Текст книги "Шипы и лепестки"

5

Эмма кое-как пережила и воскресное торжество, и консультации понедельника, подкорректировала композиции для ближайших свадеб, уступая переменчивому настроению невест, и отменила два свидания с очень симпатичными парнями, встречаться с которыми потеряла всякое желание. Освободившиеся вечера не пропали даром: она провела инвентаризацию своих запасов, заказала ленты, булавки, контейнеры, флористическую пену и прочие необходимые аксессуары… не переставая задаваться вопросом, следует ли позвонить Джеку и шутливым замечанием развеять неловкость или сделать вид, что ничего не случилось. Ну, не было никакого поцелуя, и все тут.

Эмма металась между этими двумя вариантами и третьим – отправиться к Джеку домой и наброситься на него, но не пришла ни к какому решению, запуталась окончательно и разозлилась на себя, правда, все это не помешало ей вовремя явиться на еженедельное совещание в главный дом.

Когда Эмма ворвалась в кухню Лорел, подруга выставляла на поднос тарелку с печеньем и блюдо с сырами и мелкими фруктами.

– У меня закончилась диетическая кола, – заявила Эмма, распахивая дверцу холодильника. – У меня почти ничего не осталось, потому что я все время забываю, что мой аккумулятор скончался, как и стиль «диско».

– Ты позвонила в мастерскую?

– Вспомнила минут десять назад. Механик устроил мне допрос с пристрастием, и, когда я призналась – под давлением, – что за четыре года ни разу не ездила на техобслуживание, не сообразила, когда в последний раз – если вообще – меняла масло или проходила компьютерную диагностику и что там еще полагается, он сказал, что сам ее заберет. – Надувшись, Эмма сорвала крышку и стала пить прямо из банки. – Он вывернул все так, будто я держу несчастную машину в заложниках, а он – благородный освободитель. Он поставил меня в еще более дурацкое положение, чем Джек. Я хочу печенье.

– Не стесняйся.

Эмма схватила одно печенье.

– Теперь я должна обходиться без машины, пока придира Каванаф не соизволит ее вернуть. Если вообще соизволит, в чем я совершенно не уверена.

– Ты и так больше недели обходишься без машины.

– Да, но у меня оставались иллюзии, поскольку машина стояла перед домом. Наверное, придется воспользоваться фургоном. Я должна купить еды и переделать кучу накопившихся дел. Только страшновато: фургон ведь на год старше моей машины и вполне может взбунтоваться по ее примеру.

– Я сознаю все безумие моего предложения, – заметила Лорел, высыпая на поднос красивые мятные печенья, – но, может, когда тебе вернут машину, ты отправишь в мастерскую фургон?

Эмма задумчиво надкусила печенье.

– Ха-ха. Механик предложил то же самое. Вы должны меня пожалеть. Как насчет ужина и киномарафона?

– А как же твое свидание?

– Я отменила. Я не в настроении.

Лорел сдунула упавшую на глаза прядь волос и с преувеличенным изумлением уставилась на подругу.

– Ты не в настроении идти на свидание?

– Завтра рано вставать. Шесть букетов для подружек и один ужасно сложный для невесты. Это добрых шесть-семь часов работы. Динь придет на полдня, что наполовину облегчит мне жизнь, но ведь в пятницу еще вечерний прием. А сколько времени уходит на подготовку цветов!

– Раньше тебя это не останавливало. Ты точно не заболела? Что-то ты бледная.

– Нет, нет. Все в порядке. Я прекрасно себя чувствую, просто не… просто мне сейчас не до мужчин.

– Надеюсь, на меня это не распространяется. – Неожиданно появившийся на кухне Делани Браун подхватил Эмму и звонко поцеловал в губы. – Ммм. Сахарное печенье.

– Не поделюсь, и не надейся, – рассмеялась Эмма.

Улыбнувшись Лорел, Дел схватил печенье с подноса.

– Запиши на мой счет.

Лорел привычно достала полиэтиленовый пакет на молнии и начала заполнять его печеньем.

– Ты пришел на совещание?

– Нет. Нужно обсудить кое-что с Паркс, – ответил Дел, непринужденно направляясь прямиком к кофейнику.

У Делани, как и у Паркер, были темно-каштановые волосы и синие глаза, только аристократичные черты лица были более мужественными. В темно-сером костюме в тонкую полоску, с галстуком от «Гермес» и в итальянских туфлях Дел выглядел тем, кем и был: преуспевающим коннектикутским адвокатом и отпрыском коннектикутских Браунов.

