Текст книги "Ангелы Миллениума. Собачье дело"

13

Мурыжили Валентина долго. Пока срочно поднятые по тревоге крылья «Ангелов Миллениума» шуршали по участку соседа Валентина, он уже чуть не в десятый раз повторял все подробности происшествия. Стаса бесило то, что они опоздали. Серафим Сварожский со своими воробышками как в воду канул. Аппаратура группы технической поддержки нащупала следы недавно сотворенного портала, через который старец и его свора зомби, скорее всего, и свалили. На месте происшествия остались только счастливый сосед Валентина, его ничего не понимающая мама и несколько человек охраны и прислуги, над которыми хлопотали врачи «скорой помощи». Их в таком состоянии допрашивать было бесполезно, а Семен Васильевич со счастливой улыбкой на устах безостановочно твердил, что старец со своей воспитанницей настоящий святой и он после сотворенного на его глазах чуда, теперь истинно верующий, вот только креститься отныне будет исключительно двумя перстами.

Итак, мурыжили не только Валентина, но и его соседа. О чем дальше говорить, если даже козу допрашивали пять раз. А когда Жила заметил, что Валентин пьет уже третью чашку кофе и все равно засыпает на ходу, все поняли, что такое настоящий домовой, пекущийся о здоровье своего хозяина. Он в один момент вышиб из дома всех лишних, стребовав предварительно со Стаса для Валентина отгул на следующий день. Некрон, когда домовой начал зверствовать, благоразумно ушел сам: он первым сиганул через забор, удирая от разъяренной козы, которую Жила призвал на помощь. Обессиленный юноша получил наконец возможность плюхнуться в свою кровать. Последнее, что он услышал, засыпая, был возмущенный голос Стаса из-за ворот. Хоть шеф и был далеко, Валентин прекрасно разобрал каждое слово, так как слух все еще оставался вампирий.

– С ума сойти! Какой-то жалкий домовой меня, как котенка…

– Жалкий? – захихикал в ответ Некрон. – Ну, Стас, насмешил! Ты думаешь, мы с Эльгардом его сюда носки стирать пристроили? Пока он в этом доме, моему крестнику здесь ничего не грозит. Сюда даже ядрена бомба не долетит, Жила ее остановит. Вот как ты думаешь: почему я ушел сам?

– Почему?

– Потому что, если бы мы с ним подрались, у вас бы на одного куратора стало меньше. Он в своем праве. Это его территория. Так что оставь ты моего крестника в покое. Ему действительно надо отдохнуть.

Валентин счастливо улыбнулся и провалился в глубокий сон. Было четыре часа ночи. А в восемь часов утра зазвонил телефон…

– Валентин Сергеевич?

– Да, – отчаянно зевая, пробормотал юноша.

– Вы просили сообщать вам все новые данные о маньяке. Вас эта тема еще интересует?

Только тут до Валентина дошло, что он говорит с майором Васнецовым.

– Разумеется, Константин Валерьевич. – Парень сел на кровати, спустив босые ноги на пол.

– Тогда вам придется подъехать к психиатрической лечебнице. И желательно побыстрее. Адрес знаете?

– Знаю.

– Это хорошо. Давайте к нам. Тут черт знает что творится.

– Скоро буду, – успокоил майора Валентин, плечом прижимая мобильник к уху, одновременно натягивая на себя штаны. – А в двух словах: что там случилось, рассказать не можете?

– Могу. Вчера в Николо-Дворянскую церковь ворвался какой-то сумасшедший и стал требовать от отца Никодима, чтобы тот отправил его в самый глухой монастырь, где он смог бы замаливать свои грехи перед Всевышним, так как за ним гонятся убитые им агнцы невинные. Ну короче, смысл такой: он якобы и есть тот маньяк, которого мы ищем. Это произошло во время вечерней службы, когда в церкви было много народу, и один из прихожан тут же позвонил в милицию. Мне об этом немедленно доложили, и я лично выехал на задержание. По прибытии на место я сразу понял, что он по всем параметрам подходит под описание нашего маньяка, но бред насчет преследующих его мертвецов… короче, как только у него взяли образцы для анализа на ДНК, я отвез его в отделение судмедэкспертизы четвертой больницы.

– Какой больницы? – Валентин сунул ноги в мягкие летние туфли, надел рубашку и начал заправлять ее в штаны.

– Четвертой. Ну это и есть психиатрическая лечебница.

– А, ну да.

– При ней есть отделение судмедэкспертизы…

– Что, и там тоже?

