберутся… А в столе спрячем записывающую аппаратуру.

Он удовлетворенно покивал и собрался распрощаться с сопровождающим.

– Наверх не будем подниматься? – удивился охранник.

– Нет.

Калинов вышел на улицу, перешел на ее другую сторону и направился к общественным джамп-кабинам. Оглянулся. Двадцатиэтажное здание серой скалой нависало над ним, и было в этой безжизненной коробке что-то зловещее.

Вернувшись к себе, он снова связался с Кирсановым.

– Ну как? – поинтересовался тот. – Подходит?

– Вполне. Попрошу тебя сделать следующее. Официальным порядком, с выставлением счета и прочими условностями… Нужно включить обе кабины и замкнуть их друг на друга, сделав кольцо. Чтобы у этой пары не было выхода в глобальную сеть. И чтобы разомкнуть кольцо можно было только снаружи закодированным сигналом. Код я тебе переправлю, кодом будут отпечатки моих указательных пальцев.

– Это будет стоить не слишком дорого, – сказал Кирсанов.

Зато аренда здания влетит в копеечку, подумал Калинов.

– Мне бы хотелось, чтобы все было сделано сегодня к девятнадцати часам Москвы, – сказал он.

– Будет, – заверил Кирсанов.

На том и распрощались. Теперь оставалось позаботиться о трех вещах. Для того, чтобы договориться об аренде здания, он решил явиться в муниципальный комитет лично. Пусть это потребует немного больше времени, но личный контакт есть личный контакт. А муниципалитете предпочитают работать с живыми людьми, а не с их изображениями на дисплее.

В результате аренда обошлась ему всего в полтора часа.

Затем через Милбери он дал указания отделу технического обеспечения об установке аппаратуры в арендованном здании. Оставалось обзавестись дисивером. Дисивер был у Рассела.

Когда Калинов заявился к нему, тот замахал руками:

– Ты же знаешь, что использование дисивера возможно только по специальному разрешению! И разрешение это даю не я.

Господи, подумал Калинов. Все как семнадцать лет назад.

– Ты можешь объяснить, что задумал? – спросил Рассел.

– Поскольку я в отпуске, это мои личные дела, – ответил Калинов. – Начальство не обязано интересоваться личными делами подчиненных.

– А ходатайствовать о разрешении на использование дисивера для личных дел подчиненных оно обязано?

– Мне не нужно ходатайство. Мне нужен дисивер. Ждать разрешения означает потерять почти неделю. У меня нет такого времени. Разрешение можно будет оформить и задним числом, если потребуется. Вам это нетрудно.

– Но на каком основании я могу выдать тебе дисивер?

– Вы можете и не выдавать, – сказал Калинов. – Но что помешает мне выкрасть его?

Шеф улыбнулся:

– Во всяком случае, не я… Однако заявить о пропаже дисивера через три дня должен буду я!

– Через три дня или ишак сдохнет, или…

– Мне выйти из кабинета? – спросил Рассел.

– Необязательно. Достаточно сообщить мне шифр.

Рассел сообщил шифр, Калинов открыл сейф и забрал коробки. Потом аккуратно стер отпечатки своих пальцев.

– Семнадцать лет назад, – сказал он, – я уже совершал нечто подобное. И тогда мне это сошло с рук.

– Так вы, батенька, еще и рецидивист, – удивился шеф. И став серьезным, добавил: – Удачи тебе! Ни пуха! Постарайся держать меня в курсе. Если сочтешь нужным…

– К черту!.. Держать начальство в курсе нетрудно, было бы только чем!

Милбери заявился около семнадцати часов.

– Шеф, мы проверили списки пассажиров.

– И?.. – Калинов ощутил в душе некоторый трепет. Сейчас многое откроется…

– Ни одного совпадения, – разочарованно сказал Милбери. – Или тот, кого мы ищем, оказался хитрее, чем мы предполагали, или вообще тянем пустышку.

– Дьявол его возьми!.. Я рассчитывал получить о нем хоть какую-то информацию до встречи! Придется знакомиться чистеньким!

– А вы собираетесь с ним встретиться?

– Собираюсь! И не позднее сегодняшней ночи. Мы поставим капкан на охотника!

Милбери смотрел на Калинова, и на лице его было такое изумление, что Калинов рассмеялся.