– Лор, я слышал, ты произвела фурор на свадьбе Фолк-Харриган в выходные, – прервал Дел размышления Лорел.

– Ты с ними знаком? – спросила Эмма.

– Ее родители – мои клиенты. Лично я не имел удовольствия – правда, если верить Джеку, невеликое удовольствие быть представленным свежеиспеченной миссис Харриган.

– Познакомишься, когда они подадут на развод, – обнадежила его Лорел, снимая фартук и вешая его на крючок.

– Ну, ты у нас оптимистка.

– Уитни просто ужас. Сегодня утром она прислала Паркер целый список критических замечаний. По электронной почте из Парижа. В свой медовый месяц!

– Ты шутишь! – Эмма ошеломленно взглянула на Лорел. – Свадьба прошла идеально. Без единого сбоя.

– Шампанское могло быть более холодным, обслуживание – более быстрым, небо – более синим, а трава – более зеленой.

– Ну и стерва. И это после того, как я сунула ей в букет десять лишних роз. Не одну, а десять! – Эмма недоверчиво покачала головой. – Ладно, неважно. Все, кто там был и кого можно назвать людьми, знают, что все прошло идеально. Уитни не сможет нам навредить.

– Умница! – Дел отсалютовал Эмме чашкой кофе.

– Да, раз уж мы вспомнили о Джеке, – спохватилась Эмма, – ты давно его не видел? То есть я хотела сказать, вы увидитесь в ближайшее время?

– Завтра. Мы собираемся в город на матч «Янкис».

– Может, захватишь его куртку? Он забыл ее здесь. Вернее, я забыла отдать ее ему. То есть он… Короче, у меня его куртка, и она, вероятно, ему нужна. Я принесу. Она у меня в кабинете. Так я сбегаю за ней?

– Я могу забрать ее, когда буду уходить.

– Хорошо. Отлично. Ну, раз уж ты все равно его увидишь.

– Никаких проблем. И, пожалуй, мне пора. – Дел подхватил пакет с печеньем и помахал им перед Лорел. – Спасибо за печенье.

– С тем, что ты съел, чертова дюжина. Вычтем из твоей зарплаты.

Дел ухмыльнулся и неторопливо покинул кухню.

Лорел выждала пару секунд, пока успокоится сердце, и ткнула пальцем в Эмму.

– Джек.

– Что?

– Джек.

– Не-ет. – Эмма прижала ладонь к груди. – Эмма. Я Эм-ма.

– Не смешно. Я вижу тебя насквозь. Ты лепетала, как идиотка.

– Ничего подобного… А если и лепетала, ну и что?

– Так что у тебя с Джеком?

– Ничего. Совершенно ничего. Не будь дурочкой. – Лгать было стыдно, но сдаваться Эмма не собиралась. – И никому не говори.

– Если никому нельзя говорить, то это уже не ничего.

– А я говорю, ничего. Наверное, ничего. Я просто слишком остро реагирую. – Эмма откусила половинку печенья.

– О, ты ешь, как нормальный человек. Совсем на тебя не похоже. Колись.

– Сначала дай клятву, что ничего не расскажешь ни Паркер, ни Мак.

– А что я за это получу? – Но Лорел все же перекрестилась и подняла руку. – Клянусь.

– Он меня поцеловал. Или мы поцеловали друг друга. Но он первый начал, и я не знаю, что бы случилось дальше, если бы Паркер не вызвала меня по рации. Мне пришлось уйти, а потом он уехал. Вот и все.

– Погоди. Я оглохла, как только ты сказала, что Джек тебя поцеловал.

– Не издевайся. Это серьезно. – Эмма закусила губу. – Или нет. Или да?

– Эм, на тебя это не похоже. Ты божественно разруливаешь романтические и прочие ситуации. У тебя никогда не было проблем с мужчинами.

– Я знаю. Но ведь это Джек. Так не должно было… – Эмма замахала руками, пытаясь подобрать слова. – Эта ситуация не должна была возникнуть. Боже, я высасываю проблему из пальца. Это был просто порыв, просто так сложились обстоятельства. Ну, случилось и случилось. И ничего страшного.

– Эмма, обычно ты романтизируешь мужчин и потенциальные отношения, но никогда из-за них не переживаешь. А сейчас ты волнуешься.

