Текст книги "Ненавидеть нельзя любить"

Глава 12

Дина видела, как сестра вглядывалась в черноту двора, как резко задвинула шторы. Она улыбнулась тонкими губами и по привычке сощурила глаза. Что ж, время пришло. Она накажет всех, кто мешал ее счастью. Ее утонченная сестрица расплатится за все сполна. Дина восстановит справедливость. Ведь именно у нее должен был родиться сын, а не у Ольги и того слишком умного еврейчика. Правда, еврейчик, будучи сообразительным от природы, унаследовав на генном уровне мудрость своего народа, очень быстро разобрался в том, что совершил ошибку и сбежал, не дожидаясь рождения ребенка. Опять ее замечательную сестрицу бросили. Ольге пришлось уползти под крыло к бабуле, такой же безнравственной особе, и вдали от всех зализывать свои раны.

Дина еще не видела сына Ольги, но заранее знала – кроме ненависти этот ребенок не способен вызвать у нее никаких других чувств. Она считала, что мальчик не имел права на жизнь. Его рождение было ошибкой. В великом вселенском компьютере произошел сбой. Но все еще можно исправить. Правда, сначала нужно устранить всех, кто способен прийти на помощь Ольге, которая может попытаться помешать ей, вершительнице человеческих судеб. И первой на очереди была бабка Маргарита, мерзкая старушонка, которая решила все свое добро оставить несчастной Оленьке и ее выродку. Она забыла о своей второй внучке, и это ей дорого обойдется.

Дина смотрела на окна дома, в котором жила женщина, принесшая, по ее мнению, ей столько зла. Свет постепенно гас, дом становился темным, неприветливым, но Дина не чувствовала ни страха, ни холода. Казалось, что сырой, пронизывающий ветер не касался ее, обдувая со всех сторон. Она постояла еще некоторое время, прячась за редкими деревьями и улыбаясь чему-то своему. Изредка она хмыкала и начинала что-то говорить громким свистящим шепотом, потом вдруг оглядывалась вокруг и замолкала.

Прошло полчаса, прежде чем Дина покинула двор, вышла на освещенную улицу, поймала такси и назвала гостиницу, в которой остановилась утром уходящего дня.

Глава 13

Валерий очень устал. С того момента, как позвонил тесть и сообщил, что произошло с его женой, время текло как-то по-особому. Часы не шли, а словно тянулись по вязкому пространству, то слегка убыстряя свой ход, то вдруг останавливаясь. Написав рапорт и побросав вещи в сумку, он отправился в путь. На своей машине. Валерий не мог себе представить, как окажется сначала в поезде, а потом в автобусе среди множества людей, с которыми придется общаться. Проехав несколько часов, он убедился, что поступил правильно. В машине было тепло, работало радио, дорога была сносной. Несколько раз он останавливался, чтобы размять ноги и спину, покупал в придорожных кафе отвратительный, но горячий кофе, смотрел на часы и ехал дальше.

Сначала ему удавалось ни о чем не думать. Он пытался вникать в разговоры ведущих различных радиостанций, старательно слушал новости, переключаясь с канала на канал. В конце концов он напоролся на «дискотеку восьмидесятых», и знакомые мелодии юности неотвратимо повлекли за собой воспоминания, которые он так старательно гнал от себя.

Четвертый курс запомнился ему чередой несуразных кошмаров. Это был последний год обучения. До сих пор Немировский считался одним из лучших курсантов училища, был спортсменом-разрядником, претендентом на золотую медаль. Но на четвертом курсе ему было не до учебы и не до занятий спортом. Вернувшись с каникул, Валерий долго страдал и мучился от того, что произошло летом. Он не знал, как ему сообщить обо всем Ольге. А в том, что скрыть его «подвиг» на турбазе не удастся, он даже не сомневался. Была бы это случайная связь с незнакомой девушкой, возможно никто ничего не узнал бы. Но это была родная сестра его невесты. К тому же несовершеннолетняя.

