Текст книги "Ведьма по наследству"

Услышав в ответ лишь сдавленный стон, я подошла ближе. Творение Юльки не может причинить мне вреда, так ведь? Я очень на это надеялась.

– Глория, отпусти его, – попросила я.

Дракон повернул на меня фары, ровное тарахтение сбилось, из груди вырвался клекот, а потом Глория вполне разборчиво произнесла:

– Кон-фэ-та.

– Сейчас будет, – согласилась я, справившись с изумлением – она расширяет словарный запас! Умница какая! – Ты только отпусти Ерему, пожалуйста. Ему еще нам дорогу показывать. Вот долетим к Ярополку, и обнимайтесь, сколько влезет.

Объятия Глории разжались, и Ерема стёк по глиняному боку и распластался внизу. Я было забеспокоилась, но мой охранник быстро попятился и вскоре скрылся за углом.

– Сейчас принесу конфетку, – пообещала я.

Глория вдруг вытянула шею, подставила мне голову, прикрыв фары резиновыми веками. Я почесала ей затылок, и в груди у нее снова заурчало. Как будто Юлька до отказа начинила ее котятами.

Дома я достала конфету из сумки, набитой шоколадом. Запасной комплект одежды и косметичка уместились в боковом кармашке. Я собралась еще с вечера, и если бы не Юля и Ерема, понеслась в Сумеречный лес уже ночью. Но они настояли на том, что надо выспаться. Утро вечера мудренее, и все такое. А ночи без мужских объятий холодны и одиноки. Вот и Глория подтвердит.

Я отнесла конфету Глории и, увидев по пути Ерему на посту за забором, крикнула:

– Видишь, как живая вода моментально подействовала – сразу и невесту себе нашел!

Ерема зыркнул на меня здоровым глазом, поспешно отвернулся, и я поняла, что моя пижама вряд ли считается в Запорах приличной одеждой.

Я приняла душ, сварила кофе и отсалютовала горячей чашкой Юльке, которая спустилась на кухню и плюхнулась на стул.

– Кажется, у Глории дефицит тактильных ощущений, – сказала я. – Она обнималась с Еремой.

– Он в порядке? – спросила Юлька и, дождавшись моего кивка, добавила: – Это у нее от меня. Мне всегда перед критическими днями хочется обнимашек.

– Надо будет сказать воеводе, чтобы ввел такую должность в своем войске – обниматель дракона. Или каждую ночь нового бойца назначал, как на караул.

– Ты уверена, что Ярополк будет рад тебя видеть? – осторожно спросила Юлька.

– С драконом-то? – улыбнулась я и спряталась за чашкой кофе.

Мне хотелось верить, что он скучает по мне так же, как и я по нему. Но я лишь знала, что мне надо обнять его, прижаться к сильной груди, вдохнуть запах, ставший родным, почувствовать мягкость его губ… Я вытащила из сумки несколько конфет и, вздохнув, развернула первый фантик. Буду действовать по примеру дракона. Я откусила конфету, запила шоколад кофе. Слабая замена, но хоть так.

В дверь постучали, и я впустила домового.

– Доброе утро, девушки! – Он стащил вязаную шапку, осмотрелся. – Запустили вы дом. Может, желаете еще разок уборку заказать?

– Да я только-только прибралась! – возмутилась я. – Вы, Степан Аркадьич, главное, присмотрите за котиком и жабой. Я вам рассказывала. И если будет дождь, впустите Брюса в дом, чтоб не заржавел.

– Помню-помню, – покивал домовой. – Оплата вперед.

Я положила в крохотную ручку несколько серебряных монет, и они быстро исчезли в кармашке брюк.

– Вы уж не задерживайтесь. – Степан Аркадьич взобрался в кресло, вынул из того же кармашка вязанье.

И как только там поместились спицы и клубок, размером с хорошую тыкву? Кстати… Я вынула из рюкзака бумажный кулек и, выйдя во двор, быстренько воткнула семена в уже готовые лунки. Брюс ползал следом, закапывал белые семечки, рыхлил землю. Я полила грядку водой, отстоявшейся в ведре и уже нагретой утренним солнышком.

– Надеюсь, третья попытка окажется удачнее, – сказала я, и Брюс пошевелил зубчиками, соглашаясь.

