Текст книги "Ангелы Миллениума. Игрушка на удачу"

Дядя Ваня проводил Херувима и его спутницу взглядом, и как только они исчезли в темном провале обшарпанного подъезда, взялся за мобильный телефон.

– Папа, объект находится по адресу: Первомайская, девятнадцать, квартира тридцать шесть. С ним женщина средних лет. По словам Херувима, это мать его школьного друга, Валентина Петровна. За ней или за Херувимом была слежка. За кем точно, пока не знаем. Чтобы исключить возможность нападения, нам пришлось вмешаться и импровизировать на ходу. Представились как секьюрити объекта. Довезли их до места с шиком. Ждем у подъезда.

– Ясно, сейчас адресок пробьем по базе, – послышался в трубке усталый голос Стаса, – продолжайте наблюдать.

16

Валентина Петровна открыла дверь, вынула из замочной скважины ключ и удивленно посмотрела на него.

– Что-то не так? – поинтересовался Валентин.

– Странно, я вроде на два оборота дверь закрывала… я всегда на два оборота закрываю…

Стажер понял, что Паша проверил не только подъезд.

– А я – когда как, – начал он молоть языком, стараясь отвлечь внимание матери Мишки от промаха водителя, – то на один, то на два оборота закрываю… – Юноша зашуршал пакетом с продуктами.

– Ой, что это я, старая, о всякой ерунде, – спохватилась Валентина Петровна, – ты проходи, проходи, Валечка.

Они миновали узкий коридорчик и вышли в маленькую, но уютную комнатку, которая служила и гостиной, и спальней, и всем, чем только можно, так как была в этой квартире только одна.

– Ты не возражаешь, если я накрою на кухне? У нас здесь слегка тесновато…

– О чем речь, Валентина Петровна! Позвольте, я помогу.

Он помог женщине настрогать нехитрый салат из лука и помидоров, с огорчением думая о том, что не прикупил лишних продуктов. Судя по всему, чета Селивановых перебивалась теперь с хлеба на квас, но кто ж знал? Он отловил тетю Валю уже на кассе, а потом все слишком быстро завертелось.

Валентина Петровна позвонила мужу. Дядя Кеша очень обрадовался, узнав о госте, но сказал, что отпроситься не удастся. На завод поступил срочный заказ, и вся его бригада сейчас работает в авральном режиме.

– Трудно ему приходится, – вздохнула Валентина Петровна, – работает допоздна, а после работы сразу на стройку.

– На двух работах сразу пашет? – покачал головой Валентин, наполняя водкой стопки.

– На одной. Вторая работа для души. Часовню-то мы своими силами строим.

– Ну давайте помянем Мишу, – поднял рюмку Валентин.

– Помянем, пусть земля ему будет пухом.

Они выпили, минуту помолчали.

– Тетя Валя, а вы не будете возражать, если я к строительству часовенки руку приложу?

– О чем ты говоришь, Валечка! Конечно, не буду. Это дело святое.

– Со временем у меня не так чтобы очень хорошо, – честно признался стажер, – но с финансами полный порядок. Я в первую очередь в этом плане помочь хочу.

– Да мы уже почти все закупили. Кирпич, цемент…

– Вот все, что еще не закупили, я на себя и возьму, и заодно найму бригаду каменщиков, плотников и кого там еще будет надо для строительства часовни, лады?

– Ой, Валечка… – на глазах Валентины Петровны выступили слезы.

Юноша поспешил еще раз наполнить рюмки. Они помянули по второму разу, и, видя, что мать Мишки отмякла окончательно, стажер приступил к осторожным расспросам:

– Тетя Валя, расскажите: как это произошло? Хоть убейте, не верю я, что Миша на себя руки наложил. Он же верующий. Не мог пойти на такой страшный грех.

– Да и мы не верим. Верующий. После той аварии…

– Какой аварии? – насторожился Валентин.

– Ну помнишь, это еще при тебе было. Вы еще в седьмом классе учились. Когда он с соседскими мальчишками на машине покатался. Все всмятку, все погибли, а на нем ни царапины, хоть и на переднем сиденье сидел.

– А! Да, было дело.

– Вот с тех пор он в религию и ударился. Решил, что Господь его знаком своим отметил.

– Ну да. Мы еще в классе над ним подшучивали на эту тему, – покаянно признался Валентин.

