Текст книги "Ненавидеть нельзя любить"

Глава 16

Валерий не мог прийти в себя после разговора с Костей Потаниным. Лучший друг позвонил ему на сотовый, когда он подъезжал к Ростову.

– Привет, Валерка!

– Костя, здорово! Рад тебя слышать. Ты где сейчас?

– Не поверишь, у родителей. На неделю приехал в Ростов, по делам, конечно, хочу с тобой встретиться. Ты далеко?

– Минут через сорок могу подъехать.

– Шутишь?

– Серьезно. У меня самолет через два часа, на Питер.

– Деловая поездка или задание? – в голосе Кости слышалась напряженность.

– Скорее, личные трудности. Ладно, подъеду – поговорим.

Немировского очень обрадовал звонок друга, они не виделись больше года.

После ранения в Чечне Костя провалялся полгода в госпитале, получил инвалидность. Настенька была процедурной медсестрой, и Костя потом, смеясь, говорил, что не заметил, насколько прочно в его жизнь вошли уколы, которые делала медсестра. Жену он любил нежно, можно даже сказать трепетно. Безответное чувство к Ольге осталось в прошлом. Валерий знал, что за те десять лет, которые Ольга избегала его, Немировского, ей и Косте удалось сохранить детскую дружбу. По телефону Костя как-то говорил Валерию, что Ольга с сыном на следующее лето собирались приехать к ним с Настей в гости. Потанины жили в Ялте, откуда родом была Настя, и всех своих многочисленных друзей зазывали посетить гостеприимный Крым, обещая полный пансион, изобилие фруктов, солнце и море. Валерий был рад за друга: у Кости была замечательная семья, росла маленькая дочь Катюшка, он сумел устроиться после армии на работу и теперь возглавлял охранное агентство. В целом, несмотря на тяжелое ранение, которое до сих пор давало о себе знать мучительными болями в позвоночнике, жизнь у него удалась. Главным было то, что он встретил свою Настеньку, которая любила его самозабвенно.

Через час друзья сидели в просторной кухне у Потаниных-старших: после шумной встречи с Костиными родителями сумели наконец остаться вдвоем. Костя был за хозяина. Он разливал борщ, заправлял его сметаной и не замолкал ни на минуту, рассказывая о проделках маленькой Катюшки. Наконец, намазав хлеб горчицей и откусив огромный кусок, потребовал:

– Рассказывай, зачем в Питер летишь.

Валерий растерялся от того, как резко друг сменил тему. Он отложил ложку и отодвинул тарелку. Теперь нечем было занять руки, и он тоже начал намазывать горчицу на хлеб. Костя, с аппетитом доедая борщ, посматривал на Немировского.

– Ты как-то ешь в неправильной последовательности. Хлеб с горчицей едят вприкуску к борщу, а не как отдельное блюдо. Кстати, Настя у меня сама делает горчицу. Закачаешься. Добавляет туда орехи, какие-то пряности, такой не купишь. Приезжай в гости, откормим тебя, а то ты какой-то дохлый.

Немировский откусил приготовленный бутерброд и скривился.

– Горько.

– Еще бы не горько, – рассмеялся Костя. – Не грызи пока, сейчас я второе положу, потом будешь с горчицей. Ты давай рассказывай, отчего смурной такой.

С трудом, подбирая слова, Валерий сухо и без подробностей рассказал о встрече с Ольгой, о разговоре с Диной и обо всем, что произошло потом.

– Значит, вас с Русиком снова Бог свел, и снова вас друг к другу кинуло, – задумчиво произнес Костя, не сводя с друга глаз.

– Я тебе этого не говорил, – огрызнулся Валерий, чувствуя странную неловкость. Обсуждать то, что произошло в гостинице у них с Ольгой, он не собирался даже с Костей.

– А мне об этом и говорить не нужно. Я, когда еще в школе увидел на физкультуре, как вы идете рядом с полосы препятствий, понял, что моя карта бита, появился человек, ради которого Ольга пойдет и в огонь, и в воду. – Костя грустно усмехнулся. – Понимаешь, Валерка, вы созданы друг для друга. Между вами все время словно энергетическое поле образуется, так и ждешь вспышки молний. Я это еще в детстве почувствовал.