Вчера я сходила на очередной урок китайского и после занятия подошла с иероглифами Брюса к учителю. Он сначала долго смотрел в мой блокнот, потом на меня… В общем, Брюс подробно описал кары, которые падут на тех, кто посмеет уничтожить наши тыквы еще раз. Учитель смог выдавить лишь что-то про отрубленные пальцы и выдранные зубы. Остальное переводить отказался. Похоже, мне достался кровожадный китаец. После учитель очень быстро со мной попрощался, и когда я вышла на ту же автобусную остановку, припустил пешком вдаль по улице. Погода сейчас стоит замечательная в обоих мирах, так что прогулки на пользу.

Я забросила сумку с конфетами и моими скромными пожитками на плечо, перекинула косу на другую сторону. Я долго думала, надевать ли мне длинную юбку, чтобы умаслить воеводу, но потом решила, что в пути джинсы точно удобнее. Мало ли, вдруг ступа рассохлась из-за неправильного хранения? А летать верхом на драконе в юбке – это очень неудобно. Надеюсь, хоть коса придется воеводе по нраву.

Я погрузила вещи в ступу, туда же Ерема положил свой мешок, в два раза больше моей сумки. Юлька обвела Глорию вокруг огорода, чтобы не повредить семена, устроилась на ее спине. Мы договорились, что она полетит следом, а мы с Еремой будем показывать дорогу. Вчера я изучила карту страны на развороте книги по истории. Сумеречный лес занимал всю западную границу и тянулся до самого моря. На карте его обозначили лаконичными серыми штрихами, лишь возле названия красноглазая морда волка скалила неестественно длинные клыки.

– Ну что, поехали?

Ступа сорвалась с места после команды «аер взняти», Ерема вцепился в бортики, кровь отхлынула от чистой, как у девушки, кожи.

– Не бойся, Ерема, домчу в целости и сохранности! – пообещала я. Рядом взмыла Глория с Юлькой на спине, и нас чуть не опрокинуло воздушным потоком от ее алых крыльев.

– Рули на запад, ведьма, – усмехнулся Ерема.

Глория заложила вокруг нас вираж и устроилась сзади. Ступа, то ли почувствовав мое нетерпение, то ли от опасной близости огнедышащего дракона, ускорилась и помчалась вперед, разрывая облака. Сказочный мир раскинулся под нами. Вдали виднелись разномастные башни царского дворца, деревеньки казались горстками фишек, разбросанных по зеленому сукну полей. Река выписывала крутую петлю, распадаясь на два русла и вскоре соединяясь вновь. Остров, вытянутый, как рыбка, смотрел на нас снизу белесым глазом-валуном. Ступа дернулась в сторону, уклоняясь от утиной стаи, и я сосредоточилась на управлении.

Мы устроили привал, когда солнце достигло зенита и нещадно палило над сказочным миром. Я припарковала ступу на холме, укутанном шелковистой травкой, у подножия которого звенел ручей. Глория ездила по каменистому руслу, пугая лягушек, поднимая волны, как пароход. Дым, который она выпускала ушами, еще более усиливал сходство.

– Расскажи, как ты докатился до такой жизни, – попросила я Ерему, жуя бутерброд.

– Ты о чем? – не понял он. Лицо, излеченное живой водой, стало даже привлекательным. Немного портил общий вид нос картошкой, но тут магия оказалась бессильной.

– Чего к Глории приставал? Совсем тоска заела?

Ерема отвернулся, не желая отвечать на мои подколки, а Юлька посмотрела на меня с укоризной. И я вдруг подумала, что жизнь моего охранника и в самом деле не сахар. Сидит у забора, как пес, никто его не навещает, лучший друг – тяпка.

– Ерема, у тебя семья есть? – спросила я.

– Не твое дело, ведьма, – буркнул он в ответ. Ну вот как с таким общаться? После паузы Ерема все же решил ответить. А может, пожалел о своей грубости. – Родители есть, живут неподалеку от Запоров, в Подкриничье, а жены-детей нет. Не было желающих пообниматься со страшилищем, окромя дракона, так что тут ты права, ведьма.

– Но теперь-то ты парень хоть куда, – возразила я. – Только бороду сбрей. А то она на новой коже растет кустиками. Смотрится кривобоко.

Ерема вскинулся, огладил бороду и отошел от меня к ручью.