– Думаю, надо продолжать анализ, – проговорил Милбери смущенно. – Проверить каждого пассажира. Вот если бы их фотографировали, как когда-то предлагала Комиссия по охране общественного порядка!

Калинов сделал строгое лицо:

– Бросьте, молодой человек, эти штучки. Земля – не полицейское государство, а демократия – не проститутка!

Милбери крякнул:

– Я понимаю, но насколько бы сейчас нам было проще…

– Простота – не всегда залог совершенства! – наставительно проговорил Калинов. – Впрочем, в любом случае работу в этом направлении нужно продолжать. На нашем безрыбье и такой рак – немалая рыбка!.. Где сейчас Крылов?

– В Претории.

– Кто из наших с ним?

– Володя Довгошей.

Калинов задумался. Надо решаться!.. Конечно, жаль, что Милбери пока ничего не выкопал о таинственном преследователе Крылова. Существует, разумеется, вероятность, что никакого преследователя и нет вовсе, виной всему расшатанная нервная система Зяблика, а четыре смерти до этого – лишь трагическая цепочка случайностей, но вероятность эта исчезающе мала… И тем более надо решаться. Предстоящая ночь даст если не ответ, то часть ответа. Впрочем, ведь я все решил еще утром!

– Ты не проверил рейс из Петербурга на Преторию?

– Проверил, – сказал Милбери с удовольствием. – Ничего!

– Стратоплан уже в Претории?

Милбери взглянул на часы:

– Приземлится через час.

– А когда вернется обратно?

– Я не посмотрел.

– Двойка вам, молодой человек, за глубину оперативной проработки замыслов начальства!

И кажется, Милбери наконец понял, что это странное дело становится для Калинова главным в жизни, тем самым шилом в заднице, которое периодически лишало покоя и его самого, и подчиненных. Так говорили между собой подчиненные, но Милбери знал, что Калинов называет это шило просто – чувством долга.

Милбери подлетел к тейлору и через пятнадцать секунд доложил:

– Стратоплан возвращается в Петербург в двадцать один час восемь минут.

Калинов встал из-за стола и прошелся по кабинету, с трудом сдерживая нервную дрожь. Он вдруг почувствовал себя сжатой до предела пружиной, которой надо или разрушиться, или стремительно освободиться от накопленной энергии. Это было знакомое чувство, оно всегда появлялось перед ответственными действиями, и еще не было случая, чтобы действия, сопровождаемые этим чувством, не приводили к положительным результатам.

– Так! – Калинов снова сел за стол и несколько раз стукнул кулаком правой руки о ладонь левой. – Начинаем! Запоминайте, молодой человек!.. Первое. Сообщить Довгошею, чтобы он немедленно доставил Крылова ко мне. Сам Довгошей также поступает в мое распоряжение… Второе. Сегодня окончание рабочего дня в бюро отменяется. Всем оставаться на местах до особого распоряжения. Можете спать, играть в компьютерные игры, городить черта в стуле, но все должны быть готовы в любой момент явиться по вызову. Кто-то должен дежурить на постоянной связи со мной. Связь через вибрас. Обеспечение получения личного оружия – под твою ответственность… И третье. Продолжайте анализ списков пассажиров. Но здесь… – Он несколько замялся, словно подбирая слова. – Честно говоря, у меня есть ощущение, что это дело – СОВЕРШЕННО странное. Я не могу даже объяснить тебе, что имею в виду, ибо боюсь, ты подумаешь обо мне как о сумасшедшем. – Он улыбнулся. – Такие мысли, как известно, подчиненным противопоказаны, ибо не способствуют сохранению дисциплины!

Милбери не улыбнулся. Он уже проникся настолько, что считал зубоскальство несовместимым с серьезностью момента.

– Короче говоря, надо отыскать какой-то совершенно дикий параметр для проверки. – Калинов пошевелил в воздухе пальцами. – Я и сам не знаю, какой.

Вид у Милбери был весьма озадаченный, и Калинов не удержался, перегнулся через стол и похлопал его по плечу.

– Выполняйте, молодой человек. Надеюсь на вашу интуицию!