– Ты почувствовал, я почувствовал, а она меня видеть не хочет, слышать обо мне не желает. В первый момент я думал – все, рухнула преграда, что она выстроила за десять лет, а потом вижу – нет. Смотрит холодными глазами, прикоснуться к ней страшно – чужая.

В голосе Валерия звучали горечь и обида.

– Ты сам виноват в том, что так все случилось. До сих пор не могу понять, как ты после Ольги на Динку позарился. Они же рядом не стояли. – Костя покачал головой и замолчал, словно собираясь с силами. – Я обещал Ольге никогда не рассказывать тебе об этом, но прошло десять лет. Наверное, уже можно, и даже нужно, чтобы ты мог правильнее оценить ситуацию и не винить ее ни в чем.

Валерий занервничал.

– Я и так понимаю, насколько виноват в том, что произошло тогда.

– Насколько виноват, как раз и не понимаешь. Потому что Ольга, добрая душа, постаралась, чтобы вины за собой вы с Диной чувствовали как можно меньше. – Костя тряхнул головой, будто отгонял последние сомнения. – Тогда в Рязань, когда к тебе Дина с новостью заявилась, приехала и Ольга. Ты в лесах был, она меня вызвала на КПП, счастливая такая, я, говорит, решила замуж выйти за Немировского, все лето промучилась без него на Байкале и поняла, что пора нам воссоединиться. Она предлагала мне быть свидетелем на вашей свадьбе. А я слушал ее и замирал от ужаса, вот, думаю, сейчас Дина появится. Она тогда тоже ко мне на КПП приходила, скучно ей было одной в гостинице сидеть, приносила мне яблоки, пирожки, рассказывала, как сильно любит тебя. – Костя с шумом выдохнул и продолжил свой рассказ: – Я Ольгу-то в гостиницу отправил, говорю, сиди в номере и жди меня, разговор есть. Сам побыстрее к мужикам, прикрылся, и в самоход, боялся, что сестры и в гостинице встретятся. Ну пришел, рассказал Ольге про Дину, про твой отпуск. – Костя замолчал.

– А она? – тихо спросил Валерий, ощущая, как внутри него становится холодно и пусто.

– Она сумела взять себя в руки, побелела вся только, глаза стали сухие-сухие, как у раненого зверя. А потом письмо написала и отдала мне, чтобы я тебе показал. Ну про то, что она другого встретила, что замуж собирается.

– Зачем! – с ужасом от осознания произошедшего воскликнул Валерий.

– Чтобы между тобой и Диной не было лишних проблем. Чтобы ты женился, не мучаясь от того, что бросишь Ольгу. Я так теперь понимаю, она приняла решение и гордо отошла в сторону, – ответил Костя.

– Но ведь она действительно вышла замуж! – закричал Валерий. Он чувствовал, что ему не хватает воздуха.

– И развелась почти сразу же. И уехала в Питер. – Костя смотрел в глаза другу и понимал, насколько тому тяжело от его слов, и все-таки закончил: – И десять лет избегала встреч с тобой. Боюсь, Немировский, что вы до сих пор любите друг друга. От этого не убежишь. Да, еще один момент. Прочитав ее послание, я предложил ей выйти за меня замуж. Она отказалась. Теперь все. – Костя опустил голову. Разговор вымотал его, он ощущал себя опустошенным. Жутко разболелась голова.

– Зачем она это сделала? – Валерка бессмысленным взглядом смотрел перед собой.

– Чтобы ты мог жить дальше, – с трудом ворочая языком от головной боли, выдавил Костя. – Я ведь тоже тогда всерьез опасался, что ты наложишь на себя руки.

– А теперь не боишься? – Немировский недобро взглянул на друга.

– Теперь нет. Ты старше, мудрее. Жизнь многое расставила по местам. Езжай в Питер, обдумай все, попытайся вернуть ее.

– Стоп! – Валерий вскочил со стула, больно ударившись коленкой. – Она же родила сына. Если никого у нее не было в сентябре, откуда же взялся ребенок?

Костя с сочувствием посмотрел на Немировского:

– Я думал об этом тогда. Я-то знал, что она выдумала эту новую любовь. Наверное, она тоже была беременна, когда приехала в Рязань. А тут с такой же новостью семнадцатилетняя сестра, за которую, кстати, тебя и посадить могли, если бы ты на ней не женился.