Валерий до сих пор не мог понять, как все получилось. Словно в тот вечер сам дьявол свел их с Диной и лишил разума.

Не в силах самостоятельно справиться с угрызениями совести, он рассказал обо всем Косте.

Шли первые дни сентября, курсанты мучились от безделья на самоподготовке и делились с друзьями воспоминаниями об отпуске. Парни ушли за последний стол в углу кабинета, и Немировский, не поднимая глаз, рассказал Косте о причине своей затянувшейся депрессии. Потанин не перебивал друга, а, дослушав, встал и молча вышел из класса. Валерка нашел его в курилке. Некурящий Костя докуривал сигарету, неотрывно глядя в окно.

– Что мне делать? – спросил Немировский, на этот раз, глядя другу в лицо.

– Удавиться. Потому что как с этим жить дальше, я не знаю, – ответил Костя, посмотрев ему прямо в глаза. – Если бы ты собирался жениться на незнакомой мне девушке и переспал бы с ее сестрой, я бы просто посочувствовал вам всем и посоветовал бы тебе молчать. Авось все утрясется само собой. Девочка забудет летнее приключение, как сон, а невеста ни о чем не узнает. Но речь идет об Ольге. Ты обманул ее, понимаешь? Мы все уступили тебе дорогу, отошли в сторону, потому что видели – она любит тебя. И я, и Колян, и, думаю, еще человек пять из нашего класса. В нее нельзя не влюбиться. Она особенная. Но я верил, что ты ее любишь по-настоящему, что это не детская школьная влюбленность. Как-то Колька сказал мне, что ради Ольги он готов броситься под поезд, и я поверил ему. Потому что когда я понял, что вы вместе и что это навсегда, мне самому захотелось умереть.

Костя неумело, обжигая пальцы, докурил сигарету и выбросил окурок. Потом посмотрел тяжелым взглядом на Немировского и произнес:

– Но тебе удавиться нельзя, она не перенесет твоей смерти. Слишком любит тебя. Молись, чтобы Дина не рассказала ей ни о чем. Только это может спасти тебя.

– А я решил написать Ольге обо всем, попросить прощения. Если любит, простит, – промямлил, ненавидя себя, Немировский.

– Не думаю, что это правильное решение. А там поступай, как знаешь. Тебе виднее.

Костя обошел друга, словно боясь к нему прикоснуться и испачкаться.

Почти неделю они избегали друг друга. А потом приехала Дина. Когда его вызвали на КПП, сердце тревожно забухало в груди. В последнем письме Ольга писала, что собирается приехать в Рязань на несколько дней. Он шел на встречу с ней, а сам все не мог решить – признаваться в содеянном или спустить на тормозах, – вдруг пронесет. Увидев Динку, Немировский опешил.

– Привет. А я к тебе с огромной радостью.

Она действительно лучилась от счастья, улыбаясь обворожительной и немного лукавой улыбкой. Валерий стоял истуканом, когда она уверенно обняла его, прижалась всем телом, обдавая запахом незнакомых духов. Чуть отстранилась, глядя ему в глаза, произнесла громко и четко:

– Милый, у нас будет ребенок. Ты рад?

Валерка нашел Костю спустя сорок минут, и друг сразу понял, что произошло что-то очень неприятное.

Бледный до синевы, с трясущимися руками он сбивчиво рассказал Косте о визите Дины и о новости, которую она сообщила.

– Вот теперь мне действительно осталось только удавиться. Не хочу на ней жениться! Я не хочу, чтобы она была матерью моего ребенка! Костя, скажи мне, что это кошмарный сон!

Костя с жалостью смотрел на Немировского и понимал, что Валерка оказался загнанным в угол. Он попытался его успокоить:

– Послушай, может быть, еще можно что-нибудь исправить? Ведь срок-то небольшой. Ты про аборт с ней говорил?