– Какая-то нездоровая фиксация на бородах в этом мире, – пожаловалась я Юльке.

– Мужчины вообще плохо переносят критику, – согласилась подруга. – Я тут недавно в институте столкнулась с аспирантом, который мне нравился. Попыталась обсудить с ним применение различных материалов при создании скульптуры. Он, наверное, сначала решил, что я с ним кокетничаю, напустил на себя важный вид, взял меня под руку, а когда я начала отстаивать свое мнение, весь красными пятнами пошел, разорался, убежал и дверью бухнул.

– Слабак, – резюмировала я. – Нам такие не нужны.

– Я теперь и не знаю, какой мужчина мне нужен, – призналась подруга. Она сорвала цветок клевера, покрутила его в пальцах. – Лютый мне все настройки сбил.

– Ничего, Глория за тебя отомстила. Он теперь тоже десять раз подумает, прежде чем к девушке приставать.

– Мне нужен мужчина сильный, но при этом внимательный и заботливый, нежный, но твердый. Не люблю, когда слишком уж стелются. А еще умный, добрый, с юмором… И обязательно верный! В общем, вряд ли такие бывают.

– «Красивый» забыла, – подсказала я.

– Точно. Только зачем такому идеалу я?

– Помимо всех твоих достоинств, у тебя есть дракон. Это же отличное приданое! Ты теперь можешь кроить историю сказочного царства на свой лад. Вот увидишь, тебя еще примут в местный пантеон, в компанию к Анне-Лусии-Вире-Кристофу.

– Ага. Вот только мудрость, справедливость, сила и любовь уже заняты.

– Там все сложнее. – Я потянулась на мягкой травке. – Анна и Лусия – это архетипы дочери и матери. Одна олицетворяет красоту, любовь, бурлящую энергию юности, другая – зрелую мудрость, спокойствие, в книжке особо подчеркивается умение отдавать и жертвовать собой. А вот Вира для меня остается загадкой. Если бы не картинки в соборе, где она чуть не подметает рыжими кудрями пол, я бы вообще засомневалась, женщина ли она. Богиня справедливости, лишенная чувств и переживаний, воплощение порядка и закона. С Кристофом все понятно. Он как раз твой идеал. Разве что излишне агрессивен. Только и делал, что сражался с исчадиями нижнего мира.

Юлька улеглась рядом на травке, прикусила стебелек клевера.

– Раз уж дракон был твоей идеей, давай обе будем богинями. Только что же мы будем олицетворять?

– Красота занята, – заметила я.

– Да уж, богиней скромности тебе тоже не бывать. – Юлька посмотрела на Глорию, плещущуюся в речке. – Наверное, тягу к воде она от Коренея взяла. Глория, давай на бережок, пока животик не размок!

– Богини войны? Или, наоборот, – мира во всем мире? Храбрости и отваги? – накидывала я варианты. – Это все Кристоф себе подгреб… О! Покровительницы искусств!

– А это вариант, – оживилась Юля.

– Или, скорее, богини нелепых ситуаций…

– Вы поели? – подал голос Ерема. – Давайте двигаться дальше. Если будем лететь с такой прытью, то к ночи можем быть в Сумеречном лесу.

Издали Сумеречный лес напоминал полоску пыли за диваном, который давно не отодвигали. Мы приближались, и смутные очертания леса постепенно становились более четкими. Я никак не могла понять, что там за деревья, они будто перемещались с места на место, блуждая, как потерянные тени. Я прищурилась, свесилась со ступы, пытаясь разглядеть, что происходит внизу. Крохотные живые искорки мельтешили вдали, как светлячки. Непонятный рокот шумел, как прибой.

И тут Глория включила фары. Два прожектора рассекли мрак, и я, ахнув, едва не вывалилась из ступы. Внизу шло сражение. Люди выстроились кольцом вокруг обозов на поляне, гладкой, как тонзура монаха. Сизые деревья с белесой листвой плотной сединой обступили плешь и стреляли тонкими щупальцами, пытаясь пробить оборону.

– Сумеречные змеи, – выдавил вмиг осипший Ерема.

– Они умеют летать? – спросила я.

– Нет. Из тварей, которые произошли из нижнего мира, только вампиры умеют летать. Да ведьмы, на ступах.

– Я сейчас тебя за «тварь» из ступы-то выкину! – пригрозила я. – Юлька! Жги!