– Потому что это Джек! Вот представь, если бы ты была на кухне, занималась своими делами, а Джек вошел бы и поцеловал тебя. Или Дел. Ты бы тоже разволновалась.

– Они забегают на мою кухню только для того, чтобы стащить что-нибудь вкусненькое. Как Дел только что и продемонстрировал. Когда это с вами случилось? Когда заглохла твоя машина?

– Нет. Тогда почти случилось. Что-то такое промелькнуло… Я думаю, именно то мгновение и привело к поцелую. Во время субботнего приема.

– Верно, верно, ты же сказала, что Паркер тебя вызвала по рации. Ну и как это было? Сколько баллов по запатентованной романтической шкале Эммелин Грант?

Эмма со вздохом подняла большой палец и провела рукой воображаемую линию высоко над головой.

– Зашкалило.

Лорел поджала губы и кивнула.

– Я всегда чувствовала в Джеке большой потенциал. Он излучает опасные вибрации. И что ты собираешься предпринять?

– Не знаю пока. Я совершенно сбита с толку. Вот приду в себя и решу, что делать. Или не делать.

– Хорошо, только дай мне знать, когда снимешь запрет на передачу информации.

– Договорились, а пока никому ни слова. – Эмма подхватила блюдо с сыром и фруктами. – Превращаемся в деловых женщин.

Конференц-зал «Брачных обетов» размещался в бывшей библиотеке с уходящими ввысь рядами полок с книгами, кое-где уступающими место фотографиям и сувенирам. Помещение, хотя и использовалось теперь для бизнеса, сохранило атмосферу элегантности и уюта. Паркер сидела за инкрустированным столом с вечно включенным ноутбуком и «BlackBerry» под рукой. Поскольку все запланированные на сегодня встречи с клиентами и экскурсии были проведены, она позволила себе повесить жакет на спинку стула. Мак – в джинсах и свитере – удобно устроилась напротив.

Когда Эмма поставила блюдо на стол, Мак приподнялась, схватила гроздь винограда.

– Девчонки, вы опоздали.

– Дел нас задержал, – объяснила Эмма. – И, пока мы не начали совещаться, кто голосует за ужин и киномарафон?

– Я, я! – вскинула руку Мак. – У Картера какое-то школьное мероприятие, и я с удовольствием увильну от работы до его возвращения. С меня на сегодня хватит.

– Как ни странно, я тоже сегодня свободна, – сказала Лорел, ставя на стол тарелку с печеньем.

Паркер подняла трубку домашнего телефона и нажала кнопку.

– Миссис Грейди, вы могли бы что-нибудь приготовить на ужин для всех четверых? Отлично. Спасибо. – Паркер положила трубку на место. – Будут цыплята и все такое.

– Меня устраивает, – одобрила Мак, впиваясь зубами в виноградину.

– Тогда к делу. Первый пункт повестки – Уитни Фолк-Харриган, известная также под кличкой НЧ. Лорел уже знает, что я получила от нее электронное письмо с перечислением нескольких ключевых моментов, на которые мы, по ее мнению, должны обратить особое внимание.

– Стерва, – припечатала новобрачную Мак, размазывая козий сыр по розмариновому крекеру. – Мы из кожи вон лезли на ее свадьбе.

– И напрасно, – заметила Лорел.

– Уитни полагает – не в порядке приоритетности, – что… – Паркер открыла папку и начала читать распечатанное письмо, – …шампанское было недостаточно охлажденным, обслуживание во время ужина – слишком медленным, садам не хватало яркости, фотограф потратила слишком много времени на гостей, не уделив должного внимания невесте, и десертный стол был не таким разнообразным, как она надеялась. Уитни также считает, что свадебный организатор слишком торопила или, наоборот, игнорировала ее в отдельные моменты торжества. Она надеется, что мы воспримем ее критические замечания с такой же доброжелательностью, с какой они высказываются.

– На что я отвечаю… – Мак резко подняла средний палец.

Паркер одобрительно кивнула:

– Коротко и ясно. Однако я поблагодарила ее и пожелала ей и Джастину насладиться Парижем.

– Дипломатка ты наша.

– А то! Конечно, я могла бы ответить: «Дорогая Уитни, ты – мешок с дерьмом» (что, собственного говоря, и было моей первой реакцией). Но я сдержалась, правда, повысила ее статус до Невесты – Чудовищной Стервы.

