Текст книги "Принц Галлии"

ГЛАВА LII. ЖОАННА НАВАРРСКАЯ

Ночь была темная, безлунная, в переходах царила почти кромешная тьма, и трое молодых людей медленно продвигались вдоль стены, держась друг за друга. Ни фонаря, ни зажженной свечи они с собой не взяли, поскольку покои Жоанны и Бланки находились рядом, и их двери разделяло не более двух десятков шагов.

Возле самой цели этого короткого путешествия Эрнан вдруг замер и предупреждающе зашипел. Филипп и Бланка тоже остановились и навострили уши. Из коридора галереи, который начиналась впереди них, все явственнее доносился шум приближающихся шагов.

– Он? – прошептал Филипп, а про себя подумал: «Больно уж рано. Неужели он что-то заподозрил?»

Эрнан опять зашипел и подтолкнул Филиппа с Бланкой к неглубокой нише в стене прямо напротив двери покоев Жоанны. Все трое спрятались в ней и, затаив дыхание, ожидали дальнейшего развития событий.

Вскоре из-за поворота показалась мужская фигура, также без свечи, и, крадучись, направилась в их сторону.

«Боже! – подумал Филипп. – Какой он здоровенный! Да он одной рукой способен свернуть ей шею… Кто же это, черт возьми?!»

Не заметив засады, мужчина остановился перед дверью Жоанны и легонько толкнул ее. Дверь подалась и открылась почти бесшумно. Верзила удовлетворенно промурлыкал и вошел в переднюю. Но не успел он взяться за ручку двери, чтобы закрыть ее за собой, как Эрнан с тихой грацией пантеры вынырнул из ниши, в два прыжка преодолел разделявшее их расстояние и набросился на него.

Никакой борьбы не было. Незнакомец был так ошарашен молниеносным и, главное, бесшумным нападением со спины, что даже не пытался сопротивляться. Одной рукой обхватив его за туловище, а другой зажав ему рот, Эрнан негромко бросил через плечо:

– Ко мне, друзья. И закройте дверь. Но потише.

Не создавая лишнего шума, Филипп и Бланка вошли в переднюю.

– Отлично сработано, – шепотом произнес Филипп, затворяя дверь. – Никакого переполоху. Если это не тот, кого мы ждали…

– Тот он, тот, – уверенно ответил Эрнан. – Во как дрожит весь! Но, увы, это не граф Бискайский. Знать, его светлость не изволили самолично явиться к сестре.

Тут дверь в прихожую распахнулась и на пороге появилась княжна Жоанна. Она была одета точно так же, как Бланка, то есть в длинный пеньюар.

– Господа!.. Кузина!..

– Извините за беспокойство, сударыня, – сказал Эрнан. – Но мы вам кое-кого привели. Посторонитесь, пожалуйста. – И он втолкнул незнакомца в небольшую, хорошо освещенную прихожую.

– Ричард! – тихо вскрикнула Жоанна. – Вы!..

– Ба! – изумился Филипп, вслед за Бланкой и Эрнаном проходя в комнату. – Это же Ричард Гамильтон!

– Ну да, – прохрипел барон, с трудом переводя дыхание; от излишнего усердия Эрнан едва не задушил его. – Но я не понимаю…

– А-а, вы не понимаете! – саркастически произнес Шатофьер. – Так, может, объясним ему, друзья? Объясним этому доблестному и благородному рыцарю, зачем он в столь поздний час тайком пробирался в покои дамы?

Жоанна густо покраснела и опустила глаза.

– Это вас не касается, господин граф, – огрызнулся Гамильтон. – Это мое личное дело.

– Ваше личное дело, подумать только! А то, что вы хотели сделать с госпожой Жоанной, тоже ваше личное дело?

Жоанна пронзительно ойкнула и пошатнулась. Гамильтон стремительно бросился к ней и бережно усадил ее в кресло.

– Замолчите же вы, негодяй! – рявкнул он, грозно сверкая глазами. – Думайте, что говорите!

– Это я негодяй?! – возмутился было Эрнан, но тут Филипп, тихо посмеиваясь, положил ему руку на плечо.