Я поднялась на ступе повыше, чтобы не попасть под огонь. Дракон на расправленных крыльях спланировал вниз, заложил круг над поляной. Я слышала испуганные крики, люди хаотично заметались, перестраиваясь. Огоньки факелов бегали по поляне. По ступе вдруг чиркнула стрела, и я отпрянула.

– Свои! Яр! – крикнула я, но мой голос утонул в шуме сражения. Хоть бы по Юльке не попали, бестолочи! К ним помощь явилась, а они отстреливаются.

Глория открыла зубастую пасть, и струя пламени четко дала понять, на чьей мы стороне. Сумеречный лес не горел. Серые листья сразу осыпались пеплом, оставляя черные стволы деревьев голыми. Змеи не собирались сдаваться без боя. Они сворачивались в клубки, выстреливали вверх пружинами и падали на землю, словно ленты серпантина.

– Юлька, держись выше! – крикнула я.

Подруга прижалась к шее дракона, выкрикивая команды. У них не было времени потренироваться, но, похоже, Глория с полуслова понимала свою маму. Она взмахнула крыльями, набирая высоту. Одна змея взвилась, вцепилась загнутыми клыками в колесо дракона.

– Полный вперед! – скомандовала Юля. Колесо закрутилось, набирая обороты, змею завертело, как носок в стиральной машине. – Тормоз!

Змею вынесло по инерции, и она улетела в неведомые дали, оставив на память в шине выдранные клыки.

Несколько взмахов крыльев, и Глория поднялась над верхушками деревьев на недосягаемую высоту. Люди наконец поняли, что мы на их стороне. Я увидела Ярополка, он жестами командовал отступать ближе к центру, держаться подальше от леса.

Я чуть снизилась и эффектно пролетела над воеводой. Приказав ступе зависнуть, послала ему воздушный поцелуй. Кажется, это выражение лица не очень похоже не радость. Скорее, офигевание крайней степени. Какой-то колобок бухнулся о ступу и отскочил.

– Мержики! – выкрикнул Ерема, схватил меня за косу и потянул вниз, заставив присесть. Я почувствовала несколько глухих ударов о дно, услышала истошный писк и подняла голову. Серый мячик с пастью пираньи издыхал, насаженный на кинжал Еремы, как на шампур.

Юлька, заметив неладное, направила к нам Глорию.

– Туда! – Ерема указал направление, и столб пламени выжег в лесу широкую полосу. Мержики подпрыгивали и лопались в огне, как печеные яблоки в духовке.

Юлька приложила руку козырьком к виску, отдав честь, и прижала пятками резиновые бока дракона. Я заметила несколько стрел, торчащих в шершавой спине Глории. Надеюсь, они не причинили ей вреда.

Осмелев, я поднялась, выглянула за край ступы. Деревья равномерно колыхались, волны бежали по верхушкам. Я пригляделась. Одна волна была будто бы больше других. Девятый вал? Насторожившись, я направила ступу к дракону.

– Ну-ка, посвети вон туда!

Два прожектора высветили между деревьями шерстяные спины, отливающие серебром, красные глаза вспыхнули рубинами. Стая сумеречных волков неслась на людей плотным строем, слаженно, бесшумно, как армия призраков, но перед ними выросла стена огня.

Похоже, ненависть к Лютому Глория перенесла и на остальных волков. Она сражалась с сумертами так, будто в этом было что-то личное. Напрасно Юлька выкрикивала команды и колотила дракона по шее. Глория ястребом упала вниз и взмыла, сжимая граблями шею невезучему волку. Швырнув его в небо, прямо к месяцу, повисшему в небе тонкой улыбкой, Глория ринулась за новой жертвой.

Сумерты метались по тлеющему лесу, от дикого воя болели уши. Пламя Глории отразилось на драгоценном мече Ярополка. Воевода был дивно хорош, словно сам светлый Кристоф реял ангелом смерти среди сумеречных тварей. По взмаху его руки стая стрел полетела в лес, жаля гигантских волков.

Глория снова пошла на снижение, расправив крылья как истребитель, до меня донесся дикий смех Юльки. Полоса огня расчертила лес ровно, как по линейке. Глория испустила фирменный боевой вопль, и волки заметались в панике.

