Текст книги "Глаз Паука"

Пустое пространство вокруг стола сделалось шире… еще немного шире… достигло уже шагов пяти или шести в поперечнике… и тут окончательно переломившаяся балка с грохотом ухнула вниз, а за ней последовала часть потолочных перекрытий.

В образовавшуюся дыру пролился дождь ломающихся черепиц вперемешку с расколотыми досками и давно прогнившей дранкой. На десяток ударов сердца все заволокло густым облаком медленно садящейся белесой пыли, из глубины которого продолжала звучать музыка – обломки благополучно соскользнули по выпуклым бокам мерцающего купола и разлетелись по полу, задев оказавшихся поблизости. Из обширного отверстия с рваными краями хлынул столб ослепительно яркого солнечного света, затопившего таверну и оборвавшего мелодию на пронзительно-высокой ноте.

В полной тишине Аластор Кайлиени, известный доброй половине Шадизара как Дурной Глаз, отложил виолу, поглядел наверх, ослепленно сморгнул и вдруг начал хохотать, раскачиваясь взад и вперед.

– Сдаюсь! – с огромным трудом выдавил между волнами накатывавшего веселья. – Эй, люди! Будьте свидетелями и расскажите соседям – сегодня… кстати, а какой сегодня день? – сегодня Альс Кайлиени признал себя побежденным в искусстве песнопения! И по этому поводу он желает…

Что желал сказать или сделать Аластор, осталось неизвестным. К окаменевшему за стойкой почтенному Ионте, владельцу «Змеи и скорпиона», вернулся дар речи, прорвавшийся скорбным воплем:

– Мерзавцы! Погубители! Колдуны клятые! Чтоб у вас руки отсохли, чтоб языки у вас отнялись на веки вечные! Смерти вы моей желаете, разорители!

– Чем недоволен этот добрый человек? – Одноглазый так и не расстался с одолженной виолой, прижимая ее к себе, как величайшую драгоценность мира. Выражение лица у него было растерянное и счастливо-обалдевшее, чего не могла скрыть даже искалеченная и неподвижная правая половина физиономии. Сейчас можно было поручиться, что Одноглазый немногим старше Аластора, выглядевшего лет на двадцать пять.

– Тем, что мы слегка и совершенно неумышленно повредили его собственность, – охотно растолковал Дурной Глаз, напрочь игнорируя вопли возмущенного трактирщика. – Ничего, обойдется. Дружище, как к тебе обращаться? Хотелось бы знать, кто в кои веки умудрился взять надо мной верх. У тебя имя-то есть, человече? Я, к примеру, буду Аластор. Альс Кайлиени. А ты кто?

Одноглазый зажмурился, издав ряд мучительных звуков и обеими руками стиснув голову, будто намереваясь выжать из нее ответ, как некогда безвестный митрианский пророк извлек воду из камня. Ему удалось выдавить несколько нечленораздельных слогов, которые Аластор понял по-своему:

– Как-как? Астэр? Или… Хасти? Что ж, имечко ничуть не хуже других. А теперь, если у тебя нет иных планов, пойдем-ка из этого негостеприимного местечка туда, где нам будут рады. Куда подевались мои приятели? – он обернулся к залу. – Хисс! Малыш! Ши! Вы тут? Вылезайте, я вас кое с кем познакомлю!

– Никуда вы не пойдете! – обширное чрево почтенного Ионте загораживало дверь и путь к отступлению. – Шагу за порог не сделаете, пока не возместите все, что натворили! Да тут одного ремонта на полсотни империалов! Расплатитесь по-хорошему, а не то… не то… – трактирщик замялся, изобретая угрозу пострашнее, и таки додумался: – Не то пожалуюсь досточтимому Кодо, и вот тогда вам точно руки-ноги повыдергают! Обоим!

Из начавшей потихоньку рассеиваться толпы слушателей донеслись возгласы, смысл коих заключался в том, что скопидому Ионте стоило бы самому раскошелиться и заплатить певцам. Кто-то неуверенно предложил скинуться и возместить утраты владельца трактира, после чего скопище людей начало таять с удвоенной быстротой. Альс с разочарованным видом похлопал себя по карманам, скорбно оповестив, что сегодня у него не самый лучший из дней. Наконец-то получивший имя Одноглазый недоуменно косился туда-сюда, не очень понимая, в чем смысл спора. На нем повисла возникшая невесть откуда Ильха Нираель, яростно шепча что-то в ухо и пытаясь увести из зала.