– Так вот, сначала-то он просто в церковь ходил, посты соблюдал, все по христианским канонам, как положено. С батюшкой познакомился. Он у нас частенько дома бывал.

– Как его зовут?

– Отец Никодим. Очень хороший человек. А потом, через полгода, как ты в армию ушел, странные дела с ним твориться начали.

– Это какие?

– Одежды начал менять. То в черные облачается, то в белые, то стриженый наголо придет. Каких-то богов странных из глины лепить начал, и люди к нему не менее странные приходить стали.

– В чем странность? – У Валентина был вид ищейки, напавшей на след.

– Приходили вроде как обычные люди, но у каждого в руках по баулу было. О чем-то в комнате его шептались. Я в первый раз, когда они пришли, в комнату Миши зашла, чтобы чаю гостям предложить, да не ко времени, видать, зашла: они как раз из своих баулов черные хламиды доставали и в них обряжались. Один уже одетый, помню, был. Балахон на нем такой, веревкой подпоясанный, на голове черный капюшон…

– Капюшон? – насторожился юноша, перед мысленным взором которого всплыла бородатая физиономия в черном капюшоне, нырнувшая в глубь «девятки».

– Да. Миша тогда очень расстроился. Из комнаты меня вывел и ласково так: «Мама, ты извини, мы службу здесь проведем». Какую службу, спрашиваю, сынок? А он мне в ответ: «Тебе об этом знать не надо».

– Неужто с сектантами связался? – расстроился Валентин.

– Вот и я того же испугалась. Этот, который одет уже был, на полу, помнится, знаки какие-то мелом рисовал и свечи расставлял. Очень я тогда испугалась. Мишеньку потом корила: что ж ты от истинной веры-то отходишь? А он в ответ: я, как и раньше, в Бога верую, на дело сие меня мой пастырь лично благословил.

– Пастырь – это тот самый отец Никодим? – уточнил Валентин.

– Он самый. Отец Никодим. В миру Николай. Батюшка Николо-Дворянской церкви. Очень он потом по Мишеньке убивался. Я, говорит, виноват, я! Все пытался добиться у своего церковного начальства, чтобы позволили отпевание, но у него ничего не получилось. Не разрешили. Сейчас с Кешей часовенку строит. Помогает и деньгами, и материалом, но в основном все мы, конечно… а теперь вот и ты, даст Бог, подключишься.

– Уже, считайте, подключился. – Валентин выудил из кармана портмоне, извлек оттуда одну из банковских карточек и записную книжку, выдрал из нее листок, набросал на ней пин-код и свой номер телефона. Это были остатки наследства бабушки. Кроме квартиры, юноше достались и ее накопления. – Здесь пока немного, около ста тысяч, – пояснил он, передавая листок и карточку хозяйке дома, – но я как зарплату получу, еще туда подкину. Нанимайте рабочих.

– Что ты, Валечка, – даже отшатнулась Валентина Петровна, – так вот сразу…

– Я постепенно не умею. И потом – чего тянуть?

– А невеста твоя тебя поймет? Они богатые, я слышала…

– Моя невеста меня поймет! – уверенно сказал Валентин. – Часовня – дело богоугодное. Давайте лучше поговорим о Мише. Мне очень хочется во всем этом разобраться. Так, значит, эти странности через полгода, как я в армию ушел, начались?

Стажер нахмурил лоб, сопоставляя полученные данные с уже имеющейся у него информацией.

– Ну да… – пробормотала Валентина Петровна, вертя в руках карточку. – …Хотя нет, чуть позже. После того, как друзья его погибать стали. Сначала Паша, потом Валя Одинцова… Вот тогда у него все это и началось. А уж после того как Женечка погиб, его вообще не узнать стало. В себя ушел, почернел весь. Мы с Кешей просто извелись, на него глядя. Еще бормотал, помню: «Это надо остановить, это надо остановить!» Что остановить? – спрашиваю. Мама, не волнуйся, отвечает. Это тебя и папы не касается. Так ничего от него и не добились, а потом… – Валентина Петровна все же не сдержалась и заплакала навзрыд.

Юноша деликатно молчал, прекрасно понимая, что никакими словами убитой горем женщине не поможешь. Скоро она успокоилась. Валентин наполнил рюмки по третьему разу. Они молча выпили.