Милбери отправился выполнять. Калинов достал из сейфа парализатор, вытащил из шкафа бронежилет и сложил все в сумку. Потом занялся расконсервацией дисивера. Дисивер был новой модели, глубина дисивации достигала когитационного уровня. Изготовлен он был, как и большинство дисиверов, в виде ремня и носился на поясе.

В восемнадцать часов прибыли Крылов и Довгошей. Калинов отпустил Довгошея перекусить, поручив ему запастись на ночь бутербродами и кофе, а сам остался с Крыловым.

– Как поживает твое чувство тревоги?

Крылов покрутил головой, словно воротничок рубашки жал ему шею:

– Перед бегством из Претории начало увеличиваться, но сейчас почти исчезло.

– Это хорошо, – сказал Калинов, включая аппаратуру.

– Что ты придумал?

– Я придумал, как тебя спасти. Но предварительно мы с тобой должны провернуть одну операцию. Садись!

Крылов сел. Калинов присоединил к дисиверу шлем-сканер и напялил его на голову Крылова.

– Может, ты мне все-таки расскажешь, что задумал? – проговорил Крылов.

– Расскажу, но не теперь. Сейчас эта информация тебе только помешает. Сиди и думай!

– О чем?

– О чем хочешь… О неизвестной угрозе для твоей жизни, об Алле, о погибших друзьях, обо мне, наконец.

Игорь откинулся в кресле и прикрыл глаза. Калинов начал сканирование. Через пару минут он выключил аппаратуру и сказал:

– Вот и все. Теперь я готов ответить на твои вопросы.

Кирсанов как всегда не обманул. Отдел техобеспечения тоже не подвел. К девятнадцати часам все было подготовлено. Калинов, Крылов и Довгошей, вооруженный своей пушкой, вошли в вестибюль. Штатную охрану здания сняли еще днем, охранников отпустили по домам. Стол дежурного расположился поблизости от ниши с кабинами. Парализатор Калинов положил в правый ящик стола. Включили и проверили видео – и сенсорную аппаратуру. Было уже темно, но улица в дополнительном освещении просматривалась прекрасно. Телекамер поставили две – инфракрасную снаружи здания и обычную в вестибюле. Техников отправили вслед за охранниками.

В восемь вечера Калинов подвел Крылова к джамп-кабинам.

– Тебе не будет скучно, – сказал он. – Для тебя все промелькнет как один миг. А когда опасность исчезнет, я тебя выпущу из этого убежища.

– А если ты будешь убит?

– Типун тебе на язык! – Калинов постучал костяшками пальцев по крышке стола. – Тогда тебя освободит Транспортная комиссия, и ты еще успеешь положить цветочки на мою могилку.

Они обнялись.

– Войдешь в кабину, нажми любую кнопку. Кольцо тут же замкнется.

– Понял! – Крылов вошел в правую джамп-кабину. – Ни пуха тебе! И не говори ничего Альке.

– К черту!.. И не скажу.

Дверь за Зябликом закрылась. Калинов сразу же включил дисивер. Довгошей, глядя на него, прищелкнул языком от удовольствия:

– Здорово! Один к одному – вылитый Игорь Крылов!

Чувство тревоги тронуло его в двадцать часов пятьдесят семь минут. Словно ледяная птица чуть-чуть коснулась сердца легким перышком. И прочь уже не улетела.

– Что-то случилось? – Довгошей обеспокоенно посмотрел на Калинова.

– Пока нет, – сказал Калинов, прислушиваясь к себе. – Но надо быть готовым.

– Кстати, шеф… А ведь я до сих пор не знаю, к чему надо быть готовым.

Калинов открыл правый ящик стола, достал парализатор, снял его с предохранителя и положил обратно.

– К сожалению, Володя, я и сам этого не знаю. – Он с трудом сдержал нервный смех.

Господи, подумал он. Еще пять минут назад я даже не был уверен, что к чему-то надо готовиться. Хорош бы я был, если бы так ничего и не произошло!.. Но теперь…

– Да, не знаю, – повторил он. – Но готовым быть надо, а посему давай уточним диспозицию… К сожалению, я понятия не имею, кого мы ждем. Собственно говоря, засада для того и затеяна, чтобы определить, кто преследует Крылова… Тем не менее готовиться будем к худшему – к тому, что явится убийца. Думаю, тебе надо разместиться в подсобке. Дверь туда оставим открытой. Когда убийца проникнет в вестибюль, твоя задача – ждать, не привлекая к себе внимания.