– О волшебная сила искусства! Я даже об заклад биться не стану – Альс очухался, – бодро заявил Ши. – Слушай, Хисс, я не понял – с какого перепугу потолок вдруг начал рушиться? Опять какое-то колдовство? Так Альс вроде не магик…

– Зато его новый приятель, похоже, горазд ворожить, – решил Хисс, соображая, хватит ли в его кошеле золотых, чтобы утихомирить разбушевавшегося месьора Ионте. Полсотни империалов – это трактирщик, конечно, загнул лишку. Хватит с него и двух десятков.

Благое намерение осталось невыполненным. Кто-то опередил Хисса – некий моложавый тип, перемещавшийся с поразительной быстротой, несмотря на выпиравшее брюшко. Тип был облачен в некогда роскошные, а теперь слегка потрепанные одеяния лилового бархата с золотой канителью, сверкал начинающейся лысиной в обрамлении каштановых кудряшек, и мог похвалиться аристократически правильным профилем, свойственным уроженцам Офира. Речь его отличалась такой напористостью и быстротой, что собеседнику было проще уступить и согласиться, нежели возразить. Под градом обрушившихся на него слов почтенный Ионте только открывал и закрывал рот, как вытащенная на берег рыба. Вскоре трактирщик очень тихо удалился обратно за стойку, унося с собой увесистый кожаный мешочек и свои жалобы на судьбу.

Толстяк в лиловом пустынным смерчем двинулся к столу, откуда еще не успели вылезти Аластор и Хасти, оглушая присутствующих новым потоком красноречия. Речь его, украшенная многочисленными и разнообразными восхвалениями, сводилась к тому, что невместно подобным талантам прозябать по завшивленным кабакам, развлекая простецов, не способных по достоинству оценить высокое искусство, в то время как он, Амиль дие Кьеза, в состоянии предложить…

– Почтеннейший Амиль, а покороче можно? – взмолился Альс, ерзавший так, будто под ним разводили костер.

– Можно, – покладисто кивнул дие Кьеза. – Вы мне нужны. Оба. Для устроения представления. Любые хлопоты я беру на себя. Вы только поете и получаете свои честно заработанные золотые. Идет?

– Нет, – Ши Шелам вылез из-за плеча Одноглазого и наградил Амиля дие Кьезу, владельца лицедейской труппы, широченной улыбкой – так, по слухам, улыбаются своей жертве огромные водяные ящеры Черных Королевств. – Они не согласны. Но, может быть, эти одаренные господа передумают – когда мы услышим ваши предложения, обсудим их, увидим заключенный у стряпчего договор и узнаем, где именно им предстоит озарять мир блеском своих способностей. Если на тех давно прогнивших подмостках, что вы гордо именуете «амфитеатром», то говорю сразу – дело не сладится. Чем ваш кособокий шатер лучше этого прекрасного питейного заведения? Ровным счетом ничем. А вот если речь идет… – Ши сделал точно выдержанную паузу.

Все, включая Одноглазого и Аластора, уставились на воришку.

– Скажем, о небольшом выступлении перед цветом здешнего высшего сословия? – подхватил дие Кьеза, мгновенно уловив ход мыслей Ши. – Ограниченное количество мест, круглая сумма в качестве платы за вход и справедливая доля с общей выручки? Треть, согласны?

Ши состроил презрительную гримасу.

– Половина! – воззвал глава лицедеев, поднаторевший в искусстве торговли не меньше, чем в умении поражать воображение зрителей. – Никто не предложит больше!

– Дело не в деньгах, – отмахнулся вошедший во вкус Ши Шелам. – Настали времена мыслить шире! Много ли народу вместится в гостиную? Или на площадь перед вашим балаганом? Алмаз не оправляют в дешевую медяшку, и подлинный талант заслуживает большего! Гораздо большего!