– Я у него папку черную потом нашла. В ней бумажки разные, записи непонятные. Но один список… – Валентина Петровна поджала губы, – я сразу поняла, что из-за него Мишенька погиб.

– Что за список? – внутренне напрягся Валентин.

– Сейчас покажу. – Мама Мишки встала из-за стола, вышла в комнату и вскоре вернулась оттуда с черной папкой, из которой извлекла помятый тетрадочный листок. – Вот, Валечка. Думаю, это его с ума и свело… или из-за него моего мальчика убили. Не мог он на себя руки наложить, да еще так страшно! Не верю!

Валентин взял листок в руки, всматриваясь в корявый почерк Мишки. С чистописанием у его друга всегда были проблемы, но разобрать, о чем идет речь, ему не составило труда:

1. Паша – несчастный случай при строительстве дома. 12.04.08.

2. Валя – несчастный случай на свадьбе. 15.08.08.

3. Саня – несчастный случай. 12.01.09.

4. Женя – убийство. 12.03.09.

Этот список говорил только об одном: Мишку тоже волновала подозрительная смерть друзей, он не поверил в случайность и, похоже, занялся собственным расследованием, которое закончилось его гибелью. Точно такой же список был и у Валентина. Только его список был более полным. Миша – 14.05.09, Леша – 07.06.09, мысленно дополнил его стажер. Следующим, по идее, должен быть он – Валентин Сергеевич Святых. Дата смерти пока неизвестна…

Валентин еще раз вгляделся в цифры. Они были написаны красной ручкой и обведены кружком.

– Как он отреагировал на смерть Жени? Ничего особо странного после этого не заметили? – задал главный вопрос юноша.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла Валентина Петровна.

– На поминках у него он был?

– Был.

– С поминок ничего с собой не принес?

– А ведь было, – закивала головой Валентина Петровна, – прибежал такой возбужденный, в сумке с собой что-то принес. Я потом у него в комнате убиралась, поняла, что там у него было. Макет какого-то здания на подставке. Он у него на письменном столе стоял. Кстати, очень похожий на новый банк, в котором работал Женя. Его недавно отстроили. Головной офис Ювираструм-банка. Только покореженный немного. Стоял наискосок, и первый этаж наполовину в подставку погружен был.

– И что он с ним делал? – затаил дыхание Валентин.

– Ой, ты не поверишь, Валенька! Как он нас на второй день после поминок напугал! Кеша как раз с работы пришел, а из кабинета Мишеньки грохот. Мы – туда: смотрим – Миша молотком этот макет крушит. Ну думаем, совсем с катушек съехал, хотели «скорую» вызвать, Мишенька не позволил. Трубку вырвал. Мама, папа, вы ничего не понимаете! Эту мерзость уничтожить надо! И ты знаешь, – Валентина Петровна зябко передернула плечами, – что самое странное? Молоток весь во вмятинах, а макету хоть бы что! Вот после этого к нему сектанты и зачастили. А через два месяца после поминок Жени он пришел домой сам не свой. Я все понял, мама, говорит. Что понял, сынок? – спрашиваю. Он только рукой махнул. Всю ночь в своем кабинете сидел. Свет у него горел. А утром собрался и ушел – и больше не вернулся. Сказали, самосожжение.

– Он с собой из дома ничего не забрал?

– Сумка в руках была. Думаю, макет этот в сумке у него находился. Нам этот макет потом вернули, после его смерти. Это все, что от него осталось. Только на макете этом уже не банк был.

– А что?

Валентина Петровна посмотрела прямо в глаза Валентина и дрогнувшим голосом сказала:

– Пламя…

Несколько минут они молчали.

– И куда этот макет потом делся?

– Лешенька Черныш его взял. Он и тело мне из морга помогал забрать, и все, что от него осталось. Я как увидела этот макет, расплакалась, и он его в пакет к себе затолкал, чтобы тот мне душу не травил.

Круг замкнулся, мрачно подумал Валентин: похоже, действительно настала моя очередь.

17

– Теперь куда прикажете? – ехидно спросил дядя Ваня, как только юноша пристроил свое седалище на заднем сиденье «хаммера».

– В булочную, – буркнул Валентин, раскрывая черную папку, которую выпросил у Мишкиной мамы, – я свой батон у тети Вали забыл.