– Ты хочешь сказать, что это мой сын? – Валерий без сил упал на стул. – Налей мне чего-нибудь.

– Водки или валерьянки? – поднялся Костя со своего места.

– Ты догадывался обо всем и молчал? – Немировский говорил теперь чуть слышно. Казалось, у него сел голос.

– Я и сейчас не знаю ничего наверняка. Да, я думаю, что Кирилл – твой сын, поэтому-то его никто из нас никогда не видел. Возможно, парень похож на тебя.

Костя накапал в стакан с соком резко пахнущую жидкость:

– Лучше валерьянки, тебе нужна ясная голова.

– Она сказала, что у сына папины глаза. – Валерка выпил залпом и скривился. – Как она могла столько лет скрывать, что у меня есть сын?!

– Не факт, что он твой сын, не забывай, что это только наши с тобой предположения. А потом, как бы все это выглядело? Ты бы бросил ее бездетную сестру, ради счастья которой она и пошла на все эти жертвы? Принять тебя Ольга бы не смогла, такое не прощают. Во всяком случае, нужно было время, чтобы все страсти улеглись.

– Да не улеглись они, эти страсти! С Динкой мы все равно по-человечески не жили, сын рос без отца!

– Я долго думал об этом. Считаю, она сделала все правильно, – уверенно сказал Костя.

– Да пошел ты со своей правильностью! – Немировский сорвался с места и, опрокидывая на ходу стулья, выбежал из квартиры, оставив друга одного.

Он ехал в аэропорт, сквозь черную пелену в глазах не различая дороги. Приступ безумной злости отступал медленно и неохотно, но после того как Валерий взглянул на мир осмысленно, легче не стало. Живя с Диной, он убедил себя, что расплачивается за совершенную когда-то глупость. Он не был человеком, который считал, что брак – это святыня, что измена – преступление. Он изменял своей жене, и его не мучило раскаяние, совесть молчала. Десять лет назад минутная похоть разрушила не только его жизнь. Немировский поверил в то, что Ольга изменила ему, потому что так было легче жить. Он был так надломлен, что не задумывался над определенными странностями, над тем, что что-то не сходилось. Теперь все встало на свои места.

В глубине души Валерий считал, что, женившись на Дине, он практически полностью искупил свой грех. Года три назад он, вернувшись домой из командировки в Чечню, застал свою жену в постели с одним из сослуживцев. Он пил тогда на кухне водку прямо из бутылки и ждал, пока парень оденется и уйдет. Испуганная Дина пыталась объяснить, что это – всего лишь опыт, она вновь пытается проверить, насколько бездетность – ее проблема: а вдруг она все-таки сумеет забеременеть от другого мужчины, такое случается, ей сказали об этом врачи в женской консультации. Валерий слушал жену, смотрел на ее слезы, потом устало спросил:

– Зачем я тебе нужен? – И уже тихо, почти шепотом: – Отпусти меня.

Она забилась в рыданиях, упала на колени и стала хватать его за ноги, целовать грязную форму:

– Я люблю тебя! Я без тебя умру!

Он побоялся тогда уйти, опасаясь, что она что-нибудь с собой сделает, но с тех пор избегал близости с ней, придумывая различные причины. Дина же, казалось, ничего не поняла, не сделала никаких выводов. Она старательно изображала заботливую жену, устраивала ужин со свечами и классической музыкой, заваривала ему какие-то чаи для усиления потенции, консультировалась с врачами и записывала его к ним на прием. На все старания Валерий смотрел будто со стороны, ни во что не вмешиваясь. Старался поменьше бывать дома и не обращать внимания на суету вокруг своей персоны. Тогда он спал с девушкой, работавшей в газетном киоске, и полностью устранился от происходящего в его доме. До него как-то дошли слухи, что Дина жалуется подругам на его мужскую несостоятельность и что у нее появился очередной любовник. Валерию было все равно. Любви не было с самого начала, чувство вины давно и основательно притупилось. Он жил просто по инерции.