– Ши, – придушенно зашипел Хисс, – уймись. Не зарывайся. Пусть Альс сам договаривается с этим брюханом, если захочет.

– Он договорится, держи карман шире! – на Ши Шелама снизошло вдохновение, его было не остановить. – Это небесноталантливый умник согласится петь за доброе слово, которое, как известно, в карман не положишь и на хлеб не намажешь!

«Небесноталантливый умник» рухнул на стол, закрыл голову руками и начал безостановочно хихикать, напомнив Хиссу известного городского сумасшедшего по прозвищу Улыба. Одноглазый Хасти покосился на веселившегося Альса со снисходительной благосклонностью, как на непутевого, но любимого младшего братца.

– Какое же вместилище вы сочтете подобающим? – оторопел дие Кьеза.

– Н-ну… – отступать было некуда, терять – нечего, и Ши выпалил: – Признаться, я думал о чем-то вроде Конного Поля…

– Спятил, – горестно охнул Хисс.

Его не поддержали. Амиль дие Кьеза в глубочайшей задумчивости теребил золотой позумент на рукаве. Переставший хихикать Аластор озадаченно прикусил ноготь, а Диери Эйтола, прятавшаяся за широкой спиной Малыша, вдруг заявила:

– Ши прав, замечательно может получиться! Скачек этой луной все равно нет, Ристалище пустует, стало быть, дохода не приносит. Пообещайте месьору Рабилю часть будущих барышей, и он с удовольствием предоставит вам Поле в найм денька на два-три.

И, к вящему ужасу Змеиного Языка, компания начала увлеченно прикидывать, каким образом из шадизарского поля для конных бегов можно сделать место выступления певцов и где раздобыть средства, достаточные для первоначальной оплаты найма Ристалища.

* * *

Третью седмицу Шевди иль'Харсун, младший помощник домоправителя в имении магика Рилеранса Кофийского, жил в непрекращающемся страхе за свою шкуру. Полученные за наводку сорок восемь империалов обошлись ему слишком дорого, лишив сна, аппетита и уверенности в завтрашнем дне. Шевди уже начинал подумывать о том, чтобы сменить работу, хотя одна мысль о расставании со столь выгодным местом приводила его в глубочайшее уныние. Три седмицы подряд он призывал все известные ему проклятия на головы неудачливых грабителей, поднявших среди ночи такой тарарам в библиотеке – хотя им было настрого велено вести себя тише мыши.

И теперь днем и ночью Шевди трясся в ожидании – вдруг хозяин, его зловредная и проницательная магичность Рилеранс, узнает, кто именно из его прислуги обеспечил ворам беспрепятственный вход в поместье? На что, спрашивается, он надеялся, польстившись на звонкие монетки? Ведь своими глазами видел, как магик безошибочно вычислил повинного в приписках к счетам или того недоумка, украдкой прибравшего со стола хозяина драгоценный пенал из мореной черешни.

Бежать, бежать отсюда! Прихватить накопленные сбережения и что-нибудь эдакое в качестве прощального подарка – и бежать! Раствориться среди городских переулков, навсегда заречься иметь дело с колдунами!

Колебания гибельны. Это иль'Харсун осознал в тот миг, когда на кухню, где он рьяно торговался с поставщиком мяса, ввалился долговязый желчный Цефат, старшина охранников и громогласно рявкнул:

– К хозяину, бегом!

Как показалось Шевди, рожа у охранника была более злорадной, чем обычно. В прискорбную ночь ограбления Цефат был среди тех, кто отправился узнавать причину загадочного шума в книжном собрании. Воры подкараулили его среди полок и натянули на голову мешок, наполненный «отрыжкой демона» – смесью желтого лотоса, толченого перца и благовоний, мгновенно погружающей человека в царство снов. На следующий день Цефат маялся головной болью, оглушительно чихал и сулился изловить взломщиков, а потом устроить им такую взбучку, что весь Шадизар содрогнется от ужаса. Про себя Шевди посмеивался над угрозами – вряд ли Цефату удастся отыскать пронырливую девицу Линни и ее рыжего дружка. Ищи, как говорится, ветра в поле.