– Понятно.

Через пару минут они подкатили к «Дикси». Ни джипов, ни бежевой «девятки» около ее входа уже не было.

– Сиди здесь, – приказал дядя Ваня, – я сам схожу.

– Вы на меня еще наручники наденьте.

– Потребуется – наденем, – заверил его дядя Ваня, захлопывая дверцу машины.

Стажер понуро вздохнул и углубился в изучение документов черной папки. Кроме тетрадного листка с именами погибших друзей в ней было еще пять листков. На первых трех листках тоже были имена и фамилии, против которых были начертаны какие-то непонятные закорючки, но эти имена ему ни о чем не говорили. Никого из них Валентин не знал. Стажер начал вглядываться в странные значки, чем-то смахивающие на каббалистические символы, пытаясь сообразить, что они означают.

– Не завидую я тебе, Херувим, – ворвался в его мысли сочувственный голос водителя.

– Почему? – захлопнул папку юноша, решив остальные листки изучить позже.

– Сейчас тебе начальник вставит за твою выходку. Мы все подступы к квартире перекрываем, охрану по высшему разряду обеспечиваем, а охраняемый объект спокойно вываливается на улицу и идет за хлебом. Упасть и не встать! Никакого уважения к конторе. Тебя же охраняют сейчас почти как президента!

Из магазина вышел дядя Ваня с двумя тяжелыми целлофановыми пакетами, доверху набитыми провизией, и плюхнул их на заднее сиденье рядом со стажером.

– Да мне только хлеба надо было, – растерялся Валентин.

– На всякий случай, – пояснил дядя Ваня, – чтоб не было соблазна еще раз в магазин наведаться. А то вдруг тебе в следующий раз колбаски откушать захочется.

«Хаммер» сделал разворот на ближайшем перекрестке и подкатил к подъезду дома, на шестом этаже которого располагалась нора. Мобильник дяди Вани тут же затрезвонил. Он принял вызов, выслушал сообщение и удовлетворенно кивнул:

– В подъезде чисто.

Одного стажера, разумеется, не отпустили, и пошел он под охраной дяди Вани и водителя, запихнув для удобства папку за пояс, скрыв ее от нескромных глаз полами пиджака. Дядя Ваня покосился на папку, но ничего не сказал. И опять пакеты пришлось тащить Валентину. На шестой этаж, пешком. Лифтом ему воспользоваться не дали.

– Особая форма садизма? – полюбопытствовал стажер.

– Особая форма безопасности, – любезно пояснил дядя Ваня, – лифты у нас, конечно, очень надежные, с кучей защит от дурака: даже если трос оборвется – на механические ловители сядет, но эта безопасность распространяется только на обычных граждан, как вариант защиты от несчастного случая. А вот если бы, скажем, такому профессионалу, как я, захотелось отправить на тот свет другого профессионала в подъезде многоэтажки, то лифт – идеальное для этой цели место. Дальше объяснять?

– Уже поздно. Мы пришли. – Валентин перехватил пакеты одной рукой, извлек из кармана ключ и только засунул его в замочную скважину, как дверь тут же распахнулась.

На пороге стояла Дашка, глядя на стажера очень ласковыми глазами.

– Ну мы пошли, – сделал постное лицо дядя Ваня и вместе с водителем заторопился вниз.

От немедленной расправы стажера спасло то, что в этот момент из квартиры напротив вышла пожилая пара. Девица тут же преобразилась.

– Какой ты у меня молодец! – На лице Дашки уже играла улыбка. Девушка взяла за уши стажера, притянула его к себе, расцеловала в обе щеки и отпустила. – Надеюсь, все купил?

– Конечно, – кивнул ошеломленный юноша. Стажер покосился на руки своего грозного начальства и, не увидев в них своих ушей, вздохнул с облегчением. Было очень больно. – Я, правда, только хлеба хотел… но вот заодно еще подсуетился…

– Эх, – завистливо вздохнула соседка, – а тебя, старого, и за хлебом не пошлешь. Обязательно вместо него чекушку купишь.

– Ну что же ты в дверях застыл? Заходи. Я тебя так ждала!

Ободренный Валентин зашел внутрь, неуклюже, плечом захлопнул за собой дверь и потащил пакеты на кухню. Там он поставил их на стол и повернулся к Дашке. Она по-прежнему улыбалась. Правда, теперь какой-то мечтательной, загадочной улыбкой.