– Успокойся, дружище, ты ошибся. Ты даже не представляешь, как ты ошибся! Барон никакой не злоумышленник – он любовник.

– А?! – произнесла Бланка и изумленно уставилась на Жоанну.

Та еще больше смутилась и глубже вжалась в кресло. Гамильтон вновь сверкнул глазами.

– Вы слишком любопытны, господа!

– Одну минутку, барон, – примирительно сказал Филипп. – Не петушитесь. Поверьте, мы вовсе не собирались вмешиваться в ваши личные дела.

Он подтянул ближе два кресла, в одно из которых села Бланка, а сам устроился в другом. Между тем Эрнан с облегченным вздохом развалился на соседнем диване.

– Так вот о каком сюрпризе намекала Елена, – задумчиво промолвила Бланка, попеременно глядя то на Жоанну, то на Гамильтона. – Однако же!.. Вы что, барон, рассчитываете жениться на кузине?

Гамильтон побагровел. Он все еще стоял возле кресла Жоанны; руки его судорожно сжались в кулаки.

– Сударыня, – с достоинством заговорил он. – Я вправду небогат, к тому же для вас я чужак, варвар. Но мой род в знатности ничем не уступает вашему. Гамильтоны – один из самых древних и могущественных кланов в Шотландии, а мои предки по матери…

– Прекратите, Ричард! – остановила его Жоанна, совладав с собой. Затем она устремила на Бланку решительный взгляд своих больших карих глаз и сказала: – Да, кузина, я выйду за него замуж. Хотите вы этого или нет, но мы поженимся. И можете называть наш брак как угодно – хоть мезальянсом, хоть…

Эрнан деликатно прокашлялся:

– Господа, дамы! Боюсь, сейчас не время обсуждать эти проблемы. Сударыня, – обратился он к Жоанне. – Я хотел бы задать вам несколько довольно щекотливых вопросов, и, поверьте, очень важно, чтобы вы откровенно ответили на них. Это важно прежде всего для вас.

– Да? – озадаченно произнесла Жоанна и вопрошающе поглядела на Бланку.

Бланка кивнула:

– Да, кузина, это очень важно.

– Но я ничего не понимаю…

– Вскоре мы все объясним, – заверил ее Эрнан. – Но прежде… Вы не могли бы сказать, где сейчас ваша горничная?

Жоанна снова посмотрела на Бланку.

– Ну же, говори! – приободрила ее та. – Это не праздное любопытство.

– Она… – в нерешительности начала Жоанна. – Она с Александром…

Все трое – Филипп, Бланка и Эрнан – вздрогнули и переглянулись.

– Так она с вашим братом? – переспросил Шатофьер. – Он сейчас в замке?

– Да… Но он просил никому не говорить. Я пообещала и… нарушила свое слово.

– Вы правильно сделали, сударыня, и убедительно прошу вас не огорчаться по этому поводу… Вы знаете, где сейчас находится ваш брат?

– Н-нет, не знаю… Честное слово. Ни малейшего представления…

– Однако вы виделись с ним?

– Да.

– Когда?

– В начале одиннадцатого.

– Он приходил к вам?

– Да.

– И никто его не видел?

– Нет, никто… Кроме меня и Доры, разумеется.

– Дора, это ваша горничная?

– Да.

– А как ваш брат попал в замок?

– По потайному ходу, который Маргарите неизвестен.

– Вы знаете, где этот ход начинается? И куда ведет?

– Нет. Я вообще только сегодня узнала о его существовании. – Жоанна немного помедлила, затем добавила: – Александр пришел из восточной башни, значит ход где-то там. Это все, что мне известно.

Эрнан вздохнул:

– Что ж, ладно. Вернемся к Доре. Значит, ваш брат взял ее с собой?

– Да.

– Она одна из его девушек?

– Мм… Да.

– И давно она у вас служит?

– Нет, всего лишь неделю. Это Александр попросил меня взять ее к себе… Ну… Вы же понимаете…

– Понимаем, – кивнул Эрнан. – А эта Дора откуда?

– Раньше она служила у кузины Иверо, но когда Елена узнала…

– Когда Елена узнала, – помогла ей Бланка, – что горничная путается с Александром, то прогнала ее прочь.