«Да я наверняка я понадобился Рилерансу заради какого-нибудь пустяка, – тщетно успокаивал себя иль'Харсун, торопясь следом за охранником. – К нему на завтра гости званы, может, он пожелает распорядиться, что на стол подавать будем. Или опять кого на воровстве поймали, а с меня спросят за недосмотр…»

Тщетно. Поселившийся в глубине души страх завывал на все лады: «Попался, попался! Он знает! Все знает! Шкуру сдерет, на обложку для своих книг пустит! В душу залезет, имена вынет, заставит за каждый империал ответ давать! В мертвяка ходячего превратит, живьем на Серые Равнины отправит!»

К тому моменту, когда помощник домоправителя и его сопровождающий дошли до Синей залы, Шевди уже запугал себя картинами предстоящих кар до такой степени, что отчасти перестал бояться. Любое наказание казалось ему лучше тягостной неопределенности.

С такими мыслями он и шагнул в комнату с низким синим потолком, украшенным золотыми каплями звезд и вращающимися на тонких нитях чучелами небывалых зверей. Топтавшийся в клетке черно-зеленый вурх заорал дурным голосом, и Шевди невольно скривился. Пернатого любимца хозяина он ненавидел – после того случая, когда птичка удрала из клетки, пробралась в кухни и сожрала четыре вяленых оленьих окорока. Как вурх после такого обжорства не лопнул, оставалось загадкой.

Его милость Рилеранс, закутанный в просторный туранский халат в красно-зеленых полосах, горбился за столом, мрачно созерцая стоявшее точно посреди столешницы медное блюдо. На блюде красовались два тронутых огнем черепа и россыпь мелких обуглившихся костей. Поверх останков лежала тонкая серебряная сетка, а к макушкам черепов колдун зачем-то приляпал две тоненьких свечки.

Вопль и трепыхание вурха вывели магика из задумчивости, он поднял голову и мельком глянул на вошедшего Шевди, боровшегося с желанием своих зубов начать выстукивать похоронный гимн.

– Иль'Харсун? Ты-то мне и нужен, – небрежно бросил Рилеранс. – Ты ведь местный уроженец? – онемевший Шевди молча кивнул. – Хорошо знаешь город? Прекрасно. У меня есть для тебя одно поручение. Успешно справишься – получишь вознаграждение.

– Да, господин! Как прикажете, господин! Что я должен сделать, господин! – охватившее Шевди несказанное облегчение вырвалось наружу воплями, по громкости вполне сравнимых с криками вурха. Поручение! Милостивые Небеса, Рилеранс всего лишь желает дать ему поручение!

– Мне нужно, чтобы ты кое-что отыскал, – магик щелкнул пальцами, и свечки на изжелта-коричневых маковках черепов послушно затлели розовыми огоньками. – Вернее, кое-кого.

– А? – непонимающе переспросил иль'Харсун и невольно сделал шаг назад.

Поздно. Кофийский колдун совершил некий быстрый, едва уловимый жест, и в тот же миг Шевди ощутил себя мокрой тряпкой, выкручиваемой сильными и безжалостными руками. Как вода покидает влажную ткань, так и Шевди расставался с чем-то, не имеющим названия, но без чего дальнейшее существование было просто невозможным.

Кошмар длился считанные удары сердца, после чего кружившиеся пол и потолок вернулись на свои места, и многострадальный помощник домоправителя с всхлипом перевел дух. Он все еще был жив… кажется. Если не считать странного ощущения легкости во всем теле… и того непостижимого обстоятельства, что на полу вытянулся ничком некто, со спины весьма напоминавший самого Шевди.

– К тому, что меня постоянно обкрадывают, я уже привык, – поделился Рилеранс и, мгновенно перейдя от спокойствия к гневу, рявкнул: – Но вот предателя в своем доме я терпеть не собираюсь! Твое счастье, что тебе представилась возможность делом искупить свою вину.

Шевди хотелось заорать, но язык куда-то делся. Не онемел, а просто исчез. И на мир он смотрел теперь не привычными глазами, но как-то иначе. Цветов вокруг стало гораздо больше, очертания предметов расплывались, окутываясь призрачной дымкой. Вокруг сидевшего напротив Рилеранса плавало целое облако – алое с золотыми и черными проблесками. Это выглядело очень красиво, только Шевди был слишком перепуган, чтобы по достоинству оценить увиденное.