– У меня бы язык не повернулся такое предложить, – обреченно произнес Немировский. – Она сама сразу заявила, что у нее отрицательный резус и об аборте не может быть и речи. И еще, Костя, она сказала, что любит меня, и даже если я не женюсь на ней, ребенка оставит в любом случае. Что мне делать? Я не люблю ее. Она чужой для меня человек. А главное, я люблю Ольгу. Когда я думаю обо всем случившемся, становится больно вот здесь в груди. Как жить дальше?

Костя молчал. Что тут скажешь? Он лишь похлопал друга по спине и процедил: «Держись».

Последующие несколько свиданий с Диной Валерий практически не помнил. В памяти осталось лишь ощущение горечи и безысходности да странная жизнерадостность девушки, не обращавшей внимания на его подавленное состояние. Потом Немировский на несколько дней уехал на учения. Когда же он вернулся в училище после прыжков, оказалось, что Дина по-прежнему живет в гостинице и терпеливо ждет решения своей судьбы, а вот от Ольги пришло письмо, адресованное Косте, где она сообщала о предстоящей свадьбе. И это стало жирной точкой во всей запутанной истории его любви. Дина определила дату свадьбы. Он был согласен. Только вот жить не хотелось.

После свадьбы молодая жена заявила, что остается в Рязани, рядом с мужем, а с учебой пока придется повременить. Главное – ребенок, которому она собралась посвятить себя целиком и полностью. Родители, с обеих сторон, поддерживали Дину, говоря о том, что супруги должны жить вместе, в этом залог семейного счастья. Валерка, находясь в каком-то шоковом состоянии, не имел сил сопротивляться. Ему было все равно.

В первую брачную ночь, оказавшись с юной женой в постели, он буркнул: «Я устал, хочу спать, спокойной ночи», повернулся к Дине спиной и сделал вид, что заснул.

Не открывая глаз, он вспоминал прошедший день, словно фильм, который смотрел из зрительного зала. Картинки сменяли друг друга. Вот он в парадном костюме с живой розой в петлице подъезжает к загсу в черной «Волге». Рядом с ним сидит свидетель Олег Бодренко, его однокурсник, которого Валерка уговорил поехать с ним в Армейск, после того как Костя Потанин наотрез отказался.

Возле загса разукрашенная цветами машина, на капоте которой красуются кольца с колокольчиками. Он видит только эти нелепые колокольчики и думает о том, какое они имеют отношение ко всей этой дурацкой церемонии. Из машины выходит Дина в газовом облаке шикарного свадебного немецкого платья, которое достала его мама по страшному блату, пустив в ход все свои связи. Дина красива. У нее чарующая, какая-то загадочная и одновременно беспомощная улыбка. Глядя на нее, он чувствует себя подлецом. Ощущение это не проходит в загсе, когда он надевает ей кольцо и целует в податливые влажные губы. Еще хуже ему в небольшом ресторане, где гости пьют за их семейное счастье и кричат «Горько». И чем больше пьют, тем чаще кричат. Он вынужден целовать чужую девушку, взгляд которой обещает ему неземную любовь, а рот страстно отвечает на его скупые поцелуи. Она его жена. Он пьет шампанское и ищет глазами водку. Ему хочется напиться вдрызг, чтобы хоть на время забыть о том, что произошло в его жизни. С его жизнью.

Олег Бодренко принес бутылку, они потихоньку лили водку в шампанское, и после третьего бокала Бодренко уже лыка не вязал. Бдительная Валеркина мама куда-то увела его незаметно для гостей, потом долго всматривалась в глаза сына и обеспокоенно качала головой. А его не брало. Словно лимонад глотал, очень противный на вкус.

И когда он, наконец, почувствовал легкий шум в голове, один из подвыпивших гостей, будучи другом обеих семей, вдруг произнес тост:

– Дорогие Олечка и Валера! Я хочу выпить за ваших будущих детей. Пусть их жизнь будет…

Немировский будто оглох, ему казалось, что в зале наступила мертвая тишина, а потом в ушах зазвенело, он услышал, как все зашумели, заговорили разом. Валерий протрезвел, словно и не пил вовсе.