– Понятно, – сказал Шатофьер. – А теперь, сударыня, я заранее приношу вам свои глубочайшие извинения за очень нескромный вопрос, я очень сожалею, что вынужден задать его вам, но…

Жоанна напряглась и побледнела, как полотно. Пальцы ее вцепились в подлокотники кресла.

– Я слушаю вас, сударь, – с трудом вымолвила она.

– Когда сегодня ваш брат приходил к вам, о чем вы с ним говорили?

– Это очень нескромный вопрос, господин граф, – только и сказала княжна и закусила нижнюю губу. Но лицо ее выражало явное облегчение; очевидно, она ожидала куда более нескромного вопроса.

– Сударыня, – вновь заговорил Эрнан. – Убедительно прошу вас ответить, ради вашего же блага. Посмотрите на нас – ведь мы ваши друзья. Господин Гамильтон, с которым вы твердо решили пожениться. Госпожа Бланка, которую вы немножко побаиваетесь, и тем не менее уважаете. Ваш кузен Филипп – он чувствует к вам искреннее расположение. И наконец я – госпожа Бланка может поручиться за меня. Поверьте, я желаю вам только добра.

– Доверься графу, Жоанна, – поддержала его Бланка. – Доверься всем нам. Я ручаюсь за господина де Шатофьера и за кузена Филиппа.

Жоанна тяжело вздохнула:

– Ладно. Я разговаривала с Александром про господина барона.

– Так он знает о нем?

– Да, знает.

– И одобряет вашу связь?

– Ну… В душе-то он против, однако согласие свое дал.

– На ваш брак?

– Да.

– И когда же?

– На прошлой неделе. Но с испытательным сроком.

– В каком смысле?

– Александр потребовал, чтобы я скрывала это до тех пор, пока он не убедится, что намерения Ри… господина Гамильтона серьезные.

– И вы скрывали?

– Да. Хотя… Мне пришлось довериться Елене, чтобы… чтобы…

– Я знаю, – кивнул Эрнан. – Ну, вот мы и подошли к самому, пожалуй, деликатному моменту в нашей беседе. Скажите, сударыня, как ваш брат относится к вашим ночным свиданиям с господином бароном?

Щеки Жоанны вспыхнули ярким румянцем стыда. Она прикрыла лицо руками, готовая тут же провалиться сквозь землю.

– Он не одобряет этого. Поэтому он приехал сюда… предупредить, что я не должна…

– И вы пообещали ему?

– Да.

– Но, как видно, вы и не думали сдержать свое обещание.

– О нет, нет! Что вы! Я собиралась отправить Ричарда обратно – как только он явится. Ведь так хочет Александр, а он… он так добр ко мне.

– Добр! – пораженно прошептала Бланка. – Она считает его добрым!.. Бог мой!..

– Если мы расскажем ей сейчас, – тихо произнес Эрнан, – начнется истерика. А между тем дело близится к развязке… – Он поднялся с дивана. – Госпожа княжна, господин барон. Может, мое предложение покажется вам весьма странным, но я просил бы вас ближайший час, максимум полтора часа, провести в покоях госпожи Бланки.

Жоанна отняла руки от лица и удивленно воззрилась на Шатофьера.

– Но зачем? Я не понимаю… – Она повернулась к Бланке: – Кузина! Хоть ты объясни мне, что все это значит?

Обменявшись с Эрнаном быстрыми взглядами, Бланка подошла к Жоанне, опустилась перед ней на корточки и взяла ее руки в свои.

– Хуанита, – ласково и вместе с тем непреклонно заговорила она. – Если я скажу тебе, что так надо, ты послушаешься меня? Не задавая никаких вопросов, не требуя никаких объяснений – просто потому, что я так хочу, что я считаю это необходимым. Сделай так, как советует господин де Шатофьер. Ну!

Жоанна согласно кивнула. Она была девушка слабовольная, нерешительная, особым умом не блистала и привыкла плыть по течению, подчиняясь тем, кто сильнее ее; поэтому умная, волевая и властная Бланка имела на нее огромное влияние.

– Вот и хорошо, душенька. Позже мы тебе все расскажем, а пока пусть господин де Шатофьер проведет тебя и барона в мои покои.