– Так вот, – колдун соединил кончики пальцев перед собой и посмотрел на провинившегося слугу. Вернее, не «на», а «сквозь», словно Шевди превратился в туманное облако или привидение. – Полагаю, теперь у тебя не возникнет желания опять слегка нажиться за мой счет. Если ты еще не понял, ты – призрак. Извлеченный из тела дух. Твоя оболочка останется здесь и будет с нетерпением ожидать твоего возвращения. Ты же отправишься прогуляться по городу. В компании. Кстати, оглянись.

Шевди – или дух Шевди – послушно обернулся. У дальней стены маячили два призрачных, еле различимых силуэта, сотканных из обрывков пепельно-серого дыма.

– Отправляйтесь, – приказал Рилеранс. – Эти двое знают, что нужно искать, но не знают, где. Следуй за ними, запоминай все, что увидишь. Вернешься и в подробностях поведаешь мне. От того, насколько мне понравится твой рассказ, напрямую зависит, станешь ли ты опять человеком или будешь болтаться между жизнью и смертью. Все понял?

«Понял», – уныло откликнулся Шевди иль'Харсун, в очередной раз повторяя себе: никакие сорок восемь империалов не стоили выпавших на его долю неприятностей.

Призраки повернулись и растаяли. Шевди последовал за ними, испытав удивительное ощущение – словно он распадается на части и по капле просачивается сквозь дерево и камень стены.

Глава четвертая
Вход по приглашениям

– …«Альнера»? Поместье «Альнера»? А что вам там нужно?

Юнра Тавилау появилась на редкость вовремя – чтобы стать свидетельницей изгнания развеселой компании из «Змеи и скорпиона».

Стихийно возникший между двумя бардами муалатт, или айстефорд, или, по– простому, песенный поединок, послужил одновременно и к добру, и к худу. Безусловно хорошей новостью стала разительная перемена, происшедшая с обоими участниками. Аластор перестал наконец наливаться крепким вином и сделался похож на человека; что же до одноглазого Хасти, то сознание его словно бы пробудилось от спячки. Не то чтобы загадочный пришелец стал болтлив, однако теперь с ним, по крайности, можно было вполне связно беседовать – с надеждой на разумный ответ и даже на приемлемую шутку.

К скверным последствиям, естественно, относилась здоровенная дыра, украсившая после «дуэли» черепичную крышу таверны, и целый вал разнообразных слухов, прокатившихся по городу. Горожане единодушно сошлись на том, что в «Змее и скорпионе» поспорили два магика. Слух этот в кои веки был недалек от истины; теперь как Альсу, так и Одноглазому приходилось пореже вылезать на публику, ибо вокруг немедленно собиралась небольшая толпа зевак, взирающая на предполагаемых колдунов с опасливым восхищением. Еще того хуже были постоянные просьбы «спеть что-нибудь». И наконец, несмотря на то, что диковинное происшествие прославило таверну на весь Шадизар, почтенный Ионте напрочь не желал более видеть в своем заведении личностей, от которых не сегодня-завтра жди новой беды. Даже изрядная сумма золотом, врученная в порядке возмещения убытков, отнюдь не смягчила сердце трактирщика.

Заодно с былыми обитателями сгоревшей «Уютной норы» выставили Ильху Нираель вместе с Хасти Одноглазым. Девица ужасно расстроилась, ее спутник-подопечный отнесся к случившемуся философично: выгнали и выгнали. Мир полон добрых людей. Наверняка хотя бы парочка из них содержит постоялый двор, так что без крыши над головой не останемся.

Изгнанники как раз выясняли, куда бы им податься. Хисс в очередной раз предлагал пойти в «Рубиновую лозу», поближе к госпоже Клелии Кассиане, его поддерживали Лиа и Диери, мечтавшая пожить с удобствами. Конан и Аластор возражали – каждый по своим причинам. У Ши своего особого мнения не имелось, зато, глазея по сторонам, он первым заметил приближение Юнры. Воришке пришло на ум, что это неспроста: Юнра, почти всю жизнь просидевшая за надежными стенами родительского дома, теперь повадилась разгуливать по городу, сводить знакомства с явно неподходящими ей людьми и скоро сделается по повадкам весьма похожей на Диери. А может, у нее имеется некая причина для частых визитов в город?