– Думаю, Уитни очень несчастный человек. Я не шучу, – добавила Эмма, заметив недоумевающие взгляды подруг. – Только глубоко несчастный человек может раскритиковать такое потрясающее торжество. Если бы она меня так сильно не разозлила, я смогла бы ее пожалеть. И пожалею, когда перестану злиться.

– Ну, какие бы чувства мы ни испытывали к гребаной Уитни – злость или жалость, – суть в том, что благодаря ее свадьбе мы получили заказ на четыре экскурсии. И думаю, это только начало.

– Паркс произнесла «гребаная». – Мак ухмыльнулась, расправляясь с очередной виноградиной. – Паркс здорово разозлилась.

– Я справлюсь, особенно если четыре экскурсии выльются в четыре торжества, и тогда наш тяжкий труд точно окупится. А пока я приговариваю Уитни к созданному мной Гардеробу Позора: тускло-коричневым тряпкам в горох, которые сделают ее похожей на жирную свинью.

– О, Паркс, ты страшна в гневе. С тобой лучше не связываться. Отлично придумано, – похвалила Лорел.

– Следующий вопрос, – продолжила Паркер. – Мы с Делом обсудили некоторые юридические и финансовые стороны нашего бизнеса. Истекает срок партнерского соглашения, и требуется пересмотреть некоторые пункты, включая проценты прибыли от ваших индивидуальных фирм, возвращаемые в бизнес. Если кто-то хочет обсудить изменения в соглашении, прошу высказаться.

– Но ведь соглашение работает, не так ли? – спросила Эмма, обводя взглядом подруг. – Вряд ли, затевая «Брачные обеты», мы представляли подобный успех. И не только в финансовом плане, что, безусловно, больше, чем я, например, могла бы заработать, открыв собственный магазин. Если отбросить Невесту – Чудовищную Стерву, у нас великолепная репутация, как у всех вместе, так и по отдельности. Распределение прибыли справедливо, а Дел вообще берет за свою долю поместья гораздо меньше, чем мог бы запросить. Мы делаем то, что любим, с людьми, которых любим. И при этом обеспечиваем себе неплохой уровень жизни.

– Я всецело поддерживаю Эм, – объявила Мак, бросая в рот еще одну виноградину.

– И я тоже, – поддержала Лорел. – Паркер, ты действительно думаешь, что надо что-то менять?

– С моей точки зрения, нет, но Дел, как юрист, посоветовал каждой из вас – перед тем как подписать новое соглашение – перечитать старое и озвучить любые сомнения и предложения.

– Пусть Дел составит бумаги, мы их подпишем, а потом откроем бутылку «Дом Периньон», – предложила Эмма.

– Молодец, Эм, поддерживаю, – откликнулась Мак.

– Большинство «за», – подвела итог Лорел.

– Я сообщу Делу и переговорю с нашим бухгалтером.

– Лучше ты, чем я, – вздохнула Лорел.

– Гораздо лучше. – Паркер улыбнулась и глотнула воды. – Первый квартал оказался очень удачным, и, вероятно, мы увеличим прибыли на двенадцать процентов по сравнению с прошлым годом. Поскольку мы намереваемся вернуть часть доходов в бизнес, подумайте, чем хотите себя побаловать. Если есть предложения о покупке дополнительного оборудования или идеи, как улучшить работу фирмы, мы прикинули бы, на что и сколько можно потратить.

Эмма первая успела вскинуть руку.

– Я уже прикидывала, особенно после того, как просмотрела свои гроссбухи за последний квартал. Самое грандиозное торжество в нашей истории – свадьба Симан – намечено на следующую весну. Цветы, не говоря уж о композициях, не влезут в мой холодильник, и придется на несколько дней арендовать дополнительную холодильную камеру. Я могла бы за те же деньги купить подержанную, что в долговременной перспективе гораздо практичнее аренды.

– Хорошо. – Паркер записала предложение. – Разведай цены.

Однако оказалось, что у Эммы гораздо более величественные планы.

– Возможно, учитывая свадьбу Симан и наши прибыли, пора купить кое-что из того, что мы обычно арендуем. Например, дополнительные кресла для приемов на свежем воздухе. Тогда мы сами могли бы предоставлять их клиентам и класть денежки в свой, а не в чужой карман. И…

– Ты действительно пошевелила мозгами, Эм, – заметила Мак.