– Слушайте, Валентин Сергеевич, вам что, в вашем ведомстве элементарных вещей не объясняли? – раздраженно спросил Васнецов. – Разумеется, есть. Иначе где содержать людей, которых еще не признали невменяемыми?

– А-а-а… ну да. Как это я забыл!

– Это могут быть обычные преступники, – пояснил майор, который уже сообразил, что лейтенант ФСБ данного факта просто не знал, а не забыл, – лишь прикидывающиеся ненормальными, а могут быть и настоящие психи. Туда же я вызвал и наше местное светило профессора Гуревича, который давал нам консультации по этому маньяку. Мне очень важно было узнать его мнение.

– Понятно. Хотели выяснить, кто перед вами: оговаривающий себя придурок или действительно маньяк. И что вам сказал по этому поводу Анатолий Федорович?

– Вы с ним знакомы?

– Познакомился в ходе следствия. – Валентин на ходу отмахнулся от Жилы, пытавшегося всучить ему корзинку с походным завтраком. Корзинка была такой величины, что вряд ли залезла бы в багажник его «хаммера». – Так что он сказал?

– Что даст окончательный диагноз не раньше завтрашнего утра. Вернее, теперь уже сегодняшнего. После этого порекомендовал отправиться отдыхать домой, что я и сделал. А час назад отсюда, в смысле из больницы, начали поступать панические звонки от пришедших на работу врачей и служащих лечебницы. Весь медицинский персонал, охрана и больные лежат вповалку. Все в полукоматозном состоянии, короче, черт знает что.

– Профессор и маньяк тоже в отключке? – Валентин завел двигатель и выехал за ворота.

– Их здесь нет. Профессор исчез. Маньяк тоже.

– Черт! Дождитесь меня. Я уже еду.

Психиатрическая лечебница располагалась в парковой зоне окраины Рамодановска, причем именно той окраины, которая была ближе всего к элитному поселку Румянцево, где проживал Валентин, а потому дорога туда отняла у него не более пятнадцати минут.

О том, что происшествие в больнице не рядовое, говорило не менее двадцати машин «скорой помощи», скопившихся у здания, и машины санитарно-эпидемиологической службы. Медики, запакованные, словно космонавты, в защитные комбинезоны, деловито опрыскивали какой-то гадостью центральный вход, стены и окна первого этажа здания больницы.

– Только этого, блин, не хватало! – расстроился Валентин, вылезая из машины.

В кармане его завибрировал звонок мобильника. Это опять был майор Васнецов.

– Валентин Сергеевич, кажется, я зря вас торопил. Объявили карантин, и я в больнице здесь застрял, как в ловушке.

– Сейчас я вас из этой ловушки вытащу.

Юноша отключился и собрался было набрать номер Стаса, но тот сам вышел на связь. Валентин поспешил принять вызов.

– Агент Херувим, вам за каким чертом выдавали спецсредства связи в конторе? – прорычал Стас.

– Уй, бли-и-ин, – расстроился Валентин, вспомнив, что второпях забыл сунуть в ухо капсулу радионаушника.

– Что делаете в районе психиатрической больницы?

– Собираюсь отменить карантин. Подозреваю, что воробышки Серафима Сварожского и здесь отметились. Персонал и пациенты еле живые ползают, а их вместо нормального лечения в карантин закатали.

– Жди и ни во что не ввязывайся. Скоро буду.

Валентин отключил телефон и пошел ни во что не ввязываться. Его заинтересовал толстый энергичный мужичок, одетый, несмотря на начинающее припекать солнце, в элегантный бежевый костюм. Мужичок отчаянно ругался с не менее представительным мужчиной. Причем ругался зло и очень агрессивно.

– Охрана? Какая может быть охрана? Что, предлагаете вышки по периметру и дозорных с автоматами? А может, еще и колючую проволоку на стенах? Не скрою, и я бы этого хотел. А вы знаете, что нам бюджет так урезали, что на самое необходимое не хватает? Вы знаете, что у нас половина видеокамер в здании к пульту не подключена? Одни халтурщики вокруг, только цены умеют накручивать! Я сколько докладных и слезниц губернатору писал! Куда они все пошли? На подтирку? Побеги? Да, были побеги. И не один раз. И всем, кроме нас, на это наплевать! Да при желании кто угодно сюда может прийти, занести любую заразу и свободно уйти. И попробуйте только сделать в этом виновным меня!