Так ничего толком и не решив, Ши поинтересовался у Юнры – не знает ли она чего-нибудь занимательного про поместье «Альнера», что в квартале Асмак? Ну, скажем, что представляют из себя ее владельцы – самому Ши этого так разузнать толком не удалось.

…Из задней двери «Змеи и скорпиона» тем временем принялись вытаскивать сундуки с барахлом Диери. Малыш отправился искать подводу для имущества подружки, остальные засели за уличным столом – ждать и спорить. Теперь, когда Конана не было поблизости, Хисс уже почти убедил остальных, что лучше «Рубиновой лозы» им все равно ничего не найти. К тому же госпожа Лаурин наверняка согласится оплатить их жилье.

– «Альнера» с самого начала была странным местечком, – вполголоса рассказывала Юнра. – Роскошный дом, прекрасный сад, но… Поговаривали даже, будто над поместьем тяготеет некое проклятье. Вилла сменила нескольких владельцев, со всеми случалось что-нибудь неприятное и неожиданное, как правило, с печальным исходом, потом она долго пустовала, и совсем недавно ее снова купили… Ой! – она внезапно прервалась, растерянно захлопав ресницами.

Как привычно отметил Ши, ресницы были длинные и слегка загибающиеся на кончиках. Не то, чтобы девица ему безумно нравилась, однако есть в ней что-то эдакое… свести близкое знакомство с подобной особой будет весьма и весьма полезно… Дом Тавилау, опять же. Сундуки, набитые золотом, в подвалах…

Мысль ограбить особняк Тавилау пришла, постояла, заманчиво строя глазки, и исчезла.

– Что – «ой»? – воришка пихнул под столом ногой разошедшегося Хисса, чтобы тот заткнулся и послушал.

– Мне как-то сразу не пришло в голову, – извиняющимся тоном сказала Младшая Тавилау, – что тут есть прямая связь…

– Какая связь? – сунулся поближе Аластор, которому уже успели по новой поведать историю двух минувших седмиц. Где это время шлялся он сам – Дурной Глаз так и не признался, заявив, что уезжать на Побережье раздумал, а за все доставленные неприятности ужасно извиняется.

– Вот какая. Переписка между вашим покойным другом и Нейрзой Сейдан, – перечисляя, Юнра загибала пальцы, – и упомянутые в последнем письме Искатели Истины. Я узнала у братца, такое общество действительно есть. Адриеш давно вынашивает мысль об их публичном разоблачении… Пустовавшая «Альнера» зимой минувшего года приобретена неким Теймуразом иль'Ваххаби, пожаловавшим к нам из Аренджуна якобы по торговым делам. Никаких торговых дел сей иль'Ваххаби не ведет, иначе мы бы об этом знали. Зато по его поручению на Ишлазе за любые деньги скупаются старинные диковинки, желательно обладающие магическими свойствами. С начала года в «Альнере» стали охотно привечать Искателей Истины, которые до того собирались где попало и были заурядным сборищем скучающих аристократов, а тут вдруг их дела резко пошли в гору…

– Госпожа Юнра, а тебе случайно не доводилось сталкиваться с этим любителем древностей, иль'Ваххаби? – Хисс без труда сложил два и два, сделав надлежащие выводы.

– Нет, к сожалению. Говоря по правде, о нем вообще ничего не известно, кроме разве официальных бумаг городской Управы, а в них прочтешь только то, что сам человек считает нужным рассказать. Зато… – Юнра хитро прищурилась, – зато мне известен способ, как попасть в поместье «Альнера».