Тем временем Эрнан отвел Гамильтона в сторону и извлек из-за отворота камзола свиток.

– Надеюсь, вы читаете по-галльски, барон?

– Да.

– А вы помните, что случилось с замком шейха эль-Баттиха, когда наши лазутчики устроили пожар в его пороховом погребе?

– Конечно, помню. Весь замок взлетел на воздух. Но к чему вы клоните?

– А вот к чему, – сказал Эрнан, сунув Гамильтону в руки свиток. – Когда вы прочитаете княжне то, что здесь написано, с ней случится нечто подобное. И я очень прошу вас, барон: войдя в покои госпожи Бланки заприте на все запоры дверь, проведите княжну в спальню… Не беспокойтесь, там все в полном порядке, постель убрана, никаких дамских вещичек на виду не валяется, обстановка опрятная и приличная. Я сказал: «в спальню» только потому, что это самая дальняя комната, и никаких криков, рыданий и причитаний снаружи слышно не будет.

– А эти самые крики, рыдания и причитания – они будут?

– Еще бы! Да такие, что не приведи Господь. И ваша задача, барон, состоит в том, чтобы ни в коем случае не позволить госпоже Жоанне немедленно броситься к нам за разъяснениями. Постарайтесь успокоить ее, утешить… ну, вы понимаете, как мужчина может утешить женщину.... И обязательно заприте входную дверь… Ах да, насчет двери. – Он повернулся к Жоанне, которая как раз поднималась с кресла: – Сударыня, ваш брат, случайно, не просил оставить незапертой дверь?

– Да, просил, – ответила окончательно сбитая с толку Жоанна. – Он оставил здесь свой дорожный плащ и шляпу и на рассвете собирается зайти за ними. Ну, и сказал, что не хочет будить меня. К тому же вместе с ним должна вернуться Дора – вот тогда она и запрет дверь на щеколду.

– Понятно, – сказал Эрнан. – Итак, сударыня, барон, вы готовы идти со мной.

– Да, – ответил Гамильтон, сжимая в руке свиток. – Ведите нас, господин граф.

Проводив Ричарда Гамильтона и Жоанну Наваррскую, Эрнан вскоре вернулся в покои княжны и застал Филиппа и Бланку, сидевших на диване в прихожей и целовавшихся.

– Ну вот! – с притворным недовольством констатировал он. – До намеченного покушения осталось не более получаса, а они себе нежничают, как ни в чем не бывало.

Поначалу Бланка смутилась, но потом, встретившись с доброжелательным взглядом Шатофьера, успокоилась и позволила Филиппу вновь обнять себя.

– Чертов монах! – буркнул Филипп, подражая Гастону. – Тебе не понять, каково это – любить женщину.

– Это мне-то… – с неожиданным пылом начал было Эрнан, но тут же прикусил свой язык. – Мне-то как раз и не положено этого понимать. Ведь я дал обет.

Той ночью он был так взвинчен, что на какое-то мгновение потерял над собой контроль. Но, увы, от жарких поцелуев Бланки Филипп полностью разомлел и упустил уникальную возможность заглянуть другу в самую глубь его души.

– Насколько я понимаю, – после неловкой паузы заговорил он, – ты…

– А я ничего не понимаю! – резко оборвал его Шатофьер. – Ведь граф Бискайский еще два часа назад мог спокойно убить и сестру, и горничную, и сразу же убраться восвояси. Зачем ему вообще нужен был помощник, черт его дери?! В конце концов, он мог просто отравить ее – и кто бы его заподозрил? Нет, я ничего не понимаю! Ровным счетом ничего. Здесь кроется что-то еще, что-то такое, чего я никак не могу усечь. Чего-то во всем этом деле я не улавливаю, хотя чувствую – объяснение находится где-то рядом, что-то вертится в моей голове, но никак не складывается в целостную картину.

– И поэтому ты решил позволить графу прийти сюда?

– Вот именно.

– А если он не придет? – отозвалась Бланка. – Ведь в назначенный час кузен Рикард не сможет появиться в галерее, и граф, глядишь, заподозрит неладное.

– Это я учел. Вместо виконта Иверо в галерее будет виконт де Бигор.