Сейчас он вспоминал напряженный взгляд Дины, когда они по просьбе гостей танцевали вальс, ее дрожащие руки, когда она надевала в загсе ему кольцо, умоляющие глаза после тоста, побледневшее лицо. «Какая же я сволочь! – подумал он. – Она носит моего ребенка. Она любит меня и абсолютно ни в чем не виновата». Валерий повернулся к жене и обнял ее за плечи. Дина подалась навстречу всем телом и буквально набросилась на него с поцелуями. Так началась семейная жизнь.

Примерно в том же духе эта самая семейная жизнь и продолжалась. Как только его отпускали, он спешил на квартиру, где ждала молодая жена. Дина целыми днями сидела дома, намывала полы, бесконечно вытирала пыль и неумело готовила всевозможные деликатесы. В любви она была такой же неумелой, но очень неугомонной. Казалось, она решила поразить молодого супруга своим сексуальным опытом. Немировский всерьез опасался за здоровье будущего ребенка, но Дина, у которой прошел токсикоз первых месяцев, утверждала, что чувствует себя замечательно. Так оно и было.

А потом неожиданно наступил ужасный день, который запомнился ему навсегда. Дина пошла в женскую консультацию. Врач, заподозрив что-то неладное с ребенком, отправил ее в больницу. Когда Валерий, узнавший об этом от соседей, прибежал туда, Дина ребенка потеряла. Его к ней не пустили, и он, убитый горем, побрел в пустую квартиру. Здесь он ходил по комнатам и не знал, куда себя деть. Жалость сменялась тоской, на смену которой приходили злость и разочарование.

Его жертва оказалась бессмысленной. Он так надеялся, что ребенок помирит его со всей вселенной, превратит вынужденное существование в жизнь, которая заиграет красками и будет радовать вновь приобретенным смыслом. Не получилось. Валерий не знал, что ему делать, как жить дальше. Он женился на Дине, потому что она была беременна. Вместе они ждали сына. Теперь же исчезло основное связующее звено. То, что держало их рядом. За эти полгода он не сумел полюбить ее. Себя Валерий не обманывал.

Он любил Ольгу. Все воспоминания и мысли о ней загнал глубоко внутрь, но его любовь к ней была везде. С этим ничего нельзя было поделать.

Целуя Дину в постели, он видел перед собой Ольгино лицо. Покупая жене букет, он думал о том, какие цветы дарит Ольге красивый брюнет со свадебной фотографии, которая стояла в деревянной старинной рамке в спальне у тещи. На той фотографии глаза у его любимой девушки не были счастливыми, несмотря на то что она улыбалась незнакомцу, державшему ее за руку.

Несколько раз Валерию казалось, что он видит Ольгу в магазине среди толпы покупателей, что она мелькает в окне уходящего троллейбуса. Тогда он бежал за ней, кричал ей вслед, потом понимая, что этого не может быть, останавливался.

Он плохо спал теперь и, мучаясь от бессонницы, часто размышлял над тем, что же случилось с их любовью, если они одновременно изменили друг другу. Свою измену он считал мимолетной, случайной, неосознанной, но она-то, не зная об этом, разорвала их отношения, потому что встретила другого мужчину, в которого влюбилась настолько, что вышла за него замуж, будучи уже в положении. И он скрипел зубами от бессильной ярости. Выходило, что его невеста, в верности которой он не сомневался, оказалась в постели с другим сразу же, при первой встрече. Этого он ей не мог простить даже сейчас. Не мог и понять, как она продолжала писать ему о любви, засыпая в объятиях другого. Лишь одно было ясно: его жизнь, жизнь Валерия Немировского была разрушена.

Валерий понимал, что жить с Диной он не будет, но оставить ее после пережитой трагедии было бы жестоко. И он был готов тянуть свою лямку дальше.