– На то, чтобы заключить контракт с охранным предприятием или вневедомственной охраной, как это делают обычные больницы, вашего бюджета бы хватило.

– Вот! Живой пример! Сразу видно, что ни одну мою докладную ни губернатор, ни мэр и вообще никто из городской и краевой администрации не читал! А теперь объясняю по пунктам. Во-первых, во всех законах о вневедомственной охране четко указано, что предмет охраны – это материальные ценности, а не жизнь и здоровье сотрудников. Во-вторых, раньше, до издания идиотских законов нашими доблестными депутатами и профанами от медицины, пристроившими свои задики в уютных министерских креслах, мы охранников, которые несли службу в стенах больницы, всему учили: когда можно решить дело миром, а когда нет, чего стоит ожидать от каких пациентов… А сейчас этой службы нет. Ее уничтожили! Нам предлагают посадить в будку старичка-вохровца, который чуть что – сломает пациенту пальцы… Отвечать будет тот, кто вохровца на это место посадил, то есть я.

– Это демагогия, Юрий Всеволодович. Вам как заведующему отвечать все равно придется. Кроме того, что вы развели здесь, похоже, жуткую антисанитарию, из стен вашего заведения сбежал опасный маньяк, которого милиция ловила почти два года! А потому прошу дать конкретный ответ на простой вопрос: сколько охранников во вверенной вам психиатрической лечебнице?

– Антисанитария? – возмутился заведующий. – Где вы видите антисанитарию? Здесь? Или там? Здесь, можете убедиться, у нас все чисто, а там… Вы что, уже лично всю больницу обшарили? Нет? Тогда какого черта делаете столь поспешные выводы? Теперь насчет маньяка. Я о том, что его к нам сюда вечером доставили, вообще только сегодня утром узнал. Причем от вас узнал. Ну и что дальше? Хотите теперь насчет охраны получить расклад? Пожалуйста. Только вряд ли он вас порадует. Для начала краткая справка. У нас принято подразделять функции охраны и надзора. – Юрий Всеволодович буквально истекал ядом. – Охрана работает по периметру, чтоб пациенты не вырвались на улицу, а надзор работает внутри больницы. Следит за порядком и за тем, чтобы пациентам не передавали запрещенных предметов. Это ничего, что я во всех подробностях?

– Продолжайте, – сердито буркнул чиновник.

– Так вот, до две тысячи второго года на восемьсот пациентов приходилось сто пятьдесят шесть человек охранников и надзирателей. А сейчас у нас весь штат – шестьдесят человек. Разделите это количество на четыре: дежурство-то суточное, минус отпускники – и получаем не больше двенадцати. И то почти все женщины и без оружия. У нас даже спецсредства отняли, сказали, что они нефункциональны. Как вам такой расклад? По-моему, кто-то напрочь забыл, что психиатрическая лечебница это практически режимное предприятие! У нас ведь здесь и буйные есть! И среди этих буйных шестьдесят процентов совершили убийства. Ни в одной колонии, кроме пожизненных, вы не найдете такого соотношения.

– И что, все психи? – невольно передернул плечами представитель городской администрации, опасливо покосившись на задание больницы.

– Нет, – усмехнулся заведующий. – Только десять процентов убийств обусловлены психическим заболеванием, остальные – по обычным мотивам: корысть, хулиганство и прочее.

– Симулянты? А по какому праву вы их здесь держите?

– Сразу видно, что вы не в теме. Думаете, их так просто разоблачить? Тут попадаются такие великолепно подготовленные артисты, норовящие откосить от срока, что на их разоблачение порой уходит уйма времени.

– Но экспертиза…

– Экспертиза! Наши клиенты могут быть настоящими виртуозами по части симуляции, к тому же эксперты ограничены во времени: экспертиза длится максимум месяц. Господи, прописные истины приходится объяснять! Считается, что заключение эксперта, данное на стадии следствия, – это истина в последней инстанции. Оно может быть оспорено только в том случае, если сам эксперт признается в том, что написал лживый диагноз. Какой нормальный человек на это пойдет? Но если даже это произойдет – если мы убедимся, что пациент здоров, прокуратуре останется один выход – отпустить больного домой.

– Почему?

– С новым уголовно-процессуальным кодексом, который отменил институт доследования, никакое возвращение на стадию прокурорского следствия невозможно. Больному выбрали меру – принудительное лечение, а не колония? Выбрали. Больной здоров? Здоров. Значит, в стационаре ему делать нечего. Знаете, сколько убийц таким образом ушло от ответственности? А ведь было время, когда мы разоблачали до двадцати симулянтов в год! А зарплаты? Они и раньше были не ахти, а теперь вообще курам на смех! Вы знаете, какие кадры от нас уходят? Один Гуревич чего стоил, а теперь, извольте видеть, консультирует нашу доблестную милицию в частном порядке на стороне. Бред!