– Что?!! – поразился Филипп. – Симон?

– Он самый. Симон похож на Рикарда Иверо и ростом, и фигурой, и прической, даже в их манерах и походке есть что-то общее. Правда, волосы у него темные, но сегодня новолуние, так что будем надеяться…

– Но ведь наш маленький, глупенький Симон…

– Хочешь сказать, что он не справится с ролью?

– Думаю, что нет.

– А я думаю, что справится. На самом деле Симон не так прост, как это кажется; вспомним хотя бы историю с дочерью лурдского лесничего. К тому же особенно играть ему не придется, его роль предельно проста: встретиться с сообщником, взять у него долговые расписки виконта Иверо, скупленные графом Бискайским у евреев, и последовать за ним… Черт подери! – вдруг вскричал Эрнан. – Понял! Понял, наконец!

– Что ты понял? – оживился Филипп.

– Зачем графу понадобился виконт Иверо.

– И зачем же?

– А затем, чтобы… Нет, погодите! – Минуту он простоял в задумчивости. С его лица напрочь исчезло обескураженное выражение, уступив место хорошо знакомой Филиппу мине уверенного в себе и в своей правоте человека. – Все сходится. Абсолютно все.

– И вы поделитесь с нами вашими догадками? – вежливо спросила Бланка.

– Непременно, моя принцесса, – ответил Эрнан. – Но прежде надо погасить всюду свет и распахнуть ставни. Затем мы спрячемся в спальне княжны и, пока будем ждать появления злоумышленника, я изложу вам свои соображения… Гм… У меня, кстати, появилась одна весьма остроумная идея, и если вы, сударыня, согласитесь, а ты, Филипп, не станешь возражать, мы можем устроить отличное представление.

ГЛАВА LIII. ПОКУШЕНИЕ

А тем временем одетый в костюм виконта Иверо Симон расхаживал по своим покоям, пытаясь сымитировать походку Рикарда. Гастон д’Альбре, которому Эрнан поручил проинструктировать Симона, недовольно морщился.

– Ну что ж, – сказал он наконец. – Будем надеяться, что преступник купится на твою шляпу.

– А может, оставим эту затею? – робко предложил Симон. – Пусть стражники схватят его прямо в галерее…

– Нетушки, дружок! Не увиливай! Они схватят его только в том случае, если он раскусит тебя. Но все же постарайся честно отработать те часы, что ты пронежился в постельке с Аделью де Монтальбан, между тем как мы… Ч-черт! И что она в тебе нашла, что решила родить ребенка именно от тебя, а не от меня, к примеру… Ай, ладно. – Гастон подступил к Симону и нахлобучил ему на лоб шляпу с непомерно широкими полями, которую последние несколько дней носил Рикард Иверо. – Вот так будет лучше. Готовься, дружок. Уж близится твой час.

У Симона вдруг затряслись поджилки. Он невольно застучал зубами.

– М-мне уж-же ид-ти?

– Нет еще. Обожди немного, успокойся. Пусть сообщник первым явится в галерею. А то не ровен час увидит, что ты вышел не из той двери… Да прекрати ты дрожать! Ну, прямо как девчонка пугливая.

Постепенно Симону удалось унять дрожь в ногах. Он даже чуток приободрился и расправил плечи.

– Уже пора?

– Пожалуй, да. Долго задерживаться тоже опасно. Он может забеспокоиться и, чего доброго, еще вернется за виконтом. Пошли.

– Мы так и пойдем вместе? – недоуменно спросил Симон.

– До входа в галерею. Я буду подстраховывать тебя – чтобы ты не так волновался.

Они вышли из покоев и крадучись подобрались к галерее. Д’Альбре легонько хлопнул Симона по спине и еле слышно прошептал:

– С Богом, дружище.

Симон вошел в галерею и увидел шагах в пятидесяти впереди себя мужскую фигуру. Его зазнобило, а на лбу выступила испарина. Вне всякого сомнения, это был злоумышленник!

И он поманил его к себе!!!