Больше всего Немировский боялся, что жена прочно уйдет в депрессию и будет целыми днями лить слезы. Однако Дина повела себя иначе. Когда он пришел за ней в больницу, она почти выбежала ему навстречу, не обращая внимания на ворчание сопровождающей медсестры. Обняла его и поцеловала в губы. Всю дорогу в такси шептала о своей любви, о том, что у них еще будут дети, о грядущем счастье; убеждала его не расстраиваться и обещала никогда не покидать его. Валерий был поражен этим взрывом эмоций. Дина не переставала удивлять.

Их дальнейшая совместная жизнь была похожа на искусственные цветы, которые то ли украшают жилище обывателей, то ли подчеркивают убогость обстановки. Люди, с которыми они волею судьбы сближались, восхищались их отношениями. Валерий был заботливым, предупредительным мужем, вовремя делавшим подарки, в меру своих сил и наличия времени помогавшим по хозяйству. Дина же всегда и везде была душой компании. Веселая и энергичная, она заряжала всех вокруг своим чудесным настроением. В доме Немировских всегда толпились гости, и их встречали радушные хозяева, любовь которых друг к другу с первых же минут бросалась в глаза. Дина действительно любила его и всячески подчеркивала это. Валерий же вынужден был изображать ответные чувства. Постепенно он свыкся с этой ролью.

Служба отнимала много времени. Когда же он возвращался домой, то сталкивался с такой явной и откровенной демонстрацией любви, что не ответить на это чувство было нельзя. Почти два года ничто не омрачало их совместное существование. Все чаще он думал о том, что может быть все и к лучшему. Ведь если бы между ними с Диной ничего не случилось на пляже, он после замужества Ольги остался бы ни с чем. А так у него молодая любящая жена, которую и он когда-нибудь сможет полюбить.

Но все оказалось не так просто, как представлялось Валерию. Дина не хотела ждать этого самого «когда-нибудь». Ее, как случайных гостей в доме, обмануть предупредительностью и вниманием не удавалось. Она-то знала и чувствовала, что муж ее не любит. Даже частые командировки и бурные встречи после разлуки не улучшали ситуацию. Однажды в самый обычный день разразился скандал. И вот тогда Валерий услышал, что о нем думает его замечательная жена. Она обвиняла его в черствости и невнимательности, в том, что он мало зарабатывал денег и, наконец, в том, что, как мужчина, он ее не удовлетворяет, он ей не интересен. Все это ошеломило Немировского. Искусственно выстроенный мир рухнул. Он с таким старанием пытался убедить себя, что все сложилось к лучшему и ему повезло с Диной. Он почти полюбил их дом, его атмосферу, свою жену. Во всяком случае, он очень старался. И вдруг выяснилось, что все напрасно. Она кричала ему в лицо, что не любит его, что он обманул ее надежды, что ей надоела семейная жизнь и та скука, которая их окружает.

– Я ухожу от тебя, – заявила Дина в тот, самый первый раз, – и ты еще пожалеешь, что не сумел удержать меня. Мне казалось, что ты необыкновенный, волшебный принц из сказки, а ты… Ты ничто. Заурядный солдафон. У тебя нет будущего.

Уходила она очень зрелищно и эффектно. Долго паковала вещи, прощалась со всеми знакомыми, каждый вечер в течение недели сетовала на свою загубленную молодость и его несостоятельность и наконец уехала.

Сначала ему было непривычно одиноко. Дина, подобно урагану, всегда производила много шума, повсюду валялись ее вещи, гремела любимая ею музыка. И вдруг стало тихо и пусто. Разгромленная квартира наводила уныние. Валерий и переселился в общежитие, в пустующую комнату. Питался в столовой, ходил на службу, постепенно привыкал к холостяцкой жизни.

Прошло три месяца, как вдруг жена вернулась. Со слезами и мольбой о прощении, со словами любви и рассказами о том, что без него жизнь ей не в радость. Валерий без слов принял ее и стал жить дальше. Чувство вины за то, что он совершил тогда, в курсантском отпуске, не проходило, любовь к Ольге превратилась в тупую ноющую боль, а отношения с Диной не улучшались, превращаясь из искусственных в привычные, обыденные. Со временем он научился не замечать ее странностей и абстрагироваться от ее слов. Лишь однажды он испытал к жене чувство, похожее на восхищение.