– Ты про неуставные отношения на работе слышал? – спросила девушка.

– Да-а-а… – расплылся стажер.

– И как ты к ним относишься?

– Великолепно! – протянул к ней руки Валентин.

– Тогда упал – и отжался!!!

– Что? – опешил юноша.

– Я сказала: упал и отжался! Сто раз! Быстро, стажер! Тебе майор приказывает! – Девушка уже не улыбалась, и Валентин понял, что шутки кончились.

Он послушно опустился на кафельный пол и начал отжиматься. Дашка хмыкнула, перешагнула через него, села за стол.

– Давай, давай, – подбодрила его девушка, – кстати, а куда тебя понесло? Ведь под боком лежал. И как я за тобой не уследила?

– Девять, десять… дрыхла! – энергично ухая, ответил стажер. – Хотел отпроситься, а будить жалко было.

Дашка виновато вздохнула, прекрасно понимая, что часть вины лежит на ней, но долго виноватой себя чувствовать она не могла, а потому продолжила допрос в надежде найти оправдывающие ее обстоятельства или добыть факты, усугубляющие вину стажера.

– Ты не ответил. Что тебе потребовалось в магазине?

– Хлеб!

– А ведь и верно: хлеб мы в прошлый раз забыли. Так зачем тебе хлеб? – Девушка извлекла из пакета буханку, повертела ее в руках.

– Двадцать два… двадцать три… надо было!.. Двадцать шесть…

– Ты не части!

– Да я пока говорил, три раза откачнулся! – возмутился Валентин.

– Начинаем с нуля до ста! – сказала неумолимая Дашка, извлекла из ящичка стола кухонный нож и начала нарезать хлеб тоненькими ломтиками. – Ты так и не ответил: зачем тебе хлеб?

– Романтический ужин хотел приготовить.

– Из хлеба? – удивилась девушка.

– Не только. В меню предполагались еще и яйца. – Валентин плюхнулся на живот и начал объяснять: – Понимаешь, я хотел романтический ужин своими руками сделать, а своими руками я умею варить магазинные пельмени, жарить яичницу и гренки. А для гренок нужны не только яйца, но и хлеб. А его-то мы, по твоему собственному признанию, купить забыли, поэтому, исправляя ошибки начальства…

– Двести отжиманий, начиная с нуля!

Валентин снова запыхтел, а растроганная Дашка еще шустрее заработала ножом. Ужин романтический, надо же!

– Понятно. Еще один пунктик.

– Какой? – вывернул в ее сторону голову Валентин.

– Готовить тебя учить придется. Отжимайся, отжимайся.

– Нет, ты мне ответь – зачем? – энергично работая руками, вопросил стажер.

– Каждый член нашей конторы должен уметь сделать конфетку из дерьма и изготовить из всего, что под руку подвернется, удобоваримое блюдо. В любых условиях: как в походных, так и в домашних.

– Даш, ты это серьезно? – простонал Валентин.

– Да.

– И черт меня затащил в эту контору?! – взвыл стажер. – Я терпеть не могу готовить. Только ради тебя старался! Даже во сне мечтал о жене, которая будет меня всю жизнь кормить… разумеется, на мою зарплату. Дашка! Не рушь мечту! Я ведь на тебе жениться хотел!

– Хотел?

– Если приставишь меня к кухне, расхочу!

– Четыреста отжиманий, начиная с нуля!

– Хочу жениться, хочу!

– Поздно! Отсчет пошел.

– Раз, – обреченно запыхтел Валентин, – два…

Дарья включила плиту, поставила на нее сковородку, извлекла из пакета яйца, достала из шкафчика плошку, сахар, включила миксер и быстро приготовила питательную смесь для гренок.

– Соли щепотку подкинь, – посоветовал стажер, ревниво косясь на подругу, – не то гренки испортишь.

– Чего?

– Еще учить меня собралась! Сто тридцать два…

– Сотню скинь… и еще тридцать в придачу. Я ведь считать умею.

– Я иду по общему зачету. Не сбивай! И вообще откуда ты знаешь, сколько жимов я сделал? Ты даже в мою сторону не смотришь!

– Я по выдохам считаю.