Воины внизу добивали сумертов, я видела блеск мечей, слышала звон металла. Сердце безошибочно находило Яра в толпе. Глория со свистом пролетела мимо меня, так что прядки волос у лица взметнулись от порыва ветра.

– Это так круто, Вася! – проорала Юля. – Так круто!

Свет от фар Глории носился двумя кругами по поляне, освещая поле боя. Ерема открыл свой мешок, достал оттуда увесистый булыжник и, подкинув его в руке, метко запустил в хребет драпающему волку.

– Что это? – удивилась я, заглянула в мешок. – Ты вез с собой камни? Зачем?

– Надеялся, что ступа не взлетит, – не стал отпираться Ерема, взяв второй.

– Это нечестно! – возмутилась я, выбирая себе камень. – Эх, промазала…

– Вон в того целься, – посоветовал Ерема, показывая на сумерта с черной подпалиной на боку. – Он ранен, быстро не увернется.

Я подлетела ниже, швырнула камень, и тот чиркнул по темной шкуре.

– Есть! – обрадовалась я. – Но ты с темы не соскакивай. Ты действуешь нечестными методами.

– Василиса, я тебе по возрасту в отцы гожусь. И если бы у меня, не приведи светлые, уродилась такая дочь, я бы уложил ее поперек лавки и всыпал ремня так, что сидеть бы не смогла. Это было бы честно и просто, и, верно, возымело бы плоды. Но ты ведьма, под защитой воеводы, и действовать простыми честными путями я не могу. Да и не вышла идея с камнями. – Тут еще один булыжник треснул сумерта меж ушей.

Я не могла прийти в себя. Мало того что Ерема сказал больше двух слов зараз, так он еще и назвал меня по имени! Пожалуй, я даже не буду ставить ему в вину, что он меня за косу таскал. Тем более это было оправданно.

– А ты меткий для одноглазого, – заметила я.

– Растет уже второй глаз. – Ерема пожевал нижнюю губу и, отвернувшись, буркнул: – Спасибо.

Наши побеждали. Некоторые воины уже опустили оружие и пялились в небо, наблюдая за полетом Глории. Багряные крылья на мгновение заслонили луну, свет фар скользнул по поляне, отразившись от меча Ярополка. Я направила ступу вниз и приземлилась около воеводы. Хорошо, что у меня нет прав – парковка мне тяжело дается. Я задела дном ступы телегу, едва ее не опрокинула, и Ерема чуть не вывалился наружу.

– Василиса! – Ярополк развернулся на шум, светлые волосы, перехваченные синей лентой через лоб, потемнели от пота. – А ну, командуй «аер вверх», или как там!

Он с такой силой схватил меня за плечо, вталкивая назад в ступу, что я вскрикнула от боли.

– И только попробуй приземлиться до рассвета! Я не знаю, что с тобой сделаю!

– Ремня бы ей всыпать, – громким шепотом посоветовал Ерема.

Я растерялась, улыбка сползла с лица. Мощный поток воздуха толкнул меня в спину, и рядом опустилась Глория. Люди шарахнулись в стороны от драконьего оскала, а ведь это была улыбка. Юлька приветственно помахала воинам ручкой.

– Вверх, кому сказал! – крикнул Яр. – Обе!

Я почувствовала, как губы задрожали от обиды. Глаза Ярополка блестели холодной сталью, по мечу стекали густые черные капли. Он вел себя как чужой! Я отвела глаза, чтобы не выдать навернувшихся слез, и вмиг забыла об обиде. С высоты битва казалась какой-то мультяшной, а внизу все было по-настоящему: изрытая когтями и умытая кровью земля, мрак, окружающий поляну, из которого в любой момент может выпрыгнуть очередное чудовище, раненые, стоны, смерть… У колес фургона подвывал от боли мужчина, правая рука которого превратилась в обгоревшую культю.

Яр тряхнул меня за плечо, я перевела взгляд на него.

– Здесь опасно, Василиса! – чуть мягче сказал он. – Хоть раз послушайся меня. Сумеречные твари боятся света, нападают всегда по ночам. Приземлишься, когда взойдет солнце. – Он подтолкнул меня к ступе.

– Юля, – повернулась я к подруге. В свете луны та выглядела мертвенно бледной, глаза ее расширились, заблестели, она тоже увидела обожженного воина.