Тогда он вернулся из командировки и грязный, измученный, пропахший костром, по-быстрому определив в расположение солдат, бывших с ним, поспешил домой. Хотелось принять ванну, спокойно поужинать, причем он до жути хотел селедки с водкой и завалиться спать часов на двадцать. Однако дома его ждал пустой холодильник и записка – жена его ждет в клубе. Чертыхнувшись про себя много-много раз, Немировский принял душ, переоделся, выпил рюмку водки, закусил соленым огурцом и пошел в клуб. Можно было, конечно, проигнорировать просьбу жены, но на дворе был март, приближался Международный женский день, Дина бы обиделась, а в преддверии праздников Валерию не хотелось никаких скандалов.

Клуб сверкал огнями, словно новогодняя елка. Сцена была украшена воздушными шарами и букетами живых цветов из гарнизонной теплицы. Со слов собравшихся, Валерий узнал, что ему предстоит присутствовать на конкурсе красоты, и его жена является одной из участниц. Немировский понял, почему застал дома запустенье и беспорядок – Дина усиленно готовилась к конкурсу.

Валерий занял место в зрительном зале, решив не отвлекать жену перед выступлением. И вот ведущие объявили имена тех, кто должен принять участие в конкурсе. Под громкую музыку и бурные аплодисменты зала молодые женщины друг за другом выходили на сцену. Валерий в первый момент не узнал Дину. Она была хороша необыкновенно. Глаза блестели, каштановая копна волос переливалась, украшенная блестящими серебряными нитями. Дина была завернута в какую-то шкуру, которая на талии затягивалась кожаным пояском, а на плече скреплялась бронзовой застежкой. Руки, украшенные множеством стальных браслетов, держали изящное копье. Перебирая босыми ногами, перевитыми кожаными завязками, она исполнила танец, похожий на ритуальные пляски дикарей, закончив его гортанным выкриком. Напоследок, изумив зрителей умением перевоплощаться, Дина поведала всем в стихотворной форме о том, что имя ее Диана, оно означает охотница, а цель ее жизни – охота за счастьем и удачей.

Голос ее звучал проникновенно и негромко, фоном шла лирическая музыка, в которой угадывались звуки леса и журчание воды.

После такого представления зал безумствовал. Оглядываясь по сторонам, Валерий видел, какими глазами смотрят на его жену другие мужчины. Ею восхищались, ее желали. Он недоумевал. На сцене была совсем другая Дина. «Ее призвание – театр. Она и в жизни постоянно кого-то изображает, словно проживает чужую жизнь», – думал он, наблюдая за конкурсами, сменявшими друг друга. Дина во всем была первой. Ее лидерство было бесспорным. Зал взрывался криками и аплодисментами, стоило ей появиться на сцене. Валерий видел, что она получает от этого истинное наслаждение.

Дину короновали, назвав самой замечательной женщиной в части. Ей целовали руки, осыпали цветами. Валерий долго ждал, пока схлынет толпа.

– Поздравляю, – сказал он просто. – Ты была лучше всех.

– Ты был в зале? Ты все видел? Тебе понравилось? – бросилась она ему на шею.

Он кивал, обнимал ее и думал, что, наверное, его жена и вправду изумительная женщина, если сумела поразить такое количество мужчин, отдавших ей свои голоса и симпатии. Он и сам любовался ею, восхищался ее остроумными ответами на каверзные вопросы ведущих, удивлялся ее находчивости при выполнении сложных заданий. Она была прекрасна. Она была лучшей в этот вечер. И все-таки он не любил ее.

После конкурса все участницы с мужьями отправились в город отмечать в ресторане приближающееся Восьмое марта. Мечты о спокойном ужине дома реализовать не удалось.

В тот вечер его жена все время была в центре внимания, и Немировский в очередной раз изображал семейное счастье. А дома напившаяся победительница конкурса красоты устроила некрасивый скандал, обвинив мужа в том, что он недостаточно много говорил ей о своей любви, что он не сделал никакого подарка в честь ее победы и, наконец, что она с ним несчастлива.