– Этот способ и нам известен, – буркнул Ши. – Всего-то и делов, забор перескочить. То есть, если госпоже Тавилау известно количество охраны, время обходов или там потайной ход, дело другое…

– Да я не о том говорю! – вскинулась Тавилау-младшая. – Можно придти туда честно и открыто! Сегодня вечером. В гости. На празднование Последнего новолуния этого лета. Нас приглашали – меня и Адриеша. Я-то идти не собиралась, но теперь…

– Погоди, погоди, – остановил разошедшуюся девицу Хисс. – Ежели мне не изменяет память, твой братец уже не раз сочинял про наши мутные сливки общества всякую порочащую всячину. За что недавно огреб увесистого нагоняя от его неподкупности, месьора Рекифеса. В числе прочего звучали обвинения в занятиях черной магией. И что, после таких поклепов твоего братца все равно зовут в гости? Те самые люди, которых он ославил чернокнижниками?

– Ага, – весело подтвердила Юнра. – Это вроде игры. Сумеет он их уличить, или нет?

Змеиный Язык возвел глаза к небу, словно ожидая разъяснения: как мир еще не сошел с ума? Или уже давно сошел, просто никто этого не заметил?

– Приглашают только тебя с братцем или с вами может придти еще кто-нибудь? – нехорошо оживился Ши Шелам.

– Можно привести с собой кого угодно. Есть только одно непременное условие – придти парой, – растолковала Юнра и, несколько смутившись, добавила: – Я потому и не хожу, что Адриеш постоянно таскает своих приятельниц, а я… – она окончательно сбилась и замолчала.

– Какое замечательное предложение, госпожа Юнра, – без малейшего признака насмешки произнес Аластор. – Ну, кто желает пойти в гости? Нам нужно составить хотя бы две парочки – одна будет отвлекать внимание, другая шнырять по углам и высматривать. Барышня Юнра, вы очень оскорбитесь, если я предложу себя в качестве…

– С какой это радости? – не дал ему договорить Ши. – Чуть что – сразу ты! Сначала хлопает дверями, мол, мне до вас дела нет, сами выкручивайтесь, а теперь опять вперед лезет!

Альс смерил Ши непонятно-удивленным взглядом, точно в первый раз увидел, но спорить, вопреки ожиданиям воришки, не стал, кротко согласившись:

– Хорошо, иди ты. Если дама не возражает, конечно.

– И я! – взмолилась Диери. – Можно, я тоже пойду? Альс, давай я буду твоей парой, а? Я сумею! Правда, сумею!

– Я-то охотно верю, что ты справишься, – подтвердил Дурной Глаз. – Но что скажет Малыш?

– При чем тут Конан? – запальчиво выкрикнула девица. – Я не его собственность! Как к жуткому колдуну, так сразу: «Диери, сходи пожалуйста», а как в Асмак на вечеринку – так обойдешься, да? Вас там под замком не держали! Я так напугалась!

– На какую вечеринку? – за общими разговорами появление подростка-варвара осталось незамеченным. – Диери, куда ты опять собралась?

– В Асмак! – отрезала девица Эйтола, столь надменно задрав подбородок, точно и впрямь была прирожденной аристократкой. – Выяснять, какая сволочь прибрала к рукам наши сокровища! С Альсом и… и с Ши!

– Хорошее дело, – рассеянно одобрил Малыш. Настроившаяся на долгое выяснение отношений Диери аж опешила. – Вы в эту самую… в «Альнеру» пойдете, что ли? И когда?

– Сегодня, после шестого вечернего колокола, – объяснила Тавилау-младшая и в задумчивости добавила: – Хорошо, две пары гостей у нас есть. Костюмы найдутся. Паланкин я возьму свой. Адриешу лучше с нами не ехать. Язык у него без костей, разболтает первому встречному и все испортит. Осталась еще одна мелочь – сопровождение. Понадобятся такие люди, которые, ожидая нашего возвращения, смогут высмотреть или вызнать что-нибудь полезное. Охранники ведь обычно сидят в пристройке и сплетничают про хозяев или нанимателей…

– Юнра, ты умница, – подольстился Ши Шелам. И тут же внес предложение:

– Пускай Малыш поедет! Чем не охранник! Или этот… новый приятель Альса, который с одним глазом. От его вида все разбегутся!

– Неплохая мысль, – кивнул Аластор. – Причем не потому, что все разбегутся от одного его вида, а потому, что это… существо наделено магической Силой, и немалой. Возможно, он учует в «Альнере» нечто, чего не заметим мы. Что ж, Хасти наверняка согласится. И вид у него, не в обиду тебе, Конан, куда представительнее. Особенно если нам удастся напялить на него какой-нибудь доспех.