Стажер тут же плюхнулся на живот и азартно задышал, изображая напряженную работу тела. В этот момент Дарья погрузила первый ломоть хлеба в плошку и выложила его на сковороду. Плитка была великолепная. Сразу зашипело масло, разбрызгивая во все стороны обжигающие капли.

– Тоже мне хозяйка! – заверещал Валентин. Несколько капель упало ему за шиворот.

– Подумаешь, неженка, – пробурчала Дашка, запихивая внутрь еще три ломтя хлеба, и торопливо прихлопнула ругающуюся сковородку крышкой.

– Слушай, а ты ведь их даже в гоголь-моголь не обмакивала.

– Поговори еще у меня, стажер! – огрызнулась его кураторша, опасливо косясь на плиту. – Сейчас я буду учить тебя варить борщ!

Девушка решительно вытащила из шкафа кастрюлю, набрала в нее воду, поставила на плиту рядом со сковородкой, выудила из холодильника два пакета с сухим борщом, банку тушенки, вскрыла и то и другое, и начала все это вытрясать в кастрюлю.

– По-моему, ты опять забыла про соль… – хихикнул стажер.

– Пятьсот отжиманий! Тут меня можно не учить. Соль – это потом, по вкусу, когда вода закипит. Сюда еще травку надо… Ты травку покупал?

– Мак и конопля – не в моем вкусе.

– Ничего доверить нельзя. – Девушка опять полезла в холодильник. – Без петрушки с укропом вкус совсем не тот…

Видя, что увлеченной приготовлением ужина подруге стало не до него, Валентин решил провести оставшееся время с толком, и, откачиваясь теперь уже одной рукой, другой извлек из-за пояса папку, осторожно открыл ее перед собой на полу на еще не исследованных страницах и вновь принялся качать мышцы уже двумя руками. Разумеется, силы его были не беспредельны, вампирьи способности, ввиду неэкстремальности ситуации, не проявлялись, а потому он периодически вынужден был отдыхать на полу, изучая незнакомые фамилии, усиленно при этом пыхтя, чтобы изобразить напряженную работу мышц. Вызубрив все наизусть, стажер засунул папку обратно за пояс и начал работать уже без дураков. Ему было интересно, на каком жиме он сломается. Хотя со счета стажер давно уже сбился, его подогревал чисто спортивный интерес. В армии он на спор отжался двести пятьдесят раз. Он качался и думал, вспоминая все, что произошло с ним за эти трое суток с момента звонка школьного дружка-активиста Сережки. Всплыло в голове и обещание Валентине Семеновне подкинуть через неделю еще на карточку…

– Даш, а можно в нашей конторе небольшой аванс выписать? – тяжело дыша, спросил он.

– Ты ж говорил, что у тебя нет финансовых проблем. До зарплаты дотянешь.

– Могу и не дотянуть. Только что все бабушкино наследство спустил.

– На что?

– Друг у меня погиб. Родителям его только что отдал на часовенку. Надо бы еще добавить, ну и себе немножко оставить – типа, на пожрать.

Девушка медленно повернулась к нему от плиты:

– Часовня – дело богоугодное. Но что значит «только что»? А ну быстро рассказывай!

И стажер начал рассказывать, не прекращая исполнять наложенной на него епитимьи. Что-то говорило ему, что пришла пора колоться. Пыхтя от натуги, не переставая отжиматься, он рассказал ей все, что с ним произошло за эти дни, не скрывая абсолютно ничего, даже самого мелкого, на первый взгляд незначительного факта. Дашка слушала его, раскрыв рот, застыв с поварешкой около кастрюли с борщом.

– Идиот… – простонала она, выслушав исповедь стажера до конца, – …У нас вся контора на ногах! Из отпуска людей отзывают, лучшие спецы бьются, ищут причину нападений на тебя… козел!!!

– Так я ж не сразу понял, что в этой игрушке проблема, – начал оправдываться стажер, – боялся, что засмеете, а когда понял, что это ее работа, испугался. Она же всех, кто к ней коснется, уничтожает!

– Испугался он! Отжимайся, сволочь! Тысячу раз, начиная с нуля!

– Офигела? Я столько не вытяну, помру, – испугался Валентин. В таком бешенстве свою подругу он еще ни разу не видел.