И вдруг все резко изменилось. Странности жены оказались душевным заболеванием. Потом – похищение чужого ребенка, признание тещи, испугавшейся за старшую дочь и внука, а теперь еще и Костина догадка, что Ольга родила сына от него. Голова шла кругом, Валерию казалось, что ему катастрофически не хватает времени для осмысления ситуации. Уже сидя в салоне самолета, он пожалел, что перелет столь недолгий, и он не успевает собраться с мыслями, решить, с чего начать – с поисков жены или с разговора с женщиной, так жестоко обманувшей его.

Немировский не был согласен с Костей, который считал поступок Ольги правильным. Разлучить отца с сыном! Разве могут быть этому оправдания, ведь она не могла не знать, что их брак с Диной не был удачным. Знала Ольга и о том, что у них не было детей. И пока Дина изводила его бесконечными обследованиями у врачей, в Петербурге у него рос сын, которого Ольга, словно в насмешку, назвала именем, выбранным ими обоими для их возможного первенца. А история с замужеством! Придумать такое, чтобы разыграть всех родных? Он сам видел в квартире тещи фотографию, где Ольга в свадебном платье стоит под руку с самодовольным брюнетом. Может, Костя ошибся и все его умозаключения – глупость? Валерия прошиб холодный пот. Он встал, быстро прошел к туалету, умылся и немного пришел в себя. Судить, правильно сделала или нет Ольга десять лет назад, не имело смысла. Необходимо было увидеть парнишку и поговорить с его матерью. Возможно, что после этого можно будет сделать правильные выводы. Главное – защитить Ольгу с мальчиком от безумия Дины. Что могла задумать его жена, люто ненавидевшая свою сестру, он боялся даже думать.

Валерий решил, что после приземления самолета он прежде всего позвонит Ольге, поговорит с ней, а потом отправится на поиски Дины. Правда, где ее искать, он даже не представлял.

Глава 17

Был полдень, когда Ольга, наконец, покинула редакцию. Она вышла на улицу и вздохнула полной грудью. Светило яркое солнце, а в воздухе пахло легким морозцем. Поздней осенью в Питере почти не бывает нормальной погоды, но тут, в преддверии зимы, и вдруг синее-синее небо, ясные, почти розовые лучи. От всего этого появилось ожидание чего-то хорошего, какая-то детская вера в чудо. Точно так же в детстве она замирала в предвкушении необыкновенного, волшебного. Совсем маленькой с восторгом ждала Нового года или дня рождения, потом, став старше, испытывала подобное чувство, ожидая чего-то неизвестного и прекрасного перед каждым выступлением в танцевальной студии. Восторженные крики зрителей, их блестящие глаза, громкие аплодисменты создавали ощущение праздника. Но ожидание этого самого праздника было намного приятнее.

В этот день, который начался с непростого решения обо всем рассказать сыну, у Ольги было легко на душе, как в детстве. Конечно, пугало, как Кирилл отреагирует на услышанное, давили воспоминания о вчерашнем пожаре, но все равно почему-то хотелось петь, смеяться. И это было непонятно.

Она только что сообщила шефу, что собирается поменять место работы. Он был ошарашен, похоже, даже раздосадован. Стал говорить об ответственности перед коллективом, потом, спохватившись, коснулся вскользь увеличения зарплаты, еще чуть позже напомнил о том, что она должна отработать две недели. Ольга со всем соглашалась, кивая головой. Он тут же дал ей самое нелепое задание за всю ее журналистскую практику – написать статью о птичьем рынке. Она не стала возмущаться, не обиделась, а сразу же отправилась выполнять поручение. Подойдя к машине, вспомнила, что Кирилл давно просил у нее котенка. Погода замечательная, мальчик сейчас все равно сидит дома, можно взять его с собой.

Она достала мобильный, набрала номер сына. Вопли восторга оглушили ее.

На птичьем рынке Кирюшка удивил Ольгу. Он подолгу останавливался возле разных животных, но не просил никого купить. Это было странно. Воображение сына особенно поразили щенки-далматинцы. Кирюшка смотрел на них с таким обожанием, что Ольге стоило большого труда отвлечь его внимание и перейти к семье волнистых попугайчиков. Без особого интереса разглядывая ярких птичек, сын, будто нехотя, произнес:

– Мам, а может, купим щеночка все-таки?