Вспоминая все их скандалы, Валерий понимал, что они были похожи друг на друга, потому что причина была одна и та же.

Он устал от подобных мыслей. Застарелое чувство вины раздражало, как привычный шрам на теле, который вроде бы и не замечаешь, но всегда о нем помнишь.

После встречи с Ольгой Валерий понял, что все эти десять лет жил неправильно. Давно нужно было развестись с Диной и строить свою жизнь заново. Ведь он, в сущности, молодой мужик, которому нужна нормальная семья. А в том, что у его жены не все в порядке с психикой, Немировский начал догадываться давно, еще в тот раз, когда она изменила с сержантом его роты и нарочно подстроила так, чтобы он узнал об этом.

История для закрытого военного городка была не нова, но чтобы жена абсолютно не скрывала наличие любовника-солдата, а напротив, всем демонстрировала свои чувства, это, конечно, казалось странным. В результате, Немировскому пришлось перевестись в другую часть, а Дину отправить к ее родителям.

К его новому месту службы она приехала через полгода. Долго вела разговоры о раскаявшихся грешниках, о всепрощении и наконец поведала мужу о том, что хотела, во-первых, выяснить, сможет ли она завести ребенка от другого мужчины, во-вторых, проверяла таким образом, любит ли ее Немировский, будет ли он ревновать и мучиться. Зато после всего случившегося она точно знает, что от бесплодия ей нужно серьезно и долго лечиться, что муж ее не любит, поскольку спокойно перенес измену, а вот, она, несчастная женщина, загубившая свою молодость ради безответной любви, жить без супруга не может, и если он ее не примет обратно, покончит с собой.

Валерий, выслушав этот монолог, посоветовал Дине обратиться для начала к психотерапевту, полечить психику, а уж потом думать о ребенке. На какое-то время совместная жизнь наладилась. Жена стала активно вести здоровый образ жизни. Она каждый день ходила в спортзал, ела сырые овощи и крупу, медитировала и занималась йогой. В квартире, наконец, воцарился порядок. Более того, теперь их дом напоминал оранжерею: Дина увлеклась разведением комнатных цветов. Все свободное пространство было занято ее зелеными друзьями. Она с ними разговаривала, называла заковыристыми латинскими именами, записывала в специальную тетрадку, как развиваются ее питомцы, сколько они прибавили в росте и какое количество листиков у них появилось за неделю.

Валерий в начале наблюдал за очередным проявлением Динкиного безумия с опаской, но потом успокоился, решив, что лучше такое увлечение, чем бесконечное самокопание, попытки выяснить, отчего же не удалась жизнь. Конечно, его беспокоило, что Дина в разговоре с новыми подругами часто привирает, говорит, что она дипломированный специалист, что пишет диссертацию по ядерной физике. Взахлеб рассказывает о неземной любви, которую к ней испытывает муж. По всему выходило, что женщина она необыкновенная, много испытавшая в жизни (здесь шел рассказ о трагедии – гибели ребенка), хорошо познавшая природу мужчин. Мало знавшие ее верили, что почти все особи противоположного пола томятся от неразделенной любви к рассказчице, не влюбиться в которую, познакомившись с ней, нельзя. Дина одаривала подруг открытками редких цветов и наказами, как ухаживать за ее «чудесными детками».

Все это Валерию не нравилось, но он терпел, заглушал свое раздражение и старался как можно меньше проводить времени дома. С этим проблем не было. Началась война в Чечне, и десантники прочно обосновались в горах Кавказа, сдерживая натиск бандформирований.

Приезжая после долгого отсутствия домой, Немировский спал целыми днями, жарил себе картошку с салом и слушал рассказы жены о целебных свойствах пророщенных зерен.