– Одолжим запасной у Рейфа, – подсказала Лиа. – У него есть, я точно знаю.

– Берите обоих, – подвел итог Хисс. – Не один, так другой что-нибудь да разнюхает. Опять же, вам будет спокойнее возвращаться. Остается только узнать, этот Одноглазый способен удержать меч в руках или нет?

* * *

Предложение Аластора пойти на прогулку и заодно поучаствовать в небольшой авантюре Хасти принял без долгих раздумий и с явной охотой. Ильха сунулась было его отговаривать, потом скривилась и махнула рукой – делай, мол, что хочешь. За компанию кликнули переселиться и девицу Нираель.

Так они и явились всей оравой в «Рубиновую лозу», лучшую из гостиниц квартала Сахиль и не без оснований претендующую на звание лучшей в городе – сопровождаемые телегой со скарбом Диери, переполошив гостиничную прислугу и удостоившись мимолетного взгляда знатной постоялицы с третьего этажа. Во двор, где шумели новоприбывшие, немедля выпорхнула Эгле, служанка ее милости диа Лаурин – с настоятельной просьбой своей хозяйки, обращенной к одному из пришедших. Альс Кайлиени скривился, но ушел следом за девицей, представив остальным устраиваться.

О чем он толковал с госпожой диа Лаурин, осталось неизвестным. Но беседовали они долго – почти до самого вечера.

После долгих споров и криков компании отвели в пользование флигель в шесть комнат. Обалдевший от подобной роскоши Ши начал прикидывать, какую пирушку тут можно закатить и сколько друзей пригласить, пока ему не напомнили о необходимости готовиться к грядущему вечеру. Выклянчив у Хисса десяток серебряных талеров, Шелам удрал в набег по лавкам, торговавшим готовой одеждой. Диери с головой скрылась в недрах сундуков, перерывая вороха разноцветных тканей и громко сожалея о скудости своего гардероба. Войти в занятую ей комнату было невозможно – разбросанные наряды занимали кровать, кресла и отчасти пол.

Лиа потащила Хасти и Конана к телохранителям своей госпожи: подбирать доспехи и приводить себя в приличный вид. Хисс отправился с ними, предвкушая любопытное зрелище.

Старший телохранитель Клелии, Рейф – хмурый блондин-немедиец средних лет и плотного сложения – выслушал переданное Лиа повеление ее светлости оказать любую потребную помощь, угрюмо оглядел с ног до головы двух предъявленных типов и буркнул:

– Счас сообразим чего-нибудь. Идите за мной.

Три комнаты, где обитали телохранители офирки, за луну превратились в маленькие казармы, вмещавшие в себя оружейный склад, помещение для разминок и тренировок, а также мастерскую по починке и изготовлению снаряжения. Рейф принялся перебирать содержимое шкафов и сундуков, отбрасывая не приглянувшиеся вещи в сторону и недовольно ворча себе под нос.

С Малышом управились быстро, снабдив подходящим по размеру кожаным доспехом ярко-синего цвета в золотых узорах. Затем Рейф отнял у донельзя возмущенного подростка его ненаглядную реликвию – спасенный из горящей «Уютной норы» длинный меч в щербинах и зарубках – настоятельно посоветовав продать сей ржавый хлам старьевщику. Вместо него Конану вручили неплохой клинок зингарской работы. Пропустив мимо ушей заверения Хисса в том, что никаких драк не предвидится, Рейф потребовал от мальчишки показать, как тот умеет обращаться с мечом.

Конан показал.

Немедиец скривился, со всей легионерской прямотой заявив:

– До первого настоящего боя. Хотя толк выйдет. Лет так через десять. Если доживет.

– Толк выйдет, бестолочь останется, – жизнерадостно предположил Змеиный Язык.

Конан глянул на него с выражением, обычно приберегаемым для злейших врагов.

С Хасти дело обстояло труднее. Сначала долго подбирали доспех. Потом Рейф скорбно поинтересовался: владеет ли сей муж хоть каким-нибудь видом оружия, и если да, то каким?