Ольга вздохнула:

– Нет, Кирюша! Я, конечно, понимаю, что ты хочешь собаку, но это не ко мне, к деду. Держать собаку в квартире – издевательство над животным. И не нужно в очередной раз рассказывать о том, что ты сам будешь ухаживать за щенком, эта тема закрыта навсегда. Я уже смирилась с возможным появлением попугаев, рыбок или котенка. Но не щенок! Думаю, Григорий Константинович к твоему дню рождения созреет и купит тебе пса, который будет жить у них с бабушкой во дворе.

Сын тоскливо посмотрел на Ольгу и двинулся дальше вдоль ряда.

– Дед не захочет далматинца. Ему нужен сторожевой пес, чтобы дом охранял. Овчарка, например. А я хочу именно далматинца, – Кирилл с отчаянием посмотрел в глаза матери.

– Одного хоть? Не сотню? – попыталась пошутить Ольга.

Глаза сына вспыхнули от радости:

– А можно?!

Ольга пожалела о сказанном и обняла его за плечи:

– Ты ведь уже не маленький. Жизнь – не сказка. Где можно растить сто одного щенка, подумай сам. Такого количества малышей не бывает, наверное, даже на собачьих фермах.

– А сколько там их бывает? – тут же загорелся новой идеей сын.

Ольга пожала плечами.

– Я вырасту и стану заводчиком по разведению далматинцев. Я правильно выразил свою мысль?

– Думаю, да. Слушай, Кирилл, мы здесь уже бродим два часа. Надеюсь, с Григорием Константиновичем вы найдете компромисс, а сейчас давай выбирать котенка. Какой тебе понравился? Может быть, купим того рыжего пушистого? Или чисто-белого, в первом ряду?

Кирюшка задумался, помолчал, потом как-то очень по-взрослому ответил:

– Не обижайся, мамочка! Но сегодня, наверное, не нужно покупать котенка. Они все очень милые – и рыжий, и беленький, но, как бы это сказать, не мои, чужие. Давай в другой раз.

Ольга внимательно посмотрела на сына и вздохнула:

– Ну что ж, как скажешь. Поехали домой.

Я все, что хотела, увидела, расспросила, сфотографировала. С рыночным начальством пообщаюсь завтра, а к ветеринару схожу после обеда. Пошли. Хотя рыжий мне лично очень понравился.

– Ты не обиделась, мам? – спросил Кирилл.

– Конечно нет, – Ольга поцеловала сына в макушку.

По дороге домой они заехали в магазин, набрали продуктов и наконец поспешили домой.

Заперев багажник, Ольга обнаружила, что Кирилла рядом нет. Сердце сразу пропустило два удара и болезненно отдалось в горле, в глазах потемнело. «Я слишком расслабилась. С ним что-то случилось! Но как же это?! В нашем дворе, рядом с домом?» – Она поставила пакеты с продуктами на землю и с трудом собравшись с силами, позвала хриплым низким голосом, который сама не узнала.

– Кирилл! Сынок! Где ты?

Он появился из-за дома, прижимая что-то к груди. Мальчик очень спешил, почти бежал. Ольга сквозь темную пелену в глазах пыталась рассмотреть его лицо. Он был взволнован, но не испуган.

– Мама, смотри! Я услышал, как кто-то пищит, и побежал поглядеть. Смотри, какой он маленький, грязный и замерзший.

Сын прижимал к себе маленький серый комочек, который почти не подавал признаков жизни. Ольга с трудом разглядела котенка, закрывшего от пережитого ужаса глаза и дрожавшего всем телом.

– О Господи, Кирюшка! Как же ты меня напугал!

Ей показалось, что дрожь найденыша передалась ей. Страх, сжавший горло черной мохнатой лапой, медленно отступал.

– Ты что, не мог сказать, когда уходил? Я оглянулась, тебя нет… – еле шевеля языком, Ольга старалась, чтобы сын не догадался, насколько она потеряла над собой контроль.

– Мам, ну это же рядом с домом, в двух шагах от машины!

– Все равно, в следующий раз предупреждай, – стояла она на своем, чувствуя себя уже немного лучше.