– Пошевелила, не сомневайся. И поскольку Мак уже планирует достроить второй этаж, чтобы создать приют для истинной любви, то почему бы одновременно не расширить и студию внизу? Необходимо больше места для реквизита, полноценная гардеробная, ведь пока клиентам приходится переодеваться в крохотной туалетной комнате. И раз уж я начала сорить деньгами, то поговорим о прихожей перед кухней Лорел. Она совершенно не используется, потому что мы ходим через главную кухню. Небольшая перестройка, и Лорел смогла бы разместить еще одну плиту, холодильник, шкафчики для хранения продуктов.

– О, Эм, не останавливайся, – попросила Лорел.

– А тебе, Паркер, необходима компьютеризированная система безопасности, чтобы контролировать все помещения, открытые для публики.

– Мне кажется, ты потратила нашу прибыль не один раз, – заметила Паркер после небольшой паузы.

– Тратить деньги еще веселее, чем их зарабатывать, а чтобы не промотать все, у нас есть ты, Паркс. Что скажешь?

– Ну, я думаю, что тебе, Эм, дополнительная холодильная камера действительно необходима. Посмотрим, что сможем найти. И поскольку придется обсудить с Джеком, можно ли встроить дополнительный холодильник в твою мастерскую, заодно попросим его подумать о расширении студии Мак и перестройке прихожей Лорел. – Перечисляя реновации, Паркер не забывала делать пометки. – О покупке мебели я тоже подумывала и уже изучала цены. Я еще раз проверю, сколько денег мы можем выделить, тогда и решим, с чего лучше начать.

Паркер открыла чистую страницу блокнота.

– Теперь поговорим о предстоящих приемах, которые помогут оплатить наши надежды и мечты. Церемония обмена клятвами, вечер пятницы. Сегодня клиентки прислали мне окончательный сценарий. Все проблемы разрешились подбрасыванием монетки. Аллисон, отныне Невеста Один, приезжает в три тридцать, Марлин, отныне Невеста Два, – в четыре. Невеста Один занимает Апартаменты невесты, Невеста Два – Апартаменты жениха. Поскольку у них одна лучшая подруга на двоих, ей придется метаться между Апартаментами. Шаферу, брату Невесты Один, и обоим отцам предоставляем семейную гостиную на втором этаже. Во время церемонии шафер встанет рядом с Невестой Один, а ЛПН – рядом с Невестой Два.

– Подожди-ка, – попросила Мак, занося информацию в ноутбук. – Продолжай.

– Обе дамы точно знают, чего хотят, и не склонны отступать, поэтому мне было очень легко с ними общаться. Мать Невесты Один и ближайшие родственники Невесты Два не в восторге от официального признания этой связи, однако – хоть и неохотно – сотрудничают. Мак, тебе придется потрудиться, чтобы вовлечь их в фотосессию. Клиентки на тебя надеются.

– Будет сделано.

– Хорошо. Эмма, как насчет цветов?

– Дамы хотели нечто нетрадиционное, но женственное. Мы остановились на диадеме с большим цветком для Аллисон, гребнях с цветами для Марлин и венке для ЛПН. Никаких букетов. ЛПН выйдет с четырьмя белыми розами, каждая из невест – с единственной белой розой. Во время церемонии, сразу после зажигания свечи, символизирующей их союз, невесты обменяются розами и подарят по розе своим матерям. Для мужчин выбраны бутоньерки из белых роз. Будет очень мило. – Эмма прошла к композициям, на ходу отхлебывая колу из банки. – Для оформления выбран воздушный луговой стиль: множество кустовых мелких роз, пестрых и белых маргариток, герберы, ветки цветущей вишни, кустики земляники и так далее. Минимум вуали, а гирлянды я плету, как цепи, из маргариток. И для роз – обычные цветочные вазы. Множество китайских фонариков и свечей. Большой и Бальный залы продолжают луговую тему. Просто и, по-моему, очень мило. Если кто-нибудь из вас поможет мне перевезти цветы, то с оформлением я справлюсь одна.

– Я помогу, – вызвалась Лорел. – Они заказали торт из ванильного бисквита с малиновым муссом, украшенный итальянскими меренгами и простыми цветами в стиле цветов Эммы, и еще пирожные ассорти и мятные конфеты. Последние штрихи на торт я должна нанести около пяти часов, следовательно, вполне успею помочь Эмме.