– А откуда он может появиться?

– Я вижу два пути. Либо он спустится по лестнице, если у него есть ранцевый гравилет и он сумеет проникнуть в здание через крышу или окна. Тогда датчики на лестнице предупредят нас… Либо он попытается открыть входную дверь. Тогда мы попросту услышим это. Да и его увидим еще раньше.

Довгошей несколько секунд подумал, а потом спросил:

– Хорошо. Предположим, убийца в вестибюле… Что может последовать дальше?

– Дальше надо держать ухо востро. Увидев перед собой Игоря Крылова, он должен либо сразу напасть, либо завязать какой-то разговор. Как он себя поведет, сказать трудно, поскольку мы понятия не имеем, кто он… В любом случае я выстрелю в него из парализатора. Твоя задача – подстраховать меня. Если придется стрелять, стреляй импульсами и целься в ноги. Он нам нужен живым и только живым. От трупа многого не узнаешь. Да и пожар здесь нам ни к чему… Если со мной что-нибудь случится, все равно постарайся взять его живым!

– Ясно! – Довгошей мрачно кивнул. – Может быть, выключим в вестибюле свет и воспользуемся очками? Чтобы затруднить убийце выполнение его намерений!

– Общий свет погасим, – сказал Калинов. – Но лампу над столом зажжем: убийца должен увидеть перед собой Игоря Крылова.

– Кстати, шеф! А откуда убийца вообще знает, что Крылов находится здесь? В Претории я не заметил никакой слежки…

– Поживем – увидим. – Калинов достал термос с кофе и бутерброды. – Давай-ка лучше подкрепимся. А заодно и примем стимулятор, чтобы реакция была острее.

Они съели по паре бутербродов, проглотили по таблетке стимулятора и запили все это кофе.

Довгошей видел, что Калинов все чаще и чаще задумывается. Словно уходит в себя… А Калинов и вправду уходил в себя, прислушиваясь к нарастающей тревоге. Ощущения были не из приятных. Как будто падаешь в бездну – сердце так и замирает.

– Ну, все! – сказал он, убирая термос. – По местам!

Довгошей скрылся в подсобке, прихватив с собой стул, повозился немного, выбирая позицию, с которой бы полностью обозревался вестибюль, и затих. Видно его не было.

Калинов сидел за столом и смотрел сквозь стекло на улицу.

Там спешили по своим делам все еще многочисленные прохожие. Он знал, что они не видят его, но ему все равно было не очень уютно. Впрочем, он понимал, что дело не в прохожих; просто таинственный убийца неотвратимо приближался, гоня перед собой холодную волну тревоги. И было непонятным лишь одно: почему, кроме Калинова, больше никто не ощущает ее? И что случится, если он выключит дисивер?

Минута бежала за минутой. Тревога ширилась, нарастала. Довгошей в подсобке словно умер. И Калинов вдруг осознал, что боится. Ощущение было неприятным, и, чтобы отвлечься, он стал рассматривать прохожих, пытаясь угадать, которая из фигур окажется тем, кого они ждут. Люди шли себе мимо мертвого здания, не проявляя к нему никакого интереса. Может, кто-то и удивлялся, почему этим вечером здесь этакая праздничная уличная иллюминация, но внешне удивление ни в чем не выражалось.

И поэтому, когда один из прохожих целеустремленно направился к зданию, Калинов сразу обратил на него внимание. Одинокая фигура приблизилась к двери. Человек присел на парапет короткой лестницы, ведущей к входу, и замер.

Проверяет, нет ли хвоста, подумал Калинов и сказал негромко, словно боялся, что убийца его услышит:

– Володя! Вот он!

– Вижу! – отозвался Довгошей.

Тревога вдруг превратилась в полновесный страх за свою жизнь. Калинов приоткрыл правый ящик стола и достал парализатор. Опустил руку с оружием вниз. Человек встал с парапета и приблизился к двери.

Сейчас достанет отмычку, подумал Калинов и тут же понял, что неизвестный здесь, внутри в вестибюле. Калинов тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения, но глаза твердили: человек проник в здание, не отпирая замка. Вот он, стоит, в метре от дверей, не оглядываясь по сторонам, делает шаг вперед, еще один…