Валентину стало жалко этого пухленького человечка, искренне болеющего за свое дело, однако вмешиваться в полемику не стал. У него было свое дело. Он был на сто процентов уверен, что никакой эпидемии нет и находящимся внутри здания людям нужно совсем другое лечение, а потому решительно двинулся к центральному входу в больницу, но дорогу ему перекрыли два дюжих санитара.

– Карантин.

– Я его отменяю, – выудил из кармана удостоверение Валентин.

Санитары, изучив документ, переглянулись, а затем отрицательно замотали головами.

– Нам эти корочки не указ. Без приказа начальства…

– Ну так вызовите его сюда! – К санитарам подошел Стас, за спиной которого маячил Некрон.

Начальник филиала был при полном параде, в генеральской форме, Некрон на этот раз предпочел форму полковника.

– Наконец-то подкрепление прибыло, – облегченно выдохнул юноша.

Из подъехавших к больнице машин выскакивали бойцы спецподразделения ФСБ и группа технической поддержки с аппаратурой.

– Уверены в своих выводах, лейтенант? – хмуро спросил Стас.

– На все сто процентов. Описанные майором Васнецовым симптомы один в один. Неплохо бы, конечно, узнать точнее время: когда вся эта фигня у психов началась…

У Валентина опять завибрировал телефон. Парень выудил его из кармана, глянул на экран мобильника.

– О! Это опять майор, – сообщил он, принимая вызов.

– Валентин Сергеевич, я профессора нашел, – послышался в трубке взволнованный голос Васнецова. – Его кто-то запер в одну из камер для буйных. Представляете, он в полном порядке.

– Дайте ему трубочку.

В телефонной трубке зазвучал немножко растерянный, но довольно бодрый голос профессора.

– Валентин Сергеевич, если вы ждете от меня каких-то чисто профессиональных заключений, то вряд ли я сейчас…

– Профессор, это все неважно. Ответьте только на один вопрос: когда в больнице начались всякие странности?

– Это я могу сказать точно. Я как раз, проводя тест, в тот момент смотрел на часы. Пациент мой взбесился ровно в полночь, а через десять минут здесь началось такое…

– Все! Этого пока достаточно. Ждите. Мы уже у центрального входа. Сейчас я с сотрудниками нашего ведомства к вам подойду, и вы расскажете нам все более подробно.

Валентин отключил телефон и повернулся к Стасу с Некроном.

– Помните, я рассказывал про подпитку Глафиры Рамодановской извне?

– Со стороны города? – поднял бровь Некрон.

– Да.

– Помним, – кивнул Стас.

– Ее отсюда подпитывали. И время, и направление совпадает.

– Ясно. За мной!

Генерал решительно отодвинул в сторону растерянных санитаров, открыл дверь и прошел в больницу. Следом за ним повалили остальные сотрудники конторы «Ангелов Миллениума».

– Работаем, – приказал Стас группе технической поддержки. – Ищите следы портала, если таковой здесь был. Так, а это и есть ваш профессор?

– Он самый, – кивнул юноша.

Навстречу им по коридору бодрой, упругой походкой спешил профессор, за которым с трудом поспевал майор Васнецов. Они шли, где перепрыгивая, а где огибая слабо шевелящиеся на полу тела медицинского персонала, охранников и пациентов психиатрической лечебницы. Над некоторыми из них уже хлопотали врачи «скорой помощи», прибывшие на вызов до того, как был объявлен карантин.

– Здравствуйте, профессор. Рад видеть вас в добром здравии, майор, – поприветствовал их Валентин и сразу обратился к майору. – Константин Валерьевич, расскажите вкратце моему начальству то, о чем вы сообщили мне по телефону.

Тот, увидев генеральские погоны, поспешил вытянуться по стойке «смирно» перед Стасом и в сжатой форме доложил о предшествующих событиях.

– Ясно, – кивнул генерал. – А теперь я хочу послушать профессора.

– Да рассказывать-то особо нечего, – растерянно развел руками Анатолий Федорович. – Нет, я могу, конечно, повторить все свои вчерашние действия, но не уверен, что вам это что-то даст в общем понимании картины произошедшего.