Лишь однажды нарушилось хрупкое равновесие их семейной жизни. Он приехал после пятимесячного отсутствия и обнаружил в квартире полный разгром. Дина, ожидавшая приезда мужа с минуты на минуту, перебила цветочные горшки, вырвала и поломала все цветы: ей по секрету рассказали о романе мужа с молоденькой медсестрой из полевого госпиталя.

Уставший и измученный Немировский наблюдал за истерикой супруги, стоя среди осколков глиняных горшков, комьев земли и растерзанных листьев. Потом он ушел к холостому товарищу и неделю отпуска жил у него. После, в Чечне, в самый неподходящий момент, ему передали письмо от жены, где она извинялась за свой срыв, прощала его за измену и предлагала начать все сначала. Он даже не дочитал до конца, не до того было, а главное, – безразлично, что происходит с его женой.

В их отношениях ничего не изменилось, и когда они переехали в Москву, в академию. Он понимал, что Дина постепенно сходит с ума. В последнее время она без конца повторяла, что ей «необходимо реализовать свои материнские инстинкты». Эта фраза резала ему слух, но он привычно не спорил, хотя и не представлял свою жену в роли матери. Она не умела заботиться о ком-либо, кроме себя. Теперь он знал наверняка, что и любить она тоже не умела.

То, что Дина украла чужого ребенка, повергло его в шок. Зачем она это сделала? Заботиться о малыше, да еще о чужом, – это было не похоже на нее. Но главное, что беспокоило Валерия, – Дина сделала это после его звонка, когда он рассказал о встрече с Ольгой. Он подозревал, что жена со свойственным ей звериным чутьем догадалась, что, встретив Ольгу, Немировский разведется с ней. А этого Дина не могла допустить. Вся ее жизнь была посвящена попыткам доказать, что она самая замечательная, самая достойная из женщин, что, она лучше своей старшей сестры. И главным козырем в этом был Немировский, который десять лет назад из двух сестер выбрал младшую. Валерий отдавал себе отчет – жена психически не здорова, и в голову приходила мысль: Дина должна попытаться увидеть сестру, чтобы, наконец, выяснить отношения. Родители Дины, растерянные и подавленные, подтвердили его догадки, что их дочь ведет себя неадекватно.

– Ненавидит она Ольгу. Несколько раз вспоминала о ней, угрожала, говорила, что уничтожит ее… – сказал постаревший полковник.

– Так почему же вы не позвонили мне, Ольгу не предупредили? Почему раньше не обратились к врачам? – Валерий смотрел на тестя и испытывал острое чувство жалости.

Русанов был раздавлен случившемся. Он искал и не находил объяснения, почему его горячо любимая девочка превратилась в жестокую, недобрую женщину, готовую разрушить жизнь родной сестры. Он не стал говорить зятю о том, что Дина в последнее время много раз обижала постаревших родителей, грубила, не желала считаться с их укладом жизни. Да, он как отец чувствовал, что с дочерью что-то не так, что она сильно изменилась, но как признаться самому себе, что девочка не в своем уме, что она действительно больна! Лишь теперь, после похищения чужого ребенка, Русанов понял, насколько все серьезно, и испугался за старшую дочь и единственного внука, от которых отказался, не желая причинять боль Дине.

Полковник смотрел на зятя и думал, стоит ли говорить Немировскому о том, что сын Ольги похож на него как две капли воды, что он, родной дед, давно просчитал все сроки и понял, что же произошло десять лет назад. Но Диночка должна была стать счастливой, и он принял и одобрил решение старшей дочери – устраниться, отдать Немировского без боя.

– Вы что-то еще хотите мне сказать Александр Викторович? – спросил Валерий, вглядываясь в задумчивое лицо тестя.

– Нет, нет, Валера, ничего, – Русанов вздохнул по-стариковски. – Ты поезжай к Оле, думаю, Дина туда подалась. Здесь ее милиция будет искать, а ты там поищи. Только спешить тебе нужно, Валера. Мы ведь с матерью не нашли ее документов. Она их, наверное, сумела каким-то образом забрать. И деньги, сбережения наши на черный день, пятнадцать тысяч, исчезли. Так что она могла и самолетом полететь.