– Хорошо, – поспешил согласиться Кирилл. – Ты посмотри, какой он маленький и какой красивый.

Глаза мальчика сверкали, рот расплывался в восторженной улыбке.

Ольга осторожно, одним пальцем приподняла мордочку котенка. Тот раскрыл глаза. Они были изумительного чисто-зеленого цвета, и в них плескалась такая безнадежность, что любой нормальный взрослый человек бы сдался и согласился на просьбы ребенка оставить это обездоленное существо под своим кровом.

– Мамочка! Давай возьмем его к себе. Пожалуйста, я очень тебя прошу. Я сам буду за ним ухаживать, гулять с ним буду, купать.

– Ну, положим, гулять с ним необязательно, он не собака. Искупать его, конечно, нужно. Посмотри, у тебя уже куртка грязная. Где ты, кстати, его нашел?

– Возле мусорных баков. Его туда, наверное, подбросили. Знаешь, как он жалобно пищал! Ты разрешишь его взять, мама?

– Да. Хотя красавцем это создание назвать очень трудно. Особенно после тех котят, которых мы с тобой сегодня видели, – Ольга обреченно вздохнула.

– Что ты, мам? Он очень красивый, похож на тигра, только маленький совсем и грязный. А те, которые были сегодня на рынке, они какие-то ненастоящие. Ну понимаешь, – разгорячился мальчик, защищая только что обретенного друга, – они, как мягкие игрушки.

– Ладно, философ! Мы оставляем это чудо природы. Хотя мне не совсем понятна твоя логика, ну да бог с тобой. Неси животное в квартиру, нужно его отмыть, а после того как пообедаем, съездим с твоим заморышем к ветеринару.

– Спасибо, мамочка! – завопил Кирюшка. – Ты самая лучшая!

Он чмокнул ее в щеку и, подпрыгивая на ходу, понесся к подъезду. Уже в дверях обернулся и прокричал:

– И вовсе он не заморыш! Я назову его Джек Воробей, и он станет грозой нашего двора.

Ольга усмехнулась и проворчала себе под нос:

– Замечательное имя для кота – Воробей. Еще интереснее, если он окажется дамой.

Забрав пакеты, она быстрым шагом прошла вслед за сыном. И, уже закрывая тяжелую подъездную дверь, ощутила легкий приступ беспокойства. На какое-то мгновение ей показалось, что она почувствовала чей-то недобрый взгляд. «Паранойя, прямо», – одернула она себя и тут же прогнала дурные мысли.

Дина стояла в тени домика в детском городке и наблюдала за сценой, разыгравшейся во дворе. Ранним утром она на электричке доехала до Старого Петергофа, чтобы посмотреть на пепелище. Ее разочарованию не было предела. Дом лишь обгорел. Не было даже сомнений, что никто не пострадал. И все-таки она дождалась, пока из соседнего двора вышла моложавая тетка, которая спешила на автобусную остановку, и подошла к ней с вопросом:

– Извините, здесь, что, был пожар? Я ученица Григория Константиновича, мимо шла, вижу…

– Да, – не очень охотно ответила женщина и как-то подозрительно покосилась на Дину, – но вовремя потушили. Так что все обошлось. Хотя профессор обжег руки. А вы бы зашли сами и поинтересовались, раз вы их хорошо знаете.

– А разве кто-то здесь остался? – удивилась Дина, стараясь говорить как можно дружелюбнее. – Я думала, они уехали к внучке, в Питер.

– Да нет, по-моему, Григорий Константинович вчера работал в саду. Извините, я очень спешу…

Женщина обошла Дину и, несколько раз оглянувшись, пошла к остановке.

– Да, да, конечно. Это вы меня извините, – рассеянно произнесла Дина, глядя вслед соседке своей бабушки.