– Ну это уже мы будем решать, – успокоил его Стас. – Рассказывайте.

– Да-да, конечно, – кивнул профессор. – Ну раз так, извольте пройти за мной.

Анатолий Федорович развернулся и энергично двинулся по коридору в обратном направлении. За ним гурьбой шли сотрудники конторы и майор Васнецов.

– Вот здесь я и начал работу с Никишиным, – сказал профессор, распахивая дверь кабинета в конце коридора.

– Это который маньяк? – потребовал уточнения Стас, окидывая взглядом кабинет.

Обстановка здесь была спартанская. Стол, два стула и диван.

– Пока не будут готовы данные анализа на ДНК, ничего определенного не могу сказать, – честно признался профессор. – Он, конечно, подходит по всем уже известным нам параметрам на маньяка, и даже психологический портрет преступника совпал. Коммивояжер со свободным графиком работы. Живет под жесточайшей опекой мамочки, которая в нем души не чает. Она для него царь и бог, однако…

– Психологический портрет – это потом, – оборвал увлекшегося профессора Стас. – Кроме вас и пациента во время сеанса здесь кто-нибудь был?

– Да. Саша и Федя. Это наши дежурные санитары. Пациент изначально был нестабилен, на грани срыва, когда я начал с ним работать, и присутствие их при нашей беседе было необходимо.

– Во сколько вы начали с ним работать? – спросил Валентин.

– Его привезли сюда уже поздно, в десятом часу ночи. Где-то в одиннадцатом часу подъехал я и сразу порекомендовал Константину Валерьевичу идти домой.

Майор кивнул, подтверждая.

– Около полутора часов я работал, а потом… прямо как в мистических триллерах, – усмехнулся профессор. – Ровно в полночь Никишин впал в истерику и рванул на выход, вопя, что они опять за ним пришли. Ну Саша с Федей его скрутили, укол, как положено, сделали, но укол почему-то не подействовал, – с наивным удивлением и какой-то детской обидой сообщил фээсбэшникам профессор. – Пришлось упаковывать его в смирительную рубашку. Я спросил у ребят, есть ли сейчас свободная камера для буйных? Они ответили, что сейчас ни у кого из пациентов обострений нет и все пять камер свободны. Короче, они повели пациента устраиваться на ночь в камеру, а я собрал все бумаги и пошел на выход. Решил полученные данные дома проанализировать. Было где-то десять минут первого, когда я вышел из кабинета. – Профессор продемонстрировал присутствующим, как он выходит из комнаты. – Вышел и вижу, как тетя Клава – у нас все ее так называют, это наша дежурная сестра, – так вот, вижу, как она оседает на пол, пытаясь удержаться за подоконник.

Все проследили за его взглядом. На полу около окна действительно лежала пожилая женщина лет шестидесяти. Судя по мерно вздымающейся груди, она сейчас просто мирно спала.

– И что потом? – спросил Стас.

– А потом на меня словно вихрь налетел. Что-то на голову накинули, чьи-то ручки в меня вцепились и куда-то поволокли.

– Ручки? – переспросил Валентин.

– Да, ручки, – сконфуженно кивнул профессор. – Хотите верьте, хотите нет, но у меня в тот момент возникло ощущение, что это были ручки совсем еще маленьких детишек, не старше десяти лет, что конечно же нонсенс! Малыши этого возраста такой силой не могут обладать.

– Спорное утверждение, – пробормотал Валентин, переглянувшись со Стасом. – И куда они вас отволокли?

– Я пришел в себя в боксе.

– Боксе?

– Ну так мы меж собой называем камеры для буйных.

– Рассказывайте дальше, – кивнул Некрон.

– А дальше нечего рассказывать. Сдернул я с себя наволочку. Это ее мне на голову нацепили, попытался выбраться, но дверь оказалась запертой снаружи. Так и просидел в камере до утра.

– Покажите мне эту камеру, – потребовал Стас.

– Извольте. – Профессор возобновил движение, свернул в какой-то коридор и скоро привел их к боксам, отгороженным от внешнего мира стальными дверями. Одна из них с цифрой 1 стояла нараспашку.

– Вот сюда меня и заперли.

– Да, там я его только что и нашел, – подтвердил майор. – Ключи от камеры вон у того бугая в кармане взял, – кивнул он на одного из двух дюжих санитаров, мирно спящих на полу.

– Это Федя, – пояснил профессор.

– Остальные камеры проверяли? – поинтересовался Некрон.