– Это все из-за меня, – прошептала она. – Это я…

– Ты лети, покружи над поляной с включенными фарами, раз эти твари свет не переносят.

– А ты? – Она не могла отвести взгляд от жуткого ожога.

– Яр, организуй какую-нибудь палатку, куда бы доставляли раненых.

Воевода с недоумением нахмурил брови.

– Я взяла с собой живую воду. На войну ведь летела.

Когда небо наконец порозовело, я бросила бутыль на землю и села, опершись спиной о ступу. Я умирала от усталости; физически могла бы еще пойти и отсидеть три пары – сказывался бурный опыт студенческой жизни, но морально я была опустошена, как нерукотворная бутылка водяного. Слишком много крови, грязи, боли. Боюсь, я никогда не смогу забыть то, что увидела сегодня. Если бы не живая вода, десятки воинов, которые сражались сегодня на поляне, были бы мертвы или искалечены навсегда. Передо мной появились сапоги, запорошенные пеплом.

– Ругаться пришел? – спросила я.

– Нет. – Яр сел рядом, и я прислонилась к его боку, уколовшему меня кольчугой. – Я немного остыл, поразмыслил… Ты молодец. Но никогда больше так не делай.

– Не буду. – Я потерлась щекой о его плечо, прикрыла глаза.

– Что это за чудовище?

– Ты что, не узнал моего охранника? Сам же ко мне его приставил! – Ерема услышал мою фразу и, насупившись, отошел.

– Нет, я о крылатом.

– Глория. Она хорошая. На лицо ужасная, добрая внутри. Не то что я.

Яр вздохнул:

– Прости меня. Я знал, что ты ведьма, а убежал, как мальчишка…

– А я не знала. Не верила. Но я не колдую, ничего такого. Темная сторона под контролем.

– Василиса… – Я почувствовала теплое прикосновение губ ко лбу. Не о таком поцелуе я мечтала, но лиха беда начало. – Я не могу забыть о тебе, ты мерещишься мне в толпе, – ага, это он о случайной встрече на площади, – я вижу тебя во снах…

– Снова мои глаза? – Я посмотрела на него, провела пальцами по щеке, перепачканной землей.

– Ну да, – он усмехнулся, – а еще эти твои нарисованные цветочки над ягодицами.

На поляну со свистом приземлилась Глория, прокатилась вперед, как самолет на посадке. Юлька спрыгнула с дракона, подошла к нам.

– Я тут подумала – заберу Глорию с собой, ей нечего здесь делать, она слишком опасна для окружающих.

– Не вини себя, Юлия, – ответил Яр. – Это война. Да, пару человек задело драконьим пламенем, но сколько ты спасла?

– Много убитых? – Голос ее сорвался.

– Ни одного, наша ведьма исцелила всех, словно светлая Лусия. – Воевода улыбнулся широко, как мальчишка, и Юлька едва не разревелась от облегчения. – Скажи, дракон признает только тебя? Он вообще обучаем?

– Глория! – Юлька постаралась придать голосу строгость. – Это Ярополк, ты должна его слушаться во всем.

Глория пригнула голову, повернула фары на воеводу, принюхалась.

– Надеюсь, ты не пил, – прошептала я.

– Он тут самый главный командир, – Юлька продолжала воспитание дракона.

– Паа-паа? – От голоса Глории Яра все же проняло, вон как вздрогнул.

А я с облегчением подумала: какое же счастье, что я никак не причастна к созданию Глории! Если бы она переняла мою одержимость воеводой, мало бы никому не показалось. Я сунула в руку Ярополку конфету и кивнула на дракона. Воевода развернул шелестящий фантик, протянул конфету Глории, та слизнула шоколад с ладони и заурчала.

– Она прекрасна! – Ярополк поднялся, отчего мне в бок сразу потянуло холодом.

– Красавица, – довольно подтвердила Юля.

– Нет, так-то она редкое страшилище, – поправился Яр, не заметив, как при этом вытянулось Юлькино лицо, и погладил шершавую шею, подставленную драконом. – Но как оружие – само совершенство. Огонь и свет… – Он вырвал стрелы из бока Глории, и полоски шины сами затянулись. – Неуязвимость… – погладил сложенные крылья. – Внезапность… Юлия, это ты ее сделала? Что я должен знать о ней, кроме того, что она любит конфеты?