Значит, этот гаденыш жив. Все обошлось. Я так хорошо все продумала: должны были погибнуть все: и бабка, и ее муж, а главное, ребенок, который не должен был родиться. Почему же не получилось?! До сих пор все выходило так, как я задумала. Не может быть, чтобы судьба от меня отвернулась. Я же слышала Голос, я все делала правильно. И потом, баба Валя на последнем сеансе, она четко указала мне на Ольгу. Я помню, как она долго смотрела в чашку с кофе, а потом сплюнула через плечо и зло так сказала: «Вся беда от женщины, близкой тебе по крови, она отняла у тебя и любовь, и мужа, опутала его сетями, он связан с ней на век, ты им мешаешь, они тебя ненавидят». Дина тогда сказала очень тихо, почти прошипела: «Я убью ее». Ей казалось, что она лишь подумала об этом, но баба Валя услышала и, покачав головой, ответила: «У них жесткий замес на крови, смертью ты ничего не исправишь. Не бери еще один грех на душу». А она вспылила, стала кричать, что это ее жизнь и только она знает, как поступать. Дина плакала, топала ногами, рвала на себе волосы. Баба Валя вышла из комнаты, оставив ее одну. Дина заснула, а когда проснулась, рядом с кушеткой, на которой она лежала, стояла кружка с заваренными травами. Она выпила отвар и почувствовала себя полностью обновленной, ей было понятно, что делать дальше. Пока не получалось то, что она задумывала.

Девочка, которую она украла, все время плакала, и мать сначала вызвала милицию, а потом врача для дочери. Любимый папочка тоже не заступился. Она поняла, что не может ни на кого рассчитывать, дальше придется действовать осторожнее.

Дина несколько раз глубоко вздохнула и огляделась. Она стояла посреди тротуара почти напротив обгоревшего дома и, конечно, привлекала к себе внимание прохожих. Нужно было срочно уходить, пока ее не увидел хозяин дома. Теперь она твердо знала – для того, чтобы разрушить жизнь сестры, надо найти мальчишку.

Сидя в электричке и равнодушно глядя в запыленное окно, Дина решила, что весь день проведет во дворе у Ольги. Десятилетний мальчишка не может сидеть дома безвылазно, рано или поздно выйдет на улицу. И вот здесь его встретит родная тетка, о которой он ничего не знает.

Дина прислушивалась к себе. Она не чувствовала привычного возбуждения, не было ожидаемого разочарования от неудачи вчерашнего дня, не было злости и раздражения. Только спокойная уверенность. На этот раз все получится. Она выполнит свою миссию. Несправедливость будет устранена, и к ней вернется счастье. Пассажиры, наверное, удивлялись, заметив блуждающую улыбку на лице молодой ухоженной женщины, однако ей было все равно.

Ольга с улыбкой наблюдала, как сынишка возится с котенком, который только что пришел в себя после купания. Похоже, малыш быстро освоился, он уже пружинисто выгибал спинку и пытался мурлыкать, однако тоненькие лапки не держали раздувшееся от молока брюшко.

– Кирюша, сегодня к ветеринару мы не поедем, я записалась на завтрашнее утро.

– Говорят же, что у кошки несколько жизней, – наблюдая за игрой внука, изрекла Маргарита. – Видимо, одну твой Воробей уже использовал, когда чуть не умер возле мусорки, ему очень повезло, что ты услышал его плач.

– Он пищал из последних сил. Просто ветер был с той стороны, поэтому я его и услышал, – пояснил счастливый Кирюшка, почесывая котенка за ухом.

– Так, ладно. Вы тут оставайтесь наслаждаться обществом этого зверюги, а я поеду в зоомагазин, куплю для него все необходимое, – стала собираться Ольга.

– Туалетный лоток купить нужно, – сказала Маргарита. – И обязательно возьми миску для корма и витамины для котят. Вот уж не было бабе хлопот, так купила порося, – проворчала она дружелюбно.

– Да ладно, бабуля, зато веселее будет, – проговорила Ольга, стоя в дверях. Перед тем как выйти из квартиры, она оглянулась – восторженно-вопящий Кирюшка играл с котенком бумажным бантиком на веревочке.

Выехав со двора, она вынуждена была остановиться, потому что зазвонил сотовый телефон. Звонила Наталья, и Ольга знала, что разговор с подругой вряд ли будет коротким. Говорить за рулем она не любила и потому сразу остановилась, благо, что никуда особенно не спешила.

– Поздравь меня, я почти свободная женщина. – Голос у подруги был довольным.

– Это как? – заинтересовалась Ольга.

– Мой Иванов собрал вещички и съехал с квартиры.