– Еще нет. Я, как только профессора нашел, сразу связался с Валентином Сергеевичем. Выяснилось, что он уже здесь. Тогда я с профессором двинулся вам навстречу. Решил обойтись без самодеятельности. Если не понимаешь, что вокруг творится, лучше на рожон не лезть.

– Это вы правильно поступили, – пробормотал Стас.

– Я вот думаю, как так получилось, что все, кто находился этой ночью в больнице, лежат вповалку, – задумчиво сказал Валентин, – а вы, профессор, буквально пышете здоровьем.

– Вы знаете, юноша, – оживился Анатолий Федорович, – сам над этим голову ломаю. Такое ощущение, что в меня прорву энергетиков кто-то влил. Вы знаете, меня до этой ночи постоянно мучили боли в желудке, язва, знаете ли, не унимается, и сердчишко последние два года пошаливало. Все как рукой сняло! Чувствую себя абсолютно здоровым!

Валентин со Стасом опять переглянулись.

– Здешняя атмосфера пошла вам на пользу, – кивнул генерал. – Есть предложение посмотреть, как она подействовала на маньяка. Где ключи?

– Вот, – вынул из кармана майор связку ключей.

– Позвольте я, – быстро сунулся вперед профессор. – Я знаю, какой ключ от какой камеры.

Выхватив связку из рук опешившего майора, он метнулся к боксам и шустро начал открывать их один за другим. Энергия била из него ключом. Второй, третий и четвертый боксы оказались пустыми, а вот пятый… Даже видавший виды судмедэксперт невольно отпрянул от открывшейся перед ним картины. Мягкая желтая обивка камеры была разодрана в клочки и обильно окроплена кровью. Разодрано было все – и стены, и пол, и потолок. На внутренней стороне стальной двери виднелись глубокие царапины чьих-то когтей. И – кости, множество чисто обглоданных костей, разбросанных по всей камере. Судя по валяющемуся в углу черепу, это были человеческие кости. Профессор поднял лежащую прямо возле двери наполовину разгрызенную кость со следами множества укусов.

– Даже костный мозг высосан, – искренне удивился он.

– Кажется, нашего маньяка сожрали… – Валентина начало мутить, но он сумел справиться со спазмами желудка и заставил себя подойти ближе. – Это у вас что?

– Берцовая кость, – пояснил профессор.

– Да я не о том. – Юноша присмотрелся внимательнее. – Вы на следы укусов посмотрите.

– Очень странные следы, – согласился профессор, – я сейчас без дополнительной экспертизы навскидку не могу сказать, какому зверю они принадлежат.

– А вот я, кажется, могу, – пробормотал Валентин.

– Да? И чьи же они? Ну не томите, юноша. – Профессора буквально распирало от любопытства.

– Тайна следствия, – отрезал Стас. – А вас, лейтенант, я попрошу быть сдержанней и следить за своей речью в присутствии посторонних.

– Тайна следствия, я это понимаю, – угрюмо буркнул майор, из-за плеча Валентина рассматривая разгромленный бокс, – но в двух словах хотя бы намекнуть на то, что здесь происходило, можно? Что все это значит?

– То и значит, что схарчили вашего маньяка, – пояснил Некрон.

– И если данные анализа на ДНК этих костей совпадут с ДНК спермы маньяка, то дело можно смело закрывать, – добавил Стас. – А теперь я хотел бы посмотреть данные видеозаписей. Я видел на входе и в коридоре камеры.

– К пульту подключены только те, что на входе, и несколько камер на втором этаже, – разочаровал его профессор.

– Черт знает что! На медицину столько денег сейчас выделяют, – разозлился Стас.

– Боюсь, что разворовывают больше, чем выделяют, – обрадовал его профессор. – Вам показать, где у нас тут расположен пункт охраны и операторская?

– Ну покажите, мы не против, – тяжко вздохнул Станислав. – Майор, извините, но дальше мы работаем уже без вас. Это дело теперь в ведении ФСБ.

– Как скажете. Честно говоря, я и сам уже не горю желанием иметь дело с этой чертовщиной, да и проведать мне здесь кое-кого надо.

Майор развернулся и поспешил в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

– Это кого он тут собирается проведать? – заинтересовался Некрон.

– Полыванову. Двоюродную сестру, – пояснил Валентин. – Стала постоянной клиенткой этого заведения после гибели дочери.

– Катенька Полыванова, – закивал головой профессор, – одна из жертв этого изверга. Как же, как же, помню. Такая прелестная девочка была…