– Кон-фэ-та, – проревела Глория, и я развернула еще одну. Она ее заслужила.

– Да мы и сами еще толком не разобрались, – смутилась Юля.

– Создание, оживленное живой водой, берет частичку души своего творца, – задумался Ярополк. – Даже не подозревал, что ты такая агрессивная, Юлия.

– Понимаешь, у меня был сложный период. В личной жизни не очень все складывалось, и вообще…

– У Глории перманентный ПМС, – объяснила я. – Знаешь, такие дни у женщин, когда хочется рвать и метать, и настроение постоянно меняется.

Ярополк окаменел.

– Все не так плохо, – поспешила добавить я. – Дашь ей конфетку, немножко обнимашек – и все в порядке. Еще Глория боится детей, пищит как мышь и убегает. Терпеть не может пьяных и волков. Любит в водичке поплескаться, но ты ей особо не разрешай, у нее живот из глины, может быть опасно.

Воевода задумался, прикидывая что-то в уме.

– Ты одна ее делала, Юлия?

– Нет, мне Ерема помогал, – призналась она. – А еще водяной, домовой. Я тут подумала – я же использовала готовые элементы вроде проволоки, шипов, в них тоже могла остаться частичка души создателя. В основном-то брала заводские детали, но кто знает… Может, Глория преподнесет еще парочку сюрпризов.

– У тебя еще осталась живая вода? – напряженно спросил Яр, повернувшись ко мне.

– Ни капли.

– Отлично, – облегченно вздохнул он. – Вы хоть представляете, как вы рисковали? У вас могло получиться незнамо что!

Он обернулся на дракона, который катился по краю поляны. Вдруг Глория притормозила, подтянула к себе граблей какого-то мужика и выдала фирменный вопль прямо тому в бородатую морду. С ближайших деревьев осыпались листочки, где-то вдали дико взвыл недобитый сумерт.

– Он выпил! – вскочила я. – Сам виноват.

– Светлые боги, – пробормотал Яр. – Воины! – гаркнул он, запрыгнув на бочку. – Поздравляю вас с великой победой! Мы дали отпор сумеречным тварям, и никто в этой битве не погиб. Ни единый человек! Мы должны благодарить за помощь ведьму Василису, ее подругу Юлию и огнедышащего дракона.

Со всех сторон донеслось дружное «ура». Я встала, отряхнулась. Не каждый день меня благодарят в этом мире, чаще на костер волокут.

– Дракон поступает на воинскую службу, он будет освещать нам путь в Сумеречном лесу и жечь огнем чудовищ нижнего мира!

Второе «ура» прогромыхало еще веселей.

– Однако у него есть некоторые особенности…

– У нее, – прошептала Юля, – это девочка.

– Дракон остро реагирует на алкоголь.

Радостные выклики сменились неуверенным роптанием.

– Запрет на пьянство и так действует, но если раньше наказанием было шесть плетей, то теперь за этим будет следить Глория. Так зовут дракона.

Глория, услышав свое имя, остановилась и улыбнулась.

На поляне воцарилась мертвая тишина.

– Вроде все понятно объяснил, – проговорил Ярополк, спрыгнув с бочки.

– Про обнимашки я серьезно, – сказала я. – Если ей не предоставить достаточно ласки, она возьмет ее сама, можешь у Еремы спросить.

– Ерема! – кликнул охранника Ярополк, однако задал совсем другой вопрос: – А теперь объясни, что вы тут делаете? Я сказал – ни шагу со двора! Чтобы следил, как за зеницей ока! Я предупреждал, они коварны…

– Что-о? – в один голос переспросили мы с Юлей.

– Воевода, – Ерема понуро склонил голову, – моя вина. Пытался остановить… Не гожусь я для такой работы. Другого кого поставь. Меня ведьма исцелила, я могу сражаться.

Ярополк долго сверлил его взглядом, потом кивнул, что-то решая:

– Еще раз не сумеешь выполнить прямой приказ, разжалую со службы.

– Не губи! – встрепенулся Ерема.

– Все. Летишь назад с ними вместе, и до моего возвращения чтоб без сюрпризов.

– А ты? – Я взяла Ярополка за руку, и он сжал мои пальцы.