– Куда? К другу в гости?

– Нет, – Наталья была, видимо, на кухне, в трубке слышался шум воды и звон посуды. – Гость был выпровожен еще с утра, без моего участия. А когда я приехала с работы, Иванов уже собрал сумки и выставил их в коридор. Не успела я войти, он сразу сообщил, что решил ехать к своей маме.

– Там же однокомнатная квартира, да еще в пригороде, – удивилась Ольга.

– Ну да, – согласилась Наталья. – Однако он решил, что лучше жить с родной мамой в тесноте, чем со стервой женой практически на тех же метрах, если учесть детей. Как ты понимаешь, я его отговаривать не стала. После общения с нашим другом юности лучше Иванову быть от меня подальше. Кстати, здесь такой бардак! Уборки на неделю. Но я на все согласна, лишь бы его больше не видеть. Знаешь, Оль, – голос Натальи стал мечтательным и проникновенным, – шла сегодня с работы, солнышко светит, небо голубое, люди улыбаются, так хорошо мне стало. Показалось, что начинается новая жизнь и все в ней будет лучше, чем прежде. Не придется ни под кого подстраиваться, унижаться.

Наталья продолжала еще что-то говорить, но Ольга не слушала. Ее внимание переключилось на подтянутого высокого мужчину, который пружинистой походкой приближался к проходу во двор дома. Темные волосы, волевое лицо, во всем облике необыкновенная решимость. Ольга обратила бы на него внимание и в толпе, даже если бы никогда не видела раньше. Наверняка он заинтересовал бы ее как мужчина. Но сейчас она испугалась. Валерий стремительно приближался, а Ольга не могла пошевелиться от ужаса.

– Ты меня не слушаешь? Почему ты молчишь? – взволнованно спрашивала подруга.

– Я… я потом тебе перезвоню, – нашла в себе силы выдавить Ольга и отключилась.

Она выскочила из машины и схватила Валерия за рукав, когда он уже вошел под арку.

– Ты куда?

Немировский от неожиданности растерялся:

– Оля? Ты?

Во взгляде было изумление, сменившееся радостью, от которой лицо смягчилось и расцвело. Глядя Валерию в глаза, Ольга чувствовала, как ужас и страх отступает, но все-таки остается напряжение. Мысли в голове с бешеной скоростью сменяли одна другую: «Откуда он взялся? Почему оказался возле нашего дома? А вдруг Кирилл оказался бы во дворе? Зачем он приехал? Нужно срочно увести его отсюда». Последняя мысль показалась самой здоровой, и Ольга, не выпуская рукав его куртки, потянула Немировского к машине.

– Ты ведь здесь не случайно? Ты меня ищешь?

Она порадовалась за себя: голос ей уже повиновался и звучал ровно.

– Да, мне адрес дала твоя мама. Я здесь по поводу исчезновения Дины.

Он покорно шел за ней к машине, даже не оглядываясь.

Имя его жены, произнесенное вслух, изменило атмосферу, возникшую между ними в первую минуту встречи на прямо противоположную.

– Я очень спешу, – произнесла Ольга сухо, – расскажешь обо всем в машине по дороге.

– Хорошо, – легко согласился Валерий, садясь на пассажирское сиденье и виновато посматривая на Ольгу, лихо выруливавшую на дорогу.

– Я тебя слушаю. Рассказывай. У меня действительно мало времени.

Ольга даже головы не повернула. Имя сестры, произнесенное им столь легко и привычно, сразу отрезвило ее, расставив все по местам. Немировского нужно было как можно быстрее и дальше увезти от Кирилла. Она, словно волчица, защищала свое логово и своего детеныша от охотника, случайно вышедшего на след.

Дину, уже больше часа сидевшую в детской беседке возле Ольгиного подъезда, молниеносно охватило гневом. Эти двое за ее спиной жили своей жизнью! Не скрываясь, среди бела дня, они вместе сели в машину, словно в их жизни никогда и не существовало ее, Дины, такой замечательной и умной, достойной всеобщего восхищения и обожания. Она-то, наивная, думала, что сумела разлучить их, изменить судьбу, а получается, что ей досталась роль обманутой жены, у которой перед носом муж на протяжении десяти лет встречается с любовницей.