– Да подыхай! – в запале рявкнула Дашка. – Одной проблемой у конторы меньше будет. Испугался он! Чего испугался? Ты с этой игрушкой и так труп теперь, если на то пошло.

– Так я ж не за себя, я за тебя испугался, Даш… – честно признался Валентин, обессиленно опускаясь на кафель. – Если что со мной произойдет, ты ж ведь первая за эту падлу… в смысле, пазлы схватишься. А я этого не хочу.

На глаза Дарьи навернулись слезы.

– И все равно ты козел! Думаешь, разжалобил девушку и отлынил от неуставных отношений? А ну упал, отжался! Упал, отжался! – Дарья выдернула из кармана мобильный телефон, и, всхлипывая, начала отстукивать на нем номер. – Дурак, придурок! Ты что, забыл, в какой фирме работаешь? Мы чем занимаемся?

– Паранормальными явлениями, – виновато пропыхтел Валентин.

– И как тебя после этого называть?

– Идиот. – Стажер качался уже на пределе возможностей. Рекорд он уже явно побил.

– Вот именно, идиот! – Девушка чуть не рыдала.

– Я – идиот? – послышался голос Стаса из трубки мобильного телефона.

– Ты тоже, – успокоила его сестренка. – Папа, этот придурок раскололся.

– Прошу отметить, что по доброй воле, – из последних сил пропыхтел стажер, мимо которого не прошло не одно слово. Слух у него был отменный.

– Ты что, его пытаешь? – всполошился Стас.

– Нет.

– Тогда чем вы там занимаетесь?! – разъярился начальник отдела. – Где изображение? Чем занимаются наши техники, в конце концов?!!

– Шеф, успокойтесь, – раздался в трубке мягкий голос оператора, – вы просто не в тот монитор орете. В спальне их нет. Они на кухне.

Валентин, не прекращая отжиматься, вывернул голову и начал искать на потолке камеры.

– А-а-а… воспитываешь, – облегченно выдохнул начальник отдела. – Это правильно. – Судя по всему, брат Дашки наконец-то нашел их на мониторе. – Так в чем он там раскололся?

– Где артефакт. Он с ним двое суток бродит. Эта страсть всех его друзей угробила, а он молчал.

– Где сейчас этот артефакт? – Голос начальника отдела теперь звучал спокойно и деловито.

– Здесь. Под ванной.

– Опять под ванной… нашел место. Ладно, ждите прибытия экспертной группы. Ничего там без меня не трогать. Буду через полчаса. Чтобы близко к этой ванне никто не подходил! Все-таки я его уволю…

В трубке зазвучал отбой.

– Фу-у… – облегченно выдохнула Дарья. – …Ну, слава богу. Повезло!

– Ничего себе везение! Меня из конторы увольняют…

– Да хватит тебе качаться! – Даша рывком подняла с пола стажера и приникла к нему всем телом. – Чудушко ты мое! Повезло, что вовремя раскололся! Теперь хоть знаем причину, и можно выяснить, с чем предстоит бороться. Какой же ты еще дурачок…

Устоять было трудно. Валентин крепко обнял девушку…

– Ой!

– Да чтоб ей! – Стажер выдернул из-за пояса черную папку и хотел было откинуть ее в сторону, но Дарья не дала.

– Та самая? – В глазах его кураторши уже разгорался фанатичный огонь истинного профессионала.

– Та-а-а… – начал сдуваться, словно воздушный шарик с распущенной завязкой, расстроенный стажер.

– Артефакт трогать нельзя. Стас не велел… а вот вещдоки…

И тут из бурлящей кастрюли выплеснулась волна розовой пены, накрыла подозрительно чадящую рядом сковороду, и та окончательно взбунтовалась. Крышка с грохотом рухнула на кафельный пол и вверх взметнулись клубы чадящего дыма, явив взору ангелов Миллениума угольно-черные гренки.

– Мы с тобой отчаянные домохозяйки, – рассмеялся стажер, выключил плиту и открыл кухонное окно. – Пошли посмотрим вместе, что там мой Мишка добыл. Знаешь, кроме моих однокашников, никого в этом списке не знаю.

Валентин повернулся к девушке, но на кухне ее уже не было. Из гостиной до него доносся дробный стук точеных пальчиков строгой начальницы по клавиатуре. Дашка вводила данные списка в расширенный поиск Рунета, используя свои коды доступа…