– Итак, в пятницу обычный прием, за исключением букетов и бросания подвязки. Репетиция днем в четверг, тогда и проработаем возможные накладки. Переходим к субботе…

Эмма всю жизнь мечтала о любви, такой же красивой, как любовь ее родителей. История их встречи и любви до сих пор казалась ей волшебной сказкой. Давным-давно юная девушка из Гвадалахары пересекла континент, добралась до огромного города Нью-Йорка и начала работать в фирме своего дяди, предоставляющей услуги по уборке домов и уходу за детьми. Усердно убирая чужие дома и нянчась с чужими детьми, Лючия мечтала о собственном – пусть маленьком – уютном доме вместо шумной дядиной квартиры и деревьях и цветах вместо пыльной мостовой. А еще она мечтала о магазинчике, где смогла бы продавать красивые вещицы.

Однажды дядя рассказал Лючии о мужчине, живущем в десятках миль от Нью-Йорка в месте под названием Коннектикут. У мужчины умерла жена, и его маленький сын остался без матери. Вдовец покинул город в надежде найти покой и, возможно, как думала Лючия, желая избавиться от слишком болезненных напоминаний о потерянном счастье. Он нуждался в тишине, поскольку был писателем, а из-за частых путешествий – в человеке, которому мог бы доверить своего сынишку. Та женщина, что ухаживала за ребенком все три года после смерти матери, решила вернуться в Нью-Йорк.

Так жизнь Лючии сделала крутой поворот. Девушка переехала из большого города в величественный особняк Филипа Гранта и его сына Эрона. Мужчина оказался красивым, словно сказочный принц, и, как сразу поняла Лючия, очень любил своего сына, однако в глазах его светилась скорбь.

Пока Филип Грант создавал свою книгу, Лючия готовила еду, убирала дом, нянчила Эрона. Она полюбила мальчика, а тот, переживший за свои четыре года множество перемен, поначалу сторонился новой няни, но вскоре тоже полюбил ее, хотя не всегда ее слушался. В общем-то, его шаловливость радовала Лючию. Абсолютное послушание огорчило бы ее, ибо она не считала это естественным для маленького ребенка. Вечерами Лючия и Филип часто разговаривали об Эроне, книгах или самых обычных вещах, а когда Филип уезжал по делам, Лючия скучала по этим разговорам… она скучала по нему.

Иногда, глядя из окна, как Филип играет с Эроном, Лючия всем сердцем тянулась к нему и не знала, как часто он испытывает те же чувства. Филип боялся, что, если признается, Лючия их покинет, а Лючия боялась, что, если откроется ему, он отошлет ее прочь.

Но однажды весной под цветущими ветвями вишневого дерева рядом с качающимся на качелях маленьким мальчиком, которого они оба любили, Филип взял ее за руку и поцеловал. А когда деревья взорвались буйными осенними красками, Филип и Лючия уже были женаты. И с тех пор жили счастливо.

«Разве удивительно, – думала Эмма воскресным вечером, направляя фургон на заставленную машинами подъездную дорожку родительского дома, – что я родилась романтиком? Разве можно вырасти в семье с такой историей и не желать такого же счастья для себя?»

Ее родители любили друг друга тридцать пять лет. В большом викторианском доме они вырастили четверых детей, построили прекрасную жизнь, и Эмма не собиралась довольствоваться меньшим.

Она заранее предупредила, что опоздает на семейный ужин, но, достав из фургона цветы, все равно поспешила к парадному входу. Обнимая одной рукой вазу, она распахнула парадную дверь и направилась на разноголосый шум, такой же безудержный, как обожаемая ее мамой яркость.

В столовой за большим столом сидели ее родители, двое братьев с женами, сестра с мужем, племянницы и племянники, а сам стол ломился от еды, которой хватило бы для прокорма маленькой армии, которая, собственно, здесь и собралась.

– Привет, мамочка! – Эмма подошла к Лючии, поцеловала ее в щеку и только потом поставила цветы на буфет и, обойдя стол, поцеловала Филипа. – Здравствуй, папуля.

– Ну, теперь это действительно семейный ужин. – В голосе Лючии до сих пор слышались знойные мексиканские напевы. – Садись скорее, пока прожорливые поросята не съели всю еду.

Самый старший племянник Эммы с готовностью захрюкал и ухмыльнулся. Эмма села рядом с ним. Эрон передал ей тарелку.