– Это только начало, Василиса. Что-то неладное происходит. Сумеречные твари мерзкие и злобные создания, но у них была одна слабость – они никогда не сражались вместе. Где это видано, чтобы мержики выпрыгивали вперед сумертов? А змеи и вовсе не подползали к краю леса. Они водятся в болотах, куда люди предпочитают не соваться. Но сегодня такое чувство, что их кто-то вел. Они выступили единой армией. Если бы не ты, Василиса…

– Это все Юлька.

– Это была твоя идея! – Подруга не захотела единоличной славы. А может, ответственность за дракона была слишком тяжела для нее одной. – Яр, береги Глорию. Она еще совсем несмышленая.

Юлька отошла попрощаться с драконом. А я протянула сумку с конфетами Ярополку.

– Яр…

– Мы поговорим, когда я вернусь, Василиса, – перебил он меня. – Сейчас не время. И я все еще сержусь, что ты не выполнила мой приказ.

– Отчего это я должна выполнять твои приказы? – вскинулась я. – Я свободная женщина…

Он прервал мою пламенную речь поцелуем. И это был именно такой поцелуй, о котором я мечтала.

Первое время после возвращения из Сумеречного леса мы с Юлькой ходили притихшие, будто мешком пришибленные. Я исполняла наказ воеводы и не совалась дальше забора, за которым, как верный пес, сидел Ерема, все еще не снявший пиратскую повязку. Он теперь не отлучался ни на минуту, и даже поесть ему приносили из таверны прямо на пост. Юлька получила диплом и уехала к родителям на пару недель. Я же посадила у крылечка куст мяты и несколько подсолнухов – для красоты, и теперь, пользуясь отсутствием Глории, цедила мохито, сидя на ступеньках. Над Большими Запорами раскинулось закатное небо, алое, как срез арбуза. Легкий ветерок теребил отросшие ниже лопаток кудри, окутывал густыми запахами июля.

Я отпила еще глоток, покатав по небу мятную свежесть, погладила по розовой ручке подползшего Брюса. Тыквы наконец-то завязались. Я пересчитала – пятьдесят одна штука, с запасом. Большой вопрос, успеют ли они вызреть, но в условиях бабули ничего не сказано о том, какого размера и цвета они должны быть. И помимо тыкв хватает забот: наколдовать тридцать золотых, поучаствовать в шабаше и провести в наш мир еще одну сущность, не человека и не зверя. Двое – оборотень и воевода-берсерк – уже сходили. От Ярополка не было никаких вестей, но девочка из таверны, которая носит Ереме еду, рассказала, что в поставки провизии войску включили мешок какао. Значит, Глория все еще на службе. Интересно, кто готовит для нее шоколад, не Парнас ли?

Ерема вдруг привстал, могучие плечи напряглись.

– Там оборотень, – сказал он. – Пущать?

Я помедлила с ответом, покрутила в руках бокал и кивнула. Потом сообразила, что на затылке у Еремы глаз пока не вырос, и сказала вслух:

– Пущай.

Лютый вошел в калитку бочком, замер в нерешительности. Коротковатые штаны оголяли волосатые икры, вышитая рубашка туго обтянула крепкий торс и трещала по швам. С кого он содрал эту одежду? С мальчика пастушка?

– Добрый вечер, – поздоровался он и, помявшись, поклонился.

Я чуть не поперхнулась мохито. Будто на приеме у английской королевы.

– Привет, – сказала я. – Чего приперся?

– Так это… инкуба удовлетворять. Месяц истек.

– Уже? – удивилась я. – Он вроде бы отказался от притязаний. Наверное, ты хорошо постарался в прошлый раз, удовлетворитель наш.

– А вдруг все же явится? – Лютый, осмелев, подошел, присел рядом на ступеньки.

– Ну, давай подождем, – согласилась я. – Мало ли.

Ерема кинул на нас хмурый взгляд и отвернулся. Багрянец неба потемнел, над черными еловыми верхушками повисли первые звезды. Кузнечики застрекотали под отцветшей сиренью, заводя скрипучие рулады.

– Как твой хвост? – спросила я. – Тебя вроде зацепило драконьим пламенем.

Лютый помрачнел, поерзал на ступеньках.

– Все зажило, – скупо ответил он. – Огонь – это полбеды. А вот твое проклятие…

– Какое еще проклятие? – удивилась я. – Я же не успела наколдовать! Юлька на меня набросилась, сбила с мысли.