У Симона подкосились ноги, но он с мужеством насмерть испуганного человека двинулся навстречу своей судьбе. Подойдя к злоумышленнику, он так низко склонил голову, пряча лицо под полями шляпы, что наблюдавший за ним из-за угла Гастон про себя выругался:

«Негодный мальчишка! Сейчас он испортит все дело…»

К счастью, злоумышленник ничего не заподозрил, по-видимому, отнеся его странное поведение на счет вполне естественного волнения.

– Вы опоздали, кузен, – с ледяным спокойствием произнес он. – И не тряситесь так. Все будет в порядке.

«Матушка моя родная! Амелинка моя любимая!» – мысленно вскричал Симон. Он узнал голос злоумышленника и громко застучал зубами.

Между тем злоумышленник извлек из кармана какой-то пакет и протянул его Симону.

– Надеюсь, это вас успокоит. Здесь все ваши долговые расписки – на восемьдесят две тысячи скудо.

Дрожащими пальцами Симон взял пакет и запихнул его за отворот своего камзола.

– Так идемте же, кузен, – сказал злоумышленник. – Все будет в полном порядке, уверяю вас.

Весь путь они прошли молча. Симон плелся позади злоумышленника, низко склонив голову, и видел только его ноги. В голове у него царил полнейший кавардак. Потрясенный своим открытием, он никак не мог собраться с мыслями и готов был разрыдаться от ужаса и отчаяния. Больше всего на свете ему хотелось броситься наутек, но страх показаться трусом удерживал его от этого поступка.

Наконец они подошли к двери покоев Жоанны. Как ни в чем не бывало, злоумышленник вошел в переднюю и тихо произнес:

– Входите живее. И закройте дверь.

Симон машинально подчинился этому приказу, и они очутились в кромешной темноте. В руках злоумышленника вспыхнула искра – сердце Симона ухнуло в холодную бездну, и он едва не лишился чувств, – но тут же искра погасла, и в передней снова воцарился мрак. Злоумышленник хотел лишь выяснить, где находится следующая дверь.

Когда они вошли в прихожую, Симон облегченно вздохнул – теперь уже не понадобится чиркать огнивом. Ставни окон были открыты, шторы раздвинуты, и сумрачного света, проникавшего извне, было вполне достаточно, чтобы идти, не рискуя натолкнуться на мебель.

– Так, – прошептал себе под нос злоумышленник. – Теперь направо… Вон та дверь. Следуйте за мной, кузен.

Они пересекли еще одну комнату и оказались перед дверью в спальню. Злоумышленник осторожно приоткрыл ее, и полумрак комнаты, где они находились, рассекла тонкая полоска света. В спальне, видимо, горела свеча.

Злоумышленник замер и несколько секунд обождал. Никакой реакции не последовало. Тогда он шире отворил дверь. Симон проворно отступил в сторону и спрятался в тени. Злоумышленник предостерегающе поднял палец и вкрадчивой поступью вошел в спальню.

На ночном столике возле кровати горела свеча. В постели ничком лежала укрытая до плеч девушка; ее пышные темно-каштановые волосы веером рассыпались по одеялу и подушкам.

Злоумышленник остановился посреди спальни и довольно ухмыльнулся. Его правая рука потянулась к поясу, где висел короткий кинжал. Но тут меж лопаток ему кольнуло что-то острое, а в локоть мертвой хваткой вцепились чьи-то стальные пальцы. В тот же момент из-за дальнего полога кровати выглянула белокурая голова Филиппа.

– Ну и ну! – пораженно произнес он. – Надо же, кто почтил нас своим визитом…

Девушка, лежавшая в постели, быстро перевернулась на бок, чтобы взглянуть на злоумышленика… и вдруг ее красивое лицо исказила гримаса неподдельного ужаса. Широко раскрывая рот, она судорожно хватала воздух, будто вынутая из воды рыба. Зрачки ее глаз расширились почти на всю радужную оболочку.

– Игры окончены, дон Фернандо, – прозвучал за спиной злоумышленника голос Шатофьера. – Именем высшей справедливости мы арестовываем вас за попытку убийства госпожи Жоанны Наваррской, княжны Бискайской.

– Боже! – с невыразимой болью в голосе прошептала Бланка, к которой наконец вернулся дар речи. – Боже милостивый! Мой брат – убийца!..