– Спасибо, я умираю с голоду. – Эмма кивнула брату Мэтью, поднявшему бутылку с вином. – Не молчите. Я хочу поскорее войти в курс дела.

– Сначала главные новости. – Сидевшая напротив сестра Селия взяла мужа за руку, но, прежде чем она успела вымолвить еще хоть слово, Лючия радостно воскликнула:

– Ты беременна!

Селия рассмеялась.

– Вот вам и сюрприз. В ноябре мы с Робом ожидаем третье – теперь уж точно последнее – прибавление.

Все наперебой стали выкрикивать поздравления, а самая младшая представительница семейства с энтузиазмом забарабанила ложкой по перекладине высокого стульчика. Лючия бросилась обнимать дочь и зятя.

– О, нет на свете новостей счастливее, чем известие о будущем ребенке. Филип, у нас будет еще один малыш.

– Осторожнее, любимая. В последний раз, когда ты мне это сказала, появилась Эммелин.

Лючия, смеясь, подошла к мужу, обняла, прижавшись щекой к его щеке.

– Теперь всю тяжелую работу выполняют дети, а нам остаются веселые игры.

– Эм до сих пор отлынивает, – упрекнул Мэтью, ткнув рукой в сторону Эммы и грозно сведя брови.

– Она ждет мужчину такого же красивого, как ее отец, и не такого надоедливого, как ее брат. – Лючия лукаво взглянула на сына. – А такие мужчины не растут на деревьях.

– Я в поиске. – Эмма самодовольно улыбнулась брату и отрезала первый ломтик жареной свинины.

После ужина, когда все уехали, Эмма задержалась, чтобы прогуляться с отцом по саду. Любить цветы и растения она научилась у него.

– Как продвигается книга, пап?

– У меня творческий кризис.

Эмма рассмеялась:

– Ты всегда так говоришь.

– Потому что на данной стадии это всегда правда. – Филип обнял дочь за талию. – Семейные ужины и копание в земле отвлекают, и когда я возвращаюсь за письменный стол, все оказывается не таким страшным, как я думал. А как твои дела, красотка?

– Хорошо. Правда хорошо. Мы все время заняты. На этой неделе выяснилось, что прибыли выросли, и я теперь только и думаю, как же нам – мне – повезло. У меня есть любимое дело и лучшие на свете подруги. Наш бизнес процветает, мы счастливы. Я счастлива.

Отец с дочерью увидели Лючию, пересекавшую лужайку с курткой в руках.

– Филип, уже прохладно. Хочешь простудиться и изводить меня жалобами?

– Ты меня разоблачила.

– Да, вчера я видела Пэм, – вспомнила Лючия о матери Картера, закутывая покорного мужа в куртку. – Она просто светится от счастья. Я тоже рада, что двое моих любимых ребят полюбили друг друга. Пэм всегда была мне добрым другом и поддерживала нас, когда многих шокировало намерение твоего отца жениться на прислуге.

– Дурачье, они не поняли, что я просто заставил тебя работать бесплатно.

– Практичный янки. – Лючия прижалась к мужу. – И такой ловкий надсмотрщик.

Эмма с удовольствием наблюдала за родителями.

– На днях Джек сказал мне, что ты самая прекрасная женщина на свете и он ждет не дождется, когда ты согласишься сбежать с ним.

– Напомни, чтобы я избил его, когда увижу, – сказал Филип.

– Он такой обаятельный. Может, тебе и придется драться с ним из-за меня, – пошутила Лючия.

– А если я вместо этого помассирую тебе ножки?

– Договорились. Эммелин, если встретишь мужчину, который отлично массирует ноги, присмотрись к нему. Этот талант компенсирует многие недостатки.

– Я запомню. А сейчас мне пора. – Эмма раскинула руки и обняла родителей. – Я люблю вас.

Уже направляясь к фургону, Эмма оглянулась и замерла, увидев, как под вишневым деревом отец взял маму за руку и поцеловал.

«Да, неудивительно, что я романтик. Неудивительно, что мечтаю хотя бы о частичке того, что есть у них».

Эмма вспомнила поцелуй на черной лестнице. Может, это был флирт, или мимолетная вспышка страсти, или просто взыграло любопытство, но будь она проклята, если притворится, что ничего не случилось… Или позволит притвориться Джеку.

Пора разобраться с этой проблемой.